Держи рот закрытым

Сказать, что Чимину было плохо – не сказать ничего. Ему было ужасно тошно. До скрипа в зубах. До выдавленного в подушку крика. До прокушенной губы. До кровоподтеков от ногтей, со всей силы впившихся в кожу руки при сжимании кулаков. Ужасно неприятная особенность его организма – если Чимин переживает какую-то эмоциональную боль, он не может спать. Вообще. Сон словно убегает от него, мол, разбирайся сам с этой хуйней, чувак. Страдай круглосуточно. Подыхай от этих дебильных эмоций. Это уже твои личные проблемы. В такие моменты ему до жути хочется купить снотворного, чтобы хоть немного отдохнуть, но останавливает лишь то, что тогда он хрен с него слезет и придется до конца жизни сидеть, как на игле, а этого Чимин совсем не хочет. Вот и бродит по квартире до утра, пытаясь заняться хоть чем-то полезным и не терять времени зря. Правда, пользы от него не так много, ведь, ослабленный отсутствием сна организм не позволяет забирать мозгу такую дефицитную энергию, от чего соображает парень заторможено. Потому все, что ему остается, это бродить по квартире, смотреть фильмы и петь. Еще одна особенность Чимина. Когда ему уж совсем-совсем невмоготу, когда хочется биться головой о стену, он поет. Это немного отвлекает и успокаивает. Не сильно, но все же хоть чуточку. Когда ему очень тошно, поет он обычно только одну песню. Песню одиночества, как сам ее называет. Simple Plan – Astronaut может часами играть на повторе и не надоедать. С этой песней Чимин не расставался, кажется, еще со средних классов, как только случайно услышал у кого-то из одноклассников. Слова мог спеть, даже если его разбудить посреди ночи, даже если он умирает от страха при виде очередного паука, даже с набитым ртом, даже в самом неподходящем месте и в самый неподходящий момент. Тэхён иногда шутил, что, если Чимин умрет раньше него, то тот придет на похороны, возле гроба попросит напомнить слова песни и этим самым вернет Чимина к жизни, потому что забыть о ней, кажется, тот не сможет и после смерти. Чимин не обращал внимания на шуточки друга, потому что песня нравилась ему безумно. Не всегда, но вот в такие моменты, когда жутко тошно, подходила просто идеально. Да, он знал слова, и прекрасно понимал глубокий смысл, в них вложенный. Крик о помощи, боль одиночества, которая заставляет человека чувствовать себя забытым в космосе. Просьбы вернуть его обратно, потому что находиться в этом вакууме просто не хватает сил. После очередного расставания Чимин прекрасно понимал, что это за чувства, потому и заслушивал песню до дыр, потому и пел ее раз за разом, бродя по квартире. Это последнее расставание вырвало из него всю душу. Как всегда, он доверился не тому человеку, как всегда выбрал очередного мудака, как всегда влюбился по самые яйца, отдавал всего себя, без сожаления и без остатка, а в его настежь открытой душе потоптались грязной обувью, плюнули и свалили, оставив убирать. Чимин и раньше расставался, не первый это его неудачный опыт отношений, но, как он сам себе сказал, этот раз - самый гадкий и неприятный. Его хочется смывать в ванной день за днем, отдирать до крови мочалкой, лишь бы больше никогда не вспоминать. Его и раньше предавали, это не было какой-то уж слишком большой новостью, но, когда ты заходишь в комнату и видишь, как твой парень страстно ебет общего знакомого, а заметив тебя, спокойно говорит: «Выйди, мы еще не закончили», - это уже самое дно. Чимин больше не верит ни в любовь, ни в чувства, ни в людей, он больше не хочет отношений, более того, он отказывается вообще когда-либо их хотеть. Чимин больше не откроет душу никому, кроме, разве что, Тэхёна, больше не позволит там топтаться грязными ногами и гадить. Он тоже ведь не железный, и ему тоже больно. Лучше уж остаться до конца своих дней одиноким, чем раз за разом вот так сидеть посреди ночи, не в силах уснуть, петь песню об одиночестве и выметать из разбитого сердца очередной оставленный там мусор. Просто хватит. Давай забудем, оставим и больше никогда к этому не вернемся. И сегодня его вроде как начало немного отпускать, он даже ненадолго задремал – знак того, что все понемножечку налаживается, как все испортил громкий стук в дверь. Даже не так, кто-то не просто стучал, а неистово колошматил, словно жизнь зависит от того, откроет Чимин или нет. Парень со стоном разлепил пытающиеся слипнуться обратно веки и включил экран лежащего рядом телефона. 03:35. И кому это он понадобился в такое время, скажите, пожалуйста? Неужели это Юнги в край обозлился и пришел по его душу? В дверь все так же колошматили, от чего парень обреченно простонал и поднялся с кровати. Он ведь только смог нормально уснуть! Будь проклят тот, кто сейчас стучит. Сердце на миг перестало биться, а затем мертвой птицей бухнулось куда-то в пятки, отказываясь возвращаться на место. На миг его переутомленный мозг подумал, что глазок врет, словно испорченное смонтированное видео, но в следующий миг понимание все же достигло цели. За дверью стоял виновник его бессонных ночей, виновник погибшей веры в любовь, виновник раскрошенного в пыль сердца, которое до сих пор валялось где-то в пятках. Какого черта вообще? Чимин же только начал успокаиваться. Он надеялся, что этот недоделанный придурок устанет и уйдет, но тот все продолжал барабанить в дверь и выкрикивать что-то нечленораздельное, создавая такой гам в подъезде, что Чимин не выдержал и открыл. Точнее, приоткрыл, на цепочке, чтобы точно быть уверенным – парень не войдет в эту дверь больше никогда. Чимину было очень стыдно и неловко перед соседями, потому что этот больной своими выходками уже точно перебудил к чертям половину дома. А потом об этом долго и нудно будут переговариваться бабульки на лавочке, будут смотреть вслед, как на умалишенного. Парень вздохнул и тут же скривился, почувствовав отчетливый запах каких-то недешевых алкогольных коктейлей, которыми, казалось, его неожиданный гость был залит по самые глаза. Почему недешевых? Да потому что Чимин прекрасно знал, что бывший его таскается только по дорогим клубам, в которых дешевых коктейлей не найдешь. - Ты открыл, - пробормотал парень заплетающимся языком, одной рукой упираясь в стенку около двери, а другой – в саму дверь, пытаясь втиснуться лицом в приоткрывшуюся щель. Чимин потер глаза, все еще не в силах разлепить их до конца, и сонно спросил: - Донхён, зачем ты устроил этот цирк? Парень напротив усмехнулся, и Чимина почему-то передернуло. Как он вообще мог влюбиться в эту ухмылку? Сейчас она вызывала только отвращение, потому что при каждом взгляде на этого парня он видел только ту картину, в которой он спокойно кувыркается с другим, прекрасно зная, что сам Чимин это видит. В этот момент, глядя на нависающего на двери парня, он понял, что его немного таки отпустило. Конечно, до сих пор безумно больно, до сих пор ноет в груди и все переворачивается от предательства, но, по крайней мере, Чимин больше его не любит так, как любил. Чувства, конечно, еще остались, они не могли так быстро исчезнуть, но точно не настолько сильные, чтобы наплевать на гордость и вернуться. - Хочу снова быть с тобой, - пробормотал тот и немного пошатнулся, но на ногах все же удержался. Чимин только хмыкнул, удивляясь. Неужели Донхён действительно думал, что он настолько жалкий, что все простит? Или Чимин и вправду настолько жалкий, что люди такое о нем думают? Нужно будет спросить у Тэ, ему со стороны виднее. - Слушай, ты абсолютно зря пришел сюда, разбудил меня и, я уверен, еще полдома своими пьяными криками. Пожалуйста, прекрати этот театр и исчезни из моей жизни. Я не хочу больше тебя видеть, знать, помнить. Хочу забыть все, что с тобой связано. И этого не изменить. Возвращайся к своему… - Чимин замялся, - … тому, кого ебешь, и просто оставь меня в покое. Слева послышался щелчок замка и из-за двери соседней квартиры высунулась недовольная рожа Юнги, немного помятая и с растрепанными волосами. «Прекрасно, - пронеслось в голове Чимина, - вот только его и не хватало для полного счастья». Неожиданно он даже забыл о том, что до этого столько времени панически боялся этой встречи, что как маленький сбегал от любой даже самой ничтожной вероятности увидеть Юнги. Страх то ли притупился от всей этой ситуации, то ли просто стал проблемой вчерашней, но сейчас Чимин думал только о Донхёне и своем желании поскорее от него избавиться. - Какого хуя, блять, здесь происходит? – выпалила та самая голова Юнги, высовываясь из-за двери чуть больше, уже по плечи. - Извини, пожалуйста, за беспокойство, - голос Чимина, казалось, был еле слышным. – Он уже уходит. Еще раз прости… - Никуда я не ухожу, - почти прокричал Донхён, ударяя кулаком по стене. – Не уйду, пока ты не впустишь меня, и мы не поговорим. Признайся, ты же тоже по мне скучал. Я знаю, что скучал. Чимин тяжело вздохнул и поднял на него заспанные глаза, которые в этот момент просто хотели закрыться обратно. Голова Юнги так и не исчезла, продолжая заинтересованно следить за происходящим. - Ты не оставил мне ни единой причины по тебе скучать. Потому просто уйди, хорошо? Давай не будем больше видеться. Парень напротив рыкнул: - Черт, да хватит уже дуться! Ну, подумаешь, поебался с другим. Что тут такого? Не строй из себя обиженку. Прекращай и впусти меня. Эти слова настолько озадачили Чимина, что он даже поднял голову и начал всматриваться в лицо парня, чтобы понять, серьезно ли он это сейчас говорит. Даже готовый уже обматерить всех и вся Юнги промолчал и лишь присвистнул. Чимин несколько секунд стоял в ступоре, вглядываясь в лицо Донхёна и понимая, что тот абсолютно серьезно, а затем неожиданно засмеялся. - Знаешь, спасибо, теперь меня, кажется, окончательно отпустило. Исчезни и больше никогда в жизни ко мне не подходи. И захлопнул дверь просто перед его носом, чувствуя от этого необычайное удовлетворение. Он не соврал, ему действительно полегчало. Эти слова окончательно убедили, что Чимину просто не за что было страдать. Потому что ничего толком и не было, разве что только с его стороны. И он сможет это пережить. Уже почти пережил. С лестничной клетки донеслись невнятные крики, в дверь еще пару раз ударили, от чего Чимин отмахнулся и сбежал на балкон. Курить и успокаивать нервы. Давно он уже не выходил туда, боясь опять встретить Юнги. Так нагло проигнорированный, отшитый и оставленный в подъезде Донхён пришел в ярость и уже начал снова яростно колошматить в дверь, как тут над его ухом раздалось спокойное: - Прекрати. Тот, неуклюже пошатнувшись, обернулся на голос и с презрением уставился на стоящего рядом парня. Тот был несколько ниже, темные, растрепанные волосы топорщились в разные стороны, прекрасно оттеняя бледную кожу лица. На скуле виднелся уже почти заживший синяк. Донхён усмехнулся, обратив внимание на, очевидно, очень старую и затасканную толстовку, на растянутые на коленях домашние штаны, которые, казалось, служили хозяину уже не одно десятилетие. Завершали картину смешные мягкие тапочки с кошачьими ушками. - Ты еще что за чучело? Иди в жопу, - заплетающимся языком пробубнил парень и уже хотел вернуться к двери Чимина, но тут же почувствовал прилетевший в левую скулу кулак, не удержался на ногах и со шлепком, гулко разнесшимся по подъезду, свалился на пол. - Что я за чучело, - Юнги еще для верности пихнул его пару раз ногой, - не твое собачье дело, понял, пидорас тупой?! Затем склонился над ним и вцепился в короткие черные волосы, заставляя смотреть на себя. - Тебя должно волновать лишь то, - процедил сквозь зубы, - что если еще раз тебя здесь увижу – спущу нахуй с лестницы. Я понятно изъясняюсь? Донхён только испуганно закивал. Куда только делся весь гонор, сейчас он выглядел более чем жалко, со всех сил пытаясь удержать подступившие к глазам слезы. Таких напористых и жестоких действий от этого недоростка он не ожидал. Юнги отпустил его волосы и уже двинулся к своей двери, но затем обернулся. - И еще. Если вдруг хоть раз увижу тебя рядом с ним, - он кивнул на закрытую дверь Чимина, - или узнаю, что ты подошел к нему ближе, чем на десять метров, я тебя найду, и будешь собирать свою мерзкую рожу с асфальта сломанными пальцами. Ясно? Донхён снова кивнул. Юнги отвернулся и зашел в квартиру. - Вы… - еле смог выдавить из себя растянувшийся на полу парень. - Вы что, встречаетесь? Но ответом ему был только хлопок закрывшейся двери.