We're addicted to the panic
Мы зависимы от ужаса,
And we hate the way this world has become
Ненавидим мир в его новом обличье,
But there ain't no cure for it
Но пути назад нет –
We've been infected
Мы заразились.
Индиговое ушко дернулось, когда ежик услышал крик какой-то девушки. Он бросил краткий взгляд, наблюдая как какой-то ненормальный заламывает хрупкую барышню, чтобы воспользоваться ее красивым телом. Раньше бы Соник обязательно попытался помочь, но сейчас, он не видел в этом никакой пользы. Черные уши повернулись в сторону жалобных воплей, когда Рубиновые глаза заметили в глубине грязного тупика бьющуюся в истерике жертву, которую жадно раздевал какой-то молодой пацан. Не сказать, что он выглядел, как какой-то маньяк или отброс общества, нет. Он был похож на залюбленного избалованного сынка какого-то высшего начальника, судя по красивым, модным шмоткам и идеально отглаженным брюкам. Он знал, что ему ничего не будет и Шэдоу был почти уверен, что даже, если парень убьёт эту девушку, ему действительно не будет ровным счётом ничего. Белая грудь мгновенно поднялась выше, когда сердце начало отбивать оглушительный ритм по ушам, в то время, как его хозяин, пораженный несправедливостью бросился вперёд, желая показать ублюдку, кто он есть на самом деле, но сильные руки схватили Шэдоу за плечи, прижимая со спины, чтобы остановить, отчего ёжик агрессивно зарычал, вырываясь, но Соник резко стянул кожаную куртку, одним ловким движением сковав ретивого напарника, чтобы заставить его прекратить попытки. Кобальтовые уши уловили глухое рычание, но Соник даже не повел ухом, когда несильно ударил по задней стороне колена, заставляя Шэдоу упасть на колени, после чего он сжал его подбородок, не давая ему кричать и фиксируя взгляд на прекращающей драться паре. — Не надо… — звонкий голос звучал отрешённо, но Шэдоу уже сам понял почему его друг так грубо одернул его. Девушка перестала сопротивляться… Ее разорванное платье уже не было ей нужно и вместо того, чтобы как-то попытаться сбежать, она сняла его, оставаясь полностью обнаженной и бросилась на парня, дико расстёгивая его идеальные брюки и разрывая на нем белоснежную рубашку. Ее глаза светились ярким фиолетовым цветом, так же, как и глаза парня, который подхватил незнакомку под бедра и прижал к стене, заставляя громко вскрикнуть… Но это не было нежеланно… Черные уши прижались к голове, а плечи опустились, когда Шэдоу разжал кулаки, чувствуя, как по его щекам начали стекать горячие капли. Всё, о чем он когда-то мечтал, спасая этот мир, сейчас горело в огне несправедливости, разбивая вдребезги его сердце. Всё то прекрасное, что он видел и выискивал в каждом человеке, сейчас было отравлено и он просто не мог поверить, что это происходит… Не так… Пожалуйста… Но его мозг неуклонно фиксировал с какой страстью девушка прижимала парня к себе, целуя и с каким рвением и похотью его рука сжимала ее грудь, пока его тело незамысловатыми движениями доводило себя до экстаза. Он просто не мог поверить в то, что это творится прямо сейчас. Прямо здесь, на его глазах… До чего докатился мир… — Пойдём… — спокойно сказал ежик, протягивая собрату руку и помогая встать на ноги, похлопывая по плечу, как бы извиняясь за то, что так грубо его остановил. В алюминиевых глаза на несколько секунд вспыхнуло отвращение, когда его уши снова дернулись от неприятных звуков. Он мечтал поскорее убраться отсюда. Окраина города встретила их многочисленными стройками. Они уже начали строить стены. Стены, которые должны были защитить их от внешнего мира и не дать вирусу охватить Метрополис. Изумрудные глаза следили за всем, но рабочих не было. Только техника и материалы для постройки. Но они все равно перебегали с осторожностью, избегая прожекторов и камер. Так, медленно, но уверенно, они приближались к частному дому, спрятанному в лесу, чтобы никто их там не нашёл. Шэдоу выглядел сильно подавленным. Он не проронил ни слова с момента, как Соник вытащил его, властно таща за собой какое-то время, пока он сам не стал следовать за ним, инстинктивно оглядываясь в поисках любой опасности. Его мозг постоянно анализировал любые звуки, любые всплески воды, движения света и иногда, его тело нервно дёргалось, но ёжик упрямо старался оставаться спокойным, чтоб не пугать своего друга. Индиговый ежик распахнул дверь в их маленькую обитель, взглядом пробегая по всем мелким предметам, коврам и поверхностям. Никаких чужих следов. Он выдохнул и прошёл, снимая кроссовки без помощи рук и выкинул плащ на кресло. Несмотря на то, что он весь промок из-за недавнего дождя, от которого за окном появилась радуга, но она совсем не радовала глаз. Он скинул и рубашку, оставаясь в брюках с миллионами карманов и позвякивая всем, что там находилось. Ключи, рация, какая-то мелочь. Почему он так делал ответ один — одежда ему была абсолютно не по вкусу. Хотя штаны с многочисленными карманами это удобно, даже если раньше не было привычки все носить с собой. Теперь он не забывает о коммуникаторе и ключах, которые раньше оставлял дома, потому что некуда была их запихнуть. Угольный собрат отрешённо наблюдал за действиями Соника, а затем молча вошёл внутрь, медленно закрывая за собой дверь, ставя на хитрую сигнализацию, которую они разработали вместе и медленно оборачиваясь, когда он съехал по двери, прижимая руки к ушам и сжимая иглы, словно у него ужасно болела голова. Он уже не чувствовал слез, которые непрерывно текли по его щекам и высыхали, отчего его мех неприятно слипся и тянул кожу. Он не чувствовал усталости, которую ощущал, когда они наблюдали за новым президентом. Он не чувствовал… Ничего… Соник, который до этого исчез в кухонной части, вернулся, чтобы проверить как собрат. И картина его не порадовала. В груди сильно защемило, ведь он никогда не видел, чтобы чёрный ежик плакал. Белые клыки вгрызлись в персиковые губы. Он тяжело вздохнул и уселся рядом, обхватывая его плечи и утыкаясь носом в плечо. Нельзя давать слабину. Ни в коем случае нельзя, ведь иначе Шэдоу никто не поможет справится с тем, что он испытал пару минут назад. Разочарование. Разочарование за людей, которые были дикарями. Когда-то Соник верил в них. Верил, что человечество идет только в лучшем направлении… Пока его детские фантазии о лучшем не разбились об асфальт суровой реальности. Это было схоже с тем, когда он падал на огромной скорости, спотыкаясь об свои же ноги в детстве. Только намного больнее. Если тогда болели коленки, или руки, то сейчас болело в груди, слева. Там, где сердце стучит, едва не разрывающееся от боли. Сначала ежик думал, что надо что-то сказать и ругал себя за то, что не мог выдавить и слова. Или боялся, что Шэдоу услышит дрожь в его голосе. А потом понял, что словами здесь ничего не сделаешь. Лучше молчать и не говорить того, что не можешь обещать… Полосатые руки обвились вокруг кобальтовой талии, когда палевая мордочка прижалась к синему плечу. Истерика сотрясала темное тело, отчего ёжик прижимался крепче к напарнику, не издавая ни звука. Его дико трясло, но он больше не плакал. Он просто дрожал, впиваясь коготками в яркий мех, не в силах сдержать порыв отчаяния от разбитого на тысячи осколков, сердца. Дрожал, пока не обмяк, словно тряпичная кукла. Опустошенный… — Они контролируют сознание… Ты видел? Они добровольно идут на то, чтобы стать их рабами… Они не понимают, Соник… Они не понимают… Светлые пальцы мягко прочесывали полосатые иглы. Он давно не ощущал себя таким нужным, что даже не был уверен, что вообще правильно делает, что молчит. Может он боялся только усугубить состояние ежа? Или сорваться? Он не знал, но чувствовал, что от такого отчаянья в голосе собрата он действительно может показать то, что сейчас всеми силами пытается удержать. Ему хотелось произнести хотя бы жалкое: «Мы справимся», но не мог. В горле пересохло, язык не слушался. Он встал, подтягивая за собой Шэдоу, намекая пойти за ним. Сейчас была надежда, на то, что они оба напьются и вырубятся до утра, пока будильник не станет долбить по бошке. Еж послушно встал, вытирая влажный мех на щеках и яростно пытаясь растереть капли, чтобы слипшаяся шерсть не так тянула кожу, но это не очень помогло, поэтому он стянул куртку и бросил ее в угол, не заботясь попал ли он хотя бы на стул, а затем и рубашку, которую кинул на спинку дивана, после чего, подошёл к раковине на их небольшой кухне и включил холодную воду, засовывая голову под струю воды и упираясь теперь заметно расцарапанными локтями в железный край. Он надеялся, что это поможет. Хотя бы заставит его отвлечься от снующих в голове мыслей, сводящих с ума. Соник хмыкнул. Он бы охотно повторил за ним, но тогда выдал бы все своё состояние с потрохами, поэтому потянулся к верхней полке навесного шкафчика и достал оттуда не маленьких размеров графин, наполовину наполненный янтарной жидкостью, а затем достал граненные бокалы, разливая по ним алкоголь. Первый бокал он опрокинул в себя не морщась, разве что лишь из-за того, что напиток оказался теплый. Он открыл морозильник за спиной, откуда выудил формочки для льда и выкинул их по две-три в каждый бокал, вновь заливая свой, но уже двойную порцию. А после, оперся на столешницу бедрами, почти садясь на неё и посмотрел на собрата, наблюдая как тот агрессивно трясет головой, смахивая капли ледяной воды с игл, несколько которых попали на индиговую шерстку, и та встала дыбом, но хозяин этого не заметил. Он медленно попивал напиток, уйдя в мысли. Отрешенный взгляд замер, как и его хозяин, встретившись с изумрудно-серебряным. Шэдоу не хотел, чтобы они бухали перед важным днём, но уже было слишком поздно. Он выпрямился, чувствуя, как ледяные капли стекают по его меху, приглаживая его, делая заметнее рельеф мышц и заставляя мурашки пробежаться по позвоночнику, а затем подошёл к напарнику, забирая бокал и вставая рядом. — Мы не должны пить сегодня. — бархатный голос звучал строго, но в нем чувствовалась тревога. И боль. Он не мог ее скрыть, как бы ни хотел. Да и уже незачем. Он видел, как смотрел на него Соник. — У нас достаточно времени, чтобы выспаться. Я выпью и лягу спать. — отчеканил еж, забирая вновь бокал и двинулся в сторону дивана. Он плюхнулся на уже старенький, но удобный диван и откинул голову на спинку, упираясь взглядом в потолок, по глотку утягивая из бокала. — Поговори со мной… — голос угольного собрата звучал тише и спокойнее, словно он извинялся за вспышку агрессии и за несдержанность. Он запрыгнул на столешницу, пригубив горький напиток и упёрся локтями в колени, шипя, когда жёсткие края молнии впились в открытые раны. — О чем?.. — Соник не понимал как он вообще до этого с кем-то о чем-то говорил. И как много он говорил. О чем сейчас ему говорить? Он тяжело вздохнул, делая глоток больше, оставляя бокал на деревянном подлокотнике и закрыл глаза, зажмуриваясь на несколько секунд. — О чем угодно. Я хочу отвлечься от образа как этот урод трахал девчонку на грёбаной свалке. — прорычал Шэд, залпом выпивая всё, что было в стакане и потянулся за бутылкой, чтобы налить себе ещё. — Тогда… Запомни… Нам надо отремонтировать потолок… — он правда не знал, что сказать, о чем вообще говорить в такой ситуации. Казалось, что срыв все ближе и ближе, поэтому он попытался отвлечься на что-то столь незначительное. Даже если Шэдоу этот ответ не понравится. Черные уши ошарашенно встали торчком и повернулись в сторону звонкого голоса, когда их хозяин пытался обработать фразу. Что за бред он сказал? Какой нахрен, потолок? Нет, конечно, возможно, Соник пытался таким образом выполнить его просьбу, но Шэдоу явно имел ввиду что-то более значительное, что могло бы заставить его мозг… Ох, Ладно… Тяжёлый вздох вырвался из белой груди, когда ёжик с силой сжал бокал, едва не разбивая его от негодования и сделал ещё один большой глоток, краем глаза наблюдая, как напарник опрокинул свой стакан в надежде, что там есть ещё что-то, но он оказался пуст. Шэдоу агрессивно ощерился, когда Соник неторопливо встал и подошёл ближе. Он промаргивался несколько секунд, прежде чем вяло схватить графин и наклонить его, чтобы наполнить свой бокал очередной раз. Он правда не хотел больше пить, но мозг требовал ещё. Требовал, потому что должен был отрубится. Полосатая рука забрала графин из его рук. — Ты нужен мне завтра бодрым. Притормози. Шэд переставил графин на другую сторону, за своей спиной, пристально наблюдая за Соником, морщась от тепла, распространяющегося внутри. — Но мне нужно ещё. Сейчас. — странно хрипло сказал Соник, дерзко подходя вплотную к Шэдоу, вставая между его расставленных ног, чтобы дотянуться до графина, отчего растопыренные черно-алые пальцы моментально упёрлись в персиковую грудь, останавливая ежа.— И ноги собери, телка что ли? — индиговый ежик не был уверен, что следит за языком, вернее вообще за ним не следил, поэтому даже не понял что сказал. Ему просто хотелось, чтобы никто не мешал напиться. На что рубиновые глаза сверкнули гневом, а уши злобно повернулись назад, несмотря на то, что палевые щеки покрылись румянцем. «Да он вообще охренел?!» — Жалеешь, что не твоя?! — полосатая голова резко наклонилась, чтобы двинуть в индиговый лоб довольно сильным, но не критичным ударом. Таким, чтобы дать понять, что Соник перегнул палку, но не настолько мощным, чтобы причинить ему реальный вред. Угольный еж презрительно фыркнул, когда оттолкнул напарника, шипящего от боли, ногой на шаг назад.— Слюни вытри, мне не нравится, когда по мне так сохнут. — издевался он, пытаясь завуалировать дерзостью смущение. Индиговый ежик фыркнул, потерев нижнюю челюсть. Это было достаточно больно, в некотором роде даже отрезвляюще. — Ты просил говорить… Уж извини, что у меня уже не осталось сил быть милым и пушистым. — он агрессивно прошипел последнее предложение. В его глазах стояли слезы, которые он пытался сморгнуть, но не получалось. Следующее слово он сказал очень тихо. — Прости… Шэд сжал губы в тонкую линию, делая глубокий вдох и опуская голову низко, на несколько секунд, а затем протянул руку, хватая его за плечо и резко дернул к себе, обнимая крепко. Он не знал, что ответить. С одной стороны, задача действительно была выполнена, но какой ценой… В его груди теперь перемешалось слишком много разных эмоций, вихрем вырывающимися наружу и он едва их сдерживал. Он должен был быть сильным сейчас, потому, что его душа выла от ужаса, когда он заметил слезы в изумрудно-серебряных глазах. Так не должно было быть. Может быть, он слишком многого требует? Но ему так хотелось хотя бы на несколько минут вернуть того Соника, которого он так любил… Черно-алые пальцы закопались в индиговую спину, прочесывая шерстку, будто успокаивая хозяина. Соник не хотел, чтобы его вот так сейчас жалели. Нет, чтобы его… Он же чертов герой планеты… Отвергнутый почти всем миром, кроме одного ежа. Он должен быть сильным. Это он должен всех поддерживать. Он глубоко вздохнул, стирая слезы кулаком. И положил руку на черное плечо, благодарно сжимая легонько. — Я в порядке… — Завтра мы все исправим… Завтра… Все… Станет… По-старому… — твердо сказал Шэдоу, не отпуская крепких объятий. Бежевая мордочка уткнулась в индиговую шею.