Пожалуйста, утешьте одиноких

      Мужчина в очках. До жути хотелось знать, кто он такой, на кого работает и кому предоставляет информацию. Итачи точно не мог ошибаться в своих предположениях. Он не шиноби, но наверняка тесно с ними взаимодействует, если сумел собрать здесь свору наемников.       Знакомых лиц среди них Итачи не различил. Опознавательных знаков на их форме не нашел. Жаль. Это могло бы очень помочь опознать опасность и понять, с какой стороны поджидать подлый удар. Совсем, как этот. — Давно не виделись, ребятишки. — Мужчина в очках чуть подался вперед, будто сам намеревался задержать братьев. Итачи бы назвал его донельзя самоуверенным. — Не думал, что смогу найти вас в этом городишке. Какая удача! Вы и правда отличаетесь от других детишек. Слишком… Ммм… смышленые!       Он расхохотался, заставив Итачи тихо цыкнуть. Никогда ему не нравились типы, подобные этому коротышке. Ничего же из себя не представляют без охранных псов, что тащат за собой в передряги. Ведь как только его защитники исчезнут, напускное высокомерие испарится быстрее, чем радуга после дождя. — Хорошо, что есть люди, которые готовы вываливать золото сундуками, чтобы им вас привели! Живыми, мертвыми… нет особой разницы!       Язык его — его враг. Иногда, чувствуя мнимое превосходство над противником, люди испытывают обманчивое чувство убежденности в собственном выигрыше. И почему-то в такие моменты серое вещество, явно медленно функционирующее, перестает контролировать речевой поток, вываливающий информацию тем, кого, казалось бы, уже загнали в угол.       И это чертовски играло Итачи на руку.       Значит, на них все же объявлена охота. Не официальная. Иначе каждый столб и каждая газета во всех ближайших деревнях — и больших, и малых — пестрили бы портретами последних выживших из клана Учиха. Им проходу бы не давали не только высококвалифицированные шиноби, но и обычные гражданские, желающие попытать счастье и урвать приличную сумму денег за поимку беглецов. — Не знаю, почему вы так дорого стоите… — Стоите? Старший Учиха был возмущен, но внешне ему удалось сдержать равнодушие, однако оно по капле покидало напряженное тело. Терпение на исходе. Они не товар на местном рынке, чтобы прицениваться к какой-то стоимости, словно их собираются купить, как завезенную скотину. Итачи продолжал слушать и впитывать. Так значит, мужчина в очках не распознал в них Учих, как старшему подумалось ранее. — Да мне и без разницы, почему. Плевать на причины! Главное, что ориентировка, гуляющая по черному рынку, не подвела. И мне так повезло, что я нашел вас здесь! А теперь, будьте любезны, молодые люди, проследуйте за мной, или вас поведут силой эти славные ребята.       Он указал на шиноби за своей спиной. Те явно были готовы к бою, раз обнажили тати, едва только оказались в этом темном проулке. Итачи приподнял бровь, краем глаза заметил, как потянулся к поясу Саске. Мысленно усмехнулся. Братец не дурак, и понимает, что сейчас они находятся в меньшинстве. Для своего малого возраста Саске не дрогнул перед лицом своей первой серьезной схватки, отчего Итачи остался доволен его смелостью, даже был горд братом. — «Ты вырастешь достойным представителем нашего клана, Саске». — Подумалось Итачи, прежде, чем из-за пояса его бридж показались рукояти кунаев. Без боя они не сдадутся, и, несмотря на разыгранный мужчиной в очках спектакль, все находившиеся здесь это понимали.       Брать нужно внезапностью. Итачи всегда это знал. А еще знал, что инициатива в бою — штука капризная, поэтому бить нужно первым. Особенно, когда стычка и кровопролитие неизбежны.       И сегодня Итачи больше не собирался никого щадить.       Холодный металл рукоятей кунаев обжег кончики пальцев. Он кидал, почти не глядя. На рефлексах. Со скоростью, присущей капитану АНБУ. Первая шеренга противников, молниеносно отреагировав, ринулась в стороны. Второй повезло меньше из-за ограниченного спинами товарищей обзора. Тошнотворно лопнула плоть, а Итачи услышал чужой надрывный крик за секунду до того, как один из отряда нападающих скрестил с ним тати.       Точно попал.       В стороны брызнули золотые искры. Конечно, Итачи удалось временно обезвредить одного из наемников еще на старте, но он не успел оценить, насколько нанесенное им ранение смертельно или опасно из-за резкого нападения справа. Однако теперь, к радости обоих Учиха, пострадавший, скулящий за спиной мужчины в очках, теперь не способен продолжать бой.       Первый давил оружием, второй зашел со спины, а третий — сбоку. Обезвредить старшего — верный путь к успешному захвату обоих братьев. Отряд отлично проанализировал ситуацию, понаблюдав за боем Итачи с тремя отморозками, до сих пор валяющимися у дальней стены без сознания.       Краем глаза старший брат видел, как Саске вовремя отпрыгнул в сторону, не намереваясь мешать, но свое оружие он держал крепко, не боясь встретиться лицом к лицу с опасностью.       Удар в живот прилетел тому, кто заходил сбоку. Уворачиваясь от атаки двух оставшихся врагов Итачи резко присел, проводя атаку по ногам второго. Почувствовал, что попал куда-то ниже колена. Несерьезная травма, но на короткое время из боя выведет. От блестящего лезвия тати старший брат увернулся в последний момент. Он ощутил, как металлический наконечник коснулся его длинной челки, срезая тонкую прядку смоляных волос. Итачи стремительно бросился вперед, вырываясь из кольца, в который его пытались взять.       Новая атака пришлась сверху. Тот, что едва не задел его с помощью тати, замахнулся снова, но ошибся, занося оружие слишком высоко над головой. Выпад, и кунай Итачи находит его горло быстрее, чем противник успевает понять, что произошло. Лезвие вспороло белоснежную кожу, едва ли не обнажая кадык. Правую руку и половину лица старшего Учиха окропило багряными теплыми каплями. Итачи видел, как в глазах юноши угасает жизнь, как он губами хватает последние крупицы воздуха и, роняя наземь тати, инстинктивно хватается за брызжущее кровью горло, пытается удержать покидающий его легкие воздух.       О мертвецах не принято отзываться плохо, поэтому Итачи мысленно поблагодарил глухо упавшее под ноги тело за тати, что попало к нему в руки так вовремя. Служба в АНБУ сроднила его с этим видом оружия. Наконец-таки он получил преимущество. — Подонок! — Крикнули со спины, наверняка выражая негодование по поводу смерти товарища. Как жаль, что самому Итачи сейчас было все равно. В этот вечер между «казнить» и «миловать» бывший капитан АНБУ выбрал первое. Ради безопасности Саске. — О, а старшенький видимо настроен серьезно! — Мужчина в очках оскалился, рассматривая под ногами Итачи труп. Всего лишь труп, который не вызывает в груди заказчика ни жалости, ни сострадания. — Задержите его наконец! Если не хотите отправиться к Ками!       Младший брат перевел испуганный взгляд на Итачи. Таким бесчувственным и равнодушным Саске видел его впервые. В этом ли и заключается профессионализм и выдержка спецподразделения АНБУ? Когда старший на мгновение вернул свое внимание младшему, Саске нашел в самых глубинах его глаз обеспокоенность. Но стоило Итачи, убедившись, что брат в порядке, вновь ринуться в сторону противников, как его аура менялась, а темный оникс его глаз становился твердым. Пронизывающим. Подчиняющим. Эти глаза заставляли паниковать шиноби и предпринимать судорожные попытки придумать план для захвата получше.       О, Саске теперь точно понимал — Итачи настроен не просто серьезно.       Итачи настроен убивать.       Россыпь звона клинков усеяла проулок. Саске с трудом поспевал следить за поединком, в который оказался втянут его старший брат. По всей видимости, тот решил обойтись тайдзюцу, ведь для маневра с использованием огненных техник тут действительно маловато места. Итачи отбивался сразу от двоих. Его теснили, уводили прочь от маленького Саске, увеличивая расстояние между ними. Саске даже спохватиться вовремя не успел, осознав чужое приближение. Другой шиноби, до сих пор не вступивший в бой со старшим Учиха, — достаточно крепкий и высокий, — материализовался у младшего за спиной, хватая того, как потерянного щенка, за воротник футболки. — А вот и младшенький попался. — Огласил он громко, привлекая к себе внимание Итачи.       Холодное лезвие оцарапало горло Саске. Его кунай выпал из рук и звонко стукнулся о землю. Безоружен. — Бросай меч, малец. — Крикнул шиноби старшему, зажимая Саске в мертвой хватке. Восьмилетний мальчишка мало что мог противопоставить натренированному джоунину. — Или я вспорю горло твоему братишке точно так же, как и ты тому бедняге.       Глядя прямо на старшего брата, чей бой теперь остановился, Саске мысленно молил о том, чтобы тот не опускал меч. Если опустит — они проиграют. Он ведь АНБУ! Он точно не может сдаться здесь, в этом пустом темном проулке.       Саске не хотел, чтобы это все случилось по его вине. Он почувствовал себя беспомощным, но жалких попыток вырваться не оставлял. Нии-сан нуждался в нем, а он только подвел его…       Итачи больше не атаковал противников, замерев и наблюдая за несчастными потугами брата. Как он мог отойти так далеко от Саске и не уследить за опасностью, подкравшейся так подло? Младший Учиха не переставал дергаться изо всех сил, пытаясь сбросить с себя оковы чужих цепких рук. Они мешали даже нормально дышать, окольцовывая вокруг груди. Внутри Саске похолодело — он не хочет быть виноватым, не хочет, чтобы нии-сану пришлось несладко из-за него!       Все, что он смог сделать, чтобы опередить Итачи, который уже был готов бросать меч на землю, чтобы не навредить младшему брату, это укусить шиноби за кисть. От всей души. Чужая кожа треснула, а Саске ощутил солоноватый металлический привкус во рту вперемешку с пылью. Мужчина сзади завопил, что есть мочи, разжимая хватку. — Ах, ты маленький гаденыш!       Не теряя драгоценные секунды, Саске вырвался на свободу, ловко извернулся и пнул обидчика в колено.       Итачи опешил. Всего на мгновение. Отчаянный поступок Саске заставил его сердце ухнуть в пятки. Он видел, как пришедший в себя шиноби тянет руки, пытаясь снова ухватить убегающего брата за край футболки. Время словно замерло, но почему-то расстояние между чужой кистью и Саске стремительно уменьшалось. Раздумывать над ситуацией времени не оставалось.       Рефлексы капитана АНБУ среагировали быстрее, чем сознание. Пальцы нашарили кунай со скоростью вспышки молнии и метнули его в сторону брата и джоунина.       Чужой крик, резко раздавшийся за спиной, едва ли не оглушил младшего Учиха. Он оглянулся, встречаясь с обескураживающей его картиной. Ладонь джоунина оказалась насквозь пробита кунаем брата. Мозг Саске запечатлел момент разрыва кисти, ее мягких тканей слишком отчетливо, запомнив до мельчайших подробностей. Алая кровь выпачкала чужие дрожащие пальцы и стекала густыми каплями на серый асфальт.       Старший брат тяжело дышал, а его глаза сверкали в полумраке проулка, словно яркие рубины. Шаринган активировался непроизвольно от неудержимого желания спасти Саске… — Так они-они… Учиха! — Первым опомнился тот, что остановил бой с Итачи. Он взревел, обрушивая свое возмущение на мужчину в очках, который теперь тоже казался растерянным. — Мы так не договаривались! Это будет стоить дороже!       Противники больше не рвались в бой, настороженно осматривая Итачи, чья личность теперь не оставалась тайной. Вступить с ним в схватку — все равно, что подписать себе смертный приговор. Они колебались. С одной стороны — за представителя клана Учиха им заплатят очень большие деньги, с другой — инстинкт самосохранения не давал им сдвинуться с места. — Вы что, хотите умереть? Я заплачу! Заплачу! Только деритесь! Убейте его! — Мужчина в очках занервничал, сделал несколько шагов назад. Его спесь и полная уверенность в победе наконец-то поубавились.       Тяжелая аура Итачи, на чьем лице остались засохшие кровавые капли убитого им шиноби, заставляла кунаи в руках противников дрожать. Всполохи алого в глазах горели холодным равнодушием, угрожающим напавшим скорой смертью. Подходить близко было страшно. Небезопасно. Перед собой они видели всего лишь мальчишку, но отчего-то догадывались, что им не удастся одолеть его сейчас.       Крик раненного шиноби резанул по ушам. Тяжело дыша, он вырвал из ладони кунай, отшвырнув его с металлическим звоном в сторону. — Да, я убью тебя! Слышишь?! — Он надрывал глотку, выплевывая гнев на старшего Учиха, что нанес серьезную травму его руке. На трясущихся ногах он сделал пару шагов в сторону Итачи, указывая на него пальцем. — Тебя и братишку твоего! Проклятый клан! Вы и должны были сдохнуть! Вас постигла та участь, которую вы заслужили своей жаждой власти и жестокостью!       Саске видит, как напрягаются желваки Итачи, как корочка непробиваемого льда покрывает его взор, а сама радужка становится еще темнее, чем обычно. Его кулак сжимается на рукояти тати так крепко, что острые костяшки мертвенно белеют.       Этот сумасшедший должен немедленно замолчать! — Да кем вы возомнили себя?! — Шиноби пошатывает. Он оглядывает труп товарища. Презрительно плюет под ноги, высказывая свое пренебрежение представителям Учиха. — Я с удовольствием покончу с вами! Ваш клан не достоин влачить и дальше свое жалкое существование! Этому миру было бы лучше без вас!       Едва шиноби здоровой рукой потянулся к оружию, висящему за спиной, как Итачи оказался прямо перед ним. Саске даже глазом моргнуть не успел. Осознать, что человек способен обладать столь огромной скоростью — та еще задача для детского сознания. Шаринган брата обжигает пугающим, но таким обманчивым спокойствием, способным обрушиться на беднягу, позволившему себе смелость оскорбить клан Учиха.       Саске слышал только свист. Клинок брата стремительно разрезал воздух, ярко сверкнув лезвием на фоне вечернего неба.       Сначала шиноби замолк, схватившись за горло. Затем ярко-алый ободок обвил его шею и, расширяясь, лопнул, расплескивая вокруг ярко-алую пульсацию. С кончика тати успела сорваться лишь капля его поганой крови, прежде чем голова с застывшими в ужасе глазами свалилась с широких плеч. Через мгновение тело глухо ударилось о землю, а густой темно-красный ручей рассек тротуар, необратимо пачкая обувь старшего Учиха.       Брат теперь стоит в луже чужой крови, бесстрастно взирая на обезглавленного им же мертвеца. Дурнота подкатывает к горлу Саске неожиданно. Холод словно целует в губы, а в глазах резко темнеет. Тротуар отчего-то кажется чересчур мягким, еще и так странно пляшет под ногами, раскачивая на волнах сознания резко ослабевшее тело.       Спазм скручивает желудок, желающий избавиться от недавно съеденных сладостей. Саске сгибает пополам, трясет. Не только от увиденного жестокого убийства, но и от собственной слабости. Не удерживаясь на ногах, он валится на четвереньки. Шиноби должны выдерживать зрелища гораздо более неприятные и жуткие, а он лишь позорно освобождает желудок, сам того не желая. Горячие слезы стекают по похолодевшим щекам, смешиваясь на земле с непереваренными кусками пищи и чужой кровью, уже достигшей и его ног.       Затуманенным взором он ловит мимолетный обеспокоенный взгляд Итачи, в то же время понимая, что сейчас брат не может сорваться к нему на помощь. Противников, даже до смерти напуганных, все еще остается трое. Но посмотрев в глаза старшего всего секунду, Саске почувствовал себя паршиво.       Впервые ему стало стыдно перед собственным братом.       Остолбеневшие противники растерянным взглядом таращились в рубиновые глаза палача, казавшимся им самим сатаной. Их коленки задрожали, а глубокое дыхание наращивало в голове ядовитую капсулу адреналина, готовую лопнуть в любой момент.       Один не выдержал, предприняв попытку сбежать. Ведь он так не хотел умирать здесь. Он так хотел жить дальше! Но острое лезвие куная воткнулось в спину, пробив ему левое легкое… — Пощади! — На колени упал последний нападающий, не считая раненого в начале боя. — У меня семья. Как же они? Как же? Я всего лишь денег хотел заработать. Мы получили недостоверную информацию! Пощади, пожалуйста!       Три томое слились в единый узор. Итачи с легкостью поймал глупца в ловушку. Смертельно опасную ловушку, из которой его сознание никогда не сможет выбраться. Противник завопил, хватаясь за голову и падая наземь. Он выгибался, впивался пальцами в сухой асфальт, в форму, в собственную кожу, стараясь прогнать наваждение, мучающее его изнутри. Но затих с открытым ртом, выпучив глаза.       Итачи так и знал. Соврал он. Никакой семьи у него нет.       К сожалению, последнему шиноби, раненному еще в самом начале схватки, жить Итачи тоже не позволил. Тати молниеносно пробило его тело насквозь в области сердца. Он не успел осознать перемещения Итачи за спину.       Кровавый взор нашел себя в отражении черных очков, за которыми глаза истончали неподдельный страх. — Ты дьявол. — Почти прошептал заказчик, глядя в алые глаза самой смерти. — Я не попрошу пощады перед таким, как ты. — Это и к лучшему. — Итачи точно знал, что далеко не все шиноби способны выдержать его иллюзии, не говоря уж об обычных гражданских. — Не в моих правилах оставлять свидетелей.       Истошный вопль мужчины в очках разрезал мертвую тишину проулка…