***
Синчэнь всегда считал себя если не хорошим, то как минимум неплохим учеником. В школе он всегда был первым по успеваемости, и никогда ему в голову не приходило, что вместо уроков можно было пойти погулять или засесть за компьютер. Он не был социальным изгоем, и даже своей доли подростковой драмы не избежал, разумеется — просто когда кто-то звал его погулять, в первую очередь он думал об учёбе, а уже потом — о возможности весело провести время. Иногда он даже брал с собой книги, чтобы почитать в свободную минутку, а товарищи его только посмеивались. До поступления в университет ему никогда не приходилось активно заставлять себя учиться. И уж тем более он не думал, что от учёбы его сможет отвлечь одна только мысль о другом человеке. На самом деле, Синчэнь просто от себя устал. Его всего лишь позвали в гости — ну, при странных обстоятельствах, ну, странный человек, — а он накручивал себя так, будто ему снова нужно было ехать к бабушке и развлекать светскими беседами её гостей, которые предпочитали препираться, играть в вэйци, задавать Синчэню неудобные вопросы про учёбу и девушек и недовольно друг на друга зыркать. Учебная неделя, как назло, тянулась медленнее обычного. Из-за уехавшего профессора у Синчэня появилось несколько окон, и по возможности он проводил их с Цзычэнем, потому что иначе постоянно возвращался к телефону, включал экран, смотрел на него и снова выключал, прекрасно понимая, что ждать нечего. Под конец он так надоел самому себе, что твёрдо решил: за каждый раз, что он бесцельно влезет в телефон, он будет читать главу книги по гражданскому праву. И он прочитал. Две книги за два дня, потратив на них всё свободное время, и попутно успел выполнить несколько мелких заданий и даже проконсультировал своих одногруппников. Хуже всего ему пришлось в субботу: Цзычэнь весь день работал, соответственно, не мог держать его в русле, и Синчэнь весь извёлся. Где-то днём он сам написал Сюэ Яну, чтобы уточнить, во сколько приходить и что принести, а ближе к вечеру получил не слишком информативный ответ в виде короткого «Пофиг, себя принеси». Синчэнь, от неожиданности чуть не уронивший телефон уже в который раз, отписался, что придёт к двенадцати — это ведь было не слишком рано? Не слишком поздно? Были ли у Сюэ Яна ещё какие-то дела, запланированные на воскресенье? Не помешает ли он ему? Тихо застонав, Синчэнь забросил телефон на кровать и пошёл набирать ванну. Даже залез в неё — а потом, не выдержав, весь мокрый пошёл забирать телефон обратно, попутно заливая квартиру водой. Этот мандраж, иррациональный и неостановимый, был ему знаком. Он охватывал его перед экзаменами и самостоятельными, перед знакомством с новыми людьми; Синчэнь же был, в конце концов, простым человеком. Но он никогда не волновался так перед встречей с кем-то, кого уже знал и с кем общался до этого. Может, потому что Сюэ Ян сам был как минное поле, на котором он якобы подорвался. Синчэнь поймал себя на том, что улыбается, вспоминая, с каким оживлением тот про это рассказывал и как смеялся потом — то ли с самого себя, то ли с реакции Синчэня. На удивление, это — или тёплая вода, приятно пахнущая апельсиновой пеной для ванны — помогло хоть немного расслабиться. Ровно до того момента, как он не вспомнил, уже лёжа в постели, пальцы Сюэ Яна, бездумно перебирающего струны гитары — после чего провёл полчаса, бессильно пялясь в белеющий потолок. На следующее утро, совсем не паникуя, он сходил в магазин и купил целую коробку танхулу и ещё полмагазина продуктов впридачу. Изначально он этого не планировал — а потом вспомнил, каким скудным был запас еды у Сюэ Яна и А-Цин, и решил, что в крайнем случае заберёт часть продуктов домой. К дому Сюэ Яна он пришёл ровно без десяти двенадцать, немного запыхавшийся, с тремя пакетами, но довольный собой. Прошмыгнул в подъезд вместе с одним из соседей, благодарно улыбаясь, когда ему придержали дверь, поднялся на этаж — и минут пять простоял, звоня в дверь. Паника, до того сменившаяся волнительным предвкушением, вновь подступила. Он ведь не мог перепутать квартиру… или время? Или Сюэ Ян так над ним издевался… Или Синчэнь что-то неправильно понял… Все мысли мгновенно вылетели из головы, когда дверь перед ним распахнулась, и на пороге предстал Сюэ Ян. Растрёпанный и не до конца проснувшийся, с тонкой розовой полосой, оставшейся на щеке от подушки, в свободной футболке и серых спортивных штанах, явно только что вылезший из постели. Раздражение на его лице сменилось коротким замешательством, а потом он оглянулся, будто хотел увидеть что-то на залитой солнечным светом кухне. — Бля, — сказал он многозначительно. А потом: — Ну, заходи. Пока Синчэнь раздевался, Сюэ Ян успел трижды зевнуть и забраться во все пакеты; из одного он-таки выудил коробку танхулу, сунул туда нос, и глаза его загорелись голодным блеском. Синчэнь подавил смешок: Сюэ Ян напомнил ему собственных младших двоюродных братьев и сестёр, бегущих проверять сумки, которые принесли из магазина взрослые. И, подобно детям, Сюэ Ян пакеты разбирать не спешил. Вместо этого он взял танхулу, ушёл на кухню, где сдвинул в сторону пустые упаковки из-под доставки и благоговейно поставил коробку в самый центр. Включив чайник, Сюэ Ян завалился на диван, прикрыв один глаз, а вторым внимательно наблюдая, как Синчэнь маневрирует с пакетами по кухне. — Я не знал, что купить, и взял самое основное, — пояснил тот, со смущённой улыбкой косясь на Сюэ Яна. — Надеюсь, ты не… — он замолчал, открыв холодильник. Внутри оказалась пустая бутылка из-под пива и недоеденный лимон, который кто-то кусал, как яблоко. — Вы… вообще дома не едите? — В соседнем подвальчике дешёвая столовка, — отозвался Сюэ Ян немного неразборчиво. — Самому готовить дороже. Синчэнь обернулся на него с открытым ртом. Это насколько дешёвой была забегаловка, чтобы питаться в ней было дешевле, чем готовить самостоятельно? Но он лишь захлопнул рот и глубоко вздохнул. — Ты завтракал? — спросил он без особой надежды. Сюэ Ян дотянулся до стола, где лежал его телефон, и глянул на время. — Я проснулся, — сказал он, — две минуты назад. — И потянулся за танхулу, которую Синчэнь поспешно вытащил из-под его руки. — Сначала завтрак, — сказал он немного безнадёжно. Почему он вообще… — Ты не видел, что я приду к двенадцати? — Видел, — отозвался Сюэ Ян, пожимая плечами. И больше ничего не сказал, но Синчэнь и сам понял — видел, но проспать это ему не помешало. — Ладно, — сказал он, вздохнув и улыбнувшись. — Иди умойся. Я приготовлю что-нибудь на зав… на обед. Сюэ Ян посмотрел на него как-то странно, приподняв брови, но с дивана поднялся и ушёл, а через мгновение в ванной зашумела вода. Синчэнь, посмотрев на пакеты, принялся за работу. В процессе разборки пакетов пришло осознание, что он, наверное, всё же перестарался: вскоре стол был полностью заставлен крупами, лапшой, мясом и овощами — а в пакетах до сих пор оставались продукты, и он мог лишь беспомощно осматривать всё это, попутно убирая самое очевидное на подходящие места. В морозилке, правда, он нашёл несколько старых упаковок с пельмешками, срок годности которых истёк в прошлом году, а содержимое превратилось в один большой пельменный ком, отправившийся в итоге в мусорку. Ещё на самом дне морозилки Синчэнь нашёл некогда явно испорченное яблоко, покрытое тонкой коркой льда, и решил даже не думать, что оно там забыло — просто выбросил его, аккуратно завернув в салфетку. Зато когда полез в шкафчик, где в прошлый раз нашёл рис, то за пустыми картонными коробками, так далеко, что ему пришлось привставать на цыпочки, чтобы дотянуться, он нащупал мешочек, набитый чем-то непонятным. Не сдержав любопытства, попытался вытащить его — и едва не заорал, когда под рёбра ему больно ткнули пальцем. — Это моё. Не трожь. Пошатнувшись, он спиной впечатался в материализовавшегося за ним Сюэ Яна, едва не сбив его с ног — чтобы устоять, пришлось вцепиться в столешницу. А когда обернулся, то увидел, как Сюэ Ян с любопытством заглядывает в мусорку. — О, ты выкинул Ша Би. Запустив руку в мусорку, он выудил испорченное яблоко за края салфетки, показал его Синчэню и снова бесцеремонно уронил в ведро. Несколько мгновений Синчэнь пытался осознать услышанное, а потом осторожно спросил: — Ты… назвал яблоко долбоёбом? Сюэ Ян усмехнулся крайне довольно, будто испытал неописуемое моральное удовлетворение, услышав от Синчэня слово «долбоёб». — Да, — сказал он, усаживаясь на стул лицом к Синчэню. — Оно жило здесь до нас с Мелкой, и я решил увековечить его во льдах. Выбрал яблочку подходящее имя, не? — Он хищно ухмыльнулся, приваливаясь спиной к столу. Что-то в его взгляде подсказывало, что говорил он вовсе не о яблоке, и всё же Синчэнь решил быть вежливым и промолчать. — Мне его достать? — спросил он. Сюэ Ян лениво махнул рукой. — Не. Мелочь теперь должна мне яблочный пирог. — Из-за выкинутого яблока? — Ага, — ухмыльнулся Сюэ Ян. — У нас был уговор: кого первого заебёт Ша Би — тот покупает пирог тому, кто способен заглядывать в морозилку и не ныть, что там лежит гнилое мерзкое яблоко. Синчэнь подозревал, что столь конкретная формулировка была выбрана не просто так, но всё равно не сдержался — прыснул, поспешно отворачиваясь к холодильнику, чтобы сдержать подступающий к горлу смех. — Но ведь это я его выкинул, — заметил он весело, вытаскивая пустую бутылку и лимон, чтобы на их место положить свежие продукты. — Получается, пирог с меня? Сюэ Ян ответил не сразу. Синчэнь уже хотел обернуться к нему, но спустя несколько долгих секунд молчания Сюэ Ян спросил: — Ты серьёзно собрался готовить? — Пирог? — уточнил Синчэнь, всё же оборачиваясь. Сюэ Ян смотрел на него исподлобья. — Завтрак, — сказал он. — Сейчас. Ты, вроде, гитару пришёл послушать? Вздохнув, Синчэнь лишь беспомощно улыбнулся и пожал плечами. — Ты можешь принести её сюда. У тебя днём какие-то планы? Если хочешь, я просто сварю тебе риса, это недолго, как раз успеешь что-нибудь мне сыграть. Или… — добавил он, потому что уголки губ Сюэ Яна заметно поползли вниз, а взгляд стал тяжелым, даже колючим, — ты… мог бы… мы можем приготовить что-нибудь вместе? Можем даже позвать А-Цин! Она ещё спит? Вместо ответа Сюэ Ян неожиданно поднялся и вышел из кухни, оставив Синчэня смотреть ему вслед с открытым ртом. Он умудрился обидеть его? Сюэ Ян, что, серьёзно просто взял и ушёл? В коридоре открылась, а затем захлопнулась дверь, и пару секунд спустя Сюэ Ян вернулся на кухню и снова уселся на ближайший к Синчэню стул. — Мелкой нет, — сказал он торжественно. — Ей еды не достанется. Вот теперь Синчэнь действительно рассмеялся. — Она же твоя младшая сестра, — пожурил он беззлобно. — Пожалуйста, не мори её голодом. — Её заморишь, — буркнул Сюэ Ян себе под нос. — Проберётся ко мне ночью и отгрызёт руку. Их семейные отношения, честно признаться, ставили Синчэня в тупик; он тоже не был единственным в семье — у него не было родных братьев и сестёр, зато было множество двоюродных, с которыми они проводили все каникулы — но никогда Синчэнь не видел, чтобы кто-то из них относился к другим так… показушно-наплевательски, так колюче. Так вызывающе. Но Сюэ Ян косился на него, проверяя реакцию, поэтому Синчэнь не сказал ничего: не его это было дело. К тому же, он подозревал, что оскорбления в этой странной семье заменяют ласковые прозвища. Он закончил разбирать продукты. Сюэ Ян помогать не рвался, зато распоряжался активно, запрещая Синчэню ставить их на предназначенные места — «Не, не убирай груши в ящик для фруктов, запихни их на верхнюю полку, там Мелочь не достанет»; «Какой смысл доставать яйца, закинь их куда-нибудь — вон, у тебя ящик для фруктов свободен»; «Эй, отдай танхулу, зачем ты убираешь их в холодильник?» На последней фразе Синчэню пришлось слегка хлопнуть Сюэ Яна по тянущимся к сладостям рукам, и тот недовольно скривил губы. — Святоша, — бросил он и снова ушёл, чтобы минуту спустя вернуться с сигаретой в зубах. — Ты куришь? — с удивлением спросил Синчэнь. В квартире не пахло, и до этого он не замечал его с сигаретами, но Сюэ Ян лишь передёрнул плечами. — От нехуй делать. Грушу кинь. Её-то можно? Грушу ему Синчэнь кинул, и Сюэ Ян принялся поедать её, затягиваясь между укусами. Синчэнь… постарался не представлять, каким это сочетание должно было быть на вкус, потому что его тут же начинало передёргивать. Он закончил с продуктами, подумал немного, потом снова вытащил то, что должно было понадобиться в ближайшее время. Он решил обойтись лапшичным супом с говядиной и варёным рисом, чтобы можно было приготовить побольше — так Сюэ Яну и А-Цин еды хватило бы не только на сегодня, но и ещё на пару дней. Конечно, ещё можно было бы приготовить курицу в кислом соусе с арахисом, она бы тоже отлично пошла с рисом… Он повернулся к Сюэ Яну, чтобы спросить, что тот больше любит, но вопрос замер на языке. Сюэ Ян не смотрел на него: взгляд его был направлен на грушу, в кожице которой он ногтём вырезал замысловатый узор, но внимание Синчэня привлекло не это. Растрёпанные волосы падали Сюэ Яну на лицо. Из футболки и спортивных штанов он так и не переоделся, и теперь, когда он сидел, чуть сгорбившись, из-под покосившегося ворота на левом плече выглядывал цветной мазок татуировки, залезающий на кожу со спины — кусочек был слишком маленький, чтобы нормально его разглядеть, но всё равно Синчэнь вспомнил, что в прошлый раз Сюэ Ян упоминал другие свои татуировки. Интересно, сколько их у него было? И не страшно ему было их делать — тем более такие, как на ноге, большие, яркие, которые не скрыть, если сильно не постараться? Машинально Синчэнь кинул взгляд на собственную руку, на светлые и чистые запястье и предплечье. Он бы сам, наверное, никогда не решился. Сюэ Ян, вновь затянувшись, постучал концом сигареты о пластиковый контейнер из-под доставки, сбрасывая пепел. В его пальцах сигарета смотрелась… естественно. Красиво. Как в кино с каким-нибудь обаятельным «плохим парнем», но Синчэнь видел, что Сюэ Ян не позёрствует. Он просто… был таким. Притягательным в своей грубоватой лукавости. Потом Сюэ Ян поднял на него глаза и приподнял уголок губ в насмешливый улыбке — и Синчэнь, не посмотрев, куда шагает, врезался лбом в открытую дверцу шкафчика. — Ай! Он прижал ладонь к моментально засаднившему лбу, но это был пустяк по сравнению с лицом, которое запылало так, что стало жарко. За его спиной раздался надсадный хрип, и он оглянулся на Сюэ Яна — а тот сложился практически пополам, пытаясь откашлять попавший в горло то ли дым, то ли кусок груши. Но когда справился, то прохрипел: — Грациозно, — и заржал так, что сигарету пришлось отложить, пока она не выпала из его пальцев. Синчэнь застонал, пряча лицо в ладони, и засмеялся вместе с ним. Дверцу шкафчика он на всякий случай закрыл — разве что на мгновение вспомнил о мешочке, который нащупал, но быстро выкинул его из головы: Сюэ Ян всё равно просил не трогать. — Ты с ножом-то справишься, Святоша? — с весёлым злорадством поинтересовался тот. — Или мне доставать набор для пришивания пальцев? У меня есть портняжная игла. Вот такая, — он показал пальцами расстояние шириной в ладонь, не меньше, и Синчэнь только покачал головой и протянул Сюэ Яну мясо. — Займёшься им, пожалуйста? — попросил он, потирая свободной рукой лоб и улыбаясь. Сощурившись, Сюэ Ян спрыгнул со стула, запихивая остатки груши в рот. Забрал мясо, промычал что-то неразборчивое, закатил глаза, проглотил и повторил: — Что, раз один покалеченный палец у меня есть, остальных не жалко? — Я не… — Синчэнь смешался; он не это имел в виду, и ему стало стыдно — но только на секунду, потому что Сюэ Ян довольно ухмыльнулся. Синчэню лишь оставалось слабой рукой толкнуть его в плечо. — Не шути так. Сюэ Ян не поспешил исполнять его просьбу. Подтолкнув Синчэня бедром, он занялся мясом, пока Синчэнь доставал и отмерял на глаз рис, ведь кухонных весов, разумеется, не оказалось. И за ближайшие десять минут Сюэ Ян дважды успел притвориться, что порезался — натурально, с капающей кровью, которая оба раза оказалась говяжьей. — Было интересно, поведёшься ты снова или нет, — сказал он во второй раз, когда Синчэнь встревоженно перехватил его руку. Синчэнь строго повторил не шутить так больше — но через пару минут Сюэ Ян снова зашипел, прижимая к груди ладонь, а Синчэнь снова испуганно схватил его за руку. — Больн… — начал было он, но Сюэ Ян разжал кулак, демонстрируя полное отсутствие порезов, и посмотрел на Синчэня чуть ли не с жалостью. — Лопух ты, Святоша, — сказал он прямо, но беззлобно. — Как ты до сих пор не вознёсся? Пытаясь побороть невольный румянец, Синчэнь решил, что к земле его крепко привязывает тяжёлый груз невероятной наивности. К счастью, больше Сюэ Ян его так не дразнил. В середине процесса нарезки он отвлёкся, заново включил позабытый чайник, потом заварил чай, выделив Синчэню нормальную кружку, а себе забрав с росписью члена — и продолжил ковыряться в мясе. С ножом он управлялся хорошо, быстро и чисто — но его, кажется, невероятно забавляли звуки, которое сырое мясо издавало, если тыкать в него пальцами или шлёпать о доску, и Синчэнь быстро понял, что бесполезно было просить его не играть с едой; возможно, потому что сам он едва сдерживал смех, когда Сюэ Ян с чвоканьем шевелил мясо и смотрел на Синчэня, играя бровями. Вопреки всем сомнениям, которые не отпускали Синчэня даже после последней их встречи, общаться с Сюэ Яном оказалось легко. Он любил издеваться — но в отличие от прошлых разов, это не было обидно и не раздражало. Только было непривычно — Сюэ Ян обращался с ним, как со старым знакомым, ничуть не стесняясь грубить и отпускать непристойные шуточки, от которых Синчэню становилось очень смешно и очень стыдно. Пока они занимались начальными приготовлениями, было терпимо. Сюэ Ян, к счастью, перестал притворяться, что ранен, и спокойно порезал мясо и зелень — последнюю, правда, скорее порвал, попутно запихнув в рот целый пучок, но недовольно скривился. Зелень он пошёл заедать очередной грушей — Синчэнь проследил, чтобы действительно грушей, а не танхулу, — но в процессе обнаружил одну слегка подгнившую, выпытал у Синчэня, где именно он их купил, а потом минут пять живописно ругался на магазины, работников торговых залов и продавцов в целом, попутно сравнивая их гениталии и мозги с той самой прогнившей грушей, из-за чего в один прекрасный момент Синчэнь так подавился чаем, что едва не задохнулся. Потом они десять минут искали подходящее количество кастрюль, в которых одновременно можно было сварить рис и бульон — оказалось, хранились они у Сюэ Яна с А-Цин в глубине шкафа в коридоре, заваленные лежащей на дне одеждой. — Это контролируемый хаос, — сказал Сюэ Ян, увидев искреннее замешательство Синчэня. Потом он достал из того же шкафа бутафорский меч и шапочку Санты и хотел вернуться с ними на кухню, но Синчэнь не позволил — побоялся, что тогда кто-нибудь из них точно поранится. Но какое-то время спустя кастрюли заняли своё положенное место на плите, Синчэнь, сжалившись над голодным Сюэ Яном, сделал ему нормальный фруктовый салат, и они просто сели за стол, разговаривая ни о чём. Причём говорил в основном Сюэ Ян — он снова курил, заедая затяжки кусочками фруктов, и с диковатым ликованием в глазах продолжал смешить Синчэня, который только отмахивался и пытался прикрыть лицо рукой, чтобы не было видно, как он краснеет от пошлых или циничных комментариев. А комментариев было много. У Сюэ Яна было мнение обо всём, и он не боялся высказывать его настолько прямо, насколько это было возможно. И прямота его мало походила на прямоту Цзычэня — который был просто честным, и из-за этого казался грубоватым. Нет, Сюэ Ян — он грубил так, словно для него это было искусством, словно он участвовал в конкурсе, где победителю должны были дать миллион, не меньше; он жестикулировал, помахивая сигаретой, он ухмылялся, смеялся, кривился, его живое лицо менялось, перетекая из выражения в выражение, а чёрные глаза блестели остро и диковато, но дикость эта Синчэня не пугала. Сейчас Сюэ Ян сильнее прежнего напоминал ему кота, игривого, но с острыми клыками и когтями. Они говорили в основном про университет. Синчэнь не стал упоминать, что нашёл Сюэ Яна в списках отчисленных, и тот тоже не поднимал тему, но и не скрывал — хотя куда больше его веселило весьма нелестно описывать профессоров, которых Синчэнь в основном знал понаслышке. Он пытался осадить Сюэ Яна, говорил, что обсуждать людей за их спиной плохо, но тот явно умел подходить к черте опасно близко — но удерживаться на самом краю и не переступать её, не превращать ехидство в поливание грязью, которое Синчэнь вряд ли стерпел бы. — …Я никогда ещё так не боялся за свою жизнь, — тем временем продолжал Сюэ Ян, рисуя сигаретным пеплом какой-то узор на дне контейнера, который служил ему пепельницей. Он рассказывал про какую-то из своих бывших преподавательниц, и Синчэнь слушал его, ощущая, как болят губы от постоянной улыбки. — Я потом выяснил, что она до этого тридцать лет работала в колонии для несовершеннолетних. Так что пары её больше никто не прогуливал. Я пропустил несколько, когда меня отчислили — она потом заметила меня в кампусе, нашла адрес моей почты и написала, что если у меня есть время шляться по универу, то есть время и к ней приходить. Пиздец, и я даже ходил! Я уже говорил, как она оттаскала парня в два раза выше неё за ухо? Короче… Синчэнь уже забыл, о ком он говорит и что за предмет ведёт та женщина. Просто смотрел на Сюэ Яна и пытался совместить его нынешнего с образом из прошлого. Что было для него неестественным — прежняя резкость или вот это дружелюбие? Синчэнь надеялся, что Сюэ Ян не пытается… загладить свою вину перед ним. Он бы очень этого не хотел; и потому, что давно уже на Сюэ Яна не обижался, и потому, что вопреки всем инстинктам и предупреждениям Цзычэня, Синчэнь ловил себя на мысли, что действительно… действительно хочет с Сюэ Яном подружиться. Это казалось… невозможным. Не потому, что с Сюэ Яном было что-то не так (хотя Цзычэнь бы наверняка с этим поспорил). Скорее, потому что он не вписывался в рамки мира Синчэня. Казался чужим, пугающим, но в хорошем смысле слова, будто Синчэнь поднимался на самую высокую точку американских горок — пока не знал, что ждёт его наверху и каким крутым будет спуск, но сердце билось чаще в волнительном предвкушении. Сюэ Ян продолжал говорить, снова художественно преувеличивая — он любил это делать, Синчэнь заметил. Сложно было даже назвать это враньём, потому что Сюэ Ян едва ли скрывался, как и в истории про мину, и про выкинутого из окна человека… по крайней мере, Синчэнь надеялся, что это было враньём. Иногда его слова всё же приводили его в замешательство. Чуть ранее, например, Синчэнь не удержался и спросил, что было в том мешочке в шкафчике, и Сюэ Ян с ленивой ухмылкой бросил: — Наркотики. Синчэнь вежливо засмеялся и решил не уточнять, какая в этой шутке доля правды. И всё же это заставляло задуматься: как он вообще оказался в такой ситуации? В свой редкий выходной в квартире почти незнакомого человека, такого необычного, так резко выделяющегося из круга его общения? Который вёл себя с ним то равнодушно, то откровенно враждебно, то как давний друг? И ведь это Сюэ Ян первым с ним заговорил. Вернее, с Цзычэнем. Но почему? Эти мысли преследовали его, пока он на несколько минут отвлёкся от разговора, чтобы заняться рисом и бульоном, а заодно достать курицу. В этот раз Сюэ Ян остался за столом, замолчал — и Синчэнь сам не заметил, как подхватил разговор, рассказывая про последнюю книгу по праву, которую он прочитал, и попутно нарезая филе на аккуратные кусочки. — Ну ты и нытик, — фыркнул Сюэ Ян за его спиной, и только тогда Синчэнь осознал, что действительно жалуется на количество работы и на её невероятную скуку, и это заставило его замолкнуть. — Прости, — сказал он, потому что сам от себя такого не ожидал. Стало немного стыдно. Когда он в последний раз искренне жаловался кому-то? — Да ты продолжай, — разрешил Сюэ Ян. — Мелочность меня заводит. Поперхнувшись воздухом, Синчэнь предпочёл отвернуться к плите, чтобы спрятать пунцовые щёки. Успокоился он лишь двадцать минут спустя, когда вернулся за стол, оставив еду готовиться. Сюэ Ян глубоко втянул носом запах. — Нравится? — спросил его Синчэнь. — Очень, — ответил он. — Жду не дождусь уже. Взгляд его красноречиво скользнул к холодильнику. Судя по всему, ждал Сюэ Ян исключительно возможности добраться до танхулу. Пока что он вытряхнул из пачки оставшиеся сигареты, взял одну, а Синчэнь рассеянно повертел в пальцах ту, что откатилась к его краю стола. Сюэ Ян протянул ему зажигалку. — Я не курю, — слабо улыбнулся Синчэнь. Просто хотелось занять чем-то руки. Посмотрев, как Сюэ Ян затягивается и выпускает дым через нос, он постучал кончиком своей сигареты о стол. Стоило спрашивать или нет? Наверное, не стоило, и всё же… — Слушай, тогда, на площади, когда я уронил мороженое… Почему ты к нам прицепился? На мгновение Сюэ Ян напрягся, и Синчэнь успел испугаться, что обидел его, но не успел замять тему. Сюэ Ян протянул что-то неразборчивое и равнодушное, не глядя на Синчэня. — Что? — переспросил тот. — Лыбился, говорю, — повторил Сюэ Ян, кривя губы. Взгляд его скользил по кухне, ленивый и незаинтересованный. — Ты. Этого ответа Синчэнь не ожидал. — Ты… прицепился к нам, потому что я улыбался? — спросил он. Что не так с его улыбкой? Сюэ Ян покосился на то, как он неловко коснулся пальцами губ, и закатил глаза. — Расслабься. Просто сложно поверить, что кто-то может так улыбаться рядом с занудой, — сказал он со смешком. — Мне рядом с ним хочется удавиться. Потом он критическим взглядом оглядел Синчэня и откинулся на спинку стула. — Хотя, ты и над моими шутками смеёшься. Может, у тебя просто что-то не так с головой. Подавившись смехом, Синчэнь отмахнулся от него, чуть краснея. — Со мной всё нормально, — возразил он. — Нельзя обижать людей, только потому что они улыбаются. — А я тебя обидел? — мурлыкнул Сюэ Ян, упираясь локтями в стол и с прищуром глядя на Синчэня. — Да ладно тебе, Святоша. Неужели тебе никогда не хотелось подразнить какого-нибудь с милой улыбкой, особенно когда эту улыбку вызывает буквально дерево, вселившееся в человека? Синчэнь судорожно втянул в себя воздух, быстро касаясь ладонью щеки. На ощупь она показалась горячей, и это не удивило, потому что волна жара разошлась по всему телу. — Я не… У меня не… Сюэ Ян, — выдавил он в итоге, запутавшись в плеяде жалких звуков, рвущихся изо рта. — Не шути так. И — и Цзычэнь не дерево. Что между вами произошло, что вы так друг друга не любите? Некоторое время Сюэ Ян молчал. Синчэнь боялся, что он проигнорирует его неловкую попытку сменить тему, однако он над ним сжалился. — Что, он тебе не рассказал? Удивительно, — усмехнулся он, и глаза его как-то странно сверкнули. — Он, небось, тебя от меня защищает. — А меня нужно от тебя защищать? — спросил Синчэнь осторожно, глядя ему в глаза, но всё же замечая, как рука Сюэ Яна движется по столу к его пальцам, возящимся с сигаретой. Он мог убрать руку. Мог отодвинуться. Но не стал. — Раз он ничего не сказал, пусть это будет сюрпризом, — продолжил Сюэ Ян. Он придвинулся к столу вплотную, подпёр подбородок ладонью. — Вот будет весело, когда всё вскроется. Кому именно будет весело — ему, Синчэню или Цзычэню? Этот вопрос стоило, быть может, задать, но Синчэнь слишком отвлёкся на пальцы Сюэ Яна, которым оставалось преодолеть всего несколько сантиметров. — Что ты… В прихожей хлопнула дверь; Синчэнь, задушено охнув от неожиданности, отшатнулся от Сюэ Яна. — Какого хуя? — рявкнул тот, оборачиваясь, и его раздражённый голос почти слился со вторым возгласом: — Ты опять куришь в квартире?! В дверном проёме показалась разъяренная А-Цин — в куртке, с рюкзаком на плечах, в берцах. Её пылающий взгляд впился в Сюэ Яна, а затем наткнулся на Синчэня, и ярость мгновенно сменилась шоком. — Ты? Она медленно осмотрела кухню; задержалась взглядом на пустых пакетах из магазина, на упаковках в мусорном ведре, на миске из-под недоеденного салата, затем на плите, и из горла её вырвался высокий звук искреннего замешательства. Из всех троих первым оправился Сюэ Ян. — Это не я курил, это он, — сказал он, пряча сигарету за спину и тыкая пальцем в Синчэня. Тот поспешно выронил сигарету, которую держал. — Я не… — попытался оправдаться он, как будто кто-то действительно мог подумать, что курил именно он. Но А-Цин прервала его громким стоном, сбросила куртку и рюкзак на диван и прямо в ботинках пошла открывать окно. Свежий воздух ударил Синчэня в спину, и только сейчас он осознал, как душно стало на тесной кухне. — Хватит пачкать мне пол, — проворчал Сюэ Ян, метко пиная А-Цин босой ногой в щиколотку. Та с каменным лицом пнула его в ответ, и Сюэ Ян, зашипев, сделал вид, будто хочет схватить её и удушить, а она с двух рук показала ему средние пальцы и всё же села на диван, чтобы стащить берцы. — Ты обедала? — спросил её Синчэнь, чтобы слегка разрядить обстановку. А-Цин подняла на него глаза и подозрительно сощурилась. — Почему ты снова нам готовишь? Синчэнь растерялся. Открыл рот, чтобы объяснить, что он просто пришёл в гости, но Сюэ Ян проспал и не завтракал, и еды в прошлый раз не было, и Синчэнь немного переживал за них и нервничал в целом, и… К счастью, весь его внутренний монолог Сюэ Ян заменил одной фразой: — Ты ещё жаловаться будешь? А-Цин фыркнула, забавно надув щёки. — Мог бы предупредить, что к нам придёт гэгэ, — сказала она, оставив риторический вопрос без ответа. — Я бы побольше купила. С этими словами она достала из рюкзака две пачки шоколадного мороженого, которое пошла закидывать в морозилку. Синчэню мгновенно стало неловко. — Не волнуйся, правда. Я не… — Ты выкинул Ша Би? — удивлённо перебила его А-Цин, глядя на Сюэ Яна через плечо. Потом довольно ухмыльнулась: — С тебя пи… — Я приготовлю вам пирог, — со вздохом сказал Синчэнь, потирая переносицу. — И мне не нужно мороженое, честно. Я не стал бы у вас его забирать… — Возьми моё, — равнодушно бросил Сюэ Ян и передёрнул плечами. — Я всё равно не люблю шоколадное. И у меня есть танхулу, — добавил он, послав холодильнику полный тоски взгляд. Отвлекшись на него, Синчэнь не сразу заметил, что А-Цин застыла с разинутым ртом. Светлые глаза остановились на Сюэ Яне, потом медленно переползли на Синчэня и обратно. Выражение лица её было… сложным. Словно она пыталась осознать что-то, что отказывалось укладываться в голове. А спустя мгновение замешательство сменилось издёвкой. — Не любишь шоколадное, — сказала она, небрежно роняя мороженое и закрывая морозилку. — Точно. Как я могла забыть. Синчэнь с интересом смотрел, как равнодушие сползает с лица Сюэ Яна, заменяясь опасным оскалом. А потом он сказал что-то — что-то явно угрожающее, но непонятное, и А-Цин ответила с насмешкой, но тут же отпрыгнула, чтобы Сюэ Ян не успел схватить её за шкирку. Кажется, они ругались — или, скорее, А-Цин дразнилась, капая ядом, а Сюэ Ян недовольно ей отвечал, и его голос опасно скакал, то опускаясь до рычания, то поднимаясь практически до сладкого лебезения. О чём именно они говорили, Синчэнь не имел ни малейшего понятия. Единственное, что он вынес из разговора — это… — Вы знаете кантонский? — спросил он с искренним любопытством, придерживая за руку Сюэ Яна, который попытался встать, чтобы — ну, скорее всего, оторвать А-Цин голову, потому что взгляд его кричал о жажде убийства. Синчэнь предпочёл бы сегодня обойтись без этого. Словно вспомнив про него, Сюэ Ян оборвался на полуслове и обернулся, коротко покосившись на хватку у его локтя. — Нет, — ответил он коротко. А-Цин стукнула его по руке и тут же отскочила, показав язык. — Знаем, — ответила она. — Мы из Гонконга. — Серьёзно? — Почему-то это стало неожиданностью. — Вы… говорите совсем без акцента. Сюэ Ян, недовольно застонав, рухнул обратно на стул. Синчэнь отпустил его, и он скривил уголок губ. — Люди, которые взяли нас к себе, лет пять назад переехали в Гонконг. Так-то мы отсюда. Ну, по крайней мере, я, из какой адской дыры принесло эту — я вообще не ебу, — елейно сказал он, кивая на А-Цин. Та закатила глаза. — Эти «люди» называются родителями, — сказала она недовольно. Сюэ Ян поморщился, передёргивая плечами; кажется, это была старая тема для споров, и Синчэнь сомневался, что имеет моральное право вмешиваться. — А ваши родители?.. — вместо этого начал он. — В Гонконге остались. Сюэ Яну присралось поступать здесь, и я решила, что поеду с ним, а то он совсем одичает, — отозвалась А-Цин, деловито заглядывая в кастрюли. При виде говядины она застонала, с блаженством вдыхая запах. — Гэгэ, оставайся с нами навсегда. Из горла Синчэня вырвался удивлённый смешок, а Сюэ Ян смерил А-Цин взглядом. — Эй, лапы прочь от Святоши, я его первый нашёл, — сказал он недовольно и показательно вцепился в руку Синчэня всеми десятью пальцами. По телу от этого жеста пробежала приятная дрожь. — А я почти всё детство провёл в Европе, — признался он с улыбкой. — Родители и бабушка постоянно путешествовали по работе. Сюда вернулся в шестнадцать лет. А-Цин смотрела на него с восторгом во взгляде. — Гэгэ, — сказала она, подступая к нему. — Расскажешь что-нибудь? У тебя есть интересные истории? Ты и в школе там учился? А ты много языков знаешь? А у тебя там нет каких-нибудь богатых красивых друзей, которым нужна красивая и умная жена? — Эй, а красивую и умную жену ты где брать собралась? — поинтересовался Сюэ Ян ядовито, отталкивая А-Цин, которая тут же резко ответила ему на кантонском. Удивительно, но её слова заставили Сюэ Яна осечься и оскалиться. Синчэнь никогда не жалел так сильно, что не знал никаких диалектов. Но он не хотел, чтобы они ссорились даже на кантонском, поэтому примирительно сжал предплечье Сюэ Яна и легко потянул А-Цин за рукав. — Хочешь помочь с готовкой? Осталось совсем немного, только заняться лапшой и соусом, а потом можем поесть, и я всё расскажу, — предложил он с тёплой улыбкой. А-Цин просияла буквально на глазах. Сюэ Ян фыркнул, а когда Синчэнь покосился на него, одними губами шепнул: «Что?» Он покачал головой, тихо выдыхая через нос. Сюэ Ян с А-Цин были такими… смешными. Они закончили с готовкой — втроём маневрировать на тесной кухне оказалось тяжело, поэтому Сюэ Ян ускользнул на диван, где попытался снова закурить, но А-Цин пригрозила выкинуть его сигареты в окно, и он метко залепил ей пачкой в лоб и остался валяться, попутно раздавая ленивые команды, которые никто не выполнял. Синчэнь с А-Цин приготовили лапши, нарезали ещё немного зелени, приготовили заправку для риса из соевого соуса, потом А-Цин безуспешно попыталась заставить Сюэ Яна выкинуть коробки из-под доставки, но тот с кряхтением поднялся лишь после того, как она красноречиво ткнула в сторону морозилки. Есть с ними оказалось весело. Синчэнь не сомневался, что так и будет, но за первые пятнадцать минут дважды подавился рисом от смеха и в итоге запретил им баловаться, что не помешало А-Цин с Сюэ Яном устроить битву палочками за кусок курицы, рядом с которым лежала целая горка точно таких же. Про вопросы А-Цин тоже не забыла; теперь говорила в основном она, а Сюэ Ян, за исключением редких язвительных комментариев, молчал и ел, подпирая ладонью щёку. А-Цин интересовало буквально всё: в каких странах Синчэнь был — почти во всей Западной Европе, если считать туристические поездки, — сколько языков он знает — только французский, не считая китайского и английского, — много ли у него было друзей — как и у всех, наверное, не много и не мало, — и что там насчёт горячих богатых холостяков? На это Синчэнь только рассмеялся, но пообещал поспрашивать, как только А-Цин исполнится восемнадцать. Закончив с допросом, А-Цин мечтательно вздохнула. — Вот бы у меня был такой классный гэгэ, — сказала она, ловким движением вытаскивая кусок говядины прямо из тарелки Сюэ Яна. Тот возмущённо замычал. — Не понял, — сказал он, проглотив суп. — Я тебя чем-то не устраиваю? А-Цин приняла задумчивый вид. — Хм, — протянула она. — Даже не знаю. Как насчёт «всем»? Сюэ Ян присвистнул. — Вот это новости, — сказал он. Синчэнь на всякий случай отложил палочки — иначе был высок шанс подавиться в третий раз и нечаянно умереть. — То есть, как умотать со мной в другой город — так это «Сюэ Ян, возьми меня с собой, ты такой хороший», но стоит мне привести в дом другого мужика — и всё, он теперь гэгэ? Да ты меня за всю жизнь ни разу гэгэ не назвала! — Это потому что ты мудак, а не гэгэ, — прошипела А-Цин, как разъярённая кошка. На «другого мужика» она даже не обратила внимания, а вот Синчэнь от такой формулировки слегка покраснел. — Ты меня даже не кормишь! — Я всю неделю тебе доставку заказывал, лишь бы ты от меня отъебалась! — возмутился Сюэ Ян. — Чего тебе ещё надо? А-Цин просто молча обвела рукой стол, заставленный горячими блюдами; от риса до сих пор шёл пар. Синчэнь чуть кашлянул. — Не ссо… — начал было он, но его не слушали. — А чего это ты не готовишь? — сощурился Сюэ Ян. — Что-то я не видел, чтобы ты изъявляла желание. — А вот возьму и приготовлю что-нибудь! Для гэгэ! Он же мне поможет, да, гэгэ? — Она с прищуром поглядела на Синчэня. Тот лишь обескураженно кивнул. — Но я… — Какая же ты мелкая сучка, — перебил его Сюэ Ян. Он скрестил руки на груди и тоже сощурился; может, они с А-Цин и не были кровными родственниками, но ох, как же в этот момент они были похожи. — Я о ней забочусь, пекусь, а она… — Заботишься, а? Ну-ка, скажи, что ты должен завтра сделать? — поинтересовалась она, вскакивая на ноги и опираясь руками о стол, чтобы немного нависнуть над Сюэ Яном, сидящим напротив. Тот тоже мгновенно поднялся, чтобы, пользуясь ростом, нависнуть уже над А-Цин. — Не собираюсь делать ничего для мелких неблагодарных соплячек, — сказал он с угрозой. — Мне перед тобой на колени упасть? Вот поэтому меня постоянно и отстраняют от занятий — ты постоянно на всё забиваешь! Завтра тебя ждут в школе, уж приди, будь добр, «гэгэ»! — А-Цин, Сюэ Ян… — А мне понравилась идея с коленями. Сама постоянно в говно влипаешь, скажи ещё, что в этом тоже я виноват! — Это ты у меня на коленях стоять будешь, когда я тебе коленные чашечки переломаю! — Ну тогда я точно схожу в школу, отличный план, Мелкая, как у тебя твой огромный мозг через уши не вылезает! — Ребята… — Ой, да и не приходи — когда ты приходишь, ты делаешь только хуже! — А-Цин ткнула Сюэ Яну в грудь пальцем, а тот в ответ ткнул ей в лоб, и она снова зашипела, на что Сюэ Ян по-настоящему зарычал. Синчэнь уставился на них с открытым ртом. — Вот поэтому я и хочу вменяемого старшего брата! Чтобы он мог прийти в мою сраную школу и нормально поговорить со всеми этими долбоёбами, а не доводить их до белого каления одним своим тупым видом! — Так чего ты у Святоши не попросишь? Бери его и тащи в свою школу, а я от тебя отдох… ну… Он прервался, и на лице его проступило задумчивое выражение, мигом разгладив нахмуренные брови и бешеный оскал. А-Цин кипела на секунду дольше — а потом охнула. — Всё нормально? — осторожно спросил Синчэнь, не совсем понимая, что происходит. А-Цин с Сюэ Яном обернулись к нему. Они улыбались. Синчэню захотелось отодвинуться. — А… — Гэгэ, — сказала А-Цин сладко. — Святоша, — вторил ей Сюэ Ян, но с ухмылкой, которая не предвещала ничего хорошего. — Что ты делаешь завтра в… — Семь вечера, — подсказала А-Цин. — Что бы ты ни делал — отменяй нахуй. У нас есть для тебя отличное предложение. Ты столько всего полезного умеешь. А умеешь ли ты пиздеть? — поинтересовался Сюэ Ян, и они с А-Цин скользнули к нему, хитро и очень, очень подозрительно улыбаясь. Синчэнь сглотнул, переводя взгляд с одного на другую. — Я не понимаю, о чём вы, — сказал он беспомощно — и ему совсем не понравилось, как хищно блеснули их глаза. Совесть его, заранее приподняв голову, тихим голосом Цзычэня шепнула, что она умывает руки.***
На следующий день в без десяти минут семь вечера Синчэнь стоял перед воротами старшей школы А-Цин и никак не мог поверить, что он на это согласился. Как? Почему? Зачем? Сюэ Ян с А-Цин, объединившие силы, оказались неостановимым бедствием, и Синчэнь сам не заметил, как пошёл у них на поводу. Тогда их аргументы показались ему адекватными. — Да ты посмотри на него, — сказала А-Цин, показывая на Сюэ Яна. — Да ты посмотри на меня, — повторил тот, демонстративно отпивая чай из кружки с членом. Синчэнь, понемногу откусывая шоколадное мороженое, посмотрел. Стоит признать, что такому Сюэ Яну — а в тот момент он валялся на диване, забросив ноги на спинку так, что из-под свободной штанины выглядывал край татуировки — Синчэнь бы не доверил заботу о несовершеннолетнем ребёнке. Сюэ Ян, перехватив его взгляд, облизнулся и попытался заглотить всю танхулу за раз. До сих пор, стоило Синчэню вспомнить об этом, как тут же краснели уши. Он мялся у ворот уже минут пятнадцать, не решаясь зайти одному; не из-за страха — просто он слабо представлял, куда нужно будет идти дальше. А Сюэ Ян, разумеется, опаздывал. И даже погода выдалась не слишком приятной — несмотря на солнце, ветер был таким сильным, что Синчэню приходилось кутаться в свою тонкую куртку и прятать руки то в карманы, то в рукава, постоянно разминая пальцы. А ведь он мог сейчас сидеть с Цзычэнем в библиотеке и готовить свой проект. Цзычэнь на него так посмотрел, когда Синчэнь сказал, что занят сегодня вечером — с таким… удивлением. Не стал спрашивать, зато непонимающе нахмурился и просто пожелал удачи, а Синчэнь сбежал от него, потому что понимал: ещё немного, его и спрашивать не придётся — он сам расколется. Он совершенно не умел врать. Неожиданно рядом раздался свист. Резко обернувшись, Синчэнь увидел идущего к нему Сюэ Яна в лёгкой кожаной куртке и в светлых рваных джинсах, штанины которых чуть-чуть не доходили до щиколоток, открывая тату. За ухом торчала сигарета, а небрежно собранный хвостик совершенно не справлялся с непослушными волосами. Сюэ Ян ухмылялся — и выглядел вызывающее обычного. Синчэнь уставился на него огромными глазами. — Гэгэ, — поприветствовал его Сюэ Ян с насмешкой. — Готов? Синчэнь… ну, ладно, он не был готов — но и не был одет так, как будто собирался на рок-концерт, а не в школу к младшей сестре. — Тебя так вообще пустят? — спросил он, но Сюэ Ян лишь коротко похлопал его по плечу и со всей уверенностью мира прошёл в ворота. — Расслабься и будь собой, — бросил он через плечо. — Поверь, большего от тебя не потребуется. Гэгэ. Синчэнь коротко потёр переносицу и вздохнул. Он не понимал, как его уговорили притвориться старшим братом А-Цин, только-только приехавшим из-за границы, но факт оставался фактом: прямо сейчас Синчэнь шёл обманывать учителей. Поначалу он отказывался, разумеется, пытался убедить их, что так поступать неправильно, и их могут наказать ещё сильнее, если они попадутся, но А-Цин бурчала, что из-за Сюэ Яна её вообще выгонят из школы, и что лучше сейчас обмануть, чем совсем не сдать экзамены. Тем более что выговор А-Цин должны были сделать за такую ерунду, как неподобающий школе внешний вид. По крайней мере, так сказала она сама. Синчэнь, попытавшись вразумить их словами о том, что опекуны их ни за что на такое не согласятся, нарвался лишь на сообщение этим самым опекунам. Которые без лишних вопросов всё разрешили. — Не отвертишься, — сказал ему Сюэ Ян ужасно довольно. И ведь действительно — не отвертелся. Они прошли по двору, засыпанному опадающими листьями. В школе было тихо; так поздно работали только клубы — со стороны спортивного зала раздавался свист, голоса и стук мяча, но больше мерный звук шагов ничего не нарушало. Синчэнь оглядывался, пытаясь справиться с нервами, и осознал, что мнёт замерзшими пальцами край рукава, только когда Сюэ Ян покосился на него и остановился. — Что такое? — спросил Синчэнь. Губы тоже показались ледяными. Он так замёрз или так разнервничался? — Ты что, серьёзно в жизни никому не врал? — поинтересовался Сюэ Ян. Синчэнь тут же нервно заозирался, не подслушивают ли их. Возможно, он и правда немного перенервничал. — Не сбегал из школы? С пар? Не уходил шляться по улицам вместо учёбы? Вообще ничего? — Не приходилось, — ответил Синчэнь, смыкая ладони замком в провальной попытке согреть пальцы. Сюэ Ян издал низкий стон, закатывая глаза, и покопался в кармане. — Возьми, — сказал он, вытаскивая кожаные перчатки и впихивая их Синчэню в руки. — Давай, на моём фоне ты должен выглядеть адекватным. Просто не спались на первой же фразе, а остальным займусь я. По рукам? Не дожидаясь ответа, он повернулся и пошёл дальше, а Синчэнь поспешно натянул перчатки и последовал за ним, пытаясь вспомнить хоть одну ситуацию, в которой ему напрямую приходилось кому-то врать. Пока он перебирал в голове воспоминания, Сюэ Ян провёл его в часть школы, которую занимала администрация, и осенняя прохлада двора сменилась на тишину школьного коридора. Стены его были выкрашены приятным светло-синим цветом, на стенах висели картины и портреты, на подоконниках стояли аккуратные растения в горшках. Сюэ Ян на их фоне казался пятном чёрной краски, которое кто-то ляпнул посреди мирного пейзажа. А-Цин, мрачная и колючая, ждала их перед входом в учительскую. На ней снова была ветровка цвета хаки, и теперь Синчэнь догадался, что она скорее всего принадлежала Сюэ Яну. Но она училась в хорошей школе, и несмотря на… определённые решения, которые Синчэнь не одобрял, они с Сюэ Яном определённо не голодали. Неужели не могли позволить себе купить подходящую куртку? — Лицо попроще сделай, — посоветовал ей Сюэ Ян вместо приветствия. — Она там? — Если меня из-за тебя выгонят, я тебя задушу, — честно сказала А-Цин. Сюэ Ян закатил глаза, а Синчэнь поспешно шагнул между ними. — Постой, — попросил он, нервно сглатывая. — Дай мне… Может, ему хотелось просто подготовить себя лишнюю минуту, но всё же он подступил к А-Цин и извлёк из её растрёпанных волос две болтающиеся заколки. Так она действительно походила на Сюэ Яна. Может, человек со стороны действительно принял бы их за родственников по крови: оба тонкокостные, худые, островатые в своей изящности, с немного детскими лицами. Отличались разве что глаза, губы и носы — но ведь они и не заявляли, что близнецы… Пригладив волосы А-Цин пальцами, Синчэнь зубами стащил с руки перчатку и быстро заколол заколки обратно. Так её волосы хотя бы не топорщились во все стороны, и Синчэнь улыбнулся. — Всё, готово. Можем ид… — он повернулся к двери и замер, потому что Сюэ Ян с наглой улыбкой держал её открытой, и из-за стола в комнате на него внимательно смотрела немолодая строгая женщина. Синчэнь сглотнул. А-Цин подтолкнула его и преспокойно вошла в кабинет. Сюэ Ян коротко представил его, и, пока они рассаживались перед учительницей, Синчэнь ощущал на себе её оценивающий взгляд. Чем-то он напоминал взгляд его бабушки — но, ох, с ней никто не мог сравниться. Поэтому он лишь коротко улыбнулся женщине и легонько стукнул по колену Сюэ Яна, который попытался закинуть ноги на соседний стул. Тот ухмыльнулся так самодовольно, что Синчэню стало немного неловко. — Извините его, — сказал он учительнице. И, судя по её взгляду, заработал себе немало очков уважения. Пока он шёл сюда, он думал, что при первом же взгляде на него их раскроют и выгонят всех троих, но нет — либо опекуны Сюэ Яна с А-Цин успели заранее предупредить школу, либо его просто сочли вызывающим доверие, потому что минуту спустя Синчэню уже вовсю жаловались. Оказалось, А-Цин с Сюэ Яном слегка приврали, сказав, что проблемы у неё были лишь с внешним видом. Помимо него было ещё поведение, демонстративное игнорирование социальной жизни школы, споры с учителями — и драки с одноклассниками, из-за которых, как выяснилось, А-Цин в прошлый раз и отстранили от занятий. Постепенно раздражение и недовольство на лице А-Цин сменялось стыдом. Синчэнь поглядывал на неё — и тоже ловил на себе короткие взгляды, будто она сама не ожидала, что ему внезапно вывалят столько компрометирующей информации. В своих бессознательных оглядках, в проверке реакции Синчэня она безумно напоминала Сюэ Яна; разве что тот выглядел при этом лукаво и испытующе, а она — как нашкодивший ребёнок. Вздохнув, Синчэнь слегка потрепал её по плечу и произнёс одними губами: «Не переживай». Как хорошо, что совсем недавно ему самому пришлось выслушивать, какой он ужасный ученик. Замечательная вышла тренировка. Виновник её между тем зевнул и подпёр щёку ладонью. Вид у него был совершенно незаинтересованный, и это явно разозлило учительницу только больше. — Вы извините, но с таким примером не удивительно, что у неё проблемы с поведением, — сообщила она. — Так демонстрируй правильное на своём примере, — с ленивой ухмылкой отозвался Сюэ Ян, и мысленно Синчэнь застонал. — Выпрямись, пожалуйста, — сказал он ему, нахмурившись, и Сюэ Ян совсем уж странно ухмыльнулся и откинулся на спинку стула, принимая чуть менее незаинтересованную, но всё равно вызывающую позу. Синчэнь только недовольно посмотрел на него, поджав губы. Вот чего он добивался? Чтобы А-Цин наругали ещё сильнее? — Я постараюсь проследить, чтобы такого больше не было, — сказал он учительнице, виновато улыбаясь. — Думаю, А-Цин всё понимает. Да? Он повернулся к А-Цин. Та скрестила руки на груди. Уши у неё пунцовели. — Да, — буркнула она, и учительница кашлянула. — Да вы уж постарайтесь, — сказала она всё ещё ядовито, но не так враждебно, как в начале. Вздохнув, Синчэнь устроился поудобнее, выпрямил спину и спокойно ей улыбнулся, всем своим видом показывая, что готов слушать дальше. Он не мнил себя знатоком людских чувств — скорее, с каждым годом всё острее понимал, что до этого ему далеко, — однако очень быстро стало понятно: учительнице просто хотелось выговориться, и в Синчэне она нашла понимающее ухо. Очень быстро она перешла с А-Цин на других учеников, на общую атмосферу в классе, на какие-то более мелкие жалобы — и Синчэнь слушал, кивая и попутно пытаясь держать в узде Сюэ Яна, который ёрзал, менял позы, излучал наплевательское отношение всем своим видом, а в один момент даже попытался закурить, и Синчэню пришлось отбирать у него сигареты. — Сюэ Ян, — тихо, но с нажимом сказал он. Тот цыкнул, но сел спокойно и уставился в окно. Так они просидели ещё минут двадцать, не меньше — А-Цин, упорно смотрящая себе под ноги, Сюэ Ян, игнорирующий всё вокруг, учительница, изливающая Синчэню свою душу, и он сам, то и дело кивающий и уверяющий, что он обязательно поговорит с А-Цин. Под конец тирады он уже сам не понимал, что именно здесь делает — служит громоотводом? Сюэ Яну хотелось над ним поиздеваться? Поиздеваться над А-Цин? Над учительницей? Однако когда та перевела дух, она посмотрела на Синчэня чуть ли не с теплотой. — Думаю, в этот раз мы всё же обойдёмся устным предупреждением, — сказала она. — Скоро промежуточные экзамены, ей нужно больше времени уделять учёбе, если она вообще планирует их сдать. Надеюсь, вы сможете повлиять на ситуацию. — Я тоже надеюсь, — честно признался Синчэнь. — А ещё я надеюсь, что вы не скоро от них уедете, — добавила она, улыбаясь ему, и он растерянно улыбнулся в ответ. На этом они распрощались, и когда дверь в учительскую закрылась с негромким щелчком, Синчэнь перевёл дух… и с удивлением обнаружил, что ему даже не пришлось врать. Да и говорить тоже. Он непонимающе перевёл взгляд на Сюэ Яна, который потягивался, пристав на носки и вытянув над головой руки. — Вот это она запизделась сегодня, — сказал он задумчиво. — Я думал, она только про драку расскажет, а она все грешки Мелкой выложила. Нихреново. Зашипев, А-Цин со всей силы наступила ему на ногу. Краска до сих пор не сошла с её лица, поэтому Синчэнь осторожно коснулся её плеча и развернул к себе. — Ты действительно подралась с одноклассниками? — спросил он встревоженно. — Они тебя обижают? — Это она их обижает, — ухмыльнулся Сюэ Ян. Он уже неспешно шёл по коридору в обратную сторону, невероятно довольный собой, и Синчэнь с А-Цин потянулись за ним. — Никого я не обижаю, — огрызнулась она, раздражённо выдёргивая заколки и растрёпывая волосы, чтобы мигом стать похожей на злобного воронёнка. — Они бесят! Половина девок пытается вызнать у меня твой номер, а половина парней цепляются ко мне, потому что у меня глаза слишком светлые! Бесят! Сюэ Ян ехидно засмеялся — и сорвался с места, потому что А-Цин попыталась накинуться на него с целью убить. Они понеслись к выходу, напрочь игнорируя беспомощный оклик Синчэня, и тому осталось лишь поторопиться за ними. — Пожалуйста, всё же постарайся… постарайся не драться, — попросил он уже на улице, отрывая руки А-Цин от шеи Сюэ Яна, который только корчился, показывая ей язык, — не всё на свете можно решить насилием. — То есть, кое-что всё-таки можно? — поинтересовался Сюэ Ян. — Я так, на будущее интересуюсь. — Вряд ли из этого выйдет что-то хорошее, — заметил Синчэнь. — Святоша, — бросил Сюэ Ян, засовывая руки в карманы. — Не удивительно, что все преподы от тебя текут. Ты прямо излучаешь… — он обвёл его рукой, но как-то… нелестно. — Хер знает, святость. Даже я такого эффекта не ожидал. — На твоём фоне несложно показаться адекватным человеком, — буркнула А-Цин и ловко увернулась от подзатыльника. — Вёл себя, как мудак! — Зато кое-кого не отстранили от занятий. Как насчёт поблагодарить гэгэ? — с ухмылкой поинтересовался Сюэ Ян. — Ладно, — сказала А-Цин и повернулась к Синчэню. — Спасибо, гэгэ. — И, не отводя глаз от Синчэня, показала Сюэ Яну средний палец. Тот притворно ахнул. — Вот ты мелкая сучка! А-Цин снова погналась за ним, и в этот раз Синчэнь не сдержал смеха, который вырвался изо рта вместе с облачком пара. На улице заметно похолодало; было уже совсем темно — по периметру школьной территории заработали фонари, и когда Синчэнь спрятал руки в карманы, то нащупал в них мягкие кожаные перчатки. Улыбка сама тронула губы — он проследил взглядом, как Сюэ Ян с А-Цин выбегают за ворота и мечутся между фонарных столбов, пытаясь то ли поймать друг друга, то ли отбежать подальше, и ускорил шаг. Стоило ему оказаться за воротами — и Сюэ Ян влетел в него всем своим весом, раззадоренно улыбаясь. — Наперегонки домой? — предложил он. — Кто первый, тому достанется честь отчитать Мелкую за её поведение! Учти, я за такую возможность убить готов. Синчэнь перевёл взгляд на А-Цин; та смотрела на него, вся раскрасневшаяся и отдувающаяся, и пусть в глазах её всё ещё плескался стыд, они блестели. — Не отчитать, а обсудить, — сказал Синчэнь, улыбнувшись ей. — И ещё нужно зайти в магазин. Вы ведь снова не ужинали? Со вчерашнего дня ещё должно было что-то остаться, но сладости… — Всё, на этом месте ты меня подкупил, — сказал Сюэ Ян, хлопнув его по плечу. — Ну? Побежали? Закусив губу, чтобы сдержать улыбку, Синчэнь посмотрел на него — и без предупреждения прошмыгнул мимо по направлению к их квартире. В спину ему донёсся возмущённый возглас Сюэ Яна и восторженный свист А-Цин. — Так нечестно! — проорали у него за спиной — и Синчэнь, всё же не выдержав, рассмеялся в голос. Он не представлял, что именно нашли в нём А-Цин с Сюэ Яном, два странных, своевольных человека — в их тесном, хорошо сложенном мирке явно не было для него места. Но сейчас, убегая от ругающегося Сюэ Яна, на котором висела улюлюкающая А-Цин, пытающаяся замедлить его, Синчэнь с ошеломляющей ясностью понял: что бы они в нём ни разглядели, он был этому очень, очень рад.___________________________________
Святоша Сегодня, 22:55 Здравствуй. Прости, если я лезу не в своё дело. У А-Цин точно есть подходящие для школы вещи?Сюэ Ян Сегодня, 22:55
спроси у нее, я не ебу
Святоша Сегодня, 22:55 Просто я подумал, что если нет, то мы могли бы сходить в магазин все вместе. Святоша Сегодня, 22:56 А. Извини. Просто у меня нет её номера. Дашь мне его, пожалуйста? Я поговорю с ней. И я могу с вами не ходить, если не хочешь. Просто подумал, что можно будет погулять. В следующие выходные? Если ты не занят. И если А-Цин не занята.Сюэ Ян Сегодня, 22:58
я через интернет чувствую как ты паникуешь
расслабься
да, твой вкус охуенно подойдёт для выбора школьных шмоток
Святоша Сегодня, 22:58 Правда? Я рад! :)Сюэ Ян Сегодня, 22:59
потому что ты одеваешься как пятнадцатилетний девственник
Святоша Сегодня, 23:00 :(