Как отчислиться из универа: практическое руководство от Сяо Синчэня (под ред. Сюэ Яна)

Утро Синчэня началось с мысли о том, что он счастлив. Он ещё не открыл глаза, но слышал, как тихо свистит за окном ветер и как шелестят деревья, окружающие дом; прохладный воздух комнаты касался босых ступней — пару сонных мгновений Синчэнь пытался накинуть на них край одеяла, и лишь затем осознал, что никаким одеялом он не укрыт. Но ему было тепло, почти жарко. Он приоткрыл глаза — и тут же наткнулся взглядом на знакомую взлохмаченную макушку. Сюэ Ян спал на боку, почти в той же позе, в которой он лежал вечером, забросив на Синчэня руку и ногу. Разве что теперь он не упирался ему в грудь, а устроился головой на его руке, раскрыв во сне рот, и в уголке его губ поблёскивала слюна. Он, в отличие от Синчэня, набросил на себя угол одеяла, на котором они лежали, но закрывал тот только спину — хотя, когда Синчэнь провёл по его руке, кожа у него была тёплая. Осторожно, чтобы не разбудить, он пододвинул голову Сюэ Яна и высвободил изрядно затёкшую руку. Зажмурился, растирая её и морщась от болезненно забегавших иголок, и чуть не вскрикнул от неожиданного влажного тычка в шею. Когда он обернулся, Шуанхуа посмотрел на него умными карими глазами и попытался лизнуть в лицо. Не удивительно, что спать было тепло — Синчэнь лежал, зажатый между тёплым Сюэ Яном и почти горячим Шуанхуа. Забавно — он не запомнил, как засыпал, помнил лишь, что хотел добраться до ванной и лечь нормально, а потом всё погружалось в блаженную темноту. Шуанхуа зашевелился, потягиваясь. Синчэнь не ожидал, что он проспит рядом всю ночь, но даже сейчас Шуанхуа не попытался соскочить с кровати, довольный просто лежать и шумно дышать Синчэню на ухо. Улыбаясь, он присел на постели и погладил по голове сначала Шуанхуа, а потом Сюэ Яна. Тот шевельнулся под его рукой, но не проснулся, а перевернулся, безуспешно пытаясь натянуть на себя одеяло. Было странно сидеть и понимать, что можно просто ничего не делать. Вообще не выходить из комнаты, если они захотят — может, не попадаться никому на глаза будет даже лучше. После вчерашнего Синчэнь не был уверен в собственном умении держать себя в руках — ему было стыдно, что он так сорвался, но и ссориться он ни с кем не хотел. Дотянувшись до телефона, он осознал, что всеобщий завтрак они всё равно пропустили, а до обеда было ещё полно времени. Поэтому он устроился у изголовья кровати, одной рукой проматывая новости в ленте, а другой то почёсывая Шуанхуа, устроившего голову у него на коленях, то поглаживая Сюэ Яна по лопаткам и шее. Долго он так не просидел — не прошло и пятнадцати минут, как Сюэ Ян развернулся обратно, во сне перехватывая руку Синчэня и прижимаясь к ней, как к игрушке. Раньше Синчэнь не замечал за ним такой прилипчивости, и она… не радовала. Сюэ Ян хватался за него так, будто Синчэнь в любой момент мог исчезнуть. Зря Синчэнь ушёл тогда, когда Сюэ Ян на него накричал. Нужно было сдержаться. Нужно было… придумать что-то, не поддаваться эмоциям, которые так легко вытаскивал из него Сюэ Ян. Но думать об этом было легко только сейчас; из того момента Синчэнь не помнил ничего, кроме обиды и злости. Сюэ Яна его реакция напугала. Он ни за что бы не признался в этом, но испуг его, до сих пор не сошедший, был настолько очевиден, что даже Синчэнь не мог его пропустить. Он не понимал только одного: почему? Почему Сюэ Ян был настолько уверен, что Синчэнь бросит его? Что им двигало тогда — и сейчас тоже, что он так за него цеплялся, хотя должен был понимать, что Синчэнь уже не уйдёт от него просто так, что он хочет остаться? — Сюэ Ян, — окликнул он тихо, высвобождая руку из цепкой хватки и укладывая её на жёсткие волосы. Сюэ Ян не проснулся, только нахмурился и продолжил спать, безвольно приоткрыв рот. Вздохнув, Синчэнь осторожно соскользнул с кровати, и почти сразу же Сюэ Ян развалился в её центре на спине, раскидывая руки и ноги. Не сдерживая улыбки, Синчэнь подманил к нему Шуанхуа, и тот с низким дружелюбным ворчанием уложил голову Сюэ Яну на живот. Сфотографировав их, Синчэнь отправил фотографию А-Цин и вопреки желанию вернуться в постель решил, что пора начинать и так давно начавшийся день. Отыскав домашний свитер и спортивные штаны, он добрался до ванной, а потом заглянул на кухню и стащил там немного еды, которую несложно было донести до спальни. Большой дом давал ему замечательное преимущество: из родственников он встретил только одну из двоюродных сестёр, которая, видимо, только приехала, потому что на вчерашнем ужине её не было, и стайку племянников, которые прошмыгнули где-то вдалеке. Его не было где-то полчаса, но, скользнув в комнату, он едва не повалился от врезавшихся в живот лап и довольного хриплого хохота Сюэ Яна. — Хороший мальчик, — сказал он насмешливо, и Шуанхуа громко забил хвостом. Синчэнь со смехом увернулся от его попыток закинуть лапы ещё выше. — Вы сговорились? — спросил он, ставя нехитрый завтрак на стол и присаживаясь на угол кровати, где к нему тут же подполз Сюэ Ян. — Я чуть не обоссался, когда проснулся, а эта жуть скалится мне в лицо, — промурлыкал он чрезвычайно довольно, скользя носом Синчэню по шее, сдвигая немного влажные волосы и оставляя на коже настойчивый поцелуй. — Какого хуя ты сбежал, Святоша? Синчэнь ответил не сразу — руки Сюэ Яна пробрались под тонкий свитер и легли на живот, ногтями царапая кожу. — Ходил в душ, — пробормотал он, когда ладони дошли до груди. — Ты не хочешь? Я ещё должен показать тебе дом… Зубы сомкнулись у него на шее, и он запрокинул голову, полностью расслабляясь. Сюэ Ян надавил ему на грудь, заставил откинуться на себя, и Синчэнь ощутил на коже довольную ухмылку. Через свитер обхватил ладонь, пока что бесцельно гладящую по груди. — Что ты делаешь, — пробормотал он, хотя было приятно. — Что, перед всеми уже извинился? — вместо ответа пробормотал ему на ухо Сюэ Ян, и Синчэнь тяжело втянул носом воздух, когда зубы сомкнулись на мочке, оттягивая гвоздик. — Нет, — ответил он, прикрывая глаза. — Я тоже только проснулся, я не… — Он охнул, когда Сюэ Ян щекотно лизнул его в ухо, рассмеялся и попытался вывернуться, но тот не отпустил, и по коже побежали мурашки. — Ну зачем… Ну прекрати, всё, хватит! — он замотал головой, смеясь, попытался закрыться, вытереть ухо о плечо, но лишь дал Сюэ Яну возможность влажно поцеловать его в челюсть и щёку, а потом схватить за подбородок и развернуть к себе лицом. Он ухмылялся, и Синчэнь улыбнулся ему, целомудренно целуя в лоб. — Тебе хорошо спалось? — спросил он, укладывая ладонь ему на лицо. — Хочешь есть? — Мгм, — отозвался Сюэ Ян глубоко в горле и попытался поцеловать Синчэня нормально, но тот увернулся. — Ты даже зубы не почистил, — сказал он. Сюэ Ян только пожал плечами и дёрнул его к себе снова — и в этот раз Синчэнь не стал отстраняться. Он демонстративно сморщил нос, но ответил на поцелуй, позволяя укусить себя и выдыхая Сюэ Яну в губы, когда тот отстранился. Он смотрел на него — внимательным, совсем не сонными глазами, и Синчэнь окончательно сдался. Он поцеловал его снова, разворачиваясь в его руках полубоком, прервал очередную попытку укусить и вместо этого мягко лизнул его нижнюю губу, прихватил зубами, ощущая, как Сюэ Ян подаётся вперёд. — Вчера я тебе, — пробормотал тот между поцелуями, — кое-что… обещал, — его рука выбралась из-под свитера, и Синчэнь вздрогнул, ощутив, как пальцы пролезают под резинку штанов. — Раз ты умудрился до сих пор не попросить прощения у этих дегенератов… Синчэнь только выдохнул через нос, решив не напоминать, что Сюэ Ян говорит, вообще-то, про его семью. — У нас есть дела, — вместо этого заметил он, закрывая глаза и вытягивая шею, когда влажные губы вновь коснулись её. — И я только из душа… — Сходишь со мной, — невозмутимо сказал Сюэ Ян и провёл языком по стыку плеча и шеи, оттянув свободную горловину свитера. — Какие ещё у нас дела? Мы приехали страдать хуйнёй. Возразить на это было нечего, да и не хотелось — особенно потому что ладонь Сюэ Яна собственнически сжала бедро прямо у паха, и член на это ощутимо дёрнулся. Сюэ Ян ухмыльнулся. Синчэнь откинул голову ему на плечо, пытаясь соображать. Наверное, у него была причина отказаться — но она всё никак не находилась, а под тёплыми шершавыми губами таяли последние обрывки мыслей. — А если кто-то придёт, — пробормотал он всё же. В конце концов, вчера их уже прервали, а сейчас по дому мог ходить кто угодно, включая детей, и… Сюэ Ян укусил его под челюстью и не отпустил, прокатывая кожу между зубов — после такого должна была остаться отметка. Высоко, такую не закроешь кофтой или шарфом — значит, её увидят. От этой мысли по телу прошла дрожь. — Продолжай, — попросил Синчэнь шёпотом, не открывая глаз, и Сюэ Ян продолжил. Он вылизывал его шею, кусал, целовал так, что на ногах поджимались пальцы — крепко, и влажно, и больно, властно сжимая волосы и поворачивая его так, как хотелось; так, чтобы добраться до каждого сантиметра, оставляя за собой горящую кожу не только на шее, но и на ключицах, плечах, даже на верхних рёбрах. Целое ожерелье будущих отметок, от ощущения которых член уже не дёргался — встал так, что стало неудобно, и Синчэнь с тихим вздохом подался под руку Сюэ Яна. — Не дразни, — пробормотал он, когда его пальцы сомкнулись на основании, а не скользнули по всей длине. Сюэ Ян оторвался от его шеи и хрипло рассмеялся на ухо. По коже роем пробежали мурашки. — А что мне делать, Святоша? Вместо ответа Синчэнь забрался рукой в штаны, обхватил ладонь Сюэ Яна и провёл по своему члену, слегка прогибаясь вперёд. — Вот так, — попросил он тихо, и неожиданно Сюэ Ян послушался. Взял его крепко, задвигал рукой по всему члену, от основания до головки, обводя её подушечкой большого пальца, чтобы собрать смазку — и Синчэнь, ожидавший игривых полукасаний, содрогнулся в его руках, судорожно выдыхая. Свободной рукой Сюэ Ян обхватил его под грудью, почти затаскивая к себе на колени, и Синчэнь бездумно прильнул к нему, покачивая бёдрами в такт движению ладони. Хотелось стонать, но он сдерживался, боясь, что кто-то действительно услышит — но у Сюэ Яна была такая горячая шероховатая ладонь, и его дыхание так приятно касалось шеи, что из горла вырвался полустон. — Сюэ Ян… Он услышал смешок и застонал снова, громче, потому что движения ладони ускорились, влажные и шумные, и Синчэнь вцепился в руку на своей груди. — Вот так, — повторил он, — вот так, вот так, вот… Он содрогнулся снова — а потом чуть не подпрыгнул, потому что на колено легло что-то неожиданно тяжёлое, а к его собственным постанываниям добавился вопросительный скулёж. — Бли!.. — выдохнул он, спохватываясь в последний момент и захлопывая себе рот, потому что уж что-что, но на своего пса он точно никогда не ругался — и вообще старался не ругаться, но слишком уж это было неожиданно. Сюэ Яну материться никто не помешал. — Вали отсюда, блядь! — прошипел он Шуанхуа, который, с интересом поскуливая и фыркая, поставил лапы Синчэню на колени. Он шумно дышал, принюхиваясь, и Синчэнь чуть ли не в ужасе вывернулся из рук Сюэ Яна, который машинально сжал ладонь так, что выступили слёзы. — Да не ты! — Я не могу при нём! — горячо прошептал Синчэнь, подтягивая к себе ноги. — Какая нахуй разница, он же собака! Я постоянно дрочу при Цзянцзай! — Может, поэтому она на тебя бросается! — всё тем же громким шёпотом ответил Синчэнь, и на мгновение Сюэ Ян уставился на него такими громадными глазами, что он просто не выдержал — подавился истерическим смехом, а потом захохотал в голос, пряча лицо в подушке. — Прости! — Пошёл нахуй, — с чувством сказал ему Сюэ Ян. — И ты тоже! Синчэнь услышал шебуршание, повернул голову и, всё так же беспомощно смеясь, посмотрел, как Сюэ Ян пытается отпихнуть Шуанхуа в сторону двери. Тот дружелюбно понюхал его лицо и забил хвостом по полу, явно не собираясь никуда уходить, но готовый играть. Кусая губы, чтобы сдержаться, он сполз с кровати и поманил Шуанхуа к двери. — Прости, — пробормотал он, — мы сходим с тобой погулять попозже, ладно? Только не скребись у нас под дверью, пожалуйста… Выгонять его было немного стыдно. Хотя нет, не немного. Выгонять его было очень стыдно, и хуже стало, когда в глубине коридора он заметил чью-то открывающуюся дверь. — Беги туда, — шепнул он, указывая Шуанхуа на вышедшего мужчину — он стоял слишком далеко, и Синчэнь не мог разглядеть точно, но, кажется, это был муж одной из его двоюродных сестёр. — Не обижайся! Он не стал дожидаться, когда Шуанхуа послушается команды, потому что тот продолжал смотреть на него заинтересованным взглядом и сопеть, и Синчэню пришлось захлопывать дверь буквально у него перед мордой. В дверь тут же поскреблись. Сюэ Ян, подойдя ближе, потянулся мимо Синчэня. Щёлкнул замок. — Я ударю тебя башкой об стену, если ты откроешь, — пообещал он и грохнулся перед ним на колени. Головой Синчэнь ударился и без него — потому что резко откинул её, когда Сюэ Ян сдёрнул его штаны и бесцеремонно провёл языком по слегка опавшему члену, и вся кровь мигом устремилась вниз. — Дай дойти до кровати, — охнул Синчэнь, машинально впиваясь пальцами в его волосы, но Сюэ Ян даже не поднял на него взгляд, только отстранился и сплюнул себе в ладонь, чтобы потом пройтись по члену и довольно ухмыльнуться в ответ на судорожный вздох. — Что ты… — Смазка в рюкзаке, хер найду, — сказал он, вытирая ладонь о штаны Синчэня. Тот беспомощно глотнул воздуха, пытаясь собраться с мыслями. Сюэ Ян не был большим любителем смазки, никогда не использовал её, когда отсасывал, если только не хотел… Синчэнь вцепился белеющими пальцами в дверной косяк, когда Сюэ Ян обхватил головку губами и насадился до основания одним длинным движением, замирая на несколько секунд. Ноги подогнулись, по всему телу прошла крупная дрожь, и пришлось закусить щеку изнутри, чтобы не застонать в голос. «О господи», — подумал Синчэнь перед тем, как все мысли испарились из головы. Синчэнь тоже умел делать минет. В последнее время даже полюбил — Сюэ Ян был чувствительным, отзывчивым и грубым, и не замолкал, обычно перехватывая контроль. Иногда умудрялся шутить, и Синчэнь не знал, в чём дело: в его самоконтроле или в собственном недостаточном мастерстве, потому что он просто не понимал, как Сюэ Ян умудрялся думать в такие моменты. Сам он думать определённо не мог. — Сюэ Ян, Сюэ Ян, Сюэ Ян, — поспешно зашептал он, одной рукой всё также удерживая его за волосы, а второй то продолжая царапать косяк, то цепляясь за свитер, то закрывая себе рот. Лицо пылало, румянец, сползающий на грудь, обжигал чувствительные следы засосов, а руки Сюэ Яна на бёдрах почти не помогали остаться стоять — настолько подкашивались ноги. Сюэ Ян отстранился от него резким движением, ухмыльнулся, слизывая вязкую слюну с покрасневших губ, и нырнул ниже, проходясь по члену ладонью, а языком — по мошонке, отчего из горла Синчэня вырвался совсем уж жалкий стон. — Не кончи за три секунды, — с сиплым ехидством попросил Сюэ Ян, а потом по очереди обхватил яички губами, и Синчэнь не ответил, потому что не смог. Краем сознания он понимал, что в дверь всё ещё скребётся Шуанхуа, и что в коридоре может кто-нибудь ходить — что их могут слышать, слышать его сбивчивое дыхание, смешивающееся с тихими стонами, слышать влажные звуки, с которыми Сюэ Ян вновь взял в рот его член, и ведь Сюэ Ян — он знал это, он не шутил вчера, когда говорил, что будет кричать, чтобы их слышал весь дом, только сейчас он пытался заставить кричать Синчэня, и у него это почти получалось. Он прикусил костяшку указательного пальца, прогибаясь до боли в спине, когда Сюэ Ян снова насадился до конца, плотно обхватывая губами основание, и с усилием сглотнул. Он умел — умел не давиться, когда ему было надо, проворачивал это неоднократно, но сейчас даже не пытался. Нарочно, он закашлялся нарочно, потому что знал, как ощущается горячее узкое сокращающееся горло, и Синчэнь всхлипнул, стискивая зубы, чтобы действительно не кончить моментально. Потянув Сюэ Яна за волосы, он отстранил его от себя, и тот поднял голову. Синчэнь опустил взгляд — но лучше бы он этого не делал. У Сюэ Яна в глазах стояли слёзы. Губы и подбородок блестели от слюны, и он слизывал её — но на самом деле размазывал ещё больше, ничуть не смущаясь, и когда он заметил, что Синчэнь на него смотрит, то коснулся языком основания члена и медленно, плавно потянулся вверх. Глаза у него блестели, лихорадочно и немного дико; Синчэнь не выдерживал его взгляда. Когда он закрыл глаза, Сюэ Ян хрипло, каркающе хохотнул, обдавая нежную кожу горячим дыханием, но ничего не сказал, только обеими руками прижал Синчэня к двери за бёдра и вновь взял его член в горло. Жар и холод, прокатывающиеся по телу волнами, смешивались во что-то почти болезненное. Синчэнь не знал, в какой момент начал пытаться подаваться навстречу движениям Сюэ Яна, но спохватился, когда тот подавился по-настоящему, содрогаясь всем телом и всё равно не отпуская. Влажные хлюпающие звуки заполнили комнату, перекрывая и ветер за окном, и поскуливания с другой стороны двери — а может, их просто больше не было, потому что Шуанхуа кто-то увёл, и этот кто-то точно знал, чем Синчэнь занимается с Сюэ Яном, потому что Сюэ Ян сам этого хотел. Хотел… монополизировать его, наверное, и сейчас Синчэнь не знал, что думать об этом — воспротивиться или поддаться его нездоровому желанию, просто позволить ему всё, что он захочет, потому что это было так — так жарко, и хорошо, и приятно, и… Он всхлипнул, запрокидывая голову и снова стукаясь о дверь затылком, толкнулся бёдрами навстречу его рту, сдерживаемый только крепкими руками, и скользнул в его волосы второй рукой тоже. Губы ныли от того, с какой силой он кусал их, но если переставал — рот у него безвольно распахивался, и изнутри рвались громкие, сдавленные стоны. — Сюэ Ян, — выдохнул он с трудом. Сам не знал, почему — то ли хотел позвать, то ли предупредить, то ли просто простонать его имя. Но когда оно вырвалось, Сюэ Ян вжался в него ещё крепче, так, словно хотел вобрать глубже, хотя глубже было просто некуда, и Синчэнь ощутил на мошонке горячее прикосновение его языка. Он хрипло вздохнул. — О господи, — прошептал он, — господи, боже, Сюэ Ян, я сейчас… Сюэ Ян никогда не отстранялся, и сейчас даже не шевельнулся, хотя Синчэнь стиснул руку в его волосах с такой силой, что ногти впились в ладонь. Он отпустил его, как только смог разжать пальцы, всхлипывая и сгибаясь над ним, чувствуя себя так, будто Сюэ Ян вытащил из него всю душу — а потом в последний раз содрогнулся и сполз бы по двери на пол, если бы не схватился за ручку. Сглотнув, Сюэ Ян медленно отстранился, выпуская его член из кольца губ. Упёрся ладонями в пол, поднял голову и провёл языком по алым губам, глядя Синчэню в глаза. Тот ощутил новый укол болезненного возбуждения, но взгляд отвести не смог. От учащённого дыхания голова кружилась, а губы и кончики пальцев кололо. Хотелось сказать что-нибудь, но он не мог, поэтому просто помотал головой и тяжело плюхнулся на пол, между ног Сюэ Яна, упираясь щекой ему в грудь. — С… спасибо, — с трудом выдавил он. Сюэ Ян ответил ему хриплым смехом. — Это бартер, детка, не забывай. Никаких извинений, — сказал он сорванным голосом, и Синчэнь коснулся губами его кадыка, а тот скакнул вверх и вниз. — Я бы просто извинился за свой тон, — сказал он, протягивая руку и поглаживая его горло, — не за то, что выбрал тебя. На это Сюэ Ян ничего не сказал, просто кашлянул в сторону и сипло хмыкнул. — А то, кто б ещё стал тебе так отсасывать, — сказал он, помогая Синчэню натянуть штаны обратно. Тот шевельнулся, скользя ладонью вниз, к члену Сюэ Яна, но тот перехватил его руку. — Куда полез, Святоша? Синчэнь непонимающе поднял взгляд. — А ты… — Кое-кто явно не понимает, что такое бартер. — Сюэ Ян снова засмеялся — от его трескучего голоса у Синчэня краснели даже уши. — Передёрну в душе, расслабься. Хотя… — он посмотрел на него с косой усмешкой, — ты можешь показать, где он. Заодно поищем, куда ещё в меня можно всунуть твой член. Бедная его кровь, подумал Синчэнь. Она, кажется, застряла где-то в груди, не зная, куда приливать — к пылающему лицу или к паху, и поэтому заставляла сердце колотиться, как полоумное. — Там нас точно услышат, — сказал он едва слышно. Сюэ Ян облизнулся. — Уж я на это надеюсь, — мурлыкнул он и поднялся, вытягиваясь во весь рост, полуголый и возбуждённый, с алеющими губами и растрёпанным гнездом волос на голове. Посмотрел на Синчэня сверху вниз, ухмыляясь — и кровь всё же приняла решение и хлынула вниз. Синчэнь беспомощно выдохнул. — Надо взять сменную одежду, — сказал он и поднялся на подрагивающих ногах, бросая взгляд на завтрак, всё ещё тоскливо стоящий на столе. Он подозревал, что приступят они к нему очень нескоро.

***

В итоге их завтрак начался в обед, когда они только вернулись в комнату, и почти сразу же к ним заглянули племянники, которых послали узнать, придут ли они в столовую. Синчэнь согласился, собираясь с силами и строго наказывая себе не обижаться, если повторится ситуация с ужина — но, как оказывается, он зря боялся. Когда они вошли, их поприветствовали как обычно, поинтересовались, хорошо ли им спалось, предложили поискать одеяло побольше, если понадобится, а потом просто вернулись к изначальному неспешному разговору. Сюэ Ян бросил на Синчэня короткий взгляд, приподняв брови, а тот смог лишь пожать плечами. Вопросительно посмотрел на бабушку, сидящую во главе стола, а та в ответ чуть насмешливо усмехнулась. Обед прошёл поразительно спокойно, хотя собственное удивление вставало на языке горечью. Стоило сказать, что обед прошёл привычно спокойно — просто Синчэнь этого не ожидал. Разговор коснулся Сюэ Яна, только когда мама вежливо поинтересовалась, какую еду он предпочитает, и ничего не сказала даже после того, как Сюэ Ян сообщил, что еду он предпочитает бесплатную. Только с затаённой тоской посмотрела на прыснувшего Синчэня, и тот поспешно проглотил смех. — Вам нужно с чем-нибудь помочь? — виновато спросил он. Мама помахала рукой. — Отдыхайте, — настойчиво сказала она и продолжила слушать, как дядя Синчэня рассказывает про своего начальника. — Что, нас решили оставить в покое? — вполголоса поинтересовался Сюэ Ян. Синчэнь лишь вздохнул. Судя по тому, что ни во время, ни после обеда никто к ним не прицепился, их действительно решили не трогать. Значит, оставалось только послушаться маму — и отдыхать. — У тебя пиздец странные понятия об отдыхе, — прокомментировал Сюэ Ян где-то полчаса спустя, когда они пробирались по засыпанной снегом тропе к лесу, а впереди, довольно пыхтя, Шуанхуа таранил сугробы и раскидывал повсюду снег. — Бабушка просила погулять с ним, раз он мой пёс, — ответил Синчэнь, поправляя то и дело сползающую шапку. Он пожалел, что не надел шарф — пусть ветра не было, а над головой светило солнце, мороз всё равно пощипывал шею и щёки, и на Сюэ Яна Синчэнь опасался смотреть, потому что тот зимнюю одежду, видимо, презирал и ходил в ветровке. Или у него не было денег на пуховик. Мысленно Синчэнь пообещал купить ему новый, как только они вернутся, а пока что поискать в кладовке что-нибудь из собственных вещей. Сюэ Ян громко фыркнул. Посмотрел на Шуанхуа, который подскочил к ним обратно, фыркнул на него, и тот встряхнулся и засыпал Сюэ Яна снегом, а потом бросился обратно вперёд, скрываясь за первыми деревьями. — Ух ты, а он меня немного ненавидит, да? — спросил Сюэ Ян. Синчэнь, у которого от сдерживаемого смеха дрожали губы, промолчал, просто смёл с ближайшего сугроба снежную шапку, бросил в сторону Сюэ Яна и с хохотом побежал догонять Шуанхуа под недовольное «Эй!» — Иди сюда, — позвал он, носком ботинка раскидывая снег в поисках какой-нибудь палки, пока Шуанхуа радостно рылся у его ног, помогая. — Вот ты сука, — сказал ему Сюэ Ян. Синчэнь слышал, как он ругается себе под нос, пробираясь сквозь снег, и выпрямился, когда Сюэ Ян постучал его по плечу. — М? — спросил он, улыбаясь, а потом охнул, потому что Сюэ Ян потянулся к нему и поцеловал, просто ткнулся в уголок его губ, совсем невинно и очень непривычно. Но Синчэнь не успел ни спросить, что нашло на него, ни насладиться поцелуем, потому что мгновение спустя за шиворот ему сунули пригоршню снега, и он вскрикнул, спотыкаясь о вертящегося Шуанхуа и падая в сугроб. Сюэ Ян заржал, отряхивая ладони от снега. Глаза у него блестели. — Отсоси, — сказал он, пока Синчэнь безуспешно пытался вытряхнуть тающий снег из-под куртки. Он быстро сдался, вместо этого широким жестом запуская в Сюэ Яна снежную волну, но она лишь запорошила в воздухе и кристалликами опала на белоснежную шерсть Шуанхуа, роющего носом снег. Дождавшись, когда снег опадёт, Сюэ Ян подошёл к нему и рывком поднял на ноги. Отпустил его, ухмыляясь, и оттолкнул настойчиво лезущего между ними Шуанхуа. Тот пихнул его головой и коротко взвыл. Сюэ Ян завыл в ответ. — О нет, — пробормотал Синчэнь, и был прав: спустя секунду эти двое уже подвывали, соревнуясь друг с другом в протяжности. Пока они находили общий язык, он отошёл, оглядывая знакомые изогнутые стволы и тёмно-зелёные лапы сосен. Кое-где из снега торчали голые кустарники и совсем ещё юные сосны, под ногами хрустели хрупкие ветки, а впереди, заляпанная редкими пятнами проникающего сквозь кроны солнца, лежала глубокая, сумрачная лесная мгла. Синчэнь знал, что если пройти вперёд, а потом свернуть у поваленной сосны, то можно будет минут за сорок добраться до предгорья, найти скалу, с которой открывается прекрасный вид, и сесть там под навесом — несколькими досками, оставшимися от давно разрушенного дома на дереве; он знал, что если идти прямо, то сосны сменятся замёрзшим болотом, а недалеко от него будет озеро, и, если зайти ещё подальше, то можно будет взобраться на небольшой холм, под которым раньше жило семейство лисиц. Столько воспоминаний хранилось в этом лесу: прогулки с родителями Шуанхуа, со всем их семейством, потом только с ним; летние забеги вместе с братьями и сёстрами, попытки взобраться на сосны, обычно оканчивающиеся ссадинами и синяками, а пару раз и сломанными конечностями; ночные вылазки с фонариками, после которых бабушка собирала всех виновников и собственноручно порола, говоря, что было бы больнее, если бы до них добрались волки. — Ау, — донёсся до него оклик Сюэ Яна, и он обернулся в тот же момент, что в руку его тыкнули палкой. Большой, крепкой — Шуанхуа подпрыгивал, пытаясь схватить её зубами, но Сюэ Ян не давал. Он смотрел на Синчэня вопросительно, и тот улыбнулся ему, задыхаясь от поднявшегося в груди тепла. — Вау, Святоша, что с лицом? — Я просто очень рад, что ты здесь, — честно признался он. Сюэ Ян посмотрел на него непонятным взглядом, медленно поднимая брови. У него дрогнул угол губ, как будто бы недовольно, или словно он хотел что-то сказать, но передумал. Или не знал, что. Может, он тоже был рад. Синчэнь надеялся, что он рад. — Пойдём, я покажу тебе дерево, с которого я упал и сломал руку, когда мне было семь? — предложил он. — На нём потом повесили качели, но я до десяти боялся к ним подойти, а потом их уже сняли… Он перехватил холодную ладонь Сюэ Яна, продолжая рассказывать, повлёк его за собой, ступая с проторенной Шуанхуа дорожки в глубину леса. Они добрались до этого дерева — изгиб его, с которого когда-то сорвался Синчэнь, сейчас возвышался чуть выше его макушки. Сюэ Ян с лёгкостью забрался на него и уселся, болтая ногами, пока Синчэнь рассказывал про своих старших братьев, попутно игриво отбирая у Шуанхуа палку, которую тот всё пытался сгрызть. Потом они всё же добрели до холма, где раньше жили лисы — судя по отсутствию реакции у Шуанхуа, их семейство давно уже переместилось, зато ему очень понравилось сбегать с холма вниз, поднимая вокруг себя ворохи снега. Синчэнь попробовал пробежаться вместе с ним, но на третий раз поскользнулся и скатился кубарем, каким-то чудом умудрившись даже не ушибиться. Он просто лежал на спине, смеясь, с Шуанхуа, поставившим ему лапы на грудь, и смотрел, как спускается Сюэ Ян. Он закатывал глаза, но ухмылялся, и когда в этот раз протянул руку — Синчэнь дёрнул его вниз, заваливая на себя. Закончилось всё катанием по снегу под задорное подвывание Шуанхуа, который тоже очень хотел присоединиться и скакал вокруг них, пока Сюэ Ян пихал Синчэню снег в лицо, дико ухмыляясь, а тот позволял, хотя мог бы сбросить его. Они прекратили, только когда Синчэнь ухватил Сюэ Яна за руку и ощутил, насколько ледяная у него ладонь, покрасневшая и мокрая. Больной мизинец слегка подёргивался, и Синчэнь поспешно поднял Сюэ Яна на ноги, пряча его руки в карманы собственной куртки. Они оба тяжело дышали. Щёки, уши и нос у Сюэ Яна краснели, и Синчэнь подозревал, что выглядит не лучше, потому что взгляд Сюэ Яна медленно заскользил по нему. Синчэнь улыбнулся. — Наперегонки до дома? — предложил он. — Надо хоть немного утомить Шуанхуа, а то он снова придёт скрестись под дверь. Они посмотрели на него одновременно — он ходил рядом, сливаясь со снегом, и шумно дышал. Заметив обращённое на себя внимание, он громко радостно заворчал. Сюэ Ян шмыгнул носом. — Ну нахуй, — сказал он — и без предупреждения отскочил от Синчэня, бросаясь назад по протоптанной ими дорожке. Шуанхуа сразу же кинулся за ним, едва не сбивая с ног, и Синчэнь, хрипло смеясь, побежал следом. Когда они, задыхаясь, ввалились в сад, бабушка осматривала там сливы. Заметив их, красных, мокрых и замёрзших, она сжала губы, явно скрывая усмешку, и забрала у них Шуанхуа — который, в отличие от них, не устал вовсе. Она повела его мыться, а Синчэнь потянул мыться Сюэ Яна, но в этот раз не в главную ванную, а в одну из маленьких гостевых, в тихом дальнем углу, где включил воду и упал перед Сюэ Яном на колени — всё равно от бега по снегу подкашивались ноги. В итоге на полу они оказались вместе, и теперь засосами у Синчэня были покрыты не только шея и плечи, но и бёдра. В этот раз никто им не помешал — но на обратном пути, когда они пытались незамеченными пробраться в спальню, в коридоре им попалась целая процессия из сестры Синчэня, её мужа и двоих дочерей. У всех в руках были дорожные сумки, и в итоге пятнадцать минут ушло на приветствия и разговоры. Синчэнь не был против — со многими своими родственниками он не виделся с прошлого нового года, и он счастлив был пообщаться с ними, особенно когда не ловил неодобряющих взглядов ни на себе, ни на Сюэ Яне. Может, потому что сестра просто не знала — может, потому что принимала его и так; второй вариант был бы лучше, но и первый Синчэня устраивал. — Сколько ещё приедет святош? — поинтересовался Сюэ Ян позже, когда они всё-таки добрались до комнаты и завалились на кровать. Он подгибал к себе больную ногу, растирая бедро, и Синчэнь виновато присел рядом. — Давай я, — попросил он тихо, надавливая большими пальцами над коленом и ведя вверх. Потом задумался, прикидывая число приехавших и неприехавших родственников. Вопрос оказался сложным. — Знаешь… мне кажется, много. Разумеется, он был прав. Постепенно родственники подтягивались, привозя с собой семьи и друзей, и иногда Синчэнь ходил их встречать, помогая с вещами или поиском комнат. Сюэ Ян поначалу таскался с ним, но ему надоело уже под вечер первого дня, и на следующий он оставался в комнате, валяясь и играя в мобильные игры. На третий день одна из племянниц Синчэня, которая была всего лишь на пару лет младше него самого, привезла своего молодого человека, и большая часть разговоров переключилась на неё. Это позволило немного выдохнуть — несмотря на отсутствие неприятных комментариев, он всё равно ловил на себе любопытные взгляды и слышал обсуждения, в основном касающиеся того, каким Сюэ Ян выглядел грубым. Когда он сказал ему об этом, Сюэ Ян только хохотнул и предложил им всем пойти куда подальше, но потом весь день шутил про то, что рано или поздно Синчэнь с ним расстанется — и Синчэню пришлось просить его перестать, потому что слышать это было неприятно. Наверное, единственными, кому Сюэ Ян понравился, оказалось младшее поколение семьи. С каждым днём детей и подростков становилось всё больше, и теперь сложно было выйти куда-то, не наткнувшись на них. Ещё сложно было выгулять Шуанхуа — который тоже проникся к Сюэ Яну симпатией, возможно, потому что тот вторил его вою и иногда подкармливал с рук, — потому что за это право разразилась настоящая война. Пока что побеждал Сюэ Ян. Синчэнь сомневался, что ему на самом деле хочется с ним гулять — пару раз он вызвался пойти в одиночку, когда Синчэнь ходил помогать матери, и после этого возвращался загнанным и полумёртвым, ходячим сугробом, еле переставляющим ноги. Возможно, он немного утрировал — и всё равно Синчэнь покорно соглашался делать ему массаж. Как раз из-за того, что он требовал, Синчэнь и не волновался: вряд ли бы Сюэ Ян попросил помощи, если бы ему действительно было плохо. Как раз после одной из таких прогулок в двери их комнаты постучались. Сюэ Ян лежал на животе, утопая лицом в подушке; рядом с ним огромным облаком вытянулся только-только высушенный Шуанхуа, сопящий во сне. Синчэнь, сидящий между ними, то гладил Шуанхуа по мягкой тёплой шерсти, то возвращался на спину Сюэ Яна, разминая ему плечи. В ответ на стук Сюэ Ян недовольно проворчал что-то, и Синчэнь погладил его по обнажённой лопатке. — Я выйду, — сказал он негромко, но крепкие пальцы сомкнулись на лодыжке. — Стоять, — бросил Сюэ Ян. — Куда собрался? В замешательстве Синчэнь указал на дверь, в которую снова постучали. — Ты без футболки, — сказал он. — Или хочешь одеться? — Наша спальня, как хочу, так и валяюсь, — заявил Сюэ Ян и повысил голос: — Чего надо? Дверь приоткрылась, и в неё скользнула Лифэнь. — Привет, — удивлённо сказал Синчэнь. — Что такое? Лифэнь не стала заходить в комнату. Вместо этого она прислонилась к двери, глядя в сторону кровати. — Мы хотели погулять с Шуанхуа, — сказала она, но ничуть не расстроилась, узнав, что опоздала. Вместо этого её взгляд переместился на открытую спину Сюэ Яна, которую Синчэнь всё ещё бездумно поглаживал. Тот, осознав это, покраснел и поспешно убрал руку, но она словно ничего не заметила. Оторвавшись от двери, она подошла поближе, не отрывая глаз от татуировок. Веки у неё сегодня были накрашены золотым и синим, и Синчэнь подозревал, что мать её от этого не в восторге — а ещё подозревал, что она красится так нарочно. Он тихо выдохнул себе под нос, скрывая улыбку, а Сюэ Ян покосился на Лифэнь хмуро и поёрзал, явно недовольный тем, что Синчэнь перестал его гладить. Тот легко почесал его за ухом. — Чего тебе, павлинша? — спросил он. Лифэнь приподняла брови, осознавая оскорбление, потом скрестила руки на груди. — Самки павлинов серые и неприметные, — сказала она. — Какаду, — легко исправился Сюэ Ян. — А они белые. Энциклопедия птиц нужна? — Ау, язва, — лениво протянул Сюэ Ян, поворачиваясь и косясь на Синчэня. — Святоша, почему она меня обижает? Где твои гены терпилы? Синчэнь, вздохнув, приложил палец к его губам, показывая, что нужно замолчать. Сюэ Ян, недолго думая, цапнул его клычком. — Так чего надо? — спросил он, продолжая грызть палец. Лифэнь помедлила. Помялась. Быстро подняла глаза на Синчэня, и тот улыбнулся, кивая. — Эм. Больно было их делать? — спросила она, глядя куда-то между спиной Сюэ Яна и лежащим позади Шуанхуа. Ещё до того, как Сюэ Ян ответил, Синчэнь заметил в его глазах подозрительный блеск. Он даже отпустил его палец, чтобы ухмыльнуться. — Очень, — ответил он с невероятным удовольствием. — Примерно как руку отрезать. Уколы же делала? А теперь представь, как сотня таких игл часами протыкает тебя, всякие мелкие соплячки начинают реветь, кровища течёт, пол потом отмывать приходится… Видя, как постепенно меняется лицо Лифэнь, полное одновременно сомнения и ужаса, Синчэнь тяжело вздохнул. — Больно, — ответил он, прерывая всё более и более кровавые описания Сюэ Яна, начавшего рассказывать про гангрену, — но терпимо. Лифэнь глянула на него с недоверием — Синчэнь в её глазах явно не был экспертом, в отличие от напропалую врущего Сюэ Яна. Коротко улыбнувшись, он поманил её поближе и оттянул ворот футболки, оголяя веточку полыни. Лифэнь уставилась на него с открытым ртом — и почему-то Синчэнь ощутил иррациональный прилив гордости, жаром защипавший щёки и мочки ушей. — Обалдеть, это он тебе сделал? — спросила она с восторгом. — Его друг, — ответил Синчэнь, позволяя потрогать себя за ключицу. Сюэ Ян перевернулся на спину и босой ногой оттолкнул запястье Лифэнь. — Моё, — довольно сказал он, и она только фыркнула, но всё равно немножко покраснела, и Синчэнь покраснел вместе с ней. — А ты тоже умеешь? — спросила она у Сюэ Яна. Тот ухмыльнулся. — Ясен хуй, — сказал он, хотя Синчэнь не раз наблюдал, как Вэй Усянь, активно жестикулируя, отказывается подпускать Сюэ Яна к живым людям под страхом смерти, даже если им нужно выбить какое-нибудь сантиметровое сердечко. «Ты машинкой кому-нибудь по башке дашь, а меня потом судить будут!» — обычно заявлял он, убегая от скалящегося Сюэ Яна, который орал, что он само очарование и люди любят его, требовал от Синчэня подтвердить и клялся когда-нибудь набить Вэй Усяню член на лбу, пока тот будет спать. Даже сейчас, вспомнив об этом, Синчэнь прыснул. Сюэ Ян пихнул его ступнёй в лицо. — Что, мелкая язва захотела татуировок? Голосую за бабочку на пояснице, — сказал он с ухмылкой. Лифэнь недовольно поджала губы. — Я хотя бы не набиваю тупых котов, — сказала она, указывая на кота с мечом у него на груди. Сюэ Ян показал ей средний палец, и Синчэнь поспешно накрыл его ладонь своей. — Думаю, после восемнадцати ты всегда сможешь прийти к ним в салон и что-нибудь выбрать, — сказал он. Представил, как отреагирует на это её мать, особенно если узнает, что салон порекомендовал Синчэнь, и что работает в нём Сюэ Ян, и в груди поднялось непокорное желание провести Лифэнь туда тайком и прямо сейчас. Что-то, видимо, на его лице отразилось, потому что на губах Сюэ Яна расплылась ну очень довольная улыбка. — Пахнет подростковым бунтом, — мурлыкнул он, и Синчэнь не знал, про кого именно он говорит. Лифэнь фыркнула, а Синчэнь только отвёл глаза, потому что стало неловко. Не поздновато ему было бунтовать?.. Но ладонь Сюэ Яна скользнула ему на бок, поверх футболки, и когда Синчэнь посмотрел на него, в тёмных глазах сверкало что-то дикое и восторженное. — А если сделать временную? — спросила Лифэнь упрямо. Сюэ Ян скривил уголок губ, не отрывая от Синчэня ни взгляда, ни рук. — Ну купи себе маркер по телу и развлекайся, — бросил он. — Хоть с головы до ног обрисуйся. Дня за три сойдёт. — А ты что-нибудь нарисуешь? Пожалуйста? — спросила она, сверля его взглядом. Сюэ Ян поморщился. — В пизду, мне лень. Лифэнь посмотрела на Синчэня. Пристально. — Дядя Синчэнь, — сказала она. — Пожалуйста. — У тебя даже маркеров нет, — со вздохом сказал Синчэнь, прекрасно понимая, что им нагло манипулируют, и всё равно идя на поводу. Но Сюэ Ян тоже умел вертеть им, как хотел, и — чему уж тут удивляться. — Но если появятся… Ну, Сюэ Ян очень любит сладости. Думаю, его можно будет уговорить. — Спасибо, — с блестящими глазами выпалила Лифэнь и сбежала до того, как Сюэ Ян успел возмутиться. Он только скривился, когда захлопнулась дверь, и поднял глаза на Синчэня. — Она меня не уговорит, — сказал он. Синчэнь улыбнулся ему, протягивая руку и касаясь щеки. Что-то хищное проявилось в том, как приподнялись чёрные брови Сюэ Яна и как он посмотрел на Синчэня снизу вверх. — А я? — спросил он с любопытством, перекидывая через него ногу и садясь на бёдра. — А ты можешь попробовать, — ухмыльнулся он, и Синчэнь склонился, едва ощутимо касаясь губами его скулы. Прошёлся цепочкой прикосновений ниже, потёрся носом о кончик уха и тихо прошептал, едва сдерживая дрожащее в голосе веселье: — Через три дня все дети будут за тобой бегать. Рука Сюэ Яна легла ему на задницу, бесцеремонно сжимая. — По ходу, тебе придётся очень долго меня уговаривать, — пообещал он с острым ликованием — и Синчэнь, рассмеявшись на выдохе, потянулся поцеловать его шею.

***

Синчэнь ошибся только в том, что Лифэнь пришла не через три дня, а на следующий, и привела с собой целый ворох детей от семи до семнадцати. В руках у неё был огромный набор маркеров по телу, привезённый утром её старшей сестрой, а стоящие рядом мальчики протягивали большой шоколадный торт. Синчэнь, кусая губы, чтобы не рассмеяться в голос, забрал его у них и посмотрел на кислого Сюэ Яна. — Ты сам согласился, — сказал он негромко. Ради этого согласия ему пришлось хорошо попотеть, и Сюэ Ян знал это, поэтому только закатил глаза. — Одного торта будет мало, — сказал он многозначительно. Синчэнь легко толкнул его плечом, слегка краснея, потому что как минимум несколько взрослых детей могли понять, о чём именно шла речь. — Пойду отнесу на кухню, — сказал он, пропуская ребят в комнату, где они тут же заняли все свободные места, а некоторые уселись прямо на пол, с интересом глядя на Сюэ Яна блестящими глазами. Тот сделал вид, что содрогнулся. Синчэнь коротко поцеловал его в щёку. — Ты справлялся с А-Цин, и с ними справишься. — Да я терпеть не могу Мелочь! — крикнул Сюэ Ян ему в ответ, но Синчэнь уже выскользнул из комнаты, на прощание ему улыбаясь. Он планировал вернуться сразу, но на кухне ему попалась мама в окружении тёть, и в итоге следующие минут двадцать Синчэнь потратил с ними, помогая резать мясо. Про Сюэ Яна они не спрашивали, просто болтали обо всём подряд, но мысли Синчэня всё равно то и дело возвращались к комнате. Он усмехался себе под нос и просто надеялся, что по возвращении не найдёт там трупов — ни детских, ни взрослых. Оказалось, волновался он зря. Уже в коридоре, достаточно далеко от спальни он услышал оглушительный взрыв смеха и заулыбался сам, как можно тише приоткрывая дверь в комнату. Он не знал, чего именно ожидать — но точно не был готов к Сюэ Яну, сидящему на ногах одного из его племянников — это был Чжэнмин, если Синчэню не изменяла память, — и своим весом вжимающему его в кровать. — Не вертись! — задорно прорычал он, а потом зубами стащил с маркера колпачок, но только попытался притронуться им к боку Чжэнмина, как тот истерически взвизгнул и попытался вывернуться, а остальные дети расхохотались. — Я тебя свяжу, бля! — Мне щекотно! — огрызнулся Чжэнмин. — От вас так все клиенты уйдут! Ох, он обращался к Сюэ Яну на «вы». От улыбки начинали побаливать губы. — Не уйдут, если я их сначала свяжу, — угрожающе пообещал Сюэ Ян и поставил колено ему на поясницу. — Всё, не вертись, а то вместо черепа получится что-нибудь в виде члена. — Я дяде Синчэню расскажу, — пробурчал Чжэнмин. — Дядя Синчэнь меня обожает, — ехидно ответил Сюэ Ян. — Но он всё равно будет против членов на своих племянниках, — подал голос Синчэнь. Сюэ Ян резко обернулся на него, но ухмыльнулся. — Вижу, вы поладили. — Не обольщайся. Кого-нибудь из них я убью и закопаю в лесу, особенно если меня ещё раз пнут, — последнее он прорычал, потому что Чжэнмин дёрнул ногой и заехал ему по боку. — Только не в тех местах, где мы были, они мне нравятся, — попросил Синчэнь, сам чувствуя, насколько ласково прозвучал его голос, и замечая, какими яркими стали глаза Сюэ Яна, просто потому что он ему подыграл. Горячее чувство счастья поднялось изнутри, лёгкое и переполняющее, и Синчэнь устроился на стуле у кровати, который уступила ему Лифэнь. Она тоже сияла, хотя явно старалась не улыбаться во весь рот, а на руке у неё красовалась большая алая паучья лилия. Не слишком детальная и, может, не совсем ровная, зато набросанная хаотичными свободными штрихами. Выглядело необычно и красиво, и Лифэнь явно разделяла его мнение. Они устроились рядом, болтая, и вскоре вокруг них начали кучковаться ребята со свежими рисунками. Сюэ Ян, несмотря на изначальную неохоту, разошёлся; сначала он со скрипом соглашался рисовать что-то небольшое, но вошёл во вкус, и постепенно среди черепов, драконов, цветов и замысловатых узоров начали появляться целые рукава и даже сюжетные картины, а племянники и племянницы Синчэня начали напоминать группу юных мафиози, серьёзно увлекающихся татуировками. Особенно забавно было смотреть на А-Су — та жутко Сюэ Яна стеснялась, но всё равно дала ему разрисовать себе обе руки бабочками, птицами и чёрными глуповатыми кошками, а потом и на лице у неё появилось собственное имя, написанное с ошибкой, и пара звёздочек. После звёздочек Синчэнь их остановил — он не хотел, чтобы её родителям пришлось вызывать скорую, хотя подозревал, что беспокоиться поздно. Лифэнь, помимо лилии, получила крылья на верхней части груди. Для этого ей пришлось снимать свитер и сидеть, закрываясь, хотя Сюэ Ян с оскалом сообщил, что если ему захочется поглазеть на чьи-то плоские сиськи — он разденет Синчэня. Удивительно, но Лифэнь это немного успокоило, хотя и она, и сам Синчэнь покраснели до корней волос. Затеяли они свой импровизированный тату-салон утром, но в итоге пропустили обед, и потом всей гурьбой отправились на ужин. Точнее, почти всей — Сюэ Ян благоразумно остался в комнате, да и Синчэнь, услышав из столовой чей-то шумный вздох, проводил младших детей и тихонько ушёл, по пути взяв с кухни немного вчерашней лапши, чтобы разделить её с Сюэ Яном. — Хочешь, тебе тоже что-нибудь нарисую? — спросил тот, жуя и попутно вертя в руках маркер. Синчэнь подумал и согласился — и весь вечер провёл, сидя и дожидаясь, пока Сюэ Ян закончит расписывать ему руку морозным узором, между завитков которого вилась полынь. Разумеется, на следующий день Сюэ Ян стал героем в глазах всех детей и злодеем в глазах их родителей. Его это не смущало — и не смущали дети, таскающиеся за ним хвостиком, куда бы он ни пошёл. Он ругался на них и огрызался, но Синчэнь видел, как сильно нравится ему помыкать ими, и не пытался мешать — только иногда останавливал, когда их затеи заходили слишком далеко. Как негласный предводитель, Сюэ Ян таскал их в лес гулять с Шуанхуа, продолжал рисовать новоприбывшим «татуировки», попутно фотографируя своё творчество — чтобы потом завалить им Вэй Усяня, как он сказал, — и в целом бесился так, словно самому ему было пятнадцать. Рядом с ним Синчэнь чувствовал себя очень взрослым — но ещё чаще чувствовал себя глупым влюблённым подростком, и чувство вырывалось из него смехом. Он знал, что у него дурацкое чувство юмора, и что его легко рассмешить — но не помнил, когда смеялся так часто и так долго. Теперь, уходя по каким-то домашним делам и возвращаясь, он заставал Сюэ Яна с детьми. Иногда за вполне невинными занятиями — то А-Су порывалась плести ему косички, очарованная длинными и непослушными волосам, то он играл с мальчишками в кооперативы на телефоне, безжалостно разнося их в пух и прах и баня тех, кто умудрялся побеждать его, то Лифэнь расспрашивала его про работу в тату-салоне и Вэй Усяня, обожание к которому они разделяли. Иногда, конечно, за ними приходилось приглядывать, а то и вовсе запрещать делать что-то — идти в лес среди ночи, например, или обучать А-Су приёмам ножевого боя, дав ей в руки округлый тупой нож для масла. Но когда они соорудили и повесили на том самом кривом дереве качели, и когда Сюэ Ян учил девочек обороняться, пусть и криво и не совсем правильно, и даже когда он проколол одной из них уши простой иглой, попутно ухмыляясь и дразня Синчэня, что она, в отличие от него, никакого пистолета не требовала, в животе и в груди снова расплывалось всё то же счастье, которое не могли испортить никакие косые и недовольные взгляды. Единственным человеком, который до сих пор не перехватил его где-нибудь в коридоре и не сказал, что Сюэ Ян плохо влияет на детей, была бабушка. Синчэнь всё ждал, что она позовёт его к себе и устроит выговор — но дни шли, Новый год приближался, а этого всё не случалось и не случалось, и когда он начинал об этом задумываться, в душе поднималось волнение. Она… кажется, она не испытывала к нему неприязни и не осуждала Синчэня за выбор — по крайней мере, это она не давала подняться новой волне пересудов; и он всё ещё отдавал себе отчёт, что мнение её ни на что не повлияет лично для него — но всё же оно почему-то казалось важным. Он задумался об этом в очередной раз, когда за пару дней до Нового года проходил мимо её кабинета в поисках куда-то пропавшего Сюэ Яна; он обошёл уже весь дом, даже выглядывал в сад, но не нашёл ни его, ни старших ребят, у которых скорее всего можно было узнать, куда он подевался. Вместо этого нашёлся только дремлющий в снегу под солнцем Шуанхуа — значит, ушёл Сюэ Ян не в лес. Синчэнь уже хотел сдаться и вернуться обратно в комнату, когда услышал неподалёку сдавленный кашель, а потом один из старших его племянников что-то горячо заговорил, но быстро притих. Решив попытать удачу, Синчэнь прошёл к одному из наружных выходов, ведущих за боковой дом, и вынырнул из-за угла. Раздался сдавленный вздох, и кто-то отшатнулся от него в испуге, и не зря. Вздохнув, Синчэнь посмотрел на то, как Чжэнмин прячет сигарету за спиной и как Лифэнь со своей сестрой пытаются загородить его собой, и перевёл взгляд на главного зачинщика всего и вся. Сюэ Ян ему усмехнулся. — Привет, Святоша, — сказал он. — У нас перекур. Он продолжил курить, ничуть не смущаясь, а Синчэнь оглядел ребят. К счастью, никого моложе пятнадцати среди них не было, но выглядели они все очень виновато. — Расслабьтесь, — бросил им Сюэ Ян. — Ничего вам не будет. Со стороны Синчэня было бы лицемерно ругать их за попытки курить, учитывая, что сам он до сих пор иногда пытался разделять с Сюэ Яном сигареты, хотя сам процесс курения так и не начал его привлекать. Но ему было не шестнадцать-семнадцать лет, и он мог принимать решения за себя — но когда сказал Сюэ Яну об этом, тот скептически вскинул бровь. — Всё равно попробуют, если захотят, какая разница? — спросил он. Синчэнь лишь вздохнул и посмотрел на него, чуть хмуря брови, и Сюэ Ян сначала фыркнул, потом поморщился, потом закатил глаза, а потом посмотрел на него чуть ли не с обидой. — Душнила, — сказал он, забирая наполовину невыкуренную сигарету у Чжэнмина и отдавая Синчэню. Тот, поманив Чжэнмина к себе, понюхал его волосы и подумал, что, может, стоит отправить их на пару часов погулять — пахло от него сигаретным дымом, и вряд ли бы взрослые порадовались, что здоровье их детей в прямом смысле ставят под угрозу. — Бегите, я ничего никому не скажу, — шепнул он. А потом застыл, когда за спиной раздался едва слышный смешок. — Правда? Дети уставились ему за спину с ужасом, и сам он прикусил губу, ощущая себя точно таким же застуканным за курением подростком. Медленно обернулся — и бабушка улыбнулась ему уголком губ, с прищуром разглядывая сигарету в его руках. Синчэнь поспешно спрятал её за спину. — Не ожидала, что ты начнёшь курить, — сказала она. — Я не… — начал Синчэнь и замолчал. Врать было неловко, но говорить правду — тоже. — Я, эм… Я только пробую? — А они вами любуются? — спросила она чуть насмешливо, глядя на своих правнуков, и те моментально отвели взгляды кто куда. — Семейка лузеров, вы вообще врать не умеете, — пробормотал себе под нос Сюэ Ян, а потом громче добавил: — И что теперь? Бабушка пожала плечами, поправляя незастёгнутое пальто, наброшенное на домашнюю одежду. Она, видимо, вышла в сад и услышала их — или учуяла, а Синчэнь теперь не знал, как оправдаться. Но оправданий бабушка почему-то не требовала. Вместо этого она подошла ближе и улыбнулась детям. — Брысь, — сказала она дружелюбно, и они не стали дожидаться, пока их начнут ругать — сбежали, скрываясь за углом дома, словно их и не было. Дождавшись, пока стихнут их шаги, бабушка повернулась к Синчэню. — А ты чего тут забыл? — спросила она с усмешкой. — Не напробовался? — А? — беспомощно отозвался Синчэнь. Бабушка убрала руку в карман, поискала там что-то и вытащила упаковку собственных сигарет и короткий мундштук из красного дерева. — Раз вы всё равно начали курить у меня под окнами, — сказала она, пожимая плечами. — Зажигалку? Сюэ Ян протянул ей свою, щурясь. Синчэнь просто стоял и смотрел с раскрытым ртом, и бабушка, заметив это, слегка махнула рукой. — Ну, что ты стоишь? Ты знаешь, что пассивное курение опаснее активного? — спросила она. Синчэнь не шевелился — и почему-то складывалось впечатление, что где-то в глубине души она над ним просто смеётся. По крайней мере, она не злилась, а вокруг её глаз виднелись насмешливые морщинки. — Твой отец хотел разобрать кладовку. Можешь ему помочь. — А Сюэ Ян… — Я уж составлю ему компанию, не беспокойся, — ответила она, легко похлопав Сюэ Яна по плечу. Она была ниже его на полголовы, и из горла Синчэня вырвался нервный смешок, особенно когда Сюэ Ян ухмыльнулся. Не весело. Так, словно он собирался зубами впиться кому-нибудь в горло. — Мы охуительно проведём время, детка, — сказал он, подступая ближе и демонстративно целуя Синчэня в губы, пусть и коротко. От запаха и вкуса дешёвых сигарет тот поперхнулся, но перехватил Сюэ Яна за руку. — Не… только не ссорьтесь, пожалуйста, — попросил он едва слышно, коротко сжимая его пальцы. — Мне это важно. Правда. Может, ему показалось, но взгляд Сюэ Яна чуть дрогнул. Смягчился. — А что мне за это будет? — спросил он, косо ухмыляясь, но ответа дожидаться не стал. — Всё, вали. Заодно придумаешь что-нибудь. — Тебя ждёт кладовка, — любезно подсказала бабушка, и Синчэнь больше не мог найти причины задерживаться. То и дело оглядываясь на них, он отошёл — и ещё успел услышать «Ну что, наконец-то мы с тобой пообщаемся» голосом его бабушки, а потом оставалось только подслушивать, но подслушивать Синчэнь не собирался. В конце концов, это был всего лишь разговор. Несмотря на все его углы и демонстративную — а иногда и искреннюю — грубость, Сюэ Ян умел нормально себя вести. Умел быть милым, умел быть хорошим — и был, для Синчэня. Потому что ему так хотелось, или он был ему важен. Оставалось надеяться, что его бабушку он тоже сочтёт достаточно важной. К тому времени, как он добрёл до кладовки, Синчэнь успел искусать себе все губы, но при виде отца заставил себя расслабиться. — Меня отправили помогать, — сказал он, стараясь звучать весело, и отец принял помощь с благодарностью — а работа помогла чуть-чуть успокоиться. По крайней мере, лишние мысли пришлось выкинуть из головы, особенно когда отец заговорил про возможную стажировку на лето в фирме, где он работал, и пришлось сосредоточиться на этом. С вещами они провозились несколько часов, за которые Сюэ Ян так и не появился. Вряд ли всё это время он провёл за разговорами с бабушкой — скорее, просто не желал соваться работать. Но и сообщений он Синчэню не прислал, а когда тот всё же добрался до комнаты, то Сюэ Яна внутри не обнаружил, хотя на улице постепенно сгущались сумерки. Шуанхуа тоже не было, и некоторое время Синчэнь попереписывался с А-Цин, которая успела прислать ему целый альбом фотографий Цзянцзай и требовала внимания. Тревожные мысли продолжали вертеться в голове. Синчэнь был уверен, что не сможет уснуть — и он не уснул, не совсем. Скорее, просто задремал, даже не раздевшись и с телефоном в руках, потому что вздрогнул, когда щёлкнула дверь. За окном к этому времени совсем стемнело, и он приподнялся на постели, глядя на запорошенного снегом Сюэ Яна. На голове у него красовалась откуда-то взявшаяся шапка, в которой Синчэнь с удивлением узнал свою старую. — Как дела? — спросил он. Сюэ Ян стянул с себя верхнюю одежду и завалился на кровать рядом с ним, пахнущий морозом и сигаретами, в этот раз дорогими. На ощупь он был холодным, и машинально Синчэнь взял в ладони его левую руку, лёгкими движениями разминая её. Какое-то время Сюэ Ян молчал. Потом хмыкнул. — Ты пошёл не в бабку, — сказал он. С интересом. Без злости. — Она точно не святая. — Она не святая, — согласился Синчэнь, ощущая, как напряжение разом выходит из тела, но пока не решаясь смеяться. — Она судья. Им нельзя быть святыми. — Но ты-то почему-то в юристы попёрся, — заметил Сюэ Ян, разворачиваясь к нему лицом, подныривая, упираясь холодным носом Синчэню в шею. По телу побежали мурашки. — На самом деле я тоже не святой, — тихо сказал он, касаясь его спины. Тоже холодной. — Вы ходили гулять? — Твоё чудовище ну очень настаивало, — ответил Сюэ Ян. Синчэнь ощутил на коже его ухмылку. — И Шуанхуа тоже. Смех, вырвавшийся из груди, был полон облегчения. — Она тебе понравилась, — прошептал Синчэнь. Сюэ Ян тепло фыркнул, как будто мысль, что кто-то мог ему понравиться, была для него неприемлема. — Я просто рассчитывал на хорошую награду, — ответил он. Потом помолчал. Ухмыльнулся шире. — А ещё твоя бабка обещала найти твои самые позорные детские фотки. Я умею быть очень терпеливым, Святоша, если мне что-то надо. «Не умеешь», — подумал Синчэнь и рассмеялся, прижимая его к себе со всей силы, так, что Сюэ Ян захрипел, но не заёрзал — наоборот, запустил ледяные руки ему под свитер, забросил на него ногу, вжимаясь до боли, до тесноты, словно хотел слиться с ним в одного очень страшного четверорукого и четвероногого монстра. — Я тебя больше не отпущу, — сказал Синчэнь хрипло. Он бы пошатнулся, если бы не лежал — голова кружилась от счастья, от детского ликования, заполнившего его от макушки и до кончиков пальцев ног, поджимающихся в носках. Хотелось стиснуть зубы, стиснуть руки и пролежать так, пока оно не отпустит, и чтобы оно не отпускало никогда. — Вот твоя награда. Ему не нужно было принятие — он сам знал, чего хочет; но насколько же легче стало дышать, когда он его получил. Хотя бы от одного человека. Сюэ Ян тихо выдохнул ему в шею. — Ну ладно, — сказал он. — Хрен с тобой. И прильнул ещё ближе, с едва слышным выдохом расслабляясь в его руках.

___________________________________

Сюэ Ян Сегодня, 19:44

[Изображение]

[Изображение]

[Изображение]

[Изображение]

Учитель Вэй Сегодня, 19:59 (°ロ°)! откуда ты взял стока детей

Сюэ Ян Сегодня, 20:00

украл

Сюэ Ян Сегодня, 20:07

ну?

Учитель Вэй Сегодня, 20:09 авв, ян-ян ждёт похвалы? (ﾉ◕ヮ◕)ﾉ*:･ﾟ✧ ты достойный ученик достойного учителя!! теперь детей на место верни

Сюэ Ян Сегодня, 20:10

🖕