Истории на Хэллоуин

      — Где вы познакомились?       — Три года назад… в июле… нет, в конце июня… — начал вспоминать Джерард.       — Двадцать пятое июня, — прервал его Фрэнк. — В час дня я зашёл в пекарню, а там, за столиком, сидел такой парень… пил чай и читал «Гарри Поттера». «Тайную комнату». Я устроился рядом, проигнорировав пустой столик. Спросил, перечитываешь? А он ответил, что никогда не читал раньше, а сам был на этого самого Гарри Поттера похож внешне.       — Да, точно, — почесал затылок Джерард и смущённо улыбнулся. Фрэнк улыбнулся ему в ответ и положил руку на спинку его стула. Бывшая однокурсница Фрэнка, которую они встретили в торговом центре, решили вместе пообедать и пообщаться, залепетала что-то умилительное, а потом продолжила вопросы, на которые без запинки отвечал Фрэнк.       Молодой человек Джерарда обладал удивительной памятью. Он запоминал подробности и даты событий, причём не специально. Раз пять оказывался свидетелем, из них три — главным. Потому что смог рассказать мельчайшие детали. Джерард же помнил лишь эмоции Фрэнка, когда он радовался, что невиновного мальчишку оправдали из-за его показаний, или дрожал в объятьях любимого, когда осуждённый преступник на суде пообещал ему после выхода из тюрьмы немало страшного.       Вот тогда-то они и решили переехать. Вместе.       Но вот в какой день конкретно это было, Джерард не помнил. Фрэнк бы, наверное, сказал.       Теперь они жили в высокоэтажном Нью-Йорке, в светлом, спокойном районе. Большом городе, где можно потеряться среди всех, спрятаться в уютном гнёздышке, когда вокруг кипит, кричит, движется, происходит. Но там, за окнами. А тут, на диване, под жёлтым, уютным светом торшера, Джерард тонул в руках Фрэнка, ни разу не пожалев о решении жить с ним. Пусть между ними было различие не только в памяти.       Джерарду очень нравилось проводить время дома. Он спешил с работы, ожидая, как сбросит ботинки, примет тёплый душ, поужинает с Фрэнком, потом они посмотрят фильм, поиграют в настолку, или займутся каждый своим делом, сидя рядышком. Джерард будет рисовать, а Фрэнк что-то сочинять. А там, кто знает, вечер может завершится и страстно.       Фрэнк был более деятельным. Ему нравились компании, вечеринки, на которых Джерарду было не очень комфортно. Но он иногда ходил с ним для поддержки, потому что Фрэнк, бывало, отказывался от приглашений друзей и оставался дома, если Джерард просил.       В один из хэллоуинских вечеров Фрэнк предложил сходить с ним в караоке-бар, где встречался с друзьями. Говорил, что там будет уютно, свечки будут гореть в тыковках. Что они устроятся на диванчике в углу, и он не будет просить Джерарда петь.       Джерарду очень хотелось остаться дома, посидеть с милым Фрэнки, уплетать тыквенный пирог и смотреть ужастики. Но у Фрэнка был не только он.       — Ну покинь на немножко свою зону комфорта, — обнял его Фрэнк. — Мой приятель приехал со службы на авианосце. Хотел бы встретиться, он ненадолго.       — Не покину я тебя никогда, — ответил Джерард, за что получил поцелуи в шею.       Некоторое время спустя они с Фрэнком оказались возле дверей бара. Рядом с вывеской в честь праздника мерцала неоновая злая тыква. Из-за дверей доносилась глухая музыка, время от времени будто бы выкрикивая отдельные слова громко, когда кто-то открывал дверь. Люди, которые заходили в бар или покидали его, были в костюмах или хотя бы с минимальным реквизитом, типа заячьих ушек на голове. Выглядело это подозрительно. Пока Джерард не заметил объявление, что в Хэллоуин вход только в костюмах.       — Какая неудача, — заметил он, хотя в голосе звучало облегчение.       Щёлкнув языком, Фрэнк открыл сумку, висящую через плечо. Чёрные кошачьи ушки, под цвет рубашки Джерарда, были водружены на его голову.       — Это что? — спросил очевидное Джерард.       — Погоди, тут ещё хвостик, — стал копаться в сумке Фрэнк.       — Какой хвостик?       — Чёрненький и лохматенький. Вот, — Фрэнк наконец вытянул длинный черный хвост на резинке, которую следовало надеть на талию. — Приподними-ка ногу.       — Фрэнк! — Джерард отступил назад. — Я и так не хочу туда идти, мне некомфортно. А ты предлагаешь ещё и в… в… хвостике?       — Ты будешь очень симпатичным котиком, — улыбнулся Фрэнк. — Можешь потом не снимать, когда мы вернёмся домой… — и Фрэнк покрутил прядку волос. Джерарду стало ещё хуже, он покраснел и погорячел (по мнению Фрэнка — в переносном смысле вместе с этими прекрасными ушками на макушке, но он не озвучил это вслух). Он был достаточно консервативен в постели. — Слушай, но по-другому мы не войдём. И мой приятель…       Джерард вытащил из его руки хвост.       — А кем ты будешь? — спросил Джерард, поправляя резинку на талии, чтобы хвост лёг не криво, а ровно там, где надо.       — Я маску взял, — и Фрэнк вытащил бордовую с золотыми узорами, в венецианском стиле, карнавальную маску.       — Всего лишь маску?! — Джерард в недовольстве поймал «свой» хвост и сжал в руке. — А мне такую найти не мог?       — Ты бы видел, какой ты хорошенький, — заулыбался Фрэнк и сжал Джерарда в руках. — Пойдём.       Они прошли хэллоунский фейс-контроль от охранника в костюме орка и оказались в большом зале, с потолка которого свисала искусственная паутина, официантки сновали в ведьминских остроконечных шляпах, а вокруг веселились люди в разнообразных костюмах, или, как Фрэнк с Джерардом — с аксессуарами.       На сцене странная парочка, состоящая из дамы в костюме ведьмы явно из магазина специфической направленности и длиннобородого волшебника с посохом пели «Where the Wild Roses Grow» Ника Кейва и Кайли Миноуг.       Фрэнк потащил своего котика дальше — к диванчику в углу, как и обещал. Он радостно поздоровался со всеми друзьями, со своим приятелем обнялся. И, насколько показалось Джерарду, довольно дольше, чем того требуют приличия. Он представил Джерарда как своего парня, сказал, что живут вместе, скрывать ничего не стал. В ответ получил лишь поздравления.       Он усадил Джерарда в уголок.       — Точно хочешь просто тихонечко посидеть? — заботливо спросил он, ставя перед своей парой бокальчик с праздничным тыквенно-коричным ликёром. — Никаких развлечений? Здесь есть парочка игровых автоматов.       — Я, правда, просто посижу, — ответил Джерард. — А ты общайся, развлекайся. Понаблюдаю, как обычно.        «А если удастся задремать, время пролетит быстрее», — подумал Джерард.       Фрэнк поцеловал его и устроился рядом. Однако, внимание обратил на своих друзей. Его приятель с авианосца начал рассказывать истории со службы. Это бы высокий накачанный парень, который просто заявился в своей форме, и она сошла за пропуск в бар.       Фрэнк поместил свою маску на макушку, симпатично растрепав волосы. Но вдруг этот приятель ни с того ни с сего решил избавиться от этого милого безобразия и поправил другу маску. Это вообще… ну… дружеский жест?! Джерард прилично так хлебнул ликёра.       Фрэнк смеялся над рассказами. Так здорово и заливисто, что ликёр был выпит вскоре. Вопреки своему обычному стеснению и вообще редкостью, когда его можно было заметить даже за баночкой пива, Джерард подозвал официантку. Как любопытно — Кровавая Мэри в сегодняшнюю ночь превратилась в Ярко-оранжевую. И, когда рука Фрэнка легла на спинку дивана за спину его морского дружка, Джерард осушил бокал водки с тыквенным соком. И заказал ещё.       — …и, короче, стою и отчаянно машу флажками…       — Ой, у меня есть истории поинтереснее! — громко возвестил Джерард, прерывая мужчину. Вся компания повернулась в его сторону. Фрэнк прищурился, приглядываясь, хотел уж было открыть рот, но Джерард продолжил: — Короче (так же начинаешь истории обычно, да?), сижу на работе и ри…рисую. Типа, я иллюстратор, не прокрастинирую там в офисе каком-нибудь. Рисую я на работе. Это моя работа. Усекли, да? А рисунки надо сдавать на следующий день. Не, я опять не про прокра… проква… как я это слово сказал в первый раз? Короче, это было срочное задание. И я остался в офисе на ночь. Конец. По-моему, смешно, нет?       Ну не было у него в жизни прикольных историй! Или он просто не помнит, не Фрэнк.       — Джи… — начал Фрэнк.       — Посиди в уголочке, — сказал Джерард. — А я спою.       Захватив с собой бокал, Джерард сразу отправился прямо на сцену, минуя администратора. Фрэнк бросился вслед за ним.       — Джерард, что случилось? — он схватил его за руку уже на сцене. — Милый, давай-ка возвращаться… домой.       — Иди домой со своим приятелем! — выкрикнул Джерард во включенный микрофон.       — Джи… Джерард, ты пьян, — тихо сказал Фрэнк.       — Уйди, а? — и Джерард толкнул его. Он не понимал, что делает, будто бы им что-то внутри управляет, а он со стороны смотрит. — Посиди со своим морским пехотин… пехоква… А я вам песню о любви спою! Без музыки!       На сцену поднялся охранник.        — Молодые люди, разборки, будьте добры, вне бара.       — Я спеть хочу! — кричал Джерард. — Хотя, ладно, уводите. А ты, — он со всей силы ткнул Фрэнка пальцем в грудь, — не ходи за мной.       Джерард плохо помнил, как добирался до дома. Кажется, кто-то вызвал ему такси, усадил в машину. Охранник-орк? Но он не мог так нежно наклонить его голову, а потом помочь принять душ… Блин, он что — с охранником ночь провёл? Ой, глупость какая. Джерард хлопнул себя по лбу. Это отозвалось звоном почему-то в ушах и затылке.       Джерард застонал.       С полотенцем на плечах и мокрой головой в спальную заглянула самая родная мордочка на свете.       — Ты как? — спросил Фрэнк.       — Слушай, кажется, я вчера вёл себя недостойно… — Джерард посмотрел в сторону. Вот так, за один вечер из-за его глупой ревности, Фрэнк узнал, какой он, когда моральные рамки не сдерживают. Странно, но он помнил всё до такси, что говорил, как толкал любимого друга (позорная ладонь тут же загорелась), желал ему убраться вместе с приятелем.       Он не танцевал стриптиз на столе, не обзывался почём зря, не устраивал драк, и не вёл себя слишком аморально с официантками, но для скромного Джерарда и произошедшего было достаточно, чтобы ощутить себя плохо.       Фрэнк подошёл поближе, уселся на краешек постели. Взял с прикроватной тумбочки ободок-кошачьи ушки, надел Джерарду на голову и сказал:       — Я ничего не помню про вчера.