Завтра я умру

Передвигаться днем Анхелю приходилось с большим трудом, он чувствовал, что его мана становилась нестабильной, становилось все хуже и хуже. И он чаще начал замечать на себе синяки, до которых не доходила сила исцеления, ему было противно смотреть на свое отражение, но ничего с этим поделать он не мог. Новостей из столицы не было, как и писем от сестры, а это значит, что секретарь Эухенио скрывал их от него. Связаться с ночной пташкой, Серафимом, ему тоже не представлялось возможности, так как ночью он даже не имел ни малейшего понятия, что с ним происходит из-за препаратов ублюдка. Он ходил кругами по комнате, до крови грызя кожицу вокруг ногтей. Все шло не так, как он предполагал. Но радовало, что квест уже был выполнен на 63%, в основном проценты добирались неопределенным образом в ночное время суток, как-никак Эухенио был связан с Богами. Но вместе с тем рос процент интереса священнослужителя к его персоне, что не очень его радовало. С каждым днем Эухенио вел себя страннее, мягче относился к Анхелю, при этом сохраняя взгляд вышестоящего. Анхель через силу поел, он снова пребывал в том состоянии, что было прежде в летнем поместье Элисео, но было несколько хуже. Он не видел даже смысла есть, его выворачивало вместе с кровью, ему пришлось свалить это на свою болезненную способность и приближающийся срок принятия дозы. Прогулка по храму после богослужения пошла ему на пользу. Единственным, что он мог переварить, было вино. 《Стану еще и алкоголиком.》 Приближаясь к саду, он краем уха уловил за собой приближающиеся шаги, которые ускорялись по мере его отдаления. Анхель хотел было обернуться, но тут же напоролся на высокого мужчину, столкновение с которым заставило его упасть. Он с ужасом узнал знакомый ему цвет смуглой кожи и белые волосы. — Кто же додумался выгуливать щенка без поводка, — усмехается мужчина и нагинается к парню, протягивая ему руку помощи. — Я знаю только одного человека, который способен человека на поводок посадить, — улыбается Анхель и принимает руку помощи, но все оборачивается против него же, герцог резким движением дергает его на себя и ловит в свои объятия. — На нас смотрят, — вдруг тихо произносит он. Понимая ситуацию, Анхель отстраняется, делает поклон и благодарит его за помощь. — Приветствую Великого Герцога. Это большая честь снова встретиться с вами. О вас долгое время не было вестей, я беспокоился. Дошло ли до вас мое письмо? — Да, признаюсь вам, я заскучал в последнее время, и ваше письмо меня приободрило, благодарю вас. Не составите ли вы мне компанию на прогулке по местному рынку? Анхель так и воссиял, совсем забив на боль в каждом участке своего тела. — Смею ли я вам отказывать, — стараясь сдержать собственную радость, согласился он, но Элисео это заметил и посмеялся. Анхель, как и Элисео, не смогли избежать сопровождения. Эухенио контролировал каждое передвижения Анхеля, так что отправил с ним помощника своего секретаря, а герцог в любом случае не мог уйти из-под стражи. Рынок оказался огромным, то была сходка всех продавцов из разных уголков света. Среди нечеловеческих рас наблюдались представители гномов, отличающихся невысоким ростом, подводных жителей, свидетельством тому была их голубая кожа и голубой белок глаз, и эльфы. Продукты их производства пользуются большим спросом на мировом рынке, пусть они и жадны до собственных технологий. У Анхеля разбегаются глаза, ему любопытны и нелюди, и товары на рынке, подобное он видит впервые вживую, так что с улыбкой представляет, как бы обрадовалась Маша, побывай бы она тут хоть раз. Но Элисео вытесняет его счастливые фантазии своим присутствием, он приобнимает его и поправляет капюшон его накидки, скрывая его от чужих глаз. — Попробуйте персики, — предлагает одна из кричащих женщин и разрезает сочный фрукт, вытаскивая из него косточку и протягивая его Анхелю. Парень принимает с улыбкой и надкусывает, поражаясь этой удивительной сладости. Даже при той жизни он не пробовал таких вкусных персиков. Фрукт сочится от одного лишь укуса, и сок стекает вниз по его рукам, Анхель с жадностью слизывает его, замечая на себя взгляд Элисео. Он вдруг вспоминает, что рядом с ним тот еще извращенный ублюдок и вытирается платочком. А герцог кидает женщине пару бронзовых монеток и берет 2 персика, поспешно хватая Анхеля за локоть. Он тащит его за собой прямиком на улицу эльфов, что славится роскошной тканью, там он же покупает первые попавшиеся под руку наряды и забегает с ними в тесную палатку, перекрывая за собой вход одной лишь простынью. Аристократу такая пробежка не по нраву, он пытается отдышаться, но и этого ему сделать не позволяют, перекрывая его губы своими. У Анхеля голову кружит от такой неожиданности, он пытается противиться, но Элисео подхватывает его на руки и прижимает к стене, не оставляя между ними и миллиметра. Анхель чувствует во рту мякоть сочного фрукта и понимает, что прежде, чем поцеловать его, герцог надкусил персик. Он томно прикрывает глаза и напористо проталкивает свой язык в рот Элисео в надежде насладиться нектаром этого фрукта еще, но тот лишь отстраняется, злорадно усмехаясь. Анхель поджимает губы, полностью осознавая, что он творит, ему лишь хотелось наконец-то насытиться за эти пару дней. Элисео целует его шею, слизывая с нее стекающий сок, и смотрит на недовольного паренька, облизываясь. — Я думал, ты их купил мне, — уверенно произносит тот, а Элисео только заливается смехом. — А ты умеешь капризничать. Он отпускает Анхеля и подает ему персики с нарядом. — Поешь и переоденься, нам нужно съебаться от этих ебучих храмовщиков, иначе они нам поговорить не дадут. — Хоть где-то я с тобой согласен. Пока Анхель ест, герцог скидывает с себя одежду, и его аппетит автоматически уходит на второй план, заменяясь кучей комплексов. — Рожу попроще сделай, — советует ему герцог, на что тот только недовольно бурчит. Они разделываются со всем быстро, и Элисео прижимает к себя Анхеля за талию, показывая ему белую бумажку с красными символами, после чего хватается за ее конец зубами, разрывая ее напополам. Обе ее части растворяются, и с земли вокруг них образуется круговой ветряной поток, что поднимается все выше и выше, на что Анхель смотрит завороженными глазами. — Засекли, — произносит Элисео и прижимает голову Анхеля к своей груди, после чего они оба исчезают. Простынь сдирает помощник секретаря и приказывает страже разыскивать их, поднимая с земли оставшуюся одежду. — Черт!