Rowena's Study

      На следующее утро Гермиона еле проснулась после неспокойной ночи. Впервые в жизни она почувствовала себя неподготовленной к поворотам судьбы, сознание подкидывало ей кошмары, где в главной роли была она, прижимаемая к полу боггартом или пытающейся вырвать ногу из крепкой хватки грангела. После пятой неудачной попытки заснуть, она взяла палочку и проговорила заклинание, показывающее время. Было только пол шестого, поэтому Гермиона схватила школьную сумку и направилась в библиотеку. Из ванной комнаты доносился шум включённого душа, конечно, Нотт уже встал. Она закатила глаза, на цыпочках вышла из своей спальни и покинула гостиную.       Мадам Пинс приподняла тонкую бровь, когда Гермиона влетела в библиотеку, выражение чистой решимости отразилось на её лице. Менее, чем через двадцать минут, гриффиндорка уже сидела в кабинете Кандиды и взахлёб пробегала глазами по страницам каждой книги о инферналах, боггартах и грангелах, которые только смогла найти. Она прочитывала страницу за страницей и уже исписала несколько листов пергамента заметками. В следующий раз она должна быть готова ко всему. Может быть, если она включит всё своё дружелюбие и попросит Нотта, тот научит её вызывать Адское Пламя. Или ей стоит начать плавать в озере, чтобы уметь надолго задерживать дыхание. Ещё Теодор может попрактиковаться с ней в окклюменции, чтобы боггарты не так просто могли пробраться в её мозг. Последнему, конечно, будет сложно обучиться, потому что эмоции часто брали над ней верх. Чёртова гриффиндорская особенность — идти на поводу своих чувств.       Она вздохнула, откладывая пятую по счёту книгу о грангелах и местах их обитания. Книга полетела на стол к стопке других, а сама Гермиона встала и яростно начала расхаживать по комнате. Она подвела Гарри. Она подвела его. Она не достаточно подготовилась, из-за чего ему пришлось спасать её. Он должен быть уверен в том, что сможет на неё положиться. Все должны быть уверены в том, что смогут положиться на неё; но Гермиона облажалась и не смогла справиться с самыми простыми существами. Это было неправильно и несправедливо. Почему она столько боролась, через столько прошла, а теперь чувствует себя уязвимой? Почему её называют Умнейшей ведьмой своего столетия, ведь она даже Патронуса вызвать не может? И не может вспомнить, что отбиться от грангела помогут охлаждающие чары? И не может отгородить от боггарта свои страхи? В двенадцать лет запомнить, чего именно боятся Дьявольские Силки, было легко, но почему так сложно сейчас? Потому что… ты сломлена. Эхом отозвался насмехающийся голос в её сознании, тьма в душе разрасталась с каждой секундой. Потому что ты недостойна быть волшебницей.       Гермиона схватила вазу, стоявшую на кофейном столике, и со всей силы швырнула её в каменную стену, наслаждаясь звуком разбивающегося стекла. Такой она и была, раздробленной на миллионы кусочков, неспособной сделать того, что от неё хотят и ожидают. Это несправедливо! Она этого не заслуживала. Всё должно быть лучше. Волдеморт повержен, Беллатриса мертва, а Гермиона чувствовала себя так, будто должна была доказать, что достойна жить в волшебном мире. Её мамы и папы не было с ней, и Фреда не было, и Тонкс не было. Людей, подбадривающих её и напоминавших, что она сильная, умная и храбрая, больше не было, не считая Гарри и Джинни, но она не могла завалить их своими проблемами. Им нужна была смелая Гермиона, способная отвлечь от прожитых ужасов войны. Тогда и только тогда она могла позволить себе слабость. И когда она сломалась бы, больше не была бы такой обузой. Гермиона не заметила, как открылась дверь и как кто-то подошёл к ней сзади.       — Грейнджер? — этот проклятый запах.       — Нотт, — ответила она, пару раз глубоко вдохнув носом, позволяя аромату, уже распространившемуся по кабинету, окружить её. Аромату, который следовал за ним, куда бы он ни пошёл.       — Что случилось? — прежде чем Теодор успел подойти, Гермиона отошла в сторону, встав за парту и сложив свои записи в стопку. Она не должна снова сорваться перед ним. Она не могла позволить ему собирать её по кусочкам, она должна была показать ему, что у неё достаточно самообладания. Он бы никогда не полюбил слабую девчонку, ведь так?       Слабую. Жалкую. Сломленную.       Он пересёк комнату и взял в руки одну из книг.       — «Водные монстры и Вы»? — приподняв бровь, он посмотрел на другую. — «Боггарты: потаённые страхи»? Грейнджер, ты же знаешь, что нам необязательно писать эссе, да? — ухмыльнулся он.       — Они не для домашнего задания, а для личных исследований, — поправила его Гермиона, всё ещё не решаясь посмотреть Нотту в глаза.       — А-а-а, — протянул он, сжав губы в тонкую линию и снова бросая взгляд на книги. — Это из-за вчерашнего?       — Да.       — Почему?       — Не важно, — Гермиона направилась к двери. Нотт успел схватить её за локоть и развернуть лицом к себе. Его голубые глаза забегали по её лицу, из-за чего у гриффиндорки перехватило дыхание. Не сорваться, подумала она, смаргивая давление, образовавшееся в глазах.       — А я думаю, что важно, — он усилил хватку.       — Ты не поймёшь! — крикнула она, вырывая руку и пытаясь не уронить книги. Она взяла их с собой, намереваясь ещё раз перечитать в своей комнате.       — Ну объясни мне! — почти умолял он.       — Я не могу снова подвести его! Не могу.       — О чём, чёрт возьми, ты говоришь? Кого подвести?       — Гарри! Я подвела его, когда нас схватили и отвели в чёртов Мэнор. Если бы я среагировала быстрее, смогла бы аппарировать нас оттуда или остановить его от произношения имени Волдеморта. Я подвела его в Гринготтсе! Мой план не сработал! И снова подвела его, когда не была уверена, что Крестраж — диадема Кандиды. Я подвела его, когда не смогла справиться с инферналами. Если бы я смогла отбиться от грангела, ему бы не пришлось нырять за мной. Да и тебе тоже, ты мог пострадать. Я даже не справилась с боггартом, а заклинание против него мы знаем с третьего курса. Страх поглотил меня… а какой гриффиндорец боится? Я должна быть готова. Ради него я должна быть готова. Гарри нужна сильная Гермиона, а я полгода просидела под портретом в собственную гостиную и проплакала в нише. Я больше не могу быть слабой, — закончила Гермиона, переводя дыхание и стараясь смотреть куда угодно, но только не на Нотта. Всё время, пока она продолжала свою тираду, он в замешательстве наблюдал за ней. Тихий и созерцательный, стойкий и наблюдательный.       — Грейнджер, — мягко сказал он, кладя руку ей на спину, — это нормально — полагаться на кого-то другого. Это нормально — доверять кому-то другому вместо того, чтобы самой держать любую ситуацию под контролем.       Гермиона всё ещё пилила взглядом стену, отказываясь признавать его слова. Отказываясь верить, что хоть на минуту, но она может положиться на кого-то другого.       — Ты знала, что спасла меня от инфернала? Ты откинула его подальше от меня, а ещё создала щит, который остановил больше половины существ. Малфой и Поттер говорили, что не знали, что делал в пещере Тёмный Лорд, поэтому и замерли в ступоре, но ты спасла их от боггарта. А то, что ты осталась без палочки, — не твоя вина. Что касается грангела. Малое количество людей будут вести себя спокойно, будучи затянутыми на дно и не имея в лёгких и капельки воздуха.       — Гарри так долго полагался на меня, я не могу подвести его, — она рвано вздохнула и перевела взгляд на лицо Теодора. Тёмные волны кудрявых волос спадали ему на лоб. Мягкие губы в беспокойстве скривились. Чуть выше лазурных глаз нахмурились густые брови. — Ты не понимаешь, я… я должна быть лучше.       — Нет, не должна. Ты через многое прошла, ты можешь быть самой собой. Это нормально — иногда быть не спасителем, а спасённой, и я всегда рад быть твоим спасителем, — он убрал ладонь с её спины. — Не позволяй никому унижать тебя, подвергать сомнениям твои чувства и действия. Не позволяй никому думать, что ты неудачница просто потому, что что-то не вспомнила.       Теодор снова протянул руку, убирая волосы с её шеи, слегка касаясь кожи, что заставило Гермиону вздрогнуть.       — Когда ты победишь свои убеждения, а я знаю, что ты победишь, станешь счастливой. А пока можешь положиться на нас с Драко, — он заглянул ей в глаза. Время остановилось, они смотрели друг на друга, отделённые от всего злого мира, ждавшего их за дверью. Она кивнула, наконец, до неё начало доходить понимание того, что отставлять обязанности и переживания в сторону — нормально, особенно если есть друзья, готовые помочь и поддержать в любую минуту. Нотт потянулся к своей сумке и достал из неё апельсин. — Ты снова пропустила завтрак, — она улыбнулась ему. — Поттер искал тебя, он хотел позвать тебя выпить сливочного пива в честь победы. Он пригласил и нас, меня и Драко. Ты пойдёшь?       — Д-да, — ответила Гермиона, поднимая сумку. Она перекинула лямку через плечо, но тут кое-что вспомнила. — Секунду, — она развернулась к противоположной стене, проговорила восстанавливающее заклинание и поставила починенную стеклянную вазу обратно на стол. Нотт подошёл к ней со спины, положил левую руку на плечо Гермионы, а в правую взял палочку. Он стоял, почти прислонившись к её спине грудью, она слышала его дыхание.       Медленное и размеренное.       Вдох и выдох.       Совсем не такое, как её бешено колотящееся сердце.       Он выполнил сложное движение кистью, и ваза наполнилась маленьких букетиком синих мальв. Нотт добавил в сосуд воды.       — Очень красиво, — прошептала Гермиона, уставившись на цветы.       — Они мои любимые, — хриплый голос прозвучал совсем рядом с её ухом. Она подняла палочку и наложила на букет заклятие сохранения, чтобы он ещё долго простоял. Они снова посмотрели друг на друга, Гермиона обернулась к нему через плечо, но тут же опустила глаза в пол; щёки налились румянцем от смущения. — Пошли, — прошептал Нотт. — Малфой и Поттер ждут нас внизу у Большого зала.       — Нотт?       — А?       — Спасибо.       — Я уже говорил тебе, Грейнджер. В любое время дня и ночи, — он положил ладонь на её спину и повёл на первый этаж, где они встретились с друзьями. Они общались и обсуждали самые разные темы, начиная с предстоящего задания по Зельеварению, заканчивая испорченным детством Драко.       К компании присоединилась ещё пара восьмикурсников; день пролетел совсем незаметно. Забини заплатил за выпивку, а Гермиона и Луна следили за тем, чтобы ребята не слишком шумели. Джинни и Гарри вскоре улизнули, чтобы найти тихое местечко, где можно было бы отпраздновать только вдвоём; в пабе остались только Гермиона, Луна, Блейз, Невилл, Тео, Дин и Драко.       — Знаете, а мне нравится проводить с вами время, — улыбнулся Невилл, делая ещё один большой глоток пива.       — Да? — спросил Драко, закидывая чипсину Блейзу, ожидающе приоткрывшему рот. — Лично я не могу сказать.       — Невилл прав. Немного странно, но, наверное, это из-за рьяных размышлений Драко, — беззаботный голос Луны был едва слышен среди шума «Трёх Мётел».       — О чём ты? — поинтересовался Драко.       — Не буду врать, она всегда знает, когда люди витают в своих мыслях, — услужливо подсказала Гермиона, потягивая своё сливочное пиво.       — Действительно, Лавгуд, я кое о чём подумал, но я не хочу озвучивать это здесь, — Драко покраснел и провёл ладонью по светлым волосам. — Можно тебя и Дина на секундочку? Давайте выйдем?       — Конечно, — Луна встала, хватая слегка сопротивляющегося Дина за руку. Гермиона слышала, что Дин бурчал что-то под нос, троица вышла из паба, их встретил прохладный воздух.       — Что только что произошло? — спросила Гермиона оставшихся учеников.       — Думаю, Малфой собирается извиниться перед ними, — ответил Нотт, подзывая официанта.       — А, — её глаза расширились, а сама она пилила взглядом дверь, отчаянно желая уметь видеть сквозь стены.       — Малфой изменился, да? — сказал Невилл, вставая и потягиваясь.       — Да, и правда.       — Не говори этого при нём, Грейнджер, может обидеться, — Блейз одарил её широкой улыбкой и хлопнул Теодора по плечу. — Нотт, дружище, я могу заплатить.       — Можешь заплатить в следующий раз, — Нотт бросил на стол слишком много галеонов, затем встал и накинул на плечи своё пальто.       — Ты говорил это на прошлой неделе.       — Да, но в этот раз я взял деньги из семейного хранилища, чтобы заплатить ещё и за магглорождённую и двух полукровок, — Нотт приподнял бровь и улыбнулся, из-за чего на его щеке появилась маленькая ямочка. — Старый добрый Уильям был бы «неимоверно рад» тому, как я распоряжаюсь его деньгами.       Блейз издал низкий смешок и приобнял Гермиону за плечи.       — Осторожней, Грейнджер, а то он может предоставить тебе доступ к своему хранилищу, просто чтобы позлить отца, — Гермиона позволила Блейзу вывести её из прокуренной таверны в тёмную осеннюю ночь. Ниже по улице они увидели Драко, Луну, обнимающую слизеринца, и Дина, положившего руку ему на плечо. — Ну, похоже, они простили его, — Блейз вздохнул. — Минус одна вещь, за которую он чувствует вину.       — Ага, — Нотт подошёл к ним сзади, — минус одна вещь, — в его голосе непонятным образом сочетались холод и теплота. Гермиона видела в его глазах радость за друга, но что-то неясное ей скрывалось за его словами. Она заглянула в его синие глаза, но ответа в них не нашла. — Давайте уже пойдём в замок согреваться? Они присоединятся к нам позже, — с этими словами Теодор развернулся и по извилистой дорожке направился в Хогвартс.