«Умри, если меня не любишь...»

            Стаканы и тарелки звенели, ударяясь друг о друга; музыка не была такой громкой, а гости и вовсе ушли — девушки убирались: — Так ты.. Всё таки сдержалась от алкоголя, — поджала губы Анна, убирая вместе с Таней столы и посуду. — Я, если честно, приятно удивлена.. — Я же сказала, что не буду много пить, — буркнула Каширина. — Девочки, вам помочь или мы можем идти спать? — поинтересовалась Крис. — Идите все, я сама могу, — улыбнулась Тихая. Возможно, она бы не смогла справится с этой задачей быстро, но остаться одной — лучшее решение по её мнению. Будет больше времени подумать о своём да и просто побыть в тишине, а не в этом.. кошмаре. — Я помогу ей. Идите спать. Тихомирова внедоумении подняла глаза на Таню, которая вызвалась помогать. — "Лучше отказывайся так твёрдо от алкоголя" — пронеслось у неё в голове. — Ладно.. Если что, вы знаете, где нас искать. Всем спокойной ночи, — девушки удалились с места празднования. — Так значит.. У тебя есть дочь? — неожиданный вопрос почему-то резал слух, заставляя немного потупиться. — Ну.. Да. А что? — Анна сложила всю вымытую посуду на место, вытирая руки об полотенце. Анну неожиданно подозвали к телефону. — Да просто спросила.. — Таня закончила протирать столы, ждя уходящую одноклассницу.

*

Через какое-то время возвращается Тихомирова: глаза опухшие, будто плакала; брови нахмурены.. — Остались полы? — прохрипела она. —..да. — Я вымою. Уже не было той Тихой, которая стояла тут, смеялась и улыбалась. Была злая и подавленая Тихая. — А мне что делать? — свела брови к переносице уже Каширина; алкоголь в крови давал о себе знать. — Не знаю, что-нибудь, — лишь фыркнула в ответ Аня. — Ты чего грубишь, тихонь? Месячные что ли? — было видно – Тане не нравилось её поведение от слова совсем. Проигнорировав ту, Тихая потянулась к швабре и ведру с мыльным раствором. — Неужели я.. настолько тебе противна? — брюнетка обпёрлась об бетонную стенку. Тане было правда любопытно, почему же у них такая напряжёнка в отношениях. Каширина, что подтвердят многие, более добрее, чем к остальным, относилась к Тихой. Хотелось начать всё с чистого листа. С их первой встречи. Вдруг швабра и ведро с шумом рухнули на пол. — Да что ты обо мне знаешь, Каширина?! — сквозь зубы шипела та. На глазах наворачивались слёзы, а в горле застрял ком. — Эй, тихонь, ты чего?.. — Каширина не на шутку испугалась, вздрогнув. — Я? Да я ничего! — Ань.. — Что б вас всех..! — Тихомирова рвала и метала. Она проклинала всё в этой жизни: это место, эти проблемы, эту Каширину, что связалась с ней, постоянно дразня, как маленького ребёнка; и себя! — Да успокойся же ты! — подорвавшись с места и, взяв Тихую за худые плечи, она начала немного трясти её от себя, а затем обратно к себе, — У-спо-кой-ся! — но подобная терапия не зарабатывала на ней. — От-пус-ти! — вырывалась Анна. Было очень неприятно как ей, так и Тане. Удивительно, как от такого шума другие не проснулись? — Вы чего тут орёте? — раздался грубый и тяжёлый голос Маши сзади девочек. А нет.. проснулись... — Да что у вас тут такое? Ань, ты чего? — настроение девушек тоже начало падать не на шутку; особенно ночью, когда всем надо спать, ведь неизвестно, какие будут испытания у пацанок. — Да как вы все надоели со своим беспокойством и заботой! — Тихая топталась на месте, вытирая слёзы. После недолгой паузы она продолжила, нервно смеясь: — Дочь мою забрали в детдом!