История Алана Райеля. Часть первая.
Было поздно, когда Алан наконец дошёл до парка и сел на свободную скамейку. Он передернулся от холода и с неудовольствием заметил, что скоро пойдёт дождь. Но он не собирался возвращаться домой. Он сбежал и теперь это навсегда. Отец умер еще до его рождения, мать как раз была беременна. И от этой новости у неё начались ранние схватки. Так уж вышло, что её ребенок родился мёртвым, но поскольку она была в жутком отчаянии после смерти мужа, к тому же очень богата, дворецкий не придумал ничего лучше, как подкупить врачей и сказать, что ребенок родился здоровым. Подсуетившись, они забрали из приюта новорожденного безымянного младенца и подсунули его матери, которая тут же назвала его Аланом. И обо всём этом его мать узнала только вчера. А Алан сегодня. Дворецкий перед смертью решил открыть матери правду, но лучше бы он этого не делал. Потому что после этого мать сказала, что он не её сын, и Алан, схватив бумажник, в котором лежала всего пара сотен долларов, и накинув на себя первые попавшиеся вещи, выбежал из дома навстречу горящим огням Нью-Йорка. Телефон он забыл и теперь чертовски об этом жалел. Нужно было позвонить своему однокласснику из престижной школы или же Гилберту (одному из бывших охранников, который тоже расстался с его матерью на не очень хорошей ноте), в общем, хоть кому-то, потому что снять номер, не имея при себе паспорта и достаточного количества денег, в самом центре Нью-Йорка было невозможно. Ну, а ночевать на улице в холодном октябре в одних джинсах и ветровке было равносильно самоубийству. Чёрт, ну почему он такой глупый? Как можно было забыть телефон? Через час сиденья на мерзлой скамье он подумал о том, что стоит вернуться домой. Ну и пусть мать сказала ему, что он не её сын. Она не его мать. Ну они же всё равно одна семья? Хотя тут как посмотреть… Она никогда не участвовала в его воспитании, всё это делали няньки и дворецкий, а она пыталась восстановить бизнес погибшего мужа, и у нее вроде как успешно это получалось. Как бы там ни было, Алан решил, что всё-таки стоит вернуться домой. На улице холодно, завтра утром в школу, спать ему негде, так что выбора всё равно нет. Он уже хотел подняться, как услышал громкие и, как ему показалось, не совсем трезвые голоса. Алан обернулся. Прямо к нему приближалась компания из четырех человек. На вид парням было лет по двадцать, и они пили пиво из банок, курили сигареты и переругивались матом. Оглянувшись, Алан понял, что он в этом парке совсем один, наверное, потому что наступила глубокая ночь, но это не принесло облегчения. Он не знал, что делать, поэтому продолжал сидеть на скамейке, настороженно наблюдая за подходящей компанией. Вдруг один из парней, самый высокий и подкачанный, остановился и указал пальцем на Алана. — Смотрите-ка, какая тут милая девочка сидит, — после чего он противно заржал, а вместе с ним и его дружки. Алан промолчал, прикусывая губу. Ему стало очень страшно. Он слышал истории, что в этом парке частенько грабят и насилуют людей, но всё это рассказывали одноклассники, поэтому он никогда не придавал этому большого значения. Так, школьные байки… — Да ладно, — хмыкнул второй, толкая своего дружка в плечо и вглядываясь в лицо Алана. — Вообще-то не только милая, но и красивая, — поразмыслив, добавил он. Да. Алан был очень красивым. Он об этом знал, и ему все это постоянно говорили. Но он и подумать не мог, что на его красоту укажут какие-то грязные пьяные гопники. — Слышь, друганы, а вечер неожиданно приобретает новые краски, — глумливо протянул ещё один из их компании, и тут Алан понял, что это ничем хорошим не закончится и надо бежать. Он резко поднялся со скамейки, делая несколько шагов от них, но неожиданно самый прыткий из их компании сорвался с места и толкнул Алана на землю, отчего он упал и больно ударился коленкой. Снова послышался хохот, а потом Алан почувствовал, как чужие руки обшарили его карманы. — Бля, выглядит, как мажор, а в кошельке всего две сотни, — зло произнес один из них. — Чё вы, сука, деньги-то никогда с собой не берете, раз блатные такие? — Ой, а мож ну его нахуй? Зеленый совсем, его поди по всему городу уже ищут. — Да у него даже мобилы с собой нет. — Чья-то нога в грязном ботинке уперлась ему в спину, когда Алан попытался встать. — Лежать, сучка, пока мы думаем, что с тобой делать. — Трахнем его и выкинем, — предложил один из них, а Алан с ужасом распахнул глаза. — Да у меня хер отмерзнет. После этой реплики снова послышался гогот. Лопнула банка пива, словно кто-то наступил на нее, и наконец полил дождь, которого так опасался Алан. — Засунешь в него и согреешь. — Бля, нахуй его, холодно уже, а если копы… — Копы такие ленивые, что в дождь не высунут свою задницу из машины. Они переговаривались между собой еще несколько минут, но Алан уже ничего не слышал. Он лежал на холодной мокрой земле, чувствуя, как капли дождя стекают по щекам, и думал, что еще ни разу не попадал в такую ситуацию. Эти парни весело рассуждали о том, трахнуть его или нет, а у него не было даже сил, чтобы что-то им ответить. В какой-то момент, когда один из них убрал ногу с его спины, Алан вновь попытался встать, чтобы убежать, но тут его лица коснулось острое лезвие ножа, и грубый голос произнес прямо в ухо: — Дёрнешься, и я так тебя разукрашу, что родная мать не узнает. Алан задрожал от страха и замер на месте. — Снимайте с него эти шмотки и давайте по-быстрому, — распорядился парень с ножом. Следующие пару часов из своей жизни Алан хотел бы навсегда забыть. Его отвели в какой-то темный угол возле мусорных баков, поставили на четвереньки и по очереди трахали всей компанией. Алан кусал губы и захлебывался слезами, но не дергался, потому что иначе они могли бы его избить или даже убить. Он мог сосредоточиться только на ослепляющей, практически убивающей боли, потому что парни с ним не церемонились, и никакой нежности в их действии не было. Кто-то засунул ему член в рот, и Алана тут же вырвало на землю. — Блядь, в рот дать ему не получится, его сразу блевать тянет. Кто-то еще что-то комментировал, но Алан просто плакал, чувствуя, как сдирается нежная кожа на коленках, как болит шея от того, что кто-то из насильников постоянно хватал его за волосы и дергал вверх, наверное, для того, чтобы посмотреть на него или почувствовать свое превосходство. По ногам тоже наверное текла кровь, потому что дождь давно закончился, а он уже полулежал возле мусорного бака, пока один из парней все же не сказал: — Всё, валим, тут уже очень опасно. И это было последнее, что он услышал перед тем, как потерять сознание.***
Очнулся он от того, что кто-то бесцеремонно толкал его ногой. — Эй, хватит тут лежать, а ну вставай! Алан еле разлепил глаза и поднял голову. Всё тело тут же пронзила боль, и он хрипло закричал. Он так и лежал на этой самой улице, только вот теперь полностью одетый. Он не помнил, чтобы кто-то его одевал. Наверное, насильники, сделав свое дело, позаботились о том, чтобы убрать за собой следы. К примеру, Алан не чувствовал спермы на лице, хотя прекрасно помнил, как несколько ублюдков обтирали об него свои члены. На него уставились двое патрульных с дубинками в руках. Под их взглядами Алан сжался еще сильнее, пытаясь подняться на ноги, и выдавил: — Помогите. — Давай вставай, ты думаешь, мы нести тебя будем? Поедем сразу в участок… — Меня изнасиловали, — тихо произнес Алан, всё еще боясь поверить в то, что это происходит с ним. Было до сих пор больно, причём болело всё тело, хотя насильники не били его. По крайней мере, он этого не помнил. — Ага, всех вас насилуют. Рассказывай больше. Сами за дозу кому угодно жопу подставляете, а мы потом, блядь, всем отделом тратим на вас время! Алан зажмурился, когда его снова толкнули ногой. — Слышь, парень, давай быстрее, уже утро почти, нам смену сдавать. — Думаешь, кто-то из Джамеевских? — На этих улицах только парни Джамея, больше некому. Патрульные еще о чем-то говорили, и Алан, не понимая и слова из всего сказанного, наконец поднялся на ноги. Ему было страшно, паршиво и хотелось просто умереть. Особенно в тот момент, когда он встал и полицейские начали придирчиво его разглядывать, замечая кровь на джинсах в области коленок. — Ну так и кто твой владелец? — Что? — Спрашиваю имя сутенера. — О чём вы говорите? — ошарашенно ответил Алан, обнимая себя двумя руками. — Нет никакого сутенера. Я вообще… — О-о-о, одиночка. Тогда тебе еще хуже будет. Несовершеннолетний, плюс наркота, торговля телом, мы тебя на всю жизнь прикрыть можем. Алан даже не мог посмотреть на них в ответ. Его постепенно затоплял ужас. Его приняли за проститутку, хотят арестовать, да еще и откровенно высмеивают. Но самое ужасное, что его… трахнули. Поимели, как какую-то дешевку, за мусорными баками, и он и представить себе не мог, что с ним будет, когда все об этом узнают… Алан не выдержал и снова разревелся, отчего один патрульный всё-таки схватил его под локоть и потащил до машины. — Эй, подстели там ему простыню, не хочу, чтобы сиденье в крови и грязи было. Мне химчистку никто оплачивать не будет. Алана закинули на заднее сиденье и он безжизненным взглядом уставился в окно, даже не пытаясь сопротивляться. Ему вдруг стало всё безразлично. Он молча плакал, размышляя о том, что произошло. Сначала мать отказалась от него, потом какие-то придурки решили поиздеваться над его телом, а теперь его везут в участок, где будут допрашивать и обязательно узнают, кто он такой… а потом приедет его мать, увидит его… боже, а если это попадет в газеты? Если его друзья и знакомые увидят, что с ним сделали? Этого Алан допустить не мог. Это было ужасно. Ему было стыдно и обидно. Еще вчера он, Алан Райель, был самым богатым и популярным мальчиком в школе, по которому сходили с ума все девчонки, и вот уже сегодня он опущенный педик, которого трахали в задницу, а теперь везут в участок, а не в больницу, где будут допрашивать, как какого-то преступника. Алан снова закусил губы, желая умереть. Нет, нет, лучше бы он просто сидел вчера дома, а не выебывался, как избалованный маменькин сыночек. Что теперь делать, Алан не знал. Но он даже подумать не мог, что кошмар только начинается. Когда они прибыли в участок, двое задержавших его патрульных тут же передали его другим блюстителям порядка, наговорив про Алана кучу всего ужасного. — Торговал телом, скорее всего, имеем дело с наркодилером. Также оказывал сопротивление… — Что вы такое говорите? — выдохнул Алан. — Ничего подобного! Я не торговал своим телом и я не имею никакого отношения к наркотикам! Зачем вы врете? Последнее он уже прокричал, и в кабинете на несколько секунд установилась полная тишина. Мужчина, задержавший его, и двое полицейских, которые сейчас сидели каждый за своим столом, просто уставились на него, не отрывая глаз. Алан ничего не понимал. — Сколько лет? — вдруг спросил один из полицейских, и Алан смог прочитать на его бейджике имя — Чёрч. — Шестнадцать, — соврал Алан. — Фамилия? Тут Алан не знал, что сказать. Если он скажет свою фамилию, то сюда придёт мать, и все об этом узнают, и это будет так ужасно, что при мысли об этом его снова затошнило. Алан отрицательно покачал головой, и Чёрч хмыкнул, крутя ручку в руках. — Чтоб ты понимал, парень, как ситуация выглядит со стороны, я тебе кое-что поясню, — вкрадчиво проговорил он, впиваясь в него глазами. — Бездомного несовершеннолетнего парня находят на улице без телефона и документов, на той самой улице, где работают мальчики по вызову. Когда тебя приводят в участок, ты отказываешься сотрудничать и даже не называешь своего имени. Ты твердишь, что тебя изнасиловали, но налицо никаких следов нет. Так зачем же ты нам морочишь голову и отнимаешь наше время? Патрульный, который нашел его на улице, после этих слов вышел из кабинета, а сидевший рядом полицейский, массивный брюнет с очень широкими плечами, вдруг подошел и закрыл за ним дверь на ключ. Теперь Алану стало еще страшнее, и он заглянул в смеющиеся глаза полицейского. — Скажи мне, чья ты шлюха, и мы тебя отпустим. Нам с сутенерами проблемы не нужны. — Я не шлюха, — только и смог выдавить Алан, отводя взгляд. Полицейские переглянулись между собой, о чем-то бессловесно договариваясь, и наконец брюнет сказал: — А ну, вставай. Повернись и мордой на стол. Алан испуганно на него посмотрел, но аккуратно поднялся с места, медленно повернулся и нагнулся так, что полицейским теперь была видна его задница. Его тут же начали обшаривать-облапывать, из-за чего Алан весь дрожал от ужаса, а потом и вовсе попытался подняться, когда с него стянули джинсы вместе с бельем. — Ноги шире! — Что вы делаете? — Я сказал — заткнись! — Хей, — вдруг сказал сзади Чёрч, и Алан на мгновение повернул к нему голову, чтобы увидеть, как тот удобнее расселся в кресле, словно в ожидании шоу. — Посмотри, может, в задницу успел припрятать пару пакетиков героина. — Что? Вы не имеете права! — слабо возразил Алан, за что тут же получил удар дубинкой по ягодицам. — Что ты сказал? — рыкнул тот, кто обыскивал его. — Будешь говорить мне о моих правах? — он резко раздвинул ему ягодицы, отчего Алан вскрикнул, и тут же присвистнул. — Ого, Чёрч, ты только глянь, а наша шлюшка-то, видимо, всю ночь кого-то обслуживала. — Ну и что там у нас? — с интересом и легким возбуждением в голосе поинтересовался Чёрч, поднимаясь со своего кресла и подходя ближе. — О да… так я и думал. Что, попался невежливый клиент? — Я не шлюха, — снова повторил Алан, сгорая от стыда от осознания, что двое взрослых мужчин рассматривают его. — Ненавижу лжецов, — сказал брюнет. — Давай-ка посмотрим, что у тебя в заднице. Алан весь сжался от страха и снова попытался подняться, но теперь его уже с силой прижали к столу, а рука в резиновой перчатке начала ощупывать анус, доставляя просто адскую боль. Алан закричал, когда несколько пальцев свободно вошли в него и начали двигать внутри. — Ну что ты орешь, мой сладенький? — ласково спросил Чёрч, начиная медленно поглаживать его по щеке. — Мы не будем такими грубыми, как твои клиенты. Мы очень осторожно тебя погладим, идёт? А потом мы сразу тебя отпустим. Договорились? Алан зажмурился, потому что пальцы уже просто трахали его, не пытаясь что-то там найти. — Ну так что, парень? — снова продолжил он, принимаясь расстегивать ремень на своих брюках. — Ты будешь послушным мальчиком, мы трахнем тебя и ты можешь катиться на все четыре стороны. Ты согласен с этим? На Алана накатила волна отчаяния и неконтролируемого ужаса. Он не мог представить, что его снова будут трахать. Причем кто? Те, кто должны были защитить его от уличных насильников? И теперь они тоже собираются изнасиловать его? Брюнет вытащил пальцы из его задницы, а потом Алан почувствовал, как что-то большое ткнулось ему в дырку. Он закричал, но Чёрч тут же зажал ему рот рукой. — Хей, мы же договорились? Ты что, хочешь разозлить меня? Алан совершенно не понимал, что ему говорят. Твердый и огромный член медленно вошел в его многострадальную задницу, и он, кажется, на миг потерял сознание от боли. Второй раз за ночь его насилуют, а он ничего не может с этим поделать. Слезы бессилия снова потекли по щекам. — Самая натуральная шлюха, — сбивчиво подвел итог тот, кто трахал его. — Очко разработанное, скорее всего, какой-то псих не удержался и порвал его слегка, но это обычное дело для таких, как ты, верно? — обратились уже к Алану. Алан больше не реагировал. Он лежал практически без сознания, чувствуя грубые толчки и мечтая, чтобы это поскорее закончилось. — Значит, ты пытался нас обмануть? — обманчиво-ласково уточнил Чёрч, хватая его за волосы и приподнимая голову, чтобы посмотреть в его глаза. Алан в очередной раз захлебнулся стоном, когда член особенно резко вошел в него, и только отрицательно покачал головой. — Врешь же, сучка. — Рука с силой приложила его голову об стол, и Алан снова вскрикнул. — Ты уже кончил, Стэн? Дай посмотреть. Член из его задницы тут же вылез, и теперь двое полицейских уставились на его раскрытую и кровоточащую дырку. — Бля, у меня хуй от этого стоит, — заскулил Чёрч. — Достань фотоаппарат. Послышалось какое-то шебуршание, затем звуки отодвигаемых ящиков, и ягодицы Алана сильнее развели в стороны. — Пожалуйста, — умоляюще прошептал Алан, уже не зная, о чем просит. — Не закроешь рот сейчас — и мы навсегда закроем тебя за решеткой, усёк? Алан замолчал. Сейчас ему было уже плевать, что они там делают. Он хотел только одного — чтобы боль в заднице уже прекратилась. И чтобы они оставили его в покое. Хотелось домой, к маме. Надо было сказать им, кто он, и тогда… тогда бы это закончилось? Или стало бы еще хуже? — А теперь дубинку в задницу ему засунь, я хочу это заснять. Услышал он тихие голоса. — Блядь, какой красивый все-таки парень, будет жаль, если это реально шлюха Джамея. С ним проблем иметь не хочется. — Джамей своих шлюх метит. Так что, скорее всего, одиночка. Ему даже повезло, что мы нашли его. Послышался смех, а затем снова оглушающая боль.***
Спустя несколько часов Алан лежал в обезьяннике на голом холодном полу и мучительно размышлял о том, что произошло. Полицейские, наигравшись с ним, ушли, а Алан теперь пустым взглядом смотрел на свои испачканные джинсы. Как же он их всех ненавидел. Они не имели никакого права так поступать с ним. И он даже не представлял, как теперь его отпустят домой. Рядом с ним сидел какой-то пьяный бомж, который жаловался на отсутствие выпивки в камере, и Алан только сейчас осознал, что ему очень хочется пить, а еще нужно в туалет. Но просить кого-то об этом он не решался. Боялся, что с ним снова что-нибудь сделают. А еще его тошнило при мысли о том, как именно им воспользовались. Спустя три дня ситуация мало изменилась. Алан по-прежнему был здесь, его кормили, хоть и редко, ни с кем не давали общаться, а Чёрч каждый день звал его в свой кабинет и трахал, несмотря на то, что задница Алана превратилась в сплошную кровоточащую рану. Алан кричал, плакал и умолял его отпустить, на что Чёрч отвечал: — Ну и куда тебе идти? Тебя даже не ищет никто, значит, ты никому не нужен. Так что лучше будешь давать бесплатно мне, чем на улице, у тебя тут хоть крыша есть над головой. Алан поражался тому, что всем на это плевать и остальные полицейские делают вид, что это норма. Что можно просто подобрать любого мальчика с улицы и насиловать его, оставаясь при этом полностью безнаказанными. А еще он поражался тому, что его никто не ищет. Неужели это правда? Всем плевать на него или Чёрч ему тупо врёт? Выяснить не было ни малейшей возможности. Примерно на шестой день (а примерно, потому что Алан уже сбился со счету) он снова был в кабинете у Чёрча. Тот трахнул его неподвижное тело, потому что сил двигаться и сопротивляться у Алана уже не было, и спокойно застегивал ремень на брюках, когда в его дверь громко постучали. Чёрч тут же дернулся от испуга и обеспокоенно посмотрел на Алана. Тот полулежал в кресле полностью обнаженный, прикрыв глаза. — Кого там принесло? Я занят сейчас! А ну, быстро одевайся, — уже шепотом обратился он к Алану, как за дверью произнесли ласковым голосом: — Лучше открывай, я ведь не уйду. Казалось, Чёрч моментально узнал, кому принадлежит этот голос, потому что на миг его лицо побледнело, а руки слегка затряслись. Он облизал пересохшие губы, поглядывая, как Алан аккуратно надевает джинсы на голое тело, и только убедившись, что тот выглядит более-менее нормально, подошел к двери и распахнул её. Алану хватило сил, чтобы повернуть голову в сторону вошедшего. Он с удивлением посмотрел на красивого и стильного мужчину в строгом деловом костюме, который стоял на пороге, лениво облокотившись на дверь и поглядывая на Чёрча безразличным взглядом. Только вот на его губах была улыбка, не предвещающая ничего хорошего. — Ох… Джамей… — Чёрч прочистил горло и в приглашающем жесте махнул рукой. — Я не ожидал вас… тебя здесь увидеть. Что-то произошло? Джамей несколько секунд подозрительно разглядывал Алана, затем, криво усмехнувшись, оттолкнулся от двери и прошел внутрь, сразу усаживаясь в кресло напротив стола. Чёрч поспешил закрыть за ним дверь и взлохматил волосы, присаживаясь напротив него. — Да, произошло, — наконец отреагировал Джамей, переводя взгляд на Чёрча. — Что за беспорядок в последнее время творится на улицах, почему вы забираете деньги у моих мальчиков? Я не досчитался нескольких тысяч долларов, а у нас вроде была договоренность? Чёрч отвел глаза, нервно покусывая губу. — Я не понимаю, о чём ты… — Ты лапшу на уши будешь вешать своему начальству, а не мне, — серьёзно сказал он. — Мальчики работают в клубе, ты прекрасно знаешь, кому они принадлежат. Зачем ты их задерживаешь? Знаешь ли, я и разозлиться могу. — Поверь, это, наверное, большая ошибка, — тут же заволновался Чёрч, боясь посмотреть ему в глаза. — Твоих мы не трогаем, ты же знаешь. У меня даже есть где-то отчёт… — Давай его мне. — Но… — Я как-то неясно выражаюсь, что ли? — недовольно спросил Джамей. — Я лично приехал сюда и не уеду, пока всё не выясню, уж поверь мне. Чёрч нервно сжал кулаки, затем кивнул, принимаясь рыться на столе, Джамей же в это время снова повернул голову, рассматривая Алана. Тот только тяжело вздохнул. — Так, сейчас, они, наверное, в другом кабинете, я буквально на минутку. Джамей кивнул, и только после этого Чёрч поднялся на ноги, пошел в сторону выхода, бросая взгляд на Алана, очевидно, размышляя, что с ним делать, но потом просто прошел мимо, ни слова не говоря. В кабинете после его ухода воцарилась тишина. Джамей по-прежнему смотрел на Алана, только теперь в его взгляде появилось любопытство. Алан решился. Это был его единственный шанс. — Помогите, — тихо попросил он, глядя в глаза Джамею. За дверью послышались шаги. И когда дверь уже открывалась, а Алан отчаялся получить ответ, Джамей вдруг медленно кивнул. — Так, вот, — Чёрч влетел в комнату, держа в руках какую-то синюю папку, несколько листов по дороге вывалилось на пол. — Отчёт о задержании последних проституток. Девушек ведь у тебя нет? — на всякий случай поинтересовался он. Джамей отрицательно покачал головой, беря папку в руки и начиная просматривать документы. Алан заметил, как Чёрч заволновался ещё больше. Наверное, он думал, что Джамей поверит ему на слово и не будет проверять его, но не тут-то было. Несколько томительных минут Джамей внимательно изучал документы, а потом отложил их в сторону, поднимая взгляд на своего собеседника. — И после этого ты говоришь, что не задерживаешь моих? — насмешливо спросил он. — Э-э-э… ну… слушай… — Десять тысяч долларов к завтрашнему дню, иначе ты очень сильно пожалеешь, что связался со мной. — Подожди, но у меня нет таких денег. Может, мы как-то по-другому договоримся? — Чёрч вдруг заискивающе улыбнулся. Джамей задумчиво на него посмотрел и ответил: — Ты не в моем вкусе. Но договориться мы и правда можем. Алан задержал дыхание. Чёрч, кажется, тоже. — Отдай мне его. — Кивок в сторону Алана, и послышался облегченный выдох с двух сторон. — Его? И всё? Джамей выразительно приподнял бровь, и Чёрч тут же исправился. — То есть… знаешь, товар-то штучный. Я вообще-то планировал его продать в какой-нибудь бордель, заработал бы деньжат… — Считай, что ты это уже сделал, — спокойно ответил Джамей, поднимаясь. — И если еще раз такое повторится, то так просто ты не отделаешься. Чёрч согласно кивнул. Алан просто продолжал сидеть на месте, не совсем понимая, чего от него ждут, и в этот момент Джамей мягко ему улыбнулся. — Пойдём со мной, — попросил он. Еле как поднявшись на ноги и не прощаясь с Чёрчем, Алан двинулся вслед за Джамеем. Когда они вышли на улицу, было уже темно. Джамей шёл чуть впереди, видимо, нисколько не боясь, что Алан сейчас рванет бежать, и только когда они остановились у большого черного хаммера, Алан тихо сказал: — Спасибо вам. Джамей подождал, когда водитель откроет перед ним дверь, и с легкой усмешкой ответил: — Рано ты меня благодаришь.***
На следующий день Алану выделили его собственную комнату со всеми удобствами. Они находились в особняке Джамея в Нью-Йорке. Алан лежал на роскошной белоснежной кровати, не веря, что его всё-таки вытащили из того кошмара. Следующие три дня он не видел Джамея. Зато к нему каждый день приходил доктор, который постоянно втыкал в его задницу какие-то свечи, мазал заживляющей мазью, брал у него кровь и мочу на анализы, колол ему какие-то препараты и поил таблетками. Алан даже не особо интересовался, что с ним делают. Ему на самом деле было безразлично. Домой он не хотел, в тюрьму возвращаться тоже, а здесь пока было нормально. — Ну и где же ты сифилис подцепил, малыш? — поинтересовался у него доктор как-то раз. — Что? — с ужасом спросил Алан. — Не переживай, укол пенициллина — и ты здоров через пару дней. Но разве ты не знаешь, что нужно заниматься безопасным сексом? — неодобрительно поинтересовался он. Алан вспыхнул, отводя глаза. — Если вы ещё не поняли, я не планировал ни с кем заниматься сексом. Тот только кивнул, помечая что-то у себя в тетрадке, а потом с профессиональным интересом осведомился: — В туалет нормально ходишь? Алан снова замялся, обхватывая себя двумя руками. Сегодня он впервые смог сходить в туалет без крови. — Уже лучше, — выдавил он. — Вот и отлично. Ничего особо серьезного у тебя нет, несколько дней — и ты будешь абсолютно здоров. Только не забывай принимать лекарства и правильно питаться. — Он кивком указал на нетронутый обед, который ему принесли пару часов назад. — У меня нет аппетита, — признался Алан. — Мне очень плохо. — Что тебя ещё беспокоит? — Кошмары снятся. И этот… Чёрч… будто преследует меня, — всхлипнул он. Доктор понимающе кивнул. — Скоро всё пройдёт, я могу тебе успокоительного дать, оно не навредит. Алан только кивнул, а потом задал вопрос, который мучил его всё это время: — А где… тот мужчина? Джамей. Который спас меня. — Вы увидитесь с ним, как только ты полностью вылечишься. — Ага… — Алан бы очень хотел снова его увидеть, но всё-таки он был не настолько глуп, чтобы не понимать очевидных вещей. — Он ведь сутенер, верно? Доктор окинул его оценивающим взглядом и медленно кивнул.***
Алан прожил в этом особняке ровно две недели. Он полностью вылечился. За исключением того, что кошмары продолжали ему сниться. Джамея он так и не видел, и вот когда потерял уже всякую надежду, тот неожиданно вечером пришел к нему в комнату. Алан сидел на кровати, читая книжку, которую нашел у себя в тумбочке, и дернулся, услышав, как дверь в его комнату открылась. Сначала он подумал, что ему принесли ужин, но тут же пораженно распахнул глаза, когда увидел, кто именно стоит на его пороге. Алан сразу поднялся на ноги, откладывая книжку, и сказал: — Здравствуйте. Джамей оглядел его с ног до головы и улыбнулся. На нем, как и в прошлый раз, был деловой костюм, Алан же стоял перед ним в шелковой зеленой пижаме. Другой одежды у него не было. — Привет, — наконец сказал Джамей, проходя в комнату и рассматривая интерьер. Он остановился у большого окна, сложив руки в карманы брюк, а потом обернулся в сторону Алана, склоняя голову набок. — Как ты себя чувствуешь? Алан был уверен, что о состоянии его здоровья Джамею докладывал доктор, но тем не менее ответил: — Теперь всё просто отлично. Благодаря вам. Джамей хмыкнул. — Когда мы наедине, можешь обращаться ко мне по имени и на ты. — Хорошо, как вам… как тебе будет угодно. — Так будет проще, — Джамей пожал плечами, продолжая рассматривать его. — Уже ужинал? Вопрос выбил Алана из колеи. Он подозревал, что Джамей взял его к себе, чтобы трахать самому. И уже был готов к этому. Ему не хотелось, но он был готов. И когда Джамей спросил про ужин, он и вовсе потерял дар речи. — Язык, что ли, проглотил? — усмехнулся Джамей. — Нет. Я просто… растерялся. — Да это вроде обычный вопрос, — улыбнулся Джамей, делая несколько шагов в его сторону. Он остановился в полуметре от Алана. Алан даже мог почувствовать его парфюм. Он на мгновение прикрыл глаза, а когда открыл, понял, что Джамей рассматривает его с очень большим интересом. — Прости, — тихо сказал он. — Ужин еще не приносили, но я не очень-то и хочу, так что… Что сказать дальше, он не знал. Поэтому начал снимать с себя шелковую рубашку, и в этот момент рука Джамея остановила его. — Что ты делаешь? — просто спросил он. Алан на секунду растерялся и прочистил горло. — Ну… я же понимаю, что это всё не просто так. Ты, наверное, хочешь… и я подумал, что ты… — Извращенец? — хмыкнул Джамей. Алан смутился после его слов, но всё-таки как-то неуверенно кивнул. Джамей рассмеялся, а потом сообщил ему доверительным шепотом: — Буду честен с тобой. Так оно и есть. Но… сегодня я не планировал тебя трахать. Алан долго смотрел в его смеющиеся глаза и вдруг с ужасом понял, что чувствует… разочарование? — Ох, — только и выдохнул он. — Тогда я не понимаю… почему ты пришел? — Мне что, нельзя прийти к тебе? — брови Джамея удивленно взлетели вверх. — Нет, нет, что ты. Я не это имел в виду. Тебе… тебе можно всё. — Ну спасибо, — весело ответил он. — Я не хотел тебя обидеть, — поспешно сказал Алан. — Вряд ли это у тебя получится. — Джамей отвернулся от него, бросая взгляд на книгу. — Что ты читаешь? Алан до сих пор чувствовал себя каким-то придурком, поэтому даже не понял, о чём его спрашивают. — Что? Джамей снова посмотрел в его глаза. — Я задаю какие-то сложные вопросы? — поинтересовался он. — М-м-м… нет. Я задумался. Повтори, пожалуйста. — Спрашиваю, что за книга? — Джамей подошел ближе, беря её в руки. Алан продолжал настороженно следить за ним. Вся ситуация казалась абсурдной. Сутенер, выкупивший его у насильника-копа интересуется, как его самочувствие, что он поел и что читает. — Детектив какой-то. Мне это интересно, да и я… вообще-то не закончил школу еще, если ты не в курсе. Джамей несколько секунд рассматривал книгу в желтом переплете, а потом кивнул. — Да, я знаю, сколько тебе лет. Зачем ты сбежал из дома? — вдруг спросил он, присаживаясь на его кровать и складывая ногу на ногу. Алан остановился возле него. Хоть Джамей и сказал, что не собирается его трахать, но… смотрел он на него так, будто пытался раздеть одним взглядом. — Поссорился с матерью. Оказалось, что я не её сын. Джамей снова кивнул, и у Алана закралось подозрение, что он всё это знает и без него. — Хочешь домой? Вопрос прозвучал неожиданно, хотя Алан очень ждал его. Он снова замялся и ответил: — А ты что, отпустишь меня? Джамей сделал вид, что задумался над его словами, затем отрицательно покачал головой. — Боюсь, что нет. — Значит, я не хочу домой. Я обязан тебе жизнью, поэтому я сделаю всё, что ты скажешь. Джамей усмехнулся. — А ты не боишься говорить мне такое? Ты ведь совсем не знаешь, что я за человек. — Ну… я в любом случае буду делать всё, что ты хочешь. Джамей улыбнулся. Кажется, ему понравился такой ответ. Он поднялся с кровати, и Алан задержал дыхание. Но Джамей лишь качнул головой. — Желаю тебе приятного аппетита. И как раз после его слов в дверь постучали. В комнату вошел мужчина с подносом в руке и вопросительно посмотрел на Джамея. — Поставь на столик, — только и ответил он, разворачиваясь, чтобы уйти. Когда он подошёл к двери, Алан опомнился и сказал: — Спасибо вам.