***
После выматывающего дня, Регулусу хотелось запереться в ванной для мальчиков и соскоблить с себя всю ношу. Желательно вместе со скальпом. Но вместо того, чтобы предаваться успокоению, он направлялся в совятню. Парень следовал указаниям Нарциссы — дожидаться семейного филина. Письмо должно было прибыть ровно в девять вечера, и живность Блэков всегда отличалась скрупулезной пунктуальностью. Он взглянул на часы. Циферблат указывал на то, что ждать оставалось, по меньшей мере, минут пять. Ровно за это время он успеет подняться на самую высокую точку в школе. В детстве, на первых курсах, он обожал забираться в совятную, дожидаясь писем от мамы. Она всегда писала ему. Писала часто, много, не жалея букв. Но с годами все изменилось, и теперь женщина удостаивала своих сыновей скромными посланиями раз в несколько месяцев. Она была занята другими вещами. Это стало важнее, чем узнавать, какие оценки получили её дети. Перебирая шаги, он наконец взобрался на башню. Направил взгляд на стрелки часов — ровно девять вечера. Недурно, Блэк. Впредь больше не думай жаловаться на свою педантичность. Регулус вступил в небольшое каменное помещение. Окна здесь отсутствовали. Это чувствовалось особенно отчетливо, потому что октябрьский ветер задувал настолько сильно, что пробирал до костей. Одеваться по погоде он не умел. В этом случае неукоснительность Регулуса стыдливо пряталась. Парень наложил на себя согревающее заклинание, и прошёл вперед. Под ногами хрустели останки мышей и хомяков. Слизеринец поморщился. Звуки хруста скелета грызунов оставляли неприятный осадок, но Блэк заставил себя не обращать на это внимания. Роланд, семейный филин Блэков, сидел на жёрдочке, которая находилась почти на крыше. Птица, заметив присутствие хозяина, издала характерный звук, подлетая ближе. Чёрный филин расположился поодаль от Блэка, горделиво выпячивая своё бочкообразное тельце. В клюве у него красовался конверт. Филин податливо наклонил мордочку ближе к рукам слизеринца, который аккуратно вынул письмо из птичьей пасти. — Спасибо, дружище, — Блэк погладил макушку животного. Парень любил эту птицу. Роланд всегда отличался умом и надежной доставкой посланий. Филин чуть прикрыл глаза, довольствуясь добротой хозяина. Регулус засунул руку в карман чёрного пальто, доставая оттуда овсяное печенье. — Держи, ты заслужил. — Слизеринец протянул угощение для птицы. Филин благодарственно заухал, сгребая с руки сладость. Регулус прекрасно знал, что такой жест придётся по душе филину. Эта птица была настоящим фанатом всего сладкого. Впрочем, Блэк ничем не отличался от своего почтальона. В тумбочке слизеринца было припасено столько десертов, что другим и не снилось. Кремовые трубочки, кексы с шоколадным кремом, печенье с марципаном, шоколадные конфеты с различными начинками. И это лишь малая часть списка. Через несколько минут птица взмахнула крыльями, оповещая о том, что ей пора возвращаться в родную обитель. Регулус помахал рукой Роланду на прощание, наблюдая за тем, как силуэт филина скрывается за туманом. Блэк остался в совятне в одиночестве. Один на один с злополучным конвертом, что красовался в ладонях. Прямоугольный предмет серебристого цвета украшал семейный герб — черный ворон. Регулус переминался с одной ноги на другую, волнуясь. Странное чувство, чуждое ему. Он и забыл, когда в последний раз переживал. Казалось, что октябрь сменился концом апреля. Ветер куда-то испарился. Осталось лишь легкое дуновение, которое заполоняло дыру в его душе. Блэк чувствовал себя опустошенно. Вот письмо — бери и открывай. Но он чего-то ждал. Сигнала? Знамения? Чего ты ждёшь? Что письмо совершит акт самосожжения? Какой бред. Отчего-то не хотелось открывать конверт прямо сейчас. В голове шестеренками крутилась заманчивая мысль. А что, если открыть позже? Оттянуть этот злополучный момент, как можно дольше. Блять, да что это с тобой? Где та уверенность в собственных силах и поступках? Где то рвение служить Пожирателям Смерти? Куда оно испарилось? Спокойно, оно живо. Оно при мне. При нём ли? Брюнет закрыл глаза, отстраняясь от реальности. Пытался выровнять дыхание, прививая организму призрачное чувство успокоения. Ты всё решил для себя. Тебе нужно это. Это всего лишь волнение перед неизвестностью. Оно пройдёт. Сойдёт, как тающий снег от солнечных лучей. Собрание сгонит с тебя наледь сомнений. Тебе просто страшна неизвестность. Ты боишься вступить в новый жизненный этап. Но просто будь верен своим убеждениям. Регулус повторял эти слова про себя, словно заклинание. Словно эти слова были способны сотворить чудо. Блэк взмолился Салазару, чтобы так оно и случилось. Он обязательно откроет это чертово письмо, но позже, в гостиной. Не особо хотелось вчитываться в столь важную информацию, стоя на останках животных. Положив конверт в карман брюк, Регулус поспешил удалиться из совятни, оставляя после себя хрустящий звук от обувной подошвы. Он спускался по лестнице нарочито медленно, обдумывая то, как будет действовать дальше. Блэк предполагал, что в письме значилась ближайшая дата собрания. Следовательно, нужно было, как можно скорее связаться с Барти для того, чтобы обговорить все детали Непреложного Обета. Не было никаких сомнений в том, что этот придурок согласится. Крауч-младший скорее четвертует себя, сжирая собственную плоть, нежели даст отказ на предложение, что стоило, как вся его жизнь. Пути Хогвартса стали резко, до одури, короткими. Впервые в жизни ему не хотелось, чтобы длинные коридоры так быстро заканчивались. Пара пролётов. Ещё один. Завернул за угол. Обошёл колонны. Лестница, что меняла своё направление — Блэк чудом успел запрыгнуть на неё в последний момент. Оказавшись перед портретом в Подземельях, он неохотно проговорил «Фригус», ожидая, когда мужчина, красовавшийся на полотне, соизволит пропустить слизеринца. Переступив порог гостиной, к горлу поступило неприятное ощущение. Словно миллиарды раскалённых гвоздей застряли в глотке. Парень не осознавал, откуда взялось это режущее чувство. Либо это было последствие стресса, абсолютно выматывающего. Либо же все снова сводилось к полукровке, что стояла посреди комнаты, как вкопанная. Да, скорее всего, дело заключалось в этой худощавой фигурке, на которую падали тени горящего камина. Полутьма скрывала выражение лица слизеринки. Лишь яркий цвет глаз мог передать её настроение, которое Блэк не желал определять. Он слишком устал. Этот день был бесконечно длинным. Тянущимся, словно волшебный лизун из торговой лавки развлечений в Косом переулке. Ему нужен был отдых. Сейчас он поднимется в свою спальню, и постарается забыть об этих сутках. Обо всей своей жизни, желательно. Регулус ступил чуть дальше, к лестницам, ведущим в мужскую спальню. Он прошёл, как можно дальше от своей однокурсницы, чтобы, не дай Мерлин, не столкнуться с ней лицом к лицу. Блэк не уставал корить себя за ту чертову выходку в кабинете Макгонагалл. Слизеринец до сих пор не до конца осознавал, что подтолкнуло его на такой идиотский поступок. Наверное, отсутствие секса так сказывалось на нём. Он пообещал заняться той старостой, из Когтеврана, имени которой он так и не запомнил. На общем собрании блондинка не уставала пожирать его своими эльфийскими глазками. Не то чтобы Блэк замечал каждую девчонку, что смеряет его взглядом. Отнюдь, нет. Просто сейчас Регулусу нужно было хоть какое-то отвлечение. Хотя бы единственная блядская причина не обращать больше никакого внимания на полукровку. Это сводило его с ума. Он ощущал, что постепенно рассудок покидал его черепную коробку, оставляя вместо себя ошмёток парадокса. Цвета шоколада, с синевой в глазах, приправленного миксом табака вишневого запаха. Слизеринец практически встал на первую ступеньку, как вдруг почувствовал, что спина разгорается от натиска чужой энергетики. — Снейп, — пропел он, имитируя непринужденность, хотя мог поклясться, что вот-вот взорвётся на миллиард частиц от раздражения. Он продолжил, не оборачиваясь. Правая нога все ещё держалась на первой ступени. — Ты решила меня убить, прожигая своим взглядом? Брось эти попытки, я тебе не по зубам. Флоренс стояла к однокурснику лицом. Она пришла всего на несколько минут раньше него в гостиную. Несмотря на самую главную задачу — найти Блэка — ей ничуть не хотелось делать это прямо сейчас. Но у судьбы, нынче, было слишком скверное настроение, чтобы позволить ей закончить этот вечер за банальным чтением книги. Поняв, что бессмысленно было перекладывать эту проблему на завтра, она собрала всю волю в кулак, и решилась заговорить. Точнее, она повернулась в сторону скрывающегося силуэта в лунном свете. Неплохое начало. Снейп не поверила своим ушам, когда его голос ударил по перепонкам. Будто её накачали галлюциногенами, и теперь единственное, что подбрасывало ей воображение — это голос Блэка. Пестрящий недовольством. Словно яд, растекающийся по кровеносным сосудам. Вспори плоть — познаешь самый токсичный фермент. Она переминалась с ноги на ногу, заставляя себя проронить хоть слово. Хорошо, что в гостиной в такое время никогда не был зажжен свет. Вечерами здесь по обыкновению царила темень. Слова Блэка так и висели в тишине. Поленья в камине предательски треснули, заставляя слизеринку вздрогнуть. Заправив локон за ухо, девушка все же попробовала начать диалог. И неважно, что она говорила со спиной однокурсника. Так даже легче. — Блэк, я знаю, что мы с тобой не особо ладим, — её слуховая активность вновь подводила. Голос, что срывался из гортани, не принадлежал ей. Слишком мягкий, до скрежета зубов податливый. Она никогда в жизни ни с кем ещё так не разговаривала. Плевать. Этого требовал план, а она обещала себе его придерживаться, вопреки всему. — Но… Но теперь ты должен мне помочь. Она не озвучила данную реплику вслух. Ей вспомнился сон, когда Долохов отрезал ей язык. Сейчас было чувство идентичное тому кошмару, что она испытала. Когда ты пытаешься издать хотя бы подобие звука, но отсутствующий орган напоминает о себе, заполняя рот багровой жидкостью. Что она могла сказать? Чтобы он распластался перед ней, пища от радости, что полукровка удостоила честью молоденького аристократа плясать под её дудку? Абсолютное безумие. — Снейп, если ты решила играть с моим терпением, то спешу тебя заверить: ты проиграла, — он цедил слова, словно напиток столетней выдержки, который обожал распивать его отец на праздничных вечерах, — Потому, что у меня его, блять, не осталось совершенно. Либо ты говоришь коротко и по делу, либо я ухожу спать, а ты остаёшься здесь со своим блеянием подбитой скотины. Флоренс поджала губы. Не было никакого смысла спорить. Она не хотела признавать этого, но слизеринец был прав. Сейчас она выводила его из себя своим молчанием. Девушка сделала несколько шагов в сторону лестницы. К той самой, где сейчас стоял Блэк. В него как будто кинули заклинанием мгновенного приклеивания. Персидские ковры, постеленные на каменных полах, отлично скрывали шум от ходьбы. Слизеринка подкралась к однокурснику, вставая прямо позади него. Она выглядела сейчас, словно маленький ребенок, караулящий домашнюю кошку, чтобы та не сбежала от садистских игр. — У меня есть к тебе предложение, — произнесла Флоренс, закрывая глаза от смущения. От неожиданности, Блэк уже позабыл обо всём на свете. О том, что пора уносить ноги из этой обители пиздеца под названием гостиная Слизерина. Потому что, по обычаю, везде, где находилась Снейп, происходил какой-то кромешный хаос. Он даже и не вспоминал о своей потребности в отдыхе. Будто её реплика стала персональным толчком. Допингом к существованию. У неё есть к нему предложение. Ахуеть, не встать. Что дальше? Захочет заключить дружеский союз? Слизеринец обернулся в мгновение ока. Сложил руки на груди в привычном жесте, осматривая девчонку. Всё в ней было привычным — ботинки на массивной подошве, юбка чуть ниже колена, блузка, застегнутая на абсолютно все пуговицы. Такая же педантка, как и он. Почему-то такое наблюдение схожести не возымело положительной реакции. Наоборот, хотелось распотрошить на себе рубашку, срывая галстук. Мол, посмотри, я совершенно другой! Я — не ты. Несмотря на аккуратность во внешнем виде, лицо слизеринки источало усталость. Глаза поникшие, природный румянец исчез. Губы уже не имели того сногсшибательного эффекта, как на уроке. Сейчас они были похожи на тонкую полоску — так сильно она их поджимала. Волнуется. И правильно делает. — Предложение? — прыснул тот, качая головой, все ещё не веря её абсурдным словам. — И какое же у тебя, полукровка, ко мне может быть предложение? Только не предлагай мне свою магловскую чушь. Меня от неё тошнит, — он подставил два пальца к кадыку, изображая рвотный позыв. Она проигнорировала его последние слова. Прожевала и проглотила, морщась, словно это был стухший мясной рулет. Пусть говорит всё, что хочет. Плевать. Главное, сделать всё для того, чтобы он согласился. Она не могла подвести Лили. Только не сейчас, когда на кону была жизнь её близкого друга. По-настоящему хорошего человека. — Нет-нет, ты что, — усмехнулась девушка, скрывая неловкость. Но зубы, то и дело впивались в кожу губ непроизвольно, от волнения. — Ничего магловского. Дело касается магии. Регулус свёл брови на переносице, становясь явно заинтересованным. Брюнет отступил от лестницы. Разговор начинал приобретать очертания ясности. — Мне нужно, чтобы ты приготовил для меня зелье. Вот так просто. Сказала, как отрезала. Не отрезала, а распилила. Распилила пилой по живому, без анестезии. Молодец, Флоренс. Так держать. Сейчас у Блэка отвиснет челюсть. Казалось, он уже подбирает её на ворсе персидского ковра. — Проваливай, — он кивнул головой по направлению женской спальни. — И не лезь ко мне больше со своими личными делами. То, что тебе нужно, меня мало волнует. И будь умницей хотя бы сейчас — съебись по-хорошему. Но хорошей девочкой Флоренс никогда не была, поэтому дожимала этот разговор. Она не могла уйти ни с чем. Снейп не сразу осознала, что сделала. Её ладонь коснулась предплечья парня, как бы умоляя, задерживая. Слизеринка была уверена, что, если не уйдёт она, то Блэк точно не останется с ней. Парень не был заинтересован в этом. Он сам так сказал. Блэк тут же мазнул взглядом по её длинным пальцам, цепляющимся за его пиджак. Но казалось, что кислота, заточенная в её фалангах, просачивается сквозь ткань, обжигая. Он хорошо помнил это чувство. Оно всегда преследовало парня, когда он находился рядом с ней. Не расцепляя зуб, он произнес: — Убери руку, — желваки заходили на лице парня. Но Флоренс даже и не думала слушаться. Упрямство достигло апогея, и теперь она сама лезет в лапы хищника. Мерлин, да он же сожрет её. Если не в прямом смысле, то в переносном — однозначно. — И не подумаю, — в привычной для себя манере вскинула подбородок, мотая головой. Самоубийца. — Выслушай меня, прошу. Мне можешь помочь только ты. Ты — моя последняя надежда. Это зелье очень важно, оно нужно одному очень хорошему человеку. Я пообещала, что помогу… — вздохнула, не веря собственным словам. Какая же она жалкая. Как же это все глупо. Он пошлёт ей. Сейчас, одернет руку, и оставит прозябать в тенях языков пламени. — Регулус, пожалуйста, — вновь надавила она. Но теперь её слова приобрели новый оттенок. Она никогда не называла его по имени. Только по фамилии — не более. Флоренс опустила глаза в пол, осознавая, какую чушь она только что ляпнула. Странно, но его имя не ощущалось на языке, как что-то неприятное, отталкивающее. От этого у неё не распух рот, покрываясь ссадинами изнутри. У него было красивое имя. Произносить его было… нетрудно. — Наши отношения перешли на новый уровень, а, Снейп? Теперь ты называешь меня по имени, — самодовольная улыбка украсила лицо слизеринца. Вот так просто. Ещё минуту назад он свирепел от её прикосновения, а теперь уголки его губ были приподняты, украшая щеки маленькими ямочками. Как ему удавалось так быстро меняться в настроении? Не человек, а одна сплошная загадка. — Что дальше? Начнёшь стонать его во сне? Парень мечтательно закатил глаза, изображая мольбы девушки. Кретин. Флоренс резко убрала ладонь с тела Блэка, отходя на шаг назад. Такие темы вынуждали обороняться. Он снова ставил её в неловкое положение. Девушка теребила манжет блузки, пытаясь совладать с подступающим волнением. — Давай только без этих шуток. Я серьезно. — Я и не шучу. Будь уверена, что и месяца не пройдёт, как ты начнёшь умолять свое сознание подкинуть тебе парочку снов с моим участием, — он хмыкнул, довольствуясь своим положением. Снова вгонял в краску Флоренс. Ох, Блэк. Если бы ты знал, что и без твоего участия, в моих снах всё и так паршиво. — Возвращаясь к теме моего предложения, — перескочила на интересующую её тему девушка. — Я хотела уточнить, что прошу тебя помочь мне не за «спасибо». Я готова заплатить достойную цену. Флакон «Феликса Фелициса» в обмен на зелье. Ты же так мечтал получить этот приз, да? Флоренс выгнула бровь, понимая, что теперь точно занимает выигрышную позицию. Она ждала, когда Блэк согласится. Это было так очевидно. Он бы душу продал, лишь бы «Феликс» оказался в его руках. Но в ответ Блэк лишь рассмеялся, раскидывая руками. Снейп нахмурила брови, не совсем понимая, как ей расценить такую реакцию. Слизеринец так счастлив, или?.. — Снейп, ты такая наивная, — он приложил ладони к лицу, пытаясь остановить свой гогот. Наконец, он отпрянул от собственных рук, всматриваясь прямо в глаза девушки. Она была в растерянности. Он вскружил ей голову. Желания слизеринца исполнялись по щелчку пальца. Нахуй сон. Её реакции — то, что подпитывало его организм лучше любого зелья бодрости. Каждый раз больше и больше. — Неужели ты думала, что мне всрался какой-то флакон старика Слизнорта? Со своим кошельком и связями я могу найти столько порций «жидкой удачи», что каждый в этой школе сможет сдать С.О.В, не поднимая пера с парты. Это было делом принципа — выиграть. А так… я не заинтересован в твоих расценках. Это был удар под дых. Будто кто-то размахнулся и со всей силы ударил по солнечному сплетению. Слизеринка чувствовала, что задыхалась. Она была уверена, что план с «жидкой удачей» будет самым надежным, как швейцарские часовые изделия. Но Блэк был настолько непредсказуем, что даже в таких делах он вырывался вперед, будто просчитывая все ходы наперед. Флоренс уже была готова шагать по направлению женской спальни. Она обернулась, заставляя саму себя не выглядеть жалко. Шла медленно, собирая свою разбитость по кусочкам. Девушка ощущала себя фарфоровой куклой, что скинули с высокой полки, превращая в глинное крошево. — Хотя, подожди… — он окликнул её, когда та уже была в шаге от того, чтобы вступить на лестницу, ведущую наверх. Она остановилась, словно марионетка, которая слушается своего кукловода. Точно кукла. Ровная спина даже не дрогнула, а вот дыхание слизеринки было сбивчивым. Будто вот-вот расплачется от неоправданных ожиданий. — Я назову свою цену. Он обошёл диван, что был расставлен посредине гостиной, чуть задевая обивку, у ножки мебели, наполированными туфлями из драконьей кожи. Ему не терпелось озвучить вслух то, что он задумал. Блэк буквально не видел, куда ступал. Подойдя ближе к девушке, он остановился за её спиной. В носовых пазухах уже заиграл привычными нотами тот самый предательский запах. Он попытался не думать о нём. Блять. Было тяжело. От осознания того, что пришло ему в голову, Блэк становился самым настоящим азартным игроком. Посади его за игральный стол — он сорвет выигрыш, предоставляя соперникам свой «флэш-рояль». В данном случае, для Блэка самой крупной комбинацией была Снейп. А выигрышем значились её эмоции. Регулус мог пойти на всё, чтобы добиться этого. Слизеринец не давал себе отчета в том, зачем ему всё это. Видимо, разум пытался обойти личный триггер. Он хотел уничтожить девчонку, когда та посмела его игнорировать, делая вид, что его просто не существует. Задела? Да. А говорил, что нихуя. Лгун. Лгунлгунлгун. К чему было соглашаться на сомнительную сделку с полукровкой, когда у него, между прочим, намечено скорейшее присоединение к ряду Пожирателей? По-ху-й. Сейчас всё это было неважно. Неважны предрассудки. Важна только цель и её достижение. И сейчас Флоренс была его целью. Довести её. Снова. Подарить ей гамму противоречивых эмоций. Скормить всё то, что так давно сидело в нём. Испустить на неё все тяготы своей жизни. Казалось, только в этом сейчас существовал смысл его существования. Он подошёл так быстро, что она не сразу осознала, где находится и какой сейчас день. Блэк стоял прямо позади неё, примыкая своим телом к её корпусу. Парень чуть нагнулся вперед, едва касаясь мочки уха своими губами. Мягкие волосы, что спадали по плечам слизеринки, щекотали лицо парня, но ему было плевать. Ему нравились её природные локоны и он на подсознательном уровне мечтал ещё раз прикоснуться к ним. Почувствовать их хотя бы малой своей частью. Несмотря на то, что ещё полчаса назад он ёжился от холода в совятне, сейчас, в долбанных Подземельях, он изнывал от лихорадки, что сопровождалась жаром. Эта ассоциация перенесла его в детство, когда он сильно заболел, после рассекания на метле без тёплой одежды в ноябре. Тогда мать не на шутку распереживалась. Кикимер день и ночь поил своего хозяина бодроперцовой настойкой. Только какое зелье способно перебить жар, что дарила ему девушка, стоящая прямо перед ним? — Желание. Она почувствовала всю глубину тембра его голоса, что являлся настоящим бархатом. Интригующий, полный заинтересованности. Флоренс стояла смирно, не имея возможности пошевелиться. Если она повернется к нему лицом, то велика вероятность того, что эта близость станет предательски опасной. Потому что от прикосновений его шёпота на коже, тело девушки покрывалось мурашками. Она благодарила Мерлина за то, что это было вне видимости слизеринца. Снейп точно не простила бы себе, если бы тот заметил то, какую реакцию он вызывал у неё. Слизеринка сдержалась, чтобы не прогнуть спину, повторяя позу однокурсника. Она противилась желанию откинуть голову, кладя её на плечо Блэка, чтобы почувствовать его дыхание каждой клеточкой. Флоренс потребовалось время, чтобы осознать, что только что сказал Блэк. Интересно, если бы она сделала то, что так хотела в данную секунду, как бы на это отреагировал слизеринец? Снейп не хотела даже предполагать. — Ч-что? — получилось слишком неразборчиво, но она уже мало что осознавала. Всё, на что она была сейчас способна — тихо прошептать. Флоренс закусила щеку изнутри, ногтями впиваясь в мантию. Ей одновременно хотелось двух вещей. Чтобы его голос лился, не переставая, словно карамель. Также она мечтала поскорее убраться из этой комнаты, скрываясь от укоров своей совести. То, о чём она думала мгновение назад — было диссонансным. Неправильным. Чуждым. Она почти повелась на эту провокационную уловку. Практически откусила плод, подаренный Змеем Искусителем. Чуть не совершила акт грехопадения. Да, Снейп, ты будешь гореть в аду. — Желание, Снейп, — повторил он, направляя поток воздуха куда-то в район выемки за ухом. — Я готовлю для тебя зелье, не вдаваясь в подробности. Ты, в свою очередь, исполнишь то, что я попрошу. Не сейчас, не в ближайшее время, но ты сделаешь то, что будет угодно мне. Язык не поворачивался назвать реакцию слизеринки на Блэка нормальной. Ей казалось, что в кожу всадили укол адренохрома. Нейроны головного мозга переставали анализировать происходящее. Тело девушки обмякло. Она переставала ощущать конечности, чувствуя, как руки и ноги становились ватными. Её зрачки были направлены на пламя, опоясывающее куски дерева в камине. Она пыталась задержать взгляд на чём угодно, лишь бы отвлечься от его голоса, который впервые не искрился от злостного перенапряжения. Что-то изменилось в нём. Надломилось с отрывистым треском. Она могла отчетливо уловить, как его собственные предубеждения спорят меж собой. Словно подслушивала разговор старых знакомых. Одна его сторона была тёмной, словно аморфная смола. Неизведанная, сотканная из предубежденности. Пестрила цинизмом и жаждой власти. Невозможно было представить, чтобы этот человек вообще мог что-то чувствовать. В его арсенале всегда была маска, не позволяющая ни единой положительной эмоции увидеть свет. Было ли это защитной реакцией? Конечно, нет. Это было образом его жизни. Не было никакого смысла романтизировать Блэка, украшая его личность вкраплениями нравственности. Он не был монстром в общепринятом смысле. Но также он не был хорошим человеком. А у Флоренс, как известно, в жизни не существовало полутонов. Несмотря на свое отношение к нему, на мнение, что удалось составить о нём за все годы обучения в школе чародейства, сейчас она чувствовала… сомнение? Едкая мысль, словно паразит, проносилась по волокнам мозговой ткани. Домысел о том, что у Блэка существовала другая сторона, скрытая от глаз посторонних. Будто он мог являться протагонистом, как в трагических повестях магловских писателей. Снейп пыталась противиться тому, что подгоняло ей воображение. Мерлин. Девчонка пыталась найти оправдания его гадким поступкам. Забудь. Их не существует. Флоренс сделала шаг вперед, обрывая близкое положение их тел, поворачиваясь к Блэку лицом. Его радужки ртутного цвета утопали в блаженстве. Он стоял расслабленно, чуть склонив голову, изучая её состояние. Слизеринка явно была не в своей тарелке. Грудь ритмично поднималась под стать ударам сердца. Пальцы сомкнуты на мантии. Блэк невербальной магией пододвинул к себе кресло, присаживаясь. Тяжелый день все также сказывался на его физическом состоянии. Регулус устроился на мягкой обивке зеленого оттенка. Слизеринцы вперились взглядами друг в друга, не отрываясь. Снова между ними немая борьба. У Снейп шла война, скорее, сама с собой. На чаше весов с одной стороны находились: ожидаемая смерть Люпина, разочарование Лили, но спокойная нервная система Флоренс. На втором блюдце расположился личный ад для Снейп, но счастье для остальных. И как можно из этих двух зол выбрать меньшее? По степени моральной тяжести уровень чаш уравнивался. Ладно, Флоренс же пыталась оправдать гнусный нрав Блэка, верно? Пыталась понять, есть ли в нём что-то человечное. Может ли он пойти на крайность, или же молодой человек имеет совесть, и не станет измываться над кем-то. Несмотря на то, что она презирала его, в глубине души всё равно хотела верить в то, что в один момент все может измениться. Человек не статичный робот из научной фантастики. В код людского существования заложено развитие, смена ориентиров и взглядов. Может, и Регулус способен поменяться? Под гнетом личностных терзаний, она все же вынесла для себя одну истину. Пусть это желание станет проверкой того, как Блэк сможет проявить свою сердечность. И будет ли он вообще её проявлять. К тому же, выбора у нее не было. Он назвал свою цену. Пора было соглашаться, пока слизеринец не передумал. Флоренс повторила движение Блэка, не вербально призвав кресло. Атрибут мебели остановился напротив сидящего слизеринца. Снейп присела, едва касаясь своими коленями ног парня. Смелый поступок. До этого она боялась с ним дышать одним воздухом. А теперь храбрится сидеть почти вплотную. Быть может, она шла на отчаянные меры, потому что понимала, что терять уже нечего. Она успокаивала себя одной единственной мыслью — все эти жертвы не зря. Снейп делала это ради Лили и её гриффиндорского друга. Блэк даже не пошевелился. Лишь снял с себя пиджак, в котором было дискомфортно от духоты. Бросил его рядом с собой, поодаль от подлокотника. Такое резкое движение спровоцировало падение письма из кармана. Прямиком на пол. Твою мать. Флоренс непроизвольно потянулась за вещью, чтобы помочь поднять её. Но Блэк прервал все попытки этого благородного жеста. Он ухватился за конверт, пряча обратно в карман пиджака, но уже во внутренний. Так надежнее. Снейп не успела разглядеть конверт, глаза ухватились за очертания ворона, что красовался на бумаге. Но девушка не придала этому никакого значения. Мало ли, кто пишет слизеринцу. Это её не волновало. Она откинула волосы назад, заправляя локоны за ухо. Слизеринка всегда так делала, когда волновалась. Облокотилась о спинку кресла, забрасывая одну ногу на другую. Регулус почти удержался, чтобы не проследить взглядом за сменой положения её ног. Почти. — Хорошо, — наконец, выпалила она. — Я согласна на твои условия. Регулус не сразу понял, о чём она. Его глаза блуждали по стенам, что предательски давили со всех сторон. Слизеринцу казалось, что каменная масса могла раздавить его в мгновение ока. Он поправил галстук, расслабляя узел. Он не верил своим ушам. Блэк все ещё думал, что ему кажется. Так быстро девчонка согласилась. Что же так вынуждало её? Неужели приготовление зелья было настолько важным, что она была готова отдать себя в рабство слизеринцу? Раньше ему казалось, что только к гриффиндорцам относился девиз «слабоумие и отвага». Но, оказывается, и слизеринцы могли промышлять тем же. Регулус потер переносицу указательным и большим пальцем. Все ещё молчал. — Только при одном условии, — Флоренс решилась поставить ремарку в сделке. Ну, конечно, кто бы сомневался, что она так просто пойдёт у него на поводу. — Если твое желание не будет сопровождаться похабщиной в стиле отсоса старшекурснику, или пробежки по школе голой, окей? Пусть это будет что-нибудь нормальное. Регулус усмехнулся, поддаваясь вперед. Поставил локти на колени, сцепляя ладони в замок, подпирая этой конструкцией свою голову. Его серые радужки вновь потемнели, окрашиваясь металлическим оттенком. Флоренс уже замечала эту особенность ранее. Такое физиологическое отличие сопровождало парня в те моменты, когда он был в приподнятом настроении. — Для всех понятие о нормальности разное, Снейп, — Блэк самодовольно улыбнулся. Кто-нибудь, сотрите эту эмоцию с его лица. Флоренс могла поклясться, что слышала эти слова ранее. Девушка дернула головой в знак недоверия. У Блэка были размыты понятия о морали. Она была в этом уверена. — Хорошо, — он поджал губы, будто противясь собственному жесту джентльмена. Мама бы им гордилась. Женщина всегда считала, что её сын был недостаточно воспитан, когда дело доходило до общения с девушками. Какой снобизм. — Пусть будет по-твоему, полукровка. Флоренс выдохнула от облегчения. Девушка отпрянула от мягкой обивки, выпрямляя спину. Слизеринка уже потянулась к карману мантии, чтобы выудить оттуда пергамент с рецептом, как вдруг голос осёк её рвение поскорее закончить свою часть плана. Его тон больше не был идентичен приятной льющейся субстанции. Глас слизеринца теперь был похож на сталь. Холодную, режущую, острую. Он резал слух. Жестко, хлестко, будто отдавал приказ. — Ты же не думаешь, что моё условие будет подкреплено лишь словами? — Флоренс непонимающе хлопнула ресницами. — Снейп, ты уже второй раз проявляешь такую степень наивности, что мне даже становится страшно. Как ты дожила до своих лет? Он встал с кресла, расправляя слегка помятую рубашку. Обошёл собранные ноги слизеринки, вставая рядом с её креслом. — Иди сюда, — он выжидающе посмотрел на однокурсницу, которая все ещё была в состоянии шока, кажется. Она смотрела туда, где мгновение назад располагался парень. Он прокашлялся, привлекая к себе внимание. Наконец, Флоренс соизволила удостоить Блэка своим вниманием, медленно подняв голову. — Чего ты глаза вылупила? Я не собираюсь заковывать тебя в зачарованные кандалы. Мы не в Азкабане. — А, ну тогда, конечно. Это в корне меняет дело. — Иронично ответила Снейп, поднимаясь с тёмно-зеленой мебельной ткани. Флоренс встала напротив. Шестое чувство ей подсказывало, что, несмотря на его слова о кандалах, он все равно найдет способ приковать девушку к себе. — Несколько лет назад мой брат научил меня одному легкому заклинанию, — начал свой рассказ Блэк, доставая из кармана брюк свою палочку. Волнение окутывало тело девушки. — Такой род магии используют игроки в карты. Подростки на вечеринках, которым взбрело в голову поиграть в игры, где нужно говорить либо правду, либо исполнять желание, — Флоренс прекрасно была осведомлена о последнем, объяснений Блэка и не требовалось. Это была версия «правды или действия» для волшебников. Чистокровные были уверены, что они были первооткрывателями данного развлечения. Им и в голову не могло прийти то, что у маглов эта игра является чуть ли не самой важной частью всех попоек. — Это заклинание позволяет скрепить пари, чтобы проигравший игрок не посмел уйти от проигрыша. Проигрываешь в карты — отдаёшь долг. Проспорил желание — исполняешь. Без возможности обойти условия договора. Как Непреложный Обет, только в более мягкой форме. Брюнет дотронулся до руки девушки, приподнимая. Он удерживал её за запястье. Но это прикосновение было другим. Едва ощущающимся, легким, непринужденным. Это было так непривычно. Всякий раз, когда он прикасался к ней, Флоренс чувствовала себя уязвимо, а сейчас, будто все так, как и должно быть. Тепло его ладоней передалось слизеринке. Она поймала себя на мысли, что всегда ассоциировала его с холодом. Морозом, обдувающим мягкую кожу. Но в реальности всё было совсем не так. — Возьми меня за запястье, — он прочистил горло, смущаясь проговаривать подобную просьбу. — Так нужно. Флоренс послушалась. Медленно обхватила его руку, прикасаясь пальчиками к плоти слизеринца. Взмахом палочки Блэк прочертил в воздухе руну Наутиз. Она читала об этом руническом символе, но никогда бы не поверила, что подобный став используется в азартных играх. Место, где соприкасалась его рука с её предплечьем, едва ощутимо покалывало. После завершения ритуала, на их телах на мгновение появилась связующая нить тёмного цвета, которая после рассеялась, словно порох по ветру. Флоренс смотрела, как завороженная, на этот процесс. Наконец, она отпрянула от него для того, чтобы вручить ему злополучный пергамент. — Держи, — она протянула рецептуру зелья парню. Блэк, не глядя в содержимое, убрал написанный от руки рецепт в карман брюк. — Какой срок? — Две недели.***
Первая суббота октября выдалась, на удивление, слишком тёплой для такого осеннего месяца. Солнце светило ярко, все ещё даря тепло ученикам, что скрывались последнюю неделю в замке от проливных дождей. Зато сейчас погода была такая, что хотелось разбить палаточный лагерь на улице, лишь бы не упускать этот подарок природы. Листья деревьев постепенно сменяли зеленый оттенок на ало-оранжевый. Воздух пестрил свежестью, последствие морозного утра, но с нотками окутывающей теплоты. Птицы исполняли свою, казалось, последнюю трель в уходящем году. Совсем скоро они улетят в края, где лето было бесконечным. Хотелось бы и Флоренс обладать возможностью сбежать из ледяных оков, как щебечущие обладатели крыльев. Слизеринка стояла около входной двери в школу, облокотившись о колонну. Лили стояла рядом, беспечно наматывая рыжий локон на палец. Сегодня был выходной, а значит, самое время для похода в Хогсмид. Флоренс любила походы в соседнюю деревню. Такое времяпровождение ассоциировалось у неё с беззаботными днями, когда они с Лили отдыхали, гуляя по безлюдным улицам. Попутно заглядывали во всевозможные магазины. Примеряли платья из новых коллекций в Шапке-невидимке. Дегустировали всевозможные сладости из Сладкого королевства. Прикупали школьные принадлежности в магазине Волшебное перо. Счастливый выходной день они завершали тремя пинтами сливочного пива в Трёх метлах. Макгонагалл стояла рядом со студентами, щебетав о правилах поведения в Хогсмиде. Как будто кто-то посмел бы ослушаться её. Никому не хотелось лишиться возможности выбираться из Хогвартса хотя бы на день. Остальные ученики располагались в хаотичном порядке, разбиваясь на компании. Но, как правило, все были объединены шарфами цвета своего факультета. Только Флоренс и Лили выбивались из этой картины. От резкого дуновения ветра Снейп поежилась, пряча голову в зелёный шарф, что красовался поверх воротника чёрного пальто прямого кроя. На такие вылазки Флоренс любила одеваться наряднее обычного. Потому что был хоть какой-то повод выбиться из повседневной рутины. Вместо привычного свитера и белой блузки — однотонная футболка с сетчатыми рукавами крапового цвета. Вместо привычной серой юбки ниже колена — юбка выше коленных чашечек из плотной чёрной кожи. Лицо слизеринки украшали подведенные подводкой глаза, а на щеках красовались штрихи от румян. Флоренс редко прибегала к использованию чар гламура, посему решила хотя бы слоем косметики скрыть усталость на лице. Прошлой ночью девушка плохо спала. После определенных событий сон, как рукой сняло. Она чувствовала съедающую усталость, но бессонница не хотела отступать. В голове вертелся один единственный вопрос, который перебивал весь покой слизеринки. Зачем? Зачем ты это сделала? Зачем позволила этому случиться? Зачем пошла на поводу у шакала, что хотел раскромсать твою плоть путём применения волшебной руны. Вопрос в разных интерпретациях крутился в голове, запуская поток новых. Её посещали разные мысли. В основном о том, что ей страшно. По-настоящему. Такое бывает, когда стоишь у пропасти, а пути обратно уже нет, потому что тебя подстрекает нечто, способное убить также умело, как полёт вниз. А ты стоишь. Парализованная. Стоишь и думаешь, как же поступить. Упасть в обрыв, превращая тело в кровавое месиво, кромсая кости в прах. Или же остаться на месте, ожидая, как от тебя будут оставаться лишь куски. Расшифровывая эту аллегорию, девушка осознавала, что обрывом являлась смерть Люпина, а поджидающее нечто становилось Блэком. И она совершенно не понимала, как поступить в тот момент. Ей хотелось верить, что она не ошиблась. Что сделала всё так, как нужно. Потому что иначе, ей придётся заиметь крылья и унестись с птицами, что издавали звон над ухом. После того, как Макгонагалл закончила свою тираду о том, как подобает вести себя приличным волшебникам, средние и старшие курсы отправились в сторону деревни под присмотром нескольких профессоров. Лили удалилась, идя рядом с Сириусом и Поттером. Флоренс отказалась от затеи идти рядом с гриффиндорской шайкой, договорившись с подругой о том, что они встретятся на Верхней улице, чтобы повторить очередной поход по их любимым местам. Земля под ногами скользила после проливного дождя. Грязь прилипала к подошве сапог, из-за чего можно было с легкостью распластаться на слякоти. Солнечные лучи недостаточно прогревали почву, поэтому приходилось искусно держаться на своих двоих. Уворачиваясь от луж, Флоренс почувствовала касание чужой руки на своём локтевом сгибе. Девушка тут же отмахнулась от предательского предположения, кому мог принадлежать данный жест. — Я помогу, — спокойный мужской голос раздался сбоку. — Велика вероятность того, что ты испачкаешь своё лицо в этой грязище. — Спасибо, Северус, — отмахнулась Флоренс, вырывая свою руку из его ладоней. — За твою веру в мою координацию. В ответ Северус лишь пожал плечами, следуя рядом с сестрой. Оба широко перешагивали опасные зоны в желании дойти до Хогсмида в опрятном виде. — Хотел донести до твоего сведения, что через неделю будет собрание старост. Будь добра, не игнорируй его, — тем же отчужденным тоном проговорил брат. — Ты теперь будешь появляться в моей жизни только ради того, чтобы рассказать мне о делах старостата? Спасибо. Но в следующий раз не утруждай себя, просто отправь мне кричалку, — она ускорила темп ходьбы, чувствуя, как в жилах закипает кровь от злости. — Опять этот язвительный тон. — Опять это удивление. Северус, очнись! — девушка остановилась, чтобы повернуться и щелкнуть пальцами перед крючковатым носом парня, якобы приводя его в чувство. — Я всегда так разговариваю. Но ты, наверное, уже забыл. У тебя есть дела поважнее, чем общение с родной сестрой. Действительно, слизеринский яд никуда не испрялся из Флоренс. Оно было, как хорошее вино. Годы выдержки делали её сарказм терпким, а послевкусие сладким. Флоренс развернулась и пошла дальше. Но после нескольких шагов вперед остановилась, услышав следующее: — Ну, конечно, — хмыкнул себе под нос Северус. — И ты мне будешь говорить о том, что для меня важнее. Не я же воркую с Блэком. Мерлин. О каком именно Блэке идёт речь? Неужели её брат видел, как Флоренс и Регулус неоднократно сталкивались в коридорах не совсем в подобающем виде? Неужели он заметил их вчера в гостиной Слизерина? Она пыталась об этом не думать. Если Северус захочет, то при желании сможет залезть в её голову прямо сейчас, и тогда ей точно не отвертеться. Она снова повернулась к брату, который все также оставался на своем месте, позволяя влажной почве обволакивать ботинки. — О чём ты говоришь? — Флоренс старалась делать вид, будто ничего не понимает. Но, по сути, в этом не было никакой необходимости. Она, действительно, ни черта не понимала. — О том, как ты болтала с Сириусом в Большом Зале. Случайно заметил вас. И что-то мне подсказывает, что ты не выглядела так, будто тот тебе неприятен. — Ах, ты об этом… — девушка выдохнула, осознавая, что ничего поистине лишнего брат не видел. Хвала Салазару. — Значит, я ещё о чём-то не знаю? — Северус, что за обиженный тон? Я разговаривала с Лили, а Блэк крутился рядом. Или я должна была в него кинуть Бомбарда, чтобы не ранить твои братские чувства? — Снейп закатила глаза, не принимая во внимание паранойю брата. Просто обида. Она знала, что он рано или поздно успокоится и всё будет нормально. — И не тебе мне указывать, с кем общаться. Ты приходишь ко мне раз в месяц, талдыча исключительно о школьных делах, а потом указываешь на то, с кем мне общаться? Оставь свой нравоучительный тон для младшекурсников. Кажется, ты заигрался в старосту. Северус мгновенное подлетел к сестре, пересекая значительное расстояние между ними. Он подошёл почти вплотную, выпячивая указательный палец, который был направлен в сторону Флоренс. — Оставь свой высокомерный тон для отребья, вроде Блэка, ясно? Я забочусь о тебе, и не желаю, чтобы ты связывалась, с кем попало. — Я не… Флоренс не успела оправдаться, потому что старший брат обошёл её, уходя прочь. Вот так просто. Внезапно появился и также резко ушел, не желая ставить точку в разговоре.***
— Лили! Перестань меня смешить! У меня сливочное пиво скоро из ноздрей польётся, — хохотала Флоренс во весь голос, левитируя салфетку, чтобы обмакнуть ею губы, испачканные в остатке взбитых сливок. — Я не виновата, что мои уроки на Чарах проходят так весело! — Лили хихикала, прикрывая рот ладонью, чтобы не смущать окружающих. Эванс рассказывала о том, что какой-то гриффиндорец (к слову, ничего удивительного, что именно на этом факультете происходили очередные казусы) неправильно исполнил заклинание передвижения, и отлетел с визгом в совершенно противоположную сторону класса. Девушки сидели за отдельным столом, возле окна. Непринужденно болтали, делились забавными моментами последних дней. Сплетничали, шутили. Делали это так, будто их ничего не волновало. До того, как прийти в Мётла, подруги, как и договаривались, встретились в указанном месте. Сперва, Флоренс, убедившись, что их никто не подслушивает, рассказала подруге о том, что план перешёл в действие; о том, что Блэк согласился сварить зелье. Эта новость обрадовала рыжеволосую. Только, вот, Снейп умолчала о том, что от неё требовалось взамен. Флоренс пришлось соврать, чтобы Эванс не волновалась. После их диалога, подруги направились в магазин, около которого им пришлось остановиться. Флоренс жаловалась на то, что привычный размер платьев ей велик. Но консультант заверила девушку, что можно спокойно облачить фигуру одеждой, подгоняя её под индивидуальный размер с помощью магии. Снейп вечно забывала, что в волшебных магазинах все построено по-другому, нежели у маглов. Например, манекены, которые лучезарно улыбаются тебе, отвешивая комплименты. Болтают так, что ты становишься завороженным, способным скупить абсолютно все до единого лоскута ткани. Но больше всего в магическом мире Флоренс любила магазин со сладостями. Она мечтала проводить там все свободное время, только и делая, что покупая очередное лакомство. Снейп была готова отдать всё до последнего кната, лишь бы перепробовать всё. Например, сливочную помадку, которая подстраивается под твои предпочтения, добавляя к вкусу сливок твой любимый. Сегодня Флоренс жевала помадку с мятным вкусом. Кексы с кремовой шапочкой со съедобной позолотой на самой верхушке десерта просто таяли во рту, словно неосязаемое облачко. Продавец предлагал попробовать ещё новую партию шоколадных котелков. Но, переглянувшись, Лили и Флоренс отказались. Как правило, в таких конфетах начинкой был алкоголь. И девушкам не особо хотелось, чтобы после пары-тройки котелков, их на руках несли обратно в школу. Эта атмосфера абсолютного счастья и беззаботности убаюкивало внутреннюю тревогу слизеринки. Кажется, что всё плохое позади. Можно расслабиться, распивая любимые напитки. Но всю радостную ауру перебил звон колокольчика, висевшего над входной дверью в паб. Лили сидела лицом к входу, и её взгляд прошёлся по вошедшим гостям заведения. Изумрудные глаза гриффиндорки сверкнули недовольством. — У меня мороз по коже от этого Крауча, — шепнула Лили, чтобы никто другой не смог уловить тему диалога. Флоренс слегка повернула голову вправо, чтобы заметить две фигуры, подошедшие к барной стойке. Блэк и Крауч собственной персоной. — Не понимаю, как Регулус может дружить с ним. Флоренс все ещё смотрела в ту сторону, мысленно давая себе пинка за такой жест. Она наблюдала, изучая однокурсников. По правде говоря, ей был интересен только один человек. Блэк держался расслабленно, глядел надменно. А его собачонка-Барти кружился вокруг него, сияя. Всё как обычно. По стандартному поведению ведущего и ведомого. — Поверь, эти двое стоят друг друга, — фыркнула Снейп, возвращая своё внимание на рыжеволосую. Лили отхлебнула сливочного пива, улыбаясь словам подруги. Флоренс решила сменить тему разговора, потому что говорить о Блэке ей совершенно не хотелось. Хватило того, что она пялилась на него дольше положенного. Слизеринка надеялась, что это осталось незамеченным. Снейп чуть пригнулась, подзывая подругу пододвинуться ближе. — Как Римус? — спросила слизеринка тихо, почти бесшумно. Она надеялась, что Лили умеет читать по губам. — Несмотря на то, что он ещё очень слаб, с ним всё в порядке, — ответила Лили, отодвигая пинту с газированным содержимым, чтобы было легче вести этот конспиративный диалог. — Мы с ребятами навещали его сегодня утром, перед походом в Хогсмид. Мадам Помфри сказала, что он пробудет в больничном крыле несколько дней. Нужно взять некоторые анализы, чтобы убедиться в том, что его здоровью больше ничего не угрожает. Он очень расстроился, что не смог пойти с нами, — Лили поджала губы, не скрывая своих переживаний. Затем она достала из кармана бежевой куртки небольшой мешочек с надписью «Возвращайтесь в Сладкое королевство». — Но я купила ему кое-что. Надеюсь, конфеты смогут компенсировать его заточение у мадам Помфри. Римус говорит, что иногда она просто невыносима, — улыбнулась Лили, но эта улыбка не была символом радости. Скорее, горечи. Неприкрытой, жгучей и нестерпимой. Слизеринку растрогал такой жест Эванс. Её забота о друге восхищала. Рыжеволосая всегда была послом доброй воли в жизни других. Нужно было привыкнуть к этому уже давно, но Снейп не могла. Быть может, дело было в том, что мы всегда приходим в восторг от того, что так чуждо нам самим. — Флоренс, — вдруг произнесла Лили, убирая сладости на своё привычное место. — Спасибо тебе. Серьёзно, если бы не ты… — Лили начала заикаться от волнения. Ну, вот, опять. Глаза на мокром месте. Слизеринка положила свою ладонь поверх руки гриффиндорки, сжимая. — Лили, тише, — девушка пыталась успокоить подругу, чтобы та не привлекала чужого внимания. — Всё в порядке. Ты же знаешь, я бы не смогла поступить иначе. Я готова помочь тебе с чем угодно. Даже, если от этого может пострадать моя гордость, — слизеринка ухмыльнулась, хватаясь свободной рукой за пинту со сливочным пивом. В горле пересохло. Ужасно хотелось пить. В ответ Лили улыбнулась, повторяя жест слизеринки. Она подняла свой бокал, говоря своеобразный, придуманный за секунду, тост. — Тогда за твою непоколебимую гордость! — До дна, — вторила Флоренс. Отпивая сливочное пиво, Снейп услышала, как спиной засмеялась компания. Не было никакого смысла оборачивать вновь, чтобы понять, кому принадлежали эти смешки. Её однокурсники во главе с самым заносчивым парнем школы сидели на противоположной стороне, занимая самый приличный столик. Видимо, это натолкнуло на следующие слова Лили: — Я очень рада, что тебе удалось разобраться с Регулусом путём малой крови, — болтала рыжеволосая, вытирая белоснежные усы. Нет, Лили. Я не отделалась от него путём малой крови. Наоборот, принесла в жертву самое ценное. Вывернула себя, отдавая ему на расправу. Несмотря на то, что Флоренс пыталась всячески отвлечься от гнетущих мыслей, разум все равно подбрасывал ей щепетильную тему о том, что она должна Блэку. Тревога подступала с новой силой. Хотелось убраться из этого паба, кишащего людьми. Словно громкость происходящих событий прибавили на максимум. Воздух становился спёртым, будто в Мётлах не работала вентиляция. — Я отойду в уборную, скоро вернусь, — быстро пролепетала слизеринка, вставая из-за стола. — Хорошо, я пока закажу ещё пару пинт, — расслабленно ответила Лили. Снейп пронеслась ко входу в уборную так быстро, что даже не заметила, как оказалась в коридоре, что являлся разделением между женским и мужским туалетом. Подойдя к зеркалу, девушка положила обе руки на раковину. Посмотрела на своё отражение, будто не узнавая себя. Зрачки расширены, бледность вернулась на своё законное место, подчеркивая болезненность внешнего вида. От утренних румяных щёк не осталось и следа. Флоренс сунулась в карман пальто, вытаскивая оттуда знакомую пачку с атараксом. Ей нужно успокоиться. Нужно взять себя в руки. — Агуаменти. Снейп закинула таблетку в рот, запивая водой. Девушка нагнулась ниже, к крану, умываясь. Охлаждающая жидкая субстанция приводила в чувство лучше любой психотерапии. Слизеринке хотелось верить, что это будет долгосрочный эффект. Поднявшись, она взглянула в зеркало и… — Мерлин! Зеркальное стекло подбросило ей картину того, что сзади неё стоял Блэк, облокотившись о стену, наблюдая за тем, как умывалась Флоренс. Вот, что, действительно, отрезвляло. Ей хотелось застонать от комичности данной ситуации. Она сбежала сюда, чтобы справиться с тревогой, причиной которой был он. И вот теперь этот парень стоял и караулил её. — Ты меня напугал! — взвизгнула Флоренс, накладывая на себя заклинание сушки, чтобы её макияж не был разрушен злосчастными каплями. — Хотел бы я сказать, что мне жаль, — ровным тоном ответил Блэк, все так же оставаясь возле стены. — Но мне не жаль. Флоренс закатила глаза, не желая отвечать на его глупость. Ну, конечно, разве этот принц вообще был способен хоть на что-то, что не имело ничего общего со словом «сарказм». Девушка направила свою палочку на волосы, приводя их в подобие приличного вида. От контакта с влажностью локоны снова превращались в лохматое нечто. Было что-то интимное в этом моменте. То, что она приводила себя в порядок, а он смотрел. Она ощущала на себе легкий трепет от прикосновений ртутных зрачков. Никогда раньше она не делала это при посторонних. Исключением была Лили, но, то совсем другое. Слизеринка отвернулась от зеркала, теперь уже смотря на Блэка не через призму стекла. — Не буду мешать твоему увлекательному занятию, — она окинула головой его позу, направляясь обратно в зал к Лили. Флоренс прошлась вперед, но слизеринец тут же перегородил собой путь, вставая прямо перед девушкой. Чудом она остановилась, не давая себе возможности врезаться в его фигуру. Он был одет в тёмно-серый свитер и черные брюки. Блэк всегда выглядел так, будто вот-вот должен был отправиться на переговоры. — Не так быстро, — снова эти недовольные нотки в его голосе. — Когда ты собиралась сказать мне, что твоё зелье предназначено для оборотня? Глаза Флоренс вспыхнули, отдавая смесью шока и негодования. Подарком судьбы стала компания пуффендуйек, выходившая из дамской комнаты. Девочки щебетали о своём, переглядываясь. Заметив слизеринцев, они притихли, смиряя их взглядом. Снейп, буквально, почувствовала, как они облизывали своими глазами Блэка, желая поприветствовать его, но настрой парня не давал им никакого права на такой сомнительный жест. Флоренс еле сдерживалась, чтобы не опорожнить свой желудок от такого зрелища. Он вынуждающее посмотрел на них, выгибая бровь, молча давая понять, что пора бы отсюда сваливать. Ученицы опустили головы и стаей пронеслись в зал. Регулус вернулся к Флоренс, дожидаясь от неё вразумительного ответа. Внезапно девушка вспомнила об их уговоре. — Ты сам сказал, что не будешь интересоваться подробностями моего предложения. — Да я бы и не стал лишний раз забивать свою голову ненужной хуетой. — Подчеркнул тонально последнее слово Блэк. Парень разбрасывал руками в разные стороны от чувства подступающего гнева. — Если бы не ебаный аконит в составе! Мне очень интересно, где ты собираешься его достать? — он прищурил глаза. — Пошла бы в Запретный лес! — выпалила Флоренс, чувствуя себя настоящей дурой. Она думала об этом пункте с самого начала. Думала и совершенно не понимала, что ей с этим делать. Блэк прыснул от смеха, вертя головой от непонимания. Хохот был, скорее, последствием абсурдности ситуации. Мерлин, дайте этим обоим хоть каплю сил. Они уже были на пределе. Чиркни спичкой и коридор вспыхнет от того, насколько была накалена обстановка. — Снейп, я каждый раз поражаюсь тому, какая ты… — Какая? — Какая ты идиотка, — слизеринец закончил свою фразу. — Ты сама хоть иногда понимаешь, что несёшь? — Хватит вести себя, как истеричка в пубертатный период! Я хоть что-то предлагаю, — возразила Флоренс, держась особняком. Но получилось несколько обидчиво, словно Блэк забрал у неё последнюю порцию шоколадного торта. Какое-то мгновение они молчали. И в этом были все они. Иногда им не нужно было слов, чтобы выразить весь спектр своих чувств. — Сегодня вечером пойдёшь со мной в класс к Горацию, — наконец, произнёс слизеринец, не спуская глаз с однокурсницы. — Разумеется, когда старик съебется из своего кабинета. Уверен, у него завалялось несколько образцов аконита. И, если кто-то об этом узнает, — парень ткнул указательным пальцем девушке в грудную клетку, угрожая. — Я с тебя три шкуры спущу. Интересно, чего больше боялся Блэк: если люди узнают, что он украл ингредиент у преподавателя, или, если кому-то станет известно о том, что он делал это в компании полукровки? — Но… — Никаких «но», Снейп. Нет, если ты не согласна, то, окей, будь по-твоему. Вали в Запретный лес, — он поджал губы, воображая в голове то, о чём говорил. — Хотя, нет. Я могу сам тебя отвести туда. Развлечешься с великанами. Могу сделать пару колдографий на память. Как тебе идея? Блэк склонил голову вбок. Снова эта самодовольная ухмылка. Флоренс лишь покачала головой, давая понять, что в этой неравной борьбе он выиграл. Его план был безопаснее. — Твоя взяла, — девушка обошла его, дотрагиваясь до дверной ручки. — В десять у входа в Подземелья.***
Блэк стоял возле окна в мужской спальне. Пытался справиться с наручными часами, что никак не хотели прильнуть к телу, защелкиваясь. Пара минут борьбы с изделием ручной работы, и наконец ему удалось совладать с аксессуаром. Регулус готовился к тому, чтобы отправиться навстречу к полукровке. Он до конца не мог поверить тому, что согласился помочь этой сумасшедшей. Точнее, нет. Слизеринец сам предложил ей эту помощь. Сделал это так, будто ему было какое-то дело. Пускай валила бы на все четыре стороны в Запретный лес, рыща по кустам в поиске нужного растения. Это пошло бы ей на пользу. Быть может, она бы перестала быть такой заносчивой стервой. Но отчего-то данная идея фикс не возымела должной реакции. Не было того сладкого, искрящегося наслаждения. До покалывания в кончиках пальцев. Не было кайфа от представления того, как полукровку могли бы размозжить великаны. Почему-то ему стало мерзко от одного только допущения, что с ней что-то могло случиться. От последней мысли во рту пересохло. Она — явно не та, о ком следует думать в данный момент. Потому что перекати полем проносился пиздец, который пришлось разжевать, не травмируя собственных зубов. А они ой как пригодятся ему в будущем. Вечером прошлого дня, когда Снейп решилась пойти на отчаянные меры ради непонятного зелья, Блэк всё же прочёл письмо после её ухода. Вскрыл конверт режущим заклинанием, подходя ближе к камину. Для того, чтобы в случае чего — сжечь, не колеблясь. Регулус сразу узнал материнский почерк и манеру письма. «Мой дорогой сын!Спешу тебя заверить, что совсем скоро произойдёт то, о чём наша семья так долго мечтала, и к чему мы с твоим отцом так долго шли. Наконец, пришло время, когда я буду горда, представить своих наследников чистейшей крови Блэков высшему обществу, способному изменить мир в лучшую сторону…»
Бла-бла-бла. Куча пафосной херни, и всё не по делу. Он пробежался глазами, выискивая нужную информацию. А, вот.«Собрание состоится десятого октября. Я отправлю за тобой и братом нашего домовика — он сможет трансгрессировать тебя и Сириуса на Площадь Гриммо. Не волнуйся о школьных профессорах и директоре. Они получили мое известие о том, что ваше отсутствие в школе — это вынужденная мера, не требующая отлагательств. Мама.»
В тот момент к горлу подступал ком. Какое-то мгновение он стоял, молча, потупив глаза. Просто пытался переварить написанное матерью. Десятое октября. Это, блять, произойдёт уже послезавтра. Блэк облокотился рукой о каминную полку, прислоняя кулак ко лбу. Усталость подкрадывалась к нему с новой силой, словно любовница, забирающая его в свои объятия. В какой-то момент ему показалось, что он сможет со всем справиться, а сейчас… сейчас всё снова становилось немыслимым и сложным. На следующий день он встретился с Барти для обсуждения вопроса Непреложного Обета. Он не выбрал время и места лучше, чем за завтраком в Большом Зале. Еда совершенно не лезла в горло. Лишь пара глотков кофе, не более. Дождавшись того момента, когда половина слизеринцев свалит из-за стола, Блэк принялся разжевывать товарищу все условия. — Тёмный Лорд дал согласие, — вполголоса проговорил слизеринец, стараясь не привлекать к ним внимания. — Можешь начинать выплясывать от радости, — хмыкнул тот. — Правда? — Барти выпучил на него свои обезумевшие глаза, пытаясь совладать с радостью, что в мгновение ока вселилась в него. Получалось херово. — Регулус, дружище! — Крауч похлопал сидевшего сбоку однокурсника по плечу в знак благодарности. Регулус поморщился, едва сдерживаясь, чтобы не спихнуть его руку с такой силой, чтобы кость раздробилась в крошево. Спокойно, Блэк. Держи себя в руках. — Правда, — вторил Блэк. — Только есть одно «но». Тебе придётся связать себя со мной Непреложным Обетом. Формальность, конечно, но без этого никуда, — Регулус пожал плечами, как, ни в чём не бывало. Да, ничего особенного, Барти. Если ты соизволишь предать меня, то сдохнешь в муках. Но вслух он этого, конечно же, не сказал. Услышав об условии посещения Собрания, Крауч-младший засиял так, словно был ребенком, которому подарили самый лучший в мире подарок на Рождество. Быть может, так всё и было. Только, вот, презент был отнюдь не праздничным. — Конечно-конечно, — энергично закивал Барти, выказывая свою преданность. — Я готов на всё, ты же знаешь! Блэк знал об этом, поэтому не пытался разворачивать огромную тираду для того, чтобы уговорить товарища. Это было ни к чему. Крауч не тупой — ему и так известны все обходные углы данной затеи. Возвращаясь из пучины собственного потока размышлений, Блэк накинул на себя мантию, чтобы, наконец, спуститься к входу в Подземелья. Проговорив «Фригус» мужчине на портрете, который уже был в состоянии полудрёмы, Блэк дождался, пока тот пропустит его, недовольно хмыкнув. В коридоре его уже ждала Снейп. Надо же, полукровка не опоздала, впервые в жизни. Если бы ситуация, требующая секретности, он бы прямо сейчас выбежал во двор, чтобы пустить праздничные фейерверки в её честь. Девушка стояла возле каменной стены, то и дело оборачиваясь на каждый шорох. И эта девчонка собиралась идти в Запретный лес? Блэк окинул её взглядом, молча, проходя мимо. Этим жестом он дал понять, что перебрасываться с ней словами приветствия он не намерен. Единственное, чего он желал — это поскорее закончить с этим делом. Слизеринка послушно побрела за ним, полностью доверяя ему путь. Они шли быстро по тёмным коридорам. Лишь слабый огонек от «Люмоса» освещал их дорогу. Молодые люди поднялись на нужный этаж, находя кабинет Слизнорта. Блэк подошёл к двери первым, проверяя наличие запирающих заклинаний. Но, во славу Мерлина, старик-профессор не отличался рвением заколачивать свою территорию. Он был слишком доверчив, чтобы допустить даже толику сомнений по поводу праведности своих учеников. Видимо, его никогда не посещали мысли о том, что кому-то взбредет в голову красть что-то из его коллекции. Горацию стоит все же пересмотреть свои взгляды. — Северус! Я не буду отдуваться за нас двоих! Это такая же твоя обязанность, как и моя! — послышался голос Эванс где-то вдалеке, но, судя по приближающимся шагам, старосты школы могли оказаться рядом с кабинетом профессора Зельеварения уже очень скоро. — А я тебе ещё раз говорю, что буду занят на следующей неделе, — отрезал брат полукровки холодным тоном. Они были совсем рядом. Блэк попытался, как можно менее шумно отворить дверь, и впихнул туда Снейп, которая до этого стояла рядом. Он зашёл следом, припирая полукровку к стене своим телом. Девушка попыталась вырваться, но слизеринец был сильнее. Блэк прислонил указательный палец к губам, показывая, что следовало бы заткнуться. — Я слышала какой-то шум, — послышался очередной вопль гриффиндорской грязнокровки по ту сторону класса. — Странно,— хмыкнул Снейп. — Я ничего не слышал. Наконец, голоса за дверью стихли. Блэк достал из кармана брюк палочку и шёпотом проговорил заглушающее заклинание. Он отпрянул от слизеринки, что была в опасно близком расстоянии от него. — Стой на стрёме, пока я ищу этот чёртов аконит, — Регулус говорил привычным тоном, не боясь, что их кто-то услышит. — А почему ты будешь искать? — возмутилась Снейп, складывая руки на груди в недовольном жесте. — Ты что здесь, самый умный? Блэк повернулся к ней, отвлекаясь от поисков нужного флакона на полках. Он закусил губу, поднимая голову вверх, якобы задумавшись. — Ну, чисто объективно, Снейп, да. Будем откровенны, у меня извилин в мозгу явно побольше, чем у тебя. Не я же собирался съебаться в Запретный лес ночью. Флоренс вздохнула от бессилия вступать с ним в словесную перепалку. Парень усмехнулся, довольствуясь собственным красноречием. Блэк вновь вернулся к злосчастным полкам, изучая надписи на пузырьках. Снейп села на парту, которая стояла возле двери. Коротая время, она болтала ногами, рассматривая класс. Девушке попалось на глаза то самое место, где она варила своё зелье на первом уроке у Слизнорта в этом учебном году. Тогда случилось первое взаимодействие с Блэком. Тогда Флоренс впервые обратила на него своё внимание. О, как он был взбешен в тот момент. Готов был перебраться через все разделяющее их расстояние, чтобы уничтожить её. Дай ему волю — искупал бы слизеринку в котле собственного варева с ядами. Это случилось месяц назад. А теперь они вдвоем стоят здесь, после отбоя, чтобы найти, как он выражался, чёртов аконит. — Нашёл, — резюмировал парень, вертя в руках нужный пузырёк. Он подошёл к парте, на которой расположилась Снейп. — Это настоящая удача! — не сдержала эмоций та. Она почувствовала себя неуютно, когда заметила, что он рассматривает её. То, как она улыбалась. Ведь девушка впервые позволила себе проявить хотя бы одну позитивную эмоцию при нём. Кажется, слизеринца такое положение дел удивило не меньше. Девушка аккуратно взяла флакон из его рук, чтобы разглядеть. — До сих пор не могу поверить, что у тебя получилось! Блэк склонил голову, вздернув бровями. — Ты сомневалась во мне, Снейп? — его голос не искрил обидой, напротив. Блэк снова пытался говорить в своей манере вечных насмехательств. Регулус выудил из её пальцев флакон, не спуская глаз с девушки. — Я всегда получаю то, что хочу. В классе повисла тишина, которая обволакивала их. Флоренс обескуражили слова Блэка о таланте достигать все вершины этой жизни. Снейп лишь смотрела на него, изучая глубину его серых радужек. От него по обыкновению пахло мятой. Этот запах стал таким прочным в её жизни. Даже не будь его рядом — она продолжит ощущать этот отрезвляющий привкус в пространстве. Наконец, Флоренс спрыгнула с парты, обходя молодого человека. Сняла с класса заглушку и отворила дверь. Блэк пошёл следом. Выйдя в коридор, они обернулись по сторонам. Не заметив силуэты ночных гуляк, слизеринцы принялись возвращаться в гостиную их факультета. Пройдя несколько пролётов, они почти дошли до лестницы, что вела вниз. Как вдруг, из-за угла послышался голос. Твою мать. Блэк жестом указал Снейп, чтобы она спряталась за колонной, прямо возле лестницы. Так было бы проще свалить в случае чего. Если Блэка застанут здесь в одиночку, то он сможет придумать едва веское оправдание тому, почему он разгуливает в одиночестве. Если его найдут со Снейп, то к наказанию и снятию баллов, добавятся ещё и слухи, которые Регулус просто не мог допустить. Чтобы вся школа узнала о том, что он разгуливает под ручку с полукровкой? Да-да, ищите долбаёба в другом месте. Снейп сделала, как и было велено. Прижалась вплотную к колонне, прямо у края лестницы, что вела вниз. Слава Мерлину, что лестница не стала менять своё направление. — Профессор Слизнорт, доброй ночи, — голос слизеринца окрасился в небывало услужливый тон. Флоренс поймала себя на мысли, что никогда раньше не слышала, чтобы он так хоть с кем-то разговаривал. За его гнилой язык в пору было бы исключить его из школы. — Регулус! — удивленно произнес профессор, который явно не думал встретить своего любимчика после отбоя. — Почему Вы ещё не в постели? Что-то случилось? — обеспокоенно спросил тот. — Да-а, — протянул Регулус, попутно выискивая в недрах своего сознания убедительную причину того, почему он шляется здесь после отбоя. — Знаете, меня очень сильно мучает мигрень в последнее время, — он прислонил пальцы к виску, изображая изнеможение. — Такая звенящая, противная боль, которая не даёт покоя. Всячески пытаюсь избегать причины своего недуга, а она всё настигает. Буквально никуда от неё не спрячешься! Флоренс сжала зубы, едва сдерживаясь. Она уловила этот двойной смысл. Подтекст, который был понятен, лишь им двоим. Вот же ублюдок. Блэк продолжил свой убедительный рассказ: — Поэтому я решил отправиться к мадам Помфри за зельем сна без сновидений. Надеюсь, оно поможет мне справиться с этой гадкой заразой. — Бедный мальчик! Конечно, я всё понимаю, — Гораций купился на эту уловку. Наивнее человека найти просто невозможно. — Кажется, у меня в кабинете ещё остался ромашковый чай. Могу угостить Вас, он прекрасно успокаивает. — Что вы! — произнёс Блэк, активно взмахнув рукой в знак отказа, придавая ситуации подозрительность. — Не нужно, спасибо. Думаю, зелье поможет. — Хорошо. Тогда отправляйтесь, скорее, в свою комнату, пока наш местный завхоз не обрек Вас на ещё большие страдания, — хохотнул Слизнорт. — Разумеется, профессор, — кивнул Регулус, уже направляясь к той самой колонне, где его поджидала Снейп. — Всего доброго. Он сделал несколько шагов, пока не услышал сдавленный писк. Блять. Ну что ещё? Слизнорт недоверчиво взглянул в спину ученика. — Что это такое? — казалось, его это больше напугало, чем заставило подумать о том, что здесь кто-то промышляет нарушениями. — Наверное, Пивз опять взбаламутился, — невозмутимо ответил Блэк, желая поскорее удрать из общества учителя. — Точно! — Гораций поправил очки на переносице, разворачиваясь. Профессор, наконец, удосужился уйти в противоположную сторону. — Приведения нынче очень неспокойны, — бросил он вслед. Удостоверившись, что Слизнорт ушёл из поля зрения, Регулус двинулся к Снейп, что поджидала его возле лестницы. Девушка стояла, не шевелясь. По трясущимся плечам и сдавленным всхлипываниям, можно было понять, что она рыдала. Блэк не понял, с чего бы слизеринке вообще плакать, пока не зацепился взглядом за её лодыжку. Нога девушки застряла в проёме меж каменного пола и первой ступенью. Видимо, во время того, как Слизнорт задерживал Блэка, лестница начала менять своё направление. Девчонка чудом не свалилась в эту яму, зацепившись об основание уступа. Ступенька неплохо так прошлась по плоти девушки, оставляя на лодыжке глубокие кровоточащие царапины. — Эй, — Блэк подозвал девушку, взяв её лицо в свои руки, вытирая большим пальцем град слез. — Успокойся. Сильно больно? — он даже не сразу понял, что голос принадлежал ему. От былого яда, что сочился из его рта, не осталось и следа. Сейчас он был предельно серьёзным. — Н-нет, — прохрипела Снейп, — терпимо. — Хорошо, — кивнул парень. — Сможешь сама дойти до гостиной? Девушка поставила лодыжку на пол, пытаясь сделать шаг. Но это отдало такой волной боли, что Снейп могла лишь втянуть в себя воздух, шипя от саднящего чувства. Блять. Только этого ему не хватало. Он не будет ей помогать. Пусть сама плетется до своей спальни. Как он сказал Макгонагалл ранее — он нянькой не нанимался. Блэк убрал руки от её лица, разворачиваясь к лестнице, чтобы пойти в гостиную. Слизеринец не обязан подтирать Снейп сопли всякий раз, когда ей это нужно. Полукровка сама проебалась. Нужно быть более изворотливой и контролировать свою координацию. Блэк и так сделал больше, чем следовало. Согласился помочь ей с этим чёртовым зельем. Пошёл с ней за аконитом, даже прикрыл её задницу перед Слизнортом. Хотя следовало сдать её с потрохами. Он и так сделал слишком много для неё. Согласился на все её условия. А как можно было ей отказать? Когда она смотрит на тебя вот так. Когда своими тёмно-синими глазами вспарывает плоть, доставая оттуда внутренности, перемалывая их в фарш. А после засовывает их обратно, заштопывая тело раскалённой иглой, оставляя на теле рубцы и шрамы, которые всегда будут напоминать о ней. Сука. Какая же она сука. Он глубоко втянул воздух через нос, пытаясь вырваться из пучины этих чёртовых мыслей. Блэк вернулся к неподвижно стоявшей Снейп. Её лицо было опухшим от рыданий, и, он мог поклясться, что верхний слой эпидермиса стал солёным от слёз. Парень аккуратно обхватил её за талию, подхватывая свободной ладонью за ноги, усаживая на собственные руки. Снейп была практически невесомой, поэтому он даже не ощущал дискомфорта от того, что нёс её на руках. Девушка успокоилась, практически не издавая жалобных звуков. Несмотря на то, что их тела соприкасались, Флоренс едва касалась его верхним корпусом своего тела. Лишь аккуратно обвела своими руками вокруг его шеи. От него все также исходило тепло. Ни единого намека на хладнокровность. Блэк донёс Снейп до дверей женской спальни, аккуратно ставя девушку на пол. Флоренс все ещё молчала, явно обескураженная ситуацией. Она могла поставить все свои запасы денег на то, что он оставит её прозябать в том тёмном коридоре. Но отчего-то в нём взыграла человечность. Быть может, она была права, и не всё было так плохо с его очерствелой душой? Возможно ли то, что он мог чувствовать что-то кроме злости, гнева и ярости? — Спасибо, — она пыталась выразить слова благодарности, как можно громче, но из-за нестерпимой боли получилось лишь прошептать. Он недовольно хмыкнул, скрываясь, прочь по лестничным пролётам, что вела в мужскую обитель Слизерина. Забыть всё это. Стереть из памяти. Убрать. Уничтожить. Блэк был уверен — он постепенно доходил до той точки не возврата, из которой просто блять невозможно выбраться. Границы всего стирались, словно от очищающего заклинания. Дойдя до своей спальни, он рывком сбросил с себя всю одежду. Парень пожелал бы сжечь её прямо сейчас, но отложил эту затею до лучших времен. Он упал на подушку, мечтая избавиться от хлама в своём подсознании. Пусть всё уйдёт. Блэк не помнил, как уснул. Сразу ли, или, ворочаясь, выбирая более удобную позу. Его разбудил треск аппарации. Кикимер стоял прямо возле его кровати. Удивительно, как остальные обитатели спальни ещё не проснулись. — Хозяин Регулус, — сказал домовик своим привычным ворчливым тоном, — Кикимер прибыл с поручением от хозяйки забрать Вас домой.