Rowena's Study

      Гермиона вскочила с кресла, выставив вперёд руку с палочкой, и в шоке уставилась на Драко Малфоя, сидящего за столом в кабинете Кандиды, держащего перо в руке, на его бледном лице появилась ухмылка. Она не опускала палочку, пока взгляд его серых глаз не опустился на её руку, а затем вновь вернулся к её глазам. Как только она осознала, что держит его на прицеле, медленно убрала палочку.       — Что ж, значит, ты тот слизеринец, про которого говорила Кандида? Тот, кто пользовался комнатой ещё до третьего курса? Она сказала, что…       — На самом деле, — перебил её голос позади, — это я.       Палочка Гермионы снова взметнулась в воздух, она развернулась и увидела фигуру, сидящую на диване под окном. Нотт весело ухмыльнулся ей, когда она посмотрела на него, а затем на Малфоя.       — Но… но она сказала, что доступ был только у одного студента.       Мысли Гермионы путались, она пыталась понять, как вообще Нотт и Малфой могли оказаться в её священном месте. Нотт перевёл взгляд на её палочку и нахмурился, подняв руки над головой в успокаивающем жесте.       — У тебя рука с палочкой дрожит, Грейнджер?       Он медленно убрал книгу, которую читал до этого, с колен и положил ногу на ногу.       — Простите, — она взглянула на Малфоя и слегка улыбнулась ему, — просто что-то вроде старых привычек, — она повторила слова Гарри, и это вызвало усмешку у Драко, он встал со стула и прислонился бедром к парте, скрещивая лодыжки.       — Когда ты нашла комнату? — спросил Нотт, когда она опустила палочку.       Его лицо, ранее покрытое синяками, теперь выглядело лучше, кровоподтёки исчезли, и лишь красные полосы указывали на то, что кое-где кожа начала покрываться струпьями.       — О, э-э-э, на третьем курсе. Мне нужно было место, чтобы искать информацию о том, как спасти Клювокрыла.       Она искоса взглянула на Малфоя, но он старательно делал вид, что пятно на стене гораздо интереснее, чем весь этот разговор.       — Я нашёл её на втором курсе, мне нужно было куда-то уйти от всей этой… токсичности, которая происходила в гостиной Слизерина.       Его взгляд переместился с Гермионы на Малфоя, она знала, что он имел в виду. Именно в этот год Малфой начал называть её грязнокровкой. Тогда на их факультете начали формироваться предрассудки, поэтому, наверное, в общей комнате Слизерина и было неуютно.       — А ты?       Она повернулась к Драко, теперь она стояла спиной к камину, и жар от огня неприятно распространялся по телу, поэтому она отлевитировала одно из кресел подальше от камина, так что сейчас они втроём образовывали треугольник.       — Шестой курс, — это всё, что нужно было сказать, поэтому она кивнула и села.       Ни для кого не было секретом, что Драко пытался восстановить исчезательный шкаф на протяжении всего шестого года. Вполне логично, что комната помогла ему. Он испытывал стресс, пытаясь починить то, что было почти невозможно, так ещё и его мать каждый день подвергалась пыткам Волдеморта.       — Мне было интересно, кто был «гриффиндорским счастливчиком». Кандида рассказывала мне о тебе, но отказывалась называть имя, — сказал Малфой, садясь на парту, теперь его ноги болтались в воздухе. — На седьмом курсе перед Хэллоуином я столкнулся здесь с Тео. Он был в шоке, оказывается, кабинет никого не выбирал уже почти пятьдесят лет, — он посмотрел на Тео в поисках подтверждения и, получив кивок, продолжил: — пока не появился он. Поскольку Кандида не появлялась в портрете, он не знал, что кого-то ещё выбрали. Когда я сказал ему, что есть ещё один студент, и к тому же гриффиндорец, мы поспорили, кто это. Кстати об этом, — он спрыгнул со стола, подошёл к Нотту, достал из кармана мешочек, полный галеонов, и протянул ему. — Я думал, это Поттер, — пояснил он, беря другой стул, ставя его и садясь лицом к дивану.       — Сколько ты выиграл? — спросила она.       — Ну, — начал Нотт, пересчитывая монеты, — сто галеонов, если он не сжульничал, — он поднял на неё глаза и одарил чеширской улыбкой, его голубые глаза блеснули в свете факелов. — Я оказался прав, — он подмигнул и вернулся к подсчёту. Гермиона фыркнула. Сто галеонов? Это около пятисот фунтов, немыслимая сумма для ставки!       — Это немного чересчур, вам не кажется? — спросила она, подтягивая ноги и удобнее усаживаясь в кресле.       — Не для нас.       Малфой пожал плечами. Ещё несколько минут они сидели в тишине.       — Так ты… чувствуешь себя лучше? — спросил Нотт, приподнимая брови и оглядывая её.       — Да, если не считать парочки проблем на Трансфигурации. Сегодня не мой день, — вздохнула она, откидываясь на спинку кресла.       — Грейнджер? Проблемы? Невозможно!       Драко поднял руки в притворном возмущении. Гермиона просто смотрела на него несколько секунд, прежде чем разразиться истерическим смехом. Она так долго и сильно смеялась, что на глазах выступили слёзы. Когда приступ прошёл, она увидела, что оба парня смотрят на неё так, будто у неё появилась вторая голова.       — Извините, просто сама ситуация смешная. Я имею в виду, Малфой шутит не надо мной, — она снова начала смеяться, но на этот раз посерьезнела быстрее. — Кстати об этом, уже второй раз за этот день ты мило ведёшь себя со мной. Думаю, это новый рекорд. Спасибо, — она слегка кивнула ему.       — Ну, мой запас любезности не бесконечен, так что не привыкай, — произнёс он и магией призвал ярко-зелёное яблоко из сумки.       Как только она увидела фрукт, её желудок издал самый протяжное и громкое урчание, которое она когда-либо слышала. Гермиона тут же покраснела, пытаясь не смотреть ни на одного из слизеринцев.       — Ты пропустила уже три приёма пищи подряд. Так ведь, Грейнджер? — раздался голос Нотта, послышался шум, и она поняла, что он встал с дивана. Она кивнула. — Так ты ещё и упала в обморок во время ужина прошлым вечером?       Она снова кивнула и подняла глаза на копающегося в своей сумке Тео. Откуда он знает, что она не ела? Он встал, держа что-то в руках. Маленькую пачку сахарных перьев, банан и пакетик шоколадных галеонов. Он протянул всё это ей. Пока она смотрела на еду, не заметила, что к ним подошёл Малфой. Глаза Гермионы округлились, когда он протянул ей своё яблоко.       — Поешь.       Драко вернулся на место, откидывая голову и закрывая глаза.       — Спасибо.       Она попыталась сморгнуть слёзы, накопившиеся в глазах.       — Не за что, — ответил Нотт, снова садясь на диван. — Просто не кричи больше на меня по крайней мере неделю, и мы будем квиты.       Она рассмеялась и, пробурчав что-то в знак согласия, откусила кусочек банана.       — Получается, ты можешь вызвать Патронуса? — спросил Малфой, всё ещё не открывая глаз.       Гермиона разочарованно фыркнула.       — Да, — ответила она сквозь стиснутые зубы.       После пары успокаивающих вдохов, она съела ещё один кусочек банана. Затем она закинула в рот одну шоколадную монетку. Она думала, не это ли он имел в виду, когда говорил, что его любезность не бесконечна. Может, он снова станет тем Малфоем, с обзывательствами и всем прочим. Но на следующие несколько минут воцарилась тишина. Она провела это время, медленно наслаждаясь шоколадам и тем, как божественно он таял во рту.       — Отлично! — воскликнул Малфой так внезапно, что Гермиона подскочила в кресле, он хлопнул ладонями по ногам и вскочил со своего места. — Думаешь, ты сможешь научить меня?       Она наконец-то посмотрела на него. Серые глаза уставились на неё в ответ. Она пыталась уловить какой-нибудь намёк на насмешку, но увидела лишь надежду. Он терпеливо ждал её ответа, вертя палочку между пальцев, как музыкант вертит барабанную палочку во время рок-концерта. После войны он смог вернуть себе палочку из боярышника, поэтому сейчас изящно и с удовольствием перебирал её пальцами.       — Эм, ну, Флитвик сейчас как раз всех учит этому заклинанию, — сказала она, вытирая потные ладошки о мантию.       Если из всех людей на планете он готов просить о помощи именно её, будь она проклята, если откажется.       — Он боится, что у него не получится, — сказал Нотт, тоже вставая и потягиваясь.       Гермиона старалась не пялиться на открывшийся из-за приподнявшейся ткани живот, но попытка не увенчалась успехом. Кожа была бледной, только бледно-розовая полоска шрама скрывалась под одеждой. На секунду она задумалась, как далеко он уходит под рубашкой… Она тут же развернулась, покраснев, когда поняла, что творит, Гермиона перевела взгляд на Малфоя, тот понимающе ухмылялся ей.       — Почему ты думаешь, что у тебя не получится? Ты невероятно способный волшебник. Вы оба.       — Спасибо за комплимент, Грейнджер, но к несчастью на моей коже навсегда остался отпечаток тьмы. Для этого заклинания нужны светлые воспоминания, но мои испорчены, — ещё до того, как Малфой закончил, Гермиона начала качать головой в отрицании.       — У тебя должно получиться. Снейп же смог, — сказала она, беря свою палочку.       — Он мог? — спросил Нотт, вытаскивая палочку из заднего кармана штанов.       — Да, его воспоминания были связаны с мамой Гарри.       Взмахом кисти она отодвинула все стулья к дальней стене, Тео сделал то же самое со столом, что предоставило им больше пространства для работы. Она подошла к Малфою, теперь они стояли плечом к плечу. Они одновременно приподняли палочки.       — Движения не должны быть слишком резкими. Это не как с заклинанием левитации. Здесь важна точность, как в большинстве защитных заклинаний, и чистота намерений. Ты должен верить, что заклинание способно спасти тебя или, что более важно, человека, которого ты любишь.       Она посмотрела на Нотта, наблюдающего за ними, он медленно подошёл к ней с другой стороны и тоже поднял палочку.       Его рука слегка коснулась её. Щёки запылали, и Гермионе пришлось прочистить горло, прежде чем продолжить:       — Сильных счастливых воспоминаний обычно достаточно для заклинания. Любое воспоминание будет действовать, пока остаётся достаточно сильным, но я поняла, что становится легче, когда оно связано с любимым человеком. Малфой, я не пытаюсь переходить на личности, но знаю, что ты любишь свою маму. Попытайся вспомнить что-то, связанное с ней. До войны. Может, когда ты был ребёнком… я правда не знаю, но что-то из этой оперы.       Она взглянула на Нотта и пожала плечами. Он кивнул, показывая, что она всё делает правильно.       — Произноси заклинание с эмоциями в голосе. Это не просто слова, ты защищаешь то, что любишь, от тёмной силы. Это как Экспелиармус работает лучше, если ты злишься на человека.       Малфой кивнул с решительным выражением лица. Он произнёс заклятие, но ничего не произошло, повернул палочку в руке, перехватывая её поудобнее, и попробовал ещё раз, но снова ничего.       — У Гарри это тоже заняло много времени. У меня ушло несколько дней. Если хочешь, мы можем заниматься здесь, — предложила она после пятого неудачного раза.       Он выглядел слегка злым, но согласно кивнул.       — Кстати о Чарах, — сказал Нотт, отходя в сторону. — Ты пропустила конец урока, на следующей неделе у нас будет эссе. Десять правил использования заклинания Патронус. И мы снова попрактикуем его в пятницу, — она не сдержала стона.       — Панси такая… такая… — она пыталась подобрать слово, но её словарный запас и воспитание не позволяли сказать то, что крутилось в голове.       — Мразь?       — Сука?       Гермиона улыбнулась на предположения парней и усмехнулась, усаживаясь на диван.       — Это странно, что мы сидим здесь… вместе? — спросила она.       — Немного, — сказал Нотт, садясь рядом с ней, — но, честно говоря, я никогда не относился плохо к тебе.       Она улыбнулась ему, поджимая под себя ноги. Он строго посмотрел на Малфоя, тот провёл рукой по волосам на затылке, взъерошивая их.       — Да, как раз об этом, Грейнджер.       Он снова встретился с ней взглядом, прежде чем без магии взять стул, сесть прямо напротив неё и поставить локти на колени.       — На самом деле, мне правда жаль за своё поведение. У меня было ужасное состояние, и я не мог избавиться от идиотских предрассудков родителей. Хотя ты при каждом удобном случае упоминала, что так неправильно.       Она кивнула и несколько минут просто смотрела на него, пока в голове крутились вопросы. Должна ли она простить его? Она вспоминала каждый раз, когда Малфой обзывал её или указывал на то, как ужасно она выглядит. Это случалось бессчетное количество раз. И всё же сейчас она чувствовала себя лучше, чем когда-либо за весь прошедший день, потому что эти слизеринцы делились с ней едой, пытаясь быть милыми, не хотели, чтобы она голодала.       Кем бы ни был Малфой в прошлом, важно лишь то, какой он сейчас, и ей казалось, что тот Драко, который сидит перед ней с раскаянием в бледно-серых глазах, — настоящий. Не тот, кем его родители хотели бы, чтобы он был. Поэтому, собрав в кулак своё мужество, такое важное для гриффиндорцев в трудные моменты жизни, она глубоко вздохнула и протянула ему ладонь.       — Привет, я Гермиона Грейнджер, — она улыбнулась.       Он пару мгновений смотрел на неё, прежде чем осторожно ответить на рукопожатие.       — Привет, Гермиона Грейнджер, я Драко Малфой, — он слегка ухмыльнулся ей.       — Я магглорождённая, у тебя какие-то проблемы с этим?       — Нет.       — Ну что ж, тогда рада познакомиться, Малфой.       Искренняя улыбка осветила его лицо, делая похожим на маленького мальчика. Они все своего рода дети. Странно думать, что люди, сидящие сейчас в этой комнате, вели войну, когда им не было и двадцати. Они сражались и выжили. Гермиона перевела взгляд на огонь. Глубоко в душе она надеялась, что остальная часть школы сможет найти мир с теми, кого ещё совсем недавно считали врагами, как смогла она.