***
Отец Чонгука давно покинул службу, работая теперь удалённо, говоря, что потерял слишком много времени, находясь далеко от семьи, и что сейчас хочет восполнить это время. Чон довольно редко к нему обращается, не желая напрягать отца прошлым, но он в смятении, и слова, переданные ему Чимином после вскрытия, заставляют закопаться ещё глубже. Нужно мнение, нужен совет. — Я считаю, что нужно прочесать базу прибывших. Если сюда переселились новенькие, их нужно опросить и разузнать про расу. Существ, обладающих магической силой, не так много, но тем они и опаснее. — Тебе доводилось встречаться с такими? — спрашивает Чонгук, немного устало смотря на отца, сильного оборотня и вожака с голубыми глазами. — Единожды… Ники, сидящий на ступенях с книгой в руке, делает вид, что заинтересован в происходящем на сухих страницах, однако, навострив уши, прислушивается к каждому слову старших. Он из тех, кого называют борцом за справедливость. В свои семнадцать он довольно жесток по отношению ко всем, кто причиняет боль другим, ему до всех есть дело, и, когда что-то идёт не так, он без раздумий лезет разбираться, и от того, что происходит сейчас, он в ярости. Волк знал того мальчишку и не верит, что тот сам покончил жизнь самоубийством, ему неважно, дело это рук оборотня или человека, он найдёт его сам, и тот, кто это сделал, заплатит. Ник не замечает, как издает тихий рык на эмоциях, и разговоры за стеной прекращаются. — Ники, зайди, — зовёт Чонгук. Волчонок понимает, что выдал себя, и, захлопнув книжку, проходит в комнату под внимательные взгляды отца и старшего брата. — Как много ты услышал? — Ник молчит. — Понятно. Чем-нибудь поделиться хочешь? — Почему ты думаешь, что мне что-то известно? — Потому что, когда что-то происходит, твоя жопа горит и ты не можешь сидеть на месте, чёртов борец за справедливость, сующий нос не в свои дела! — прорычал Чонгук, но не со злости, наоборот, из мыслей уберечь и защитить. Младшему однако такое не по вкусу. — В школе что-то происходит? К вам переводились новенькие? Ник мотает головой. — Нет, я никого не видел, — врёт, потому что хоть раз в жизни хочет сам всё понять и помочь, он устал сидеть за спиной брата, где-то в стороне. — Ладно. Иди наверх, — Чонгук устало трёт виски, слыша, как младший волк фыркает, захлопывая дверь своей комнаты. — Когда-нибудь он дорычится. — Просто он очень хочет быть похожим на тебя, не отстраняйся от него. — Ему всего семнадцать, он должен думать об… Отец смеется от заикания сына. — Ну да, а ты будто о чём-то, кроме книг, думал и так же вечно совал нос в мою работу. Ни разу не видел тебя с волчицей, сынок, — усмехается вожак. — Отец, перестань, не до этого сейчас, — фыркает Чонгук, закатывая глаза. В детстве его интересовало всё, кроме того, о чём говорили альфы во время перемен, он не замечал на себе заинтересованных взглядов, его привлекала папина работа, он хотел знать, как всё устроено, сколько рас обитает в их мире, каких стоит опасаться, а с какими можно завязать дружбу, он был очень осторожен. Будучи подростком учился контролю над своим телом и разумом, учился балансу и упорно трудился, чтобы стоять на том месте, где находится сейчас. Ему было не до любви, да и не имел он привычки доверять людям, он долго присматривается, чтобы начать лишь немного открываться, как, например, Чимину и Юнги, с которыми знаком более трёх лет. — А когда будет то самое время? Когда в городе станет тихо и безопасно? Да не будет так никогда, и люди всегда будут умирать, и работа будет тяжёлой, но среди всего этого ты должен найти того, кому сможешь открыть своё сердце и с кем — впустить любовь в свою жизнь. Когда-нибудь ты поймёшь, что тебе это будет просто необходимо. Чонгук привык доверять отцу, тот мудр и через многое прошёл, перечить не станет, но и тему продолжать не будет. Он благодарит и, пожелав спокойной ночи, направляется к себе.***
Расследование затягивается. Чимин несколько дней не вылезает из работы, перебегая то в архив, то к своему кабинету, проводя вскрытие, раз за разом осматривая тело и не находя ответов на свои вопросы. Юнги остаётся с ним допоздна, разбирая бумаги прямо за маленьким столиком в лаборатории, периодически размахивая рукой перед носом, дабы развеять трупный запах. Веркэт со вздохом переворачивает очередную страницу старой книги, и Юнги смотреть на него уже больно, и он соскучился, в конце концов. Работа работой, но никто не посмеет отнимать у него тепло любимого существа под боком. Он откладывает бумаги в сторону и со спины подходит к Чимину, прижимаясь носом к нему за ушком. Пак издаёт рокочущий довольный звук и приподняв поворачивает свою голову, чтобы Юнги было удобнее коснуться его мягких щёк губами, а затем и самих губ, крепко прижимаясь, передавая прикосновением, как соскучился. Лежащий рядом труп им нисколько не мешает, они так устали, что нуждаются друг в друге, как в глотке воды, в тепле и запахе, во взгляде, в котором читается всё то, что так хочется услышать. Они сменили место дислокации на диван, чтобы сонному Чимину было удобнее улечься головой на тёплую грудь Юнги, вслушиваясь в тихое мурлыканье и громкое биение сердца. Веркэт не перестает тереться носом о вытянутую лебединую шею, помечая своим запахом, успокаивая феромонами и изредка касаясь губами сладкой кожи близ губ. — Я совсем ничего не понимаю, — говорит тихо Чимин, обняв любимого поперёк талии ладошками. — Ничего подобного мне раньше не встречалось. Магия обычно угасает, когда проходит воздействие, но эта живёт до сих пор. Мне иногда действительно кажется, что этот труп встанет и заговорит. Альфа усмехается, взглянув на мёртвое, спокойно лежащее тело, и передергивается. — Можно съездить за город в соседний клан, я слышал там до сих пор живут старейшины нескольких рас. У всего есть ответ, мой милый, мы просто не так опытны, а может, просто не там ищем, — успокаивает Юнги совсем притихшего на груди Чимина, кажется, тот заснул. — Мы обязательно в этом разберёмся. Знать бы, конечно, ещё с чем…***
Чтобы не вызывать подозрений, Тэхён, как самый обычный молодой человек, один из представителей мифический существ, ходит в школу, ведя себя тихо, иногда даже разговаривая с одноклассниками через силу, без особого энтузиазма, но мама велела хоть с кем-то подружиться. Тэхёну же хочется тишины, и ту он находит только на крыше школьного заведения. Сидя под металлическим навесом, он вслушивается в завывания осеннего ветра, пока ещё не такого морозного, но прохладного, с запахом приближающегося дождя и сырых листьев. Из головы не выходит тот статный мужчина в форме, хотя вряд ли обычные чёрные брюки, толстовку и куртку с эмблемой федерального отдела расследований можно назвать формой. Тэхён помнит его настороженный внимательный взгляд, который будто сканировал каждую мелочь, при этом не смотря никому в глаза. В тот день они встретились взглядами всего на секунду, но омега увидел, как те горели, были такими живыми, обеспокоенными, чувственными. Тэхён мог бы сказать, что у всех остальных они были холодными, и даже те, кто кажется весьма оптимистичен, мог быть апатичен в душе. Глаза никогда не обманывают, но все почему-то об этом забывают и выдают себя совершенно не за того, кем являются, и улыбаются, хотя улыбаться-то и не хочется. Странно это. Тэхён так не умеет, ему мама всегда говорила, что у него на лице все написано, и, несмотря на свою сущность, он открытый, что приносит ему только проблемы. Агуара напряженно вздыхает, слыша приближающиеся шаги на лестничном пролёте, а через пару минут на крыше появляются ученики, обычные люди, что-то бурно обсуждая. — Ты в курсе, что здесь нельзя появляться в учебное время. Или ты недалёкий? — То же можно сказать и о тебе, ты ведь здесь, — ляпает Тэхён, тут же сжав губы в тонкую полоску. — Новенький? — с оскалом улыбается второй, что повыше. — Кажется, правил тебе никто не объяснял, ходишь тут, где тебе захочется… Тэхён не хочет слушать весь этот человеческий бред, всегда одно и то же, возомнят себя не пойми кем — в каждом учебном заведении такие найдутся — но ему совсем не хочется срываться на них и ставить их на место, не в том он положении, да и всегда каждая стычка, в которую он влезает, заканчивается не лучшим образом для других… — Эй, а слушать и записывать кто будет? — его одергивают за ворот пиджака назад. — Отпусти, пожалуйста. Я просто уйду и забуду о существовании этого места, а вы обо мне, хорошо? — старается говорить он спокойно, пока его зверь бунтует, резко реагируя на глупые оскорбления. — Боже, Сюмин, отпусти ты уже его, а? Мы, вроде, только покурить хотели, пошли, твой отец будет не в восторге, если снова на его урок опоздаем, — высказывается светловолосый парень, выбрасывая окурок в урну, и манит рукой в сторону выхода, второй идёт за ним, а один идиот, до сих пор держащий его за шкирку, разворачивает к стене и хватает за грудки. — А ты чего такой послушный? Любишь под всех ложиться, жопу лизать, лишь бы не трогали, а? — выплевывает он Тэхёну, у которого уже грудь от боли сдавливает, зверь рвёт и мечет, хочет зубами этому недоумку в глотку вцепиться, но Ким не даёт, дышит глубоко. — А мне полижешь? — смуглый парень приближается к его лицу. Мерзко, тошно, и Тэхён пропускает тот момент, когда его глаза наливаются красным золотом, а пейзаж вокруг становится мутным от плотного тумана. Парень напротив раскрывает рот в недоумении, а после становится куклой в чужой жестокой власти. Глаза того застилает игривый туман, и от шагов Агуары, надвигающихся на него, человек шагает спиной назад, и, соприкоснувшись бедрами с перилами, переваливается через них. Туман исчезает так же быстро, как и появился, а в ушах Тэхёна до сих пор слышен хруст сломанных костей упавшего насмерть парня. Он тяжело дышит, часто моргая. Глаза приобретают нормальный цвет, а грудь ходит ходуном, ноги подрагивают, но он понимает, что здесь оставаться нельзя. Он сбегает с крыши и под трель звонка прибегает в класс, садясь за парту как ни в чём не бывало, пока грудь разрывает от отчаяния из-за чужой смерти, в которой виноват лишь он. Под конец урока он слышит звук сирены и гул людей на улице. Обнаруженный труп обследуют люди в форме и заносят в машину скорой помощи на носилках. Тэхён нехотя переводит взгляд в окно, видя всё тех же троих агентов ФБР, но из-за собравшегося шума не может чётко услышать, о чём они говорят. Ученики бросаются к окнам, кто-то даже выбегает на улицу, и тот самый альфа, сканируя присутствующих, прямо как в наказание, сталкивается с ним взглядом. В этот раз он длится дольше секунды, тот зол и встревожен. Тэхён первым отводит взгляд и выходит из кабинета, стараясь вести себя безразлично, но сердце так бешено колотится.***
Чонгук возвращается в отдел, как только труп упаковывают и отвозят на экспертизу. Взяв красный маркер, он начинает делать записи на прозрачной доске, сопоставляя события, закрепляя на ней фотографии, ставя кучу знаков вопроса, а после и вовсе бросает маркер в стену, не так далеко от головы Юнги, что только что вошёл в кабинет. — Совсем охренел?! Ты что, истеричка? Даже Чимин себя так не ведёт, — с испугу верещит Веркэт. — Я не истерю, я злюсь. И прости. — Так себе извинение, даже сожаления в голосе не слышу. Чонгук отмахивается от него и вчитывается в только что сделанные записи. Самоубийства никак между собой не связаны. Разве что оба парни, насмерть сбросившиеся с высоты. — Чонгук, это чистое совпадение. Он был подростком, наверняка что-то да случилось, у них мозги не на месте, гормоны в голову ударили, и задушила собственная никчемность, или что он ещё там себе напридумывал. Это не наше дело, мы расследуем убийства, Чон. — Я не верю, что это самоубийство. Если Чимин обнаружит в его теле ту же дымку, это уже наше дело. Помни, первый раз — случайность, второй — совпадение, третий — закономерность, и, если в ближайшие дни мы обнаружим третье такое самоубийство в кавычках, это целиком и полностью ляжет на наши плечи. Какой-то оборотень, пользуясь своей силой, делает это и делает с какой-то целью! Юнги вздыхает, переведя взгляд на изрисованную доску. — Как ты и просил, я просмотрел базу прибывших за последние три месяца. Несколько десятков людей и всего четырнадцать существ, но половина из них уехала из города, прожив здесь недолго. По фотографиям никого подозрительного не заметил: были из расы Лютенов, Мамиватов, также несколько лисиц… — Лисиц? — спрашивает Чон, скривившись. Недолюбливает он эту расу, слишком вольные, бесстыжие обманщики, такие язык заговорят, и не заметишь, хуже фейри. — Одна небольшая семья и пару детей с отцом, но те гибриды, смешанная раса. Чонгук призадумывается. — Ники говорил, что не видел в школе новеньких. Соврал, засранец, — альфа вспоминает лицо одного парня, с которым не единожды сталкивался взглядом, очевидно, нездешним, с золотистой кожей и светлыми волосами, жилистый, с не свойственными для этих мест чертами лица. — Принеси мне все сведения о прибывших существах: где были до, когда прибыли, где работают, учатся ли и их карты о происхождении и способностях.***
За бумагами проходит двое суток. Чимин и Юнги уезжают за город, найдя зацепку в книге, но прочитать слова на древнем языке не способны, зато знают, кто может. Чонгук же читает записи на своём родном языке, пытаясь зацепиться за что-то, что кажется необычным, например, как наименьшее количество записей об одной семье. Только имена, дата рождения и длинный список мест проживания в таких городах, о которых Чонгук даже понятия не имел, нигде подолгу не задерживались. Ну и подумаешь, может, путешествуют, однако Чону кажется более чем странным то, что в их карте нет других сведений, кроме как о наименовании расы — лисы. Нет ни подвида, ни фотографий в зверином облике, ни описания, как положено у каждого существа. Как их вообще сюда пустили, Чон недоумевает. Зато в парнишке сразу узнает того из школы, все те же светлые волосы, но странного цвета глаза, будто линзы. Волк хмурит брови, вглядываясь в парня девятнадцати лет, и голова отчего-то кругом идёт, взгляд светлый, со свойственным лисьим прищуром, завлекающий. Чонгуку становится дурно, и он с трудом отводит взгляд от глаз, в которые он только что смотрел будто наяву. — Следователь Чон! — в кабинет влетает следователь из второй группы, Симэнь. — Только что поступил звонок со стороны западной части леса. Нашли труп девушки, упавшей с дерева, мне показалось, что вам следует сообщить, — говорит он чуть хрипло. — Самоубийство. Подхватив куртку, Чонгук направляется на место преступления. Как оказывается позже, это была Коракс, молодая девушка, что, упав с сосны, повредила себе позвоночник о ветки и свернула шею неестественным соприкосновением с землёй. Ну и кто поверит в этот бред про самоубийство? Хотела бы умереть, как назло не смогла бы, рефлекторно расправила бы крылья, как и все существа при чувстве опасности выпускают своего зверя, защищаясь. Что, кстати, не сделал и маленький мальчик, который был будто бы под чарами, магией, как угодно это можно называть, но убил себя не сам. Чонгук осознает это, звоня уже в десятый раз Чимину и Юнги, но у тех похоже нет связи в такой глуши. Альфа чувствует надвигающуюся панику в школе, в отделе, во всём городе. От малого количества фактов он сходит с ума, уже забыв, куда направлялся, и мотает по кругу, тратя попусту бензин. Неожиданный звонок телефона заставляет его резко затормозить, слава Богу, посреди пустой проезжей части. — Алло, Гук! Альфа вздыхает с облегчением, услышав голос Юнги. — Нашли чёртов третий труп, наиглупейшее, о котором я только слышал, самоубийство с дерева, надеюсь, у вас есть какие-нибудь хорошие новости? — Не то чтобы они хорошие: то, что мы узнали, совсем-совсем мне не нравится, — проговаривает Чимин дрожащим голосом, не то жутко напуганным, не то лихорадочным. — В общем, старейшины помогли перевести большую часть информации, и мы предполагаем, что имеем дело с оборотнем лисы, который… Что-то так сильно ударяет под дых, отчего звенит в ушах и напрягаются мышцы, сжимая кожаный руль до скрипа. Чонгук не понимает, что именно сейчас испытывает, какое-то облегчение, что они нашли причину всех совершенных убийств, и, возможно, даже само это существо, или страх и недоумение, что этим лисом может оказаться тот самый парень по имени Тэхён с гипнотическим взглядом, который пугает до усрачки и пленяет так сильно, что аж покалывает сердце. Что, чёрт возьми, за странное ощущение беспокойства и полного ужаса? Он паркует машину у школы и на трясущихся ногах проходит в здание, направляясь прямиком в кабинет директора. — Мне нужна информация о Ким Тэхёне. Директор ахает от неожиданного появления агента, суматошно начиная соображать. — Ах, да, Тэхён перевёлся около двух недель назад, он… — Он сегодня здесь, вы видели его в школе?! — он срывает голос, борясь с диким волнением и злостью, от которой его волк просто с ума сходит, совсем не понимая своего человека. — Нет. Он не появлялся со вчерашнего дня. Ему стало плохо днём, и мы его отпустили… — Время. — Пол одиннадцатого. Тело девушки нашли сегодня утром, вскрытие еще не делали, но Чон уверен, что смерть наступила вчера днём. После полудня шёл сильный дождь, а к вечеру распогодилось, на жертве были размытые следы крови и до сих пор мокрые волосы, трава под ней оставалась влажной, а кожа достаточно бледной, чтобы все функции организма прекратили свою работу и тело начало изнутри разлагаться, судя по запаху. Чонгук не хочет слушать дальнейшую ненужную информацию, как будто директору в прошлый раз не хватило: отпустил ребёнка домой, а на утро нашли его безжизненное тело. Он пока не знает, хочет ли найти того парня живым или мертвым, и, кому от этого будет лучше, тоже неизвестно, но отдел он на уши поднял незамедлительно.