В воздухе все ещё витал манящий аромат победы, распыляющийся по периметру в округе. Казалось, что сладостный привкус первенства и величия вбивался в носовые пазухи так яро и бойко, что мог с легкостью сбивать с ног. Но Блэк должен был держаться стойко, не ведясь на поводу у минутной разрядки в виде первого места на турнирной таблице. Разумеется, это окрыляло и дарило полную уверенность в себе и своих силах, но стоило разграничивать то, что зовётся юношеской забавой и играми, в которых на кону стояла собственная жизнь и безопасность Снейп.
Она пропала с трибун ровно в тот момент, когда Регулус не спеша возвращался на поле, чтобы продолжить радостно провозглашать Слизерин чемпионами школы. Но заметив, что небесная синева испарилась во множестве болельщиков, былая экспрессия чуть поубавилась, остужая разгоряченный нрав ловца. Вместо того чтобы с рокотом ворваться в раздевалку, поздравляя каждого игрока с заслуженным выигрышем кубка, слизеринец отправился в замок, дабы разыскать ту, кто не на шутку встревожила Блэка.
В последнее время он был похож на параноика с нескончаемой манией — держать всё под контролем. Регулус и раньше не мог не похвастаться своим талантом, пускать абсолютно каждую деталь под своё заточенное внимание, но сейчас эту потребность словно увеличили в несколько раз. Ему было просто необходимо каждый раз удостоверяться в том, что всё было в порядке. Всё должно идти своим чередом, ведь пока не было причин для беспокойств.
Возможно.
Отчего-то внутри, липкое, зыбкое чувство разрасталось по нервным окончаниям, посылая тревожные импульсы прямо в черепную коробку, надавливая на все болезненные точки.
Несмотря на то, что стоило бы уже давно привыкнуть к столь неприятным ощущениям, каждый раз, когда что-то выходило из строя, разрушая ветхую конструкцию плана, Блэк чувствовал себя крайне уязвимым, будто попадался на крючок, заглатывая ядовитую приманку.
О былом хладнокровии и рациональности не могло быть и речи, если там, под ребрами, зияла огненная сфера, заполняющая тебя всецело. И оставалось только медленно чувствовать, как всё это будет медленно разрушать тебя, превращая органы в прах.
Оставив позади вход в раздевалку, Блэк направился в замок, чтобы побыть в уединении, и, наконец, разыскать Снейп, которая постепенно доводила слизеринца до состояния крайнего безрассудства.
В кармане изумрудно-серебряной формы покоилось напоминание о том, для чего изначально ему следовало найти слизеринку.
Пусть Блэк был немногословен, когда дело доходило до выражения собственных чувств, он мог с легкостью подтвердить серьёзность своих намерений поступками. Он прекрасно знал, что сопливые и романтичные истории – не его стиль. Вся эта демагогия о прекрасном и вечном оставалась за бортом его жестокого, лишенного нежности, сердца. Слизеринец никогда не питал слабости к помпезным речам о чувствах, ведь жизнь научила его тому, что даже самые ценные слова могут быть попросту выброшены на ветер, как ненужный, изрезанный в клочья мусор. Также он понимал, что Снейп не была одной из тех, кто будет доверчиво внимать завуалированные фразы, украшенные фанфарными обещаниями.
Девчонка была намного умнее всей этой бутафории, лишенной самого главного – душевности. Слизеринка никогда бы не пошла на поводу у того, кто много болтает, но ничего не делает для того, чтобы подтвердить всю серьезность своих намерений.
Блэк понял это ещё в тот момент, когда впервые обратил свой взор на перелив синевы, заточенной в радужки выразительных глаз.
Он до сих пор помнил тот день, с чего началась его самая болезненная, но от того не менее желанная привязанность к этой строптивой фурии.
Солнечный день бархатного сентября, шепчущего о том, что совсем скоро он покинет свою обитель, отдавая бразды правления пасмурному октябрю. Мягкий осенний день окутывал брюнета, лаская лучами его острые черты лица, пока слизеринец вальяжно восседал на первой парте в кабинете Зелий. Блэк размышлял о скорейшем знакомстве с Реддлом, чувствуя, как трепещет его сердце и возбужденно крутятся шестеренки его юного, ещё не окрепшего ума. Тогда его жизнь не была покрыта тёмным слоём безысходности и
страха за другого человека. Всё то, о чём мечтал шестикурсник, не казалось ему вопиющим и мерзким. Он, действительно, верил в правильность своих намерений.
Но все то, что предвкушал Блэк, разбилось об отворяющуюся дверь класса. Табачный дым окутал его тело, заставляя сотрясаться от неожиданности своей реакции на столь обыденную выходку полукровки. Она опять опоздала, потому что курила в заброшенном туалете.
Но какого чёрта Блэк впервые обратил на это своё внимание?
Вишневый аромат заполонял его носовые пазухи, внедряясь в хладный разум, вытесняя оттуда все былые думы о Тёмном Лорде. Поворот головы. Небесно-синие глаза выглядывают из-под локонов, на секунду встречаясь с его серебристым ледником, одиноко расположенным в чёрных зрачках. Электрический ток пробил клапан его давно мёртвого сердца, заставляя почувствовать хоть что-то. Совершенно неожиданное и новое чувство породило странное желание и противоречивые прихоти. Блэк ощущал, как немеют руки, а в голове набатом вопила одна-единственная мысль.
Полукровка сегодня выглядела как-то особенно…
привлекательно.
— Неужели кому-то приносит удовольствие травить окружающих своим гадким запахом?
Блэку было необходимо сказать хоть что-нибудь едкое, жесткое и отрезвляющее. Сделать что-нибудь, чтобы размазать это гиблое ощущение внутри себя. Подтвердить словами, что ему было по-настоящему мерзко находиться рядом с полукровкой.
Становилось нечем дышать, словно прекрасный сентябрьский день решил выпотрошить его в обезображенные лоскуты, вшивая в его статное, бесчувственное тело что-то человеческое.
Тогда Блэк не знал, что это было.
Что он ощущал в тот момент, когда жизнь его перевернулась с ног на голову. Почему ему казалось, что он умирал?
Почему было стойкое чувство, что он падёт замертво прямо в этом классе при чёртовой грязнокровной однокурснице?
Ему хотелось отмыться от собственных чувств, что поселились нежданным вихрем в его душе. Хотелось снять с себя плоть, чтобы одеться в заново сотканную оболочку. Он чувствовал, что это неправильно.
Так не должно быть.
Выходец из уважаемой чистокровной семьи не должен чувствовать то, что чувствовал он.
Так нельзя.
Но Блэк чувствовал. И не мог противиться этому, как бы не пытался убедить себя в обратном.
Он вдруг понял, что Снейп являлась для него закрытой книгой, не имеющей ни единого намёка на подсказку в сюжете. Ему хотелось упиться строками её естества. Достичь, наконец, финальной развязки и постичь все тайны её души. Снейп являлась для Блэка чем-то новым, неизученным.
Кто бы мог подумать, что банальное желание изучить эту закрытую книгу обернется тем, что теперь слизеринец чувствовал опустошение всякий раз, когда этот поистине прекрасный фолиант вырывали с корнем из его рук?
Воспоминания о прошлом навеяли привкус ностальгии, ассоциативно распыляя по воздуху аромат прошлогодней осени с привкусом цветущего вишневого дерева. Блэку отчаянно хотелось вернуться в то время, чтобы заново прожить тот момент, когда он осознал, что смерть от взгляда небесно-синих глаз была лишь шагом к долгожданному перерождению.
Блэк бездумно перешагивал через ступени движущейся лестницы, чтобы добраться до ванной старост, расположенной на пятом этаже замка. Но мягкий женский голос окликнул брюнета раньше, чем слизеринец добрался хотя бы до третьего.
— Регулус, — вновь послышался до боли знакомый тон, звучащий из коридоров второго этажа. — Куда спешишь?
Нарцисса стояла возле возвышенной колонны, прислоняясь корпусом к резным узорам. Кузина выглядела взволнованнее обычного, но данный дефект ничуть не портил её выточенный внешний вид. Волосок был собран к волоску, туго затянутый в высокий аккуратный пучок. Выходной день свидетельствовал о неформально-выбранной одежде — ситцевое платье порхало от бушующего ветра, сновавшего по коридорам.
Гроза все ещё бушевала за окном, подрывая природное спокойствие.
— Спешу отмываться от последствий моего триумфа, — Блэк плавно ступил на каменный пол, оглядывая себя на наличие грязевых пятен. — Чемпионам тоже необходимо принимать душ, Цисси.
— Несомненно, — кузина сдержанно улыбнулась, поджимая тонкие губы. — К сожалению, я не смогла посмотреть на то, как ты разгромил гриффиндорцев, но вся школа уже стоит на ушах. Поздравляю с заслуженной победой, — её голубые глаза блеснули в неприкрытой гордости за брата, но выражение лица говорило об обратном. Что-то явно было не в порядке.
— Ты о чём-то хотела поговорить? — проигнорировав слова поздравления, Регулус начал подводить к истинным намерениям сестры завести этот странный разговор.
— Твоя мать безустанно пишет мне уже целый месяц, — мрачно начала кузина, выпрямляя плечи, словно готовилась к нападению. Былое добродушие сошло на «нет», выказывая неодобрительность во всей своей аристократичной красе. — Почему я должна за тебя выслушивать, какой ты негодяй? — сестра прищурила глаза, журя младшего брата своим пронзительным взором.
— В следующий раз, будь добра, напиши, что её угрозы больше не влияют на меня, — улыбнулся Блэк, заговорщической улыбкой, галантно откланявшись.
Не было никакого желания выслушивать нотации Вальбурги о том, что совершил Блэк месяцем ранее. Он и сам прекрасно знал о том, что разрыв помолвки с Констанс принесёт свои прогнившие плоды. Но Регулус ничуть не хотел вчитываться в размашистый почерк матери, истерично вопившей о том, что младший сын подвел её, становясь точной копией старшего отпрыска. Всё, о чём мечтал Регулус, не находило своего начала в поприще аристократов и высшего общества.
Обойдя сестру, слизеринец решился пройти по второму этажу, чтобы добраться до заветной ванной с другого крыла.
— Я не договорила, Регулус! — поспешила догнать кузена Нарцисса, стуча каблуками в такт своей спешной походке. — Не уходи от разговора, словно тебе пять лет. Ты взрослый человек, и ты должен нести ответственность за свои поступки.
— А что, если я устал? — остановился Блэк, резко разворачиваясь к сестре. — Что, если я попросту заебался нести ответственность за свои поступки? Сколько можно идти на поводу у этих чёртовых палачей, Нарцисса! — слизеринец взмахивал ладонями под стать своим экспрессивным речам.
— Регулус Арктурус Блэк, я не потерплю таких гнусных выражений в своем обществе! — зашипела Цисси, тыча указательным пальцем прямо в грудь брату. — Не забывай, с кем ты говоришь. Ты можешь делать всё, что угодно твоей душе, но никогда не пренебрегай манерами, — слизеринка вздёрнула подбородок, глядя на Регулуса исподлобья, выражая небывалое разочарование.
В ответ Блэк лишь покачал головой, усмехаясь про себя тому, как разнился привычно-спокойный нрав сестры с бушующим гневом, что она демонстрировала сейчас, стоя в этом коридоре.
Самая настоящая противоречивость из всевозможно существующих.
Блэк вновь развернулся в противоположную сторону, зашагав вперед уверенным шагом. Разговор с Нарциссой приходил в тупик всякий раз, когда слизеринец не желал принимать её точку зрения. И Регулус прекрасно знал, что ни единый укор, ни единый толчок в его грудь не будут способны разрушить увесистую стену, выстроенную в попытке обезопасить свою шкуру от нападок извне.
Слизеринец мечтал убежать от этого пустого диалога. От голубизны сестринских глаз, умоляюще взирающих в попытке достучаться до младшего брата. Всё это вновь зарождало свербящее раздражение внутри, заставляющее переживать негативные эмоции. Меньше всего он хотел грубить Нарциссе в попытке доказать ей, что все разговоры и мольбы на него не подействуют. Она лишь зря теряла своё драгоценное время.
Но Нарцисса была неумолима. Кузина шагала по пятам за Регулусом, выводя его из себя всякий раз, когда каблук проходился по камню в немой просьбе обернуться.
Блэк старался не реагировать.
Он шёл вперед, глядя прямо перед собой. Взгляд зацепился за рыжую макушку, стоящую возле окна. Блаженная подружка Снейп скучающе восседала на подоконнике, рассматривая окружающие её предметы.
Их взгляды встретились.
Изумрудные глаза оглядели слизеринца, а на лице гриффиндорки, к всеобщему удивлению, не взыграли эмоции отвращения. Она лишь коротко кивнула в знак приветствия. И Блэк ответил ей тем же.
Он серьёзно только что поздоровался с грязнокровкой, а не поморщился в ответ?
Невероятно.
Слизеринец чувствовал, как спину прожигал чей-то посторонний взгляд, принадлежавший белокурой аристократке. Утробно выдохнув, Регулус уже был в шаге от того, чтобы не высказать сестре всё то, что лежало у него на сердце немой злостью.
Но внезапно до его слуха дошёл истошный женский крик, разбавляющий всю ярость, перемалывая и превращая ту в тревогу.
Он узнал этот голос.
Узнал бы его из тысячи других, идентично похожих.
Блэк хорошо мог различить этот крик, являвшийся к нему в самых ужасных снах.
Так звучит боль.
Так звучит отчаяние.
Слизеринец без малейших раздумий ринулся к очагу страданий, пытаясь справиться с подступающей тошнотой. Нет, блять. Только не она. Пусть это будет ошибкой. Пусть он неправильно растолковал, кому принадлежал этот вопль о помощи. Он не выдержит, если с ней что-то случится.
Блэк не помнил, как добрался до заброшенного женского туалета, но точно слышал, что шум исходил из этого помещения. Он дергал дверь на себя, но безрезультатно. Кто-то решил поставить на дверь запирающее заклинание.
Регулус инстинктивно потянулся к карману, но вспомнил, что оставил палочку в шкафчике в мужской раздевалке. Блять! Всё это было похоже на самый страшный кошмар, который решил преобразиться в явь, чтобы ещё сильнее ударить по слизеринцу, вколачиваясь сильнее по его бездыханному самообладанию.
Он хаотично перебирал всевозможные варианты выхода из этой ситуации. Но каждая мысль слипалась с предыдущей, образовывая ком. Ничего дельного не приходило в его заточенный ум, вновь подрывая спокойствие.
Но помощь пришла, откуда её не ждал никто. Ворвалась внезапно, посылая янтарный блеск своего великодушия, дабы не позволить почти мертвому внутри слизеринцу утонить в пучине собственных страхов.
Эванс звонко проговорила отпирающее заклинание, плотно сжимая древко волшебной палочки. На лице не дрогнул ни единый мускул, но глаза выдавали ту самую истину, так сильно знакомую Блэку. Он мог с легкостью разгадать, что скрывалось за зеленым покрывалом этого взгляда.
Вера.
Слепая вера в то, что за той дверью скрывался кто-то другой. Не та, кто так сильно дорог сердцу. Не та, ради кого ты пойдёшь на всё, чтобы только не лишиться этого небесного света, когда тьма настигает тебя, заставляя задыхаться от мрака и беспросветности.
Слизеринец и гриффиндорка шагнули нога в ногу, застывая в немом ужасе.
Сильвестри возвышалась над Снейп, проводя острым клинком по прекрасной веснушчатой коже слизеринки.
Внутри всё оборвалось.
Рухнуло с треском, позволяя всей былой вере погибнуть в руинах собственного мужества. Хотелось пасть на колени, вымаливая прощение у Снейп за то, что он позволил всему этому произойти. Блэк прекрасно понимал, что всё произошедшее было исключительно с его подачи. Это он стал катализатором безумства Сильвестри.
— Экспеллиармус! — гриффиндорка вновь посылала заклинания, пытаясь обезоружить итальянку.
Остриё вырвалось из рук, отлетая в ладони Эванс.
Блэк думал, что оставался неподвижным всё то время, пока гриффиндорка пыталась спасти свою подругу. Но ему так только казалось. Слизеринец в мгновение ока подлетел к Сильвестри, хватая ту за шею, чтобы, наконец, преподнести ей один дельный урок.
Никто не смеет причинять вред тому, кто принадлежит Блэку. Никто.
Он почувствовал, как сжималась плоть под его сильной хваткой, а хриплые возгласы возвращали слизеринца в реальность.
— Регулус, ты задушишь её! — на задворках сознания плясал голос сестры, вновь сочившийся умоляющими нотками. Нарцисса тоже была здесь, и теперь она взывала к брату, чтобы тот не сделал ещё больше ошибок в своей жизни.
Но разве месть за увечья
любимой являлась ошибкой?
— Отпусти меня, Блэк, — свирепо шептала Сильвестри, пытаясь освободиться, но каждая её попытка провоцировала слизеринца впечатывать эту суку в мраморные стены уборной. — Или ты хочешь быть осужденным в убийстве из-за того, что всего лишь чуть приукрасила личико твоей грязнокровной шлюхи?
— Тебе захотелось зрелищ, тварь? — рычал слизеринец прямо в лицо обезумевшей стерве. В черных глазах плескалось чистое удовольствие, снабженное вызовом и жестокостью. — Я, блять, покажу тебе настоящих зрелищ! — он вновь впечатал череп итальянки в стену, слыша, как хрустели её кости под натиском ударов.
Так звучала месть за то, что посмели притронуться к Снейп.
— Регулус, прошу, насилием ты не породишь справедливость, — Нарцисса мягко дотронулась до плеч кузена, но Блэк спихнул аккуратную ладонь, не желая проникаться голосом совести, что мог слегка смягчить разрыв его аорты. Он прожигал дыру во лбу Сильвестри, мечтая поджечь стерву стихийным огнём своего гнева. Он не был сторонником насилия против женщин, но Констанс – исключение из всех правил. — Оставь её для тех, кто будет разбираться в нападении против Снейп. Прошу тебя, успокойся.
— Ты, — он обратился к Нарциссе, все ещё удерживая ладонь на задыхающейся глотке итальянки, пока та прикрыла глаза от нестерпимой боли. — Сейчас же отправишься в свою комнату и принесешь все свои колдомедицинские запасы, — кузина непонимающе взглянула на брата, хмуря брови. — Сейчас же! — рявкнул Блэк, пытаясь достучаться до сестры, чтобы та, наконец, начала исполнять его просьбы.
Нарцисса тотчас отмерла, активно закивав головой. Блондинка поспешно направлялась на выход из заброшенного помещения.
— А ты, — теперь Регулус строго обращался к Эванс, сидящей на полу возле покалеченной Снейп, пытаясь остановить поток крови, стекавшей по некогда шелковой плоти. — Найди профессоров и приведи их сюда для разбирательств. Пусть они, наконец, займутся делом!
У Эванс время для раздумий заняло меньше. Гриффиндорка, не успев дослушать приказ разъяренного слизеринца, уже выбегала из помещения, чтобы привести дополнительную помощь.
— Думаешь, сможешь напугать меня исключением из школы, идиот? — послышался смешок из уст итальянки, которой с трудом удавалось выжать из себя хоть слово.
— О, моя дорогая, поверь мне, что исключение из школы – лучшее, что может произойти с тобой. Напротив, я даю тебе шанс на спасение, ведь, если ты останешься в стенах замка, то будь уверена, что я убью тебя. И тогда тебе точно никто не поможет, — слизеринец говорил тихо, почти шёпотом, но глаза выражали всю ту рьяную злобу, что сочилась из каждой клеточки организма.
Наконец, Блэк разжал свои крепкие ладони, отпуская итальянку. Та принялась хватать ртом воздух, сжимая болезненные участки шеи, пестрившие отметинами от пальцев брюнета.
Регулус медленным шагом подошёл к Снейп, всматриваясь в её омраченное лицо. На щеке виднелся глубокий порез, словно итальянка мечтала провести линию от правого глаза к самому подбородку, но её вовремя остановили не прошеные гости. Слизеринец опустился на пол, располагаясь рядом с девушкой, молчавшей всё то время, что он находился в заброшенном туалете. Она и сейчас не могла проронить и слова, лишь всматривалась в единую точку перед собой.
Сердце сжималось всякий раз, когда Блэк обращал внимание на израненную слизеринку, скупо бросающую слезы на мраморный пол. Брюнет провёл ладонью по девичьим волосам, ныне длинным, но теперь едва достающим до подбородка. Было непривычно ощущать, что былые локоны не опоясывали руку полностью, а лишь бегло сочились сквозь пальцы. Снейп выглядела совершенно иначе без своей шевелюры, но её внешний вид ничуть не убавлял чувств к ней.
Напротив.
Блэк всецело ощущал, как чувственная нега растекалась по его венам, заставляя
проникаться этой девушкой с каждой секундой всё сильнее и сильнее.
В помещение ворвалась Макгонагалл в компании Эванс. Профессор бегло осматривала участников инцидента, поправляя оправу очков.
— Милостивый Годрик! Что, во имя Мерлина, здесь произошло? — воскликнула старуха, недовольно выгибая бровь.
Гриффиндорская заучка принялась рассказывать обо всём, что видела, когда они с Блэком пришли на крик слизеринки. Всякий раз, когда Эванс говорила о новых подробностях потасовки, глаза декана гриффиндора округлялись все сильнее и сильнее.
— Эй, — прошептал Блэк, пытаясь быть услышанным в какофонии возгласов профессора и её верной старосты. — Снейп, всё кончилось. Теперь я рядом, — он прислонился лбом к дрожащему плечу слизеринки, стараясь держаться стойко рядом с ней. Он до сих пор чувствовал вину за то, что из-за его былого безрассудства Снейп пострадала.
— Знаю, — откликнулась слизеринка, кладя голову поверх головы слизеринца. — Я звала тебя, и ты услышал. Я рада, что ты пришёл ко мне, Регулус, — голос её дрожал под стать телу, охваченному тремором. Флоренс пыталась быть сильной и стойкой, но сейчас на эту бравость не было никаких сил.
Девушка источала тепло, несмотря на могильный холод безнадеги, заточенной в синеве роговицы. Девичья кожа, что имел возможность ощущать Блэк, была бархатной на ощупь. Так чувствовалась безопасность и безмятежное спокойствие. Слизеринец замечал, как удары сердца приходят в норму, а орган переставал совершать кульбиты всякий раз, когда короткие волосы девушки щекотали лицо брюнета. Всё плохое осталось позади.
— Мисс Сильвестри, прошу вас и вашу компаньонку явиться в кабинет директора немедленно для выяснения всех обстоятельств! — грозно отчеканила Макгонагалл, обращаясь к итальянке. Затем профессор обернулась, а взгляд её смягчился при виде изувеченной Снейп. — Флоренс, дорогая, немедленно отправляйтесь в Больничное крыло. Мадам Помфри окажет вам необходимую помощь, а чуть позже я проведаю вас, — декан гриффиндора вновь обернулась в сторону виновниц сей ситуации, грозно сверля мулатку и итальянку своим прищуром своих старческих глаз. — Вы, обе, за мной! Живо!
Блэк метнул свой крайний злостный взгляд в сторону Сильвестри, шедшей следом за профессором, гордо вскинув острый подбородок. Он видел, как она оставалась непоколебимой, с толикой улыбки взирая из-под длинных ресниц на следы своего созидания. Она была поистине самым жестоким и кровожадным творцом, способным одним взмахом своих рук сотворить самую жуткую и кошмарную картину.
Удивительно, но Блэк всегда считал, что у Констанс никогда бы не хватило духа на столь вопиющий поступок. Он размышлял о том, что итальянка была способна лишь на пустые речи, напитанные высоким концентратом ядовитых веществ.
Но слизеринцу никогда бы не пришло в голову то, что Сильвестри могла с легкостью обрубить человеческую жизнь взмахом тех самых рук, что обнимали его за плечи и перебирали его спутанные волосы, лишь бы обратить на себя лишнее внимание. Всегда с жеманной нежностью, но никогда не с бездушной жестокостью.
Завистливая гиена под шкурой наивной овцы — вот, кем являлась Констанс Сильвестри в нынешнем понимании Регулуса.
Он надеялся, что Дамблдору хватит ума выгнать девчонку из школы, чтобы не запятнать руки слизеринца совершенно ненужной кровью. Потому что слизеринец был яро уверен в своих словах. Он знал, если Сильвестри останется в школе, то ему ничего не останется сделать, как задушить стерву собственными руками.
Когда подолы мантии скрыли ненавистных слизеринок, в заброшенное помещение поспешила Нарцисса, удерживая на плече небольшую авоську, на которую, судя по всему, было наложено заклинание незримого расширения. Блэк прекрасно знал, как много склянок и флаконов в себе может хранить этот небольшой женский аксессуар.
— Флоренс, иди сюда, я отведу тебя в Больничное крыло, — приказным тоном произнесла Эванс. Через её голосовые связки сочилось беспокойство. Она семенила перед глазами, стараясь изо всех своих гриффиндорских сил помочь подруге. — Не убирай марлю с лица, кровь ещё не остановилась! — рыжеволосая подлетела к Снейп, аккуратно промачивая порез куском ткани.
— Снейп останется здесь. Нарцисса поможет залечить раны на её лице, — Блэк сбросил свой приказ в виде беспрекословной бомбы, разрушая планы Эванс одним своим грозным взглядом и совершенно стальным голосом.
— Она не будет прикасаться к Флоренс! — вопила гриффиндорка, метая молнии в сторону Блэка, восседавшего рядом с Снейп. Рыжеволосая схватилась за ладонь подруги, словно она была самым ценным, что у неё есть, и делиться своей драгоценностью Эванс точно не собиралась. — Ей нужна квалифицированная помощь специалиста, а не подпольные умения твоей сестры!
— Я, кажется, дал тебе понять, что не отпущу Снейп с тобой в Больничное крыло. Вы, гриффиндорцы, все такие тугодумы или просто прикидываетесь идиотами? — Блэк поднялся на ноги, перегородив проход к слизеринке. — Могу повторить тебе ещё раз, если умнейшая ведьма Хогвартса не способна понять ход мыслей с первого раза! — Блэк перешёл на крик, размахивая указательным пальцем, рассекая воздух своими резкими движениями.
— Позволь мне помочь Флоренс, — вмешалась Нарцисса, складывая авоську рядом с пострадавшей. — Я обещаю, что залечу её раны аккуратно. Она не пострадает от моих рук. Даю тебе слово, — белокурая слизеринка медленно опускалась к Снейп, с надеждой вглядываясь в лицо гриффиндорки.
Но Эванс не сдавалась. Просто не хотела идти на поводу у Блэков, которые, как ей казалось, были способны на что угодно — только не на помощь окружающим. Такой широкий жест души шёл в полный разрез с тем, что привыкли говорить об аристократах за их спиной.
Исключением из правил являлся Сириус, который по этой же причине отрекся от семьи и права с гордостью носить фамилию своего рода.
Гриффиндорка не доверяла. Но справедливости ради – имела на это полное право.
Внезапно каждый стоявший в заброшенном туалете, обернулся, потому что услышал мнение главного человека, чьё мнение было намного ценнее, чем беспорядочная ругань змей и льва.
— Лили, всё будет в порядке, — подала голос доселе молчавшая Флоренс, которая, казалось, только сейчас осознала, где и с кем она сейчас находилась. Её опустошенный взгляд начал наполняться энергией, воссоздавая тот привычный образ прыткой слизеринки, которую когда-то знали многие в этой школе. Потерянность, наконец, спадала с плеч, давая волю эмоциям. — Я доверяю
им. Нарцисса не причинит мне вреда, — Снейп чуть улыбнулась, все ещё удерживая моток ткани на своей щеке. Её глаза метнулись к расположившейся напротив Нарциссы, не вербально транслируя своё принятие помощи от аристократки.
Блэк победоносно улыбнулся, переводя горделивый взгляд на Эванс. Она, в свою очередь, недовольно сжала губы, хмуря брови, но противостоять словам подруги не стала. Лили знала, что Флоренс редко ошибалась в людях. Если Снейп говорила о ком-то столь уверенной интонацией, значит, не было причин для беспокойства. Стоило убрать свою слепую уверенность подальше, позволяя другим людям протянуть руку помощи.
— Вот видишь, Эванс, иногда полезно прислушиваться к своей подружке, — ухмыльнулся Блэк, отходя в сторону, чтобы позволить Нарциссе удобнее расположиться возле Снейп. — Не переживай, мир не рухнет, если ты хоть раз засунешь свой материнский инстинкт куда подальше.
— Ты просто невыносим, — закатила глаза Лили, не сводя взора с подруги. Хоть она и позволила Нарциссе руководить процессом - это совсем не значило, что всё пройдёт без пристального внимания гриффиндорки. — Если Флоренс пострадает, я сдеру с тебя три шкуры. Ты меня понял? — Эванс обращалась к Регулусу, внимательно следя за каждым его движением.
— Полегче, заучка, — рассмеялся Блэк, запрыгивая на подоконник, чтобы наблюдать за процессом лечения Флоренс. — Я быстрее сдохну
сам, нежели позволю, чтобы с
ней что-то случилось, — вся глумливая спесь сошла с лица брюнета, стоило ему затронуть щепетильную тему, касающуюся его самой больной точки.
Лили вопросительно выгнула бровь, но с ответом решила помедлить. Такая непривычная искренность слизеринца сбивала с толку, оставляя после себя необходимость обдумать услышанное.
Девушка подошла к месту, где расположился Блэк, запрыгивая на подоконник рядом с ним. Сейчас они были вынуждены объединиться ради той, кто больше всего в этом нуждался. Оба упрямца понимали, что скандалами они ничем не могли помочь Флоренс, поэтому единственным верным решением было оставить свои предубеждения и не прошеную критику при себе.
Блэк задумчиво устремился глазами в сестру, аккуратно достающую все необходимые материалы для оказания помощи. Нарцисса выглядела очень спокойной и отрешенной от внешних раздражителей. Её абсолютно не волновали склоки, витавшие за хрупкой спиной. Она скрупулезно выполняла свою работу, не отвлекаясь на то, что происходило вне её внимания.
— Сейчас будет немного больно, но ты же потерпишь, верно? — ласково спросила Цисси, убирая кусок марли, с лица пострадавшей, насквозь промокший кровью.
— Мне кажется, что это будет не больнее, чем вонзенный нож в лицо, — хрипло хмыкнула Снейп, стараясь разрядить обстановку. — А что будет с моим лицом? Шрам останется, да?
— Не думаю, — покачала головой Цисси, смачивая новый кусок марли настойкой с характерным запахом. — Прости меня за моё сквернословие, но мерзавка сделала неглубокий надрез на коже. Бадьян с легкостью затянет твою рану. Останется совсем маленький шрам, вот здесь, — блондинка легонько дотронулась до участка не пострадавшей кожи, под глазом. — А теперь вдохни поглубже, я приступаю.
Снейп беспрекословно подчинилась Нарциссе, вдыхая полной грудью.
Зажмурив глаза, слизеринка приготовилась вновь терпеть всю ту боль, что была предначертана девушке. Смоченная ткань холодным прикосновением легла поверх пореза, вытягивая из раны всю грязь и запекшуюся кровь. Боль приходила постепенно, оставляя незримые ожоговые следы на плоти.
Флоренс учащенно дышала, пытаясь совладать с неприятными ощущениями. Ради полного восстановления приходилось терпеть мучения, принесенные целебной настойкой. Нарцисса с завидной усидчивостью проходилась по искалеченной коже, вливая в открытую рану новую порцию бадьяна.
А Флоренс терпела изо всех сил. Несмотря на тот дискомфорт, что ощущала сейчас слизеринка, она не могла не отметить, с какой нежностью и заботой залечивала раны Нарцисса, стараясь не причинить ещё большего ущерба покалеченной Снейп.
Прямо на глазах изрезанная кожа рубцевалась, затягивая рану, как и было обещано Нарциссой.
— Готово, — юная Блэк оповестила о законченной операции, вытирая с кожи багровые следы нападения. — Не спеши убегать, — дала указание Нарцисса, но эта просьба не ощущалась приказом, как это было в случаях с Регулусом. Блондинка изрекалась по-доброму, снабжая свои речи сдержанной, но от того не менее радушной улыбкой. — Мне нужно намазать место ушиба целебной мазью, чтобы не осталось гематомы, — Нарцисса кивком головы указала на скулу, пестрящую следом от пощечины итальянки.
Флоренс вновь послушно оставалась сидеть на холодном мраморном полу, выжидая, когда кузина Регулуса закончит свои целебные практики. Легким движением руки Нарцисса нанесла густой слой мази на синеву, обрамляющую щеку Снейп.
Запах ромашки разнёсся по всей округе, вбиваясь в носовые пазухи.
Снейп вспомнила, как в детстве этот запах окружал уютные стены дома, в то время как мать наносила идентичную мазь на содранные в кровь колени Флоренс. Она истошно кричала, прося маму закончить поскорее эти пытки, а Эйлин в свою очередь приговаривала, что ромашка поможет ранкам быстрее затянуться, чтобы маленькая Флоренс вновь была самой красивой девочкой в мире.
Слёзы от воспоминаний выступили на глазах, обжигая запекшуюся рану. Флоренс сковырнула то, что было надежно спрятано от глаз посторонних. И это нечто просочилось в реальность в виде тихих всхлипываний.
— Почему ты плачешь? — голос Нарциссы выпустил юную слизеринку из оков прошлого, возвращая девушку в настоящее, окруженное мраморными плитами и грозовым небом за окном.
— Мне кажется… — тихие рыдания перебивали поток мыслей, пытающихся вырваться из девичьих уст. — Мне кажется, что я потеряла кое-что, — завуалировано транслировала Флоренс, стирая влагу с щеки. Несмотря на то, что Блэк о чём-то увлеченно спорил с Лили, слизеринке ничуть не хотелось, чтобы кто-то из них обращал внимание на то, что она ревёт, как последняя слабачка. — Словно я не смогла удержать в своих руках что-то важное, — хмурость окрасила лицо Снейп, пока она продолжала усердно стирать предательские слезы.
— Дорогая, все мы, люди, склонны к потерям — это нормально. Таков закон жизни, с этим ты ничего не поделаешь. Но всякий раз, когда ты чувствуешь, словно потеряла что-то, помни о том, что ты обязательно приобретешь новое. И это новое априори будет лучше старого, — Нарцисса стерла последнюю слезу с бархатной кожи Снейп, поглаживая место, где заживала кожа после ранения. Казалось, что именно ласковое касание смогло унять всю боль и изувечение с лица, не дававшее покоя. — Удивительно…
— Ммм? — недоуменно протянула Снейп, инстинктивно протягивая пальцы к месту, к которому прикасалась Нарцисса.
— Твой шрам, он мне кое-что напомнил…
— Что напомнил, Нарцисса? — оживленно вопрошала Снейп, едва сохраняя спокойствие. Такая реакция очень удивила Флоренс, посему та принялась расспрашивать Нарциссу о том, что же такого заметила кузина Регулуса на лице Снейп.
— Созвездие льва, — едва слышно прошептала Нарцисса, все ещё внимательно осматривая былую ранку.
Созвездие льва — Регул.
Принц звёздного неба.
Флоренс ахнула, пытаясь осознать ранее сказанные слова старшекурсницы.
Неужели Констанс решила вырезать на теле Снейп именно этот символ в качестве вечного напоминания, ради кого была задумана эта зверская выходка?
Что, если итальянка таким образом решила навсегда запечатлеть частичку Блэка, чтобы Флоренс не забывала, кто решил обречь её на такие страдания?
Но ведь Регулус ни в чём не виноват.
Его размолвка с Констанс был лишь вопросом времени, судя по тому, как он вёл себя по отношению к итальянке. Рано или поздно Флоренс всё равно пришлось бы столкнуться с гневом брошенной невесты.
И в этом не было вины Блэка.
Сильвестри была психопаткой-садисткой априори. Предательство Регулуса лишь разожгло в ней огонь ненависти, способный испепелить невинных участников этой истории.
— Мы закончили, — озвучила свои действия Нарцисса, поспешно собирая колбы с целительными снадобьями обратно в авоську. — Держи, — блондинка протянула флакон с ромашковой мазью, — ты должна мазать место ушиба ещё несколько дней до полного заживления.
Флоренс поспешила забрать флакон в свои руки.
— Спасибо.
Нарцисса лишь качнула головой, поднимаясь на ноги.
— Цисси, ты настоящая мастерица, — Блэк приблизился к сестре, не сводя глаз с подлеченного лица Снейп. — У тебя просто золотые руки, сестра.
— Не подлизывайся. Тебе это не идёт, Реджи, — Нарцисса сложила руки на груди, едва сдерживая улыбку на лице. Она все ещё злилась на брата за его неподобающее поведение, но не могла смириться с тем трепетом, что чувствовала всякий раз, когда младший из Блэков проявлял столь тёплые эмоции. — Всего доброго, Флоренс, — на прощание она окинула слизеринку взглядом, подозрительно задерживаясь глазами на шраме Снейп.
Нарцисса скрылась из вида так же быстро, как появилась в стенах заброшенного помещения.
— Мне тоже пора, — подала голос гриффиндорка, также внимательно осматривая Флоренс на наличие увечий. Блэк показательно вздохнул. — Мы с Блэком решили, что будет лучше, если ты поживёшь в башне старост, пока Северус в отъезде.
— Вы с Блэком решили? — переспросила Флоренс, удивленно округляя глаза.
Было крайне непривычно слышать о том, что ненавистник грязнокровок и ярая противница аристократичных снобов спелись, на ходу придумывая план действий.
— Мы переживаем за тебя, Флоренс. И оба не хотим, чтобы ты оставалась в женской спальне Подземелий до тех пор, пока не разрешится вопрос с отчислением Сильвестри и её подружки. Совсем скоро учебный год кончится, поэтому несколько недель ты сможешь пожить в спокойствии, — разложила по полочкам Лили, внушая Снейп одну простую истину – ей следует соглашаться с этой опекой, ведь эти двое так просто от неё не отстанут. — Не волнуйся, я поговорю с Макгонагалл и Слизнортом. Думаю, они войдут в твоё положение и позволят
мне следить за твоей безопасностью…
— Полегче, Эванс.
Мы оба будем следить, — встрял Блэк, расставляя свои необходимые акценты.
— Да-да,
мы будем следить, — с нажимом повторила Лили, вновь пронзая своим взглядом брюнета. Тот снисходительно моргнул в знак того, что позволяет рыжеволосой продолжить свой монолог. — Регулус проводит тебя в башню старост, а я пока соберу твои вещи. Ты же не против?
— А у меня есть выбор? — усмехнулась Флоренс, закусывая нижнюю губу от переживаний.
— Вот и славно, — гриффиндорка чуть опустилась, целуя подругу в зажившую щеку.
Затем Эванс направилась к выходу, но перед тем, как дверь за старостой школы закрылась снаружи, она вновь обратилась к Блэку:
— Глаз с неё не спускай.
Янтарный вихрь пронесся вглубь школы, оставляя после себя шлейф заботы и обеспокоенности, направленной в сторону Флоренс, которая, наконец, нашла в себе силы, чтобы подняться с холодного мраморного пола.
Серые тучи обволакивали небо, затягивая всю весеннюю прелесть в свои ненасытные воронки. Гроза питалась светом, отдавая взамен проливные дожди и оглушающие раскаты грома. Небосвод не хотел рассеиваться, а лишь сгущал свои краски над головами людей.
Снейп заворожено глядела в окно, подходя ближе к деревянным откосам, чтобы вдоволь насладиться любимым видом из окна. Она любила мрачность и серость — в этом не было ничего удивительного, если учесть, к
кому она тянулась последние месяцы. Гроза посреди майского дня была самым настоящим олицетворением внутренней
составляющей слизеринки. Когда ты отчаянно пытаешься окружить себя светом, в жизнь врывается настоящее стихийное бедствие, омывая собой каждую деталь твоего естества.
Дрожащей рукой девушка потянулась к карману брюк, где смятым комком была спрятана пачка сигарет. Целительный табак, способный выпустить наружу всё то, что надрывно визжало под рёбрами.
Пальцы чиркнули о фитиль магловской зажигалки, но в этом не было никакого смысла. Чужая палочка выпустила слабый огонёк из наконечника, поджигая сигарету, что была зажата меж зубов девушки. Блэк, склонив голову, наблюдал за тем, как клубы дыма исходят из уст девушки, заполняя вишнёвым ароматом каждый дюйм этого заблудшего места.
Они молчали, потому что, кажется, все слова в этом мире закончились. Им хотелось просто насладиться густой тишиной, ласкающей их сердца своим упокоением. Лишь раскаты грома оповещали молодых людей о том, что они всё ещё находились в реальности. Хотелось оттянуть этот момент подольше, смакуя поистине интимный момент, чтобы запомнить каждую деталь. Как яркие вспышки молнии отражались в серебристых, идентичных ненастному небу, мужских глазах. Как тени от крупных капель ложились на римский профиль слизеринца, оттачивая каждую деталь на его лице.
В этой обстановке было что-то поистине чарующее и сакральное. Такое необходимое им.
Блэк неотрывно наблюдал, как клубятся никотиновые издержки вокруг лица Снейп, ничуть не портя обзор. Непривычно короткие волосы пушились от влаги, делая причёску ещё более объемной. Искусанные до крови губы манили собой, приказывая заточить свой взгляд именно на этой части лица. Веснушчатое лицо манило своим забвением.
Интересно, о чём думала в этот момент слизеринка?
Проклинала ли его за то, что по его вине она оказалась в руках этих палачей в юбках?
Или вновь простила, давая миллионный шанс на
искупление?
Блэк не мог расшифровать, какая мысль засела меж небесно-синих глаз.
Оставалось надеяться, что его протянутая рука помощи не будет жадно съедена по локоть.
***
Вечерний воздух нежно ласкал плоть, покрывая тело множеством невесомых поцелуев. Тёплый вихрь кружился вокруг молодых людей, запуская свои знойные конечности прямо под кожу. Сладостная нега расходилась по каждой клеточке, посылая импульсы по нервным окончаниям прямо в мозг, образовывая дофаминовый всплеск. Приятные ощущения порождали мурашки, что покрывали дюйм за дюймом бархатный слой эпидермиса.
Снейп лежала на мягком покрывале, глядя прямо на звёздное небо. Даже выступающая галька, упирающаяся в спинные косточки, не мешала наслаждаться процессом наблюдения за космическими телами. Это было поистине волшебное время, когда весь мир утопал в густых сумерках, скрываясь за подступающей тьмой.
Существовал только этот миг, яркие звезды и освежающий мятный аромат, исходящий от Блэка, лежавшего на локтях сбоку.
Молодой человек неотрывно следил за каждым небесным объектом, задумчиво сдвинув брови на переносице.
Регулус любил всё, что было связано с астрономией – об этом Флоренс догадалась ещё в тот момент, когда они наблюдали за звездами, стоя на высшей точке заснеженного замка.
Прошло столько времени, но они вновь вернулись к тому, с чего началась их история.
С чего началось единение их биполярных душ.
Два абсолютно разных полюса объединились в единый импульс, образовывая нечто совершенно необыкновенное. Тьма и свет слились воедино, чтобы представить миру поистине странный энергетический союз.
И никто не знал, к чему это могло привести. Каждый ожидал, что вся эта история выльется в ужасающий коллапс, но все пошло по иному сценарному ходу. Этот мир увидел слияние противоположностей, приводящий к невероятному
объединению.
Два самых неугомонных слизеринца нашли покой в лице друг друга. Один из них мог усмирить другого, лаская и убаюкивая демонов, засевших глубоко внутри.
Это ли не являлось настоящим чудом?
Кто бы мог подумать, что полукровка и сторонник чистокровия пошлют к чёрту внутренние убеждения, чтобы, наконец, дать волю чувствам и подлинным эмоциям?
С каких пор их маски слетели с лиц, обрамляя истину своих помыслов?
Ведь теперь они сидят здесь, поздним вечером возле озера, наслаждаясь обществом друг друга.
Слушают, как плещется вода, выбиваясь из строя прямо на галечный пляж.
Думают над тем, как уничтожить крестраж, стараясь не умереть в ожидании возвращения Кикимера, чтобы тот, наконец, раскрыл тайну нахождения тёмного артефакта.
Именно поэтому молодые люди скрылись ото всех, прячась в дебрях озерного берега. Блэк предложил тренировать навыки заклинания Адского пламени именно здесь, чтобы не повредить территорию школы, а также ненароком не навредить окружающим.
Раз за разом они выпускали пламя из палочек в глубинные воды, оттачивая магический навык. Конечно, ничего не получилось с первого раза. Они приходили сюда в одно и тоже время каждый день на протяжении несколько недель, чтобы закрепить теоретический материал, найденный под подоконником в комнате Северуса.
Усердные тренировки всё-таки нашли отклик в их волшебном потенциале спустя некоторое время. Магия столь сложного заклинания смогла поддаться рукам неопытных волшебников. Такой маленький шаг к победе произвел впечатление на Снейп и Блэка, заполоняя их лица радостными эмоциями. Они свято верили, что у них все получится.
Обязательно должно получиться, во что бы то ни стало. Они обязательно сотрут осколок души Реддла с этого бренного мира. Обязательно испепелят тёмную магию, распыляя ту по свету, чтобы она не посмела добраться до невинных людей.
— Если бы прямо сейчас упала звезда, что бы ты загадала? — послышался задумчивый мужской голос, переводящий всё внимание слизеринки на себя.
— Я как-то не задумывалась об этом, — Флоренс поднялась, пытаясь усесться поудобнее рядом со слизеринцем.
— Так задумайся, — надавил Блэк, опуская свой серый взгляд на девушку. — Чего бы тебе хотелось так сильно попросить у звёзд?
Снейп задумалась. Обратилась к сердцу, выпуская из органа свои самые потаенные желания, которые не смогли осуществиться с её непосредственной помощью.
— Пожалуй, я бы попросила, чтобы в следующей жизни мы обязательно встретились с тобой, — несмело проговорила Флоренс, пряча лицо за короткими волосами, дабы не показать слизеринцу своих пунцовых щек. Она до сих пор смущалась открывать перед ним свою душу, несмотря на то, что они пережили.
— Какой бред, Снейп, — мягко захохотал Блэк, щёлкая девушку по носу. —Это же байки для детей, — он пытливо вглядывался в девичье лицо, желая всем своим естеством, чтобы она, наконец, озарила его своим взглядом. Регулус нуждался в этой потребной синеве. — Если бы перерождение, действительно, существовало, то каждый человек совершал бы ужасные поступки, ведь в следующей жизни он обязательно сможет переиграть всё на новый лад.
— Это не так работает, — возмутилась Снейп, заплетая волосы в тугую косу – из-за ветра волосы приходили в полный беспорядок. Флоренс искоса глядела на две грозовые тучки напротив. Она видела, как плясали огоньки заинтересованности в глазах Блэка, когда дело касалось мелких споров ни о чём и обо всём одновременно. — Карма предопределяет, каким будет твоё будущее на основе грехов прошлой жизни. Если в прошлой жизни ты был преступником или убийцей, то в следующей обязательно превратишься в… камень! — слизеринка пнула гальку, лежавшую прямо под подошвой ботинок.
— В таком случае, Снейп, торжественно завещаю тебе в следующей жизни, когда ты вновь станешь человеком, обязательно найти самый красивый камень из всех существующих, ведь это обязательно буду я. Вот и встретимся, как ты и мечтаешь, — оба рассмеялись, соединяя голоса в единую певучую цепь звуков.
Несмотря на ярую уверенность Блэка в том, что карма пошлёт на него своё негодование, обращая его в неодушевленный предмет, Снейп свято верила в то, что он также переродится в человека. В того, кто проживёт более светлую жизнь, нежели ныне предначертанную судьбой.
— А чего бы тебе хотелось попросить у звёзд? — поинтересовалась Флоренс, вновь сталкиваясь глазами с Блэком. Удивительно, как в кромешной тьме она могла различить этот серебристый блеск, даже не напрягая зрение.
— Наверное, ничего, — отрезал Блэк, поднимаясь с мягкого ворса покрывала. — Хотя, нет… я с радостью пожелал бы вернуться в тот день, когда ты расцарапала самодовольную рожу Поттера.
— Что?! — воскликнула Снейп, заливаясь смехом от неожиданных слов Блэка. Она предвкушала, какое угодно пожелание, но только не напоминание о том, как напала на шайку гриффиндорцев, защищая честь и достоинство старшего брата. — Только не говори, что испытал удовольствие от потрепанного вида своего брата.
— Нет, ну, это и, вправду, было просто ахуительно! Ты единственная, кто смогла поставить на место этого уродца-очкарика, и я даже несколько дней думал, что влюблён в тебя, — восторженно излагал свои мысли слизеринец, не пытаясь вновь становиться хладнокровным сгустком высокомерия и пренебрежительности.
Флоренс мотнула головой, поднимаясь на ноги. Она обошла Блэка, чтобы пройти к берегу озера.
В голове вспыхнула поистине странная идея.
Лёгкое шифоновое платье белоснежного оттенка струилось по телу девушки, лишь тонкие бретели удерживали элемент одежды на хрупких плечах слизеринки. Снейп освободилась от ткани на своей коже, позволяя платью спуститься к ногам. Слизеринка оставалась стоять в нижнем белье, но и сетчатый лифчик также примкнул к ногам, стоило девушке дернуть за заветные петельки. Майский вихрь облизал обнаженную грудь, рассылая новую порцию мурашек.
— Неужели Регулус Блэк способен любить кого-то, кроме себя? Я удивлена.
Флоренс прикусила нежную кожицу на губах, наблюдая за тем, как пытливые глаза слизеринца блуждают по оголенным участкам тела, стараясь вобрать в себя, как можно больше деталей утонченного девичьего тела. Блэк с присущим ему прищуром проходился взглядом по каждой косточке, каждой выемке тела, не смея унять своего взгляда. Серебро плавилось, вскипало и подгорало. Луна освещала самые сладостные участки тела Флоренс, транслируя взору всё то, что так влекло за собой Регулуса.
— Ты научилась манипулировать мною, Снейп? — Блэк принял условия игры, медленно расстёгивая пуговицы на шёлковой чёрной рубашке, не смея отводить глаз от набухших сосков на девичьей груди. — Десять очков Слизерину за такое искусное освоение таланта.
Флоренс бросила свой последний взгляд в сторону увлеченного слизеринца, отворачиваясь к озеру. Прохладная вода ласкала ноги, приглашая войти в свою обитель.
И Снейп поддалась. Она шагнула вперед, чувствуя, как прохлада обволакивает тело, но это ничто по сравнению с жаром, что испытывала девушка всякий раз, когда находилась рядом с Блэком.
Она почувствовала, как пряжка ремня звонко расстегнулась, оставляя своего обладателя без крайнего элемента одежды.
Тихие шаги подступали всё ближе, оповещая о том, что приглашенный, наконец, достиг нужной точки.
Мужские губы легли поверх плеч, смакуя нежную плоть со свойственной Блэку страстью. Он всасывал кожу, кусал её, а после зацеловывал место укуса с новой силой. От переизбытка эмоций и чувств Флоренс закинула голову, вглядываясь в звёздный небосвод.
Снейп совершенно точно хотела, чтобы их судьбы пересеклись в той, другой жизни.
И Флоренс отчаянно мечтала о том, чтобы этот миг тянулся, как можно дольше.
Она не желала делиться мгновением счастья с законами времени.
***
Солнечные зайчики блуждали по стенам башни старост, насылая своё тепло на новоиспеченную обитательницу дортуара.
Для Флоренс было непривычно просыпаться от потоков света, льющегося сквозь оконную раму, побуждая жителей башни открывать свои глаза. Подземелья не славились своей освещенностью - из всех прелестей дневного света был лишь заколдованный подсвечник, восполняющий проблемы таинственных нижних этажей.
Сон сошёл с девичьих век, позволяя Снейп, наконец, встретить новый день и открыться ему, поочередно проживая каждое предписанное событие. Слизеринка поморщила нос, стоило ей направить свои глаза на солнце, яро палящее в столь утренний час.
Поднявшись на кровати, Флоренс дотянулась до волшебного древка, взмахом палочки зашторив окна. Так было определенно лучше и привычнее. Почувствовав, как воздух в комнате остужался без надоедливых лучей, слизеринка слезла с высокой двуспальной кровати, чтобы отправиться на завтрак.
Флоренс проживала в башне старост уже несколько недель с тех пор, как Лили удалось договориться с деканами их факультетов о том, что слизеринка проживёт остаток учебного года рядом с подругой. Профессоры идею поддержали. К тому же Снейп и сама являлась членом старостата, и имела некоторые привилегии в решении этого вопроса.
Комната Северуса встретила новую обитательницу привычным беспорядком. Будто каждая вещь в комнате старшего брата была настроена против того, чтобы слизеринка располагалась здесь. Атмосфера давила собой, не давая вздохнуть полной грудью.
Невозможно было расслабиться в том месте, где когда-то проживал свои рутинные будни кровный брат. Он жил здесь, творил и учился, а теперь пропал без вести.
Письма, что отправляла слизеринка на протяжении всего месяца, так и не нашли своего ответа. Ни один конверт не был распечатан, чтобы дать о себе знать. От этого становилось ещё больнее.
В тот момент, когда отчаяние нахлынуло вновь от щемящей обиды, Снейп решила, что будет писать письма Северусу, не отправляя их. Такому психологическому тренингу однажды её обучил мистер Уилкинс. Специалист говорил о том, что это поможет справиться с негативными эмоциями, которые мы по той или иной причине не можем высказать своему оппоненту. В то время Флоренс лишь пожимала плечами, не понимая, как эта чушь может пригодиться ей в жизни, и как строчки на бумаги смогут умалить сердечную боль. Но сейчас она понимала.
Слизеринка достала из ящика стола чистый лист пергамента, обмакнула перо в чернильницу. Принялась выражать свои чувства. Черным по белому.
«Дорогой Северус, я вновь пишу тебе. Я знаю, что ты не можешь услышать меня или прочитать это, но я искренне верю в то, что однажды ты обязательно найдёшь моё письмо и узнаешь обо всём, что так сильно гложет меня. С тех пор, как ты покинул Хогвартс, я ни на миг не перестаю верить в то, что однажды ты вернешься ко мне, и все будет как раньше. После некоторых событий мне пришлось переехать в твою пустующую комнату в башне старост. Теперь мы с Лили соседки, она всегда рядом. Но близость с ней не может заменить мне тебя. В твоей комнате все осталось, как прежде, можешь не переживать. Каждая вещица напоминает мне о тебе. Так легче. Так мне кажется, что ты вовсе не уезжал. Можешь думать о том, что я неисправимый оптимист или законченная дура, но я все ещё лелею надежду о том, что ты не совершал этот вопиющий поступок. Я не могу поверить в то, что именно ты подкинул мне этот дневник, Северус. Мы же были так близки и неразлучны с тобой. Я же защищала тебя всю сознательную жизнь, мой дорогой брат. Моя плоть и кровь, я до сих пор не верю, что ты стал одним из них. Я ведь знаю, что ты лучше, чем думают многие. Ты светлый человек, Северус. Просто ты запутался. Пожалуйста, вернись ко мне. Дай мне помочь тебе и вновь защитить от всего, что окружает тебя и сталкивает с истинного пути. Я люблю тебя.
Твоя непокорная сестра Флоренс»
Слеза, стекавшая по щеке, капнула на страницу, образовывая разводы в том месте, где были написаны последние, самые важные слова. Снейп сложила лист пополам, убирая его в стопку к остальным неотправленным письмам.
Стало ли ей легче? Едва ли.
Снейп поспешила отправиться в ванную, чтобы привести себя в надлежащий вид, но её действия оборвал стук в дверь.
Странно, но она никого не ждала этим утром.
Несмотря на выходной день, Лили уже была занята, оставляя подругу прозябать в одиночестве на несколько часов. Гриффиндорка посвящала своё утро к подготовке к выпускному балу, оттачивая умения танцевать вальс в компании Поттера и остальных старшекурсников. В дортуаре Флоренс оставалась одна каждое утро, посвящая всё своё свободное время учебе или встречам с Блэком, но сегодняшним утром они не должны были встретиться. Неужели слизеринец вновь пожелал переиграть всё на свой лад?
Спустившись босыми ногами по ступенькам прямиком ко входу, она прошептала пароль портрету, чтобы дверь, наконец, отворилась.
— У нас проблемы, — заявил с порога Блэк, выглядевший крайне обеспокоенно.
— Что случилось? — прищурив глаза, спросила Флоренс, отходя в сторону, чтобы позволить взволнованному слизеринцу пройти внутрь.
— Собирайся, Снейп, — скомандовал слизеринец, кивая в сторону женской спальни. — Мы отправляемся уничтожать крестраж. Немедленно, — сквозь зубы процедил Блэк.
Солнечное утро раскололось, опуская адское пламя на землю. Хаос, постепенно зарождающийся внутри слизеринки, выпускал свои клешни, порабощая измотанную нервную систему девушки. Она чувствовала, как клубилась тревога под солнечным сплетением. Снейп прекрасно знала, что рано или поздно этот день настанет, но она не была к нему готова на сто процентов. Кто-нибудь, вообще, был когда-нибудь готов к тому, чтобы идти на верную смерть?
— Но к чему такая спешка? Почему именно сейчас? — продолжала тараторить Флоренс, не смея сходить со своего места.
— Дневник… он пропал…
— Что? — воскликнула Снейп, пытаясь удерживаться за ветхую соломинку своего самообладания. — Как он мог пропасть, Блэк? Я же доверила тебе его, надеясь, что ты сможешь проследить за ним должным образом! — она не могла поверить, что Регулус мог так легко пропустить из своего вида такую важную деталь, чёрт возьми!
— Я не знаю, понятно? — воскликнул Блэк, чувствуя, как спокойствие постепенно иссякает из его разума. — Этим утром прибыл Кикимер, и мы хотели отправиться к тебе, чтобы положить конец дневнику, но я не нашёл его в своих вещах. Он был там ещё вчера! Я, блять, видел его собственными глазами, а теперь его нет!
— Кикимер? — вторила Снейп, не веря своему слуху. — Он, что, вернулся?
— Да.
Блэк взмахнул палочкой, шепча заклинание, способное развеять дезиллюминационные чары. Мгновение и эфемерная пустота начала заполняться материей, представляя перед взором девушки реальный образ домовика. Эльф стоял, поджав уши, вглядываясь своими непомерно огромными глазами в слизеринку.
— Юная мисс, здравствуйте, — отозвался Кикимер, чуть приклонив голову перед Флоренс.
— Привет, Кикимер, — слабо улыбнулась Снейп, стараясь скрыть свою взволнованность.
— Достаточно приторных приветствий, — цокнул языком Блэк, присаживаясь на диван. Всё также вальяжно, будто ничего страшного сейчас не произошло. Закинул нога на ногу, словно не у него украли важнейший артефакт, сочившийся тёмной магией. — Ты должна быть готова через несколько минут, осталось слишком мало времени. Если дневник оказался не в тех руках, то у нас будут большие проблемы.
