Милый "Хогвартс"

      Дверь отворилась с тихим скрипом, и я увидел пустующую гостиную, обитую красной тканью. Тут и там были расставлены красные мягкие пуфики и кресла, а ближе к центру гостиной были составлены чуть более твердые чем пуфики круглые столы с желтыми столешницами. Потолок ярко выделялся от остальной комнаты своей желтизной, и ярко светящими лампами. У дальней стены гостиной были две лестницы. Видно они вели в девчачью и мальчишечью спальни.       Уже через минуту, после того как я пришел, в гостиную с лестниц поспал народ. Старшим на вид было лет семнадцать, а младшим десять-одиннадцать. Они все столпились передо мной и с улыбкой глазели.       И это одна из самых буйных групп? Я готовился увидеть агрессивных подростков, которые бы начали кидаться на меня, а они стояли себе спокойно, и смотрели на меня. Я хотел спросить Помфри о том, что мне следует сейчас делать, но её и след простыл.       Она оставила меня одного?       Я откашлялся, и пытаясь придать своему голосу бодрость, поздоровался с детьми. В ответ мене прилетели веселые голоса, которые назвали меня «директор».?       Вот здесь я совсем выпал из жизни. Меня не предупреждали что дети будут называть меня директором своей галлюцинации.       Я еще с минуту простоял, смотря на них, а потом сказал что то про то, как я рад их видеть, пожелал им успехов в учебе и вышел обратно в коридор.       Там меня ждала Помфри. При всем моем желании в данный момент злится на нее за то, что меня не осведомили всем до конца, я не смог этого сделать. До того эта женщина держалась твердо и грозно, что я только и смог задать свой вопрос максимально мягко и спокойной. — Это проблема? Вам говорили, Альбус, что у детей галлюцинации, при которых они видят это место школой магии, и естественно что у какой школы должен быть директор. Это же очевидно!       Пресекая мои дальнейшие расспросы, она демонстративно повела меня вниз по лестнице, а затем в крыло коридора, в котором жили Когтевранцы.       Я шел по коридору, все также разглядывая картины. Когда мы с Помфри подошли к двери, которая вела в гостиную третьей группы, я надеялся так же увидеть какую нибудь картину, размером во всю дверь, но на этой двери была лишь ручка-молоточек в виде орла. Помфри резким движением распахнула дверь, и жестом приказала войти.       Эта гостиная кардинально отличалась от гриффиндорской. Гостиная была благородно-синего цвета, с бронзово-коричневым потолком. Так же там были мягкие синие пуфики, и столы, очень похожие на гриффиндорские. Но главным отличием была высокая колонна, которая расположилась в самой середине комнаты и уходила в потолок. На колонне чей то ловкой рукой была нарисована прекрасного вида диадема. Если посмотреть на эту диадему под определенным углом, то казалось что нарисованные драгоценные камни — настоящие.       Меня так заинтересовала диадема, что я не сразу заметил стоящих передо мной детей. Они покорно стояли и ждали, пока я обращу на них внимание. Когда же они поняли, что я заметил их, то поздоровались, назвав меня директором, как и дети из первой группы.       Когда я произнес свою немногословную речь, который не сильно отличалась от первой, я вышел к ждавшей меня Помфри.       Она явно ждала от меня новых вопросов, но у меня их не было.       Ну как не было. Они были. Но у меня уже не осталось моральных сил их задавать.       Помфри провела меня несколькими этажами ниже, где уже не висели картины, и мы оказались у входа в гостиную второй группы.       Если бы не Помфри, то я бы вряд ли нашел эту дверь. Она чудесным образом сливались со стеной, да так, что казалось что ты просто зашел в тупик коридора.       Войдя в изумрудного цвета гостиную, с серым потолком, и неизменным по форме и строению пуфиками и столами, я увидел недоброжелателтные лица обитателей этой группы. Жуткие оскалы, и лица, совсем не выражаюшие дружелюбности — самые отличительные на мой взгляд черты этих детей.       Приветствия от них я так и не дождался, поэтому я просто начал толковать свою неизменную речь. В ответ мне была лишь пугающая тишина.       Вышел из гостиной второй группы я в холодном поту. Я не стал дожидаться пока Помфри сама поведет к последней группе, и пошел быстрым шагом сам, абсолютно не зная куда мне идти.       На полпути меня догнала Помфри, и оказалось что я шел совершенно в другую сторону.       Мы все-таки с горем пополам дошли до четвертой. Справа и слева о двери стояли дубовые бочки. Я не стал задавать вопросов, и вошел в гостиную.       Это была самая уютная из всех гостиных. Низкая и светлая, пропахнувшая цветочным ароматом — она притягивала к себе. Желтые стены и черный потолок будто бы обнимали своих обитателей. На полу оставались неизменные пуфики и столы, но и они выглядели в этой атмосфере как-то особенно.       Дети поздоровались со мной, а я с теплой улыбкой произнес свою речь.       Выйдя из гостиной я все еще ощущал что то теплое и радостное у себя внутри. Мне казалось что еще не все потеряно.