«Звезда Немезиды спустилась мне в руки,
И вмиг же ослеп я от той красоты…
Ведь точно не знал, что за жуткие муки
Вдруг резко нагрянут с такой высоты…»
— Что случится?! Ты упадешь в обморок в момент, когда поднимешься похлопать?!«Почему они все считают меня такой слабой…»
— Они переживут твое отсутствие, а матч..«Это все только потому, что я — магглорожденная?»
— Все, никаких больше вопросов!«Неужели мне так никто и никогда не даст вставить хотя бы слово?»
— Постельный режим, Грейнджер!«И это все?»
Дверь с гулким грохотом захлопнулась прямо перед ее носом, оставляя Гермиону один на один с собственными душераздирающими, уничтожающими все светлое на своем пути доводами и душевными стенаниями, смертоносными порывами рвущимися наружу. Звук каблуков поспешно утонул где-то в отдалении коридоров, оставив о себе напоминание в виде «простреливания» в голове глубоко сейчас несчастной волшебницы. Девушка, тихонько всхлипывая, осела на пол, понимая, в какую паршивую ситуацию собственноручно себя и загнала. Дрожащими руками обнимая худые, побледневшие от внутреннего холода колени и пряча в импровизированном домике свое лицо, гриффиндорка почему-то горько расплакалась, позволяя копившимся годами эмоциям наконец-то выбраться из своих потаенных уголков. — Все, чем бы я не рисковала… Все, что бы я не делала… — лепетала юная ведьма, впиваясь ногтями в собственную плоть. — Никогда… Никто и никогда не оценивал должным образом! Домовой служитель, выполняющий приказ своей госпожи, изредка поглядывал на тонкую девичью фигуру, тонущую в болоте событий и собственных, обещающих вырвать душу с каждым новым сделанным всхлипом, мыслей. Эльфу было несомненно жаль эту внезапно появившуюся в помещении гостью, но, так как существо само не умело поддерживать и выражать сочувствие окружающим — лишь продолжало молча делать свою работу, немного вскипая от своего положения и отчаяния, надрывающегося нотой «ми», что столь звенящей мелодией рождалось в голосе застывшей перед дверью жилища волшебницы. — Винки хочет попросить мисс немедленно прекратить! — твердо сказала та, всплескивая своими маленькими ручками, отбросив от себя постельное белье. — Вы должны быть горды, что мадам Блэк вообще печется о вашем благополучии! Вы не нравитесь Винки — слишком надменна и эгоистична, особенно для тех, кто рожден в семье с грязной кровью! Гермиона, не ожидавшая такого обращения к ней, резко вздрогнула и поспешила подняться в то время, как маленькое создание схватило ее за ворот довольно экстравагантной ночнушки и потянуло на себя. — Винки не знает, что происходит между вами и ее госпожой! — пискляво прикрикнула она. — Но, если вы так и продолжите здесь… оплакивать свою бесполезность и непрактичность — Винки самостоятельно позаботится о вашем скором уходе! Эльф отпустила обомлевшую волшебницу из своей стальной хватки и посмотрела на ту с серьезным выражением лица. — Винки видела, как мадам горевала по вам… Винки не может смотреть на переживания своей хозяйки!.. Как и на ваши тоже… Гермиона сделала сдавленный вздох, услышав такое откровение из уст слуги. — Профессор Блэк волновалась… З-за меня?! — девушка в изумлении схватилась за свой рот рукой. — Винки лишь хочет сказать, что не делайте себе хуже! — фыркнула маленькая собеседница в ответ на поставленный вопрос. — Винки считает, что вы всего лишь — жалкая капризная девчонка, которая только умеет, что ныть! Но раз хозяйка вас ценит — Винки вынуждена будет терпеть ваше общество! Домовой отправился продолжать заниматься своими привычными делами, словно не замечая вдруг зависшую от сказанных раннее слов девушку. «Бел…латрикс? П-п… Переживала?!» — Гермиона уселась на одно из кожаных кресел, находящихся неподалеку. В ее голове начали крутиться бесконечные мысли о том, что старшая ведьма и вправду слишком много для нее сделала, а она… — Отвратительно, — тихо шепнула себе под нос гриффиндорка, отчего эльф навострил свои маленькие острые ушки. — Я веду себя отвратительно… — Винки рада, что мы нашли с вами общий язык! — сардоническим тоном произнесло существо. — Быть может даже, Винки когда-нибудь забудет о вашем скверном поведении и статусе, ведь все мы делаем ошибки! Но это случится точно не сейчас, Винки считает, что вы пока этого не заслужили. Вам бы следовало для начало научиться говорить: «Спасибо», прежде чем винить во всех своих бедах окружающих. Совет вам от старого доброго эльфа Винки. Винки много знает об этикете и промывании мозгов. Гермиону рассмешило сказанное магическим созданием, поэтому она позволила себе улыбнуться. — Спасибо, Винки. — Спасибо в карман не положишь! — шикнула эльфийка, вновь исчезая за дверью, рукой направляя недавно скинутое на пол белье проследовать за ней. — Хотя, Винки считает, что одного галеона было бы вполне достаточно! — Эй, это слишком много! — отрезвилась вмиг Грейнджер. — Тогда замолчите уже наконец — вы мешаете Винки работать! — пискнул домовой. — Винки не нанималась вновь становится нянькой, да и вы уже не ребенок! — Ну и пожалуйста! — обиженно пробормотала девушка, подсовывая под себя ноги. — Ах, да… — недовольно сказало существо, собираясь аппарировать из комнаты. — Винки сейчас принесет все необходимые, по мнению госпожи, препараты, которые должны помочь вам… Если не станете их принимать! — маленькая ручка провела ребром ладони вдоль шеи. — Винки лично проследит, чтобы Беллатрикс опоила вас ядом! Гермиона испуганно вздохнула и в шоке закивала головой, как бы соглашаясь на любые ей выдвинутые условия, в то время как по приказу домового, прямо из воздуха, перед волшебницей возник поднос, полностью заставленный какими-то пузатыми флаконами. В момент, когда она взяла предложенные ей лекарства в руки, в одной из склянок забултыхалась густая болотистая жидкость, напоминавшая собой сопли когда-то напавшего на гриффиндорку огромного страшного тролля. «А ведь даже тогда она меня спасла…» — пронеслось в сознании волшебницы, отчего глаза предательски защипало от скопившейся под веками соли. Фляги внезапно раскрылись, от чего комнату окутал омерзительный смрад, который отвлек Грейнджер от нового внутреннего самокопания — зловонная примесь самых ужасных на свете зелий резко ударила в нос, отчего юная ведьма попыталась сдержать рвотный порыв, лишь произнеся громкое «фу», в ответ на вопросительный взгляд домового. — В любом случае, Винки некогда с вами тут играть в бирюльки… — устало произнесло существо. — Мисс обязана принять все это в течение дня. Если у вас остались какие-то вопросы — Винки просит вас поспешить их задать, так она сейчас уйдет помогать остальным на Кухню! Слуга сделала легкий книксен, что еще раз заставило волшебницу улыбнуться. — Спасибо тебе еще раз! — произнесла Гермиона одними губами. — Хоть ты и своенравная, конечно… — Винки польщена! — воскликнула та, захлопав в ладоши. — Да… Подстать своей хозяйке… — пробормотала девушка, пытаясь в голове правильнее всего сформулировать давно вертевшийся на кончике языка вопрос. — Винки, а ты не знаешь, где мои вещи? — Эти лохмотья? Мадам сказала их выкинуть, с чем Винки была определенно согласна! — эльфийка прищурилась, изучая девушку напротив. — Но Винки в состоянии достать их из помойки, правда, стирать их придётся вам! — Что?! — чуть было не вспылила волшебница, но быстро совладав с собой, решила продолжить уточнение. — Ладно, не важно. Пускай… Но что на счет моей палочки, да и всё остальное… Оно же осталось у тебя, верно? Винки показушно высунула язык и поспешно исчезла из комнаты, ни сказав обескураженной таким наглым поведением ведьме ни слова. Гермиона уж было собиралась взвыть, как вдруг на месте испарившегося слуги внезапно появилась небольшая кучка аккуратно сложенных предметов, которые Грейнджер прошлым вечером распихала по карманам: её драгоценное оружие, мантия-невидимка Гарри, несколько оставшихся галеонов и, конечно же — такой заветный небольшой пузырек, который она намеренно завернула в невидимую ткань, любезно одолженную Поттером прошлой ночью, заведомо остерегаясь раскрытия своей маленькой тайны. И тот преспокойно лежал в специально отведенном ему месте, ожидая появления своего хозяина. — Хвала Мерлину… — выдохнула девушка, прижимая к себе родной, пульсирующий древней и могущественной энергией кусок дерева, а затем наспех принялась проверять подлинность бултыхающейся в руке жидкости, своим цветом напоминающей расплавленное золото. Таинственное зелье блестело и переливалось, когда Гермиона поспешно поднесла его под лучи необычного яркого осеннего солнца. Убедившись в том, что Феликс Фелицис сто процентов не подменили за время ее отключки и, вновь запрятав флакон как можно дальше от любопытных глаз, девушка опустила его в карман слишком экстравагантной (даже для Блэк) ночнушки. Грейнджер сделала попытку привстать, отчего ее голова в который раз была оглушена тревожным звоном, звучащим где-то внутри загруженной черепной коробки. — Совсем нет сил… — выдохнула волшебница, снова плюхаясь на кресло. — Вот что всегда повторяет Снейп — я и вправду очень слабая… Преподаватель Зельеварения, в последнее время, больше обычного плевался ядом в адрес лучшей студентки Хогвартса: его заключения и наполненные презрением короткие, но с силой бьющие по эго девушки фразы навсегда застывали шрамами на худых предплечьях, будто нарочно вырезаемыми на юной плоти в знак того, что Гермиона навсегда останется тем самым «жалким отребьем», не иначе именуемым как: «поганая грязнокровка». Гриффиндорка старалась никогда не воспринимать его слова слишком близко к сердцу, однако после вчерашнего случая ее собственные демоны начали все сильнее науськивать ту как можно скорее доказать окружающим, что она хоть чего-то да стоит. И дело тут вовсе не в статусе крови или факультете, на который был распределен волшебник — это уже больше напоминало маниакальное желание добиться уважения в глазах тех немногих людей, чьим одобрением она больше всего дорожила. «Но Беллатрикс попросила не покидать помещение до ее прихода!» — звенел колокольчик здравомыслия в голове Гермионы, когда она все-таки решила встать. — «Ей точно не понравится, если я покину комнату! У меня даже не хватает сил крепко держать палочку!» — Поделом! — выкрикнула она, уверенным шагом направляясь к двери, стараясь не обращать внимания на болезненный шум и короткие удары пульса в висках. — Я обещала помочь мальчикам — они без меня точно не справятся! Если доберусь до трибун… Если окажусь достаточно сильной, чтобы быть рядом со своими друзьями в столь ответственный момент — даже Блэк придется меня зауважать. «Безумие…» — лишь тихо ответил ей инстинкт самосохранения. — «Беллатрикс посчитает тебя идиоткой, что самостоятельно пытается загнать себя в гроб!» Гермиона уверенно схватила первую попавшуюся мантию и накинула себе на плечи. Черный шелк сразу же окутал собой ее еще больше исхудавшую фигуру: сердце резко замерло, когда девушка почувствовала такой тонкий, приторно-сладкий запах корицы и дождя. — Подумаю об этом позже. — твердо прошептала она, словно отвечая на вопрос немого зрителя. — Все равно уже наказана. Гриффиндорка гордо подняла свою голову и решила проверить, какое же магическое заклинание наложила на проход ее преподавательница. Ладонь аккуратно коснулась дерева, отчего ведьма мгновенно зажмурила глаза, ожидая чего угодно, но только не… Пустоты. Быстро перехватившись за украшенную драгоценными камнями ручку («Как вычурно!») и с силой дернув ее вниз, девушка мигом распахнула дверь. По оголенным, босым ногам неторопливо пробежался сквозняк, что пробирал до самого мозга костей; в лицо волшебницы ударил свежий, прохладный воздух, что аккуратно подбросил вверх ее длинные кудрявые локоны. Быстро осмотревшись, Гермиона, словно воришка, направилась к лестницам, для себя отметив, что башня ее собственного факультета и ванна старост находятся в непосредственной близости от спальни мисс Блэк. «Так вот почему Беллатрикс постоянно здесь кружится…» — пронеслось в сознании студентки. Закусив свою губу и игнорируя рождающиеся перед глазами звездочки, Гермиона начала аккуратно спускаться вниз по ступенькам, стараясь унять дрожь от холода в немного пошатывающихся коленях, пока об украшенные различными картинами и элементами декора стены разбивались звуковые волны её собственных шагов, тем самым возбуждая вечно недовольные, кричащие разные неприятные слова портреты. «Наверное стоило хотя бы обуть те сапоги…» — рассуждала про себя девушка, не обращая внимания на крики заточенных на холстах душ. — «Но ох уж эти каблуки! Легче босиком! Хотя, я могла вообще пройти в свою спальню и… ладно, каждая секунда на счету. Если продолжу мешкать — может что-то случиться.» Почему-то, с момента своего пробуждения, разум Грейнджер никак не покидала навязчивая мысль о том, что сегодня обязательно должно произойти что-то плохое. Тяжелое и очень запутанное. — Что ж вы тут все расшатались, ироды! — вопил какой-то седовласый колдун, яростно дергающий себя за бороду и длинные локоны. — Дайте отдохнуть спокойно знатным вельможам! — Невоспитанные, гнусные, обнаглевшие нахалы! — завывала какая-то безобразная женщина, угрожая своей облезлой метелкой со стены. — Подвесить бы вас за уши где-нибудь в главном холле! Знайте свое место, паршивые шавки! Гермиона поспешно вывернула на открытую площадку замка, быстрее направляясь в сторону одного из выходов, стараясь полностью закрыться от поступивших в ее адрес обзывательств. Оказавшись прямо на свежем воздухе и почувствовав пар, выходящий изо рта, волшебница начала прокручивать в голове события, пытаясь разобраться, куда же ей двигаться дальше: преподнесенное ей ранее предложение о прогулке с Кормаком до арены, навело ту на догадку о Запретном лесе, находящимся подле границы территории школы. Осенний холод с силой ударил по оголенным участкам кожи поспешившей дальше колдуньи; октябрьские ветра, словно копья, разрывали ее грудь, тем самым прерывая ещё сильнее сбитое от недавно начатого бега дыхание. Гриффиндорка помчалась в сторону чернеющих вдали теперь таких заветных крон, всеми силами напрягая свой слух, чтобы уловить хоть один вскрик взбудораженной толпы. Наконец-то перейдя волшебную черту и удостоверившись, что хотя бы немного поняла место предстоящих событий, Гермиона подумала о Гарри, Джинни и Роне, прежде чем поспешно аппарировать.***
Чем дальше она продвигалась вглубь чащи, тем сильнее омрачалась окружающая ее обстановка: в лесу будто только прошли проливные дожди, отчего под ногами хлюпала и вздымалась намокшая почва; тьма полностью окутала собою густую рощу, через которую чертыхаясь пробиралась представительница дома Гриффиндор; грязь перемешивалась с глиной под ногами, тем самым создавая еще одно препятствие в виде огромных непроходимых болот для обессилевшей юной ведьмы. Абсолютная тишина лишь сильнее усугубляла и без того давящую на нервы обстановку. Гермиона следовала вперёд, немного задыхаясь после столь необдуманного перемещения, что высосало из нее большое количество энергии, постоянно выхватывая своё оружие и направляя его в сторону очередного рядом раздающегося шелеста листвы. «Господи, надо было подумать только о Джинни!» — ругала себя Грейнджер. — «Теперь же, во второй раз, я просто не смогу нормально аппарировать! Мерлин, неужели все настолько плохо и Беллатрикс в который раз была совершенно права?!» Отмахнувшись от этого вопроса, Гермиона продолжила продвигаться дальше, когда заметила петляющие следы, очень сильно напоминающие человеческие, однако… От них исходила незнакомая для колдуньи сильная темная энергия, заставившая девушку остановиться и нервно сглотнуть. «Запретный лес ведь еще не до конца изучен…» — пронеслось в сознании юной ведьмы. — "Может… Это какое-то новое создание магии этих земель? Честно говоря, мне не очень хочется сейчас это проверять…» Кивнув самой себе, Грейнджер целенаправленно двинулась в противоположную сторону от места, куда вели незамысловатые разводы на земле. Ноги все сильнее вязли в густой болотной жиже, как вдруг где-то неподалеку раздался настораживающий хруст веток. Волшебница резко прекратила движение, прислушиваясь к собственному сердцебиению и звукам Запретного леса, в надежде уловить лишь короткие, тихо завывающие порывы ветра. Вильнув куда-то в сторону высокого кустарника, Гермиона быстро пробралась за него, чувствуя, как колючие ветки оставляют неглубокие раны на ее теле: одна из наиболее длинных рассекла кожу, оставив в подарок глубокую ссадину на щеке юной ведьмы, отчего та, зажмурив глаза и шикнув от боли, внезапно споткнулась о непонятно откуда возникшую преграду. Охнув, Грейнджер упала в невысокую траву, испачкав чужую одежду о размокшую почву и почувствовав на своих руках непонятную, теплую, жидкую серебристую субстанцию. Гермиона быстро попятилась назад, обернувшись на то, обо что имела неосторожность споткнуться: труп величественного и красивого создания сразу попал в поле зрения обомлевшей волшебницы. Бедное тело единорога, сейчас больше походившее на выпотрошенный и обглоданный мешок с костями, с застывшим в глазах предсмертным ужасом, полностью переломанное и испещренное рваными ранами, лежало в непосредственной близости от шокированной колдуньи. — Боже мой! — всхлипнула гриффиндорка, закрывая руками рот, понимая, что это существо убили совершенно недавно. Вдруг, на своей спине, девушка ощутила еле заметный холодок. Медленно повернув свою голову, Гермиона обнаружила, как прямо за ней, с раскрытой настежь пастью, из которой рекой лились слюни и проглядывали острые кривые клыки, на ученицу Хогвартса смотрело огромное волосатое существо, чем-то отдаленно напоминающее человека. Глаза его сверкали безумным огнем, а лапы, нет, руки создания были покрыты запёкшейся кровью магического существа; на пальцах располагались покореженные когти, более напоминающие жёлтые отростки, на которых висели обрывки лоскутов кожи убитого им ранее единорога. Грейнджер среагировала молниеносно: кинув Остолбеней в нападавшего, волшебница бросилась в сторону, когда тот, в свою очередь, не ожидая атаки, с хрустом переломанных костей отлетел куда-то далеко в кусты. Девушка заметила, что из кончика палочки, почему-то, вырвалось непривычное ей голубое пламя, а более едкое синее, заставившее отлетевшего монстра завопить, а ее схватиться за разрывающуюся от вдруг начавшейся невыносимой боли голову. Подобные создания моментально начали сбегаться на вопль их сородича и еще бы одно мгновение — от девушки бы остались только обглоданные кости, как вдруг она ощутила на своей талии чью-то цепкую, но аккуратную хватку. — Детёнышу нельзя отбиваться от стаи, мы же предупреждали вашего директора. — прозвучал голос сверху. Кентавр закинул девчонку на спину и значительно ускорился, чтобы оторваться от таинственных существ, в то время как обессиленная гриффиндорка пыталась обдумать происходящее, вжимаясь всё сильнее в своего спасителя. Девушка откинула свою отяжелевшую и раскалывающуюся от боли голову назад, осматривая обстановку вокруг: страшные твари пропадали меж стволов деревьев, пока полностью не скрылись из виду. — Я довезу тебя до вашего места собрания. — пробурчал воин, с тоской покачивая головой в сторону поляны, откуда они смогли сбежать. — Почему же вы, детеныши, такие непослушные… — Что это было? — глухо перебила его волшебница. — Это то, что убивает зверей в лесу? Я просто слышала от Хагрида… — Именно. — не дожидаясь окончания фразы выдохнул мужчина. — Мы предупреждали колдунов — зря они начали свои собрания в лесу. Эти существа чувствуют кровь, они питаются лишь живым мясом. «Наверное, кентавр говорит про «Кубок Трех школ…» — подумала про себя Гермиона. — Они? Сколько их всего? — Небольшая стая. - отозвался полуконь. — Мы насчитали около пятнадцати им подобных. Наша разведка не справляется, а передвигаться вместе сейчас крайне небезопасно. — Как они сюда попали? — Гермиона нервно оглядывалась в поисках намёков на присутствие этих существ, пока кентавр неспеша двигался дальше. — Чужаки, чёрная магия, мы не видели такого раньше… — Но… — Хватит. Не подобает детёнышу знать такую информацию. — оборвало девушку магическое создание, снимая ту со своей спины. — Отсюда ты пойдёшь сама. Дальше мне вход воспрещен. Да и здесь уже безопасно. Наши патрули, в любом случае, двигаются рядом, поэтому можешь не беспокоиться — эти твари тебя больше не обидят, дитя. Прости, что оставляю тебя одну, но у меня ещё много дел. — А в какую сторону мне конкретно двигаться? — спросила Гермиона, аккуратно пожимая протянутую ей руку благородного животного. — Видишь те тропы, что идут за ручьём? — ведьма коротко кивнула, прослеживая взглядом протоптанные дорожки на другой стороне редкого потока воды. — Ваши люди там. Иди вдоль каемки берега и будь уверена — не заблудишься. — Спасибо… — пролепетала колдунья, но страж леса уже прыгнул в кустарник, не обращая более внимания на опешившую девушку. С плохо скрываемым страхом, Грейнджер направилась по указанному маршруту, чертыхаясь про себя, что Блэк все-таки была права. Волшебница попутно наблюдала, как тропа, идущая параллельно ей, приобретала всё большую четкость: развилки сливались в одну единую линию, но журчащие воды все так же продолжали свой путь по уклону. — А перейти на ту сторону он мне так и не помог… — проворчала ведьма, прикусив язык. — Черт, ох уж эта Винки! За сегодняшний день я получила слишком много нагоняев со стороны свиты Блэк… — Гермиона выдохнула, принимая неизбежное, — Я должна быть благодарна хоть за то, что все-таки осталась жива… Поток уходил всё дальше от дорожки, пока, в какой-то момент, просто не исчез из виду. Грейнджер обнажила свое оружие и решила последовать дальше: неизвестная магия словно окутывала местность вокруг, отчего колдунья смогла ощутить это даже кончиками своих вновь заледеневших пальцев, но это самое «волшебство» её, на удивление, не трогало. Колдунье казалось, будто какой-то магический купол закрывал под собой всю последующую территорию, но, приняв её за свою, всё-таки пропустил леди двигаться дальше. И эти догадки оказались близки к истине: обстановка леса менялась с каждым сделанным ведьмой шагом: листва вновь покрывала собою деревья, а растения же вдруг начали расти гуще и ближе друг к другу, да и напоминали больше представителей тропической местности. Кроны высоких деревьев полностью перекрыли собой небо, отчего солнце в эти места поступало в небольшом количестве: Гермиона решила оглядеться, чтобы хоть как-то попробовать выйти из этой зоны, как вдруг вдали показалась некая возвышенность, похожая на кусок отвалившейся горы. Девушка не раздумывая кинулась в сторону этого импровизированного холма, чтобы забраться и осмотреться вокруг. Пробежав на одном дыхании небольшую полянку, показавшуюся более, чем подозрительной, и забравшись на самую вершину пригорка, гриффиндорке открылся вид на неестественный данному климату лес. — Что за… — подумала про себя девушка, замечая, что с другой стороны от нее располагался огромный каменистый проход в пещеру, перед входом в который была протоптана редкая тропа, что вела прямиком внутрь природного строения. Ведьма осторожно спустилась в низменность, с опаской оглядывая найденный случайно проход: "Это совершенно не похоже на огромную арену.» — подумала Грейнджер, делая первый шаг во всепоглощающую тьму. — Люмос. — шепнула волшебница, направляя палочку в таинственную темноту. Пещера была просто огромной! Эхо быстро разнеслось по всему пространству грота вокруг. Гермиона поспешно сделала ещё несколько шагов вперед, выставляя палочку как можно дальше, дабы убедиться, что ничто (или никто) не угрожало её безопасности. — Люмос Максима… — произнесла она, но ничего так и не произошло. — Люмос Максима! — прокричала ведьма, выпуская яркий луч из своей волшебной палочки. Пока она наблюдала за родившимся в руке свечением, ее голос начал блуждать по стенам, резко затихнув, ударившись о какое-то препятствие, находящееся в глубине. Странный грохот внезапно оглушил колдунью, послав дополнительно небольшую вибрацию по земле. — Здесь кто-то есть? — тихо спросила девушка, медленно обводя глазами густую тьму. Звуки тут же прекратились, но то, что произошло дальше заставило Гермиону покрыться холодным потом: два огромных зелёных глаза внезапно загорелись чуть выше ее лица. Волшебница медленно приподняла оружие, чтобы осмотреть существо, смотрящее на нее из темноты. Монстр, заметив свет прямо перед собой, принял его за опасность и изверг пламя прямо в сторону уже убегающей от него девушки. В последний момент, Грейнджер всё-таки удалось заскочить за валун, находящийся у противположной стены. — Дракон?! Какого Мерлина здесь вообще происходит, черт бы вас побрал?! Девушка отчаянно пыталась отдышаться и успокоить нарастающую волнами панику, чтобы после детально продумать план побега из жилища древнего существа, но времени, как назло, оставалось все меньше и меньше: огромный ящер, вереща от собственного гнева, тут же предпринял попытку своего продвижения в сторону намеченной цели, в виде затаившейся колдуньи, отчего со стен начали осыпаться камни, некоторые из которых попадали прямо в голову напуганной до чертиков девушки. Гриффиндорка, поддавшись действую адреналина, быстро выскочила из своего укрытия в тот момент, когда туда полетел подброшенный длинным хвостом существа огромный валун. По земле прошёлся еще один очередной импульс удара гигантских лап; не удержавшись на ногах, девушка тут же упала на бок, от чего раздался неестественный хруст — завалившись прямо на свою волшебную палочку, девушка почувствовала, что кончик ее бывшего орудия разрезал участок молодой плоти, а ядро заискрилось от повреждения, добавляя к ране ожог, ну а само дерево надломилось пополам и ведьма осталась без какого-либо средства защиты. Превозмогая боль и наплевав на утрату, Гермиона быстро перевернулась на четвереньки, готовясь к очередной атаке существа, но оно попросту ожидало её дальнейших действий: из ноздрей чудища выходил еле заметный в тусклом свете дым от изверженного огня, глаза налились кровью, выказывая всю ярость потревоженного создания. Поддавшись моменту, колдунья медленно начала отползать назад, всё ещё удерживая зрительный контакт с огромным животным, отчего оно вновь протяжно зарычало высвобождая столп искр из своей зловонной пасти. Гермиона резко остановилась, но в ту же секунду осознала, что атаки теперь не избежать и, вскочив на ноги, снова предприняла попытку спрятаться в укрытии.Но было слишком поздно…
Огонь окутал пространство вокруг. Грейнджер инстинктивно закрыла глаза руками, готовясь к своей неминуемой кончине. — На кой черт я все-таки ослушалась Блэк… — произнесла волшебница, медленно оседая на пол. — Поговорим об этом позже, малышка! — перед уже отчаявшейся студенткой Гриффиндора внезапно возникла ведьма, закрывшая ту, словно щитом, выставив вперед свою волшебную палочку, дабы отгородить их обеих от потока фиолетового пламени. Всё произошло так резко и быстро, так ненатурально, словно в фильме: обсидиановые волосы спасительницы развевались из-за порыва возникшего ветра, пока Блэк элегантно взмахивала оружием перед собой, безмолвно устанавливая барьер. — Усыпите же его, недоумки! — выкрикнула женщина, схватив Гермиону за руку, поднимая ту с колен и удерживая её позади себя. В пещеру по приказу главной в их команде сразу же влетели несколько добровольцев, еле удерживая свои мётлы над пылающим огнём. — Беллатрикс?! — ахнула гриффиндорка, еле осознавая произошедшее. — Оу, а мы переходили на «ты», мой сладкий пирожочек? — произнесла с долей сарказма женщина, заправляя одну из своих самых непослушных прядей за ухо. — Для тебя я всё ещё — профессор Блэк, милая. А теперь, будь добра, отходи назад. — ведьма слегка потянула за руку свою ученицу, чтобы та побыстрее очнулась от ступора, и поскорее направилась в сторону выхода, в тот момент, когда пещера затряслась, а со стен вновь стали сыпаться валуны. Дракон взревел, своим воплем усиливая грохот в пещере. — Мадам Блэк, здесь все сейчас рухнет к чертям собачьим! — выкрикнул один из тех ребят, что заклятьями пытались успокоить зверя. — Вам нужно скорее выбираться — мы дальше сами! — Поняла вас, уже отходим! Не провоцируйте его лишний раз и останьтесь целыми хотя бы сегодня! — одна из мётел, как назло, потеряла контроль, пролетев прямо перед мордой дракона. Новый грохот разнёсся по пещере, на этот раз грот не выдержал, превращаясь в руины. — Черт, какие же вы болваны! Гермиона, скорей бежим отсюда! Колдуньи со всех ног кинулись к выходу, пока над их головами свистели разряды брошенных заклятий. Позади продолжал раздаваться рёв беснующегося дракона, означавший, что его уже било кусками камней, оставляя, тем самым, в ловушке. Гермиона невольно обернулась в сторону бедного создания, когда споткнулась об один из упавших кусков булыжника. Беллатрикс схватила её за талию, чтобы та не осталась похороненной заживо в завалах и, в последний момент, вытащила ту из обвала, прижав крепко тело Грейнджер к своей груди, защищая свою никудышную студентку от продолжавших разлетаться в разные стороны природных конструкций. Сквозь поднявшуюся пыль ученица окинула взглядом руины и заплакала, прямо в плечо гладящей ее по макушке преподавательнице. — Милая, всё хорошо! Всё закончилось, слышишь? — Блэк осторожно губами прижалась к ее волосам, пытаясь прекратить развязавшуюся истерику юной волшебницы. — Я успела вовремя, тш-ш-ш, не плачь, солнышко. — Дракон… — будто бы не слушая произнесла рыдающая вовсю Гермиона. — Что дракон?! Он тебя ранил?! — Беллатрикс сразу же руками схватила лицо девушки, осматривая ту в поисках каких-то видимых ран и, заметив выступающую из-под ночнушки кровь на левом боку, старшая ведьма испуганно охнула. — Он остался там… Он мёртв. — юная волшебница вновь в истерике прижалась к её плечу, перекрыв той обзор на повреждение. — Он всё равно бы умер, Грейнджер! Ты боялась его ранить, поэтому даже не защищалась? — на этот раз строже, но с долей нежности, спросил профессор, продолжая удерживать Гермиону за плечи, пока та, единожды шикнув, вытащила из кармана чужой одежды свое повреждённое оружие. — Оу. — единственное, что произнесла Беллатрикс, осматривая поломанное дерево. Она забрала палочку из рук вновь затрясшейся студентки и спрятала ее к себе в рукав, призвав метлу. — Давай ты успокоишься, а уже потом, дома, мы все это обсудим… Не верится, что ты выбежала на поле в самую опасную зону сегодняшнего испытания… — женщина притянула девушку к себе за талию, приложив ладонь к месту ожога и сразу же залечив его, тем самым вызвав нескрываемое удивление у своей протеже и уселась с ней на волшебный транспорт, резко оттолкнувшись от земли и быстро набирая скорость и высоту, они направились прямиком в сторону замка. Ведьма бесцеремонно взяла курс прямо к своему балкону, ранее проигнорировав вопросительные возгласы от юных помощников, которые, как она выразилась на ухо гриффиндорке: «Без моего персонального приказа ничего не смогли бы сделать самостоятельно.» Гермиона же сидела молча, поддерживаемая немного отчего-то трясущейся рукой Беллатрикс, иногда пытаясь заглянуть той в лицо, слегка поворачивая в бок свою голову, но, отметив, что женщина и без того не сводила с нее своих ониксовых глаз, девушка быстро переводила взгляд в сторону, делая вид, что просто изучает обстановку. Колдунья, распахнув невербально брошенным в раму окна заклинанием, ворвалась в свою спальню. Грейнджер, насупившись на себя из-за всей этой вызванной ее отчаянным желанием доказать Блэк на что она способна нелепицей, села на кровать, в то время как старшая со всей своей яростью уставилась в ответ на эльфийку, которая спокойно протирала пыль. — Мадам, вы привели эту непослушную гря. Кхм… Магглорождённую назад? Удивительно! — не поднимая взора на хозяйку произнес домовой служитель. — Винки бы на вашем месте сбросила бы ее с метлы за непослушание! — Винки дорогая, разве я не велела именно тебе следить за ней?! Какого Мерлина она делала на арене за несколько километров отсюда?! — завопила женщина, схватив шмыгающую носом волшебницу за воротник ночнушки. — Почему на ней мое лучшее пальто в конце-то концов? — Гермиона тут же скрестила ноги, уткнувшись лицом в пол, дабы скрыть нервозность и смущение. — Мадам, Винки не будет следить за такой непослушной грязью! Она даже ваших поручений не выполнила — кто Винки такая, чтобы лезть?! Лекарства так и стоят полными, а эта дрянь сбежала! Винки выполнила ваш наказ предупредить о последствиях, но гоняться за ней, как за списанной торбой, Винки не собирается! Винки давала клятву великому роду Блэков не для того, чтобы после ухаживать за непослушным отребьем магглов! — гордо вздернув свой подбородок заявила служанка. — Вот как… — Белла немного задумалась — Тогда, именно с этого самого дня и до тех пор, пока мы с ней связаны этими… Обстоятельствами. Поэтому Гермиона теперь является твоей полноправной хозяйкой! — эльфийка, не веря своим ушам, вытаращила и без того свои большие глаза на хозяйку. — Винки теперь принадлежит грязнокровке?! — Дорогая, я предупреждаю… Я не поступлю, как мой отец, но достойное наказание найти точно сумею! Тем более, что мыла у нас предостаточно, не так ли? — служанка нервно начала теребить полы своего платья, что не ускользнуло от юной волшебницы. «Нужно будет узнать позже, о чем говорит Беллатрикс.» — задумалась девушка, в то время, как старшая ведьма продолжала. — Теперь она для тебя является «мисс Грейнджер» — великая и ужасная зазнайка, сующая нос, куда не следует. — эльфийка покорно поклонилась, про себя проклиная всю абсурдность своего нынешнего положения. — Профессор, мне не нужен домашний эльф! — взмолилась юная колдунья. — Я могу сама со всем справиться и, тем более, в любом случае пробуду здесь недолго! Так ведь?.. — Две недели. — сухо ответила Беллатрикс. — Сколько?! — Я не буду повторять дважды. Нравится тебе или нет — ты остаёшься здесь! А вообще… Радуйся, что хотя бы сможешь посещать занятия! — ведьма длинным ногтем в задумчивости прочертила дорожку по своей пухлой нижней губе — Хотя, я бы ещё подумала над этим. — Что?! Вы не можете запереть меня здесь! Я буду жаловаться профессору МакГонагалл! Беллатрикс вдруг резво развернулась на своих каблуках и опасно близко наклонилась прямо над лицом обомлевшей и раскрасневшейся вмиг гриффиндорки. — Посмотрим, пирожочек… — томно выдохнула женщина, заставляя сердце Гермионы совершить кульбит. «Она так близко…» — протяжным мурлыканьем раздалось внутри что-то неизвестное доселе Гермионе. — «Одно неосторожное движение и… Сотри же эту самодовольную ухмылку с ее лица — чего мешкаешь?! Накрой же эти алые губы, пока есть такая возможность!» Внутри девушки начал зарождаться жар, быстро распространившейся по всему ее обездвиженному в этот миг телу. Грейнджер заметила, как в ответ опасно потемнели глаза профессора напротив и, о Мерлин — вот бы податься этому безбожному порыву! Но, вдруг, в дверь раздались торопливые постукивания, заставившие остановиться этот переломный момент и разорвать недолгий зрительный контакт двух ведьм. Беллатрикс встрепенулась и сразу же с невозмутимым видом махнула рукой, поворачиваясь в сторону раздающихся шагов, как тут же в комнату ворвались несколько профессоров, включая самого директора Хогвартса и недавно названного в разговоре декана факультета Гриффиндор. «Упс, не успела, хи-хи!» — шепнуло, издеваясь, что-то внутри черепной коробки огорченной юной волшебницы. — Мисс Грейнджер, слава Мерлину — вы все-таки в порядке! — завопила Минерва, кидаясь осматривать свою студентку. — Беллатрикс, вы как всегда вовремя подоспели! — Ещё бы… — фыркнула в ответ ведьма. Девушка тут же решила посмотреть на прислонившеюся к стене преподавательницу, что снова со скучающим видом осматривала свои окрашенные в черный лак ногти, и заметила некоторый румянец, взыгравший на ее бледной аристократичной коже. «Мне кажется!» — тряхнула головой юная волшебница, переведя свое внимание обратно к продолжающей причитать МакГонагалл. — Господи, девочка моя, слава Богу, что все обошлось! — сокрушалась дама в зеленой мантии. — Скажи мне: ну зачем ж ты… — Кхем… — кашлянул Дамблдор, перебивая тем самым свою коллегу. — Я думаю, вы сможете обсудить это позже и наедине, Минерва. Человеку, знающему лучше всего о барьерах души, поделиться своим превосходством в этом деле и подарить надежду, отчаявшемуся уже увидеть свет — не составит определенного труда, не так ли? — МакГонагалл вдруг улыбнулась и кивнула в ответ, чем вызвала шок у спасенной леди, пока мужчина продолжал. — Счастье — такая необъяснимая вещь… Вот вроде бы всегда рядом, а в то же время — несказанно далеко… Казалось бы — протяни руку к нему и насладись же этим чарующим и сладостным мгновением, но оно почему-то так быстро ускользает… Эгоизм ведь может сгубить только вылупившегося птенца, верно, Беллатрикс? — обратился старец к обомлевшей вдруг Блэк. «Опять эти чертовы загадки!» — вскипела вмиг гриффиндорка, но, сообразив, что все это лишь пустой лепет, и для себя решив, что директор окончательно спятил — девушка решила послушать то, что ему ответят дальше. — При всем моем уважении, профессор… — тихо произнесла преподавательница ЗОТИ. — Я бы хотела высказать то, что, к сожалению, не могу понять ни единого вашего слова! Что за абсурд вы несете?! Птенцы… Счастье, эгоизм, звездочки, дерьмо единорога! — взбунтовался профессор. — Так или иначе, хочу напомнить — вы пришли сюда по делу, а не в который раз травить окружающим всякие байки! Грейнджер нужен покой, а вы только загружаете ее коробочку! Старец лишь рассмеялся, глядя на свою бывшую ученицу. — Огонь, растущий в тебе бутоном флокса, не сможет потушить в тебе никакой ныне известный мне водопад… — продолжал Альбус, переведя вдруг свой взгляд на молчаливо задумавшуюся гриффиндорку. — А что если подбросить в него алмаз? Способен ли он будет усилить реакцию, или же, обжегшись, станет обычным графитом?.. Впрочем… — «Интересная интерпретация…» — подумала про себя Гермиона. — «Может он что-то пытается до нас сейчас донести через весь этот бред? ох уж этот Пуффендуй…» — Мы видели вашу работу и обходительность в отношении нашей любимой мисс Грейнджер. Должен признать, не ожидал, что вы так отнесётесь к ученице Гриффиндора, к тому же… Статус крови для вашей семьи имел огромное отношение, но, видимо, это все издержки прошлых лет, не так ли? Каждому свойственно ошибаться. Все мы люди все мы — не исключение. — вставил директор, хитро поглядывая из-под своих очков на обеих волшебниц. — В каком смысле видели? — вдруг очнулась юная леди. — Всё передалось на экраны — трансляцию не закончили, как и раунд до тех пор, пока не увидели, что с вами произошло, мисс Грейнджер. — хладнокровным басом проговорил Северус из-за спины Дамблдора, обращаясь к ненавистной студентке. — Как неожиданно и приятно! Теперь тебе удастся хорошенько подумать над своим поведением! — заявила Беллатрикс, бросив укоризненный взгляд на сжавшуюся от стыда ученицу и тут же обращаясь к остальным. — Профессор Дамблдор, профессор МакГонагалл. — она учтиво поклонилась пожилым людям, когда те качнули головой в ответ. — Могу попросить вас на пару слов? — с невинным личиком спросила она. Поражённая Минерва проследовала на выход, пока Альбус, насвистывая какую-то мелодию, направился следом за ней. Одарив хитрой улыбкой свою протеже, виновница предстоящего разговора выскочила за дверь. Гриффиндорка сразу поняла, к чему всё идёт. Она просто взмолилась богам, чтобы декан родного факультета не отдала её на растерзание этой***
Позже в комнату доставили личные вещи Гермионы, прерывая её увлечённое изучением профессора состояние. Юная волшебница смогла расположить свои вещи в комоде, который ей любезно предоставила, отныне её собственная служанка — Винки. Гриффиндорка уже успела переодеться и перепрятать драгоценное зелье, когда её решили навестить нежданные гости. Грейнджер быстро вышла из жилища на звуки раздающихся рядом с дверью разговоров. — Миона! — воскликнул Рон, — Ты в порядке? — Чувствую, вам нужно поговорить — фыркнула Блэк, неожиданно появившись за спиной девушки и облокачиваясь об косяк, — Грейнджер, избавь меня от этого вопля! Даю вам пять минут. — Гермиона прошлась взглядом по раздраженной фигуре, которая, недовольно постукивая сапогом, удерживала в руках уже новое произведение и, решив не испытывать судьбу, девушка бросилась навстречу к своим друзьям. Рон тут же заключил её в объятья, после чего подключился и Гарри. Грейнджер уже успела позабыть, как сильно может скучать по этим двум вездесущим оболтусам — мальчишки выпустили её из рук, как сразу же лучезарная улыбка украсила её личико. — Что произошло? Почему ты не смогла вернуться ночью, мы волновались. — начал было Гарри. — Джинни рассказала, что не видела тебя после того, как ты ушла. — Ну… На меня кто-то напал, пока я возвращалась назад в Хогвартс… — решила поведать свой рассказ Грейнджер, как вдруг её прервали. — Это Блэк?! — воскликнул рыжий колдун. — Только скажи — я с ней разберусь! В смысле… Мы разберёмся с этим, да, Гарри? — Рон, — девушка невольно смутилась от такого проявления заботы, слегка покраснев, но все же раздражаясь проявлению такой явной неприязни в адрес человека, благодаря которому она могла стоять здесь. — Она спасла меня… Всё в порядке, но после всего произошедшего. Теперь мне нужно, чтобы за мной кто-то присматривал. — Мы за тобой обязательно поухаживаем! Каждый день будем завтраки таскать! — не унимался веснушчатый парень. — Боюсь, всё не так просто. Меня переселили к Блэк на две недели, а то и может быть больше… В ее обязанности входит отслеживать моё состояние — нападавший применил заклятие, о котором никто ничего не знает. — Оу… — Гарри заботливо взял её за руку, чтобы хоть как-то посочувствовать столь безвыходному и удручающему, как ему показалось, положению. — Нет-нет, всё нормально, правда! Что же на счет чемпионата? — перевела тему Гермиона, не желая в очередной раз выслушивать, какой же сукой является Беллатрикс. — Мне так жаль, что это произошло, ребята… Я не знала, куда забрела. Я правда не хотела ничего прерывать… — Первый раунд аннулировали и перенесли на две недели вперёд. Из-за этого случая, кажется, теперь должны прибыть спецслужбы для дальнейшего «тщательного надзора за проведением чемпионата» — как писала мне мама. Но знаешь, если бы раунд не прервался — мы бы с Роном несомненно вылетели. — сказал по секрету очкастый. — Так что, ты снова нас спасла! — Ну да, согласен с Гарри… Всё из-за этих болгаров! Они постоянно устраивали нам ловушки на арене, а под конец — напали со спины! — Уизли резко остановился — А потом над головами высветили трансляцию, как вы выбегаете из пещеры. Это было… Ужасно. — Всё обошлось. — выдохнула Гермиона, вспоминая то, как Блэк прижимала ее к себе, стараясь огородить от огня и камней. — Как видишь — мы целы и невредимы! — А теперь тебе ещё и жить с этой… Этой! — вновь вспылил Уизли. — С этой гадкой зазнавшейся стервой после того, как ты пережила столько кошмаров только за одни сутки! Мне так жаль тебя… — Вообще-то, Рональд, Бел… — чуть не выдала себя Гермиона. — Профессору Блэк тоже пришлось не сладко! Не думаю, что она сама рада побывать в такой ситуации, к тому же теперь я обязана ей жиз… Дверь в помещение резко распахнулась, и вышеупомянутая дама лениво высунула голову в проём. — Мисс Грейнджер, не кажется ли мне, что вам пора отдохнуть? Вы не спали нормально более суток и думаю, что ваши… «Друзья» — жестом выделив это слово продолжала Беллатрикс. — Смогут увидеться с вами завтра. — Беллатриса перевела взгляд на Уизли, который со злостью смотрел на неё — Уизли, я не права? — Секунду! — вдруг прервала чуть не развязавшийся конфликт между этими двумя Гермиона. — Целиком и полностью согласна со словами профессора! Я правда устала от такого количества событий, поэтому — пора прощаться! — Спокойной ночи, Миона! — Поттер осторожно приобнял её и отошёл, направляясь в сторону спален, а Рон же немного крепче прижался к волшебнице, прошептав ей на ухо: «Поправляйся скорее», чем вызвал неодобрительный кашель заждавшейся студентку преподавательницы. Грейнджер проводила своих друзей взглядом с лёгким румянцем на щеках и поторопилась быстрее зайти в жилище: «Рон был таким милым сегодня» — пробежала мысль в закоулках её разума. — Не подумай, что я против вашего общения. — призналась Беллатрикс, когда Гермиона направилась в сторону ванной комнаты. — Время расставит все по своим местам и ты убедишься, что все волки примеряют на себя шкуры овец. — дама осторожно присела на край дивана и тихо выдохнула. — А сейчас тебе и вправду просто необходим отдых, поэтому — не засиживайся там долго! Я вообще-то тоже хочу отдохнуть! Гермиона закатила глаза на вновь вернувшийся сарказм со стороны преподавателя, но коротко кивнув, с улыбкой на лице направилась в душ: «И все-таки, она переживает.»***
День за днём пролетали абсолютно незаметно для юной волшебницы, тем более, что столь прекрасный преподаватель украшал собой каждую их совместно проведенную минуту: в первые сутки было трудно совладать с мыслью, что у тебя появился собственный надзиратель, контролирующий весь твой распорядок жизни, но со временем Гермиона справилась, и ей даже понравилось жить с ней вдвоём. Буквально каждый вечер они проводили в компании друг друга у камина: Блэк проверяла сочинения в безмолвной тишине, а Грейнджер изучала личную библиотеку профессора, периодически восхищаясь прочитанному. — Невероятно! Уму непостижимо, как вы смогли собрать такую восхитительную библиотеку самостоятельно?! — восклицала девушка, перебирая руками корешки старинных фолиантов. Беллатрикс хитро улыбалась её детскому восторгу. Иногда она даже рассказывала ей о том, как попадали на эти полки некоторые экземпляры многих сочинений. И чем дальше шло время, тем сильнее сближались эти две разные, но одновременно одинаковые особы: вечера прекращали быть безмолвными, споры о истории Магического мира (Гермиона конечно проигрывала) становились все ожесточеннее, но Грейнджер в свою очередь рассказывала о жизни магглов. Украдкой гриффиндорка кидала короткие взгляды, чтобы на миг взглянуть на реакцию женщины, постоянно проверяющей перед сном заданные ею эссе: как она тихо хихикала и улыбалась в ответ на шутки юной волшебницы, как её настроение поднималось в такие моменты, глаза сверкали, отражая в себе свечение огня, губы беззвучно проговаривали каждую букву, как густые волосы спадали на ключицы, задевая собой кулон, спадающий прямо в… Конечно же девушка не позволяла себе так засматриваться на своего преподавателя в повседневной жизни. Просто, слишком интимная обстановка вечера заставляла перемешаться всем мыслям в одну сплошную большую кучу — думать о чем-то в принципе было крайне тяжело. Но каково было удивление колдуньи, когда она нашла несколько работ маггловской литературы у профессора и узнала о том, что та открыла для себя это направление, когда была совсем юной: отец наказал девочке изучать французский. Слизеринка исследовала собрание книг в Хогвартсе, дабы узнать больше о языке, который было наказано выучить, когда наткнулась на в ряд разложенные произведения Шекспира. Уже позже она узнала, каково было его истинное происхождение по крови, но статус и воспитание не позволяло признать навыки обычных людей. Она считала, что такие сочинения создаются лишь из-за избытка свободного времени, к тому же у магглов не было возможности занять себя чем-то кроме литературы. Однажды вечером, когда разговор зашёл об очередном произведении вышеупомянутого автора, Беллатрикс вдруг неожиданно начала цитировать его строки —«Их — свыше мер!
Почтенные соратники в любви,
В чем состояла сущность нашей клятвы?
Ученье, пост и недоступность женщин.
Здесь — явная измена государству!
Желудки ваши слишком молоды,
И воздержание родит болезни.
Ученье ж, коему мы предавались,
Отводит нас от истинного знанья.
Нельзя весь век мечтать и созерцать.
Могли ли вы, мой государь, иль вы
Найти основу доблестного знанья
Ломимо совершенства женских лиц?
Взята из женских глаз доктрина эта.
Они — то основанье, вещество,
Откуда Прометей извлек огонь свой.
Увы! Закупоренный в тесных венах,
Подвижный дух невольно ослабеет,
Как сухожилия у пешеход
Слабеют от чрезмерного пути.
Отрекшись же от лицезренья женщин
Мы этим самым отреклись от зренья
И от познанья, в чем давали клятву.
На свете существует ли писатель,
Что женских глаз красу нам объяснил?
Наука — добавленье к нам самим,
И где мы сами, там и наше знанье;
Когда себя мы видим в женском взоре,
Не видим ли мы там науки нашей?
Мы поклялись учиться, господа,
И, значит, отреклись от всяких книг.
Вы, государь, и ты, и ты — могли ли
Вы в мертвом созерцанье обрести
Ту пламенность, что нас обогащает,
Когда мы созерцаем красоту?
Науки прочие в мозгу коснеют;
Их труженики, медленны в работе,
Скупую жатву вяло собирают.
Любовь же, что берем из глаз любимых,
Живет не замурованной, не косной,
Но, общая движению стихий,
Как мысль распространяется по телу,
Способности все наши удвояет
Превыше всех возможностей и свойств.
Любовь глазам дает острее зренье
И взору блеск, что слепнут и орлы;
Любовью слух улавливает шорох,
Что не уловит самый чуткий вор;
Все чувства в нас любовь так утончает,
Что делает рогов улитки тоньше;
Любовь во вкусе превосходит Вакха;
По храбрости она — как Геркулес:
Плод Гесперид всегда искать готова.
Она мудрее Сфинкса; мягче, слаще,
Чем сладостная лютня Аполлона.
Заговорит любовь — и боги хором
Баюкают созвучно небеса
И ни один поэт писать не смел,
Не разведя чернил любовным вздохом;
Зато пленяет стих суровый слух,
Смиряя гордые сердца тиранов.
Из женских глаз — все знание мое:
Из них искрится пламя Прометея;
В них — книги все, наука и искусство,
Что видят, держат и питают мир.
И нет пути другого к совершенству.
Отрекшись женщин, были мы безумны, -
Безумны мы, обет тот сохраняя.
Во имя мудрости, что всем любезна,
Во имя той любви, что всем мила,
Во имя всех мужчин, творящих женщин,
Во имя женщин, что мужчин творят, -
Забудем клятву и найдем себя!
Храня обет, себя мы потеряем;
Благочестива будет здесь измена:
Ведь нет без милосердья доброй веры;
А без любви возможно ль милосердье?»
— она произносила строки с выражением, с чувством и плавной расстановкой пауз, словно признание кому-то, мысленное посвящение и открытие собственных еще неосознанных эмоций неведомому человеку. А Гермиона слушала, затаив дыхание и не могла оторвать глаз от этой великолепной красоты и изящности в каждом движении этой женщины. Любое новое слово из ее уст было подобно сладкому меду для девушки, от вкуса которого сердце начинало биться в унисон со стихотворными строками, а глаза выражали шок и непонимание — как настолько романтичная и невероятная женщина остаётся до сих пор нелюбимой? После своего монолога Блэк резко вскочила из-за стола, коротко попрощалась и поспешно проследовала в свою спальню, что показалось для Грейнджер слишком коротким завершением вечера, оставляющим много вопросов без должного ответа, но они были точно не сравнимы с новой разгаданной тайной темной ведьмы. Гермиона сидела в ступоре ещё несколько минут, выписывая ладонью на пергаменте некоторые ранее упомянутые слова. Выходя из отстранённого состояния, она последовала примеру Беллатрикс и поспешила в постель. В тот вечер юная девушка засыпала с нескрываемой улыбкой на губах, а в сны к ней проникали лишь умиротворенные картины, где она любуется звёздным небом, лёжа у кого-то на коленях. Этот человек нежно поглаживал её по волосам, тихо читая стихи о любви, в которых рождались образы их скоротечной и наполненной необъяснимыми событиями жизни.***
— Мисс Гермиона, вам пора вставать! — доносился отголосками звук в сознании девушки, застрявшей в своем чудном, созданным сном мирке, — Юная госпожа такими темпами опоздает! — более настойчивей раздавался писклявый голосок над ухом морщившейся волшебницы. — Мисс Гермиона, Винки же сейчас позовет мадам Блэк! Тогда вам точно придется проводить уборку за Винки! — заявила нахмурившаяся домовиха. — М-м… я встаю, вста.аю… — зевнув произнесла гриффиндорка, накрывая одеялом голову. — Мисс Гермиона! — завизжала вновь Винки. — О, Мерлин, нет! Гермиона уловила какие-то непонятные шикающие звуки, сменившиеся хлопком аппарации. — Гре-ейндже-ер… — внезапно для не до конца проснувшейся особы протянул сладкий голос над ухом. Поверх одеяла легли чьи-то тёплые руки, бесцеремонно окутывая собой все пространство. Корица и лес после дождя внезапно вновь заполнили легкие гриффиндорки. — Сладкая, если ты не встанешь, я очень сильно обижусь… — собеседница забралась на кровать, преграждая по бокам путь девушке своими бёдрами. — Наш маленький хитрый львенок ведь не хочет попасть на отработку? — Назначайте — пробубнила Гермиона в ответ, распахивая под одеялом глаза, вдруг судорожно осознав, что происходило с ней в данный момент. — Тогда… — томно протянула женщина, приблизив свое лицо ближе к голове девушки. — Пожалуй, сниму с твоего факультета пару десятков баллов за то, что ты такая непослушная упрямица. В этот момент, Грейнджер вновь невольно сравнила Беллатрикс с огромной черной кошкой, которая радовалась возможности немного поиграться со своей мышкой. — Ну я поднимаюсь, честно… — Блэк резко откинула одеяло с лица юной волшебницы, открывая взору ониксовых очей недовольно сморщившуюся от резкого прилива света и ниспадающих на щеки собственных черных кудрей мордашку, — Теперь вы довольны? — Нет, милая. — мурлыкнула темная ведьма, убирая с лица девушки выбившийся за ночь из высокого хвоста каштановый водопад — Не вижу, чтобы ты предприняла хоть одну попытку подняться. — Вы перегородили мне путь, профессор. — резко засмущалась гриффиндорка, стараясь отвести свои глаза в сторону, как вдруг теплая рука профессора развернула ее за подбородок к себе. Их взгляды встретились. Грейнджер заметила, что всегда темные ониксы ведьмы сейчас отдавали какой-то синевой — оказалось, что вкрапления голубых звезд в ночном небе не могут сравниться с той вселенной, что открылась перед юной леди прямо сейчас. Беллатрикс нежно улыбнулась вдруг приоткрывающемуся рту загнанной ею в угол юной волшебницы, одним пальцем аккуратно заставляя нижнюю челюсть протеже вернуться в исходное положение. — Если бы ты захотела поднять свой зад с постели, — продолжала Блэк, проведя указательным пальцем по линии одной из скул ведьмы. — То сейчас я бы тебя не мучила… А так — не вижу никакого желания с твоей стороны. — женщина хитро улыбалась, не отводя взгляда от очей напротив. — А что, если мне нравится подолгу лежать в кровати? — с заигрывающим тоном произнесла Гермиона. — Тогда… — прикусила губу Беллатрикс, опуская свое лицо еще ниже, так, что носы обеих особ почти соприкасались. Грейнджер смогла уловить нотки «Блэк Айвори» и «Ричмонд черри», срывающиеся с приоткрытых губ напротив. Грейнджер уже не стеснялась прилипшей к щекам краски и желала, чтобы этот момент продолжался вечно, но преподаватель был немного иного мнения на этот счет. — Каждые десять секунд я буду снимать по пять очков с твоего факультета. — Это… Н-не честно! — вырвалось у Гермионы, когда Блэк искренне рассмеялась. — А кто тут говорил о честности, крошка? «Этот звук — Рай для моих ушей…» — подумала про себя девушка, как вдруг Беллатрикс начала свой отсчет. — Девять, восемь, семь… — «Сейчас или никогда!» — пронеслось в сознании волшебницы, когда она схватила за плечи явно веселящуюся с ее неудачной попытки выбраться женщину, стараясь"…В главном волшебном штабе все снова шатко — должности раздают направо и налево разным одаренным (и не очень) колдунам и ведьмам! Как же долго продлится противостояние за место Министра Магии на этот раз? Удастся ли главному заместителю ухватиться за возможность возглавить Департамент или он в очередной раз окажется в пролёте из-за связей чистокровных волшебников? Следите за новостями только у нас — тогда вы первыми раскроете тайну этой запутанной борьбы!
Вы спросите: «какие же зелья подходят для приготовления «Воющего бивня»?!» — а мы вам ответим! …»
«Чушь…» — подумала про себя женщина, отправив газету прямиком в камин. Их утро часто проходило наедине, вдали от суеты шумного зала. Они уже привыкли встречать день в компании друг друга, а что ещё кроме умиротворения нужно было эти двум особам? Но, вдруг, Гермиона откланилась, ссылаясь на то, что ей «срочно нужно отправиться на отборочный матч по Квиддичу, дабы поддержать Рона и помочь Гарри со всем происходящим!» «Опять этот Уизел…» — немного раздраженно выдохнула Беллатрикс, ревниво проследив, как девушка исчезает прямо из-за двери. — Я скоро буду — не скучайте! — крикнула она, захлопывая за собой дверь, оставляя темную ведьму один на один со своими мыслями. — Эх, и как же я так умудрилась вляпаться на свою голову? — улыбаясь прошептала Беллатрикс, поднимаясь из-за стола. — Винки!.. Женщина почти что следом отправилась на прогулку по Хогвартсу за своей ученицей, радостно напевая какую-то незамысловатую песню себе под нос, как вдруг из конца туннеля послышался чей-то знакомый лепет, что, конечно же, не могло не привлечь внимание темной колдуньи. — Ага, повеселимся! — женщина проследовала за звуками, надеясь в очередной раз поймать прогуливающих уроки учеников: «Кто-то же должен убрать мой кабинет?» — навела она себя на мысль. Проскользнув за угол и спрятавшись в тени колонны, своим взором изучая застывшую парочку, она чуть ли не задохнулась от увиденного: сердце ее ушло в пятки, а в горле будто застрял огромный ком. «Этот рыжий кретин обжимается с моей Грейнджер?! Какого хрена?!» — возмутилась про себя колдунья, сжимая от злости свои кулаки. — На удачу! — раздался крик Рона, эхом отскакивающий от стен замка и врезающийся прямо в мозг профессора ЗОТИ: «На удачу?!» — взорвалась она. Колдунья вмиг побежала в свой кабинет, намеренно заперев за собою дверь. — На удачу?! Она тебе точно понадобится на моих уроках, рыжеголовый ты индюк! Кошмар, ещё и в стенах школы! Стоп… Почему я так реагирую? — ведьма уселась на один из рядом стоящих столов, продолжая своё рассуждение. — Наверняка это всё из-за грязнокровки! Я к ней слишком сильно привязываюсь… Но и границы нужно же иметь! Целоваться в стенах школы! Хотя, в мои годы и не такое делали… Винки! Эльфийка тут же возникла перед ней. — Да, мадам? — Принеси мне огневиски. — Но сейчас же утро, госпожа, вам ещё нужно проводить уроки! — Да какая тебе разница! Живо. — На столе возник поднос с бутылкой и стаканом. Откупорив её, Блэк продолжила, с пробкой во рту отливая себе немного. — Вот скаши мне, расве я не дофтоина жить хорошо. — она выплюнула предмет прямо на стол и нетерпеливо отпила из горла. — Ммм, больше недели не виделись, — вымолвила она, упиваясь обжигающим вкусом алкоголя. — Так вот… Мне явно нужно развеяться, от недостатка внимания я уже цепляюсь за какую-то грязь! — Но мисс Гермиона хорошая, вы сами. — А ну-ка цыц, мышка, ты что же — не слушаешь меня?! — прикрикнула Блэк. — Хм. А что если. Как там Северус поживает? Не наблюдала? — Тоскливо, как обычно… — Отлично! — Винки бы попросила хозяйку не совершать ошибк… — Замолчи, я сама разберусь — не маленькая! И эльф покорно испарилась в воздухе. *** Встретиться ребята смогли лишь на обеде. Рон и Гермиона многозначно переглядывались, пока Джинни кормила с вилки своего любимого Гарри. — Все же твоя удача помогла… — постарался прошептать рыжий так, чтобы его никто кроме Грейнджер не услышал. — Какая удача?! Рон, ты что, использовал Феликс Фелицис?! — обернулась на него младшая Уизли. — А. Э… Ну. Мы с Мионой… — начал было Уизли. — Мы с ним обнялись на удачу, вот и всё! — вспылила шатенка, прикрывая рот соседа рукой. — Никаких зелий. — Вас понял! Я же не пристаю! — рыжая колдунья вскинула руки в защитной позе, переходя вновь к подкармливанию своего партнёра. Рон тут же поник на месте, опустив голову на руки, более он не повернулся в сторону Грейнджер. Гриффиндорка не осознала причину своего протеста против рассказа друзьям о глупых и опрометчивых действиях рыжего парня, однако копаться в себе сейчас было тяжко. Хоть это и случалось редко (точнее было всего пару раз), ей захотелось высказаться обо всем Беллатрикс. В первый раз она проскользила взглядом по одной книге, содержание которой она хорошо знала. Мама часто читала это произведение на ночь, а юная ведьма представляла, как всё может обернуться в ее будущей жизни и какие приключения ожидают в дальнейшем. Девушка вспомнила о семье и не выдержала, буквально расплакавшись на месте, что явно не проскользнуло мимо преподавателя. Во второй же раз случился нервный срыв из-за огромной нагрузки от профессора Снейпа. Почти весь вечер Миона бубнила Блэк в плечо о том, как же она устала учиться и быть прилежной в этой жизни. Но оба раза декан Слизерина лишь слушала, поглаживая её по голове тонкими пальцами и ни разу так и не перебив. Даже такая поддержка была ей не свойственна (насколько гриффиндорка могла себе представить), однако, все изменилось в один миг. Девушка прошлась тоскливым взглядом по залу, осознавая, что за последние шесть часов они так с ней и не пересеклись. Из преподавателей за столом присутствовали лишь Минерва, изучающая какой-то старинный свиток, и директор Дамблдор, что вновь нежно улыбнулся студентке, словно ожидая ее взгляда. Ведьма вернулась к еде, уже просто перемешивая содержимое своей тарелки, чувствуя, как в ней снова нарастает необъяснимая паника.***
Гриффиндорка сидела, укрывшись пледом, возле горящего камина читая очередную книгу, но строчки практически уплывали со страниц, перемешиваясь в сознании в липкую вязкую кашу. Ещё утром вечер обещал быть воодушевляющим, но ситуация с Роном выбила из привычной колеи, украсив уже обыденные посиделки в более мрачные тона. За весь день Беллатрикс так и не появилась в поле зрения Гермионы, будто в конце каждого урока она исчезала в закоулках многочисленных тоннелей замка, скрываясь от любых глаз в этом проклятом здании. «А если что-то случилось? Куда она могла сбежать?» — навязчивые мысли об опасности проникали в разум девушки, отчего желудок сводило так, будто кто-то специально сворачивал его в клубок, а затем развернув натягивал орган, словно струны на расстроенную совсем скрипку, играя мрачную мелодию удушающего беспокойства. — Винки — шепнула девушка полусонным голосом. — Мисс что-то требуется? Винки сейчас всё принесёт! — воскликнула возникшая в фартучке домовиха. — Нет, не нужно ничего. Просто скажи, где профессор Блэк, всё ли с ней в порядке? — Юная госпожа, вам стоит отдохнуть перед завтрашним днём. Она сильная ведьма — вспыльчивая, но мудрая. — «По крайней мере должна быть таковой!» — но Винки не стала озвучивать эту мысль. — Мадам скоро вернётся — отдохните. — Я не смогу заснуть без н… — Гермиона поймала себя на мысли о том, о чем пообещала подумать чуть позже, со свежей головой. — Ладно… Пожалуй… Пойду прогуляюсь на ночь, может и усталость придет… — усталости было хоть отбавляй, но нервы действительно служили преградой спокойного сна, откупоривая. словно дорогое вино, скопившиеся за время исчезновения дамы переживания. Грейнджер махнула эльфу, который тут же исчез, и, накинув свою любимую мантию, единственную, которую не раскритиковала суровая Беллатрикс Блэк, девушка поспешила выйти в коридор. Луна на небе уже давно пересекла границу двадцати трех часов, укрывшись за редкими облаками вместе со звёздами на тёмной пластине. Потоки свистящего ветра огибали колонны, проходясь по беспомощной коже юной волшебницы лезвиями прохлады. Будто бы это могло спасти от неминуемой стужи, Гермиона вцепилась ледяными пальчиками в мантию еще сильнее. Несмотря на такой холод, ноябрь был довольно тёплым для этих мест в горах, но в некоторых проходах всё же стоило утеплить окна. Ведьма остановилась у одного из них, прислушиваясь к ужасной тишине, такой одинокой и туманной. Даже звуки приближающегося Филча со своей противной кошкой были бы более уместными в этот момент, но, к сожалению, даже смотрящий сегодня не соизволил появиться в этом крыле здания. Гриффиндорка залезла на подоконник и прислонилась виском к стеклу, наблюдая за последними клубами дыма, выходящими из хижины лесничего. На седьмом таком облачке, девушка погрузилась в дремоту, пока убаюкивающие колыбельные борьбы сквозняка и преград в туннелях, играли свою мелодию где-то в глубинах утихающей школы.***
Девушка бежала средь зелёных лабиринтов на звуки такого восхитительно сладкого манящего голоса, словно загипнотизированная его чарами. Песня лилась так пленительно и головокружительно, заставляя Гермиону раз за разом окунаться в тот самый сказочный мир, в котором не существовало проблем и забот — мир, где все обязательно должны быть счастливы. Чудные звуки рождались из глубин многочисленных дорог и поворотов и появлялись эхом совершенно близко от весело смеющейся волшебницы. Вот-вот, рядом, так, что ей, казалось, можно было ощутить и дотронуться до этого безмерного наслаждения кончиками своих пальцев, только если бы она знала, в какую сторону все-таки бежать. Спустя долгое время, тянущееся, как бесконечный водопад секунд, за одним из поворотов возникла фигура темной птицы, такой манящей и величественной, чей голос ни на минуту не прекращал подзывать к себе гриффиндорку. С опаской, девушка придвинулась ближе, стараясь на расстоянии изучить неведомое создание, но существо поддалось на движение и своими большими крыльями притянуло к себе тело юной ведьмы, а после — отпустило, предоставив той личное пространство. Из-за спины птицы вдруг начали рождаться порывы ветра: настолько сильные и оглушающие, они скользили по кронам зелёных стен, оставляя прорехи в этой цветной броне. Обернувшись, храбрая девчонка заметила, как гордое нечто запело тем же самым дивным голосом, но песнь ее теперь содержала одно лишь имя и была наполнена одним только горем и отчаянием: «Гермиона? Гермиона!» Создание взмыло ввысь, испаряясь в густом темном тумане, резко образовавшемся в лабиринте, а её пение стало доноситься всё тише и тише. Грейнджер в ужасе наблюдала за её действиями, без какой-либо возможности пошевелиться, застыв на месте, словно статуя. Вдруг, Гермиону охватила волна вины за своё непредусмотрительное действие утром, когда тёмная фигура вновь приблизилась со спины, но девушка тут же отмахнулась от нее, ощущая, как глаза стали наливаться горючими слезами, ужасно защипав. Искаженное создание опешило от её действий и сбежало прочь, оставив ведьму с её проблемами наедине. Преграды переросли в единый коридор с кучей дверей, но Гермионе было наплевать — ужасная душевная боль ломала собой ее ребра. В создавшемся помещении стало невыносимо душно, горло будто перетянули верёвками, а тело тут же охватил жар. Девушка, в конце концов, окинула взором помещение, которое вытягивалось в длинную полосу перед ней: каждые два метра располагались двери, возле которых летали такие же, как и встретившаяся ей, чудесные черные птицы, но более они не подзывали к Гермиону к себе. Хозяйка сна, задыхаясь и спотыкаясь, кинулась к первой попавшейся из них, но та лишь оттолкнула её от себя, испарившись в пространстве. Гриффиндорка осмелилась повторить свои действия в отношении другой птицы, но и она не оправдала её ожиданий. В глазах темнело, недостаток кислорода послужил отяжелению конечностей. Ведьма из последних сил толкнула одну из дверей, ворвавшись в какую-то комнату: посреди помещения располагался уютный диван, на котором сидели её родители, читая в обнимку какую-то книгу. Дрожащими руками Гермиона потянулась было в их сторону, но камин, находившийся неподалёку, вспыхнул, поджигая всё пространство вокруг себя. Шокированная этим действием девушка совсем позабыла о своём состоянии и в панике бросилась в огонь за близкими людьми: пламя обжигало, слёзы лились, а её семья не издавала ни звука, продолжая спокойно читать какой-то роман. Новые ожоги вырисовывались на теле, сквозь пелену боли у Гермионы прорезался вопль, когда её родители все-таки осознали суть происходящего и оторвались наконец от злосчастной книги. — Мы тебя так любим, ты выросла такой умной девочкой… — заливаясь слезами произнесла мать в момент, когда величавая птица вырвала Грейнджер из лап смерти. — Нет! Оставь меня ты, дурацкое создание! — брыкалась обессиленная ведьма, но существо даже не обращало на это внимания, унося ту всё дальше от опасности в своих объятьях.***
Гермиона очнулась ото сна на том же месте, но прошло уже достаточно времени с момента, когда она отключилась: дым из хижины лесничего давно перестал идти, все факелы в школе уже погасли, а в глубинах здания похрапывали некоторые картины. Ведьма слегка потерла только очнувшееся лицо своими сжатыми, обессиленными и вдруг пропахшими гарью кулаками, заметив, как сильно похолодало в помещении. Грейнджер поплелась спросони наугад, в надежде случайно набрести на свои апартаменты, иногда врезаясь одним из боков в выступы стен. Доверившись памяти, гриффиндорка медленно шла по лабиринтам Хогвартса: ее голова ужасно болела то ли от короткого сна, то ли от других причин, а пришедшее к ней во время отдыха видение лишь вновь несчадно испарилось где-то в глубинах сознания, не давая никаких намёков на то, что там все-таки происходило. И что-то все-таки наталкивало юную особу на мысль, что сон ее был не из приятных: глаза болели и припухли, будто бы от слез; в горле пересохло, а одежда, неровно растянувшаяся по фигуре, с силой сжимала ослабшее тело. «Как можно было додуматься просидеть в школьной форме весь этот чертов день?» — ругалась про себя гриффиндорка, как вдруг от логичных мыслей ее отвлекло постукивание чьего-то сапога о пустую бутылку и неожиданно раздавшийся «стон»? Девушка тут же пришла в себя и сразу же юркнула в ближайшее укрытие в виде обвитой лианами колонны. Любопытная девчонка слегка вытянула голову, желая узнать, кто стал причиной этой внезапной остановки, да и почему кто-то занимается подобным в стенах школы (к тому же, она ведь староста). Перед глазами вдруг выросли две фигуры, сплетающиеся воедино в жарком поцелуе. Женщина, а может быть и девушка, сидела на подоконнике, притягивая то ли мужчину с длинными волосами, то ли такую же девушку с безобразным карэ. Какое же удовольствие получала особа на окне, раз издавала такие стоны при поцелуях — оставалось только гадать, но пустые бутылки, разбросанные по всему коридору, подсказывали, что именно подтолкнуло ее на столь опрометчивый поступок. Мужчина резко притянул партнёршу ближе, оголив её плечи, и припал губами к ее шее, отчего та вскинула голову к потолку с громким смехом, переходящим в стоны. Лунный свет, проходящий сквозь мозаику на стекле, осветил лица виновников ночного представления. Грейнджер была ошарашена узнать этот голос, чёрные кудри, манеру нарушать личное пространство и просто даже одежду. А каким потрясением было увидеть в её партнёре старого зельевара с грубыми чертами лица и абсолютно невыражаемыми эмоциями, который буквально пожирал коллегу в своих лобызаниях. Гриффиндорка непроизвольно закрыла рот рукой, выбежав из-за колонны в противоположную сторону от этой парочки. С сумасшедшей скоростью она проскакала по туннелям, попадая прямо в покои к своему преподавателю. От хлопка двери на кресле подскочила задремавшая домовиха и, быстро пригладив свой фартучек, она уставилась на запыхавшуюся хозяйку, которая так и закрывала рот от шока рукой, но только вот по щекам ее пробегали тоненькие дорожки слёз. — Мисс, что случилось?! Сколько времени уже прошло! Куда же вы пропали? — забеспокоилась эльфийка. — Всё… но…нормаль.но. — пропищала девчонка себе в руку. — Я просто. увидела, как. — слова просто не выходили из горла, зацепившись за что-то мёртвой хваткой. — Увидели, как что? — Увидела то, чего не должна была видеть… — выпалила Гермиона, направляясь в свою комнату. — Я… пойду. — Вам что-то принести?! — беспокоящимся голосом прошептала Винки, но ей ответили отрицательным кивком головы и захлопнули дверь.***
Руки одернули часть платья, оголив некоторые участки кожи. Губы направились вниз, спускаясь с подбородка к шее, а затем и к ключице. Язык слегка щекотал участок кожи, а затем зубы ухватились за чувствительное место, оттягивая его, оставляя засос. Тело вздрогнуло, из горла вырвался неконтролируемый стон. — “ А он не только садоводством занимался раньше “ — проскочила шутка в сознании Беллатрикс, пока Северус дразнящими движениями спускался ниже к груди. Вдруг шестое чувство заставило Беллатрикс распахнуть прикрытые от удовольствия веки. — «Что-то явно не так…» — Так. Стой, давай остановимся, Северус. — тихонько оттолкнула его Блэк. — Что-то не так? — удивленно посмотрел на нее Снейп. — Ты недовольна моими навыками? Мы же даже не начали… — Нет, просто. Ммм. Давай не сегодня? Мне кажется, я перепила? — первая отмазка прозвучала слишком неубедительно. — Ты у меня спрашиваешь? Может еще скажешь, что у тебя болит голова? — мужчина отодвинулся от такого долгожданного тела и явно был разгневан прерванным актом: весь вечер Блэк специально всё подводила к этому исходу, а на финишной прямой резко дала по тормозам. — Я же предлагал отправиться в спальню, там было бы гораздо удобнее. Или, тебе холодно? — Голова? Пфф, конечно нет! Просто у меня на днях задержка была, будет неловко, если они начнутся прямо сейчас, ведь так? — натягивая обратно на плечи черный шелк, выпалила раздраженная преподавательница. — Белла, я знаю, что вы — женщины имеете ввиду, когда говорите про голову, не нужно завуалировано маскировать под нее месячные. К крови я не брезглив. И о какой неловкости можешь говорить ты? Может уже прекратим этот цирк? — Я просто не хочу этого. — в ответ последовал тяжелый вздох и бровь, надменно поднятая вверх. — Я знала, что ты меня поймёшь! Женщина спрыгнула с подоконника. когда мужчина схватил ее за руку. — А что прикажешь мне делать с этим?! — его штаны опасно натянулись, а глаза горели адскими огоньками. — Оу… сочту за комплимент. — с отвращением бросила ему Беллатрикс. выдергивая руку из хватки. — Ну… Можешь закончить с этим по старинке, Севи — тут я не помощник. — она натянуто улыбнулась, тут же скрываясь за поворотом, уходящим в сторону покоев, оставив рассерженного зельевара один на один с самим собой.***
Гермиона лежала уже долгое время в постели, свернувшись клубком на кровати, забившись в свои собственные мысли. “ А если они меня видели? Заметили, как я убегала оттуда? Или даже подсматривала за ними?!» — корила себя волшебница, то и дело заливаясь слезами. — «Зачем я только вышла из комнаты! Сейчас наверняка прискачет Блэк со Снейпом и вставят мне за похождения ночью!» Как назло, в гостиной послышался характерный скрип отворившейся двери. Между домовой и хозяйкой жилища тут же разразилась крупная ссора. — Мисс, потрудитесь объяснить, где вы пропадали весь день! Винки с нетерпением ждёт ваших оправданий! — разразилась домовиха, негромко топнув маленькой ножкой. — Винки, ну какие оправдания, мне что четырнадцать лет? — устало выдохнула Беллатрикс, отчего сердце Гермионы болезненно сжалось. — Где хочу, там и шляюсь, не лезь не в своё дело! — в голосе старшей ведьмы промелькнули характерные нотки ранее принятого алкоголя, которые заставили Грейнджер покрыться мурашками. Она сразу же вспомнила, как еще в детстве, ее отец лечился от алкоголизма, но не единожды срывался, уходя в запой. Когда-то, в один из таких периодов, Джон притащился домой, пока мать девушки была ещё на работе. Юная ведьма с, тогда ещё нераскрытыми магическими навыками не осознавала, что происходит с родителем. Маленькая девочка кинулась помогать своему папе, когда тот упал на лестнице, ведущей на второй этаж, но ей ответили лишь замахнувшейся рукой… После этого случая отец окончательно бросил пить, но травмы навсегда отпечатались в её сознании. Ещё год она вздрагивала при мысли, что где-то в доме стоит бутылка вина. Мама отчаянно доказывала, что этого больше не повторится, успокаивая дочь тем, что установила на двери детской замок. Мистер Грейнджер долго не мог простить себя за содеянное, откупаясь конфетами и новыми сказками, да что таить-то — по сей день ему стыдно за свой поступок. Гермиона давно простила его, но ужасная паника каждый раз охватывала сердце при виде кого-то пьяного на близком расстоянии, ведь некоторые люди попросту теряли контроль под воздействием горячительных напитков. — Юная мисс беспокоилась за вас! Она себе места не находила весь день! А вы не потрудились даже мне передать, куда вы направились! Вы снова взялись за старое? Опять бесконечные вечера в компании бутылки?! — Я всё ещё твоя хозяйка, выбирай выражения! Какое мне вообще дело до этой грязнокровки? Пускай не волнуется и не тратит свои нервы на старую, никому ненужную каргу, как я! — взревела Беллатрикс на весь дом. Вдруг послышался звук разбивающегося стекла. — Вы вновь превращаетесь в своего отца… — раздался тихий тоскливый голосок. — Повтори это… — сквозь слёзы Блэк перестала контролировать сбивающийся серьёзный тон — Ещё раз… — Вы не обязаны быть такой, Винки знает. Винки видела, какой вы можете быть заботливой. Девочка-маггл изменила вас! С грохотом профессор упала на диван, сворачиваясь на нём. Рыдания вырывались в подушку, камнями сбрасывая с плеч все воспоминания. А Грейнджер металась между желанием помочь и своим давним страхом.