Rowena's Study

      На чёрном фоне неба замок ещё больше был похож на рождественскую ёлку. Гермиона сидела в задней части кареты, ожидая, когда фестралы начнут двигаться. Взглянув на замок, скрытый за деревьями, она глубоко вздохнула, увидев маленькое окно общей гостиной Гриффиндора. Пока что она сидела одна, было время наедине с собой перед началом нового учебного года. Ещё до этого она задержалась в поезде, чтобы убедиться, что первокурсники не потерялись, а старшекурсники не были слишком заняты друг другом, чтобы пропустить остановку поезда. Теперь она сидела в карете, наслаждаясь тишиной, покоем и душным ночным воздухом. Из-за высокой влажности волосы взлохматились, а маленькая капелька пота стекла вниз по шее, она глубоко вздохнула и приготовилась к своему последнему году в Хогвартсе.       Как только война закончилась, учителя Хогвартса собрались, чтобы обсудить, что делать с учениками, которые не закончили своё обучение; и теми, кого забрали из школы из-за назревающей опасности. Было решено, что студенты, захотевшие вернуться, продолжат следующий год обучения, но будут проводиться занятия, помогающие понять программу прошлого года. Курсу Гермионы пришлось переучивать весь год, чтобы сдать Ж.А.Б.А.; это значило, что теперь она будет на одном курсе с Джинни и другими ребятами. Образовалась система, по которой, следуя расписанию, на занятиях могут находиться ученики разных факультетов и разного возраста, это способствует единству факультетов и взаимопомощи между студентами.       Гермиона отправила Луну Лавгуд и Кэлвина Кроули в их карету, чтобы они не пропустили отправление, а сама дожидалась старосту мальчиков своего курса. Она лично согласилась с Макгонагалл, что в этом году у них должно быть четыре старосты. Они предприняли это, чтобы у однокурсников Джинни и Луны тоже был шанс выбрать старост, чтобы вся власть не переходила вернувшимся «восьмикурсникам». Это был действенный способ вернуть Хогвартс в нужное русло. Луна, естественно, стала старостой девочек, пусть иногда и витала в облаках, но никогда не отказывалась помочь, и никто не смог бы отрицать, что её странный на первый взгляд совет рано или поздно окажется полезным. Кэлвин Кроули был загадкой для Гермионы. Она мало что знала о нём, кроме того, что он пуффендуец и имеет способность оказываться в нужном месте, чтобы вовремя предотвратить ссору или спор. Он немного напоминал ей Седрика Диггори тем, что обладал дружелюбным характером и был храбрым, прямо как Гарри Поттер.       Она ещё не знала, кто конкретно занимает должность старосты мальчиков, но из разговоров в поезде поняла, что он слизеринец и сын Пожирателя Смерти. На ум приходил только один человек, и ей совсем не хотелось наблюдать светло-блондинистую макушку в башне старост весь оставшийся год. Поэтому она смотрела вперёд, на фестралов. В конце концов, карета наклонилась под тяжестью парня, издав протяжный скрип в ночной тишине, когда тот забрался в неё. Староста была так глубоко в своих мыслях, что чуть не подпрыгнула, когда низкий голос раздался за её спиной.       — Теперь ты можешь их видеть, Грейнджер? — голос был глубоким и таким тихим, что почти терялся в песнях сверчков и шорохе деревьев, гнущихся на ветру. Этот голос она раньше не слышала в Хогвартсе. Это не голос того, кого до этого момента она считала старостой, и от шока и простого любопытства она повернулась к своему спутнику.       — Нотт? — Гермиона чуть не задохнулась. Он одарил её еле заметной грустной улыбкой и быстро кивнул. Его тёмно-каштановые волосы были длиннее, чем в последний раз, когда она его видела, и ниспадали лёгкими волнами, немного закрывая насыщенные голубые глаза, которые сейчас бегали по её лицу, изучая и будто пытаясь что-то решить. Казалось, придя к какому-то выводу, он протянул ей руку в знак приветствия.       — Собственной персоной, рад видеть.       Гермиона с мгновение смотрела на его ладонь, прежде чем слегка пожать её. Его рука была тёплой по сравнению с её и удивительно большой. Она отдёрнула ладонь, когда карета начала движение, и откинулась на спинку сидения, стараясь казаться расслабленной. Он сидел прямо напротив неё на самом краю скамейки. Она была уверена, что если поднимется сильный ветер, Теодора снесёт. Как будто Вселенная пыталась доказать её правоту, ведь в этот момент они налетели на особенно большую кочку, и ему пришлось ухватиться за сидение, чтобы не упасть.       — Можешь немного подвинуться в сторону? Ты заставляешь меня волноваться, — он приподнял бровь, глядя на неё, а затем пересел. Он всё ещё находился на расстоянии от неё, но больше не рисковал вывалиться из кареты. Она кивнула в знак признательности и вернула своё внимание к фестралам. — Ты тоже их видишь, верно? — она обернулась к нему как раз вовремя, чтобы заметить кивок.       — Думаю, большинство вернувшихся студентов могут их видеть, — сказал он. Его голос снова был низким, как при их встрече. Теодор Нотт был странным слизеринцем, у неё не ушло много времени, чтобы понять это. Она ломала голову, с первого курса и до сих пор он не обозвал её или даже не пустил заклинанием в школе. Но он всё так же оставался слизеринцем, и она немного опасалась делить с ним башню старост, не говоря уже о том, что его отец был Пожирателем Смерти. Тем более добившимся успеха; в то время как Снейп был правой рукой Волдеморта, Уильям Нотт, отец Теодора, — левой, и вторым по толщине кошельком после Малфоев.       Гермиона поразмышляла ещё пару минут, пока не решила, что разумнее было бы оставить всё это в прошлом. По крайней мере, то, что возможно оставить в прошлом. Он пытался пожать ей руку и вроде как не хочет быть врагами. Или хочет? В противном случае она может просто бросить в него проклятие и переехать назад в свою спальню в Гриффиндорской башне до конца года. Гермиона не хотела какого-то особого отношения к ней, но в прошлом году она помогла Гарри Поттеру убить самого могущественного тёмного мага в истории, и если некоторые привилегии помогут ей прожить этот год спокойно, она ими воспользуется. Но только в том случае, если в этом будет необходимость.       — Что ж, не буду врать, я думала, Малфой будет старостой мальчиков, — призналась она, разглядывая озеро.       — Расстроилась, что это я? — спросил он, откидываясь на спинку и складывая руки за головой.       — Нет, скорее, почувствовала облегчение. Не хотелось бы слышать оскорбления в свой адрес весь последующий год, — она положила руки на колени.       — Я могу оскорблять тебя, — теперь он серьёзно смотрел на неё, скрестив руки на груди.       — Думаю, что с тобой я готова рискнуть, Нотт, — ответила она, пожимая плечами. Карета остановилась перед главным входом в замок, и Гермиона встала, беря маленькую, расшитую бисером сумочку, и ожидая, пока он спустится. К её удивлению, Теодор протянул руку, и она с благодарностью приняла её, спрыгивая со ступенек кареты. Гравий под кроссовками хрустнул. — Прежде чем мы пойдём, — начала она, и ему пришлось развернуться, так как он уже начал шагать ко входу. — Я хочу, чтобы факультеты были едины, — свет из окон замка бегал по лицу, план медленно созревал в её голове. — Кто сможет лучше подавить предрассудки, чем магглорождённая гриффиндорка и чистокровный слизеринец. Думаю, если мы будем, по крайней мере, вежливы друг с другом, младшекурсники смогут следовать нашему примеру, — он медленно кивнул.       — Единство факультетов, — его губы сложились в маленькую ухмылку, а он указал на место рядом с ним. Гермиона подошла к Теодору, и они вместе вошли в Большой зал. Староста мальчиков и староста девочек — единство факультетов против сотни взглядов и старых предрассудков.