***
Прохладное дыхание давно спящего леса омывало щеки Итачи при каждом новом прыжке. Ведомые лишь сияющими осколками далеких звезд они бежали. Бежали из торгового города, где планировали получить необходимую передышку. Но их нашли. И им безумно повезло отделаться дракой с простыми наемниками, вряд ли имеющими за своими плечами боевой опыт, хотя бы издали похожий на опыт Итачи, полученный во время службы в АНБУ. Им пришлось покинуть город в спешке. Они провели в гостинице не более пятнадцати минут, не удосужившись даже сменить запачканную кровью одежду, умыться и сдать ключи хозяйке. Горсть монет за проживание они бросили на стол, упаковали вещи в рюкзаки, скрылись за капюшонами почти черных плащей и ушли через окно, скрывшись в темных красках ночи, опускающейся на город. Саске вымотано дремал, уткнувшись носом в плечо старшего брата, пока тот нес его на своей спине. Слишком много эмоциональных потрясений ему довелось перенести за один день. Итачи не хотел, чтобы все так вышло. Но мир шиноби беспощаден. Как жаль, что приоткрыть завесу жестокости для младшего брата довелось именно ему. Начав с непростого решения вырезать собственный клан, он повел Саске за собой — по кровавой дорожке, усыпанной лишь трупами: сначала родных и близких, а затем и недоброжелателей. Только мотив остается одним и тем же. Он делает это, чтобы спасти и защитить своего глупого младшего брата! До утренних сумерек остается совсем мало времени. Сизый туман уже окутывает землю, ложась сверху толстым одеялом. Хочется спать. Итачи всегда считал, что не имеет слабостей, что полностью контролирует потребности своего организма в отдыхе. Он выдерживал длительные миссии под руководством Какаши Хатаке только на одних боевых пилюлях весьма продолжительное время. Но даже он, пережив слишком много нервно-истощающих событий, начинал уставать. Хотелось упасть лицом в подушку, забывшись крепким сном. Но он продолжал настойчиво разлеплять веки, чтобы уйти как можно дальше от потенциальной опасности. Но ноги отяжелели, а лодыжки уже мерзко заныли от напряжения. Резня, похороны, уход из Конохи, кошмары, мучающие его ночами, никому не нужная драка. Организм тревожно бил в колокол, буквально приказывая остановиться и передохнуть хотя бы немного. В глаза будто песка насыпали после использования Мангекье шарингана. Моргать хотелось часто, а еще хотелось тереть глаза ладонями, чтобы прогнать это навязчивое жжение. В дали серебряными бликами мелькает река, притягивая. И Итачи, словно намагниченный, двигается в ту сторону, желая позволить себе хотя бы умыться. Чужая кровь засохла на длинных пальцах и бледном лице, неприятно стянула кожу. Они были в пути с позднего вечера до самого утра, и сейчас он решил дать себе передышку. Совсем маленькую. Ноги утонули в мелких камушках, быстро забивающих сандалии. Умиротворяющая гармония шума реки и предрассветных сумерек манила раствориться во мгновении долгожданного отдыха — не только физического, но и морального. Он остановился, вдыхая свежий аромат речного воздуха поглубже. — Нии-сан? — Сонно пробормотал Саске. Он проснулся, почувствовав, что убаюкивающие и покачивающие прыжки исчезли. — Передохнем немного. — Поставив Саске на ноги и скинув рюкзаки, Итачи блаженно потянулся, разминая затекшую спину. Рефлекторно проверил пространство на чужое присутствие, но никого, кроме его и Саске, на ближайшие километры не обнаружил. — Здесь все чисто. Вода в реке показалась ему ледяной. Она омыла пальцы, растворяя в прозрачно-голубоватом течении коричневые разводы. Вычистить кровь из-под ногтей оказалось сложнее всего. У него успели околеть пальцы до плохо сгибаемых суставов, пока последний ноготь не стал достаточно чистым. Приятнее всего было умыться, будто речная вода способна вместе с кровавыми пятнами забрать все пережитое. Он даже различил свое отражение — слегка размытое, кривое. С отекшими уставшими глазами и бледными губами. Одно и то же лицо, которое он каждый день видел в зеркалах. Но никто никогда и предположить бы не мог, кем ему приходилось быть для окружающих. Для правительства Конохи он лишь орудие, инструмент. Для клана — предатель. Для Саске — заботливый старший брат. Для погибших в том проулке — палач. Он меняет лики подобно Дьяволу. Хоть в чем-то мужчина в очках оказался прав, определив его сущность, лишь взглянув в черно-алый рисунок шарингана. Та сила, что дана ему, могла быть направлена на созидание, но в его руках она только разрушает и ломает судьбы людей с тех самых пор, как покинул ряды Академии в семилетнем возрасте. Сотни погибших на выполненных миссиях. Даже родителям не посчастливилось попасть в этот список. Шорох, раздавшийся рядом, заставил прийти в себя. Саске, тихонько подошедший, присел у кромки воды, опуская в нее свои ладони. В отличие от самого Итачи руки Саске не были залиты кровью. Он жадно умыл лицо, желая избавиться от липкой пленки, рожденной паршивым самочувствием. Итачи до сих пор казалось, что кожа Саске отдает серо-зеленым оттенком. Со случившегося в проулке он почти не разговаривал, механически выполняя распоряжения старшего брата, ведь покинуть город требовалось в самые кратчайшие строки. — Хочешь есть? — Получилось даже как-то хрипло. Саске слегка скривился и мотнул головой. По всей видимости, его желудок все еще был не готов к приему какой-либо пищи. Брат продолжал молчать, что заставляло Итачи беспокоиться. Он замечал расфокусированный взгляд Саске, направленный в пустоту, и даже не хотел предполагать, насколько ужасные картинки подкидывает мозг его сознанию. Детским Итачи даже не осмелился бы его назвать. — Тебе бы поспать. — В ответ лишь молчаливый кивок. Видеть младшего брата столь замкнутым непривычно и странно. Настолько странно, что Итачи не перестает кидать на него сочувствующие взгляды, пока они сооружают небольшой настил, чтобы не спать на холодной земле. Спальников в наличии не имеется. Придется обходиться лишь теплыми жилетами. Итачи устраивается сидя, у дерева, облокотившись спиной о шершавый ствол. Подгибает под себя лодыжки, давая Саске возможность удобно улечься головой на его колени. Накрывает брата вторым теплым жилетом — своим. Слегка поглаживает его по смоляной макушке, надеясь, что хотя бы ему удастся нормально поспать сегодня. Ведь сам Итачи спать не собирается, по крайней мере крепко. Ему вообще запрещено расслабляться, пока он не найдет для них с Саске безопасное место. Спустя десять-двадцать минут Итачи все еще чувствует, что Саске не спит. Он даже глаза не закрыл, а продолжал смотреть в пространство перед собой. — Саске? — В ответ тишина. Итачи и не надеялся получить ответ, но все же решил попробовать поговорить с ним. — Мне жаль, что тебе пришлось увидеть всю жестокость мира шиноби в таком раннем возрасте. Ваше поколение, выросшее без войны, не должно взрослеть так быстро, как это случилось с моим или с тем, что постарше. Больше всего меня огорчает, что проводником, поведшим тебя в этот мир, стал я. Однажды, во время Третьей мировой войны шиноби, отец показал ему поля боя, усыпанное трупами погибших, принадлежащих самым разным странам. Понять, что чувствует Саске после того, как ему довелось увидеть мертвым целый квартал Учиха, а затем лично пронаблюдать, как родной брат безжалостно расправляется с наемниками, угрожающими их собственной безопасности, не доставляло особого труда. Рано или поздно каждый шиноби, ныряя в глубину окружающего их мира, оказывается вынужден подчиниться давно устоявшимся правилам, по которым победитель определяется уровнем силы. Не научившись убивать, даже тех, кого искренне жаль, невозможно стать профессионалом. — Но даже я поступил непрофессионально, проявив излишнюю жестокость, но тот человек… — Итачи запнулся, вспоминая лежащее перед ним обезглавленное тело. — Он не должен был так говорить о нашем клане. Конечно, нужно помнить, что никто на свете не ангел. Ни они, ни мы, ни наш клан. Но фамилия Учиха — именно то, что объединяет нас и делает семьей. Он должен был поплатиться за свои слова. Я не пытаюсь оправдать себя. Я поддался эмоциям и не должен был так поступать. Настоящие шиноби полностью контролируют свои чувства и никогда не идут у них на поводу. Я не хотел, чтобы тебе довелось увидеть убийства, совершенные моими руками… — Я подвел тебя… Итачи даже не сразу смог разобрать, что пробубнил Саске, отчего сразу замолчал, прислушиваясь к каждому слову брата. Грудная клетка Саске слегка трепыхалась, подобно икоте, пока он пытался подобрать слова. И как только он смог продолжить, Итачи понял. Саске плачет. — Если бы я не попался ему, если бы я был сильнее, никто из нас не подвергся бы такой опасности. — Он хныкал, заикался, даже не пытаясь утереть льющиеся слезы. — Они бы схватили тебя из-за меня. Ты же мог проиграть, понимаешь? Они могли убить нас обоих из-за меня! Комок подкрался к горлу Итачи осознанием истинных чувств Саске. Никогда раньше он так не ошибался. На самом деле, Саске не испугался сурового убийства, отрубленной головы и кровавой расправы над уже сдавшимися противниками. Он просто винил себя за слабость. За то, что не мог помочь старшему брату в такой ответственный момент. — Я же обуза для тебя, нии-сан… — Саске… — Я обуза! Тебе приходится постоянно защищать меня в то время, как я сам ничего не могу сделать. Из-за меня ты всегда будешь находиться в опасности! — Он громко икнул, пытаясь набрать воздуха. — Если бы он не схватил меня, ты бы справился с ними намного быстрее. Итачи не мог понять, когда Саске начал считать себя балластом, мешающим ему спастись. Да, он несет ответственность за обе жизни, но он пообещал родителям перед их смертью позаботиться о Саске. Но дело даже не в этом чертовом обещании! Он любил брата, не желал ему смерти и был готов жизнь отдать за его благополучие. — Как я могу оставить тебя? — Спросил Итачи тихо. — Ты — мой единственный смысл к существованию. Кроме тебя у меня никого нет. Я никогда тебя не брошу, даже если придется пожертвовать всем миром, чтобы остаться рядом. Итачи не лукавил. Он действительно не пощадит тех, кто будет угрожать жизни, здоровью и счастью брата. Сейчас он готов посвятить свою жизнь лишь одному человеку, так беспечно рыдающему у него на коленях. — Однажды ты станешь очень сильным шиноби. Но даже тогда я не перестану защищать тебя. И беспокоится о тебе. Саске продолжал громко всхлипывать, заливать слезами светлые бриджи Итачи, сминая ткань в маленьких кулачках. Он тоже безумно любил брата, желая, чтобы тот нашел опору и в нем. Но пока он только подводит, позорится в моменты реальной угрозы их жизням. — Я хочу стать таким, как ты. — Прошептал Саске, размазывая ладонью по лицу горячие слезы. Он не видел, как поджались губы Итачи. Не почувствовал замершую всего на мгновение ладонь брата, успокаивающе гладящую его по спине и волосам все время. Усталость и апатия накатили резко, прогнав бушующую истерику и утаскивая вымотанное сознание в манящий сон. Совсем скоро спина Саске перестала подрагивать от рыданий, а его дыхание выровнялось. Сон не шел только Итачи. Он осмыслял слова брата и, поняв, что тот провалился в сон, прошептал: — Надеюсь, ты никогда не станешь таким, как я…***
Когда они появились в проулке, залитом кровью и заваленном трупами, ночная тьма уже серела, уступая место настырному рассвету на небосклоне. На влажном от росы тротуаре кровавые пятна потемнели. Они обвивали тела и расползались в стороны, иногда спутывались между друг другом, образуя грязно-коричневые лужи. Открытые рты, пустые глаза, до сих пор взирающие с застывшим ужасом на человека, принесшем им смерть. Тело Гато-сана лежало у мусорных баков с вывернутыми руками. Бледное, остывшее. С зацарапанным собственными ногтями горлом. Его очки в черной оправе валялись с разбитыми линзами неподалеку от тела. — Что вообще здесь произошло? — Удивление подчиненного он понимал. Но, учитывая способности их цели, стоило быть готовыми к чему-то подобному. Отвечать он не стал. Медленно присел, приложив два пальца, туго обтянутых в черную перчатку, к шее их информатора. Пульса нет. Хотя чего еще он ожидал? Им безумно повезло, что Гато успел передать весточку их общему заказчику, прежде чем попытаться в одиночку схватить братьев Учиха. Глупец! Всегда страдал алчностью и неудержимой жаждой наживы. Получив местоположение цели захвата, его отряд двинулся на помощь к Гато. Если бы этот идиот не поторопился, то сегодня утром они бы выполнили заказ. Все бы закончилось, а своей выходкой он только добавил его отряду проблем. Шиноби в масках, служащие ему, рассредоточились по периметру, прочесывая каждый миллиметр проулка, пропахшего смертью. Обследовали трупы, искали зацепки, которые помогут им понять, что здесь произошло. — Капитан. — Он поднялся, встречаясь взглядом с бездушной фарфоровой маской. — Докладывай. — Все мертвы, кроме тех троих. — Он перевел взгляд на кучу тел, поваленных рядом и наверняка находившихся без сознания. — Сопротивляющиеся быстро закончили бой и скрылись в лесах после нападения. На окраине города их след исчезает, а в гостинице, где они проживали, уже давным-давно пусто. Думаю, здесь действовало, как минимум, несколько человек. — Один. — Ответил капитан. — Что? — Переспросил подчиненный. — Бой вел один человек. Второй еще слишком мал для сражений. Он даже представил, как вытянулось под маской лицо члена его отряда. Еще бы. Ему довелось быть знакомым с Учихой, а если выражаться точнее — с капитаном АНБУ Учихой Итачи. Сомневаться в том, что это был действительно он, не приходилось. Трупы, не способные рассказать правды, спутанные во время побега следы. Он даже заставил поверить его подчиненных в то, что драку он вел не в одиночку. Как это похоже на него. Но даже гении — такие, как он — иногда ошибаются. — Он подрос. — Озвучил капитан. Хотелось бы ему посочувствовать Гато, умершему во власти беспощадного гендзюцу Итачи. — Стал настоящим мастером иллюзий. Боюсь представить, что видели эти люди перед смертью. Итачи жесток и холоден. Настоящий АНБУ. Только вот профессионализм подкачал. Слишком любит брата, отчего и сработал грязно. Капитан перевел взгляд на светлеющую линию горизонта, не сомневаясь, что Учихи уже находятся слишком далеко отсюда. — Зачистить местность. От трупов избавиться. — Подчиненные по струнке вытянулись, готовые исполнять приказ немедленно. — Отправить половину отряда по следам цели. Когда найдут, оповестить. Самим в бой не вступать — противник опасен. Другую половину отряда отправить за подкреплением. Пусть выделят тех, кто способен противостоять гендзюцу и огненным техникам. Информацию о предрасположенностях цели передать отрядам захвата. — Он на мгновение замолчал, после тихо добавив. — Скоро все закончится. — Но, капитан. — Его окликнули, когда он уже намеревался покинуть проулок, получив достаточно информации о произошедшем и не намереваясь больше задерживаться здесь. — Что делать с теми, кто все еще жив? Их доспросить? Капитан обернулся. Конечно, оставив тупоголовых здоровяков в живых, старший Учиха, имеющий опыт службы в АНБУ, серьезно оступился. Ведь будь те слегка понаблюдательнее, то могли бы много полезного рассказать его отряду. Но он оставался уверен, что эти трое и пяти минут против Итачи не продержались. — Они бесполезны. — Коротко и сухо. — Избавьтесь от них. Остальную работу он оставил отряду. Ему только осталось дождаться хороших новостей, и тогда они с Итачи снова встретятся. В этот раз в последнем бою…