Rowena's Study

      Следующим утром Гермиона проснулась, чувствуя себя намного лучше, чем вчера. Конечно, прошлым вечером она получила лёгкое сотрясение мозга из-за неспособности контролировать свои эмоции и вселенского невезения, но теперь она была в порядке. Гермиона попыталась выбраться из кровати, но запуталась в простынях из-за того, что никто не додумался разуть её, поэтому с глухим стуком и стоном упала на каменный пол. Она поймала себя на мысли, что надеется, что её сосед всё ещё спит или спустился на завтрак пораньше (хотя кухня начнёт работать только через полчаса), или просто пропал в чёрной дыре, откуда не мог слышать звуков её падения, но ожидания не оправдались — раздался стук в дверь.       — Всё хорошо, Грейнджер? — она услышала приглушённый голос Нотта за дверью.       — Да! Просто моя неуклюжесть временами даёт о себе знать.       — Что ж, прекрасно. Э… когда у тебя будет время, можешь забрать своё расписание. Оно где-то здесь.       — О, чудесно. Я скоро выйду, мне нужно пару минут на сборы.       Она медленно начала высвобождать стопу из простыни. Несколько неудачных попыток спустя, нога была на свободе, проще было бы выбраться из котла дьявола.       Выбравшись из хлопковой ловушки, Гермиона вскочила и начала рыться в своей одежде. Она схватила форму и гигиенические принадлежности, поспешив в общую ванную. Она была простой, но вместительной, с душем и ванной, унитазом и раковиной. Дверь была всего одна, поэтому беспокоиться, что Нотт увидит то, чего видеть ему не полагалось, не приходилось. Она поспешно пробормотала запирающее заклинание и встала под душ. Ещё несколько минут ушло на ожидание, пока новый шампунь впитается в волосы, она смыла его, почистила зубы и оделась к новому дню.       Гермиона Грейнджер всегда считала, что она ранняя пташка. Каждый день она вставала раньше Гарри и Рона и одна из первых спускалась к завтраку. В то утро, когда она вышла из ванной, поняла, что значит ранний подъём. Теодор Нотт не только успел принять душ и одеться, но, похоже, и заварить себе несколько чашек чая и начать изучать новый учебник по Зельям. Приблизившись, Гермиона поняла, что он прочёл уже добрую четверть.       — Ты уже дошёл до главы об устранении последствий подмешанного снотворного? Мне понравилась теория Кэлвинса на эту тему.       Она села в одно из мягких кресел, закинув ноги на подлокотник, наслаждаясь ощущением ткани на коже. Она убедилась, что мантия прикрывает достаточно, на случай, если юбка задерётся.       — Ммм? О, да, вообще, я уже читал эту книгу, просто хочу освежить память перед уроком, — сказал Нотт, отрываясь от учебника и поворачиваясь к ней. — Кстати об этом, — он взял лист пергамента с маленького кофейного столика и протянул ей. Она благодарно кивнула и начала читать. Мисс Грейнджер, В связи с вашими пожеланиями в конце шестого курса и вашими исключительными оценками по С.О.В. вы были зачислены на следующие учебные занятия. Зелья — подземелья, класс 205 — Слагхорн Чары — класс 2е — Флитвик Гербология — теплица 4 — Спраут Трансфигурация — класс 1В — Макгрегор Продвинутая Нумерология — класс 7а — Вектор Древние Руны — класс 6а — Баблинг Углублённое изучение факультетов — библиотека — Пинс Защита от Тёмных Искусств — класс 3с — Джейкобсон Если у вас есть какие-либо вопросы или вы хотите сменить учебные предметы в связи с непредвиденными обстоятельствами, пожалуйста, сообщите об этом директору Макгонагалл не позже тридцатого сентября, после чего это расписание занятий будет считаться постоянным, и ожидается, что вы будете сдавать экзамены по выбранным предметам. В период с 20 мая по 5 июня 1999 года все учащиеся седьмого и вернувшегося восьмого курсов будут сдавать Ж.А.Б.А. Пожалуйста, имейте в виду, что эти оценки повлияют на будущие возможности студентов и помогут им в успешной карьере. Успешного учебного года! Профессор Дэниел Джейкобсон, Гриффиндор, декан факультета.       — Ну, выглядит довольно просто, — пробурчала она себе под нос, беря палочку и призывая сумку с учебниками и некоторыми нужными конспектами. Взволнованная возможностью увидеть друзей и начать новый учебный год с завтрака, она подбежала к портретному проёму, — ещё увидимся, Нотт, — крикнула она, выскакивая в коридор.       — Грейнджер… — она услышала, как он зовёт её, но не стала оборачиваться.       Спускаясь по лестницам и приближаясь к Большому Залу, она не переставала ощущать, будто груз в груди становится всё тяжелее и тяжелее. Идея возвращения в Большой Зал и очередного обморока казалось всё более навязчивой, поэтому она решила пропустить приём пищи и посидеть около класса по Зельям и подождать урока.       Ждать долго не пришлось, пухлощёкий профессор Слагхорн уже через несколько минут, пыхтя, вернулся с завтрака и пожелал Гермионе доброго утра. Он отпер дверь, а она заняла место в конце класса, что было несвойственно ей старой, но наступил новый учебный год. Теперь она оставит право отвечать на заданные вопросы однокурсникам, а сама сосредоточится на учёбе и будет получать удовольствие от этого. Профессор Слагхорн метался по помещению, собирая свои принадлежности, комната постепенно наполнялась учениками. Гарри и Рон помахали ей, как только зашли, и заняли парту перед ней, негласно решив, что в этом году станут соседями. Вошла Джинни и села рядом со своей однокурсницей, а Нотт и Малфой сели друг с другом за стол по соседству.       Подождав ещё пару минут, чтобы опоздавшие успели занять места, профессор начал урок. Гермиона впервые за всё время в Хогвартсе осталась без партнёра на Зельях. Она оглядела присутствующих, и на неё накатило такое знакомое чувство одиночества. Сосредоточившись на конспекте и позволив пышным волосам закрыть её лицо от внешнего мира, она принялась записывать лекцию о всевозможных способах применения просроченных бобов Лима и попыталась проигнорировать тёмное чувство, закрадывающееся в душу.       — Хорошо, класс, после всего, что мы пережили в прошлом году, я думаю, что этот год можно начать с лучика света! Кто из вас может вызвать Патронуса?       Профессор Флитвик стоял на высокой стопке книг рядом с кафедрой, практически подпрыгивая от радости. После долгого урока Зелий Гермиона была рада вернуться из подземелий Хогвартса, пребывание там лишь ухудшило её состояние, и она думала, что тёплый и светлый класс Чар снимет это наваждение.       Как только Флитвик увидел, что все руки мгновенно взметнулись вверх, чуть не упал со своего пьедестала, его седые волосы то поднимались, то опускались от волнения. Все из Отряда Дамблдора тянули руки, только слизеринцы стояли в стороне.       — Чудесно, — сказал учитель, хлопая в ладоши, — кто хочет объяснить, как работает заклинание?       Гермиона была занята рисованием на кусочке пергамента, поэтому не сразу поняла, что в классе воцарилась тишина. Когда она подняла голову, столкнулась, как минимум, с двадцатью парами глаз, которые выжидающе смотрели на неё, думая, что она ответит.       Через пару мгновений переглядок Гарри вопросительно приподнял бровь. Когда она отвела взгляд и снова уставилась в пергамент, класс снова замолк. В конце концов Гарри начал:       — Да… э-э-э, это светлое заклинание. Возьмём, к примеру, любое тёмное проклятие, для того чтобы наложить его, в вашем сердце должна быть ненависть, гнев или любые другие негативные эмоции. Вы должны желать навредить чему-то или кому-то. При вызове Патронуса вы должны сосредоточиться на всём хорошем в вас, в большинстве случаев помогают хорошие воспоминания. Затем используют Экспекто Патронум. Его используют как защиту от тёмной магии и тёмных существ, в первую очередь дементоров, — Гарри закончил и провёл рукой по волосам, отчего они ещё больше взлохматились, он не привык быть в центре внимания.       — Превосходно, мистер Поттер, пятнадцать очков Гриффиндору. Так, те из вас, кто может вызывать Патронуса, сколько из вас могут сотворить его телесным… о, так много! — Флитвик едва сдержал вздох удивления, когда все из Отряда Дамблдора, кроме Невилла и Дина Томаса, которые могли вызывать лишь бестелесные версии заклинания, подняли руки. — Что ж, давайте сдвинем столы в заднюю часть класса, и кто-нибудь продемонстрирует нам, давайте, давайте.       Шум и гам наполнили помещение, пока парты не отлевитировали к стенам, а ученики двух факультетов не выстроились в колонны друг напротив друга.       — Мистер Поттер, вы первый.       Олень Гарри вылетел из палочки и грациозно встал перед ним.       — Мистер Уизли, вы следующий.       Собака Рона пробежала вокруг оленя Гарри, пытаясь заставить королевского зверя поиграть, бледный свет мерцал по пустому пространству помещения. По классу пробежались смешки, когда олень раздражённо уставился на веселящегося пса.       — Очень хорошо. Следующий.       Ученики продвигались в очереди, пока класс не наполнился Патронусами. Лошадь Джинни и лиса Симуса составили компанию псу Рона. Патронусы Дина и Невилла представляли собой бестелесные шары белого света. Они пытались удерживать их на концах палочек так долго, как только могли, прежде чем их Патронусы погасли и исчезли.       Наконец, настала очередь Гермионы. Уже второй урок подряд она смотрела на Теодора Нотта. Он стоял напротив неё, выглядя более расслабленным, чем когда-либо, в белой рубашке, закатанной до локтей, он улыбнулся ей, и маленькая ямочка показалась на его щеке. Она кивнула и подняла свою новую палочку. Неудивительно, что её первую из винограда сломали после того, как Беллатриса забрала её во время «пребывания» Гермионы в мэноре. Новая палочка была из рябинового дерева, с сердечной жилой дракона, и она всё ещё привыкала к ней.       Она попыталась представить то воспоминание, о котором думала всегда при вызове Патронуса. Её мама и папа обнимают её во время Рождественского киномарафона, когда ей было одиннадцать, когда она впервые вернулась из Хогвартса, когда всё в её жизни наконец-то обрело смысл. Как только она подняла палочку, чтобы выпустить заклинание, знакомое тёмное ощущение охватило все внутренности, вздох сорвался с губ, когда она поняла, что таких моментов больше не будет, потому что её родители были в Австралии, их память стёрта… ею, их собственной дочерью. Впервые с того момента, как Гарри обучил её Патронусу; у неё не получилось.       Покачав головой, она извиняюще посмотрела на профессора, прежде чем выбрать другое воспоминание. Там, где была она, Рон и Гарри. Они сидят у огня на пятом курсе, тогда Гермиона и сказала Рону, что его эмоциональный диапазон, как у чайной ложки. Улыбнувшись про себя, она подняла палочку и во второй раз проговорила заклинание, но как только последний слог сорвался с её губ, она вспомнила, что потом Артура Уизли укусила змея, Сириус умер и началась война. Из палочки вылетело всего несколько искр.       — Всё в порядке, мисс Грейнджер, не все могут вызвать Патронуса. Это довольно сложное заклинание, — успокаивающий голос профессора Флитвика прервал перешёптывания остальных членов Отряда Дамблдора.       — Неужели вы думаете, что я не знаю! — огрызнулась Гермиона. Она ни разу в жизни не поднимала голос на учителя, и всё же, как только первое слово сорвалось с её губ, она уже не могла остановиться, хотя и была в ужасе от самой себя. — Я знаю, что это сложное заклинание, да за последние семь лет я столько сложных заклинаний выполнила, что сам Мерлин поздравил бы меня. Я не подняла руку, когда вы спросили, чтобы почувствовать себя частью этой демонстрации, я могу вызвать это чёртово заклинание!       Профессор уставился на неё широко распахнутыми глазами, сжимая палочку в руках, явно расстроенный вспышкой Гермионы.       — Миона, успокойся, это…       — Не говори мне успокоиться, Рональд. Ты видел, что я могу вызвать Патронус.       Она попыталась в третий раз, но снова ничего не вышло. Горячие слёзы разочарования скатывались по щёкам, она чувствовала на себе взгляды слизеринцев.       — Смотрите, мы наконец нашли то, что не может сделать грязнокровка! — послышался насмешливый голос откуда-то с их стороны.       — Мисс Паркинсон! Минус двадцать очков со Слизерина и две недели отработок у директора, чтобы она знала о вашем ужасном отношении к сокурсникам.       Однако слова уже были сказаны, и когда Гермиона обернулась, увидела хихикающих учеников и услышала перешёптывания. Не поднимая ни на кого взгляда, она выбежала из класса, оставив сумку и конспекты, и как можно быстрее направилась в свою комнату. Она не заметила обеспокоенного взгляда голубых глаз, которые проводили её уход из класса Чар.       Только добравшись до портрета, она вспомнила, что забыла узнать пароль у Нотта. Ещё один крик разочарования, и вот уже слёзы вовсю текут по лицу, Гермиона потёрла щёки, которые мгновенно покраснели, смахивая в гневе слёзы. Совершенно измученная и морально опустошённая, она сидела под картиной «Башня Мерлина» и плакала. Она поддалась эмоциям, которые тут же отразились на картине в виде грозовых туч.