Twisted wonderland: story and headcanons

— Хорошо себя чувствуешь, любовь моя? — Лукавая улыбка играет на его губах, прежде чем высовывается небольшой красный язычок с маленьким, но острым клыком. Ты не можешь разобрать, что же произнес твой возлюбленный. В голове лишь желание наконец-то кончить и лечь спать, после нескольких раундов утех, но Вил, твой обаятельный вампир, явно хочет свести тебя в могилу. Ты не можешь вспомнить сколько времени вы проторчали в душной спальне, день, два, может неделю, если быть уж совсем драматичной. Непрерывный поток ласк со стороны возлюбленного, казался бесконечным, а саму тебя подводили к грани четыре раза этой ночью, что казалось совершенно немыслимым. Ты тихо всхлипываешь, когда чувствуешь, как ловкие и длинные мужские пальцы прошлись по входу в лоно, затрагивая наманикюренными ноготками влажные половые губы. Пустота внутри, казалась невыносимой, но почувствовав твое желание насадиться, Вил тут же убрал их. «Дьявол, после всего того удовольствия, из-за которого все под нами мокрое и боли, не дать мне кончить, поступок самого дьявола», — невольно подумала ты, слегка захныкав. Если была бы возможность взмолиться, ты бы обязательно это сделала, лишь бы получить желаемое, но веревки на теле и кляп не давали этого сделать. — Хорошо себя чувствуешь, любовь моя? — Повторил вновь Вил, на этот раз более строго. Ощутив твердый взгляд на себе и поняв настроение мучителя, ты тут же закивала, как хорошая девочка. — Моя дорогая, скажи, какого это никогда не получать оргазма и находиться на самом краю? Какого ощущать, когда тебя вновь и вновь оттаскивают от этой грани? Плохие девочки, знаешь ли, никогда не кончают. — Голос был ровным и четким, будто его совсем не заводила, открывавшиеся перед ним картина. От этого ты действительно на секунду ты, что действительно останешься неудовлетворенной сегодня ночью, поэтому захныкав еще сильнее, твой взгляд жалобно и покорно направился на свои колени, признавая поражение. Вдруг застежка кляпа издала щелчок и черный предмет упал прямо на кровать. От неожиданности и ты сама вздрогнула, но ощутив боль от верёвок тут же стушевалась. — Милая моя, не желаешь ли кое-что сказать? — Пожалуйста, Господин, я была… Плохой девочкой, но теперь я хорошая, я все поняла. Секунды молчания и бездействия с его стороны, казались часами. Ровный взгляд прожигал в тебе дыру, обводил каждый сантиметр тела, словно проверяя, действительно ли ты признаешься. Но ничего не найдя, слабая улыбка дрогнула на губах, а брови выпрямились в одобрении. — Да, ты действительно была плохой, но после наказания стала такой хорошенькой, правда? — спрашивает Вил всего в нескольких дюймах от твоих губ. Слезы навернулись на глаза, всё стало хуже от того, насколько близко он приблизился к тебе: его горячее дыхание распустилось цветами по мокрому телу, и ты почувствовала, как веревки вокруг тебя напряглись, врезаясь в кожу. Ты хочешь поцеловать его, глубоко, хочешь стонать ему в губы, хочешь, чтобы Вил укусил тебя, выпил немножечко крови, раздавил своим весом. Все что угодно, лишь бы стало хорошо. Так ужасно хочешь кончить, что почти теряешь сознание в потоке бесконечной пустоты в голове. — Если это действительно так, то я уверен, что сможешь продержаться еще чуть-чуть и я обещаю подарить тебе долгожданный оргазм. Ты вскрикиваешь, когда ощущаешь, как тело прогибается под его руками. Тебя медленно кладут на кровать, где еще сухо и раздвигают ноги. Недовольно ёрзаешь по кровати и в ту же секунду еле сдерживаешь визг от того, как Вил закидывает обе ноги себе на плечи. Тебе хочется сжать его голову так сильно, чтобы он задохнулся под тобой, ведь именно из-за него между ног очень мокро и больно. Вил Шэйнхайнт — дико обаятельный вампир, красивый, любезный, до мозга кости пропитан элегантностью и внутренним благородием, выдающий такие финты стабильно несколько раз в год, что от стыда хочется провалиться под землю на несколько недель. Ты выбиваешься в пояснице от холодного касания пальцев по внутренней стороне бедра. В тебе так много влаги, что фаланги мгновенно проникают во внутрь. В ответ нутро чувственно сжимается, а глаза закатываются назад. — Хорошо, очень. — Шепчешь под нос ты, слегка запинаясь и путаясь в двух словах, пока пальцы разминают изнутри. Вил вынимает их и с упоением облизывая, показывая маленькие клычки, чтобы сделать так вновь, и вновь, и… почти доводя до потери сознания… Или ты, может быть, действительно окунулась в беспамятство, когда внезапно ощущаешь, как чужие губы преподают к клитору. Не отнимая рук от твоих искусанных в кровь бедер, вампир вводи вводит во влагалище длинный язык. — Г-господил, Вил, — ты кусаешь собственную губу, не в состоянии нормально произносить слова. Неловкость, стыд, боль и возбуждение перемешиваются в адскую смесь, не дающую даже вдохнуть полной грудью. Или может быть это мягкие веревки, что наверняка оставили следы на нежной коже? — П-пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — ты уже рыдаешь, тряся головой. Больше не выдерживаешь, но даже не можешь перевести свои мысли в слова, словно они вываливаются сами собой из рта, будто ты не вовсе их полноправная хозяйка. Мольбы беспрерывно выходят изо рта вместе со сломанными хриплыми стонами и плачем. В твердой хватке вскидываешь бедра на верх, ожидая, что это поможет тебе скорее кончить, но в ответ лишь недовольное рычание и все сильнее сжимается плоть. — Мой свет, ты такая невыносимо милая, — между глотками воздуха произносит Вил, снова углубляясь между ногами, — хорошая девочка и вся моя. Слёзы катятся вниз по щекам, стонешь мягко, чуть всхлипывая. В глазах лишь темнота, когда ком внутри тебя подступает к низу живота, развязываюсь. Язык касается того самого угла, даруя удушающую близость между вами. Темп языка наращивается, касаясь всё глубже и глубже, пока клыки мягко впиваются в половые губы, а большой палец стимулирует клитор. — Кончай. И ты кончаешь, прямо, как и продиктовал Вил. В глазах заиграло сотни тысяч ослепительных фейерверков, конец доходит бурно с полностью выбитым из легких воздухом. Тело без остановки трясется в спазмах, и ты чувствуешь, как на этот раз теплая рука, успокаивающее проводит по твоему телу. — Хорошая девочка, хорошая, — слышишь ты почти в бреду. Когда ты наконец-то успокаиваешься; слезы больше не текут без остановки по щекам и дрожь в теле почти унялась, теперь точно можно сказать, что ты чувствуешь себя онемевшей, но полностью довольной. Поцелуи расцвели на твоем лице, словно цветки спелой вишни, пока руки аккуратно развязывают каждый узелок на теле, даруя долгожданную свободу. Последняя верёвка с глухим стуком падает на пол, а тебя с легкостью подхватывают на руки. — Мой свет, ты была такой хорошей девочкой. Самой хорошей, самой милой, — слышишь мягкий успокаивающий голос ты, прежде чем провалиться в долгожданное небытие сна, так и не почувствовав тёплые струи воды и запах новых продуктов для тела. Так уж и быть, Вил самостоятельно тебя вымоет и постелет чистое белье, ведь только для него сегодня ты была такой хорошей девочкой. А хорошие девочки заслуживают всё самое лучшее.