***
— И всё-таки я был прав — это была ты. Вчера. Думаю, вам есть, о чём поговорить. Зайду позже, — коротко подмигнув, отчеканил одетый с иголочки офицер и покинул кабинет, не дожидаясь ответа. На мгновение в помещении возникла неловкая тишина, которую, если бы не Джинн, никто так и не посмел бы нарушить. — Как добрались? — с неожиданностью раздался натяжной голос старшей. Обсуждать что-либо сейчас не хотелось. Просто. Просто потому что. Ни один из двоих не мог объяснить это нежелание, но из уважения к человеку, и понимания, что ему наверняка пришлось отложить, возможно, важный разговор, пришлось прийти в себя. — Нам на пути попался очень добрый человек, — отпустив мысли о ночи и некоторые из прошлых воспоминаний, ты начала подробный рассказ о вашем путешествии. Кадзуха не мог остаться в стороне, ведь главной целью сегодняшней встречи было знакомство столь удивительных персон твоей жизни. Удобно расположившись на кожаном диване, стоящим перед рабочим столом, вы смогли увлечь Джинн чем-то помимо дороги до Мондштада. — На самом деле я позвала тебя сюда не просто так, — тревожно сообщила подруга, сосредоточенно смотря в твои глаза, а затем переводя взгляд на Кадзуху. — Вас. Сразу понять, что дело не чисто, было очень легко. Этот взгляд проскальзывал между вами всегда, когда случалось что-то, с чем в одиночку справиться было невозможно. Взгляд, означающий боль, грусть, безвыходность из положения и последнюю надежду. Меньшее, что ты ожидала сегодня увидеть — его. — Что-то случилось? — до ужаса глупый вопрос, учитывая знание от и до своей подруги, но до ужаса необходимый, потому что с вами сидит человек, для которого скорее всего первое было просто новостью, а второе просто вопросом. — Орден приблизился к границе со стороны логова Ужаса Бури. Я не имею ни малейшего представления, что они могли задумать. Ни мы, ни кто-либо другой не давал повода для таких действий, — местами голос предательски дрожит, на лице еле-еле читается страх: не за себя, за людей, мирно живущих и не представляющих, что вскоре может произойти. — Я не знаю, что мне делать. Я первый раз подвожу всех, находясь на этой должности. Я должна защитить всех любой ценой, но я не хочу жертвовать людьми, — она старается держать лицо. Джинн не может позволить себе лишних эмоций. Она как глава защиты города должна смело стоять перед людьми и внушать чувство защищённости. И что если эта маска спадёт? Кто она такая после этого? Она не может показать свою слабость. Но за долгие годы дружбы и длительное время, проведённое бок-о-бок, для тебя не составит труда прочитать глаза, находящиеся напротив,ведь всё проходит через них. Ты первый раз видишь Джинн в таком серьёзном настрое, никто и не смог бы предположить, что пару минут назад вы смеялись над очередным смешным рассказом Кадзухи. Сидя как вкопанная и не имея возможности заново включить мозг, чтобы найти слова поддержки и обещания, что всё будет хорошо, что вы со всем справитесь, ты бесцельно бегаешь взглядом по лицу девушки. — Ты советовалась с кем-нибудь? — вмешался Кадзуха, который не поплыл от услышанного, не потерял слова и здравый смысл. — С Кэйей, например. Он показался мне человеком, который имеет высокую должность. — Да, я хотела обсудить это до вашего прихода, чтобы изложить хоть какие-нибудь варианты, но как можете понять — не успела, — ответила Джинн, не сдержавшись нервно перебирая пальцы. — Ты хочешь, чтобы мы помогли вам? — ты чуть наклонилась, что бы ваши взгляды могли встретиться. — Я давно не тренировалась, а Кадзуха, — ты повернулась к парню и окинула его взглядом. — Он ведь... — В детстве мне пришлось иметь дело с мечом, не беспокойся, — взгляд был всё также направлен на Джинн, но всем присутствующим в кабинете было понятно, кому адресованы слова. — Но всё-же думаю, что нам нужна пара-тройка дней для подготовки. — Да разумеется, — уже более облегчённо ответила Джинн. — Скажите, что вам надо и в каком количестве. Обсудив детали и договорившись о том, что удобнее вам будет жить в офицерском общежитие Ордо Фавониус рядом с полем и необходимым оборудованием, вы с Кадзухой покинули кабинет. Только сейчас до тебя дошло, к чему он, а точнее вы, будете готовиться. Судя по переживаниям Джинн, самого стойкого и здравомыслящего человека, которого ты знаешь: если не свернуть с этой дорожки сейчас, то вопрос встанет между жизнью и смертью. — Подожди. У меня в голове не укладывается. Ты сейчас собственноручно записал нас в ряды добровольцев, идущих на смерть? — это не совсем то, что ты хотела сказать, но слова вырывались сами, на эмоциях, такие сдержать порой сложно. — И как ты себе это представляешь? Три недогероя идут против подготовленной армии, — голосом ты попыталась сымитировать наигранную гордость, поставив руки на бёдра, и раскачиваясь из стороны в сторону. — Это бред. Максимум, что мы сможем сделать, так это просто дойти до них. Кадзуха был всё также не пробиваем, казалось, что его это вообще ни капли не волнует, что он просто хочет "плюс один" к своим путешествиям и рискам. Но глубоко в душе, в дебрях твоего сознания, пыталась выбиться истина о том, что Кадзуха не тот, кто стал бы вот так бездумно лезть на рожон. — Могу догадаться, о чём ты подумала помимо сказанного сейчас, — он ласково улыбнулся. — Помнишь? Пока мы верим, пока мы вместе — мы справимся. Помнишь. Ты помнишь это не самое лучшее время своей жизни. Он спас тебя тогда, от самой себя. Это был тяжёлый период, когда хотелось бросить всех и всё, в том числе и себя. Бросить куда-нибудь далеко и глубоко, чтобы никто не нашёл, не позвал. Но пришёл он, тот, кого ты больше всего не ожидала увидеть, или ожидала не увидеть, и нашёл, позвал, да так тепло, что захотелось верить. — Ты же веришь мне? — Кадзуха нежно взял твои ладони в свои и сложил их в замочек. — Как тогда. Вместе. Пришла в себя. Отогнала тёмные мысли, когда лучик самого спокойствия коснулся. Ум стал светлее. Больше всего в жизни ты ненавидишь, когда тебя охватывает паника. Может поэтому ты сбежала? Поэтому не появлялась здесь так долго? Думала, что справилась со страхом. Думала... — Я верю тебе, и ты это прекрасно знаешь, но мне страшно. Я не хочу снова терять то, что так долго строила и бережно хранила, — произносишь чуть ли не шёпотом, смотря в пол. — Да ладно вам, не нагоняйте, всего-лишь шайка хулиганов, которая забыла, гдё её место, — появляясь из-за поворота, как бы это не было иронично, поделился своими мыслями Кэйа. — Я имею лишь малое представление, о чём идёт речь. Не хотели бы вы поделиться со мной происходящим за бокальчиком многолетнего вина? — цедит, подходя ближе и не убирая ухмылку с лица, но вдруг его взгляд опускается на сцепленные руки.— Или я помешал? Немного подвиснув, ты выдергиваешь свои ладони из чужих. Чувствуешь, как щёки наливаются румянцем, но не понимаешь, почему. Не став советоваться с другом, ты отвечаешь: — Тогда в "Долю ангелов"? — непонятно зачем, но кажется, что там можно будет поймать небольшое расслабление, снять напряжение и разобраться в ситуации получится намного быстрее. — Да. И там есть тот, кто я думаю, окажет честь к нам присоединиться. Последние слова остались загадкой. Кто может к вам присоединиться? Какой нибудь спившийся почти до беспамятства бывший офицер? Или может знаток военных тактик, всё также потерявший своё место в Ордо Фавониус? А что до Кадзухи — у него не было другого выбора, как следовать за вами. Он не знал почему, но нутро подсказывало, что верить Кэйе не только можно, но и нужно.***
— Снова ты, — безразлично выкинул бармен, как его там? Дилюк. — И я не один, — иногда кажется, что оптимистичности Кэйе не занимать, что бы он не говорил, всё всегда сопровождается улыбкой. От хорошей ли жизни? — Будем знакомится. — А оно мне надо? — протирая бокал, бармен скептически оглядел сначала тебя, потом и твоего друга. Кэйа цыкнул пару раз, занял то же место, что и в прошлый раз, и указал рукой на стоящие рядом два барных стула: — Я не уверен, что ты будешь заинтересован, но дело касается твоего любимого места на всей это Земле. Бокал в туже минуту замер в объятиях полотенца, находившегося в руках Дилюка. Тот, видимо, подумал о чём-то, коротко кивнул сам себе, поставил бокал к остальным пяти и удалился. — Что это значит? Ты хочешь сказать, что обычный бармен выдаст нам секрет победы над орденом? — пытаться сдерживать себя конечно хорошо, но иногда, наверно, необходимо дать волю своим новоиспечённым мыслям. — Терпение, мой друг, терпение, — тот самый бокал уже красуется в руках Кэйи, он рассматривает его на свету, исходящего от лампы. — А ведь мог и лучше, — недовольно фыркнул, отправив бокал на своё законное место. — Приносим свои глубочайшие извинения. Сегодня таверна закрывается раньше. Просим всех освободить помещение, — слышится от куда-то из центра зала. — Кроме нас разумеется — мы остаёмся, — Кэйа вальяжно откинулся на спинку стула и отпустил свою очередную, белую, в тридцать два зуба. — Коротко и ясно, — тараторит, неожиданно появившийся Дилюк. — Не хотелось бы тратить своё время на пустую болтовню. — Ты не любишь этого делать? А как же.. — он явно не договорил то, что вертелось на языке, толи от резко хмурого взгляда напротив, толи от двух, теперь казавшихся лишними рядом, толи из-за обеих этих причин. — Не люблю. — всё так-же коротко, стоит привыкнуть. По просьбе Дилюка вы рассказали всё коротко и ясно, особо не вдаваясь в подробности, но не упуская основной сути. Снова нахлынули страх и переживания, но Кадзуха, прочитав их у тебя на лице, не дал им тобой завладеть, как всегда коснувшись тебя так нежно и подбадривающе, как мог только он. — И что вы от меня хотите? Что-бы я взял свой меч, покрывшийся десятью слоями пыли, пошёл и разгромил лагерь? Хотя вы даже не можете мне объяснить их цели? — Он всегда был таким: жёстким и прямолинейным, — показывая большим пальцем на Дилюка, сообщил Кэйа. — Да, мы не знаем их планов, у нас у самих нет плана. Прямо сейчас тебя никто не заставляет брать твой, как ты сказал? Покрывшийся десятью слоями пыли меч, — Кэйа явно попытался спародировать. — И идти громить их. Тебя вообще ни к чему не принуждают, ты сам ушёл, — здесь у пары и так очень заинтересованных глаз появилось ещё больше вопросов. От куда ушёл? — Это лишь предложение, от которого, да, ты вряд ли сможешь отказаться, — глаза у Кэйи сейчас прямо как у самой хитрой лисы на всём этом белом свете. Дилюк, видимо, снова окунулся в свои мысли, сделал выводы, в очередной раз кивнул сам себе и наконец-то подал голос: — Когда начинаем? — Бери свой запылившийся меч и приходи к семи утра ко второму корпусу, — неожиданно серьёзно выдаёт Кэйа, — Единственное и неповторимое, что ты можешь забыть дома — это твоё нежелание работать в группе. Свет, камера, мотор, и наконец — снято. Кэйа Встаёт со стула, ни до свидания, ни пока — ничего. Уходит в закат, в темноту, в неизвестность. В помещение остаётся трое, двое из которых желают задать бесконечно много вопросов, но осмелятся лишь на несколько. — Вы наверняка устали за сегодняшний день, — неожиданно ласково произносит мужчина, пропадает из вида под барной стойкой, и также быстро появляется в нём, доставая два тумблера и ставя их на деревянную поверхность, затем, о чём-то подумав убирает второй, и вместо него ставит бокал. — Было бы некомпетентно с моей стороны наливать крепкий напиток даме без её просьбы, — всё ещё слишком тактичен в своих словах. В первый Дилюк наливает небольшое количество виски, кидает кубики льда, во второй же, постояв над винами, наливает столько же, из только что открывшейся бутылки. — Завтра тяжёлый день, сегодня — не лучше. Выпейте, выспитесь и соберитесь с мыслями, с ним работать гораздо тяжелее, — взгляд направлен на дверь, в которую вышел минутами раннее Кэйа. — Можете обращаться ко мне просто по имени.