***
Сырость проходила сквозь тело, врезаясь острыми когтями в душу. Все окружающее пространство пестрило безысходностью и смятением. Даже этот тихий коридор Подземелий убивал своим забвением и темнотой. Вокруг не было ни души. Лишь одинокий слизеринец стоял, оперевшись о промозглый камень. Блэк молча взирал в пустоту, моля разум о том, чтобы прекратился это бессвязный поток эмоций. Хотелось соткать себе былую отрешенность, прозябая в равнодушии и напускном фарсе. Но любая попытка примерить на себя маску самозабвенного ублюдка с треском оканчивалась неудачей. Регулус ощущал, как злость на самого себя убивала в нём желание жить. Ему хотелось потуже затянуть петлю, чтобы та испустила из него весь дух вперемешку с неправильными мыслями. Чтобы те с треском разбились о положение суровой реальности. Как бы ему хотелось вытравить из себя тот порыв, что заставил прикоснуться к этой блядской полукровке. В голове непрерывно вертелась череда вопросов. Какого хера ты сделал это? Что тобой двигало в тот момент? Похоть, граничащая с безумством от того, что ты так долго мечтал указать стерве на её место? И где же оно оказалось — не под твоим ли вздымающимся телом? Ответ, вертевшийся на языке, на вкус был как стеклянное крошево, обломки которого разрезали артерии изнутри. Заставляли содрогаться от стыдливости. Когда ты бежишь, обожженный собственными желаниями, в страхе от наступающей реальности. Когда мечтаешь стереть с себя остатки вожделения к этой суке. Ты просто становишься одним большим комком мерзости. На задворках сознания появляется старший брат собственной персоной. Его рот искривлен в подобие надменной улыбки, а до твоего слуха доносится та самая фраза, способная уничтожить тебя в тот самый момент, когда ты думаешь, что уже мёртв. Но нет. Слова начинают бить под дых, заставляя тебя содрогаться от правдивости сказанного. Что бы сказала мамаша, узнав о связи с полукровкой? Вальбурга бы не простила. Никогда. Она бы не дала и малого шанса на искупление этого греха. Регулус знал о тягости характера матери не понаслышке. Женщина была сурова и непреклонна в своих взглядах. Узнав она о том, что её любимый младший наследник почти предал свою семью, была бы убита горем. Эти факты так и пестрили выкриками о том, что ты гребаный предатель крови. Неугодный Блэк. Мальчишка, ведущийся на красивое тело этой полукровки. Гормоны взыграли? Какой же ты жалкий ублюдок, Блэк. Такой же никчёмный, как твоя сестрица Андромеда, вышедшая замуж за проклятого магла. Слизеринец хотел, чтобы всё это было лишь страшным сном. Жутким кошмаром, от которого ты просыпаешься в холодном поту, задыхаясь и пытаясь выискать в реальности хотя бы каплю надежды на здравый рассудок. Как бы Блэк сейчас хотел, чтобы всего этого с ним не случалось. Чтобы все оставалось на своих местах. Он — наследник своей семьи. Лучший из лучших. Мечтает примкнуть к Тёмному Лорду и служить ему до конца своих дней. Чтобы больше не было этих сложных перекрестных дорог, где ты стоишь посередине, пытаясь выбрать правильный путь. Блэк хотел так, как раньше — быть твердым в своих убеждениях. Сейчас же Регулус запутался. Слизеринец больше не знал, что является верным. Было ли правильным трахаться с полукровкой, закрывая глаза на позор, что он привносил в свою семью? Или же стоило забыть о ней навсегда, не изменяя собственным принципам? Но было поздно выбирать. Блэк уже почти сделал это. Снейп отпечаталась на его теле и в его разуме на пыльной парте в заброшенном кабинете. И он будет самым отчаянным лгуном, если скажет, что ему не понравилось. Самый пиздец заключался в том, что ему до ахуения понравилось чувствовать её. Повторил бы? Разумеется. Много. Много раз. Претворил бы свои фантазии в жизнь, осмеливаясь перейти дорогу собственной семье? Нет. Никогда. Наверное. Пусть всё, связанное с этой сукой останется лишь в его мыслях. Потому что мысли Блэка пестрили полукровкой. Он думал о ней. Постоянно. Непрерывно. Думал о Снейп, когда возвратился в Подземелья из бывшего кабинета Трансфигурации. Помнил каждое движение девчонки, вколачивая свои ладони в кафель мужской ванной. Пытался согнать напряжение, рассекая о треснувшую плитку свою плоть до порезов, сочившихся алой жидкостью. Смотри, блять. Смотри на свою ебучую чистую кровь. Такую кристально чистую, что она могла бы стать лакмусовой бумагой совершенства. Болезненные ощущения помогали ему унять былое возбуждение. В тот момент Блэк будто наказывал себя за все те ошибки, что он посмел совершить. Регулус вспоминал о ней, когда сидел на этом ебучем собрании в душном классе. Думал о поганой полукровке, когда Офелия пыталась вернуть Блэка всеми силами, но тот был непреклонен. Ему не хотелось от когтевранки и доли того, что могла предложить ему упрямая слизеринка. Регулус думал о Снейп и сейчас, находясь в холодном коридоре Подземелий. Размышлял о том, что уничтожит её сразу в тот момент, когда стерва наконец-то соизволит прийти сюда. Их патрулирование началось минут двадцать назад. Блэк уже привык к её систематическим опозданиям, он бы мог проигнорировать эту выходку. Мог, но не сейчас. Не в тот момент, когда он был взбешен собственными воспоминаниями о ней. От былого чувства безысходности не осталось и следа. Теперь он был зол и ему хотелось сполна насытиться эмоциями Снейп. Отыграться на ней. В голове волчком вертелась лишь одна мысль. Причинить ей ту же боль, что испытывал он сам. Блэк не должен спустить все на самотек. Слизеринцу хотелось вдоволь поиздеваться. Она, наверное, уже столько всего надумала себе после того неудавшегося траха, фантазируя о том, как они будут ходить под ручку по школе. Какая же смехотворная хуйня. Он никогда не позволит Снейп даже задуматься о таком. Она была всего лишь одной из многих. То, что им двигало, когда он ей помогал и пытался всячески заполучить её внимание — не что иное, как простое желание заполучить драгоценный трофей. Блэк просто поиграл ею, а теперь может выбросить. Вот так просто. Без единого зазрения совести. Красивая игрушка с приятным телом — не более. Тогда какого хуя душу прожгло от увиденного? Блэк почти впал в кататонический ступор. Его конечности парализовало, а мозг будто перемололи, и теперь он не мог выдать ни одной добротной мысли. Снейп, идущая рядом с Петтигрю. Выколите Блэку глаза, или он сделает это самостоятельно. Слизеринка не спеша ступала по брусчатой выкладке, перекидываясь фразами с гриффиндорским утырком. Блэк еле удержался, чтобы не засмеяться от собственного бессилия. Нет, ни черта. Его ничуть не задела эта сцена. Блэк в порядке. В полном. Его хваленая отрешенность и бравые слова о том, что он мечтает уничтожить полукровку все ещё оставались при нём. — Питер, думаю, дальше я сама справлюсь, — Снейп остановилась неподалёку от однокурсника, взирая на своего дружка. — Уже слишком поздно и тебе нужно возвращаться в гриффиндорскую башню. И, пожалуйста, не попадайся на глаза Филчу, — она смущенно поджала губы, передавая лохматому уроду какую-то книжку в руки. Ой, блять. Какая забота. Интересно, а сучка-Снейп также страстно вычищала рот Петтигрю своим языком, пока Блэк, как последний кретин, выжидал минуты её прихода? Он даже думать об этом не станет. Ни за что. — Спасибо, Флоренс, — гриффиндорский уродец забрал из её рук фолиант, пихая в свою дырявую поношенную сумку. Он почти позволил себе обнять девчонку, но, видимо, собственная трусость не позволила ему совершить столь дерзкий поступок. Регулус нервно сжал кулаки. Слизеринец бы раскромсал череп Петтигрю. Он в этом не сомневался. — Мы же увидимся в эту субботу? — Разумеется, — она продолжала выжимать из себя все соки дружелюбия, нервно заправляя выбившийся локон за ухо. — Встретимся на том же месте. Доброй ночи, Питер. — Доброй ночи, Флоренс, — блондин обрамил свою рожу глупой улыбкой, а после метнул короткий взгляд на Блэка, который чуть облокотился о стену, устало вглядываясь в силуэты парочки. — Удачи тебе на патрулировании. — Спасибо. — Да проваливай ты уже нахуй отсюда, — гаркнул Блэк, отстраняясь от холодного камня. Брюнет был не в силах больше терпеть эти обмены любезностями. Петтигрю остановился, медленно разворачиваясь к слизеринцу, но Регулус только и ждал, когда гриффиндорское чучело наконец поведется на едкую провокацию. Петтигрю сделал несколько шагов по направлению к Блэку, но Снейп аккуратно схватила край мантии блондина. — Прошу, Питер, — она потянула сжатый кусок ткани на себя, пытаясь вразумить гриффиндорца, не вестись на эти манипуляции. Умная девочка. Далеко пойдёт. — Не нужно. Он не стоит того. Блэк ухмыльнулся, выказывая свою победоносность. Но внутри было такое чувство, что каждую его кость ломает от взгляда на то, где сейчас находились пальцы Снейп. Слишком близко к другому. Слишком далеко от него. Бросив взгляд, полный презрения, Петтигрю сжал ладонь Снейп, поглаживая фаланги её пальцев. Наконец, он соизволил отпрянуть от слизеринки, уходя прочь из тёмного коридора Подземелий в свою львиную нору. Снейп в своей излюбленной манере самодовольной суки, прошла мимо молодого человека, даже не удостоив того взгляда. Лишь край её рюкзака чуть задел ладонь брюнета. Это доводило Блэка до белого каления. Она менялась со скоростью света. Минутой ранее она была благосклонным ангелом, блаженно щебечущим с львиным отродьем. А теперь она снова стала сущей стервой. Сейчас она пытает слизеринца своим невниманием. И он был взбешен. — Ну и чем таким важным ты занималась с Петтигрю, раз мне пришлось ждать тебя двадцать минут? — взревел слизеринец, догоняя однокурсницу. Блэк переступил ей дорогу, вставая напротив. Девчонка давно уяснила для себя, что пытаться уйти от его вопросов — это плохая идея. А Блэк ждал. Ждал, когда он скажет полную чушь в своё жалкое оправдание. Или сделает, блять, уже хоть что-нибудь, чтобы он почувствовал, что она здесь. Что ей не всё равно на него. Он сдыхал от её равнодушия. Как бы он ни пытался убедить себя, что она была одной из многих. Как бы ни изворачивался, стараясь прикрыться собственной избитой черствостью, Блэк понимал, что нуждался в ней. Он бы не позволил, чтобы Снейп нашла кого-то более достойного её внимания. — Какое тебе дело до этого? — Снейп держалась ровно, стараясь не показывать и долю эмоций. Вздернутый подбородок, подрагивающая рука, сжимающая лямку рюкзака. Всё в ней было непоколебимо. Каждое чёртово движение пестрило равнодушием. Но Блэк не дурак, он не поведется на эту сучью выходку. — Моя личная жизнь тебя не касается. — Касается, — произнес Регулус, не до конца осознавая, что он позволил себе ляпнуть. Но позже осек собственный глупый поток мыслей, прочищая горло. — Касается, когда я должен блять стоять здесь, как последний кретин, дожидаясь, пока ты ублажишь этого крысеныша. — Блэк, — устало произнесла она, вздыхая, явно не в силах продолжать эту дискуссию. — Я не понимаю, чем вызвана такая бурная реакция. Если ты ревнуешь, то… — Ревную? — этот вопрос почти разрезал клапаны сердца, доставая оттуда жгучую истину. Да, он ревновал. Он мечтал отыграться на гриффиндорце, чтобы тот даже не смел смотреть в сторону Снейп, а уж тем более касаться её. — Ты, должно быть, что-то перепутала. Я, конечно, знал, что ты будешь выдумывать себе разное о том, что произошло прошлой ночью, но чтобы говорить такой явный бред обо мне, — парень фальшиво рассмеялся. Смех его был подобен истерике, которая пыталась затмить собой реальное положение вещей. — Запомни, Снейп. Ты никогда не удостоишься такой чести. Я никогда, слышишь? Никогда не стану ревновать такую, как ты. — Отлично, — она пожала плечами, обходя слизеринца. — Отлично, — вторил тот, обгоняя её шаг, чтобы выровняться с девчонкой. — Знаешь, мне даже нисколько не понравилось. Я про то, что было вчера в классе, — он состроил гримасу в попытках сильнее уколоть слизеринку. — Мне тоже. Рада, что мы пришли к общему мнению. — Я запрещаю тебе видеться с Петтигрю. Фразы прозвучали одновременно. Эхом отбились от каменных стен, проникая глубинно в каждого. Снейп остановилась, поворачиваясь к Блэку. Её непоколебимость знатно пошатнулась, ибо сейчас девушка выглядела чересчур взволнованно. Словно Регулус смог достать до её болевых точек. — Что? — медленно спросила слизеринка, пытаясь разглядеть в лице слизеринца хотя бы толику ответов. Но их не было. Потому что Блэк сам не понял, как сказал это. Но желание отгородить Снейп от этого влюбленного гриффиндорского полудурка было настолько велико, что он не мог просто так отдать её в эти смрадные руки. — Что слышала, — ответил Блэк, не снимая маски непринужденности. — Гриффиндорский утырок отвлекает тебя от важных дел. Ты должна думать о патрулировании и предстоящем бале, а не о том, как зажиматься с Петтигрю по углам, идиотка. — Слушай, — она подошла к нему чуть ближе положенного расстояния. Темно-синий омут встретился с мокрым асфальтом, и это дало трещину в упрямости Блэка. — Ты не смеешь мне указывать, ясно? Я буду проводить с Питером ровно столько времени, сколько захочу. И твои детские причуды меня совершенно не интересуют. — Не будешь, — перечил Регулус, настаивая на своём. — Буду! — воскликнула Снейп, толкая слизеринца в грудь. — Ты не можешь раздавать свои долбанные указания. У тебя на это нет никакого права, Блэк! В этом мире не всё принадлежит тебе, — она глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. — Разговор окончен. Вот она — эмоция в чистом виде. Такая настоящая, живая, горячая. Как знойный июльский день в разгар лета. Как обжигающий алкоголь, льющийся по гортани, проникая в сосуды организма. Снейп шло то состояние, в котором она сейчас прибывала. Чистая экспрессия. Строптивость, от которой можно было сойти с ума. Манящая, желанная. Такую Снейп он привык видеть. Такая Снейп ему нравилась больше всего. Блэк вдруг понял, что мог отдать всё своё состояние, лишь бы этот взрывной омут синего моря никогда его не отпускал. Брюнет готов был вечность прозябать в перипетии её шоколадных локонов, вдыхая запах цветущего дерева. Снейп практически отшатнулась от Блэка, когда тот перехватил её галстук, приближая лицо ведьмы к своему. Он изучал то, как предательски блестели её глаза, пока она смотрела на него. Как бы Снейп не пыталась выглядеть стойко, распыляя на него свой гнев, в расширенных зрачках читалось неприкрытое удовольствие от его прикосновений. Ей нравилось. Снейп сопротивлялась, но в глубине души ликовала от того, что парень находился рядом. Кончиками пальцев он отодвинул воротник рубашки, чтобы увидеть то, что хотел. И он увидел. Этого было достаточно, чтобы перекрыть свиданку с придурком Петтигрю. — Ты не свела их, — констатировал факт Блэк, довольствуясь собственным величием. Следы от его губ красовались на её шее. — Я просто не успела, — смущенно возразила Снейп, касаясь пальцами руки слизеринца, чтобы поправить воротник. — Не обольщайся. Пара мазков по её вздымающейся груди, и он отпрянул от тела волшебницы, чувствуя, что уже начал скучать по её прикосновениям и рваному дыханию. — Возвращаясь к той теме, — он попытался прийти в себя, слизывая с собственных губ желание, сказать ей то, чего она не заслуживала. — Я не шучу, Снейп. Ты не будешь больше видеться с Петтигрю. Точка. Снейп уже было открыла рот, но Блэк опередил поток её мыслей, разворачиваясь, чтобы пройти вглубь коридоров. Слизеринец был доволен собой. Он упивался своим величием. Как и было задумано — он поставил девчонку на место. Пусть думает, что хочет. Главное, что последнее слово оставалось за ним. Всё в этом мире следовало за Блэком.***
Хогсмид, на удивление, встретил прохладными объятиями. Дождь лил непрерывно уже несколько суток, и это было совершенно под стать поздней осени. Хмурые тучи не смели рассеиваться, укрывая собой чистое небо. Казалось, что солнце не бывало в этих краях уже целую вечность. Было глупо и опрометчиво надеяться на то, что погода в шотландских краях, наконец, смилуется. Ливень ледяными каплями продолжал застилать собой всю прилегающую территорию. Густой туман пробирался сквозь поляны, оседая над кустами в виде белоснежной дымки. Приходилось изрядно напрягать зрение по дороге в деревню, чтобы разобрать очертания тропинки. Дорога заняла бы куда меньше времени, если бы не влажность почвы под подошвой обуви. Ботинки то и дело проваливались в грязевую кучу, задерживая ход учеников. Лили, Марлин и Флоренс шли впереди, как полагается главной старосте, и её правой руке на сегодняшний день. Девушки держались за руки, стараясь удерживать друг друга от напасти падения в лужи. Всю дорогу Лили расспрашивала Флоренс о том, как прошло её первое занятие с Питером. Слизеринка посчитала нужным поведать лишь о части своих воспоминаниях прошлых дней. Снейп посвятила Эванс в те подробности событий, где не фигурировал Блэк. Естественно, Флоренс никак не могла поделиться с гриффиндоркой тем, что посмел сказать ей однокурсник, когда они остались наедине в Подземельях. Флоренс и сама, если честно, не до конца понимала, как ей нужно было реагировать на эти приказы Блэка держаться от Петтигрю подальше. Всё это больше походило на поток бессвязных, ревностных речей. Но от этого осознания не становилось легче. Девушка всё также была запутана в собственных мыслях, отравляющих её рациональный ум и хладный рассудок. Когда-то Снейп уже давала себе слово не добираться больше до сути мотивов Блэка. Она ослушалась себя, и это непослушание сыграло с ней злую шутку. Больше она не станет таким промышлять. С неё было довольно. Один поцелуй ничего не значил. Ни для Флоренс, а уж тем более, как оказалось, ни для Блэка. Случайность, приправленная взбушевавшимися гормонами. Слизеринцы были слишком увлечены друг другом последнее время, и это всё вылилось в нечто неприемлемое. Этого больше никогда не повторится. Блэк — пустое место в биографии Снейп. Да, точно. И никак иначе. Было легко рассуждать подобным образом, когда самодовольный брюнет плелся где-то сзади и слизеринка не могла видеть его фигуру. До неё лишь доносились возгласы его дражайшей подружки, которая постоянно жаловалась на дождь и на то, как её лакированные туфли промокли до нитки. Какая же она глупая. Как он вообще её выносит? Но, видимо, Блэка это ничуть не раздражало. Он смиренно шёл с ней под руку, придерживая её аккуратную ладонь. Всё в этой Офелии было выточено до мелочей. Красные туфельки, на которых красовались застежки с рубиновыми окантовками. Короткая шуба из кроличьего меха, атласная юбка чуть выше колена. Белоснежные локоны были аккуратно убраны в хвост, а передние пряди спадали по её кукольному личику. Она была самой идеальной девушкой на планете, кажется. Нужно быть глупцом, чтобы не замечать такой явной красоты. И Блэк, по всей видимости, не входил в это число. Флоренс окутал холод с ещё большим рвением, заставляя поджилки сотрясаться. Внутренности обдало спазмом, от чего было невозможно сделать хотя бы один вдох. И было неясным — это следствие погоды, или укол ревности заставил Снейп почувствовать физическое недомогание. Справившись с погодными условиями, ученики наконец смогли добраться до Хогсмида. Как и было обещано Офелии и Марлин, девушки отправились прямиком в торговую лавку «Зонко» для покупки различных шуточных штучек, а после им следовало заглянуть в магазин волшебных украшений. Фланнаган, естественно, потащила за собой своего новоиспеченного парня, чтобы тот, не дай Мерлин, не смог сбежать от неё. Эта выходка спровоцировала закатывание глаз у Флоренс, и, к её счастью, этого никто не заметил, кроме Лили, но та посчитала нужным не комментировать реакцию подруги. Эванс и Снейп решили, что лучшим коротанием времени будет привычный маршрут, которому следовали девушки каждый поход в Хогсмид. К тому же, Лили всё же шла на бал, посему гриффиндорке были просто необходимо прикупить нужную одежду и бижутерию, чтобы затмить каждую на этом празднике. Прогулявшись до «Шапки-невидимки», девушки с затаенным дыханием вошли внутри и… буквально впали в ступор. Им крайне повезло, ведь, как правило, посреди недели деревня пустовала из-за отсутствия учеников, и была большая вероятность, что праздничные наряды не раскупят. В магазине царила атмосфера лоска и красоты. Абсолютно все пестрило яркими нарядами. По правую сторону от учениц располагались полки с повседневной одеждой, но те не особо интересовали девушек. А вот по левую сторону, в углублении бутика, виднелись манекены, облаченные в карнавальные костюмы. От вешалок с пленительной одеждой невозможно было оторвать взгляд. Флоренс прошлась чуть дальше, исследуя каждый шов, дотрагиваясь до каждой мягкой ткани, в которой ладони просто утопали. Настолько приятной та была на ощупь. — Это просто невероятно, — прошептала слизеринка, ухватываясь взглядом за очередное платье, идеально сидевшее на одном из манекенов. — Да-а, — подхватила Лили, примеряя на себя платье лилового цвета с сетчатыми рукавами и выемками на спине и груди. — Всё такое волшебные! Глаза разбегаются. — Добрый день, девушки, — в торговом зале показалась молодая консультантка в униформе. Её звали Кэтрин — так гласило имя на бейдже. — Могу ли я вам что-то подсказать? У нас совсем недавно была поставка к Хэллоуину — всевозможные наряды к всевозможным тематическим вечеринкам. — Звучит многообещающе, — улыбнулась Лили, доверяясь всецело вкусу Кэтрин. — Я хочу посмотреть всё! Так и произошло. Флоренс смиренно сидела на кожаной кушетке горчичного цвета, допивая третью кружку зелёного чая. Ожидание было подобно мукам. Но чего не сделаешь ради подруги, верно? Приходилось идти на такие жертвы, лишь бы Лили смогла, наконец-то, выбрать нужный наряд, подчеркивая свою огненную красоту и солнечную неповторимость. — Флоренс, — позвала Лили из примерочной, — я не могу выбрать, подходит ли мне это платье. Мне срочно нужна помощь и мнение со стороны. Слизеринка неохотно привстала с кресла, направляясь в комнату, занавешенную такими же горчичными шторами, под стать мебели. Войдя внутрь, девушка ахнула от удивления. Шёлковое платье на тонких бретелях изумрудного цвета идеально сидело на Эванс, подчеркивая среднего размера грудь, тонкую талию и бедра. Ткань струилась по фигуре, спускаясь прямо к лодыжкам. Наряд прекрасно сочетался с цветом глазных радужек гриффиндорки, а также полностью подходил под рыжий оттенок волос, который при искусственном свете больше походил на красный. — Ты выглядишь… — запнулась Флоренс, подбирая подходящий комплимент, но от красоты увиденного все слова разом позабылись. — Тебе не нравится? — смутилась Лили, комкая подол платья. — Нет, что ты! — слизеринка подошла ближе, чтобы лучше рассмотреть каждую деталь. — Ты выглядишь просто потрясающе! Настоящая принцесса Гриффиндора! Ты затмишь всех на этом празднике. Я гарантирую это. Лили моментально просияла, улыбаясь. Повернувшись к зеркалу, она несколько раз покружилась, чтобы точно убедиться в том, что наряд полностью подходил ей. Правильно говорят — ты всегда интуитивно чувствуешь, когда вещь идеально подходит тебе, раз не можешь перестать смотреть на неё. Также сейчас было и у Эванс. — Жаль, что ты не пойдёшь, — вдруг лицо гриффиндорки окрасилось печалью, и блеск в глазах моментально потускнел. — Ты бы выглядела ещё лучше в нарядах из этого магазина. — Обещаю, когда-нибудь мы сможем это проверить, — заверила подругу Флоренс, вставая за ней, чтобы гриффиндорка смогла разглядеть подругу в отражении зеркала. — Это всё из-за?... — Да, — поспешила перебить слизеринка, не желая продолжать эту тему. — Из-за того самого. — Я просто не понимаю, — покачала головой рыжеволосая, спуская по плечам бретели платья. — В чём проблема пойти на бал в свой день рождения? Ты же не будешь его праздновать. И я не буду, если ты попросишь! — Лили умоляюще взглянула на Флоренс, но та была решительно настроена в своих действиях. Снейп ненавидела свой день рождения и никогда его не отмечала. Нынешний год не станет исключением, даже если придётся пожертвовать походом на школьную вечеринку. — Лили, поверь, день рождения — это не единственная причина, по которой я не хочу туда идти. К тому же, я уже пообещала Питеру позаниматься с ним в эту субботу. Думаю, если откажу ему, то это разобьёт ему сердце, — Флоренс лениво присела на пуф подле зеркала, листая волшебный глянец. — О, — Лили заговорщически протянула гласную, отвлекаясь от избавления шелка на своей коже. — Значит, ты всё-таки нашла с Питером общий язык? — её надбровные дуги взмыли вверх, а рот вытянулся в улыбке. — Тогда, конечно, не стоит портить ваше свидание… Лили почти озвучила свои гнусные мысли, но Флоренс скрутила журнал и хлопнула им пару раз по плечам гриффиндорки. Та излилась смехом, продолжая выкрикивать что-то, вроде «сладкая парочка», «помни, Флоренс, приличные леди на втором свидании не целуются!» и прочее, от чего лицо слизеринки залилось румянцем. — Ты до ужаса невозможная женщина! — возмущалась Флоренс, хватаясь за живот, который разболелся от смеха. — В этом и заключается моя изюминка, — Лили вздернула подбородок, подводя ладонь к затылку, изображая корону. — Гриффиндорская принцесса — невозможная из всех невозможных! Флоренс фыркнула, подавая подруге её джинсы и вязаный свитер. — К слову о невозможных вещах, — вдруг голос Эванс стал максимально серьезным. — Я порылась в библиотеке и нашла некоторые фолианты с нужной литературой, которые смогут объяснить трактовку твоих снов. — Мы можем заняться этим через неделю, — предложила Флоренс, поджимая губы, перенося свой разум в привычное русло переживаний и опасений. — В ближайшее время я буду занята. — Да, я помню, — взгляд Лили вновь стал хитрым. — Встреча с прекрасным принцем — Питером! — Мерлин, Эванс! — воскликнула Флоренс, кидая в подругу бархатную подушку. — Когда-нибудь я точно надеру твою задницу! Схватив подушку, Лили закатила глаза. Флоренс, вспомнив, что обещала брату прикупить несколько презентов, оповестила подругу о том, что ей нужно отлучиться. Девушки договорились встретиться через полчаса около «Сладкого королевства». Перешагнув порог магазина с заветными сладостями, Флоренс с наслаждением вдыхала каждую приторную частицу. Была бы воля слизеринки, она бы точно осталась в этой сладкой лавке на всю свою жизнь. Проходя мимо движущихся полок с товарным ассортиментом, Снейп рассматривала каждый продукт на наличие отличительных узоров. Все десерты были подобны произведению искусства. В корзинке были выложены испеченные крендельки идеальных форм. Кексы с разукрашенными шапочками были расставлены на подносах. К Хэллоуину решено было добавить рисунки тыкв и приведений. Леденцы на палочке манили своими пестрыми цветами, а также тем, что они каждые десять минут меняли свою расцветку, и, соответственно вкусовую наполненность. Мармелад в сахаре раскупали просто ежесекундно. А сколько было шоколадных конфет! Просто не счесть! Это было самое настоящее блаженство. Слизеринка радовалась так, будто снова оказалась на третьем курсе и впервые посетила «Сладкое королевство». Но счастье оказалось таким недолговечным. Набирая в небольшой мешочек по немного каждого вида конфет, Снейп ухватилась глазами за наблюдающей парой серебристых радужек. Взгляд был прикован к ней через стеклянную витрину с противоположной стороны. — Я бы посоветовал тебе не налегать на сладости, а то парочка таких вылазок в Хогсмид, и не сможешь влезть ни в одну одежду приличного размера, — иронично произнёс Регулус, кивком головы указывая на бедра, очерченные юбкой-карандашом. — Очень мило с твоей стороны, Блэк, — состроила недовольную гримасу Флоренс, продолжая складывать в кулёк конфеты для Северуса. — Но лучше бы ты следил за своей девушкой. Как же расстроятся твои аристократичные родители, если увидят, какое страшилище ты привёл в их дом, — парировала та, едва сдерживая себя, чтобы не наговорить лишнего. Блэк чуть приподнял уголки губ, обходя перегородку, чтобы обмениваться любезностями с слизеринкой без стеклянных преград. Брюнет встал поодаль от Снейп, делая вид, что разглядывает название всевозможных вкусов карамели. — Она не моя девушка, — непринужденно произнёс Блэк, периферийным зрением наблюдая за реакцией Флоренс. И та не заставила себя ждать. Снейп отвлеклась от своего занятия, поворачиваясь, удивленно взирая на Регулуса. Эта новость чувствовалась хлестче оката ледяной водой, когда ты стоишь, одетый во сто слоев одежды. Флоренс была почти уверена в том, что Фланнаган и Блэка что-то связывало. Слизеринец перевёл внимание на изумленное лицо однокурсницы, едва скрывая свою ухмылку, а вот кошачий прищур трактовал, что Регулус был максимально доволен таким реагированием. — Да? Вопрос вырвался сам по себе, будто по щелчку пальца. Фраза походила на фитиль, разжигаемый переизбытком эмоций слизеринки. Пройдись по ней огнем и все воспламенится, оставляя после себя лишь таявший воск. Снейп была подобна статичной фигуре, едва удерживая в руках горсть сладких презентов. — Да, — Блэк наклонился ниже к её раскрытой ладони. Он откусил часть от конфеты, доходя до ореховой начинки, а после прошёлся языком по коже Снейп, слизывая след от подтаявшего шоколада. — Ммм. Вкусно, — он чуть прикоснулся губами к трепетной плоти, а серо-ледовитый взор пронзил девушку, проникая в её душу с каждым взмахом ресниц. Флоренс распахнула глаза, следуя за каждым вожделеющим движением слизеринца. Девушка чувствовала, как в легких образовался недостаток кислорода, и, кажется, она совершенно забыла, какого это — дышать. Этот самодовольный кретин вытворял абсолютно ненормальные вещи у всех на виду. И эти до ужаса противоестественные действия порождали в голове девушки самые необузданные мысли. До головокружения бурные соображения, из-за которых, подогреваясь, вскипала кровь от приятных, физических импульсов. Блэк продолжал изучать каждую эмоцию Флоренс, удостоверяясь в том, что ей нравилось чувствовать его так близко к себе. И самое удивительное в этом — ей претило осознание того, что он никому не принадлежал. Глупо было полагать, что он когда-либо мог стать её. Но, когда парень вытворяет с твоим телом подобные вещи, всё смело сводится к парадоксальным суждениям. Ухмылка намертво приросла к его абсолютно-невероятно-красивому лицу. Снейп чувствовала, что могла свалиться прямо на мраморный пол этого магазина. — Добрый день! — где-то вдалеке послышался радушный голос продавца лавки со сладостями. — Только сегодня для влюбленных действует специальная акция… — Никакие мы не влюбленные, — ощетинилась Снейп, одергивая руку от Блэка. Кожа приятно покалывала там, куда прильнули его губы минутой ранее. — Тогда я могу предложить вам нечто иное, — опомнился продавец, доставая с одной из полок фиолетовую коробку. — Шоколадные котелки! Но не совсем обычные. Они наполнены зельем, способным указать на вашу тайную симпатию… — Сэр, Вы в курсе, что торговать, а тем более спаивать несовершеннолетних приворотным зельем — это противозаконно? — возмутилась Флоренс, щуря глаза. Она прекрасно знала, чем чреваты зелья подобного типа. Испробовать на себе совершенно не хотелось. — Юная мисс, что Вы! В котелках нет никакой амортенции, клянусь Мерлином! — мужчина сложил ладони в подобии мольбы, улыбаясь. — Это всего лишь шуточные конфеты, в составе которых безопасное зелье. Оно всего-навсего указывает на ваши любимые вкусовые предпочтения, а вы сами додумываете, какому человеку они могут принадлежать. Идеальное дополнение к молодёжным играм. Попробуйте! — продавец развязал ленту, а после открыл коробку, протягивая её девушке. — Я воздержусь. — Снейп, ты серьезно? — с издевкой спросил Блэк, склонив голову, будто испытывая. — Испугалась шоколадок? — Хорошо, но только одну, — она цокнула языком, протягивая руку к котелку. Взяв самый симпатичный, Снейп поместила его в рот, разжевывая. — Кажется, Ваши конфеты испорчены, сэр, — она отложила мешок со своими покупками на полку. — Абсолютно безвкусные, — девушка разочарованно фыркнула, смахивая с ладоней остатки шоколадной крошки. Флоренс развернулась к выходу, расталкивая по дороге нескольких зевак, чтобы поскорее выбраться на улицу. Шум заполонял ушные раковины, загромождая собой любой звук. Сердце клокотало, а руки тряслись так сильно, что впору было околдовать их Петрификусом. Паника отразилась на лице Снейп, и она всячески пыталась обрести былой покой. Слизеринка облокотилась о фасад здания в попытках прийти в себя. Конфета, действительно, была высшего качества. Шоколад таял во рту, подчеркивая начинку, от которой, сперва, веяло чем-то обыденным, слишком распространенным. Но после вкус менялся на тот, что нравился тебе. Это испугало Флоренс сильнее, чем встреча с Боггартом на третьем курсе. Сильнее, чем возможный поцелуй Дементора. Сильнее, чем сны с Реддлом. Она почувствовала, как по нёбу перекатывались очертания мяты вперемешку с марципаном, оттеняя миндалём. Тот самый вкус, что она чувствовала, когда целовала Блэка несколькими днями ранее. То самое многообразие вкусовой палитры, что она вспоминала день ото дня, когда поток мыслей вынуждал её придаваться ностальгии. Салазар, нет. Этого просто не может быть. Она не могла почувствовать вкус этого придурка. Кто угодно, но не он. Но ужас повторно настиг слизеринку, когда она осознала, что все происходящее было сродни дежавю. Она уже пробовала подобный десерт месяцем ранее. Вкусовые рецепторы отлично хранили память о прошлом, воссоздавая подобный мятный привкус, заточенный в сливочной помадке.***
— В третьем пункте нужно написать по-другому, — Флоренс наклонилась чуть ниже, исправляя ответ. — Вот так: «ядовитую тентакулу возможно оглушить заклинанием Инсендио…» Девушка аккуратно выводила написанное взмахом пера, подчеркивая важные заклинания, чтобы гриффиндорец не запутался в их типологии. Питер, на удивление, являлся способным учеником. Было ли это следствием того, что его нрав абсолютно противоречил характеру его дружков; или его ученические способности раскрывались, когда перед ним восседал предмет его воздыхания — непонятно. Флоренс решила не углубляться в эту тему, чтобы не отвлекать саму себя от процесса подготовки к зачёту. Если она и дальше позволит глупым мыслям заполонять её голову, то вскоре ей самой придётся найти человека, способного объяснить самые простецкие темы уроков. В последнее время слизеринка совершенно выбивалась из своего графика подготовки по особо любимым предметам, что было совершенно на неё не похоже. Травологию она любила всей душой, но последние недели выдались ужасно выматывающими, посему ей приходилось наспех и без особого энтузиазма выполнять домашние задания. С Зельями, например, всё было, куда проще. Снейп ненавидела этот предмет. Он, в свою очередь, также недолюбливал барышню. Обыденность, подкрепленная многолетней взаимной ненавистью. Просто, как магловское уравнение, — дважды два. Именно из-за своей школьной нагрузки слизеринка постаралась не отвлекаться на отчужденные размышления. Не хватало, чтобы Питер пострадал у профессора Спраут, заучивая от Флоренс неверную терминологию. Всё, что творилось на душе у Снейп — должно оставаться именно там, и не стоило втягивать в собственные ментальные перипетии остальных людей. Пусть порой было просто невыносимо терпеть собственный гнёт мыслей, от которых ты ненароком возвращаешься в трепещущие воспоминания. Например, как сейчас, когда телом находишься среди книжных стеллажей, располагаясь на твердых стульях, а локти врезаются в край неровных парт. Но разум твой витает в сценах, в центре которых оказывается магазинный фасад и твое обмякшее тело, не способное прийти в нормализированное русло. И все из-за какой-то чертовой шуточной конфеты. Чтоб её. — Флоренс, — робкий голос вывел слизеринку из транса, возвращая рассудок в стены прохладного замка. — Что писать в следующем пункте? — глаза гриффиндорца были чуть опущены и совсем невидны из-за свисающей белой челки. — Ах, — опомнилась Снейп, встряхивая головой, будто пытаясь смахнуть с себя остаток образа брюнета, ласкающего кожу пытливыми губами. — Сейчас посмотрю, — девушка протянула ладони к шероховатым страницам, перелистывая фолиант в поисках нужной информации. — С тобой всё в порядке? — смущенно спросил Питер, вертя в руках перо коричневого цвета. — Да, — ответила Флоренс свою до боли заезженную фразу. Хотелось бы, чтобы так чувствовалось на самом деле, но ведь тогда это была бы альтернативная вселенная, где у всех все сахарно, припудрено и до одури хорошо. — Просто устала. Ничего страшного, мы можем продолжать. — Это всё из-за него? Вопрос обдал знойными пощечинами, заставляя остановиться на строчке, перечитывая её снова и снова в надежде, что между букв затаился правильный ответ, или, на худой конец, подлежащая реакция. Но Снейп могла лишь поднять глаза, непонимающе взирая на своего ученика. Какого чёрта? — Из-за кого? — вторила Флоренс, думая, что если ответит вопросом на вопрос, то это сделает ее хоть капельку уравновешеннее. — Питер, о чём ты? — О твоём дне рождения, — ответил гриффиндорец с таким видом, будто говорил о таких очевидных истинах, а Снейп была последней дурой, раз не поняла с первого раза. — Ты переживаешь из-за того, что никто не отмечает этот день с тобой? Мерлин. Облегчение нахлынуло на неё с головой, отдавая легкой пульсацией в районе солнечного сплетения. — Питер, — она мягко улыбнулась, умиляясь тому, каким наивным он мог порой быть. — Этот праздник — это последняя причина, из-за которой я могу переживать. Всего лишь очередной прожитый день, ничего особенного. — По-моему, это очень пессимистично. — Зато очень реалистично, — хмыкнула девушка, отодвигая фолиант. — Меня интересует другая вещь, — она кинула подозрительный взгляд в сторону гриффиндорца. — Откуда ты знаешь, что сегодня мой день рождения? — Лили сказала, — оборонился тот, опускаясь чуть ниже парты в поисках чего-то. — Я рассказал ей о том, что у нас сегодня занятие, и сказал, что очень странно назначать его в день Хэллоуинской вечеринки. А Лили ответила, что ты всё равно не пойдёшь на бал из-за дурацкого совпадения с этим праздником и твоим днём. — Лили стоит поменьше болтать, — раздраженно ответила Снейп, следя за тем, как Питер настойчиво продолжал рыскать под столом. — Мерлина ради, Петтигрю, что ты там всё выискиваешь? Как по щелчку пальца, Питер резко выпрямился, поднимая из-за ветхой парты букет алстромерий. Цветы лилового цвета были аккуратно собраны, обвязаны скромной тёмно-синей лентой. Молодой человек застенчиво протянул букет. Флоренс, колеблясь несколько секунд от неожиданности ситуации, протянула ладонь, чтобы принять этот презент. — Они потрясающие, — произнесла девушка, дотрагиваясь пальцами до бутонов. — Я решил, что будет настоящим преступлением оставить тебя без подарка. Пусть он и не такой помпезный, но я считаю, что ты заслуживаешь самых лучших вещей в этом мире. Взор от цветов переметнулся к удивительно серьезному лицу гриффиндорца, который изучал каждое движение слизеринки. Его романтичная речь была приправлена толикой едкого намека, который так явно отображался в блеске глаз. Пусть слова парня и застали врасплох Флоренс, но она не была глупой и могла просчитать суть, которую толковал Питер. Снейп была безмерно благодарна за его знаки внимания, но совершенно точно осознавала, что не могла ответить ему взаимностью. При всём уважении к Петтигрю, он не был тем, кого ей хотелось бы видеть рядом с собой. В качестве товарища или примерного ученика — пожалуйста, никаких проблем в этом не было. Но что-то большее — не то. Слишком правильно. Слишком отточено и предсказуемо. Не было того концентрата абсолютного безумия, от которого тяжелело сердце и перехватывало дыхание. — Питер, спасибо за такой чудный подарок, — она слабо улыбнулась, стыдливо пряча глаза в лиловых лепестках. — Самое ценное, что я могла бы получить сегодня — это внимание, — она легко потрепала его челку, приглаживая выступавшие волосы. Петтигрю перехватил ладонь девушки, сцепляя их пальцы. Флоренс резко одернула руку, спеша встать со своего стула. — Но я думаю, что на сегодня достаточно, — Снейп перевела тему, хаотично складывая свои вещи в рюкзак, аккуратно вмещая в боковой карман букет. — Встретимся на следующей неделе? — Конечно, — ответил Питер, неумело скрывая своего разочарования. — Тебя проводить? — он поддался вперед, помогая слизеринке натянуть на плечо сумку. — Думаю, не стоит. Все сейчас веселятся в Большом Зале, поэтому не думаю, что наткнусь на кого-нибудь. На самом деле, переживание разрасталось сорняком по телу слизеринки, вбирая в свои побеги стойкость и отвагу. В голове набатом кричал инстинкт самосохранения, напоминая о том, чем в прошлый раз закончилось одиночная прогулка по коридорам. Но она успокаивала себя воспоминаниями о словах Блэка, когда он пообещал ей, что никто больше не посмеет её настигнуть. Хотелось бы верить его словам. Она энергично махнула Петтигрю на прощание, обрывая все его попытки увязаться за ней прямиком до гостиной Слизерина. Добравшись до заветной комнаты, Снейп прошептала пароль, открывающий дверь. Переступив порог, слизеринка поморщилась. Атмосфера обрушилась на неё комом в виде концентрированного запаха алкоголя. Это всегда так яро чувствовалось за счёт того, что Флоренс редко пила из-за противопоказаний её психотропных препаратов. В гостиной царил привычный полумрак, лишь слабый свет от свечей мог озарять очертания предметов. — Вернулась со своих свиданок? — недовольный голос ударил по перепонкам, обнажая злость того, кто изрекал свои пагубные вопросы. — Вдоволь нализалась со своим крысенышем? — Ничего более умного я от тебя и не ожидала, — бросила в ответ Флоренс, желая, чтобы слышалась она куда более стойко, чем себя ощущала. — С чего бы тебе вообще быть здесь? Разве ты не должен сейчас зажимать кого-нибудь в Большом зале, опустошая все подпольные запасы выпивки? — девушка прошла к центру комнаты, вставая напротив Блэка, который разлегся на диване в своей излюбленно-ленивой позе. — Скучно, — пропел он, делая несколько внушительных глотков из бутылки. — Зачем ходить на дурацкие школьные тусовки для того, чтобы зажимать красоток? Они сами с легкостью идут ко мне в руки. Для этого мне не нужно сторожить их юбки, — его язык чуть заплетался, а движения были плавными, как у лисы-плутовки, выискивающей добычу. Даже сейчас, выглядя потрепано, сам он был, будто соткан из самого дорого лоска. Верхние пуговицы рубашки расстегнуты, галстук и вовсе отсутствовал. Волосы ещё более хаотично взъерошены, а взгляд слегка потерянный, но от этого не менее сосредоточенный. Его глаза зацепились за букет, торчащий из кармана рюкзака. Он словно пытался уничтожить эти невинные бутоны под взором умертвляющего льда, превращая те в сухоцветы. Блэк отставил бутылку на ковровый ворс, чуть расплескивая остатки со дна. Брюнет резко поднялся с мягкой обивки мебели. Настоящим чудом было то, как он отлично соблюдал координацию при всем количестве выпитого спиртного. Слизеринец в момент ока подлетел к девушке, отбрасывая на своем пути тумбочку — та глухо свалилась в сторону. — Какая романтичная хуйня, — он вырвал подарок Питера, вертя в ладонях с таким видом, будто это было что-то паразитическое. — Снейп, у тебя какие-то проблемы со слухом или ты просто непробиваемо тупая? Я же сказал тебе, чтобы ты не виделась с ним, — не спуская глаз с предмета в руках, он поднял палочку, шепча заклинание. Слабая вспышка и букет разлетелся по воздуху, словно сожженная зола. — Тебе стало легче? — спросила Флоренс, вздыхая с раздражением. Она не понимала, чего пытался добиться слизеринец своим хамским поведением. Блэк самодовольно закивал головой, подтверждая теорию Флоренс о том, что он — самое худшее, что могло с ней случиться. — Хорошо. Пусть будет по-твоему. Но я уже сказала, что не буду тебя слушаться. — Ещё как будешь, — Блэк перечил ей, метая молнии серебристыми радужками в желании разрушить эту стойкую стену, которую посмела выстроить Снейп, чтобы обезопасить себя. — Приди в себя, Блэк! — девушка щелкнула перед его лицом двумя пальцами. — Я — не твоя собственность. Я — не твоя марионетка. Ты не можешь контролировать мою жизнь, дергая за ниточки. Это просто безумие! — слизеринка запустила руки в волосы, пытаясь отыскать в ближайшем периметре своё спокойствие. Но оно было, словно песок. Проходил через её пальцы, просеиваясь. — Ты не можешь поступать вот так! — глаза предательски жгло от подступающих слез. Разговор с ним был сродни наблюдением за солнцем — мечтаешь разглядеть хоть крупицу, но космическое тело лишь обжигает твою роговицу глаза, доводя до болезненных ощущений. — Ты можешь приходить, когда тебе вздумается. Помогать мне. Вести себя почти нормально. Целовать меня, давая ложные надежды, а после уходить и оставлять меня в неведении. Ты думаешь, это нормально — быть таким близким и далёким одновременно? Это убивает меня, Регулус. Это разрушает меня, и я просто не могу больше не обращать на это внимания. — О, Салазар, Снейп, — он перебил её, вскидывая голову от бессилия. Рот искривился оскалом, но все его лицевые мышцы кричали о том, что все происходящее было далеко не шуточным делом. Казалось, в нём заточено миллиард мыслей и слов, что рвались наружу, но он сдерживался, пытаясь уберечь слизеринку от собственных демонов. — Не тебе говорить о разрушении! Думаешь ты одна такая — бедная и несчастная? — И в чём же заключается твоё саморазрушение? — Флоренс стерла тыльной стороной ладонью крупицу слез. — В том, что ты поцеловал полукровку? Это тебя убивает? — Не неси хуйни. — Это было ожидаемо, учитывая особые взгляды твоей семьи, — она прикусила губы почти до крови, удерживая ком из слез, застрявший в горле. — Ты поцеловал меня, а потом испугался, что кто-то узнает и расскажет твоей семье о нас. Но можешь не бояться, Блэк. Я никому не расскажу, потому что ничего не было. Все будет, как прежде. Мы никто друг другу. Никогда не были кем-то и никогда не будем. Даю слово. Флоренс окончила свою тираду, разворачиваясь по направлению к лестницам, ведущим в женскую спальню. Не было никакого смысла продолжать этот разговор. Всё с самого начала было понятно. Снейп просто романтизировала Блэка, подсознательно давая себе ложные надежды на то, что сможет его исправить. Но она никогда не являлась той самой героиней, способной исправить плохого парня. — Снейп, остановись, — прокричал Блэк, следуя за ней взглядом, но Флоренс, слишком измученная ситуацией, не сбавляла шага. — Я сказал тебе остановиться. Реакции не последовало. Стерва вновь игралась с ним, желая оставить слизеринца прозябать в одиночестве. Только сегодня ей не остаться в выигрышном положении. Все тузы были в его рукаве. — Ты ничего не забыла? — напомнил он ей, и она осталась парализовано выжидать продолжения фразы. — Я помог вашему волчонку выжить, а взамен ты должна мне кое-что. Снейп поворачивалась медленно, под стать каждому его слову. — Моим желанием будет, чтобы ты осталась сегодня со мной.