***
Он того стоит? Тэхён отчаянно пытается впитать в себя хоть пару предложений из книги, но каждое прочитанное слово от него ускользает, заменяясь мыслями в голове, что громче грозы за окном. Погода, на радость ему и Агуаре, ухудшается в последние дни, что он пребывает в доме агента Чона. Мужчину он видит не так часто, как хочется. Альфа часто хмурит брови, сидя за рабочем столом, заваленным бумагами по делу — его делу — и тяжко вздыхает. Тэхён прекрасно понимает, в каком опасном положении находится альфа, скрывая беглого преступника и придумывая несуществующие улики, чтобы его оправдать. Дело можно закрыть в два щелчка, но Чонгук упорно утаивает многие найденные улики от ФБР, и омега не знает, но представляет, чем это может грозить. — Тэхён? Омега медленно собирается с мыслями и заторможено поворачивает голову. — Мысли потихоньку гаснут в твоих глазах, я отвлёк тебя. Прости, — альфа снисходительно улыбается и присаживается в кресло напротив. От Тэхёна не утаивается уставший вид оборотня, слабость, такая, что, кажется, будто альфа сейчас упадёт спиной в кресло и просто заснёт. Это было бы не таким уж и плохим вариантом, у Тэ была бы хорошая возможность понаблюдать за ним. Альфа часто ловит на себе его взгляды, вероятно, отлично слыша, как бьётся сердце омеги, и это уже совершенно не смущает. — Как ты себя чувствуешь? Зверь подавал признаки жизни? — Его жар я всегда чувствую в своей груди, но в этом доме он забился в угол. Такое количество доминантных оборотней действительно пугает его. — А тебя это пугает? — Мы едины, — Тэхён грустно улыбается, прижав к груди книгу одной рукой, другой же — стянул плед с ног. Чонгук внимательно следит за его телодвижениями, то, каким маленьким он выглядит в этой комнате с высокими потолками, но таким сильным. Он может сам себя защитить, скрыться от лишних глаз, но Чон всё равно ощущает острую необходимость быть рядом, чувствуя, что не все подвластно сильному омеге. — Кажется, ты устал. — И это говоришь мне ты? — усмехаясь, спрашивает омега, потому что слова альфы прозвучали действительно глупо. Он двое суток пропадал на работе, и судя по словам его отца, чей разговор он случайно подслушал, приезжала полиция штата и устроила отделу разнос по делу, которое ведёт Чонгук. — Хочешь спросить? — Чонгук всё видит по чужим глазам, и, даже если бы не хотел, все равно бы рассказал, если бы омега его попросил. Если уж и доверять, то делать это основательно, без каких-либо секретов. — Хочу, но боюсь мне не понравится то, что ты скажешь. Мне вообще не нравится то, что ты делаешь, это опасно для тебя. Альфа смеётся от быстрого лепетания Тэхёна, но, успокоившись, подсаживается ближе, положив ладонь на его колено. — Тэхён, я агент ФБР, я имею дело с террористами, насильниками, психически нездоровыми людьми, убийцами… Я не пекарь из пекарни за углом, — омега пытается подавить в себе смешок. — Но ты хотел бы, чтобы именно им я и был, не так ли? — Тогда мы бы не встретились, — отчаянно смотрит глаза в глаза Тэхён, и альфа не понимает, как у того получается вести им, влюблять в себя ещё больше. Эти глаза определённо были первой причиной его безнадёжной влюблённости. — Встретились. Я нашёл бы тебя, вселенная поспособствовала бы этому. Но тогда у меня не было бы возможности спасти тебя, а меня такой ход событий не устраивает, — Чон хмыкает, поглаживая ладонью коленку, наблюдая за тем, как Тэхён укладывает свою ладонь поверх его и смотрит с особой нежностью на их соприкосновение. Его глаза прикрыты, он дышит с блаженной усталостью. Знаете, как это бывает, будто мучился весь день и, наконец получив желаемое, ощущаешь удовлетворение. — Думаю, на сегодня хватит книг. Завтра нас ждёт тренировка, пойдём отдыхать. Тэхён, слабо кивает и, полностью откинув одеяло, пытается встать, но внезапно альфа подхватывает его за подмышки и, поднимая с дивана, прижимает всем телом к себе. Омега понимает не сразу, в каком находится положении, его руки в онемении болтаются по бокам, пока альфа не начинает горячо дышать ему в шею, и он обнимает его в ответ, ощущая всем телом, как мышцы Чонгука расслабляются. — Могу я назвать тебя моим волшебным исцелением? — Тэхён никогда не замечал за альфой чего-то подобного. В его поставленной речи редко встретишь что-то робкое или милое, от его голоса иногда сотрясаются органы и не в приятной неге, а от страха, интонация заставляет подчиняться, и сказать порой то, что так отчаянно не хочешь. Именно поэтому он такой хороший следователь, но сейчас голос ласковый и до ужаса довольный. Возможно, если Тэхён позволит себе вольность и почешет того за ушком, приласкав по голове, то он услышит грудное урчание. Однако его руки, всё так же лежат на чужих боках. — Это определённо лучше того чувства, когда падаешь после душа на подушку. — Боже, Чон. Альфа чуть сильнее сжимает омежье тело, а после оставляет между ними расстояние, чтобы поцеловать в лоб. — Спасибо. Тэхён озадачено хлопает глазами, чувствуя, как по скулам растекается приятный румянец. — За что ты благодаришь меня? — За то, что ты та самая омега, в которой я нуждаюсь. Грудь Тэхёна наполняется теплом, за подобные слова ему хочется расцеловать альфу, и он знает, тот не оттолкнет, а ему нужно куда-то выплеснуть трепетные чувства, иначе он просто закричит. Его уже немного потряхивает и скулы сводит от улыбки, которая готова вот-вот расплыться от уха до уха. Тэхён, плавно подаётся вперёд, прижавшись к чужим губам всего на мгновение, почувствовав жгучее тепло, а после ложится щекой на грудь мужчины и шумно вздыхает. Поднять взгляд волнительно, но сладостная нега от такого робкого жеста переполняет всё, но он не успевает ничего сделать, большие ладони прижимают голову к груди, а спустя мгновенье он чувствует поцелуи на своей шее. Для любого существа это место интимно, уязвимо, и Тэхён ёжится сперва, но живущая в нём омега, Агуара, скаля поначалу острые зубы, смиренно подставляет шею.***
Лес встречает их щебетанием птиц и редкими солнечными лучами. Ветер все ещё гоняет облака, но стало немного теплее, и земля подсохла после вчерашней грозы. Пахнет свежестью, и Тэхён немного успокаивается, идя за альфой след в след по протоптанной тропинке к открытому полю. Книги остаются в библиотеке, знания — в голове, а практика — прямо здесь и сейчас. — Я хочу научиться чувствовать тебя. Ведь… Ты можешь меня усмирить, может, если я смогу лучше чувствовать, это поможет мне и лучше слышать тебя. Чонгук приятно удивляется, но пугается, так как это принесло бы омеге ещё больше боли, ведь он, убивая, неосознанно связывает себя с погибшим, и если умножить это в несколько десятков раз… Недалеко и до разрыва сердца от горя, учитывая его чувствительность и привязанность. Но он соглашается, это действительно может помочь, и он просит его обратиться. — Давай, попробуй отпустить магию, хотя бы немного, сконцентрируй на ней всё внимание и не дай вырваться наружу лишнему, — голос сидящего на камне Чонгука внушает доверие, а руки всё равно трясутся, по ним течёт огненная кровь, что вспыхивает золотом. Тэхёна пугает этот всплеск до чёртиков, ведь он знает, что следует за ним, и опускается на траву, глубоко дыша. — Подожди, нет… Я-я… Я не могу, не могу… — Запомни, нельзя никогда говорить в жизни: «Я не смогу», нельзя. Ты начинаешь верить в это, и твоя вера настолько сильная, что все твои усилия её не пробивают, — Чонгук подходит ближе, без всяких любезностей, рывком поднимает Тэхёна с земли, удерживая за плечи. — Поверь в то, что ты сможешь, поверь в себя, чёрт возьми! Я в тебя верю, помоги себе хоть чуть-чуть, или мы снова вернёмся к тому, с чего ты начал, приехав в Форкс. Ты этого хочешь? — у омеги в голове пролетают пустые мёртвые глаза всех тех, чью жизнь унёс его зверь просто так, без сожалений. — Тэхён, ты хочешь убивать? Смотреть, как твой зверь тобой завладевает, как контролирует тебя он, а не ты. Ты хочешь этого?! — Нет. Чонгуку приходится отойти на несколько шагов назад, потому что жар чужого тела опалил его ладони. Тэхён всего за несколько секунд обратился, стоя во всей своей пугающей красе, возвышаясь над оборотнем. Туман скрывал половину его тела, окутывая, будто пряча от чужого завороженного взгляда. Чонгук на свой страх и риск делает шаг вперёд. Конечно, есть шанс, что ему запросто могут откусить руку, но он всё же надеется на благоразумие Агуары, которая, если бы ненавидела бы его, не позволила вчера поцеловать. Альфа тянет руку к вытянутой морде, и лиса встаёт на четыре лапы, с осторожностью позволяя коснуться своего носа. — У тебя нет причин убивать меня, тебе это не нужно, — говорит Чон полушёпотом. — Я ведь нравлюсь тебе. Агуара по природе своей не поддаётся подчинению, она своевольна и на попытки оборотня хмыкает, тряся головой. Ей не по душе, что нашёлся кто-то, кто её не боится, чей волк смотрит с трепетом, до сих пор не доверяет, но Тэхён совсем другого мнения. Он думает о фантомных прикосновениях к своей коже, о голосе в своей голове, к которому не так уж и легко привыкнуть, но тот ласкающе успокаивает и просит утихомирить свой пыл. Омега оседает на поляну, развевая вокруг себя дымку. Агуара носится сквозь туман, ходит кругами, наблюдая за ухмыляющимся оборотнем, но не подходит ближе. — Всё хорошо, — говорит Чонгук, усаживаясь перед Тэхёном, чьи глаза смотрят на него ясно, горя золотом, пока уши на голове стоят встревоженно, а хвост обвивает бёдра. Тэхён не чувствует животной ярости, что часто жжётся в груди, когда его зверь спокойно гуляет близ его, готовый выполнять своё предназначение. Убивать. Он тянет уголки губ вверх, и альфа, сидящий рядом, касается его тёплой ладони, уже не дрожащей, а уверенно сжимающей его в ответ. Несколько минут спокойствия прерывает звон в ушах, что появляется резко и неожиданно. Глаза омеги наливаются красным, а спокойно бродящий лис прогибает спину, скаля зубы. Разносится жуткий рык, отчего Тэхён дёргается и пытается вырвать свою руку из крепкой хватки, но Чон переплетает их пальцы в момент, когда Агуара подлетает моментально и разевает пасть у его горла, но останавливается, почувствовав постороннего за спиной. Наблюдавшая на ветке ели Юа, испугавшись за брата, моментально обращается, спрыгивая на землю, рыча на существо, окутанное туманом. Она видит лишь горящие красные глаза и в ужасе дёргается, когда эти самые глаза оказываются в метре от неё всего за секунду. Чон, смотря с ужасом на перепуганную сестру, перекидывается и подрывается к ней, закрывая своей тушей в два раза превышающих её. Защищает, смотря в глаза своей омеги, что налились слезами. — Тэхён, ты не хочешь этой крови. Она дорогой для меня человек, а я дорог для тебя, ты ведь не хочешь причинить мне боль… — смотрит глубоко, заговаривает, не сдерживая свою силу альфы, которой омеге не может противостоять, особенно когда это касается жизни Чонгука. — Тебе не нравится боль, не нравится смотреть в безжизненные стеклянные глаза, тебе не нравится чувство, что ты переживаешь, каждый раз смотря, как душа отрывается от тела, ты ненавидишь этот холод, ты любишь тепло, ты сам хочешь дарить его… Тэхён слышит только его голос, чувствует чужой страх, но не такой, когда боишься за собственную жизнь, трясутся поджилки, и в ужасе хочется зажмурить глаза, а такой, от которого болезненно ноет сердце, разрывается, потому что хочешь помочь всеми силами, боишься, что не выйдет, но до последнего веришь. Чонгук рычит, усмиряет, уверенной поступью идёт на лиса, заставляя того отступить, идёт, пока нос к носу не сталкивается с Тэхёном. Агуара давит оскал, не может перечить альфе, чья связь прочно их сковывает, и, закрывая глаза, растворяется, вместе с силуэтом, что скрывается в туманной пелене, наблюдая. Белая дымка уплывает вместе с потоками ветра, оголяя зелёную поляну. Тэхён шепчет что-то неразборчиво, испытывая диссонанс, чувствуя наравне со своими чувствами чужие, которые будто обнимают душу. Гук, подойдя вплотную, подталкивает его мордой под подбородком, аккуратно лизнув по щеке, после чего перекидывается, развернувшись корпусом к волчице. — Ты что здесь забыла? — ругается, потому что испугался до смерти, как и Тэхён, что теперь более разборчиво просит прощения, сидя на коленях. Юа, перекинувшись, неловко подходит к ним, но остаётся на безопасном расстоянии, впервые увидев Тэхёна в зверином обличии, она боится. — Тэхён плохо контролирует себя в этой форме, он мог навредить тебе! — повышает голос. — Как и тебе! — Я знаю, что делаю, Юа. Ты подвергла опасности себя, меня. Поубивай бы вы друг друга, думаешь это бы улучшило ситуацию, думаешь мне стало бы легче, ты подумала, что я буду чувствовать в этот момент! — Чонгук был бы убит горем, чувствуя, как разрывается омега, его пара, ещё до того, как понял бы, что произошло. — Пожалуйста, прости меня, Юа. Чонгук, я же говорил, это плохая идея, я должен… Всхлипывает Тэхён за спиной Чонгука, который слышит о каких ужасных вещах тот сейчас думает, обвиняя во всём себя и свою сущность, несдержанность и расхлябанность. — Ты должен успокоиться, — присаживается напротив, обняв его щеки ладонями. Те ледяные от мокрых дорожек солёных слёз. — Помоги мне помочь себе, — шепчет ласково, соприкоснувшись с ним лбом. — Закрой глаза и сосредоточься на мне, только на мне, забудь о том, что здесь есть кто-то ещё, найди меня, почувствуй моего волка и дыши. — Гук, что… — в недопонимании спрашивает сестра, до сих пор чувствуя тревогу рядом с лисом. — Тихо, Юа. Тэхён пытается. Сосредоточиться на чём-то одном неимоверно сложно, в моменты, когда ты переполнен тревогой и сердце дрожит, плачет, и ты слышишь каждый чужой вздох, слышишь, как бьются волны о скалы и в ужасе щебечут птицы, свидетели всего произошедшего, среди всего этого ты должен услышать стук одного единственного сердца, и он находит. Он выходит с Чонгуком на контакт и улавливает его спокойствие, и фантомные прикосновения где-то под кожей, будто рукой, касаются сердца, так нежно. Он дышит глубже, успокаивается, и Агуара, смиренно укладываясь, чувствует покой своего человека и безопасность. — Умница. Открывай глаза, — шепчет голос в голове. — Я видел тебя, — говорит дрожащим голосом, облегченно улыбаясь, уронив голову на чужую грудь. — Знаю, ты молодец, — Чонгук умиротворенно закатывает глаза, выдохнув скопившийся воздух из лёгких, и нервно посмеивается. — Так вот, что ты чувствуешь каждый раз после… Больше, чем чувство эйфории. — Да… — ловит чужую улыбку и то, как широкие ладони согревают влажные щёки. — Невероятно. Это… — Мы будем работать над этим, хорошо, — улыбается с нескрываемой радостью. — Юа? — ищет взглядом сестру, но девушки уж и след простыл. Чон качает головой, думая, что поговорит с ней позже. — Попробуем ещё раз, — вновь обращается к омеге. — Я открыт перед тобой, давай же… И Чонгук чувствует, как Тэхён пробирается ему под кожу, щекочет вены, бежит по крови, добираясь сердца, открывая дверцу души, где его покорно принимает альфа.***
Чонгук привык к этим глухим стенам, но не привык к тишине, кажется, все закрылись по своим норам, роют и роют информацию, вычерпывают из крупиц улики, которые стопочкой лежат у Юнги на столе и никто, кроме них троих, об этом не знает. — Есть достоверные на него улики? — спрашивает Чон, пролистывая документы. — Ты и сам всё прекрасно видишь, однако это выглядит все так не натурально. — Это не важно. Улика есть улика, и мы должны сделать так, чтобы они были против Тэхёна. — Ты хочешь подделать улики? — с плохо скрываемым шоком уточняет Чимин. — Нет, хочу копнуть глубже, и я уверен, что некоторые мои мысли могут оказаться правдой. — А поделиться не хочешь? — раздражённо бросает Мин. — Не помнишь, чем заканчивается твоё молчание? А я напомню, ничем хорошим! Альфа пытается ухватиться за тонкую мысль, вьющуюся в голове при перечитывании документов, сопоставляет воспоминания и выдвигает, может, и нелепую, но теорию. — Что, если он — оружие? — альфа постукивает пальцем по столу, цепляясь взглядом за снимки леса. — Это ведь реально. Тэхён — сильный оборотень, маг, существо ещё чистой невинной души, отличный вариант для того, кто не хочет собственно марать руки, так ведь? — оба Вэркета молчат, размышляя над сказанным. — Сопоставьте все факты, улики, найдите, что не совпадает с выверенным, и сделать это нужно, как можно скорее. — И что дальше? — А дальше мы выставим улики против Тэхёна и найдём реальную причину всего этого ужаса, выставим его жертвой, коим он и является. Чимин отчаянно цепляется за эту идею, хотя и понимает, что, по десятому кругу просмотрев бумаги, ничего не найдётся, если только не высосать улики из пальца. — Я в вас верю. Мне уже пора, увидимся вечером. Альфа уходит, захватив с собой куртку. Юнги хочется завыть, как самой настоящей сучке, на луну, но может себе позволить лишь фыркнуть и выпустить когти, тут же убрав, сохраняя самообладание. — Ты ничего не найдёшь. — Знаю. — Мы не можем скрывать тот факт, что знаем, чьих это рук дело, и Чонгук просто, просто… — Я знаю, Юнги. — Нас отстранят от дела, в лучшем случае, в худшем… — Я знаю! — вскрикивает, повернувшись к альфе. — Я знаю, Мини, и все же… — Я не позволю тебе подставлять свою задницу, Чимин, даже если он запечатлён на нем. — Но мы не можем просто всё взять и сдаться, я не могу. Не могу просто взять все эти бумаги и отнести начальству, раскрыв дело за пять минут, не могу я бросить их, понимаешь, — он отчаянно просит Юнги его услышать. — Чимин, я знаю, какой ты, знаю, что хочешь помочь, и я тоже, но это уголовное дело, и я уверен, босс найдёт место, куда прибить наши головы, — ласковое поглаживание по щеке и тихий рокот за ухом приводят в чувства, но упрямство берёт вверх, и Юнги ничего не остаётся, как сложить все бумаги и унести все материалы домой, от глаз чужих подальше.***
Ветер уносит запах, соль его разъедает, и ничего не остаётся, только мокрый песок под лапами и бушующее море. Это место, этот лес раньше был самым безопасным местом, сейчас в нем таится что-то жуткое, и Чонгук чувствует это, сегодня утром ярко ощущает. Он пока не видит, не слышит, не может учуять, но волк чувствует беспокойство леса, он с ним един, и пение птиц слышно уже не так звонко, как раньше. Теория о том, что Тэхён может быть оружием, появилась вместе с этой тишиной, он знает энергию омеги, как он влияет на лес, и то, что видит сейчас, это не дело рук омеги. Трава близ его дома начинает гнить, кора деревьев — черстветь и иссыхать изнутри, будто что-то или кто-то высасывает силу до последней капли. Альфа ведёт носом по сырой земле и резко замирает, чувствуя нотки знакомого запаха, а позже различает что-то напоминающее след, и трава под ним мертвая. Чёткий человеческий след, влажный, тёмный, нечто подобное остаётся после поступи человека, владеющего тёмной магией, но вот почему близ скал витает запах омеги, влажной синей хвои ему не ясно. Чонгук недоумевает и, резко поворачивая голову в сторону дома, замирает, пытаясь сконцентрироваться, связаться с омегой, но тот кажется ему таким далёким, что запах его постепенно исчезает, и альфа срывается с места, вглубь леса. Ветер лохматит шерсть, задувает в уши, облака над головой плывут так быстро, но Чон обгоняет их, выбегая уже на известную поляну, освещенную лучами пробившегося солнца. Лучи меняют свое направление, то появляясь, то вновь исчезая, прячась за воздушными облаками. Чонгук вновь принюхивается и, поднимая морду от влажного следа, рычит, увидев дымчатый силуэт, наподобие тому, что видит каждый раз, когда Тэхён обращается. Альфа проносится сквозь дымку и наворачивает круги, злясь на то, что ничего не понимает, что упустил, а потом голоса в голове становятся громче. Голоса его семьи, стаи, он совсем рядом с домом. Пробегая сквозь поселение, он обращается на ходу у порога дома, пугает всех присутствующих, срывая дверь с петель. — Милый… что случилось? — обеспокоено спрашивает мама, накидывая на сына рубашку. — Твой запах усилился, успокойся, ты всех перепугал. — Где Тэхён? Женщина в панике вспоминает, когда видела его в последний раз. Она приняла Тэхена, несмотря на то, кем он является и что совершил в прошлом. Пусть и поступает доверчиво, не слушая опасений мужа, но она видит перед собой своего сына, влюблённого сына, инстинкты которого кричат «защитить и уберечь», она доверяет ему. Волк лихорадочно мечется, чувствует родной запах, но не видит, не видит своё. Грудь Чонгука высоко вздымается, и он проходит вглубь дома, смотря перед собой горящими глазами и пуская сильный горький аромат беспокойства и страха. Он опирается о стены, выходя на террасу, и жмурит глаза от солнечного света, рычит, пока по его щеке не проезжает чужой нос, а на плечах не оказываются знакомые прохладные ладони. — Чонгук? Что с тобой? Ты меня пугаешь, прошу, успокойся, — его голос такой тягучий и тихий, дрожащий от волнения, он чувствует его дрожь всем телом, прижав к себе. Мужчина глубоко вдыхает запах у шеи, чувствуя нотки своего собственного особо ярко, а потом отодвигает от себя парня и наблюдает, что тот одет в его одежду. Видеть Тэхёна в своих вещах кажется чем-то особенным, чувствовать свой запах на нём слишком интимно в его понимании, и это сбивает с толку, он даже забыл, зачем пришёл и почему стая так обеспокоенно за ними наблюдает. — Я рад, что ты здесь. Меж бровей Тэхёна пролегает складка, когда он в недопонимании, вперемешку со смущением хмурит брови. — А… где же мне быть? Я не убегу, не уйду, я ведь обещал. Чонгук чувствует в чужом запахе усилившееся беспокойство и предотвращает это целомудренным поцелуем на глазах у всех. — Я прибежал, не потому что не доверяю тебе, а потому что учуял что-то похожее на твой запах вдали от дома, и мой волк не мог успокоиться, пока не увидел тебя. Тэхён выдыхает с облегчением, роняя голову на голую грудь. — Ты такой… — взгляд омеги говорит сам за себя. Глаза смеются, смотря с трепетным чувством. Мужчина испытывает манящее желание прижать это тело к своей голой груди, чтобы запах отпечатался отчетливее. Поднять на руки, сжать бедра, мягко, но властно, чтобы и думать никто не смел его трогать. Усадить к себе на колени, забраться ладонями под футболку, распалить такого чувствительного и отзывчивого Тэхёна. Снова поцеловать, но в этот раз сильнее, чувственнее, и чтобы было жарко и влажно, чтобы кожа горела. Скоро. Всё это будет очень скоро, когда он подарит омеге свободу. Чон касается губами лба и, поглаживая омегу по голове, тесно прижимая к себе, обводит взглядом лес, и тревожно вздыхает. — Скоро всё это закончится. Я тебе обещаю, — шепчет, нежно прикасаясь губами к виску.