***
Единственным плюсом дорогущих билетов на самолёт стало отсутствие пересадок. Сюэ Ян уснул минут пятнадцать спустя, наглотавшись лекарств ещё в такси — половина его рюкзака была забита ими, рентгеновскими снимками, медицинскими заключениями и рецептами; для прохождения внутреннего контроля, сказал Сюэ Ян, и «чтобы не подохнуть». Он не особо рвался пояснять, но немного потыкал в россыпь таблеток — от тромбоза, от мигрени, от воспаления, обезболивающие для ноги, снотворное, — и Синчэнь понадеялся, что все их действительно выписал врач. Сюэ Ян в ответ на вопрос лишь пожал плечами и заметил, что летает он не в первый раз и до сих пор не откинулся. Пока он спал, привалившись головой к плечу Синчэня, тот сидел, безотчётно меняя музыку в наушниках, и смотрел в окно. Он не видел родителей полгода, с прошлого лета, и хотя где-то в глубине души он скучал, их встреча не представлялась безоблачной. Он не волновался за поведение Сюэ Яна: он волновался за своё. Он не стал говорить ни им, ни Сюэ Яну, что билеты обратно до сих пор не были куплены. Только назвал дату — они должны были вернуться в конце февраля, за неделю до продолжения учёбы, но Синчэнь… Он просто хотел иметь запасной план. И это пугало — сама необходимость, неуверенность в том, что он услышит от родных ему людей. Они бы не прогнали его, конечно. Но он не знал, захочет ли остаться сам. В аэропорту Сюэ Ян, не выспавшийся, ворчал, зевал и дважды успел нахамить работникам, после чего Синчэню пришлось за него извиняться. Но когда они забрали багаж и сели в такси, он отказался ложиться спать, хотя ехать было достаточно долго. Вместо этого он развалился на заднем сиденье, наполовину улёгшись на Синчэня, и развлекал себя то мобильными играми, то пейзажем, проплывающим за окном. Синчэнь тоже смотрел — на знакомые силуэты заснеженных гор, на речку, блестящую между густой буроватой хвоей леса, который иногда сменялся на длинные поля, заросшие кустарниками, но сейчас выглядящими пусто и одиноко; за полями на реке виднелись мосты, а где-то за ними — далёкие деревеньки. Вскоре реку пересекла металлическая лента железной дороги, и Синчэнь знал, что она быстро свернёт и исчезнет, поэтому толкнул Сюэ Яна в плечо, чтобы тот посмотрел на мчащийся по ней поезд. Сюэ Ян вместе с ним проводил его взглядом, а потом улёгся обратно, и Синчэнь спрятал улыбку ему в волосы, кусая губы. Страх и неуверенность никуда не пропали, но к ним примешалось новое чувство. Восторг. Он скучал по этим местам. Он скучал по загородному дому его бабушки, куда родители привозили его на зимние праздники, и где летом он сбегал изучать леса и горы с двоюродными братьями и сёстрами. Зимой бабушка приезжала не всегда, но летом она брала отпуск, устраивала им летнюю школу посреди двора, смотрела с ними кино, выгоняла из леса, когда давно уже стемнело, отчитывала, но потом всё равно собирала их всех, и кто-нибудь один рассказывал сказку. Синчэня выбирали редко — у него всегда было плохо с воображением, и истории его сводились к пересказу прочитанных книг. Но воспоминания всё равно согревали. Он был счастлив поделиться ими с Сюэ Яном. Настолько, что улыбка никак не желала слезать с губ, и даже Сюэ Ян заметил её, когда перелёг к Синчэню на колени, ничуть не стесняясь водителя, кидающего на них хмурые взгляды в зеркало заднего вида. Может, если всё пройдёт хорошо, они могли бы вернуться сюда весной или летом, когда во всём доме почти никого не оставалось; Синчэнь знал одно озеро неподалёку, уединённое и тихое, куда он иногда уходил читать, когда стал постарше. С Сюэ Яном он бы ушёл не читать. Они бы могли… столько всего сделать. — Думаешь о чём-то пошлом, — самодовольно окликнул его Сюэ Ян. Рассмеявшись, Синчэнь уложил ладонь ему на губы и шикнул. Думал, что его лизнут, но Сюэ Ян поцеловал его пальцы, и Синчэнь ощутил, как болят уголки губ от улыбки. — Надеюсь, тебе здесь понравится, — честно сказал он, прислоняясь виском к прохладному стеклу. Сюэ Ян ничего не ответил, только устроился поудобнее — и Синчэнь, зарывшись пальцами в его волосы, продолжил смотреть на вновь замелькавший мимо лес. Они оба почти задремали, но уже в лёгких сумерках машина с тихим шуршанием остановилась. Сюэ Ян вылез первым, зевая и потягиваясь, и Синчэнь расплатился, не забыв оставить водителю побольше денег сверху, потом занялся багажом — и только когда такси отъехало, он заметил, что Сюэ Ян так и стоит на одном месте, не шевелясь. Губы снова дрогнули в улыбке, но он постарался спрятать её и протянул Сюэ Яну его рюкзак. — Пойдём? — спросил он. — Святоша, — отозвался Сюэ Ян. — Мы вроде должны были жить у твоей семьи? Не в гостинице? Синчэнь согласно замычал. Сюэ Ян на него обернулся, щуря глаза. Потом обернулся на ворота дома, перед которыми они стояли. Потом снова повернулся и медленно, с чувством присвистнул. — Детка, так мне тебя что, папиком называть, или чё? Синчэнь рассмеялся в голос. — Пойдём, — повторил он и повёл его к воротам, за которыми раскинулся небольшой ухоженный сад, засаженный кипарисами и сливами, с аккуратными каменными дорожками, очищенными от снега и ведущими к дому. И Синчэнь понимал, почему его можно было принять за гостиницу — большой, построенный в традиционном стиле, он занимал два больших крыла, соединённых между собой флигелями поменьше; снаружи этого не было видно, но внутри скрывался большой двор, разделённый переходом-галереей на два небольших дворика, а за северным домом расстилался главный сад, большой, с фруктовыми деревьями и парой беседок. Он не был ничем огорожен, и из него легко было сбегать в окружающий дом лес, чем Синчэнь постоянно пользовался в детстве. Озираясь, Сюэ Ян прошёл вслед за Синчэнем по одной из дорожек — чёрное пятно на фоне белизны снега, подвижное и живое. Синчэнь улыбался ему, когда их взгляды пересекались, и послушно перехватил Сюэ Яна за руку, когда тот дёрнул его за рукав. — Серьёзно, Святоша, где все мои подарки за то, что я с тобой трахаюсь? — спросил он. — Я тебя бесплатно кормлю, — сказал Синчэнь, поглаживая большим пальцем тыльную сторону его ладони. Сюэ Ян даже не заметил — подпрыгнув, он хлопнул рукой по низко висящей ветви одной из слив и в последнюю секунду увернулся от посыпавшегося снега. — Пиздец, ты ещё и сам готовишь. Если бы у меня было столько денег, я бы нанял какого-нибудь придурка, чтобы он кормил меня виноградом с веточки, ну, знаешь, как в фильмах, — проговорил он отвлечённо, не глядя на него и словно сам себе. — Это деньги моей семьи, — заметил Синчэнь. — Я не… — Он видел, что Сюэ Ян его не слушает, оглядываясь, и что-то острое и весёлое приятно кольнуло в груди. Он наклонился к нему и пробормотал на ухо: — Если хочешь, в следующий раз я куплю тебе рубиновое колье, и ты будешь только в нём. Это сработало — Сюэ Ян резко на него обернулся, а потом сощурился, и на его губах появилась довольная ухмылка. — Рубиновое, не бриллиантовое? Продешевить решил, Святоша? — Тебе пойдёт красный, — отозвался Синчэнь и снова рассмеялся, когда Сюэ Ян бросил в него пригоршней снега. Он тоже ухмылялся, и глаза у него блестели — захотелось остановить его, притянуть к себе и поцеловать прямо здесь, перед входом в дом; и самое страшное — Синчэнь бы сделал это, почти уже потянул Сюэ Яна на себя, как впереди послышались быстрые шаги, и он поспешно отпустил его ладонь. Из дома выскочила девочка лет восьми, внимательно посмотрела на них и тут же забежала обратно, коротко помахав Синчэню. Сюэ Ян приподнял бровь, и тот пояснил: — Племянница, — а потом вошёл в двери и кивком поманил Сюэ Яна за собой. С прошлого лета в доме ничего не поменялось; несмотря на традиционную деревянную и каменную декоративную отделку, внутри интерьер скорее напоминал Синчэню лофты, в которых они с семьёй жили в Европе. Восточные и западные стили переплетались, на бежевых стенах между большими обзорными окнами вилась роспись цветущих ветвей сливы, и деревянные резные перегородки и скамейки из тёмного дерева сменялись стеклянными дверями, отделяющими залы от коридора. Синчэнь провёл Сюэ Яна в первый из внутренних двориков, по краям которого стояли запорошенные снегом карликовые деревья, а в центре блестел замёрзший пруд, над которым изгибался декоративный мостик. — Вот там будем жить, — прошептал Синчэнь, указывая на один из боковых домов. — Там же библиотека и общая гостиная, а в противоположном доме столовая. Бабушка и мои родители живут в главном доме. Я потом проведу тебя и покажу, где кто живёт, но в основном старшие — в главном доме, мы с братьями и сёстрами во флигелях, а все младшие либо со своими родителями, либо в южном крыле. А, и там же кухня и основная ванная, ещё въезд в гараж и комнаты персонала, и… Он замолчал, ощутив на себе пристальный взгляд, посмотрел на Сюэ Яна и ощутил, как к щекам приливает краска. — Что? — спросил он, поудобнее перехватывая лямку рюкзака. — Напомни, кем работают твои родители? Мафиози? Если да, то я пошёл писать резюме. Синчэнь улыбнулся, сдерживая смех. — Наоборот, — сказал он. — Мои родители работают в юридической фирме, но это дом бабушки. Она комиссар международной комиссии юристов, а раньше работала в верховном суде. Так что… — Так что тебя лучше не обижать, я понял, — сказал Сюэ Ян, и Синчэнь легко перехватил его за руку. — А ты хотел меня обижать? — спросил он. Сюэ Ян только закатил глаза — и Синчэнь, быстро оглядевшись, наклонился и поцеловал его, коротко и едва ощутимо, и тут же распрямился, пытаясь перестать улыбаться. Он провёл его в главный дом, остановился, решая, куда идти дальше — сразу к себе, или к бабушке, или поискать кого-то из взрослых, — но проблема решилась сама собой. Племянница, которая выбежала к ним у входа — А-Су, Синчэнь вспомнил её имя, — выглянула из ближайшего зала и помахала им рукой, а потом сунулась обратно и сказала кому-то: — Они здесь! Дыхание тут же перехватило. Вышедшая из зала женщина коротко улыбнулась ему, склоняя голову, и Синчэнь улыбнулся в ответ. — Привет, мам, — пробормотал он и позволил ей притянуть себя ниже, чтобы обнять. Он давно уже перерос её, невысокую, с мягкими чертами лица, но не очень улыбчивую, и она доставала ему только до груди, а аккуратное каре не придавало роста даже визуально. — Вы давно приехали? — Неделю назад, — сказала она, отстраняясь и оглядывая Синчэня, как маленького ребёнка. А-Су прибилась к её боку, с любопытством глазея то на него, то на Сюэ Яна, который сбросил рюкзак на пол. — Вы хорошо доехали? Хотите есть? Так, хотите или нет, но ужин через двадцать минут, все уже собрались. — Я хотел зайти к бабушке… — начал было Синчэнь, но мама жестом перебила его. — Она гуляет и подойдёт позже, — сказала она. — Вам надо переодеваться? Нет? Пойдёмте быстрее, заодно познакомишь нас всех со своим другом. Давайте, ну, — она поманила их за собой, но Синчэнь не пошевелился. Сглотнул. — Мам, — окликнул он. — Я… Он смолк, когда из коридора вынырнули два мальчишки лет двенадцати, которых Синчэнь, кажется, уже встречал, но вот их имена точно бы не вспомнил. А-Су сразу же показала им язык, и они, ответив тем же, попытались прошмыгнуть мимо, но мама перехватила их за плечи. — В столовую? — спросила она и довольно кивнула. — Сначала поможете нам немного. А-Чэнь, отдай им вещи, мальчики их отнесут. А, да, и проверьте, готова ли гостевая комната. Если там прохладно, попросите… — Мам, — прервал её Синчэнь до того, как племянники успели убежать. Мама перевела на него взгляд, и он неожиданно ощутил себя маленьким ребёнком, признающимся, что случайно разбил старинную вазу. Интересно, что будет, если он развернётся и уедет обратно в аэропорт? Он оглянулся на Сюэ Яна, который стоял и смотрел на него, равнодушный и такой спокойный, словно его совершенно не волновало, признается ли Синчэнь родителям или нет. Может, и правда не волновало — когда его интересовало, что скажут о нём чужие люди? Но в памяти мелькнули круги под глазами, синяки, злые слёзы, и как потом Сюэ Ян уснул практически у него на плече, впиваясь пальцами в запястье, и — может, глупо было рисковать семейными отношениями из-за такого, но если Синчэнь был честен с собой, если он правда не рассматривал их связь как что-то временное и проходящее — разве Сюэ Ян не был частью его семьи? — Мам, — повторил он, уже тише. — Не волнуйся. Ему не нужна гостевая комната. А-Су вскинула на него быстрый любопытный взгляд, а мама непонимающе приоткрыла рот, но все чувства сконцентрировались на напрягшемся рядом Сюэ Яне. Синчэнь коротко оглянулся на него и постарался успокаивающе улыбнуться. — В смысле? — спросила мама, очень вежливо и всё ещё в замешательстве. — А где он будет жить? — Со мной, — ответил Синчэнь. — У тебя… только одна кровать, — осторожно заметила мама, и её тон… Она словно давала Синчэню возможность сделать шаг назад, и он был благодарен — но пользоваться этим не собирался. Вместо этого он взял Сюэ Яна за руку, переплетая с ним пальцы. — Нам этого хватит, — сказал он твёрдо. — Мам. Знакомься, это Сюэ Ян, мы встретились в университете. Он мой… партнёр. Он услышал рядом с собой тихий смешок и ощутил, как Сюэ Ян легко проводит ногтем большого пальца по изгибу его кисти. — И правда, сказал, — пробормотал он негромко, а потом шагнул вперёд. Он улыбался, косо, демонстрируя клычок, и его тёмные глаза блестели. — Приятно познакомиться, — сказал он на удивление вежливо, и Синчэнь уже почти выдохнул, как Сюэ Ян бросил: — мама. Своим выдохом он подавился.***
Ужин в их семье никогда не проходил шумно. В детстве Синчэнь не понимал, как вообще кто-то может болтать за столом — его родители редко переговаривались, и самому ему было интереснее скрести ложкой по тарелке, разгоняя суп и глядя на нарисованных на дне уток. Потом, когда он начал ездить к бабушке, разговоры стали заводиться чаще — слишком много за столом сидело детей, дядь, тёть, других родственников или просто друзей, приезжавших на выходные и обязательно желающих выяснить, кто как учится, кто с кем встречается и кто чем живёт. И всё равно, разговоры за столом никогда не превращались в балаган, и к ним Синчэнь тоже привык. Сейчас все молчали. Он сидел на привычном месте, прямо напротив отца, обычно выглядящего очень спокойным и дружелюбным, несмотря на островатые черты лица, и делал вид, что его интересует лежащий в тарелке рис. На себе он постоянно ощущал взгляды, то неодобрительные, то заинтересованные, то нейтральные. У него было множество родственников; даже половина из них не приехала, но и этого хватало. Радовало, хотя бы, что человек семь из сидящих за столом были либо совсем детьми, либо подростками, которые интересовались Синчэнем чуть менее, чем никак. На самом деле, они больше глазели на Сюэ Яна, на его хвост и свободную футболку, из-под ворота которой выглядывала татуировка. Его ситуация, казалось, не трогала. Забросив ногу на ногу, он спокойно ел курицу и не стеснялся подворовывать из тарелки Синчэня. Тот не был против — просто предпочёл бы, чтобы мать каждый раз не провожала его палочки взглядом. За столом не хватало только бабушки. Синчэнь не знал, хорошо это или плохо. Не выдержав, он откашлялся и потянулся за куском говядины, когда отец наконец-то раскрыл рот. — Ты отрастил волосы, — сказал он. Синчэнь отложил палочки, неудомённо хмурясь. — Серьёзно? Машинально он коснулся волос, словно впервые замечая, что они падают ему на уши и закрывают шею. И действительно, он даже не замечал, что не стригся… с осени? Почти с момента встречи с Сюэ Яном. И если подумать — не он ли постоянно брал у А-Цин заколки, когда нужно было убраться, потому что иначе чёлка лезла в глаза? — Ох. Да, и правда. — Тебе идёт, — сказала одна из его племянниц, Лифэнь, пятнадцатилетняя девушка с очень ярко накрашенными глазами. Её мать бросила на неё недовольный взгляд, зато Сюэ Ян сверкнул короткой ухмылкой, и она ухмыльнулась в ответ. Синчэнь видел, как переглядываются его собственные родители. Это начинало надоедать. — Я тебя подстригу, — сказала мать. — Или нет, не стоит. Лучше запишу тебя в салон на завтра. В двенад… — Спасибо, не надо, — сказал Синчэнь. — Меня всё устраивает. — Ты выглядишь непрезентабельно, А-Чэнь, — заметила одна из тёть, младшая сестра матери. Синчэнь постарался вежливо ей улыбнуться. — Я одолжу у Сюэ Яна резинку, — сказал он, и тётя фыркнула. — Тебя хоть пустят в университет с такой… — Правилами университета разрешается любая причёска, если она не мешает учебному процессу, — ответил Синчэнь. Дважды. Он перебил их уже дважды за последние две минуты, и ситуация нравилась ему всё меньше и меньше. Мама откашлялась. — Как, кстати, учёба? — спросила она. — Ты давно не звонил. Сессия прошла хорошо? Синчэнь мимолётно поморщился — нежелание врать схлестнулось с нежеланием говорить правду, потому что он чувствовал, кого сразу же обвинят в его неудаче. Поэтому он обошёлся нейтральным «Всё нормально» и поспешно запихнул в рот рис, чтобы на пару секунд избавиться от необходимости поддерживать разговор. Его попытку замять тему проигнорировали. — Ты сказал, что вы познакомились в университете. Твой… твой друг тоже там учится? «Его друг» сидел прямо перед ней, а она вела себя так, будто его вовсе здесь не было. Синчэнь устало вздохнул и виновато поглядел на Сюэ Яна, который отложил палочки и теперь подпирал щёку кулаком, с интересом глядя на происходящее. Синчэнь не хотел подставлять его ещё больше. — Да, он… Рука Сюэ Яна скользнула ему на бедро. На внутреннюю сторону. Он поперхнулся — и дядя, сидящий рядом, тоже. Но Сюэ Ян не обратил внимания, просто сжал пальцы и откинулся на спинку стула. — Учился, — сказал он. — А сейчас? — Отчислили. — Он ухмылялся краем губ и смотрел исподлобья, с жестокой, неприятной насмешкой. — Вы где-то работаете? — спросил отец Синчэня. — В тату-салоне, — отозвался Сюэ Ян. — Разнорабочим. Синчэнь даже удивился, как Сюэ Ян не сгорел под десятком взглядов, вмиг обратившихся на него. Но его ладонь, всё ещё лежащая у Синчэня на ноге, не дрожала, и пальцы не сжимались от нервов. Наоборот, самые кончики ногтей скользили по джинсам, вырисовывая практически неощутимые узоры. Синчэнь выдохнул через нос. — У него хорошая работа и отличный начальник, — сказал он, глядя на отца. Тот хмуро посмотрел в ответ. — Синчэнь, у него проколоты уши. На это он просто молча раскрыл рот, потому что просто не знал, как ответить. — У меня тоже? — сказал он неверяще. Они не могли не заметить. Не могли же? Почему тогда это обвинение прозвучало так, словно проколотые уши Сюэ Яна их оскорбляли? — А-Чэнь, твой папа неправильно выразился. У тебя это эксперимент, мы понимаем, но… Ухмыльнувшись ещё шире, Сюэ Ян оттянул ворот футболки, оголяя плечо, чтобы лучше были видны листья татуировки, уходящие на спину. — У меня их штук пятнадцать, — сказал он насмешливо, вновь поднимая палочки и забрасывая в рот кусок курицы, а потом с набитым ртом добавляя: — Могу показать. — Сюэ Ян, — тихо выдохнул Синчэнь, потому что по коже пробежали мурашки. И от тона, и от пальцев, погладивших по бедру, и от того, какими натянутыми стали улыбки родственников. На мгновение над столом зависла тишина. Потом мама откашлялась. — Ладно, это разговор для другого дня. О, Сянь-цзе, завтра должен приехать твой сын, да? А-Чэнь, ты знал, что у него родилась дочь? — Нет, — тихо ответил Синчэнь, укладывая руку на ладонь Сюэ Яна и сжимая его пальцы. Тот ответил лёгким щипком и бросил на него быстрый, но довольный взгляд, и дышать стало чуть легче. — Это потому что ты редко звонишь. Ничего, завтра я вас познакомлю, она чудесная девочка, вся в его жену, очень миловидная. — А его жена планирует поступать в Англию, — гордо добавила тётя. Лифэнь тихо фыркнула, но отвлечься на неё Синчэню не позволила мама. — Позанимаешься с ней английским, пока вы здесь, — сказала она. — Надеюсь, ты его ещё не забыл. — Позанимаюсь, — покорно сказал Синчэнь, но теперь рука под его ладонью дёрнулась. — На халяву? — спросил Сюэ Ян. Синчэнь заметил, как нахмурилась мама. — Ты её хоть знаешь? — Они одна семья, — холодно заметил дядя, сидящий рядом с Синчэнем. Он, кажется, всё ещё иногда поглядывал на их руки, и Синчэнь мельком подумал, что если ему что-то не нравится — он мог бы и не смотреть. Потом спохватился, как грубо прозвучало это даже в мыслях, и медленно вдохнул через нос, борясь с подступающим к лицу неприятным румянцем. — Возможно, тебе стоит найти собственную жену, и до тебя дойдёт. Румянец сменился жжением. Сюэ Ян уже начал что-то говорить, ленивое и явно не слишком вежливое, когда Синчэнь перебил его твёрдым: — Вы могли бы не советовать найти жену человеку, с которым я встречаюсь? Сюэ Ян осёкся, как и дядя, лицо которого словно затянуло тучей. — А-Чэнь, не пойми неправильно, — попросила мама. — Никогда не знаешь, как сложится жизнь. Может, в следующем году ты и сам приедешь с девушкой, или, или с другим юношей. С возрастом всегда хочется чего-то более… изысканного… — И без рисунков по всему телу, — вполголоса заметила тётя, и Синчэнь встал. — Спасибо, — сказал он отрывисто и коротко склонил голову, кивая сначала матери, затем отцу. — У нас был тяжёлый перелёт. Увидимся завтра. Доброй ночи. Сюэ Ян, поднявшийся вслед за ним, бесцеремонно стащил с тарелки целую кисть винограда, и Синчэнь краем глаза заметил, как он ухмыляется и подмигивает кому-то, но оборачиваться обратно к столу не стал. По телу волнами ходили жар и холод, и он ближайшим же путём вышел в одну из галерей, чтобы подышать морозным воздухом. — Прости, — сказал он, когда крепкие руки обвили его со спины. Даже с ними расслабиться не получилось. — Я не хотел с ними скандалить. Сюэ Ян хмыкнул ему на ухо, и в губы Синчэню толкнулась виноградина. Он покорно съел её и услышал, как Сюэ Ян скусывает виноград прямо с ветки. — А это был скандал? — поинтересовался он, жуя. — А чего ты не сказал, Святоша? Я бы кого-нибудь послал. — Тогда бы нас точно выгнали, — слабо рассмеялся Синчэнь, откидываясь головой ему на плечо. Он начинал остывать, и становилось стыдно. В основном, за себя. — Прости… Пальцами ухватив его за подбородок, Сюэ Ян повернул его голову, и Синчэнь встретился с ним взглядом впервые за последние полчаса. Он знал, что увидит: насмешку, может, даже издёвку — и был к ним готов. Но. Сюэ Ян смотрел на него с восторгом. Свет фонарей, висящих по углам двора, блестел в его глазах, в темноте галереи кажущихся совсем чёрными, и он улыбался — остро, но по-настоящему, широко, закусывая нижнюю губу, что придавало лицу дикости… и очарования. — Злишься, — сказал он. Синчэнь беспомощно кивнул, разворачиваясь к нему всем телом, завороженный. Поднял руки к щекам, но сам не коснулся, пока Сюэ Ян не подставился под прикосновение. — Не хочешь меня выебать? Руки Синчэня дрогнули. — Сюэ Ян! — шёпотом воскликнул он, когда к лицу вместе с жаром прилила краска. — Ну не прямо же здесь, детка, здесь я себе жопу отморожу, — вскинул бровь Сюэ Ян. — Твоя комната далеко от остальных? Громко орать придётся? Вместо ответа Синчэнь упёрся лбом ему в висок и рассмеялся. Остатки злости схлынули, словно их и не было, и он своровал у Сюэ Яна одну виноградину, а потом отстранился, слабо ему улыбаясь. — Давай сначала до неё дойдём, а потом решим? — попросил он, потому что по рукам уже бегали мурашки, и дыхание вырывалось облачками. Он потянул его к выходу из галереи, а потом, решив, что терять уже нечего, нырнул в морозный сад. — Так быстрее, — сказал он, хватая Сюэ Яна за холодную руку и почти бегом устремляясь к боковому дому. Минуя нормальный вход, они перескочили через перила очередной галереи и забежали в тёплый и тёмный коридор, едва не врезавшись друг в друга. Единственным источником освещения здесь служили окна, выходящие в галерею, поэтому по стенам скользили покачивающиеся тени деревьев, но разглядеть что-то было сложно. Здесь они разделили ещё пару виноградин. Восторг и полное пренебрежение Сюэ Яна не давали сосредоточиться на раздражении — и Синчэнь решил, что ему тоже будет плевать. Даже если на самом деле не было. Он мог притвориться. Они были на полпути к его комнате, как в темноте послышался шорох, а потом знакомые, очень знакомые звуки — характерное быстрое клацанье по деревянному полу, дыхание, с каждой секундой становящееся всё отчётливее. Синчэнь резко остановился, а вслед за ним замер и Сюэ Ян. — Ты чего? — спросил он, но Синчэнь не успел ответить — что-то крупное и пушистое выпрыгнуло на него из теней смежного коридора, и он судорожно охнул, когда в живот ему толкнулись огромные тяжёлые лапы. — Ёбтвоюм!.. Святоша! — Всё в порядке! — быстро сказал он. Прохрипел, скорее, потому что из лёгких выбило весь воздух. — Так, сейчас, сейчас, я… Он зашарил по стене ладонью, и ему повезло — он наткнулся на один из выключателей, и чуть в стороне от них вспыхнул настенный светильник. Сюэ Ян выругался ещё раз. — Ёбаный в рот, это что за хуйня? Синчэнь рассмеялся, позволяя «хуйне» вновь упереться в него лапами и попытаться лизнуть в лицо. — Знакомься, — весело сказал он, — это Шуанхуа, мой пёс! Шуанхуа рухнул лапами на пол и поднял морду к Синчэню, глядя на него своими умными карими глазами. Синчэнь, улыбаясь до боли, зарылся пальцами в его мех, абсолютно белый и очень густой, и Шуанхуа настойчиво подался под его руки. — Это не отвечает на мой вопрос, — сказал Сюэ Ян. Синчэнь прыснул, опускаясь на колени. — Он аляскинский маламут, — с нежностью сказал он, почёсывая пса между глаз, которые как раз оказались на его уровне. Потому что Шуанхуа… ну, Синчэнь понимал, как можно было испугаться его, с его шестьюдесятью сантиметрами в холке и коренастым массивным телом, кажущимся ещё больше из-за шерсти. Хотя сейчас она была холодной и мокрой, не такой объёмной, и Синчэнь сильными движениями стряхнул с него лишнюю влагу. — Ты гулял, да? Ох, как же я по тебе скучал. Ты тоже скучал? Он засмеялся, уворачиваясь от мокрого языка, полезшего к нему в лицо, и похлопал Шуанхуа по загривку, поднимая глаза на Сюэ Яна. Тот смотрел на них, высоко подняв брови. — Погладь его, — предложил Синчэнь. — Не бойся, он не Цзянцзай, он не оцарапает. — Да, просто отхуярит мне руку по плечо, — сказал Сюэ Ян, но руку протянул без малейшего страха. Шуанхуа сначала посмотрел на Синчэня, а потом упёрся носом Сюэ Яну в ладонь. — Пиздец, вот это у богатых забавы. Лучше б волка завели, они хоть прикольные. Сожрать могут. — Не обижайся на него, — сказал Синчэнь Шуанхуа, который радостно заворчал и поднял голову, коротко то подвывая, то поскуливая, когда пальцы Синчэня особенно хорошо проходились по шкуре. — Он сказал глупость, ты лучше волка, мой хороший мальчик… — Ты уверен, что он твой хороший мальчик? — раздался спокойный насмешливый голос в глубине коридора. — Учитывая, сколько лет подряд он прожил со мной? Синчэнь вскинул голову — и едва не подскочил на ноги сам, когда увидел, кто к ним вышел. — Бабушка! — выдохнул он радостно, и она кивнула ему в ответ, чуть щурясь за своими очками. Её чёрные с проседью волосы были собраны в тугой пучок, заколотый традиционной резной шпилькой, и одета она была строго, в чёрное длинное пальто, словно собиралась идти на приём; вот только пятна снега, налипшие на ткань, и чёрные кроссовки портили впечатление, а отчётливые следы лап на уровне живота и вовсе заставили улыбнуться. — Иди сюда и не убегай больше, — сказала она, и Шуанхуа послушно развернулся к Синчэню хвостом, не забыв попутно стукнуть его по лицу. Бабушка усмехнулась, укладывая руку ему на голову, и взгляд её скользнул с Синчэня в бок. — А это что за хороший мальчик? Синчэнь поднялся на ноги, смущённо отряхиваясь. — Это Сюэ Ян, — сказал он. — Сюэ Ян, это моя бабушка, Чжэнь Баошань. Сюэ Ян склонил голову на бок, глядя на неё с прищуром, и она ответила таким же пристальным взглядом. Медленно осмотрела его, останавливаясь на винограде в руке и на проколах в ушах, и брови её слегка поползли вверх. — Твой молодой человек? — спросила она. Потом перевела взгляд на Синчэня и изучила его точно так же, словно прошлась сканером, считывающим все изменения и сопоставляющим их с человеком, стоящим рядом. — Не ожидала. — Проблемы? — бросил Сюэ Ян, скалясь углом губ. Бабушка мельком глянула на него, но отвечать не стала. — Ужин не задался? — спросила она у Синчэня, и тот хотел бы возразить, но смысл? Она всегда читала его, как раскрытую книгу. — Мне очень жаль, — сказал он вместо этого, и Сюэ Ян фыркнул. — А тебе, вижу, не жаль, — заметила бабушка. Вот теперь она посмотрела на Сюэ Яна — и к удивлению Синчэня тот подобрался, из расслабленной наглости разом переходя в оборону. — Не я вёл себя как мудак, — сказал он со сладкой улыбкой. — Я и правда хороший мальчик. Да, детка? Бабушка заинтересованно глянула на Синчэня. Тот вздохнул — он тоже слышал, как пассивно-агрессивно это прозвучало, но решил, что это лучше открытой агрессии. — Я начинаю в этом сомневаться, — заметила бабушка, вновь разглядывая Сюэ Яна из-под очков. Шуанхуа, отправившийся расхаживать вокруг них, низко заворчал, и Синчэнь мягко коснулся его носа, позволяя себя лизнуть. — Как будто мне не похуй, — сказал Сюэ Ян. — Не надо, — вмешался Синчэнь устало. — Никто не вёл себя как мудак. Это просто недоразумение, — добавил он, обращаясь к бабушке. — Завтра я извинюсь, и… Сюэ Ян привалился к стене, скрещивая на груди руки. — За что извинишься? — с усмешкой спросил он. — Ты даже на хуй их не послал. — А стоило? — спросила бабушка абсолютно спокойно, не дав Синчэню ответить. Она смотрела на Сюэ Яна оценивающе, и тот явно видел это; уголок его рта презрительно дрогнул. — Вас всех поимённо, — бросил он. — Я-то думал, почему он вырос стукнутым на бошку? Такой правильный, такой податливый, вечно во всём виноватый, но всё равно на меня повёлся. А Святоша просто решил перестать подлизывать вам, и, что, внезапно обнаружил у себя характер? — Он бросил на Синчэня взгляд, смешливый и горячий, и Синчэнь… он не стал прерывать его. — Как по-кайфу растить покорных детишек, чтобы они бегали и всё исполняли — бля, да были бы у меня деньги, я себе б целый выводок мелких рабов собрал! И пиздил бы до смерти, когда они пытались уйти, или… что вы делаете, грозите отрезать от кормушки? Не удивительно, что Святоша от вас сбежал. У бабушки не дрогнула даже бровь, а вот ворчание Шуанхуа перешло в низкий рык, но Синчэнь присел рядом, погладил его между ушами. — Он друг, — пробормотал он, глядя на Сюэ Яна снизу вверх. — Всё хорошо. — В пизду, — продолжил тот, не расслабленно, но не срываясь на крик. Просто презрительно. — С какого хуя перед вами нужно извиняться? Если какие-то долбоёбы умудрились разозлить даже блаженного — сами виноваты. Ничего, в следующий раз я подыщу ему гарем шлюх, чтобы он притащил их сюда и потрахался у всех на глазах. Вот это будет зашибенное шоу! Как думаешь, Святоша, всех всё устроит? Вот теперь он смотрел на бабушку со злостью, а она на него — с высоко поднятыми бровями. Но ему она ничего не сказала. Вместо этого перевела взгляд на Синчэня, и он был готов к чему угодно — от требования сейчас же с ним расстаться до просьбы как можно скорее покинуть её дом. Но она только задумчиво сощурилась. — Интересный выбор ты сделал, — сказала она, и в её словах Синчэнь услышал «Мы ещё это обсудим». — Спишу это на усталость. Спокойной ночи, Синчэнь… Сюэ Ян. Шуанхуа, в ванную! — Спокойной ночи, — эхом откликнулся Синчэнь, а Сюэ Ян только демонстративно закатил глаза. Шуанхуа заскулил, лизнул Синчэня в подбородок, но покорно потянулся за бабушкой, и когда они скрылись за поворотом, Синчэнь медленно выдохнул. Сюэ Ян протяжно низко рассмеялся. — Эй, детка, снобизм передаётся генетически? — Это не снобизм, — ответил Синчэнь, не поднимаясь с корточек. Потёр лицо. — И всё равно я ей не родной внук. Сюэ Ян плюхнулся на пол рядом, откидываясь на стену. — Приёмный? — Не я, — сказал он, тяжело присаживаясь рядом. — Все её дети приёмные. Я родной им, но… наверное, большая часть всех моих дядь и тёть, и племянников — они из приютов. И они не рабы, правда. Просто мои родители… не понимают. Всего… вот этого. Он обвёл рукой себя, но Сюэ Ян схватил его за запястье и прижал к полу. — Не извиняйся перед ними, — кусаче сказал он. Синчэнь слабо засмеялся, прикрывая глаза. — Сюэ Ян… — Да-да, нахуя было ссориться ещё и с твоей бабкой, бла-бла — не утруждайся, Свя… Он зажал ему рот ладонью, заставляя посмотреть на себя, и улыбнулся. — Спасибо, — тепло сказал он. — Что заступился. Сюэ Ян под его рукой не шевелился, и Синчэнь отнял ладонь от его рта, посмотрел, как он облизывает губы, а потом фыркает. — Я делал это не ради тебя. — Намерения не важны, только поступки, — ответил Синчэнь, поднимаясь с пола и протягивая Сюэ Яну руку, но тот встал сам. — Да как хочешь. А кроме спасибо мне что-нибудь будет? Он замер, когда Синчэнь ухватил его за ворот и поцеловал — прямо посреди коридора, не лёгким прикосновением, а медленно и глубоко, пусть и недолго; лукаво прикусил ему губу, когда отстранялся, и выдохнул: — Пойдём в комнату? Сюэ Ян, не отвечая, перехватил его за руку и настойчиво потянул вперёд.***
В его комнате обнаружился только один рюкзак — его собственный, а вещами Сюэ Яна даже не пахло. Синчэнь подозревал, что они всё-таки отправились в гостевую комнату, но когда предложил сходить, Сюэ Ян затащил его обратно и силой усадил на кровать. — Забей хуй, — ухмыльнулся он, осматриваясь. Глаза у него горели. — Святоша, это что, ты? Он ткнул в фоторамку, стоявшую на столе в углу просторной, светлой комнаты. Синчэню не пришлось даже уточнять — он и так знал, что на фотографии действительно он, четырёхлетний малыш, лежащий между двух пушистых щенков, больше напоминающих огромные куски ваты. Фото принесла мама, и убирать его Синчэнь не стал — не видел ничего постыдного. — Да. С родителями Шуанхуа. Та, которая полностью белая — Минъюэ, который сероватый — Цинфэн. Нравится? — Завтра перерою всю комнату, вдруг где твой детский альбом завалялся, — сказал Сюэ Ян, снимая фотографию на телефон. Синчэнь усмехнулся. — Я сам его тебе дам, — сказал он, потому что сомневался, что где-то среди одинокого шкафа, кровати, стола и горшка с декоративным деревом завалялись альбомы. — Он, кстати, может быть в гостевой. Давай я… — Ты успокоишься? — спросил Сюэ Ян, отбрасывая телефон на стол и заваливаясь на кровать поперёк. Синчэнь его понимал; он соврал, сказав про тяжёлый перелёт, но усталость действительно давила на плечи и в глубине глаз. Расслабиться в знакомой тишине своей комнаты было приятно. — В чём ты будешь спать? — спросил он, укладывая ладонь Сюэ Яну на живот. Удержаться было сложно — он скользнул под край футболки пальцами и провёл по коже, ощущая, как сокращаются мышцы. — Могу голым, — предложил Сюэ Ян, смотря на него тёмными глазами. — Тебе понравится. — Ты замёрзнешь, — ласково сказал ему Синчэнь. — Я найду тебе футболку. Со стоном Сюэ Ян поднялся и сел рядом с ним, толкая плечом. — Ты такой душный, — сказал он. — Тебе бы пошла вся эта семейная идиллия с женой и кучей детей. Ты был бы самым скучным мужем на планете, водил бы раз в месяц бедную девку в семейный ресторан и читал бы пиздюкам занудные лекции. И помер бы лет в сорок от уныния. — Повезло, что я встретил тебя, — со смехом сказал Синчэнь, притираясь к нему боком и получая хищную улыбку в ответ. — А я в идиллию тоже вписываюсь. — И кем ты будешь? — Любовником. У всех богатых мужиков должны быть любовники. Будешь трахаться со мной, когда надоест бесконечная миссионерская поза с женой, — заявил Сюэ Ян. Синчэнь посмотрел на него с нежностью. — Тебе нравится миссионерская поза, — тихо заметил он, опираясь о кровать, потому что Сюэ Ян по-кошачьи забрался к нему на ноги, упираясь коленями в постель. — Но я-то знаю ещё кучу разных, — мурлыкнул он. В ответ Синчэнь потянулся и поцеловал его. Сюэ Ян ответил, тут же кусая его за язык, но не позволяя отстраниться, а хватая за волосы и до боли вжимая в себя. От его настойчивости, от второй руки, лёгшей на шею, с губ сорвался судорожный выдох. Синчэнь подался вперёд, не уступая, обеими руками поддерживая за спину, чтобы он не свалился на пол — но, может, не стоило; может, нужно было завалить его на твёрдое дерево, наплевав на кровать, и действительно заставить кричать, чтобы все слышали. Чтобы знали, как Сюэ Яну с ним хорошо, как ему хорошо с Сюэ Яном — потому что, боги, ему было так хорошо. Он запрокинул голову, подчиняясь властной руке в волосах, содрогнулся от укуса на шее, но подался навстречу, представляя роспись из засосов, которая появится завтра. Он бы не смог её скрыть. Не захотел бы. — А-Ян, — сдавленно выдохнул он, забираясь руками под его футболку. — Ты холодный. — Ну так согревай, — прорычал Сюэ Ян ему в шею. Синчэнь потянул футболку вверх, стащил её и с силой провёл ногтями по позвоночнику. Сюэ Ян выгнулся, почти машинально, и свободной рукой Синчэнь зарылся в его волосы, грубо стянул резинку, и та выпала из пальцев, но он не заметил. После их ссоры, дурацкой, глупой ссоры — это был первый раз. От того, как он скучал по нему, сводило зубы. Он вновь поцеловал его, обнимая, поддерживая, и в ответ Сюэ Ян двинул бёдрами, вырывая у него шумный вздох. — Давай, Святоша, — прошипел он, — докажи, что тебе не нужны никакие сучки. Хрипло застонав, Синчэнь скользнул пальцами под край его штанов, пока что дразняще, но мысли уже разлетались из головы, и хотелось схватить его по-настоящему, даже не взять — просто отдрочить, быстро и грубо, чтобы снять напряжение, а потом забросить его ноги себе на плечи, и… Со стороны двери раздалось шумное «о-ох». Сюэ Ян не оказался сброшенным на пол только потому, что успел вцепиться Синчэню в шею. Он резко обернулся через плечо, рявкнул: — Пошли нахуй отсюда! — и в этот момент до Синчэня дошло, что они не заперли дверь. Он снова застонал, вот только румянец на щеках вскипел вовсе не от возбуждения. Он осторожно выглянул из-за плеча Сюэ Яна — и неловко улыбнулся стоящей на пороге Лифэнь, которая во все глаза пялилась Сюэ Яну на обнажённую спину. Рядом с ней стояла А-Су, которая тоже смотрела с любопытством, но за неё Синчэнь волновался чуть меньше — вряд ли она поняла, чем они занимались. Кашлянув, он аккуратно опустил ладони Сюэ Яну на грудь. — Слезешь с меня? — шёпотом попросил он. — Ебать, нет? — ответил тот. Не слушая его, Синчэнь аккуратно перехватил его за пояс и ссадил на кровать, поспешно пытаясь привести волосы в порядок. Но на шее ощущались подсыхающая слюна и саднящий укус, а дыхание никак не восстанавливалось. — Вы, кхм, эм, вы… вам что-то нужно? — спросил он, убирая прядь волос за ухо. Краем глаза он заметил, как Сюэ Ян усаживается на постели, скрестив ноги и даже не попытавшись дотянуться до футболки. Лифэнь на Синчэня даже не посмотрела. — Тётя Сяо прислала. Классные тату, настоящие? — Фломастером нарисовал, — любезно ответил Сюэ Ян и пнул Синчэня в бедро. — Святоша, ебаться. — Не при них же, — ответил тот паникующим шёпотом и всё же спрятал лицо в ладонях, не выдержав. — Зачем мама вас прислала? — Она просила передать, — начала А-Су тонким голосом, который был бы забавным, если бы Синчэнь не хотел провалиться сквозь землю, — что, а… Ужин… Да-цзе, ужин?.. — Она хотела предложить принести вам поесть сюда, раз вы оба сбежали, — сказала Лифэнь. — Хотите? — Синчэнь покачал головой; он думал, что после этого они уйдут, но Лифэнь осталась. Перевела взгляд с Синчэня на Сюэ Яна и обратно, внимательный и какой-то странный. Открыла рот, но несколько секунд молчала. — Вы… серьёзно вместе? Синчэнь, тяжело вздохнув, слабо ей улыбнулся. — Серьёзно, — ответил он, перехватывая ступню пинающегося Сюэ Яна и надавливая на неё большим пальцем. Нога дрогнула, но пихаться он не перестал. — Ты против? Она пожала плечами, но очень быстро. — Не. Нет, мне вообще — ну, в общем, без разницы. Раз вы ничего не хотите, мы пошли. До завтра, — бросила она и потащила замахавшую на прощание А-Су из комнаты. Когда за ними закрылась дверь, Синчэнь закончил улыбаться и махать в ответ и застонал, падая спиной на кровать. — Это хуже, чем когда заходит А-Цин, — пробормотал он. Потом вспомнил, в каких именно позах она их заставала, и добавил: — Наверное. Он ощутил, как проседает рядом с ним кровать, а потом шероховатые ладони скользнули ему под футболку. Приподнявшись, он позволил снять её с себя и открыл глаза, глядя на Сюэ Яна. Тот отбросил футболку так, словно хотел её убить. — Я ненавижу твою семейку, — сказал он. Синчэнь легко хлопнул его по бедру, потому что говорил Сюэ Ян без ненависти, и там руку и оставил. Забрался пальцами на внутреннюю сторону, скользя по шву джинсов до паха. — Закрой дверь на замок, — попросил он. Но пальцы не убрал и ощутил, как слегка содрогнулись у Сюэ Яна ноги. Он любил это в нём — эту чувствительность к малейшей ласке, особенно к ней; он был таким колючим, таким язвительным, что хотелось прижать его к постели и довести до исступления нежностью. И Синчэнь мог. Уже доводил. Сюэ Ян не сдвинулся с места. Наоборот, забрался на него сверху полностью, оседлав бёдра, и ногтями скользнул по груди. Он ухмылялся, прикусывая губу клыком, и Синчэнь не мог свести с него глаз. — Сюэ Ян… — Давай бартер, Святоша. Ты завтра не станешь ни перед кем извиняться, а я сделаю тебе горловой. Синчэнь содрогнулся, на мгновение забыв, как дышать. — Это, — попытался он. — Это… хорошее… предложение, но… М-м! Он подался вверх, когда Сюэ Ян сжал его член через джинсы, и все возражения вылетели из головы. Он просто кивнул и повалился обратно на постель, закрывая глаза и сглатывая. Он придумает, как завтра выкрутиться, потому что сейчас мысли занимали лишь обещание горячего влажного рта на члене и грубые руки, быстро расправившиеся с ремнём и сдёрнувшие с него штаны. Теперь уже у него задрожали ноги, потому что Сюэ Ян больно укусил его за бедро, сначала с внешней, потом с внутренней стороны; там он задержался, и Синчэнь с тихим вздохом подставился под его губы, представляя, как завтра утром в душе будет смотреть на яркий засос там, где никто его больше не увидит. — Надо купить тебе чулки, — хищно пробормотал Сюэ Ян. — Какого хрена у тебя такие длинные ноги, Святоша… Синчэнь слабо застонал в ответ, потому что в этот момент горячий язык прошёлся по коже от колена до паха, и он забыл, что хотел сказать. Мог только тяжело дышать, зарываясь пальцами в волосы Сюэ Яна, и слушать такое же сбивающееся дыхание — и лёгкий шорох ветра за окном, потому что больше ничего не нарушало тишину. Где-то в глубине дома ходили люди, но здесь — они были одни. В комнате, где Синчэнь провёл самые счастливые моменты детства и юности, куда он никогда не приводил никого, кроме самых близких друзей, и где теперь его ждали несколько недель с Сюэ Яном, только с ним, и больше ни с… — Нет, — прорычал Сюэ Ян, когда в дверь коротко заскреблись. Синчэнь приподнялся на локтях — Сюэ Ян смотрел в сторону двери, и на его лице читалось желание убийства. В дверь заскреблись снова, а потом послышалось тихое подвывание, перемежающееся с утробным ворчанием. — Нет, — повторил Сюэ Ян. Синчэнь закрыл глаза. — Как скажешь, — выдохнул он. Несколько долгих мгновений они не шевелились. Потом Шуанхуа заскулил, продолжая царапать дверь. — Блядь, — сказал Сюэ Ян. — Ну он же по мне скучал, — ответил Синчэнь и со вздохом пошёл открывать. Шуанхуа навалился на него передними лапами, радостно задышав в лицо, и Синчэнь чуть не свалился. С трудом он всё же закрыл за ним дверь, попутно заперев её, и не сдержал сначала смешка, а потом и открытого смеха, когда Шуанхуа, виляя хвостом, начал лизать его в шею. Он опустился на кровать вслепую, щурясь и продолжая смеяться, и обнял Шуанхуа за шею, бодая его лбом. Шерсть у него была всё ещё немного влажная, но чистая, и пахло от него знакомым шампунем. — Погладь его, — предложил Синчэнь Сюэ Яну. Тот, занятый сниманием штанов, показал ему средний палец. Синчэнь подавил улыбку и шепнул: — Шуанхуа, поцелуй. Шуанхуа послушно запрыгнул на кровать и навалился на Сюэ Яна, со счастливым ворчанием пихаясь мордой ему в лицо. Сюэ Ян издал задушенный звук. — Святоша, — прохрипел он. — Сколько он весит? — Где-то сорок килограммов, — ответил Синчэнь, укладываясь рядом с ним. Сюэ Ян скосил на него глаза. — Не бойся, он тебя не раздавит. Он очень дружелюбный. — Я заметил, — сказал Сюэ Ян. Он поднял руки, попытался спихнуть Шуанхуа с себя, но Синчэнь похлопал того по загривку, и он улёгся, придавливая Сюэ Яна собой и довольно пыхтя ему в лицо. Сюэ Ян посмотрел так, словно Синчэнь предал его. — Мы же не поебёмся, да? — Прости, — ответил тот со вздохом. Подтолкнул Шуанхуа, и тот охотно перевалился на бок, подставляя пушистый живот и попутно занимая собой большую часть кровати. Никакая Цзянцзай, обожавшая растягиваться во весь рост, не могла с ним сравниться — Шуанхуа не был маленьким даже по сравнению с Синчэнем. Но ещё он был счастливым и мягким, и Синчэнь перекатился к нему под бок, запуская ладонь в шерсть и сильными движениями ероша её. — У нас ещё будет время, — сказал он негромко, поворачивая голову к Сюэ Яну и улыбаясь. Протянув ладонь, коснулся щеки, едва ощутимым движением притянул его к себе и поцеловал в переносицу, а потом в губы. Уже без жара, лёгким и нежным прикосновением. И он был прав — Сюэ Ян застыл, а потом недовольная складка между бровей разгладилась. Несмотря на всё упрямство, иногда так легко было успокоить его. И он даже не замечал — но Синчэнь… Он отвернулся от Шуанхуа, прижимаясь к нему спиной, тепло улыбнулся Сюэ Яну, и тот без лишних слов скользнул к нему в руки, лицом к лицу. Он больше не ухмылялся, и Синчэнь постучал его по губам кончиком указательного пальца. — Ты всё ещё заслужил свою награду за сегодняшний вечер, — сказал он негромко. Его руки скользнули Сюэ Яну на шею, когда тот поцеловал его снова, глубоко и грубовато, так знакомо, что Синчэнь позволил себе расслабиться. Закрыть глаза и просто целовать в ответ, рассеянными движениями поглаживая его по волосам — пока третьему обитателю кровати тоже не захотелось любви, и Синчэнь не ощутил мокрый язык, прошедшийся по уху. Если остальные обитатели дома и услышали в эту ночь звуки, доносящиеся из его комнаты, то только лишь истерический хохот и слившееся в унисон, одновременно счастливое и раздражённое: — Шуанхуа!___________________________________
Сюэ Ян Сегодня, 00:31
короче
святоша богатый
Мелкая Сегодня, 00:32 охуительная прозорливость, долбоеб он нас полгода кормитСюэ Ян Сегодня, 0:32
какие умные слова ты знаешь, зануда научил?
нет, тупица, он БОГАТЫЙ
пиздец богатый
[Изображение]
[Изображение]
Мелкая Сегодня, 00:34 это что???? его дом?????? :ОСюэ Ян Сегодня, 0:35
это часть его дома
Мелкая Сегодня, 00:36 ...когда мне исполнится восемнадцать, я его отобью