В заточении

      Когда дверь перед Эмилем открылась, он медленно вошел внутрь, сразу же оглядываясь по сторонам. На этот раз он оказался не в кабинете Джамея, а в его спальне. Это он понял по огромной кровати с четырьмя столбиками, застеленной зелеными шелковыми простынями. Напротив кровати висела огромная плазма, да таких размеров, что казалось, будто Эмиль зашел в кинотеатр. На полу мягкий черный ковер, наверняка из шкуры какого-то редкого зверя, возле длинных бархатных штор красивые декоративные растения, а на тумбочке, располагающейся возле кровати, стоял стильный металлический будильник. В комнате царил полумрак, поэтому Эмиль не успел ничего особо рассмотреть, к тому же его снова подтолкнули в спину, намекая, чтобы он двигался вперед, а не пялился по сторонам.       Они прошли к еще одной двери, и на этот раз Эмиль, не дожидаясь разрешения, сам толкнул ее.       Помещение было наполнено паром, из-за чего Эмиль несколько секунд бестолково стоял на месте, пытаясь хоть что-то разглядеть. И вот спустя некоторое время, когда за ними закрылась дверь, Эмиль понял, что они находятся в месте, больше всего напоминающем хаммам. Только здесь не было так жарко, а в центре комнаты стояло большое джакузи, наполненное водой молочного цвета. Пар как раз шел от воды, из чего Эмиль сделал вывод, что она была очень горячей.       Следующая картина поразила Эмиля. Возле стены напротив джакузи стояли двое охранников в своей обычной форме, которые теперь не сводили с него подозрительных глаз, а еще двое юных парней находились возле джакузи. Один из них, кареглазый брюнет, гладил Джамея, лежащего в воде, по плечам, очевидно, делая незамысловатый массаж, а другой, голубоглазый блондин, сидел рядом на полу, держа в руках хрустальный бокал с вином, и, видимо, ждал дальнейших указаний.       На парнях были бежевые шелковые штаны и больше ничего.       Учитывая, что Джамей сидел к нему спиной, он не сразу заметил появления Эмиля, поэтому один из охранников сделал непонятный Эмилю жест рукой в сторону его сопровождающего, и тот тут же подтолкнул Эмиля вперед, чтобы он оказался перед Джамеем.       Несколько секунд ничего не происходило, и Эмиль просто разглядывал расслабленного мужчину с влажными волосами и очевидно полностью обнаженного, а потом Джамей открыл глаза, словно почувствовав, что на него смотрят, и они встретились взглядами.       Эмиль нервно прикусил губу, ожидая вспышки агрессии из-за того, что он его потревожил, но Джамей лишь снисходительно улыбнулся ему и произнес:       — Мне сказали, ты хочешь меня видеть.       — Э-э-э… да. Я хотел тебя видеть, — тихо сказал он, совершенно теряясь под пристальным взглядом кофейных глаз.       Один из парней, который массировал Джамею плечи и до этого не обращал никакого внимания на Эмиля, теперь испуганно вздрогнул и с опаской поднял голову. Второй парень тоже как-то неуверенно на него посмотрел, и Эмилю была непонятна эта реакция. Они так испугались фамильярного обращения? Кажется, Эмиль их ни разу не видел ни среди рабочих, ни среди тех, с кем вместе сидел в столовой. Парни были очень симпатичными и ухоженными. И они не выглядели так, будто их кто-то принуждает здесь находиться.       Джамей же только приподнял бровь и ответил:       — Я весь внимание.       — Я… — Эмиль замолчал, тщательно подбирая слова. Он так много хотел ему сказать, постоянно прокручивал в голове диалог, но сейчас, наблюдая, как руки брюнета нежно скользят по груди Джамея и уходят под воду, продолжая откровенно ласкать его (потому что на массаж это уже мало было похоже), понял, что не знает, с чего начать.       — Для человека, который так сильно стремился увидеть меня, ты не слишком-то разговорчив, — спокойно сказал Джамей, лениво наблюдая за ним.       — Да. — Эмиль нервно заломил руки, продолжая разглядывать брюнета, который уже очень низко склонился к Джамею, начиная медленно покрывать поцелуями его шею. Эмиль облизал губы, не совсем понимая, как реагировать на открывающуюся ему картину, и Джамей вдруг усмехнулся.       — Идите, — тихо сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь, и два парня тут же поднялись на ноги. Брюнет с неохотой отцепился от него, одарив напоследок Эмиля недружелюбным взглядом. Охранники даже не шелохнулись, продолжая стоять позади него.       Как только дверь за ними закрылась, Эмиль почувствовал себя намного комфортнее.       — Кто ты такой? — вдруг спросил Эмиль, сам поражаясь, откуда взялся этот вопрос. Он хотел поговорить совершенно о другом.       Джамей никак не показал, что удивлен этим вопросом. Он только слегка нахмурил брови, отвечая:       — Я работорговец и сутенер. В Нью-Йорке и Мексике все проституты принадлежат мне.       Эмиль мрачно на него посмотрел. От пренебрежительной интонации, которой это было сказано, кожа покрылась мурашками.       — Значит, мы сейчас в Мексике?       — Да, в моем главном особняке, — кивнул он.       — Зачем ты меня сюда привез?       — Я тебя сюда не привозил, — покачал головой Джамей.       — Ну… твои люди. Какая разница? Они схватили меня и насильно притащили сюда. Они не имели на это никакого права!       — Не рекомендую тебе повышать на меня голос. Я же спокойно с тобой разговариваю?       — Да, но…       — А теперь слушай внимательно. — Джамей слегка приподнялся на локтях, отчего Эмиль теперь видел его обнаженную грудь и темные редкие волоски, спускающиеся ровной дорожкой к паху. — Ни один парень не имеет права торговать своей задницей на улицах Нью-Йорка в обход меня и уж тем более отбивать моих клиентов.       Эмиль возмущенно на него посмотрел.       — Я же сказал — я не проститутка. Я даже не гей! — это он уже произнес с презрением, о чем тут же пожалел. — То есть я имел в виду… что это, наверное, не плохо быть геем, но…       — Не плохо? — Джамей неожиданно рассмеялся, снова полностью погружаясь в воду. У него сейчас был такой вид, словно быть геем — это неебическая такая привилегия. — Как бы там ни было, ты жил на улице, тусовался в том месте, где работали мои парни, поэтому тебя прихватили с собой. Потому что те, кто пытается заработать на моем участке, подвергаются очень жестокому наказанию.       Эмиль глубоко вздохнул. Он уже понял, что его взяли по ошибке. Непонятно было, почему его не отпустили, как только это выяснили?       — Хорошо, мне ясны твои правила, ты можешь делать всё, что угодно. Но как ещё тебе объяснить, что я не отбивал твоих клиентов? У меня выдался сложный период и меня выселили из квартиры. Но до этого я честно зарабатывал на жизнь!       — Ты так рассуждаешь, будто трахаться в задницу за деньги — это нечестно, — усмехнулся Джамей.       — Нет… я… слушай. Я много работал…       — Ни одного официального места работы, — вдруг перебил его Джамей. — У тебя даже не было ни с кем трудового соглашения.       — Меня не брали на официальную работу. — Эмиль даже не удивился его осведомленности, наверняка они уже всё про него изучили. — Но я работал днями и ночами, чтобы помочь своему дяде.       — А вот в это мне верится с трудом. Да какой из тебя работник? Ты же и недели не выдержал на обычной работе. Постоянно халтурил и пытался ускользнуть. А потом у тебя и вовсе пальчик заболел, — хмыкнул он.       Эмиль пораженно распахнул глаза.       — Так вот зачем ты отправил меня на эту каторгу? Хотел посмотреть, на что я способен?       — Каторга? Ну если для тебя восьмичасовой рабочий день — это каторга, то как ты работал днями и ночами?       — Я… мне было тяжело. — Эмиль опустил глаза, не зная, что еще ему сказать. — Что ты будешь со мной делать? Ты хочешь меня продать?       Джамей удивленно вскинул бровь.       — Откуда такие мысли?       — Ну… ты оплатил операцию моему дяде. Зачем же тебе тратить такие бешеные деньги на меня? Наверняка ты продашь меня какому-нибудь богатому шейху в его гарем, чтобы отбить нужную сумму.       Джамей улыбнулся, обнажив ровные белые зубы.       — Это хорошая мысль. Но… — он замолчал, разглядывая Эмиля с ног до головы и что-то обдумывая.       — Но? — поторопил его Эмиль, потому что уже не мог стоять на месте. Все тело трясло от волнения.       — Но я решил оставить тебя при себе. — Эмиль облегченно выдохнул, потому что перспектива быть проданным в рабство очень сильно его пугала. — При одном условии, — добавил Джамей.       — Что за условие? — быстро спросил Эмиль.       — Ты будешь слушаться меня, — пожал плечами Джамей, будто нет ничего проще.       — Если ты не продашь меня и не отправишь обратно на эту дурацкую работу, то я буду слушаться тебя, — поспешно ответил Эмиль, делая к нему пару шагов. — Я могу быть очень полезен. К примеру, я отлично делаю массаж. Брал когда-то курсы. Я справлюсь лучше того парня. Хочешь, покажу? — и не дожидаясь разрешения, преодолел оставшееся между ними расстояние, оказываясь за его спиной.       Он вздрогнул, сталкиваясь глазами с напрягшимися охранниками. Эмиль совсем позабыл о них.       Джамей даже не повернул голову в его сторону, и Эмиль решил, что это его шанс. Он аккуратно положил руки на его влажные плечи и начал мягко массировать круговыми движениями.       Его кожа оказалась очень мягкой на ощупь, а от воды пахло чем-то сладким, похожим на белый шоколад. Эмиль облизал губы, потому что у него давно не было возможности поесть сладкого, как вдруг Джамей насмешливо спросил, слегка поворачивая к нему голову:       — Серьезно думаешь, что эти мальчики здесь для того, чтобы делать мне массаж?       Эмиль замер на мгновение, а потом тихо ответил:       — Я понимаю, что ты их трахаешь. И даже понимаю, что то же самое ждет меня. Я же сказал, что согласен, только… я хотел бы знать, сколько продлится моё заточение.       Джамей задумался над его словами и не отвечал примерно минуту.       Когда Эмиль уже потерял терпение, тот всё-таки сказал:       — Год. Если будешь стараться. Больше — если нет.       Эмиль решил, что это адекватная цена за спасение его дяди. Он кивнул.       — Я с дядей смогу общаться? Или хотя бы позвонить?       — У тебя будет такая возможность. Думаю, ты понимаешь, что глупить не стоит?       — Конечно. Я буду делать всё, что ты скажешь… но можно задать вопрос?       — Задавай, — разрешил Джамей, и Эмилю показалось, что у него участилось дыхание.       — Почему ты мной заинтересовался? Когда в твоем распоряжении… — он не знал, как подобрать слово, чтобы никого не обидеть, поэтому замолчал.       Джамей понял его по-своему.       — Ты напомнил мне кое-кого, — просто ответил он. — К тому же… ты красивый.       Эмиль несколько раз моргнул после его слов и поднял взгляд на охранников, замечая, что они внимательно следят за каждым его движением. Боятся, что он свернет Джамею шею?       — Хм… я не знал этого, — выдавил он. Интересно, кого же он ему напомнил? — Ну… так и что мне делать дальше?       — Если ты закончил допрос, то можешь идти в свою комнату. А ты, — обратился он к одному из охранников, — приведи сюда Алана.       Охранник поспешил выполнить его поручение, а Эмиль так и стоял, по-прежнему трогая его за плечи. Его отпускают? Уже? Вместо этого он спросил:       — Один?       Джамей усмехнулся и наконец повернул голову в его сторону.       — Мы вроде как выяснили, что бегать ты не собираешься, так какого чёрта ты задаешь мне такие глупые вопросы?       — Я не знаю. Я думал… ты сказал, что я красивый! — Эмиль почувствовал себя настоящим придурком.       — Да. Но трахать тебя я сейчас не собираюсь, поэтому будь добр — иди к себе и делай то, что велит охрана.       В его голосе послышалось раздражение. Эмиль нахмурился. Это был самый странный диалог за всю его жизнь. Ему только что сказали, что он здесь в роли сексуального раба, а потом сказали, что трахать его не собираются. У Джамея с головой нормально всё, нет?       — Да как скажешь, — только и ответил он и беспрепятственно направился в сторону выхода. ***       И вот всю следующую неделю не происходило ровным счётом ни-че-го.       Он целыми днями был заперт в своей комнате, ему приносили еду, больше не позволяли гулять по особняку, даже пообщаться не с кем было! Эмиль сходил с ума от скуки и ожидания, ему уже даже хотелось пойти на работу, потому что, когда ты двигаешься, есть ощущение, что ты не просто сидишь на месте, а что-то делаешь для своего собственного спасения, хотя… как они выяснили, спасаться ему больше не нужно? Они вроде как заключили сделку, и Джамей уже выполнил свою часть, но от Эмиля ничего не требовал взамен. Это слишком раздражало.       Но хорошая новость подоспела через пару дней.       К нему в комнату зашел Андреас и, не здороваясь, сказал:       — Пошли со мной.       — Куда? — настороженно спросил Эмиль. Он так сильно хотел выйти отсюда, что когда ему это предложили, он засомневался… Неизвестно, что его ждет там. Здесь хотя бы спокойно и его никто не трогает.       — Ты хотел пообщаться со своим дядей, отведу тебя в парк, — ответил он. — Там можешь поговорить с ним.       — Вы серьезно?       Он улыбнулся.       — Мне кажется, или ты тянешь время?       — Нет, нет. Я иду.       Он, спотыкаясь, быстро накинул обувь и куртку, которую ему любезно принес один из охранников, так и не сказав зачем, и теперь шел по длинному коридору возле Андреаса, чувствуя, что наконец всё идёт так, как надо.       На улицу они вышли через несколько минут, не встретив по пути ни единой души, и оказавшись на свежем воздухе, Эмиль наконец смог свободно вдохнуть.       В обеденный час здесь было тепло, красиво и как-то уютно, что ли. Эмиль огляделся по сторонам. Он никогда не видел этого места из окна своей комнаты, поэтому сейчас по-настоящему изумился.       Несмотря на то, что на улице был поздний октябрь, аллея, на которой они оказались, выглядела по-летнему сказочной. С двух сторон стояли фонтаны и в них журчала и переливалась разноцветная вода. Их разделяла большая клумба с неизвестными Эмилю желтыми цветами. На какой-то миг ему даже показалось, что они искусственные, потому что он еще никогда не видел таких идеальных бутонов.       Возле клумбы располагался какой-то декоративный кустарник, а дальше, за деревянной беседкой, в которую они сейчас направлялись, можно было разглядеть небольшой пруд.       На берегу одиноко сидел парень с альбомом в руках и карандашом, задумчиво глядя на пруд и, кажется, совсем не замечая их. Эмиль узнал в нём Алана.       — Что он тут делает? — обратился он к Андреасу.       — Ему нужно отдохнуть, — как-то подозрительно ласково произнес тот. — Садись в беседку и можешь поговорить, но я не оставлю тебя.       — Да вообще без разницы, у меня нет никаких секретов, — отмахнулся Эмиль, в нетерпении поглядывая на телефон в его руках.       Он давно уже придумал, что скажет своему дяде. Он не будет сообщать, что его похитили и, конечно же, не скажет, откуда взялись деньги на операцию, иначе у дяди случится инфаркт и весь смысл его спасения будет равняться нулю.       Просто скажет, что нашел себе работу за границей и ему заранее заплатили. Бля, да кто поверит в эту чушь? С другой стороны, выбора всё равно не было.       Разговор с дядей получился коротким. Тот был слишком слаб, к тому же постоянно изумлялся, как у Эмиля получилось добыть такие деньги, и задавал не очень-то удобные вопросы. Эмиль даже пожалел, что разговаривал с ним по видеосвязи, зато ему удалось усыпить бдительность дяди. Тот понял, что он жив, здоров, вернется не скоро, и еще Эмиль добавил, что редко будет выходить на связь. Ну и в конце, устав врать, Эмиль сослался на какие-то важные дела.       После разговора он отдал телефон Андреасу, который всё это время следил за ним, а потом спросил:       — Ну, раз мы выяснили, что бежать я не собираюсь, и Джамею не о чем волноваться, можно я чуть-чуть тут прогуляюсь?       — Это исключено.       — Да бросьте вы, — Эмиль отчаянно на него посмотрел. — Невозможно сидеть все время в комнате. Там даже телевизора нет. Я побуду на свежем воздухе десять минут и вернусь в свою камер… комнату, — вежливо поправился он.       Андреас продолжал смотреть на него с отсутствующим выражением лица, и тогда Эмиль добавил:       — Я посижу вон с ним, — кивок в сторону Алана. — У него такой грустный вид, что компания ему точно не помешает.       Андреас посмотрел туда же, что-то решая, затем неожиданно кивнул.       — У тебя десять минут. — Эмиль уже двинулся к Алану, как Андреас придержал его за локоть и предупреждающим голосом произнес: — Если ты скажешь ему какую-нибудь гадость, то с тебя три шкуры спустят.       Эмиль закатил глаза.       — Да и в мыслях не было.       А вот это правда. Он не собирался говорить ничего плохого. Ему действительно хотелось уже с кем-нибудь пообщаться, и если так получилось, что это можно сделать только с Аланом, то почему бы и нет? Хотя парень определенно был странным.       Эмиль медленно подошел к нему, присаживаясь рядом на деревянные ступеньки, и сказал:       — Привет.       Рука с карандашом замерла над блокнотом, и Алан посмотрел на него.       — Привет.       — Как дела? — поинтересовался Эмиль, потому что совершенно не знал, с чего начать. Парень казался каким-то отстраненным и зашуганным.       — Нормально, — ответил он и снова уткнулся в блокнот.       Эмиль посмотрел туда же и с удивлением обнаружил, что рисует он лицо Джамея, причем получается у него так классно, будто он занимался этим всю жизнь. Он внимательнее вгляделся. Портретный Джамей улыбался. Но не той страшной предупреждающей улыбкой, а настоящей. Эмиль ни разу не видел у него такого выражения на лице. Будто человек, изображенный на листе, по-настоящему счастлив.       — Давно ты рисуешь? — снова спросил Эмиль.       — Неделю.       — Э-э-э… это понятно. Но я имел в виду не конкретно этот портрет, а вообще. Давно этим занимаешься?       Алан снова на него посмотрел и повторил:       — Неделю.       Эмиль вскинул брови.       — Ты научился рисовать за неделю?       — Нет. — Алан медленно облизал губы. — Это последствия.       — Последствия? — тупо переспросил Эмиль.       — Ну да. Врач говорит, что это что-то вроде посттравматического синдрома. Когда тебе наносят тяжелую травму, то организм реагирует. Мой организм отреагировал так, — пожимая плечами, объяснил он.       Эмиль из всего этого понял только слово — травма.       — Тебе нанесли тяжелую травму? — ошарашенно спросил он, припоминая, что Джамей звал его к себе в тот раз, когда выгнал Эмиля.       Алан грустно усмехнулся, принимаясь осторожно вырисовывать Джамею скулы.       — Меня никто не бил, не переживай.       Эмиль оглядел его внешний вид, подмечая, что выглядит он действительно нормально, в черных джинсах и теплом голубом свитере, но всё это не увязывалось в голове. Когда карандаш остановился на губах Джамея, Эмиля посетила догадка.       — Он изнасиловал тебя? — еле слышно спросил Эмиль.       Алан вздрогнул после этих слов и обеспокоенно заглянул ему в глаза.       — Кто?       — Ну… Джамей, кто еще.       — С ума, что ли, сошёл?       — У меня с головой всё в порядке. Это у тебя какой-то там синдром…       Алан поморщился, поджимая губы, и тихо ответил:       — Джамей никогда не насиловал меня. Он… не стал бы этого делать.       — Охотно верю, — хмыкнул Эмиль, естественно, не веря ни единому слову. Алан просто помешался. Жертва, которая защищает своего мучителя. — Ну если это не он, то кто тогда нанес тебе травму?       Алан на мгновение прикрыл глаза, тяжело вздыхая, а потом беспомощно оглянулся по сторонам. Эмилю даже на секунду показалось, что он сейчас начнет звать на помощь.       — Зачем ты ко мне подошел? — в итоге спросил Алан.       — А что, нельзя? — удивился Эмиль.       — Наверное, можно… просто… ты расстраиваешь меня.       — Я? Да я вообще-то поддержать тебя хотел. Свет клином не сошёлся на твоём Джамее, знаешь ли. Он ублюдок, который думает…       Продолжить ему не дали. Алан резко поднялся на ноги, подхватывая блокнот и прижимая его к груди, затем поспешно пошел в ту сторону, откуда пришел Эмиль.       — Да что я такого сказал? — закричал вслед Эмиль, тоже вставая и не совсем понимая, что произошло. Задал парочку вопросов, подумаешь. Чего истерить-то? — Ну и иди отсюда, псих! — крикнул он вдогонку.       Эмиль же не виноват, что у этого придурка какой-то там синдром?       Через секунду он столкнулся взглядом с Андреасом. И этот взгляд точно не предвещал ничего хорошего.