Rowena's Study

      — Закрой глаза.       Гермиона стояла в лучах раннего вечернего солнца, уткнувшись носом в грудь Теодора, обнимающего её за талию. Они всё ещё отходили от аппарации. Нотт убрал палочку в передний карман тёмных брюк и подождал, пока Гермиона сделает так, как он попросил. Она поджала губы, подозрительно прищурив шоколадные глаза, но всё же опустила веки. Когда перед глазами сомкнулась тьма, девушка глубоко вздохнула. Тео нежно приобнял её за плечи и повернул в противоположную сторону.       — Хорошо, теперь открывай.       Гермиона пару раз моргнула, привыкая к яркому солнечному свету, от увиденного спёрло дыхание. Гриффиндорка тихо ахнула.       Они стояли в тени замка. Настоящего замка. Не такого огромного и великолепного, как Хогвартс, но замка. Фундамент из серого камня, как минимум, две башни, тянувшиеся вверх, в небо. Минимальное количество этажей — четыре. Гермиона огляделась и заметила высокий забор, построенный несколько веков назад и служивший для обороны здания. Если постараться, можно представить лучников, готовых защищать поместье от норвежцев, прибывших со стороны Северного моря.       Сам водоём был чуть левее, его гладь сверкала золотом и серебром в свете вечернего солнца, словно звёзды упали с небес и потонули в тёмной синеве. Желтоватая трава была мягкой, будто тёплый ворс, Гермиона чувствовала это, проходя по лужайке. Её внимание привлекло огромное витражное окно, на котором был изображён фамильный герб Ноттов, отбрасывающий голубые и изумрудные блики. Стекло мерцало в последних лучах уходящего солнца. Окно находилось над массивной дубовой дверью, угрожающе возвышающейся над двумя студентами.       — Это, — Гермиона сглотнула, — это Нотт-Менор?       Тео от души рассмеялся над выражением её лица и потянул девушку за руку. Он подвёл её к тёмной двери, помогая подняться по старым неровным ступеням.       — Да, это Нотт-Менор, ну, или замок.       Он улыбнулся уголком губ и посмотрел на Гермиону с нежностью в глазах. Пара стояла перед парадными дверьми метра три высотой. Тёмное дерево было достаточно толстым и испорченным временем. Латунные ручки были такими же старыми, как и сам замок. На одной из дверей — большой серебреный молоток в форме трёх голов химеры.       — Симпатично, — пробормотала Гермиона, наконец обретя дар речи.       Нотт слегка наморщил нос, глядя на неё краем глаза. Слегка поколебавшись, он собрался и протянул руку, пару раз стукнув серебряной химерой. Из груди существа показался острый кусок металла. Теодор снова сморщился и поднёс большой палец к иголке, которая собрала у парня несколько капель крови. Гермиона как зачарованная наблюдала за всполохами магии и мощными волнами, пробивающимися через поверхность дерева, чувствовала энергию. Дверь распахнулась.       — Это магия крови, — глаза Гермионы распахнулись от шока. — У вас тут до сих пор магия крови?       Тео кивнул и провёл её через парадный вход. Сначала магия воспротивилась новой гостье, но потом приятно защекотала кожу в месте соединения их ладоней. В тот момент, когда воздух вновь запульсировал, Тео съёжился, протаскивая девушку мимо охранных чар.       — Знаю, это низко и неправильно, — хмыкнул он, ставя чемодан рядом со старой дверью в большом зале. — К сожалению, это заложено в основе замка, и изменить это никак нельзя.       Гермиона осматривала вестибюль, а Нотт продолжал:       — Поэтому-то Волдеморт и не мог использовать поместье в своих целях.       Гермиону поразило, что Теодор мог без зазрения совести называть Волдеморта по имени, и сейчас изумление лишь перерастало в уважение.       — Ему каждый раз нужна была бы моя помощь или помощь моего отца. Ему не нравилось, что он не мог сделать то, что хотел: приходить и уходить по собственному желанию.       Черты лица Тео окрасились в фиолетовый из-за отбрасываемого сквозь витраж света. Они стояли в начале длинного коридора, ведущего вглубь поместья. Вдоль стен висели портреты, хмурившиеся, когда Гермиона проходила мимо. Но один лишь взгляд Теодора, и предки Ноттов отводили глаза в сторону.       — Я сказал, что если они посмеют произнести хоть одно грубое слово в адрес ведьмы, которую я сегодня приведу домой, то я куплю маггловский растворитель для краски, — он ухмыльнулся, а девушка покачала головой.       — Вот почему, — усмехнулась Гермиона, указывая на парня пальцем, — вот почему тебя распределили на Слизерин.       Вскоре коридор их привёл в огромную гостиную, от двух противоположных стен вверх тянулись лестницы, ведущие на балконы второго этажа, откуда, как могла предполагать гриффиндорка, можно было попасть вглубь замка. На нижнем же этаже было ещё несколько дверей. Тео объяснил, что одна из них скрывает за собой столовую для официальных приёмов. Он открыл дверь, и девушка увидела широкий стол, сделанный из серого камня и вмещающий за собой человек двадцать, как минимум. Поверхность стола, казалось, была выполнена из того же материала, что и стены поместья, но при этом отполирована до такой степени, что свет от факелов прыгал по почти что стеклянной столешнице. На ней стояли несколько хрустальных ваз, но цветов в них не было, лишь солнечные зайчики из высоких окон по одной из стен.       Теодор показал Гермионе ванную на первом этаже и кабинет за лестничным пролётом. Гермионе понравилась маленькая экскурсия, она направилась к последней в этой гостиной двери.       — Куда она ведёт?       Гермиона улыбнулась, протянувшись к ручке. Теодор тут же подскочил к ней, грубо отдёргивая её руку. Гермиона удивлённо подняла на него карие глаза, а слизеринец судорожно вздохнул и отвёл девушку от двери.       — Ты уже видела эту комнату.       Теодор медленно развернул их от запретной двери.       — Разве?       — Да… в моих воспоминаниях.       Гермиона несколько секунд смотрела на Нотта, пока осознание не настигло её. Будто издалека она услышала собственный вздох и бессознательно отступила от парня на шаг. Мать Теодора умерла именно там, и поняв это, Гермиона слегка задрожала. Он успокаивающе погладил девушку по спине и повёл её вверх по лестнице, прочь из гостиной.       — Давай посмотрим что-нибудь ещё?       Он потянул её за руку на первые ступеньки, девушка кивнула и последовала за ним по коридору на втором этаже. Стены украшали гобелены с изображением скандинавских воинов, нападавших на ничего неподозревающую Англию. Шли они достаточно долго, сердце Гермионы успело усмирить свой ритм. Они остановились перед ещё одной деревянной дверью, и Тео заметно занервничал.       Он медленно повернул серебряную ручку и пропустил Гермиону вперёд. Это его спальня. Посередине комнаты располагалась огромная кровать под балдахином, без простыней, правда, но всё равно не менее внушительная. Древние книжные шкафы чуть ли не трещали под весом множества томов. Вдоль одной из стен выстроились некоторые модели мётел, но сундука с игрушками больше не было.       После нескольких минут разглядывания спальни Гермиона обернулась и столкнулась взглядом с внимательно за ней наблюдающим Теодором. Она слегка улыбнулась ему и продолжила осматривать предметы детства. Девушка прошла к стене с мётлами и провела кончиками пальцев по деревку «Молнии», наслаждаясь ощущением гладкого дерева на коже.       — Миссис Уизли не разрешала мальчикам хранить мётлы в доме. Джинни держала свою в комнате, но, думаю, это потому, что миссис Уизли знала, что парни не настолько глупы, чтобы брать её без спроса.       Теодор хрипло рассмеялся, звук отразился от стен.       — Полагаю, Уизлетта бы наслала на них своё фирменное проклятие, если бы они хоть пальцем коснулись её метлы.       — Это точно.       Гермиона усмехнулась. Мётлы, будто машина времени в детство Теодора. Некоторые модели поднимались всего лишь на несколько метров над землёй и предназначались для детей, а некоторые — ведущие на рынке мётел.       — Это твоя идея?       Девушка указала на стену, подходя к следующей «Молнии».       — Вообще, мамина. Я устроил истерику, когда вырос из своей первой метлы, поэтому мне купили новую.       Гермиона слышала шорох его шагов.       — Маленькую метлу мама повесила на стену. И следующую, и следующую, пока… ну, пока, — Тео на минуту замолчал, восстанавливая самообладание. — Я продолжил за неё: расколдовывал и вешал на стену. Только так я мог сохранить память о ней в этой комнате, понимаешь?       Он подошёл ближе, протягивая руку через плечо Гермионы и осторожно касаясь старой метлы. Гермиона глубоко вздохнула окруживший её запах и позволила ему подавить дрожащее чувство, пустившее корни в организм, возникшее после того, как он затронул тему смерти Алси.       Выдохнув, гриффиндорка развернулась и положила ладони на торс Теодора. Она хотела отвлечь его, по крайней мере на некоторое время. Хотела, чтобы у него осталось хотя бы одно хорошее воспоминание о этой комнате. Она чувствовала себя так хорошо, как не чувствовала уже многие годы; было что-то в том, чтобы остаться наедине с парнем в доме, где прошло его детства. И от этого «что-то» её сердце трепетало.       — Что вы запланировали на эту неделю, лорд Нотт? — прошептала Гермиона, застенчивая улыбка тронула её губы.       Теодор опустил глаза на девушку, грубо сжавшую его воротник. Она потянула его вниз, их лица оказались на одном уровне.       — Что-то не могу вспомнить.       Он усмехнулся, кинув быстрый взгляд на губы девушки. Большего и не нужно, она прижалась к нему губами, приоткрывая рот и переплетаясь с ним языками. Нотт притянул Гермиону ближе за талию, а она сжала мягкую ткань его рубашки. Через пару мгновений они отстранились друг от друга. Глаза Теодора вновь приобрели цвет незабудки.       — Грейнджер, — он прижался своим любом к её, — я чувствую себя использованным.       Она рассмеялась.       — Завтра мне надо будет встретиться с адвокатом, но потом… будем делать всё, что захочешь. Чёрт, да даже если ты захочешь завтра слетать в Нью-Йорк, мы слетаем.       Тео соприкоснулся с Гермионой носами и снова поцеловал. Через несколько секунд до гриффиндорки дошёл смысл его слов, и она оторвалась от его губ.       — Адвокатом? — Гермиона сделала шаг назад, заглядывая в глаза парня. — Зачем?       — Ну, нужно обсудить пару вопросов.       Он избегал её взгляда, уставившись в окно; яркое солнце отражалось в его глазах.       — Остановимся на этом, ладно?       Гермиона смотрела на него. Адвокат мог понадобиться ему по разным вопросам, не самым приятным, честно говоря. Нотт всё-таки сын Пожирателя Смерти. Статус главы поместья всё же создаёт немало проблем. Гермиона кивнула, пышные кудри упали на лоб.       — Мне нравятся твои волосы, — произнёс Нотт, снова подходя к ней и кладя голову на плечо девушки. Теодор слегка прикусил её шею и кожу за ушком, дунув тёплым воздухом.       — Тео.       У Гермионы перехватило дыхание, она низко простонала. Колени подогнулись, гриффиндорка прижалась к Нотту ещё сильнее, чем обычно. Вместо того, чтобы отстранить её, он наклонился ниже. Ладони переместились с рёбер на бёдра, приподнимая девушку. Гермиона обвила ногами его талию, чем вызвала самодовольную ухмылку у Теодора, вернувшегося к её шее. Слизеринец сделал несколько шагов назад, пока не упёрся в кровать. Он опустился на матрас, а Гермиона сидела у него на коленях.       — Грейнджер, — простонал он, отстраняясь от её плеча. Нотт обвёл свою работу одобрительным взглядом и посмотрел на девушку, подмигнув. — Не возражаешь, если я тебя немного отвлеку?       Одной похотливой улыбки и блеска в его глазах хватило, чтобы она наклонилась и прижалась к его губам в жарком поцелуе. Руки парня беспрепятственно блуждали по телу гриффиндорке, пока не остановились на подоле рубашке. Вскоре элемент одежды уже был снят через голову и отброшен. Теодор наклонился и начал покрывать поцелуями грудь девушки, слегка прикусывая кожу.       — Не возражаю, Нотт, — выдохнула она.       Гермиона запустила пальцы в его волосы, притягивая его голову ближе. Он медленно опустил чашечки бюстгальтера, беря в рот сосок и срывая с губ девушки всхлипы.       — Я тоже не возражаю.