***
Тридцать пять. Ровно тридцать пять зазубрин на парте, мозоливших глаза Блэка. Он считал. Долго и монотонно. Это было единственным доступным занятием, которое могло отвлекать слизеринца от внутреннего поедания самого себя. Он старался держаться особняком, вальяжно восседая за ученическим столом. Не было никакой сложности в том, чтобы источать энергетику безразличия. Казалось, что подобная манера поведения закрепилась за Регулусом с момента его первого вздоха, приуроченного к началу жизни. И он мог вновь сказать о том, что гордится своим талантом — превращать все в пыль — ничтожную, мелкую, ничего не значащую. Потому что внутри он горел. Натурально. Лихорадка, постигшая его за завтраком, заставляла органы вскипать до максимальной температуры. Чёртов новый преподаватель Защиты от Тёмных Искусств. Ну, какая же это блядская ирония судьбы. От чего он пытался убежать — застало его в самый неподходящий момент. Приспешник Реддла в обители Хогвартса. Самая безопасная школа, говорите? Пожиратель Смерти будет учить детей защищаться от попыток смерти настигнуть их. От этой мысли хотелось зазвучать раскатами громкого смеха, но молодой человек сдерживался. Как обычно. Как того полагали абсолютно все ситуации в его жизни. И чёрта с два момент с Малумом выведет его из равновесия. Он ни за что не испугается. Посмотрит своим опасениям прямо в лицо с завидным безразличием. В глубине души Блэк выделил для себя то, что такое положение дел даже может пойти ему на руку. Теперь по школе будет слоняться человек, прочно связанный с Тёмным Лордом. Мужчина, который будет докладывать абсолютно обо всех ситуациях, происходящих в стенах замка. И теперь Блэк уж точно не сможет никоим образом взаимодействовать с полукровкой, потому что иначе всем будет уже не до шуток. Вряд ли Реддл обрадуется тому, что его молодой фанатик начал интересоваться не только делами, связанными с искоренением нечистокровных из Магической Англии. Но он не интересовался Снейп. Уже нет. То, что было раньше ничего не значило для него. Чистый инстинкт, который подбивает тебя на общение с той, кто ставит себя выше твоей личности, а это Блэку, ой, как не нравилось. Он хотел, как можно усерднее, больнее и цепко, заставить девчонку уяснить для себя несколько правил. Во-первых, не стоит обнажать свои зубки, так как у оппонента были самые настоящие клыки, способные разорвать тебя в момент ока. Во-вторых, никто не смеет применять свои манипуляции в сторону молодого аристократа. И в обоих случаях он с треском проебался. Как говориться, за что боролся. Ведь Снейп не уяснила для себя ни одну из вышеперечисленных истин. Девочка всё также позволяла себе грызться с Блэком, словно хищное животное, борющееся за кость. Не избегала попыток оставить за собой последнее слово. Чёртова стерва. Слизеринец думал, что смог досконально изучить эту ведьму. И как же он ошибался. Она подкинула ему столько гнилья, что в пору было погрязнуть в нём навеки. Блэк мог бы позволить себе находиться в этой утопии, предаваясь рефлексии. Но не теперь. Не тогда, когда она вырвала его сердце, сжимая орган с такой силой, что тот мог разорваться, разнося останки по прилегающей территории. Потому что её обман ощущался именно так. И явно не в тот период, когда по школе бродит профессор-Пожиратель. Его жизнь и так с каждым разом обрастала извилистыми ветвями проблем. Не хватало еще того, что его настигнет кара за случайные встречи с полукровкой. Слишком много чести для такой ничтожности. Единственное, чего заслуживала Снейп, так это мести. Холодной, клейкой и такой чертовски притягательной. Это блюдо он подаст ледяно-морозным образом. Чтобы девчонка смогла ощутить, насколько безрассудной она была, раз посмела пойти наперекор слизеринцу. А пока он отвлекался, как мог. На что вообще он был способен, сидя на этом надоедливом собрании старост в обществе зануд с различных факультетов. Единственная, кто не раздражал его взор — белокурая девушка, сидящая поодаль. Офелия встретила его прямо возле двери, ведущей в это пристанище мозгового штурма. Он позволил когтевранке составить ему компанию в этом поприще убожества, именуемый префектурой. Пара с разных факультетов сидела за одним столом. Офелия предпочла своему напарнику, Маилзу, Регулуса. И в этом, к слову, не было ничего странного. Тихоня-староста мальчиков Когтеврана даже не возразил, оставаясь на самом дальнем месте, с большим упорством записывая какую-то чушь в свой блокнот. Блондинка расположилась чересчур близко к слизеринцу — об этом свидетельствовало легкое соприкосновение их ног, но это никоим образом не смущало Блэка. У него не поворачивался язык негативно охарактеризовать внешнюю составляющую когтевранки. У девушки была красивая, утонченная фигура. Она была обладательницей пышной груди, сочных бедер, аккуратных ног и очерченной талии. Во всяком случае, так он судил по тому что мог видеть сквозь ткань школьной формы. И поэтому грех было жаловаться. Стоило лишь наслаждаться моментом, словно на него упал выигрыш размером в сто тысяч галлеонов. Только вот деньги мало интересовали слизеринца. Но что, если предложить что-то более интересное, то… Офелия перебирала тонкие страницы Спеллы, женского журнала, своими длинными ногтями, выкрашенными в глубокий изумрудный цвет. Намёк на излюбленный цвет Блэка? Ему нравился глубокий синий. Метнул в её сторону насмешливый взгляд, указывая на то, какое чтиво она предпочитает. В ответ на порицание, девушка улыбнулась, пожав плечами. Мол, даже заучки с Когтеврана могут позволить себе расслабить мозг, читая о сплетнях про сливки магического общества. Наконец, Блэк одёрнул себя от разглядывания своей спутницы на сегодняшний день. Гриффиндорцы — Люпин и МакКиннон о чём-то перешёптывались, заставляя Блэка отвлекаться от своего дохуя интересного занятия — пересчёта трещин в древесине. Разумеется, он не слушал их бубнеж, но повторяющие время от времени смешки Марлин заставляли Регулуса почёсывать руки в желании заткнуть учеников львиного факультета парочкой Непростительных. Люпин, к слову, выглядел ещё хуже и бледнее обычного. Вероятно, Сириус уже успел заебать своего дружка, и тот валится с ног от скверного воздействия старшего из братьев Блэк. Во главе этого сумасбродства была Эванс, которая держалась, вроде, поодаль от всех, но, тем не менее, оставалась во главе, восседая на парте, которая располагалась посередине. Грязнокровская заучка то и дело глядела на часы, метая яростные взгляды на облезлую дверь, располагавшуюся напротив девушки. По велению самой судьбы (или зелёные радужки, все же, обладали физическим воздействием), дверь отворилась. Блэк, противясь собственному желанию, все же взглянул на тех, кто снизошёл до того, чтобы все-таки почтить всех своим присутствием на этом собрании. Снейпы появилась в кабинете. Брат и сестра выглядели, как две сияющие гирлянды на рождественской ёлке. Интересно, эта идиотка так улыбается потому, что её братец посмел рассказать правду о том, где находился в начале недели? Поэтому её рот так исходил в радостной гримасе? Мерзость. — Вы опоздали, — строго констатировала факт Эванс, приковывая своё недовольство лишь к Северусу. Будто только этот патлач виноват во всех бедах, а её драгоценная подружка была не причём. Знала ли рыжеволосая о том, какая её подруга, на самом деле, гнилая и поганая, коей её считал Блэк? Потому что он мог расписать для гриффиндорки целый реферат на тему того, какая же Снейп отвратительная. — Собрание началось пятнадцать минут назад. — Мы задержались по семейным вопросам, — спокойно ответил Северус, проходя меж рядов к Эванс. Сестричка села за свободный стол прямо возле выхода. Так, чтобы парочка пуффендуйцев загораживали Регулусу весь вид. Блеск. Они, блять, задержались по семейным вопросам. Салазар, Блэк был в шаге от того, чтобы не опорожнить свой желудок от этой идиллии. Брат и сестра в кои-то веки не собачились. Как же это восхитительно! Несите таз. А лучше два. В горле стояло стойкое ощущение, будто накануне слизеринец сожрал ведро слизней, и твари теперь просятся наружу. — Нет никакого смысла напоминать тебе о твоих же обязанностях, о которых ты должен был быть осведомлен с начала года, — продолжала недовольную тираду гриффиндорка. — Раз мы потеряли столько времени, то, думаю, стоит быстро пробежаться по основным вопросам, — девушка взяла в руку планшетку, на которой были выписаны основные задачи старостата до конца месяца.— Через две недели состоится праздник в честь Хэллоуина, и мы с вами ответственные за организационную часть. От последних слов повеяло смрадом, и Блэк расслабил галстук. Ему не хотелось заниматься этой нелепостью под названием «организация праздника для тупорылых малолеток и не менее тупоголовых подростков». Но его когтевранскую соседку такое положение дел, по всей видимости, вдохновило, потому что она усердно начала записывать всё в свой блевотно-розовый ежедневник. Нет. Он ни за что не подпишется на эту хуйню. Хоть клешнями вытаскивайте из него рвение к этой затеи — он палец о палец не ударит. — Через несколько дней я раздам каждому формуляры, на которых будут расписаны все ваши обязанности. Мы с Северусом, — староста школы украдкой взглянула на своего «коллегу», — составим список дел для каждого, которому вы должны будете следовать. Действовать будем сплоченно, сообща, но за некоторые моменты ответственными будете лишь вы, — гриффиндорка оглядела каждого в ожидании короткого кивка в знак понимания. Все принялись кивать своими послушными макушками. Все, кроме Блэка, разумеется. Как тогда, за завтраком. Потому что теперь вновь захотелось выблевать чёртов кофе — единственным, чем он успел закинуться перед учебным днём. Перед отвратительным учебным днём. С каждой минутой этот день становился в стократ хуже. Хотя, казалось бы, куда ещё? — Лили, можно я буду ответственной за украшение Большого зала? — пыталась выбить для себя самую не пыльную работёнку МакКиннон. — Вообще-то, я хотела заняться этим! — пыталась перетянуть одеяло на себя Офелия. Началось. Гундёж из-за какого-то проклятого праздника, который даже не относился никоим образом к волшебному миру. Его не было принято праздновать в магическом мире, но какой-то кретин несколько десятилетий назад решил, что данный вид развлечения пойдёт только на пользу учащимся. Видел бы этот кретин, как девчонки были готовы вырвать друг другу волосы за право выполнять самую интересную и легкую работу. Такой ли реакции он ждал? Судя по всему, да. В этой суматохе с делением бразды правления Блэк повернул голову, чтобы сравнить. Да, это был просто анализ, не более. Он посмотрел на свою однокурсницу, которая все это время была погружена в свой мир. Стала максимально молчаливой. И нужно было признать, что эта черта в характере шла ей больше всего на свете. Глаза цвета сумеречного индиго взирали на разворачивающуюся картину, попутно вырисовывая в своём блокноте непроизвольные рисунки. Слизеринка также искала любой повод, чтобы отвлечься от этого сумасбродства. В отличие от этих двух сумасшедших, которые верещали друг на друга, чтобы занять более выигрышную позицию, Флоренс была спокойной, как удав. Её состояние можно было даже назвать отстранённым. Будто телом она прозябала на этих твёрдых лавках, а разумом витала в облаках. В облаках ли? Внешний вид у неё был потрёпанный. Полная противоположность той, кто располагалась по левый локоть от Блэка. Лицо бледное, как полотно. От Снейп веяло прохладой, будто она была олицетворением сурового января. Одета девушка была в поношенный свитер с высоким воротником. И этот факт почему-то дал по ребрам слизеринцу с такой силой, что хотелось корчиться, задыхаясь. Просить, умолять самого себя о том, чтобы, наконец, перестать проходиться по её фигуре мазками серебристых радужек. Снейп скрывала следы от его пальцев. Отметины, которые кричали во всеуслышание о том, что он с ней делал прошлым вечером. Ну, конечно, она скрывала. Не будет же она щеголять с ними по всей школе, нарочито показывая окружающим последствие вашей встречи. В тот же момент хотелось подскочить к ней, чтобы разорвать к херам эти тряпки и взглянуть на её горло. Не свела ли она их? Блэк отвернулся обратно, когда заметил, что голова полукровки уже поворачивалась в его сторону. Слизеринец бы просто не выдержал, если бы столкнулся с ней глазами в безмолвии. Он многое хотел высказать. Окатить её кипятком из всего того, что так знойно застряло на языке. Но он не станет. Не в тот момент, когда, помимо них, в кабинете находилось ещё несколько человек. — Девочки, — вежливо начала Эванс, избегая всех острых углов, дабы никого не обидеть, — я учту все ваши пожелания при заполнении документов. Обещаю, что никто не будет обделён. Но я не могу прислушиваться к каждому, ведь тогда попросту не останется никого ответственного по другим пунктам, — мягко объяснила та, выписывая в свою планшетку все то, о чем она говорила вслух. — И раз ни у кого не осталось никаких вопросов… — Вообще-то, Лили, я бы хотел высказаться по одному вопросу, — вставил своё слово Северус. — Это касается патрулирования. — Да? — рассеянно спросила Эванс, проверяя свои бумажки на наличие пункта, который они ещё не обсудили. — Что за вопрос? Северус подался чуть вперед, оставляя рыжеволосую в тени своего мрачного существования. — С этого дня патрулировать вы, господа старосты, будете в паре с представителями другого факультета, — Северус преподнёс это заявление, как полагается ему — ровно и спокойно, как обычно. — В каком смысле? — возмутился Люпин, поднимая глаза на старосту школы. — Я что-то ни разу не слышал о том, что старосты факультетов должны тасоваться меж собой. — А в таком это смысле, Люпин, что пока ты и МакКиннон кокетничаете, — он поморщил свой крючковатый нос, пытаясь утопить гриффиндорцев, как можно сильнее. — По школе бродят нарушители. И, если не разделить вашу сладкую парочку, то мы каждый раз будем подставлять под сомнение порядок и дисциплину, которая зависит, прежде всего, от старостата. Я не хочу каждый раз выслушивать жалобы и краснеть… — Но-но, подожди, — Эванс резко встала перед Северусом, явно обескураженная таким серьёзным обвинением. — Старосты моего факультета отлично справляются со своими обязанностями. Мне ни разу не поступали никакие жалобы. О чём ты говоришь? — голос гриффиндорки слегка дрожал, но это было, скорее, следствием раздражения, нежели переживаний. — И почему ты смеешь попрекать только Римуса и Марлин. Неужели остальные такие белые и пушистые? — рыжеволосая сузила глаза, после чего обернулась, чтобы кивнуть головой в сторону представителей змеиного факультета. — Что насчёт слизеринцев? Неужели Блэк так отлично справляется, и ты не краснеешь за него на собрании с деканами факультетов? — Эй, — подал голос Блэк, — нехуй приплетать сюда меня, ясно? — разошёлся слизеринец, который был, мягко говоря, не в восторге от того, что его отчитывают просто ни за что. — Сначала разберитесь со своими проблемами, а то я погляжу, вы даже меж собой договориться не в состоянии. И кто, вообще, вам, полоумным, доверил следить за школой? — усмехнулся Регулус, вставая с лавки, чтобы пересесть на край парты. Наконец, начиналось хоть что-то интересное. Северус проигнорировал слова Блэка об его некомпетентности, возвращаясь к претензии Лили. — Когда я начал эту тему, то имел в виду, что также слизеринцы должны будут поменять свою пару. Мальчик и девочка должны учиться на разных факультетах. Тогда, наконец, в замке восторжествует порядок, — окончил свою тираду патлач, не сводя глаз с гриффиндорки. — Отлично! — хлопнула в ладоши Офелия. — Тогда мы будем с тобой! — она прикоснулась своими пальчиками к тыльной стороне ладони слизеринца. Регулус едва сдерживался, чтобы не поморщиться. Но кое-кто не сдерживал своих порывов, вздыхая с неприличной громкостью. Блэк заметил, как Флоренс закатывает глаза. — Послушай, Северус, — начала Эванс с присущей ей строгостью, — Я почему-то совсем не в курсе, с чего бы администрации школы менять правила. И пока в моих руках не окажется документа, подтверждающего твою ахинею, которую ты смеешь предлагать, я не стану менять порядки. Если Макгонагалл не скажет мне лично обо всех изменениях, все останется на своих местах. Ясно? — отчеканила гриффиндорка. Блэк издал едва слышный смешок, когда до него, наконец, дошло. Всё это было чистой воды аферой Снейпа, который из кожи вон лез, чтобы защитить свою ненаглядную сестричку от воздействия Блэка. Ну, блять, конечно! Не дай Мерлин, Регулус станет болтать лишнего о том, где на самом деле был её братец несколько дней назад. И, разумеется, если они не будут дежурить вместе, то слизеринцы не смогут контактировать между собой. Будто Флоренс и Блэк не общались вне стен коридоров. Наивный-наивный патлач. Хороший план, но до одури нелогичный. Попытка не засчитана. Северус молча взирал на Эванс испепеляющим взглядом. Вероятно, он не был готов к своему поражению. Но надо отдать должное гриффиндорской заучке — та никогда не верила никому на слово. На все ей нужно было подтверждение высших чинов. — Ребята, я думаю, что на сегодня собрание окончено, — подвела итоги рыжеволосая. — В середине следующей недели соберемся здесь же для того, чтобы я рассказала вам об обязанностях по случаю празднования Хэллоуина. И правила патрулирований остаются без изменений, — девушка сложила вещи в сумку, направляясь вперед. — До встречи. Все попрощались с Эванс, следуя её примеру, собираясь со своих мест. — Флоренс, тебя подождать? — послышался елейный голос старосты, который не был похож на тот, которым она излагала свои мысли на собрании, от слова совсем. — Да, — тихо ответила слизеринка. — Подождёшь меня у входа? Мне ещё нужно заглянуть в гостиную. Эванс пожала плечами, кивая. Девушка скрылась из поля зрения Регулуса. Впрочем, как и все остальные. Офелия что-то промурлыкала слизеринцу о том, что ей срочно нужно встретиться с подружками для того, чтобы… да, впрочем, похуй. Он даже не слушал. В кабинете остались лишь Блэк и Снейп, с той, что младше и говорливее. Полукровка поспешно собирала свои манатки для того, чтобы упорхнуть из места, в котором концентрация безумия достигала своего апогея. Но Блэк разрушил все планы Снейп одной фразой. Парень облокотился о парту, где до этого располагалась однокурсница. Он ведь обещал, что не будет с ней пересекаться. Но в кабинете никого не было, верно? Это был отличный шанс приструнить девчонку. — Кстати, Снейп, спешу тебя огорчить, — начал тот приторно-вежливым тоном, — но в субботу ты будешь патрулировать одна. У меня есть дела поважнее, — он сверкнул своими тёмно-серыми радужками. Флоренс царапнула слизеринца своим колким, острым взглядом. Нихрена не больно. — Замечательно, — тепло улыбнулась слизеринка, тем самым доводя Блэка до растерянности. — Но мне похер, — секунда и лицо стервы вновь окрасилось в сучью окраску. — Отдежуришь и вали на все четыре стороны, — пропела Снейп, проходя вперед, но слизеринец перегородил ей путь. Девушка остановилась, пошатнувшись. Было видно, что она слегка опасается парня после событий минувшего вечера. Но она старалась не показывать этого. Несчастьем для полукровки было то, что Блэк приловчился к тому, чтобы считывать её настроение и эмоции. Хотя от этого ему самому было тошно. — Нет, ты не поняла, — он наклонил своё лицо ближе, — это мне похер. Ты пойдёшь на все четыре стороны, — ладонью он указал туда, куда, по его мнению, должна была шагать полукровка. — Ты пойдёшь на все четыре стороны, а я отправлюсь на вечеринку. Надеюсь, ты справишься в одиночку? Хотя, думаю, никто даже не позарится на такое полукровное чучело, вроде тебя. Снейп вздернула подбородок, слегка дотрагиваясь своим лбом челюсти Блэка. — Послушай, ты, сгусток сомнительной личности, которая думает, что перед ним обязана выстеливаться каждая, — она хлестко трактовала свои мысли, не давая Блэку и шанса на то, чтобы тот вставил хоть одно слово. — Оставь подобные речи для тех, у кого мозговая активность позволяет разве, что перелистывать странички Спеллы, — на последней фразе слизеринка поморщилась, выказывая своё недовольство. Блэк самодовольно ухмыльнулся, понимая, в чей огород был брошен этот булыжник. Снейп смотрела. Снейп задело, с кем он высиживал минуты на собрании, соприкасаясь телами. Блэк ликовал. — Ты, что, ревну?.. — Повторяю для особо одаренных, — перебила его Флоренс, не желая оправдываться за ту глупость, что предательски просочилась сквозь голосовые связки. — Мне абсолютно все равно на то, куда ты свалишь. Но ты все ещё должен выполнять свои обязанности! — Да? И что же я ещё должен сделать? — Блэк наклонился ещё ближе к её уху, чтобы прошептать следующее. — Кажется, ты уже исчерпала свой лимит вседозволенности, — наконец, слизеринец отстранился, чтобы направиться к выходу. — Ты идёшь на хер. Нахер патрулировать одна. Удачного дежурства, полукровка. В ту секунду Блэк ощутил приток крови, что циркулировала в бешенном темпе. Первая порция холодного блюда подана. Ешь, не поперхнись.***
Флоренс пришла на урок чуть раньше положенного для того, чтобы последовать совету Лили, и начать скрупулезное выписывание недостающих фрагментов из своей шпаргалки перед началом урока. Несмотря на то, что произошла временная смена профессора, не было никаких гарантий того, что новый преподаватель не станет проводить промежуточный зачёт. Слизеринка расположилась на первой парте. Это было её излюбленным местом, так как вид из окна, открывавшийся сквозь древесные оконные рамы, являлся прекрасной причиной отвлечь свои глаза. От надоедливых пыльных парт; классной доски, на которой мягким мелом выписывались материалы из важной части урока. И самое главное — от однокурсников, которые без умолка болтали, вовсе не заботясь о том, что сегодня будет проводиться проверочная работа. Она мысленно проговаривала каждый пункт, выписанный на пергамент. Это занятие позволяло освежить голову от лишних дум, очищая недра своего сознания от неказистой информации, что проникала с каждым разом все извилистее, подобно ядовитому плющу. Когда прозвенел звонок, Снейп слегка напряглась. Волнение было обусловлено, скорее, не зачётом, а предстоящим личным знакомством с мистером Малумом. В тот момент, когда девушка вошла в Большой Зал и заметила фигуру нового профессора, то лицо его показалось ей знакомым. Но это было чем-то фантомным, подобным дежавю. Флоренс никак не могла понять, где же она могла видеть загадочного мужчину. Его имя она услышала впервые, следовательно, он никогда не работал в её школе, даже не выступал спикером на факультативах. И вопрос о том, где же она могла лицезреть Джозефа, не оставлял её в покое. Неумолимое желание рассказать обо всех своих переживаниях вертелось изворотливой юлой в душе. Снейп было необходимо выговориться обо всем, что гложет её последние несколько месяцев. Ровно с того дня, когда жизнь перевернулась с ног на голову. Ровно с той ночи, когда она проснулась и ощутила, как липкие капли пота спадали с затылка по ровной спине от цепкого ужаса. Когда Реддл убил её во сне, кидая из своего волшебного древка луч зелёного света, что предзнаменовал неминуемую погибель. Именно тогда она поняла, что вряд ли все останется на своих кругах, а не будет вращаться в порядке хаоса, который разрушал всё на своём пути. Потому что сейчас ей казалось, что она полностью разрушена. Обессилена, подавлена, загнана в угол. Флоренс чувствовала, как по венам протекало докучливое ощущение, которое отдавало горечью тоски по себе прошлой. Девушка чувствовала такой силы ностальгию, что хотелось разломать свою личность на обломки и склеить себя заново. Слизеринке было тошно от самой себя. В кого она превратилась? В огромный ком из уязвимости, страха и боли. Она была жалкой. Да, определенно. Сгусток соленого, горючего и едкого. Прямо, как её слёзы, которые она смела проливать. Это была не она. Все то, что она ощущала, весь огромный диапазон из эмоций, был чужд для слизеринки. Раньше ей казался огромным недостатком, ментальной уродливостью, безобразием, тот факт, что она абсолютно лишена эмпатии. Все остальные могли чувствовать. Искренне радоваться положительным оценкам, вереща об этом во всеуслышание. С головой уходить в амурные дела, влюбляясь, отдавая себя без остатка. Плакать, когда плохо. Изнывать, срывая гланды, когда больно. Делать всё, чтобы твоё внутреннее «я» было чистым, лишённым триггеров и подсознательных ловушек. Именно так и думала Флоренс. До нынешнего учебного года. Теперь она отдала бы все, чтобы не чувствовать ничего. Например, не замечать подступающее раздражение, когда основная причина горячих капель, стекающих по скулам, сидит через несколько парт от тебя. Не слышать, как он думает. Потому что думал Блэк очень громко. Сопровождал свои размышления громкими вздохами, едкими комментариями и взглядом цвета асфальта после дождя, который мог тебя впечатать в эту минеральную смолу. Но Снейп не шла на поводу у этих манипуляционных провокаций, которые были настолько смешны, что даже вестись на это не было никакого желания. Ублюдок. Снейп отложила свои пергаменты под учебник, когда услышала, что дверь резким взмахом отворилась, а после резким гулом захлопнулась. Это заставило подскочить некоторых учеников на своих местах. Новый профессор Защиты от Тёмных Искусств быстрой походкой направился к другому концу класса, принуждая своими резкими, твердыми движениями, замолкнуть каждого, кто до этого вёл свои непринужденные беседы. Слизеринцы выровняли свои осанки, устремляя свои заинтересованные глаза прямо на место, где должен был восседать преподаватель. Мужчина был одет в тёмный костюм. И, честно говоря, было стойкое ощущение, что тьма, сопровождающая его, заключалась не только в атрибуте одежды. От него так и веяло зловонностью, которую можно было стойко ощутить на физическом уровне. Достигнув своего преподавательского стола, Малум взмахом палочки захлопнул все учебники, располагавшиеся на партах у слизеринцев, которые до этого были раскрыты на нужной странице. Ученики потупили глаза, взирая полным непониманием. — Господа студенты, — мужчина оглядел каждого своим непроницаемым взором. Он будто весь был вытворен из каменной крошки. Ни единая эмоция не смела просочиться через надменное выражение. — С этого дня вы будете обучаться по моей программе. Пока я нахожусь на должности преподавателя Тёмных Искусств, то желаю, чтобы эти жалкие книжонки, — Малум единым взмахом отлевитировал каждый из фолиантов в другой конец кабинета, — не смели мозолить мои глаза. Всё то, чему вас обучали — лишь пустозвонные намёки на настоящее обучение. — Но, профессор, у нас нет больше никаких учебников, кроме этих, — посмел возразить один из учеников Слизерина, пугливо пряча глаза в щербинках древесного стола. — Какое ценное, а главное, очевидное замечание, — ехидно процедил профессор, сверля глазами бедолагу, который позволил себе подать голос. — Естественно, я учёл то, что в вашей школе нет нужной для меня литературы, и привёз с собой нужные методичные материалы. Он развернулся, невербальной магией заставил стул отдвинуться, присаживаясь за своё рабочее место. — Кто из вас староста? — Малум сцепил руки в замок, прищуривая глаза, которые отдалённо напоминали змеиные. Яркие радужки, непохожие на человеческие, овальные зрачки. Флоренс поджала губы, неохотно приподнимаясь со своей парты. — Я являюсь старостой, сэр, — ответила ведьма. Она могла поклясться самим Салазаром, что в этот момент услышала ещё один смешок, который исходил из ряда, на котором восседал главный кретин этой школы. В пекло. — У старосты есть имя? — Флоренс Снейп, — произнесла слизеринка, оставаясь в стойкой позиции непоколебимости. Но коленки предательски дрожала от гнета овальных зрачков. Малум повел головой, щуря глаз, будто услышал что-то знакомое на слух. Но после прокашлялся, оставаясь кристально безразличным. — Мисс Снейп, значит, — констатировал профессор. — Чудесно. Отправляйтесь в мой личный кабинет, чтобы принести оттуда нужные фолианты. Возьмите себе в помощники второго старосту. Он же имеется у вас на факультете, верно? — Я являюсь вторым старостой, — лениво произнёс Блэк, не поднимаясь со своего места. Даже не смотря на преподавателя, как будто они были старыми приятелями. Какая наглость. — Меня зовут Регулус Блэк, — добавил слизеринец. — Но, сэр, в этом нет никакой необходимости, — ведьма перебила однокурсника. Голос Флоренс дрожал, когда она осознала, что учитель подталкивает её на то, чтобы она вновь находилась рядом с Блэком. Пусть это было неосознанно, но било с не менее страшной силой. — Я и одна могу справиться с учебниками, — девушка слабо улыбнулась, чтобы хоть как-то умолить мужчину дать поблажку и не заставлять её унижаться до победного конца. — Вы собираетесь отлевитировать тридцать книг, мисс Снейп? — он отложил свои руки на стол, едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться во весь голос. Так сильно его раззадорил довод девчонки о том, что она со всем горазда справиться самостоятельно. — За один раз? — За несколько… — Мисс Снейп, у вас что, какая-то нездоровая неприязнь к мистеру Блэку? — огненная роговица ослепляла, метая взор с одной фигуры на другую. — Или вы желаете испытать моё терпение? Флоренс быстро помотала головой в знак отрицания. — Кажется, вы не поняли, — мужчина скривил губы, смахивая с себя остатки приподнятого настроения. — Я не даю дополнительные баллы за талант к попусту потраченному времени, — профессор ЗоТИ взглянул на часы. — Уже прошла целая минута того, как вы должны были, молча, убраться из моего кабинета, но почему-то я до сих пор вижу вас в поле своего зрения, — он нахмурил лицо, сводя надбровные дуги на переносице. Слизеринка закусила щёку, чтобы сдержать свой спесивый порыв. Ей страстно хотелось высказать этому преподавателю всё то, о чём она думает. Во-первых, о том, что она хоть и являлась старостой факультета, но совершенно не обязана была становиться девочкой на побегушках. Во-вторых, ей совершенно не прельщал тот факт, что придётся снова контактировать с главной занозой в заднице Слизерина. Мерлин, дай ей хотя бы крупицу спокойствия, а окружающим здравого смысла. Снейп с треском провалила эту немую бойню, развернувшись на своих каблуках, чтобы отправиться в кабинет преподавателя. Пройдя меж рядов парт, она задела плечом Блэка, который в тот самый момент вставал со своего места. И, судя по его свирепому взгляду, он был не более счастлив, чем сама ведьма. Когда слизеринцы вышли из класса, Флоренс метнулась со всех ног, добавляя своей ходьбе максимальную экспрессивность. Делать все, чтобы ни на долю мгновения не оставаться рядом с этим тягостным, омерзительным, отталкивающим… — Надо же, а новый профессор прав, — голос его лился по ушным раковинам, словно патока, застилающая орган всеми оттенками пряности и приторности. Именно так слышалась его надменная и издевающаяся интонация. — У тебя, действительно, талант к тому, чтобы первоклассно рыть себе могилу. Ты чуть не подставила наш факультет, — Блэк ускорил ход, догоняя девчонку. — Да? — презрительно спросила ведьма. Она не смела останавливаться, шагая только вперед. Даже не думала вглядываться в человека, который шёл сбоку, и был мучительно противен ей. — Извини, что я являюсь человеком адекватным, боящимся находиться наедине с психопатами, — она откинула свои тёмные локоны, слегка отбивая кончиками волос по плечам слизеринца. — Это я психо-кто-блять? — растерянно спросил Блэк, останавливая Флоренс, взяв за локоть. Девушка принужденно остановилась, испуганно взирая на положение его ладоней, что тёплым прикосновением легли на плоть Снейп. Пламя в чистом виде. Как всегда. — Если бы ты, дешёвка, не стелилась перед моим братом, того диалога не произошло бы. Он проговорил эти слова сквозь зубы, будто не желая того совершенно. Но внутренний порыв обрамил слабину, заставляя нести эту чушь. Он пожалеет о сказанных словах. Но подумает об этом позже. — Слушай, — Флоренс отпихнула его руку, — Если ты ещё хоть раз позволишь себе сказать подобные гнусности про меня, то я… — Что же будет, маленькая бравая волшебница? — Блэк глядел на свою собеседницу свысока, надувая губы на манер маленького ребенка. Именно такой он видел её в данный момент. Именно так ощущались эти угрозы. — Дашь мне по лицу своим магловским способом? — О, ну, конечно, принц волшебного мира, — Флоренс закатила глаза, вспоминая, с кем разговаривает. — Если тебя это оскорбляет, то могу предложить парочку Круцио, чтобы жизнь не казалась тебе мёдом и полем вседозволенности. Блэк сократил расстояние между ними в один миг. Взмах ресницами, и молодой человек уже практически вплотную подошёл к девушке. Флоренс инстинктивно потянулась к карману мантии, чтобы скорее достать оттуда палочку. Но слизеринец не дал ей даже и минимального шанса. Заполонил собой все пространство на свой излюбленный манер. Снейп ощутила, как в её организм вновь стал проникать его запах. Но к отчетливой читавшейся мяте добавилось что-то ещё. Он пах сладостями. Как одна большая коробка конфет в канун Рождества, когда весь дом утопает в аромате марципанов и имбирного печенья. Именно так она слышала нотки слизеринца. От каждого вздоха голова начинала становиться ватной, а мысли эфемерными. Девушка попыталась сделать шаг назад, но Блэк дублировал положение её тела. — Ну же, — он прошептал, наклоняясь к её лицу ближе. — Давай, продемонстрируй мне свои умения, — Блэк отстранился, чтобы взглянуть в омут этих небесно-синих очей. Его поведение походило больше на флирт; на страстный танец двух увлеченных друг другом людей. Но никак не на угрозу, от которой волосы встают дыбом. Его распирало от блаженства; от того, что ему каждый раз виртуозно удавалось застать её врасплох. Чувство наслаждения растекалось по венам, оставляя после себя жар. И она пылала. Тлела в огне вместе с ним. Флоренс приняла правила игры. Ведьма облизнула губы, слегка прикусив их. Блэк почувствовал, как в штанах становилось уже тесно. Член предательски пульсировал, оттягивая ткань брюк. Снейп с легкостью могла ощутить реакцию слизеринца на её выходку. Черт, если она бы придвинулась своим блядским телом ещё ближе. Хотя бы на один микро шаг. Ему захотелось повторить это движение своим языком на её губах. Оттягивая зубами, прикусывая нежную плоть малинового оттенка до крови, чтобы после зализать каждую рану, которую он посмел нанести слизеринке. Он еле сдерживался, чтобы не прочертить поцелуями линию по фарфоровой коже. От гусиной шеи до груди, что так предательски ритмично вздымалась от вздохов. Её вздохи. Он хорошо помнил их. Регулус хотел пойти на поводу у своих внутренних демонов, которые бесцеремонно уселись на плечах, отдавая непристойные приказы. Слизеринец изнывал от того, как сильно ему хотелось прикоснуться к её нежной плоти. Оставить одиндвадесятьмиллиард ебанных отпечатков его пальцев на кожном покрове Снейп. Чтобы она помнила о нём всегда. Чтобы он впечатал в код своего ДНК воспоминание о том, какая мягкая и тёплая она на ощупь. А самое главное, какая она на вкус. Такая же противоречивая — с всепоглощающей вишневой сахарностью, отдающей по итогу кислинкой, что заставляет морщиться от удовольствия? От того, насколько сильно может накрыть, когда ты можешь прочувствовать каждой своей клеткой её. Не на расстоянии. Не в собственных фантазиях. А тогда, когда она стоит совсем рядом. Когда её ахуительные волосы завязаны в хвост, открывая чужим глазам все прелести красоты её лица. Веснушчатые вкрапления, тянущиеся по её вздернутому носу. Блэк был готов отдать все на свете за возможность ещё раз утонуть в глубине этого тёмно-синего неба, заточенного в её взгляде. Он мог бы выколоть к хуям глаза каждому в этой школе. Лишь бы только он смог оставаться счастливчиком, на кого бы снисходила красота этого ночного индиго. Блэк вдруг осознал, что хочет её. Блять. Это просто тотальный, фееричный пиздец. Куда катился этот мир? Куда катился он сам? Хочет, блять, полукровку. Хочетблятьполукровку. Хочетхочетхочет. Блэк был фатальным глупцом, когда рассуждал о том, что с легкостью смог бы игнорировать девчонку. Нихуя он не мог. Уже поздно для холодного расчёта. Об этом нужно было задумываться раньше. Процесс был необратим. Девушка протянула свои пальцы к подбородку молодого человека, чтобы придвинуть его лицо ещё ближе к своему. Блэк поддался, не противясь её прикосновениям. Эта стерва просто издевалась над ним. — Если когда-нибудь судьба сведет нас в поединке, то не сомневайся, что я поквитаюсь с тобой. Я убью тебя, Блэк. В этом я уверена. Она медленно спустила свои ладони по лицу ниже к кадыку. Блэк сглотнул, не отрывая взора от плавных движений девушки. Оставив на его теле парочку отрезвляющих прикосновений, от которых сердце слизеринца кричало набатом. Резко отвернувшись, мазнув волосами по его физиономии, девушка поспешила убраться прочь от места, в котором она едва не дала себе слабину утонуть в высшей пробе серебра. И она бы позволила себе это. Флоренс смогла бы. Если бы не ярая уверенность в собственных словах, брошенных напоследок.***
Регулус расположился на кожаном диване, наблюдая за тем, как старшие курсы упивались весельем до ломоты в конечностях. Слизеринец растягивал удовольствие, медленно потягивая огневиски, которое умудрились протащить с собой старосты факультетов. Молодой человек смаковал момент, довольствуясь пряным, слегка обжигающим гортань, напитком. Он чувствовал, как постепенно голова становилась тяжелее, а разум был вскружён алкогольным дурманом. Это было такое легкое, почти неосязаемое, но приятное чувство вплоть до покалывания в кончиках пальцев. Впервые за долгое время он мог ощутить расслабленность. Прокатить мимолётную эйфорию по нёбу, заталкивая обратно, в утробу его прогнившего от усталости, организма. Ему, наконец, не нужно было выплескивать свои отрицательные эмоции путём физической нагрузки. Блэку не нужно вымещать всю свою моральную ношу путём безжалостного срыва на окружающих. Он, наконец, может почувствовать себя нормальным человеком. Живым. Наслаждающимся моментом. Ему была необходима эта разрядка в виде мерцающих огней, громкой музыки, и витавшего в воздухе запаха удовольствия, который проходился мурашками по коже. Сейчас его мозг просто отдыхал, не смея внушать своему обладателю, что за спиной все ещё оставалась кипа нерешенных проблем. Офелия, позвавшая слизеринца с собой, располагалась напротив, восседая в центре своих подруг. Они о чём-то щебетали. Наверняка о чём-то девчачьем, до чего Блэку совершенно не было никакого дела. Когтевранка то и дело метала в сторону своего спутника многозначительные взгляды, потягивая коктейль кислотно-жёлтого цвета, который ей намешали за баром. Местом проведения вечеринки значилась Выручай-комната, которую образовали под некое подобие бара. Тёмный, приглушенный свет отдавал переливами цветов всех факультетов, чтобы каждый ученик смог ощутить свою причастность к этому мероприятию. Красные линии вились по стенам, переходя в серебристо-зелёный к потолку, спускаясь по углам синеватыми оттенками, уходя в пол жёлто-огненным овоидом. Зрелище было поистине завораживающим. В центральном углу стояли барные стойки, за которыми красовались парни, знающие толк в алкогольных напитках. Возле дальней стены комнаты стояла стереосистема, из которой доносились оглушительные песни знаменитых групп магического мира. Иногда особо непривередливые включали кассеты магловских исполнителей, имен которых Регулус слышал впервые. Звучали песни Дэвида Бо-как-его-там-уи. Или нелепых музыкантов, которые именовались слишком просто — Битлз. Но, что непонятный Дэвид, что смешные Битлз, звучали довольно-таки… сносно. Блэку нравилась такая музыка, но он, ни за что в жизни бы, не озвучил данное наблюдение вслух. — Я, смотрю, тебе здесь очень нравится, братец, — послышался женский голос, пытающийся перекричать музыку, что обволакивала собой каждый дюйм. — Не против моей компании? Нарцисса подсела к Блэку, ставя свой бокал с вином на стеклянный стол. — Я никогда не против твоей компании, — заверил её Регулус, наклоняясь к уху девушки, чтобы та отчетливо смогла расслышать ответ. — У меня встречный вопрос: как ты оказалась в этом эпицентре развязности? Нарцисса хихикнула, прикрывая рот рукой, и собирая подол своего длинного шёлкового платья. Она определенно выглядела лучше любой девушки, находящейся здесь. Будто дива сошла с самих небес, чтобы почтить своим вниманием простых смертных. Нарцисса всегда одевалась так, будто шла на званые ужины аристократов. — Не нужно причислять меня к снобам, Регулус, — она поморщилась, расценивая вопрос брата, как мелкое оскорбление. — Я люблю веселиться, пусть даже здесь нет достойных кандидатов на светские беседы, — она махнула головой на первую, попавшуюся на глаза компанию. Блэк проследил за взглядом кузины в сторону компании подростков, которые играли в какую-то чушь под названием «кто больше налакается, тому приз». Игры для умственно-отсталых, но без того не случались ни одни тусовки, посему следовало просто не обращать никакого внимания. — У тебя появилась ярая поклонница, — заговорщически произнесла Нарцисса, поведя бровью в сторону напротив. — Она смотрит. Блэку не нужно было уточнять, чтобы понять, о ком шла речь. Он прекрасно знал, о ком толкует кузина. — Я знаю, что смотрит, — резюмировал слизеринец, пожимая плечами. — Красивая девушка, — сказала Цисси, сделав глоток из своего бокала. — Она с Когтеврана? — Блэк кивнул. — Слышала, что она из семьи чистокровных волшебников. Тебе бы стоило получше присмотреться к ней. Регулус опрокинул несколько глотков залпом, которые в тот момент встали поперёк горла. С каких пор Нарцисса стала выступать в роли свахи? Молодой человек непонимающе дёрнул головой, сузив глаза. Кузина сразу же просчитала его эмоцию: — Тебе почти семнадцать, Регулус, — начала объяснять блондинка. — Совсем скоро тебе придётся выбрать себе избранницу, с которой ты должен будешь заключить брачный союз. И лучше бы тебе сделать это самостоятельно, пока родители не подыскали тебе свою кандидатуру. Блэк сделал глубокий вдох, чтобы переварить все то, что сейчас вылетало, словно кинжалами изо рта сестры. Слова рубили кровяными лоскутами наживую. Слизеринец не особо любил вспоминать об обычаях в чистокровных семьях, когда молодые наследники, достигая семнадцатилетнего возраста, должны были обзавестись невестами или женихами. Для того, чтобы в дальнейшем заключить брак. Но Блэк называл это обычной выгодной сделкой для обеих сторон. И Нарцисса знала, о чём говорила. Ведь в следующем году, сразу после окончания школы, ей предстоит скрепить себя узами замужества с влиятельным человеком. Внезапно содержимое напитка стало до ужаса омерзительным. Молодой человек поморщился, отставляя от себя тамблер, на дне которого плескались куски льда. То же самое сейчас находилось в его душе. Он мгновенно заледенел, пропуская через себя всю эту информацию. Потому что ему не хотелось жениться на ком-то. Даже, если его будущая жена будет такой же красивой и покладистой, как эта Офелия. До одури манящая в своём коротком платье с бордовыми пайетками на тонких бретелях. Плавно двигающаяся, демонстрируя окружающим свою раскованную натуру. Это не могло не привлекать, верно? Может быть. — Дружище! Вот ты где! — лепетал Барти. Молодой человек бесцеремонно уселся меж Нарциссой и Регулусом, кладя им обоим руки на плечи. — А я вас везде искал, — язык его был до омерзения развязным, и речь слизеринца тяжело воспринималась на слух. — Крауч, ты где так налакался? — взревел Блэк отпихивая руку слизеринца от своего плеча так, будто ему на тело поместили огромного тарантула. — Скажи честно, ты выжрал все запасы алкоголя на этой тусовке? Барти рассмеялся, потирая руки о колени. — Не-е-е-т, — пропел тот. — Я выпил всего парочку рюмок, — он продемонстрировал порции выпитого расстоянием от согнутого указательного до большого пальца. — Эти чертилы явно что-то туда подмешивают, — Барти пододвинулся ближе к Регулусу, делая тон голоса на пару октав ниже. — Да, я так и понял, — Регулус отмахнулся от Барти, с трудом вынося хмельной запах изо рта, в котором концентрат этилового спирта доходил до максимальных отметок. — Тебе нужно проспаться, кретин, — сказал Блэк неумолимо твёрдым тоном. — Я не могу, — заговорщически произнес Барти, еле выговаривая слова. Там явно была не пара рюмок. Скорее, пара-тройка центнеров. Глаза его блуждали, выискивая определенного гостя. — Я жду кое-кого. — Кого? — вмешалась в диалог Нарцисса, до этого момента не желавшая контактировать с Барти. — Флоренс. Это имя прозвучало выстрелом. Упоминание о Снейп прошибло дыру в Блэке, оставляя его плоть окровавленным пятном на этом празднике жизни. Слизеринец никак не ожидал услышать это имя из уст своего непутёвого товарища, который вымораживал его с каждым днём все сильнее и сильнее. И, кажется, неприязнь к этому пьяному придурку стала достигать своего апогея. Он просто хотел нахуй распотрошить его. Запихать органы ублюдка ему в глотку, чтобы тот захлебывался в собственных останках. Чтобы не смог никогда больше произносить её имя вслух. — Твоя ненаглядная не придёт сегодня, — спокойным тоном произнес Блэк, глядя в стену прямо перед собой. Хотя он был готов вывернуть себя наизнанку от подступающей злости, что щекотала его душу. — У неё патрулирование. — Тогда я… — Твою мать, Крауч, — взревел Блэк, вставая с гребанного дивана, обивка которого до единого волокна пропахла мерзостью побуждений Барти. — Хватит блять уже о ней пиздеть. Единственное, что тебе нужно сейчас — свалить нахер и проспаться, а от тебя разит так, что на утро никакое антипохмельное зелье не спасёт. Лицо Крауча окрасилось подозрительно-злостной окраской, и он последовал примеру товарища, вставая прямо напротив. Хорошо, что в комнате грохотала музыка, и услышать парней могли только те, кто находились рядом. Нарцисса встала сбоку, чтобы быть готовой к тому, что потасовка сможет приобрести нежелательный тон в виде рукоприкладства. — А чего ты так реагируешь? — прищурил глаза Барти, становясь вызывающе мерзким. Будто этот мудила владел самой важной информацией в мире. — Может быть, то, что ты сказал мне в Большом Зале — на самом деле, брехня? Блэк взял однокурсника за воротник водолазки, притягивая ближе, брюзжа слюной. — Следи за словами, ничтожество, — голос слизеринца был подобен гортанному рыку, который не внушал ничего хорошего. — Не забывай о том, с кем ты разговариваешь, ты меня понял? Мне абсолютно похуй на твою Снейп, которую ты уже откровенно заебал боготворить. Она тебе так необходима? Пиздуй отсюда, ищи и еби её по тёмным углам. Регулус отпрянул от сокурсника, отдёргивая свои руки с такой силой, что обмякшее тело Крауча практически свалилось на пол. Но Регулусу и на это было всё равно. Он изрядно подзаебался в обществе этого полудурка. Блэк нашёл глазами Офелию. Девушка всё это время, молча, наблюдала за разворачивающейся картиной, хлопая своими непомерно большими глазками, блестевшими от выпитого алкоголя. — Пошли. Слизеринец схватил когтевранку за ладонь, уводя из этого эпицентра пиздеца подальше от людских глаз.***
Бродить по темным коридорам Хогвартса — последнее, что значилось в списке излюбленных дел девушки. Флоренс старалась шагать медленно и размеренно. Слабый свет, льющийся из волшебной палочки, понемногу освещал путь слизеринки, который она должна была обойти в гордом одиночестве. Мерлин, он действительно сделал это. Гребанный Блэк и вправду позволил ей пойти патрулировать без него. Снейп негодовала. Нет. Она была вне себя от ярости, когда осознала, что его самодовольное существо под влиянием раздутого эго не явилось в назначенный час к входу в Подземелья. Блэк сдержал своё слово. Ну, хоть что-то в этой жизни он не нарушил. Ах, да. Ещё он не нарушил свое излюбленное правило — травить её двадцать четыре часа в сутки. Ладно. Не было ничего сложного в том, чтобы обойти несколько длинных коридоров самостоятельно. От этого ещё никто не умирал. Предательское воспоминание о Плаксе Миртл, и их разговоре несколькими днями ранее, просочилось в сознание девушки, защекотав нервишки. Но она пообещала себе, что не станет идти на поводу у собственных страхов. Слизеринке посчастливилось не напороться ни на одну заблудшую душу, которая посчитала нужным слоняться по школе после отбоя. Воспитательные разговоры (если град из нецензурной лексики и угроз можно таковыми считать) значились за её «коллегой», посему она не совсем понимала, что и как говорить нарушителям в момент их поимки с поличным. Но Блэка здесь не было. Поэтому пошёл он к чёрту. Снейп и без него могла бы спокойно справиться. Она могла бы справиться со всем на свете. Со всем, кроме него. Пусть остаётся на своей гребанной вечеринке и веселится. Ей до этого не было совершенно никакого дела. Флоренс сама могла бы пойти туда, чтобы мозолить этому чёртовому слизеринцу глаза. Но гордость и чувство собственного достоинства были выше, чем мимолётное желание доказать что-то Блэку. Она точно не станет унижаться путём привлечения его внимания. Не в этой жизни. Снейп попыталась вытравить эти токсичные перипетии из своей головы, когда последний объект патрулирования был пройден под подошвой её лакированных туфель. Флоренс, довольствовавшаяся собственными заслугами, возвращалась обратно в гостиную Слизерина. Завтра же она проинформирует этого засранца о том, что она прекрасно со всем справилась и без его подачек. Быть может, ему стоит пересмотреть свои планы и свалить с поста старосты. Ведь, как оказалось, больше всех нужно было отнюдь не его самовлюбленной мордашке. Стук каблуков отдавался эхом по стенам тёмного длинного пространства. Этот звук был единственным, что слышала девушка. До того, как она уловила некоторые движения впереди. — Кто там? — пыталась выровнять тон своего произношения девушка, но получалось из рук вон паршиво. Было слышно, что она волновалась, несмотря на напускное спокойствие. Чёртова темнота. — Малышка Флоренс, — прошептал кто-то, кого слизеринка никак не разглядеть по причине отдалённости и слабого света от Люмоса. — Я повторяю свой вопрос, — прочистила горло Снейп, аккуратно подходя ближе. — Кем бы ты ни был, я сейчас же сниму очки за то, что ты разгуливаешь вне положенного времени. Отбой был два часа назад. Белое свечение упало на лицо Крауча, искаженное в жаждущей гримасе. Улыбка походила на похотливый оскал, а глаза блестели безумием вперемешку с опьянением. Прекрасно. Он ещё и пьян. Видимо, его дружок споил и кинул. Ничего необычного. — Ну-ну, пташка, — пропел тот мерзким голосом, сочившимся хрипотцой и распутностью. — Не нужно снимать очки с представителя своего же факультета. Мы же не чужие люди, м? Может, я смогу тебя уговорить сжалиться надо мной? Флоренс нахмурила брови, ловя себя на мысли о том, что ей становится не по себе от того, что он стоял так близко. Девушка мало общалась с Краучем, но была наслышана о том, что он не самый приятный парень в этой школе. Вспомнились слова Лили о том, что от него у неё мороз по коже. Снейп в данную секунду ощущала тоже самое. Парализующий холод, плавно перетекавший в страх, от которого занемела каждая клетка в её теле. Кожа облачилась в гусиную, заставляя каждый дюйм проходиться мурашками. — Слушай, — медленно начала та, сбрасывая с себя липкое чувство фобии. — Я не понимаю, чего ты от меня хочешь. Но если ты сейчас же не уберешься в свою спальню, то мне придётся доложить о тебе декану факультета. Не будь придурком, и не подставляй свой же факультет. Крауч не двинулся с места, продолжая блуждать своими крысьими блюдцами по телу слизеринки. От этого жеста становилось некомфортно. Девушка сложила руки на груди, чтобы хоть как-то заставить слизеринца перестать пожирать её глазами. Снейп сделала шаг в сторону, чтобы обойти Барти, но тот перегородил ей путь. Слизеринка повторила попытку бегства, но и та не увенчалась успехом. Подобное выкидывал Блэк, когда пытался вывести её на эмоции, но его поступки чувствовались по-другому. Девушка не видела в них отчетливой опасности, а сейчас все буквально вопило о том, что нужно было уносить свои ноги. — Отлично, Крауч, — она подняла обе руки в оборонительном жесте. — Оставайся здесь, сколько угодно. Но завтра о твоем нарушении узнают абсолютно все. Я гарантирую. Флоренс развернулась, чтобы добраться до гостиной другой дорогой, но внезапно её руку обхватила чужая, более сильная, притягивая к себе. — Я же сказал, давай договоримся, — прошептал Крауч в её волосы, поглаживая при этом участки ниже спины, у основания ягодиц. — Пусти меня, идиот! — девушка попыталась увернуться, но Крауч усилил хватку, не давая девчонке шанса на побег. — Блэк говорил, что ты прыткая, — он развернул её к себе спиной, подталкивая к ближайшей каменной стене. — Но я не думал, что настолько. Не переживай, мне нравятся бойкие. Так будет даже интереснее. Какого чёрта он упомянул Блэка? С чего бы им, вообще, разговаривать о ней? Только, если не… Желание. Нутро Снейп с грохотом повалилось вниз, сквозь тысячелетний грунт. Ассоциации перенесли её мысли в тот злополучный день, когда Блэк пообещал, что поквитается с ней. Блэк продал её. Отдал свое желание, чтобы Крауч порезвился с ней? — Барти, я прошу тебя, — она закусила губу до крови, чувствуя, как по щекам струями потекли слезы. Соленая жидкость смешивалась с алой струйкой, олицетворяя ужас, поселившейся на лице слизеринки. Но он не слышал её. Руки парня бесцеремонно бродили по её хрупкому телу, которое могло расколоться на миллион осколков, как и её душа, когда она осознала, что её отдали, словно вещь, которой можно делиться. Крауч шептал на ухо что-то несвязное, поднимая подол юбки, попутно разрывая колготки. Сухими губами он проводил по её шее, от чего девушка морщилась, пытаясь отстраниться, но все было безуспешно. Она была загнанной овцой мерзким шакалом, который был готов наброситься на неё сию же секунду. Он расставил ноги Флоренс шире, протиснулся меж её конечностей. Нижний элемент одежды уже был задран на живот, оставляя его взору то, что было под юбкой. — Сейчас мы повеселимся, — Крауч сжал её волосы, оттягивая голову к своему лицу. Направляясь к губам слизеринки, его пальцы стягивали с девушки нижнее белье. Снейп в жизни не помнила, когда она могла так сильно плакать. Навзрыд, умоляя прекратить. Девушке казалось, что она находилась в подобие вакуума, так как её просто никто не слышал. Ни её просьб, ни громких всхлипов. Ничего. Только она, разорванная одежда и раздолбанная в хлам психика. Затем пришло озарение. Принятие ситуации. Она поняла, что, если сама не попытается выбраться из этого дерьма, то вряд ли кто-то прибежит к ней, чтобы помочь. Когда Барти хаотично нашёл основание её рта, то девушка с силой прикусила его язык — свирепо, до крови и болезненных язв. То, чего заслуживал придурок. Парень яростно взревел, выругавшись себе под нос. Он отвлекся, но после возвратил свое внимание на слизеринку, одергивавшую юбку. — Дрянь, — проревел тот, хватая её за рубашку, — перечить вздумала? Такой суке, как ты, нужно быть благодарной, что чистокровный, вообще, захотел отыметь тебя. Ты — грязнокровная шлюха, — слизеринец хлестко сиганул по её щеке, оставляя на теле лязг от грубого прикосновения и багровый рубец. Удар повторился, но с более явной жестокостью. Флоренс ухватилась за лицо, приглаживая место, которое сквозило болью. Она не сразу осознала, что происходит, но быстро вернула свою координацию. Затем ощутила, как спина с треском ударилась о стену, выбивая из тела весь оставшийся дух. Девушка жадно хватала ртом воздух, который в данную секунду являлся для неё на вес золота. Крауч держал её за горло, вбивая в стену. Снейп попыталась увернуться, но задела голову о камень, рассекая бровь, ухо до крови, и чуть сдирая кожу у основания виска. Агония из мучительных ощущений настигала её, но девушка понимала, что если он продолжит, то завтра она станет таким же хладным трупом, как та, с кем она болтала в заброшенном туалете. Флоренс со всей силой, что осталась у неё после таких измывательств, ударила между его ног, чтобы тот охладил свой пыл. Крауч скрутился пополам, вопя на весь коридор. Это дало фору слизеринке, чтобы убраться прочь. Схватив свою палочку, что выпала из рук, она умчалась в Подземелья. Подальше от этого чудовища. Подальше от всех. А главное от самой себя.