Rowena's Study

      Во взгляде Гермионы было столько ярости и отвращения, что в голубых глазах мужчины напротив промелькнула искра страха. Однако Уильям Нотт не отступал — лишь выпрямил спину и покрепче перехватил палочку. Огонь в камине позади девушки слегка лизнул её икры, но эта боль была ничем по сравнению с мучениями, испытываемыми некоторое время назад от палочки Уильяма.       — Я сказала, отойди от него, — едва слышно прорычала Гермиона, но мужчина понял каждое сказанное слово.       Он покручивал палочку, не сводя глаз с гриффиндорки. Уголки его губ приподнялись в мимолётной улыбке. Уильям мгновенно схватил Теодора за волосы и поставил его на ноги перед диваном, ловким взмахом палочки обрезая верёвку, привязывающую парня к ножке. Всё его тело до сих пор сковывали магические путы. Тео стоял перед своим отцом, удерживающим его за тёмные локоны и приставившего палочку к горлу слизеринца.       — Так ты и правда думаешь, что любишь его? — усмехнулся Уильям, резко потянув Теодора за кудри и вызывая у того болезненное шипение.       — Не думаю. Знаю, — ответила Гермиона.       Пальцы сильнее сжали деревко палочки из рябины. Мысли проносились в голове с невероятной скоростью. Сколько времени уже прошло с её разговора с Драко? Может, пятнадцать минут, может, час. Если честно, под действием Круцио она потеряла счёт времени. Как она могла выпустить заклинание в Уильяма, не задев при этом Тео? Этот вопрос застал Гермиону врасплох, из-за чего она в задумчивости закусила губу. Здесь требуется более сложная магия, нужно будет как-то отвлечь Уильяма. Сделав глубокий вдох, гриффиндорка попыталась успокоиться и приготовиться к битве за любимого.       — Я люблю его настолько же сильно, насколько Алси любила Кейдена.       Уильям нахмурил брови, ещё больше распаляясь и вжимая конец палочки в горло Теодора.       — Эта шлюха была невероятно тупой, — фыркнул мистер Нотт, трясясь от злобы. — Она могла выбрать любого чистокровного волшебника, и он обеспечивал бы её… но вместо этого она связалась с этой грязью. Она должна была гордиться, что я выбрал её.       — Но не гордилась, ведь так?       — Да что ты вообще знаешь? — выплюнул Уильям.       Он сильнее сжал волосы Теодора, и по комнате разнёсся ещё один вскрик. Гермиона кинула взгляд в сторону парня, заметив страх и замешательство в его глазах. Уильям кипел от ярости, всё его внимание было сосредоточено лишь на лице девушки, поэтому она почти незаметно взмахнула свободной рукой, пытаясь выпустить накопившуюся магию, но ничего не произошло. Нахмурившись, она попробовала снова. Магия снова прилила в кончики пальцев, будто волна, разбивающаяся о берег, но сразу же отступила. Вновь начавшаяся тирада Уильяма отвлекла Гермиону от бесполезных попыток наколдовать хоть что-нибудь.       — Я мог полюбить эту… эту суку.       — Не думаю, что вы вообще способны на любовь, — пробормотала Гермиона.       Поведение Уильяма, притворяющегося горемычной брошенкой, бесило. Девушка снова попыталась использовать беспалочковую магию, но не смогла сосредоточиться.       — Я люблю Теодора, — заявил мужчина.       Гермиона закатила глаза и фыркнула, переполняемая злостью. Да как он смеет! Как смеет утверждать, что любит собственного сына, после нескольких лет его саморучного унижения! Она почувствовала, как краснеет в гневе, по телу прошлась дрожь покалывания.       — Вы не любите его. Всю свою жизнь мучили Теодора пытками. Это не любовь! — воскликнула Гермиона, с конца палочки уже начали сыпаться искры.       Уильям усмехнулся её невозможности контролировать свои эмоции.       — Он мой сын… — начал он, но девушка тут же его перебила:       — Он для вас — ничто, — прошипела Гермиона. — А если быть точнее, вы для него — ничто!       Уильям перевёл палочку с горла Теодора на гриффиндорку. Оба смотрели друг на друга с непоколебимой убеждённостью. Гермиона с вызовом приподняла подбородок и приняла удобную для дуэли позицию.       — Тупая грязнокровка, и правда думаешь, что сможешь выиграть? — фыркнул Уильям, делая шаг вперёд и всё ещё прижимая к себе сына.       Теодор слегка путался в ногах, постоянно спотыкаясь, и в конце концов упал. Мужчина отошёл в сторону, становясь напротив Гермионы.       — Гарри одолел Волдеморта, думаю, я смогу победить такого второсортного волшебника, как вы.       Он лишь оскалился. Гермиона улыбнулась, обводя взглядом дрожащее в злобе тело мужчины. Она похвалила себя за то, что так ловко бросила факт смерти Волдеморта в лицо этому поехавшему фанатику. Девушка не хотела насмехаться над бывшими Пожирателями, ведь Волдеморт пал к ногам Гарри в последние моменты войны, а потери понесли обе стороны. Но сейчас, перед Уильямом, она позволила себе маленькую подначку и была вознаграждена видом вскипающего мужчины.       — Ты не должна произносить его имя, — прорычал он сквозь стиснутые зубы.       — А вы не должны раскрывать свою пасть!       Гермиона неотрывно наблюдала за Уильямом, снова пошевелив свободной рукой. Одного краткого движения было достаточно для того, чтобы по венам растеклась тёплая магия, расползающаяся по груди и рукам. Она сможет. Она должна справиться. Ещё один взмах пальцами и нужная мысль о заклинании. Фините Инкантатем.       Маленькая ухмылка переросла в широкую улыбку, когда магия, будто дуновение прохладного воздуха, пронеслась по телу, направляясь прямо к цели. Краем глаза она заметила, что верёвки, опутывающие тело Теодора, растворились в воздухе. Гермиона старалась не смотреть в его сторону — хотя очень хотелось, — чтобы Уильям не понял, что она только что сделала. Теодор подвинулся к подлокотнику дивана, но отвлечённый на Гермиону отец его не заметил.       Теодор освобождён, а значит, можно разобраться и со старшим Ноттом. Лёгким движением палочки Гермиона послала Ступефай прямо в грудь Уильяма. Она и не думала, что будет просто, но всё равно почувствовала разочарование, когда тот с лёгкостью отразил заклинание и пустил другое в ответ. Гермиона поспешила выкрикнуть: «Протего». С конца палочки вырвался полупрозрачный щит. Воспользовавшись этой возможностью, девушка спряталась за спинкой дивана, за которым уже сидел Теодор. Она слабо улыбнулась при виде него.       — Я сказал тебе бежать, — упрекнул Тео, прижимая рукой особо глубокую рану на груди.       — А я сказала, что не оставлю тебя, — быстро ответила Гермиона, приподнимаясь и выстреливая в Уильяма ещё одним ошеломляющим.       Мужчина укрылся за креслом с откидной спинкой в другой части комнаты. Заклинание угодило в стену позади него, опалив обои и оставив после себя дымящуюся дыру.       — Ты… Ты… — Теодор разочарованно вздохнул.       Вместо того, чтобы отругать Гермиону, он приподнял рубашку и осмотрел собственные ранения. Через несколько мгновений он удовлетворённо кивнул и осторожно опустил ткань одежды обратно.       — Ты меня чертовски расстроила, понятно? — наконец объявил он. — Не могла просто позволить мне почувствовать себя благородным, позволить пожертвовать собой?! — он чуть ли не орал, перекрикивая шум борьбы.       Проклятия то и дело подрывали мебели и предметы декора. Гермиона посмотрела на слизеринца и, заметив лёгкую усмешку, поняла, что он уже почти не злится.       — Никогда! — чопорно ответила Гермиона, улыбка окрасила её губы.       Тео наклонился и поцеловал девушку в щёку, быстро и влажно, но тёплое чувство в животе всё равно грело. Волосы гриффиндорки были в полном беспорядке: наэлектризованы и торчали во все стороны. Теодор заправил выбившуюся прядь Гермионе за ухо, но упрямый локон снова упал на щеку. Прямо как и его владелица, он не хотел подчиняться другим.       Этот момент прервала ударная волна, отразившаяся от стены и отправившая осколки разбившийся вазы в их сторону. Слизеринец тут же бросился вперёд, прикрывая своим телом Гермиону от посыпавшегося стекла.       — Он, блять, убьёт нас, — прорычал Теодор, отодвигаясь слегка в сторону, чтобы Гермиона смогла выпустить в Уильяма ещё одно заклинание.       Он, казалось, всё ещё не решался позволить девушке выглянуть из-за своих плеч, но в конце концов сдался и дал ей больше пространства.       — Нет, не убьёт, — ответила гриффиндорка.       Тео сурово посмотрел на неё, но смягчился, когда встретился взглядами с Гермионой. Она явно устала. По выражению лица можно было понять, каких усилий ей стоило пережить Круцио и противостоять Империо. Веки норовились опуститься чуть ли не каждые несколько секунд, руки, будто желе, с трудом поднимались при каждом движении палочкой. И это не считая всех тех сил, нужных для применения заклинаний. Она измотана.       Теодор тяжело вздохнул, удерживая девушку за кисть.       — Я сказал тебе бежать. Министерство…       — Драко всех предупредит.       Гермиона развернулась и выпустила ещё два заклятия в Уильяма. Тео сжал ладонь девушки железной хваткой, чуть ли не ломая кости.       Парень нахмурился, но потом в его глазах промелькнула вспышка понимания. Он кивнул и опустился на корточки, опираясь на пятки. Гермиона поблагодарила Вселенную, что Теодор достаточно сообразительный и ей не пришлось разъяснять ему, как девушке удалось связаться с другом. Он, похоже, и так всё понял.       — Отлично, значит, Драко поможет. И как нам сражаться с ним до тех пор, пока сюда не нагрянут авроры? — спросил он.       Гермиона не торопилась с ответом, поэтому Теодор кивнул сам себе, очевидно, приняв какое-то решение. Гриффиндорка уже хотела спросить, что он себе надумал, как парень поднялся из-за спинки дивана и бросился через комнату, игнорирую отчаянные мольбы Гермионы остановиться.       Она не могла ничего поделать, кроме как наложить на слизеринца самый сильный Протего, который только могла. Мужчина выпустил несколько заклинание в сына, но все они белыми вспышками отскочили от мерцающего щита, рикошетя по всему помещению. Одно из них направилось прямо к Гермионе, но та была слишком отвлечена поддержанием защитного заклинания, поэтому луч полоснул по руке девушке. На плече образовался глубокий порез, из которого тут же хлынула тёплая кровь, дорожками бегущая к кончикам пальцев. Гриффиндорка прикусила кончик языка, чтобы не закричать от боли. Ей не нужно привлекать внимание. Не тогда, когда её парень идёт против собственного отца.       Не более чем через три секунды Теодор был уже рядом с креслом, за которым прятался Уильям. Не замедляясь, он бросился вперёд и сбил мужчину с ног. Оба громко вскрикнули, превратившись в сплошной комок тел, катающихся по полу. Тео повалил его, как маггл.       Гермиона несколько мгновений стояла, словно громом поражённая. Голоса, выкрикивающие проклятия, теперь лишь сдавленно бормотали; раздавался хруст костей и звуки ударов. Девушка заставила себя выйти из состояния потрясения и поднять палочку. Она понимала, что может серьёзно кому-то навредить, но другого выхода не видела. Поэтому, не тратя время на прицеливание, выпустила два Ступефая в борющихся на полу мужчин. Один попал прямо в Тео, и, когда тот перестал двигаться, она смогла нанести удар и по Уильяму.       Не самое мощное заклинание, но, тем не менее, оба обездвижено распластались на полу. Гермиона судорожно вздохнула и подошла ближе, забирая палочку из крепкой хватки Уильяма. Рана на плече пульсировала при каждом ударе сердца. Девушка обыскала все карманы мужчины, найдя в одном из них палочку Теодора. Гермиона сковала старшего Нотта Инкарцеро, чувствуя некое удовлетворение от своей маленькой мести. Затем она приподняла тело парня и, используя всю оставшуюся силу, потащила его в другую часть комнаты.       Теперь, когда оба мужчины были без сознания, она могла не сдерживать крики боли. Рана, казалось, лишь увеличилась, всё больше и больше раскрываясь, пока Гермиона оттаскивала Теодора подальше от его отца. Когда они уже были достаточно далеко, она положила голову слизеринца себе на колени, не обращая внимания на до сих пор стекающую по запястью кровь. Вот сейчас она чувствовала себя действительно уставшей. Веки налились свинцом. Гриффиндорка глубоко вздохнула и стиснула зубы, почувствовав колющее ощущение по краям раны. Она прошептала оживляющее заклинание, стараясь не заснуть, наблюдая, как Теодор приоткрывает глаза.       — Грейнджер?       Его голос, как свет надежды в конце туннеля. Она знала, что теперь всё будет хорошо. Сунув палочку парня ему в руки, Гермиона поняла, что сил не осталось. Перед глазами заплясала темнота.       — Грейнджер!       В сознание проникли обеспокоенный голос Теодора и звук мягкого удара её тела о пол. Будто издалека она осознавала, что он пытается поднять её, но даже ощущение его рук не смогло заставить девушку открыть глаза.       — Чёрт. Что я наделал?       Она слышала его разбитый голос, но не смогла найти в себе сил успокоить его. Теодор бормотал какие-то заживляющие заклинания, но края раны едва ли сходились.       — Чёрт!       Он попытался ещё раз, но тщетно. В голове пронеслась мысль, что тёплая кровь ощущалась довольно не плохо на холодной коже.       — Всё будет хорошо, Грейнджер. Драко уже около поместья.       Гермиона почувствовала, что её подняли на руки. Голова оказалась на крепком плече. Она услышала, как, видимо, сама по себе распахнулась старая дверь, когда они приблизились. Оголённые участки кожи тут же обдал прохладный воздух и жалящие лучи весеннего солнца. Последняя мысль, которая успела пронестись в голове, прежде чем она окунулась в пучину бессознательной тьмы, — они справились. Они сделали это… вместе.