Нищий и принц.

      Яркий луч утреннего солнца пробивался сквозь стекло и прикрытые веки, прокрадываясь в глаза, прогоняя дремоту. То самое пограничное состояние между сном и явью, когда ты и не спишь, но ещё не проснулся.       В ту ночь перед са́мой побудкой мне снился странный сон: много людей, они вооружены, в доспехах, пёстрые знамёна развёрнуты, ржание встревоженных коней раздаётся повсюду, громко отдаются команды, трубят горнисты волнующие сигналы, строятся, готовятся. К чему-то.       «Вот любопытно: к чему снится вооружённая толпа? — сквозь сон вяло текут мои полудремотные мысли. — Наверно, к дождю», — решаю я после недолгой паузы.       — Подъём! Подъём! — раздаётся из-за двери чем-то знакомый голос. — Подъём, мальчики и девочки. Выходим, строимся!       Открыв глаза, несколько секунд удивлённо моргаю: где я? Почему я не до́ма? Что это за место, и что я здесь делаю?       Ещё секунда — и воспоминания лавиной нахлынули на меня: побег из школы, нападение в лесу и обращение в пария, драка с Людвигом, суд, плети, доставка в бордель и очень близкое знакомство с его управляющей, что хорошо ко мне отнеслась.       «Ох и денёк у меня тогда выдался. Ну в бездну такие», — вздыхаю про себя, поднимаясь с кровати.       Проклинать тот день можно сколько угодно, но факта не изменишь: теперь я работник борделя. И прямо сейчас меня вместе с остальными шлюхами зовут на работу.       Глотнув воды из кувшина на тумбочке и наскоро напялив вчерашнюю одежду, выхожу в коридор. Где уже выстроились остальные жильцы этого этажа. Я, стараясь не привлекать к себе внимания, скромно встаю в самый конец этой небольшой шеренги.       Кроме меня других париев здесь было немного, всего шесть человек, вместе со мной — семь. Но кроме них в коридоре присутствовали ещё двое: госпожа Вельвет, что, завидев меня, приветливо мне кивнула, и незнакомая женщина в красных одеяниях с отличительным знаком ордена медиков. В руках она держала блокнот, в котором карандашом делала какие-то заметки.       — Вижу, все в сборе, — начала́ Корделия. — У нас, как видите, новенький. Анрело, но обычно предпочитает — Анри. Прошу позаботиться о нём, и покажите ему, что́ здесь и как.       Стоя́щие парии обернулись на меня, некоторые кивнули.       — Приступайте, — тем временем обратилась к женщине в красном управляющая борделя.       — Жалобы на здоровье? — обратилась женщина к первому в шеренге, по виду са́мому старшему из всех: длинные седеющие волосы, клиновидная бородка с проседью, но самое запоминающееся — пронзительный взгляд карих глаз.       — Я длань в длани её, — нараспев возвестил он. — Моё здоровье и жизнь в руках божественных. И под крыльями её — я буду безопасен!       — Ясно, — лишь ответила на это медик, подходя ко второй в очереди:       — Жалобы на здоровье?       — Тебя ещё переживу! — с вызовом ответила высокая (выше Корделии) молодая девушка с короткой русой причёской и с длинной чёлкой, свисающей до глаз. Выражение лица у неё было строгим и жёстким, фигура подтянутая, спортивная, а большие синие глаза смотрели дерзко.       Ничего не ответив, только вздохнув, женщина-медик подошла к следующему парию:       — Жалобы? — спросила коротко она у коренастого рыжего парня, чьё простоватое, деревенское лицо сплошь усеивали многочисленные веснушки.       — На невыносимый тлен бытия, мадам, — театрально произнёс тот, горестно вознеся очи к небу.       — С этим не могу помочь, — отмахнулась медик, переходя к следующему в ряду — налысо бритому мужчине лет сорока. Его шею украшала сложная татуировка, в которую были искусно вплетены листочки пария, являясь составной её частью. Но помимо этого, у него в брови красовалось тонкое золотое колечко, а в проколотом ухе — толстая серьга.       — Жалобы? — спросила она у него.       — Нет их, — равнодушно отвернувшись, ответил тот.       Кивнув, медик в красном подошла к щуплому черноволосому юноше, что едва ли был намного старше меня. Его нескладное тело всё время беспокойно ёрзало, а угловатое лицо парня смотрело на приблизившуюся к нему женщину с выражением непередаваемого ужаса.       — Жалобы на здоровье? — повторила она свой вопрос.       — Я… Я не знаю, — казалось, он просто в панике от такого вопроса. — Не уверен. Может быть… Наверно, есть… То есть, наверно, нет. Не знаю… Я же не знаю — да?       — Тебе виднее, — отмахнулась от него медик, переходя к следующей — невысокой женщине с короткими каштановыми кудрями. На её узком лице, словно маска, застыло выражение вечной муки.       — Жалобы на здоровье? — в очередной раз повторила она свой вопрос.       — Ох, доктор, Вы себе даже не представляете, это такой ужас, такой кошмар… — тут же с готовностью начала́ она.       Далее пошёл длиннейший монолог, в котором та принялась во всех подробностях перечислять свои воистину бесчисленные болячки. И если ей верить, то несчастная женщина страдала всеми болезнями, что были известны в этом мире, и даже многими теми, что наука пока даже не открыла.       Я лишь с удивлением посмотрел на неё: как она вообще ещё жива? Впрочем, если судить по её вполне цветущему виду, на тот свет она в ближайшее время не собиралась.       — Хорошо, — обречённо вздохнула медик; видимо, такая сцена повторялась далеко не в первый раз, — вечером я зайду, принесу вам укрепляющие витамины и зелья.       — Так, юноша, — наконец повернулась она ко мне, — у Вас есть заболевания? Проблемы со здоровьем?       — Ну, полагаю, у меня не всё так плохо, как у неё, — развёл руками я, кивая на стоя́щую рядом женщину.       По ряду прокатился смех, и даже медик позволила себе улыбку.       — Что ж, мадам Вельвет, ваши парии к работе допущены, — сказала та, чиркнув что-то в своём блокноте. — Мне пора.       Сказав это, она удалилась, а Корделия, не теряя времени, хлопнула в ладоши:       — Не теряем времени! Приводи́те себя в порядок, и на завтрак. Работа ждёт!       Всей нашей маленькой толпой мы без возражений направились в санузел, находящийся в конце коридора.       Но тут читатели, конечно, вправе спросить меня: Анрело — что за дела? Ты из свободного гражданина с магическими способностями становишься бесправной шлюхой и так спокоен? Как ты вообще в тот момент ко всему этому относился? И ответ мой будет — «никак». Меньше двух суток назад меня публично высекли на городской площади, и вот то был действительно тяжёлый удар. В каком я был бы состоянии, не будь вчерашнего вечера? Вчера Корделия буквально оттащила меня от края пропасти, вернув желание жить. За что я до сих пор благодарен этой женщине. А насчёт остального… Ну небольшой мандраж, вызванный сменой обстановки и предстоящим делом, которым я никогда раньше не занимался. Но в итоге я решил, что если буду в этом плох, — то это не мои проблемы. Я ведь не рвался ни в парии, ни в этот бордель.       — Привет! Тебя ведь Анри зовут? — отвлёк меня чей-то голос рядом.       Я как раз в это время стоял над раковиной, заканчивая приводить себя «в форму» Надо упомянуть, что санузел был тут, разумеется, без всякой роскоши, виденной мной у Корделии, но хороший и чистый. С горячей водой, что меня особенно порадовало. Вообще надо отдать должное госпоже Вельвет: несмотря на явно невысокий класс этого заведения, содержалось оно в идеальной чистоте и порядке.       Оглянувшись, я увидел того са́мого рыжего парня, что недавно жаловался на жизнь. Сейчас он, осклабившись, стоял рядом со мной, вальяжно прислонившись к стене.       — Если что — меня зовут Вилли. Но можно просто — дядя Вилли, — подмигнул максимум лет на десять старше меня «дядя». — Рад наконец увидеть здесь нормальное лицо. Говоря по-свойски — с компанией тут тухляк. Так что хорошо, что здесь появился кто-то, с кем можно нормально скорешиться.       — Хорошо, буду рад, если мы станем друзьями, — протянул я ему руку.       — А то! — самодовольно хлопнул тот по моей руке. — Да кому не захочется дружить с таким классным парнем, как я?! Тем более что полюбуйся-ка на это, — при этих словах он пощёлкал пальцем по своей шее, где у него красовались четыре зелёных и три оранжевых листика. — Видал? Без пяти минут элита! Ещё малёк — и розовый листочек получу. А там уж совсем другая жизнь пойдёт! Заведение будет поэлитней — не то что эта дырень, киски похолёней — ну сам понимаешь. Да и носиться с тобой, как с принцем, будут. Красота! Так что ты со мной дружбы не теряй. Ещё хвастаться потом будешь — что друзья среди элиты есть!       — Ну уж прям как с принцем, — скептически посмотрел я на него. — Я вообще-то слышал другое. Что женщины париев вообще как живых людей не воспринимают. Скорее как ходячих удовлетворителей. Разве это не так — «дядя Вилли»? — под конец не удержался и добавил в слова про «дядю» изрядно сарказма.       — Ну врать не буду: отношение всякое бывает, — слегка скривился рыжий, но вмиг повеселел:       — Но ты не тушуйся раньше времени! И на нашу долю выпадает сладкая жизнь. Есть одна вещь, что очень многое компенсирует! Хочешь знать, что это?       — Весь в нетерпении, — ответил я, заканчивая умываться и выходя вместе с остальными обратно в коридор.       — Да клуб поддержки же! — словно это о чём-то должно было мне говорить, воскликнул тот.       — Клуб поддержки?       — Ну это по-разному у нас называют: «клуб поддержки», «фан-клуб», «любимые клиентки». Я даже слышал одно иномирное название — «чирлидерши». По правде, я не знаю, что оно значит, но слово красивое.       — Я знаю, что такое «чирлидерши», — задумчиво протянул я. — Но что́ это значит применительно к нам?       — Ой, да что непонятного? Ну сам прикинь, нас мужчин-то в мире сколько? Вот то-то же. А сколько свободных? Да половина едва. Вот и совсем разбаловались свободные. Бывает, совсем своих жён загоняют: и то им не так, и это не эдак. То принеси, это купи. Да даже с сексом: вроде как по закону отказать им в нём права не имеют, но попробуй силой накинься. Сразу жалобу на плохое обращение накатают. И это ещё самый лёгкий вариант. Женщины, бывает такое, вообще с семьи уходят. С мужем характером не сойдутся, с другими жёнами повздорят, да мало ли. Или вообще вариант: не находят себе мужа или пресно слишком с ним. Вот они все и идут к нам, к париям. В смысле не только за удовлетворением хотелок. Ну и ладно! Нашему-то брату-парию много ль надо? Отнесись по-человечески, будь понежнее, подари какую-нибудь мелочёвку приятную, а мы уж так приласкаем — как никакой муж не сможет! Ну свободный муж — не парий, конечно. И часто бывает так, что у такой женщины образуются один-два любимчика и ходит она в основном только к ним или к нему. И таких, как она, у нас образуется несколько, а порой и с десяток-другой. Ну и, конечно, они постепенно друг с другом знакомятся, сами собой образуя компании по интересам. Вот их мы и называем — «клубы поддержки».       — Начинаю понимать, — мне стало действительно интересно. — И что? У каждого из вас такой клуб есть?       — Да не, не у всех. Дюк, например, — тут Вилли кивнул на лысого пирсингованного мужчину, — так он муж Корделии. Неофициальный, само собой, но всё же. Она, конечно, порой выпускает его попастись на «вольные луга», да и сама часто таскает остальных из нас в свою постель, но насчёт всяких «клубов» у него — ни-ни. А Майя, — теперь он кивнул на высокую девушку с чёлкой, — сама к себе никого не подпускает. Вообще-то бедняжка, если подумать. Я так понимаю, она чистая натуралка. С женщинами ей не слишком интересно. А мужчины её десятой дорогой обходят. Так и понятно: как зыркнет, так их и след простынет.       — Майя, а Майя! — вдруг позвал её рыжий.       — Ну чего тебе? — недовольно обернулась та.       — Да я тут новенькому объясняю: будь добрее — люди потянутся!       — Не надо ко мне тянуться, — отвернувшись, буркнула в ответ Майя. Правда, от меня всё же не ускользнуло то, что перед тем она посмотрела на меня с явным интересом.       Тем временем, поднимаясь по лестнице под неумолкающую болтовню Вилли, мы поднялись на пятый этаж, с которого я спускался вчера. Запримеченная мною тогда дверь напротив покоев Корделии сейчас была открыта и оказалось столовой. В ней, на длинной столешнице, уже́ стоял накрытый завтрак на семерых.       С некоторым удивлением увидел стоя́щего неподалёку деревянного голема, как раз заканчивающего сервировку.       — Так, значит, и у тебя есть такой клуб? — спросил я его, осторожно садясь на свободное место.       — Спрашиваешь! Лучший из всех здесь! — с гордостью похвастался он.       — В смысле — самый большой?       — Не, самый большой у Надита, — неохотно кивнул рыжий парень на длинноволосого седеющего мужчину, что ранее стоял самый первый в ряду. — Но и понятно: сектант же отбитый. Как начнёт проповеди, так женщины уши и развесят. Но у меня зато самый качественный! Самые горячие попки и самые сочные киски! Ну о чём говорить — сам понимаешь. Да и прочие не обделены. У Гриши нашего есть, — он показал на угловатого нервного парня, — но что женщины в нём находят — ума не приложу. Наверно, нравится его жалеть. Даже Лайеку пара женщин навещает, хотя понятно, что женщины-парии не так популярны, как мужчины. И у тебя будет, если совсем придурком не окажешься. Я так ведь смотрю: на морду тебя природа не обидела, женщинам такие красавчики нравятся. Так что не боись, новенький, в принципе здесь не так уж плохо. Жизнь без особых забот: сиди себе да женщин ублажай. Ну приятного аппетита!       Закончив наконец монолог, Вилли с аппетитом принялся за еду.       Я последовал его примеру. На завтрак были котлетки с пюре. В принципе норм: с домашней едой не сравнить, конечно, но в школьной столовке было похуже.       — Привет. Тебя ведь Анрело зовут? — раздался рядом чей-то новый голос.       Обернувшись, увидел рядом ту высокую девушку с короткой стрижкой, что, видимо, звали Майей. Я не заметил, как она пересела поближе ко мне и сейчас разглядывала с явным интересом.       — Предпочитаю просто Анри, — ответил я, отмечая её великолепно сложенную спортивную фигуру. Неужели амазонка? Здесь?       — Если не секрет — за что тебя сюда? — с осторожным любопытством, не слишком вязавшимся с её гордым лицом, спросила она.       — Да так… — неопределённо пожал плечами я. — Попытка убийства.       — Ого! — присвистнул Вилли. — Да ты, смотрю, паренёк с огоньком! Расскажешь поподробнее?       — Вилли, если он не хочет… — начала́ было Майя, но я её перебил:       — Да всё в порядке, — успокоил я и вкратце рассказал о произошедшем, умолчав, впрочем, о паре моментов.       — Ну ты дал жару — уважуха! — воскликнул рыжий, после того как я закончил. — Я вообще здесь всяких историй наслушался, но твоя, конечно, — первый приз!       — Ну с этим придурком всё ясно, — перебила того Майя. — Но чем тебе та аристократка не угодила?       — Кстати — да, — поддержал её парень. — Неужели непонятно было, что даже не будь она столь высокомерной фифой, оскорблять дворянок — плохая идея?       — День не задался, — лишь буркнул в ответ я, уставившись в тарелку. — Был голодный и злой. За весь день даже поесть не удалось.       Услышав это, Майя от души рассмеялась. Но не издевательским, а нормальным, добрым смехом:       — Ох мужчины! Ну вот это вечная ваша проблема. Нельзя вам ходить голодными. Противопоказано. Ладно, бедненький ты наш, держи ещё котлетку, только не злись.       Отсмеявшись, девушка тут же доложила мне в тарелку ещё одну котлету из своей порции.       — Эй! А меня ты так не привечаешь! — несколько картинно возмутился Вилли.       — Не заслужил, — в ответ огрызнулась на него та.       — Злая ты, Майя. А вообще, если по чесноку, малой, то ты просто сказочный лопух. Такой шанс упустить в жизни! Да мне бы подобный выпал — я бы за него руками и ногами хватался.       — Всё в руках её! — неожиданно вклинился в наш разговор тот, кого Вилли представил как Надита. — Ко́ли уж вышло всё так, то, значит, на то была воля богини. Значит, Иласса хотела видеть тебя дланью своей. И за это — будь ей благодарен.       — Да в жопу твою Илассу! — неожиданно резко вскинулась девушка. — Хочешь и его в свою секту заманить? Тебе, Кедеш, уже и Гриши мало? — при этом она указала пальцем на того нервного парня, что сейчас с благоволением вслушивался в каждое его слово.       — Ну почему сразу в жопу? — с пошловатой улыбкой задумчиво сказал рыжий. — Я бы её и в передок не отказался. Она наверняка горячая штучка. Ну богиня же, о чём говорить.       — Богохульник! И не посмотрит Иласса, что ты длань её! — угрожающе ткнул перстом Надит в рыжего. — Проклянёт тебя и не допустит в царство своё!       — А что такого? Я что-то с ней плохое делать собираюсь? — совершенно не впечатлённый, пожал плечами Вилли. — Хотя вообще немного жаль, что существование Илассы — неоспоримый факт. Так-то я с удовольствием был бы атеистом.       Я лишь во все глаза смотрел на Вилли и Майю. Не будучи сильно религиозным, я, как и подавляющее большинство граждан империи, тем не менее относился к Илассе с больши́м почтением. И подобные высказывания в её адрес, да ещё от париев… В тот момент для меня это было слишком дико.       Оставшийся завтрак прошёл в молчании, если не считать недовольного ворчания Надита. А вскоре вошедшая Корделия, видимо пытаясь заразить нас энтузиазмом, бодро заявила, что пора приниматься за работу.       После она подошла к Майе и что-то прошептала той на ухо, явно при этом поглядывая в мою сторону. Сама же Майя, немного подумав, тоже посмотрев на меня, кивнула ей.       Вопреки моему ожиданию, мы сначала все вместе вновь пошли обратно в санузел. Как оказалось, принять душ. Я хоть, с моей точки зрения, ещё не был особо грязным после той помывки с госпожой Вельвет, спорить не стал, начав вслед за всеми скидывать с себя одежду.       Но едва лишь я успел разоблачиться, как девушка с силой затолкала меня голого с собой в одну из душевых.       — Неплохо, мальчик, ох неплохо, — пробормотала та, разглядывая меня.       Включив горячую воду, та принялась мыть моё тело, не без удовольствия обтирая его. При этом явно не забывая и ощупывать всякие «интересные» места вроде моей филейной части и начинавшего вставать члена.       — Анри, — восхищённо спросила Майя. — и где ты так подкачался?       — Не знаю, само как-то, — лишь пожал я в ответ плечами. А взглянув и невольно залюбовавшись не менее развитой фигурой девушки, вернул комплимент:       — Да и ты в неплохой форме. Ты амазонка? — а взглянув на её шею, увидел там только три зелёных листочка. Оранжевой ветки у неё не было. — И у тебя…       — Убью первую, кто решит поставить мне оранжевый листик. Так прямо и заявила Корделии, — поняв, о чём я, пожала плечами Майя. — И нет — я не амазонка. Просто слежу за формой. В моей профессии это не лишнее.       — А что у тебя за профессия?       — Я воровка, малыш. И не смотри на меня такими круглыми глазами. Нисколько этого не стесняюсь. Пошли — я уложу тебя в кабинку.       — А там что-то сложное? — спрашиваю я с лёгкой опаской.       — Да нет, не пугайся, — рассмеялась та. — Просто пара нюансов.       Неуверенно кивнув, я стал обратно натягивать на себя свои шмотки, но Майя неожиданно остановила меня:       — А вот теперь это ни к чему. Оставь её здесь на вешалке. Наша рабочая форма — отсутствие рабочей формы. Так и пойдём.       Снова неуверенно мотнув головой, я поплёлся вслед за ней, чувствуя себя до крайности неловко. Впрочем, выйдя наружу, несколько успокоился, увидев, что и остальные парии тоже вышли без одежды. За исключением, пожалуй, Вилли. Тот по-прежнему был одет.       — А почему… — спросил было я, кивая на него Майе, но та, сразу поняв мой вопрос, перебила:       — Нам с тобой на первый этаж, в общие кабины, а этому недоумку — в комнаты. Там клиентки чаще всего предпочитают первоначально одетых париев. Чтоб можно было его пото́м раздеть.       — Точно, — вмешался в наш разговор рыжий. — Ну любят они срывать с нас одежду, так что мне — жалко, что ли? Хоть на клочья порвите, не моя же — казённая.       — Ясно, — задумчиво протянул я. — А кстати, почему нас так мало? Я, конечно, не спец по борделям, но мне казалось, что париев в них должно быть больше.       — Так нас и больше, — пожала плечами девушка. — Просто остальные здесь не живут. У многих же есть хозяйки или родственники, а часто и то, и другое, и даже нередко бывает, что парием и владеют родственники. Ну вот с ними, конечно, и живут, а сюда только на работу. Это уж мы шестеро… семеро неприкаянных.       Тем временем мы спустились вниз, где я и в са́мом деле увидел других париев рядом с кабинками. Включая тех, с кем я познакомился раньше, наше количество равнялось примерно полутора-двум десяткам. Парии были разными: мужчинами и женщинами, хотя, конечно, в основном мужчинами. Но я среди них, похоже, оказался самым молодым. Даже Гриша явно возрастом постарше.       Сами кабинки выглядели иначе, чем те, что я видел в школе: по сути, представляли из себя закрытые лежанки, выпирающие по обе стороны стены и огороженные друг от друга тонкими выступающими перегородками, с крышкой в передней части и открытые с задней. На них под присмотром Корделии уже укладывались «работники» сего заведения.       К одной из таких кабинок меня подвела Майя, на верху которой уже были чёрной краской нарисованы буквы: «А. Р.» — и два листочка — зелёный и оранжевый. — Тебе сюда, получается, — сказала она, когда мы подошли к ней. — Так, ну основное: как удовлетворять хотелки женщин, тебе Корделия вчера показала? — я кивнул. — Ну разумеется, она всех новеньких прежде всего к себе в постель тащит. Впрочем, ничего нового. Ну, в принципе, здесь наша работа чуть ли не механическая. Женщины приходят, по-быстрому удовлетворяют хотелку, уходят. Какой тип удовольствия им нужен, сразу поймёшь, тоже ведь парий. И после каждого «сеанса» идёт твоя помывка. Так что не пугайся, если польётся вода. Не захлебнёшься. По крайней мере, таких случаев не знаю. Лежать и работать тебе здесь два часа, после у нас отдых полчаса и тебе в индивидуальное обслуживание. Но важно: там, в углу, жезл, — она кивнула в сторону, где действительно стоял воткнутый в держатель посох со слабо светящимся камнем на торце. — Желудок переполнится — подойди к нему, прикоснись. А если станет плохо, немедленно прекращай и обращайся к госпоже Вельвет! Листиков у тебя мало, так что это вполне возможно. Но, думаю, всё будет нормально.       Подойдя к кабинке, я, последовав всеобщему примеру, так же улёгся внутрь. В ней было не то чтобы тесно, но и не особо развернёшься.       Как себя должен чувствовать раб, которого отправляют на подневольную работу? Не знаю. Но он, наверно, не должен быть в ПРЕДВКУШЕНИИ? А вот я был. Пытался в тот момент убедить себя, что мне это совсем не нравится и я иду туда только потому, что нет иного выбора. Но то, конечно, был самообман. Я ХОТЕЛ этого. Нет, конечно я вскоре узнал, что париев тянет к запретным удовольствиям, но в моём случае дело обстояло не только в этом. Я и до обращения мечтал о них и сейчас чувствовал, словно сбываются мои потаённые фантазии.       — Ну удачи! — сказала Майя, легонько хлопнув меня по ляжке. — Я буду в соседней кабинке, так что если вдруг будут проблемы — зови.       Сказав это, она ушла на своё «рабочее место», оставив меня лежать в одиночестве на мягком водонепроницаемом ложе кабины. Впрочем, ненадолго: уже́ вскоре рядом послышался шум и разговоры первых посетительниц борделя.       С волнением и потаённым страхом я ждал свою первую клиентку. Ожидание не затянулось: через полминуты крышка над моей головой открылась и первая женщина уселась вплотную к моему лицу. Её саму я даже не разглядел, мне была видна лишь покрытая густыми чёрными волосами промежность с крупными капельками женской смазки. Особым зрением, появившимся у меня недавно (думаю, всем понятно, когда), я увидел внутри этой женщины зелёные завихрения. Она нуждалась в зелёном удовольствии.       Не тратя времени на разговоры, она, прижимая меня за затылок, не грубо, но с силой уткнула мою голову себе в влагалище. Не сопротивляясь (ну я же для этого здесь), я, наоборот, максимально засовываю язык внутрь клиентки, стараясь нащупать её клитор. Мне легко и быстро удаётся это, он оказался на редкость крупным.       Закончилось всё очень скоро. Не прошло и минуты, как тело женщины затряслось, а в рот мне обильно полились её любовные соки. И, разумеется, из неё перетёк в моё тело в это время уже знакомый зелёный ветер.       Вообще надо сказать, что, как я пото́м узнал, каждый парий видит «энергию богини» по-своему. В моём случае это чаще всего разных цветов ветер и всё, связанное с ним. Но оно и не удивительно, учитывая то, что я всё же был магом воздуха.       Тем временем слегка погладив меня по головке, женщина удалилась, так и не сказав мне ни слова.       Крышка за ней закрылась, а меня с разных сторон обдали струи тёплой воды. В тот момент я мысленно поблагодарил Майю за предупреждение, а не то бы сильно перепугался.       Следующую клиентку ждать пришлось относительно долго. И лёжа там в одиночестве, я успел заскучать. Клиентки приходили, я слышал их сквозь тонкие стены, но пользовались они не мной. Как опять же пото́м узнал, в начале рабочего дня был так называемый «утренний наплыв», когда приходило больше всего женщин, стремящихся перед началом рабочего дня удовлетворить свои хотелки. Соответственно существовал и «вечерний наплыв», а также не такой большой «обеденный». Между ними в рабочие дни женщин приходило не так много.       Впрочем, минут через десять крышка вновь приоткрылась и в нос ударил аромат шалфея, исходящий из юбки второй моей клиентки. Задрав ту на себя, она так же уселась передо мной.       Она оказалось чуть более разговорчивой, прошептав нечто вроде «Давай, давай, мой хорошенький». После чего несколько судорожно прижала меня к своему лону.       Она, судя по зелёной энергии, также нуждалась в куннилингусе, и я, разумеется, удовлетворил и её. После она просто встала и ушла, ничего не говоря более. Лица́ её я тоже, кстати, не увидел. Конструкция моей кабины, как и прочих здесь, не слишком этому способствовала.       А вот следующую ждать долго не пришлось. Уже меньше чем через минуту крышка надо мной в третий раз открылась, представив моему взору ещё одну женскую прелесть, покрытую светлыми курчавыми волосами. И судя по яркому оранжевому свечению внутри, женщина не только была в хотелке, но и неслабо хотела писеть.       — Открой рот! — потребовала она.       Я послушно его открыл, и в ту же минуту в горло под мощным напором ударила струя уже знакомой по вкусу солоноватой жидкости. Напор был мощным, и я вновь начал захлёбываться. Благо к такому оказался готов и не стал стараться всё проглатывать, позволяя основному стекать с лица.       Но женщине надо мной, напротив, явно было хорошо, о чём красноречиво свидетельствовал её протяжный стон.       Закончив своё мокрое дело, та, привстав и натянув трусики, заглянула внутрь, увидав там несчастного кашляющего меня.       В свою очередь, и я наконец впервые за день увидел лицо одной из сегодняшних клиенток: то была средних лет женщина с округлым лицом и кудряшками русых волос.       — Ой, какой ты перепачканный! — воскликнула она, а затем, к полному моему изумлению, наклонилась и поцеловала меня в губы, ничуть не смущаясь того, чем именно я был перепачкан.       Так и пошло дальше: приходила новая клиентка, я доставлял ей наслаждение зелёным или оранжевым способом. Пару раз пришлось делать и то, и то. После шла моментальная помывка.       Хотя вообще женщин ко мне в первый день было мало. За два часа работы насчитал четырнадцать. Да, я их считал. А что́ ещё делать там? Работа несложная, быстрая, а в остальное время скучно. Даже пришла мысль в следующий раз захватить с собой какую-нибудь книжку. Правда, быстро понял, что это плохая мысль: она просто там вся промокнет.       Под конец произошёл забавный эпизод, когда ничего не подозревавшего меня начали интенсивно щупать и гладить в самых укромных местечках. Без всякого стеснения хватать за член, и даже чей-то весьма наглый палец уже примеривался к моему анусу. От неожиданности я резко подскочил, больно ударившись головой о крышку.       С испугом посмотрев себе в ноги, увидел там двух каких-то девиц, что в четыре руки сейчас бесцеремонно ощупывали моё тело. В данный момент они также ошалело уставились на меня, видимо не ожидая подобной реакции.       Но через пару секунд, очевидно сообразив, что к чему, те просто весело расхохотались и ушли, громко обсуждая между собой «этих глупых париев».       Но всё рано или поздно заканчивается. Спустя два часа подошедшая ко мне Корделия объявила, что я наконец могу передохнуть.       Не сказать, что я устал слишком сильно, но я всё же с радостью покинул мою кабину, давая наконец застоявшимся мышцам размяться.       — Всё нормально? Проблем не было?— спросила госпожа Вельвет.       Я утвердительно кивнул.       — Да, спасибо. Не уверен, что был рождён для этой работы, но, в принципе, всё хорошо.       — Рада. Отдохни полчаса, а после приходи на второй этаж. Индивидуальное обслуживание, — под конец подмигнула хозяйка борделя.       — Я могу одеться?       — Конечно. Оденься, если желаешь.       Собственно, рассказываю об этом не слишком интересном диалоге только из-за небольшого неприятного инцидента, что произошёл дальше.       Вернувшись в душевые, где я оставил одежду, и вновь облачившись в неё, я, не зная, чем себя занять в эти полчаса, без всяких задних мыслей вышел на улицу. Просто развеяться. Никаких планов о побеге в тот момент не было, да и куда мне было бежать и зачем?       Увидевшая это Корделия быстро выбежала ко мне и, схватив за руку, с силой уволокла обратно в заведение, устроив внутри нехилый нагоняй на тему того, чего я не должен делать.       — Я просто хотел подышать воздухом! — моему возмущению не было предела. — Я что, должен всё время задыхаться в душных помещениях?       — И никакие они не душные, не выдумывай, — сказала она уже немного мягче. — Мы всё время их проветриваем. Но выходить вот так и правда неразумно. Тебя могут запросто похитить прямо посреди улицы. И такие случаи были. Некоторым женщинам дай только удобный случай разжиться молодым симпатичным парием — и плевать, что это незаконная кража чужой собственности.       — Ну не переживай, — видя моё расстроенное лицо, добавила она. — Вечером будет время для прогулок. Под присмотром, в безопасности.       Ну что оставалось? Решив не начинать свой первый день с конфликта с начальством, просто подчинился, поднявшись к себе в комнату, и оставшееся время просидел там. ***       Индивидуальные кабинки второго этажа куда больше напоминали то, что я видел в школе: небольшое помещение с мягким ложем, занимающим две трети пространства. Как опять же узнал я после, все школы обязаны были оборудовать именно их. Только индивидуальные помещения. Что-то связанное с охраной детства.       Приведшая меня сюда Корделия кратко показала назначение всяких средств, что здесь были, и как ими пользоваться, затем, пожелав удачи, удалилась, оставив меня в одиночестве ждать свою первую личную клиентку.       Моё ожидание не продлилось долго: под дверью послышались шаги, и через мгновение та распахнулась, явив на пороге весёлую, румяную, слегка полноватую женщину. Впрочем, лёгкая полнота ей, пожалуй, даже шла, подчёркивая её огромные прелести и доказывая, что богиня заботится о красоте женщин даже тогда, когда те злоупотребляют булочками.       — Доча! — не смотря пока на меня, громко обратилась она к кому-то в коридоре. — Пойдёшь домой — не забудь овощей да хлеба купить!       — Хорошо, куплю! — ответили ей неподалёку юным женским голосом. И только после этого моя клиентка наконец повернулась ко мне:       — Ой, какой молоденький! — всплеснула руками женщина, едва завидев меня. Впрочем, констатация этого факта совершенно не помешала ей сразу начать стаскивать с себя одежду.       — Ну ты ж совсем мальчик ещё, — укоризненно покачала она головой, снимая с себя белый лифчик, откуда буквально вывалились её огромные груди. — Чего ж ты сразу в парии пошёл? Наплодил бы деток, а уж тогда…       — Да я… — вскинулся я было агрессивно, но мгновенно остыл. Ну не начинать же жаловаться на жизнь всем встречным-поперечным? Потому закончил очень тихо, почти оправдываясь:       — Просто так получилось.       Но женщина, видимо, и сама поняла что-то по моему взгляду, потому как выражение её лица сразу стало сочувствующим:       — Снасильничали, да? Бедненький. Ну иди ко мне, приласкаю.       Не дожидаясь ответа, она, присев рядом, бесцеремонно прижала меня к своей груди, буквально пропихнув мне в рот свой сосок. Мне же ничего не оставалось, кроме как начать ласкать его, иногда слегка покусывая и посасывая.       — Так, ладно, хороший мой, — жарко прошептала она спустя пару минут таких ласк, — теперь давай ещё кое-что с тобой попробуем.       Встав и развернувшись ко мне спиной, она бодро сняла с себя юбку и трусы, явив мне большую, но вполне аппетитную попу без всяких складок жира. И такие же вполне подтянутые ноги.       — Ладно, конфетка ты моя красивая, приласкай-ка язычком мою булочку, — при этом она весьма недвусмысленно провела пальцами по своему заду.       Мысленно поблагодарил Корделию, что подготовила меня к такому и рассказала, что́ надо делать в таких случаях, добавив при этом, что подобные просьбы от клиенток совсем не редкость. Ещё они порой требуют облизывать их ножки, но это бывает чуть пореже.       Взяв с полки нужный флакон с ароматной водой и чистую махровую тряпочку, я вылил на неё приятно пахнущую грушей жидкость. А женщина тем временем, не говоря ни сло́ва, немного наклонилась вперёд, уперев руки в стену. Она, видимо, не первый раз пользовалась подобной «услугой».       Встав сзади неё на колени, тщательно протёр её, попутно отметив, что там и без этого было весьма чисто. За своей гигиеной женщина явно следила.       Закончив одно дело, сразу взялся за другое: прильнув к ней, начинаю целовать и активно работать языком. Отсутствие опыта, конечно, сказывалось, и ласки мои порой становились несколько неуклюжими, но клиентке, похоже, всё нравилось: дыхание её становилось чаще, начали проскальзывать негромкие стоны.       А я тем временем замечал разрастающийся всё сильней внутри неё зелёный ветер. Видимо, скоро она попросит и о запретных удовольствиях.       И действительно, не прошло и двух-трёх минут, как она, развернувшись, взяла меня за щёчки:       — Ох ты ж красавчик-то, а? И у кого на такого рука только поднялась? Ну не переживай. Я теперь буду часто навещать тебя. Со мной не пропадёшь.       Сказав это, первая женщина моего будущего клуба поклонниц направила меня прямо к себе во влагалище, где уже буквально бушевал зелёный ураган.       Постепенно это дело становилось мне привычным, хотя и благодаря дарам пария, всё так же доставляло удовольствие. Невольно подумал, что париям всё же надо благодарить Илассу за то, что та заботилась о том, чтобы длани её не страдали, а, наоборот, получали от своей работы удовольствие.       Она не продержалась долго: уже через минуту тело женщины затряслось от мощного оргазма, а тело моё пронзил всё тот же ветер зелёного окраса. Впрочем, на этом дело не кончилось и на месте зелёного стал стремительно разгораться оранжевый, ясно давая мне понять, что одним куни я не отделаюсь.       — Ложись, сладкий. Запрокинь голову и будь хорошим мальчиком. Вижу, что листочков пока всего два. Так я аккуратно, не переживай, — проворковала она, не переставая при этом поглаживать меня и одаривать поцелуями.       Сделав, как она сказала, я улёгся на спину, запрокинув при этом голову. И тут же надо мной нависло её покрытое обильной растительностью лоно, уже порядком промокшее от выделений.       Почти сразу хлынул и её золотистый «нектар», но, в отличие от иных других, женщина явно щадила меня, выплёскивая жидкость небольшими порциями, пусть и жертвуя частью своего удовольствия.       — Кхе… Кхе… Спасибо, госпожа, — поблагодарил я, когда она закончила, на что она лишь махнула рукой:       — Ой, да какая я тебе госпожа. Но ты молодец. Хоть недавно здесь?       — А… Ну да, у меня тут первый день.       — Ох, понятно. Ладно, ты и правда старался. Моя очередь сделать тебе хорошо.       И она, к моему удивлению, с жаром впилась мне в губы. К удивлению, потому что она же только что туда… Ну вы поняли. Но опять же, как я только после узнал — от пария не идёт неприятных запахов, он в восприятии женщин нейтрален. И, конечно же, как мне вчера поведала Корделия — листочки дают парию ауру привлекательности, делая секс с ним крайне желанным.       Не останавливаясь на этом, моя́ первая индивидуальная клиентка начала́ спускаться ниже, без сомнения идя к той цели, что сейчас стремительно рвалась вверх.       Достигнув её, она невероятно бойко стала работать своим язычком, буквально доводя меня до исступления. И долго я не продержался, взорвавшись обильным фонтаном семени.       — Ням, красивый ты мой, — облизнулась женщина, жадно слизывая мою сперму. — Ну что, булочка ты моя, — теперь начнём по-взрослому?       — Да не беспокойся, — увидев моё замешательство, добавила та, меняя позу и деловито запихивая в себя мой так и не опавший член. — Я полчаса с тобой оплатила. А надо будет — ещё доплачу. Уж на такую конфетку не жалко.       И мы начали уже вполне традиционный секс. С са́мого начала клиентка задала буквально бешеный темп, который мне с трудом удавалось поддерживать. Клиентка, похоже, в сексе предпочитала пожёстче. ***       Спустя пять или шесть её оргазмов и всего лишь ещё один мой мы улеглись на ложе, лаская руками друг дружку.       После соития мы оба изрядно вспотели, и я с наслаждением вдыхал её интимный аромат пота и секса. К тому времени я уже без всякого стеснения вовсю лапал её в самых укромных местах, ощущая себя словно ребёнок, оказавшейся один в кондитерской лавке.       Всё же при всех минусах статус пария имеет и преимущества. Женщины совершенно перестают стеснятся тебя и позволяют очень многое. И я вовсю пользовался этим, ласково залезая в её интимные дырочки.       Но всё рано или поздно кончается. Закончилось и время, что она оплатила со мной.       Жарко поцеловав меня на прощание, не забыв при этом как следует помять мою попу, моя́ первая клиентка удалилась. При этом пообещав часто навещать в будущем.       Мне снова дали полчаса отдыха, во время которого я снова по сути маялся без дела. Уже позже я, как и многие мои коллеги, увлёкся чтением и завёл хобби, а в тот день делать в перерывах мне было особо нечего. ***       Вторая моя клиентка ничем таким особым не запомнилась. Это оказалась ещё вполне молодая женщина с длинными чёрными волосами, уложенными в замысловатую причёску, и нарочито элегантными манерами.       Одевалось она в длинное серое платье, украшенное розовым галстуком-бабочкой.       Ещё она притащила с собой виолончель в простом кожаном футляре. Очевидно, была какой-то музыканткой.       Ничего особенного она не попросила. После удовлетворение её зелёных и оранжевых хотелок музыкантша без всяких прелюдий оседлала меня и буквально через несколько секунд кончила.       Затем сделала ещё заход, продержавшись уже пару минут, а затем, видимо удовлетворившись, коротко чмокнув меня в губы — удалилась. ***       Третий этаж. Моё восхождение в «Доме восходящего солнца» продолжилось, и после очередного небольшого перерыва я сидел на огромной трёхспальной кровати в «индивидуальной комнате».       В отличие от кабинок, она была довольно просторной и обставлена с дешёвой претензией на роскошь, предполагая занятие уже довольно продолжительным сексом, в течение по меньшей мере часа.       Кроме упомянутой кровати в комнате стояли шкаф, тумбочка из тёмного дерева и огромное ростовое зеркало в резной декоративной раме.       И вот среди этого, оглядываясь и осваиваясь, я и ждал моих новых клиенток.       Клиенток — потому что переведшая меня сюда Корделия, чему-то хитро улыбнувшись, сказала, что меня только что купили две клиентки на два полных часа, что сразу вызвало во мне определённое беспокойство: что́ со мной собираются делать так долго?       Скрипнув, дверь открылась, и они вошли.       И меня тут же накрыли воспоминания: я маленький мальчик, сидящий на корточках на берегу небольшого ручья, рассекающего небольшую уютную лощину. Куда мы всей нашей немаленькой семьёй отправились на природу проводить пикник.       На отмели ручья плавали ещё такие красивые разноцветные рыбки, коих я безуспешно пытался ловить голыми руками.       Я наклоняюсь поближе к воде, собираясь зачерпнуть горсть… И падаю туда весь целиком! На меня сзади накидывается нечто быстрое, чумазое, истошно орущее: ***       — БРАТИК!       — Джайка! — Радостно ору я в ответ на сильнейшие удушающие объятья. — Сестрёнка! Это ты!       — Братик Динь-динь! — радостно отозвалась та своей детской дразнилкой.       Джайка сильно изменилась за те лета, что я не видел её. Сейчас вместо чумазого недоразумения с вечно ободранными коленками передо мной стояла весьма красивая юная девушка с приятно округлившимися прелестями. Но вот глаза́… В этих карих глазах всё так же плясали чёртики, как и тогда, когда мы с ней залезли, наверно, на каждое дерево в округе.       — Ну привет, Анри, — вклинилась в наш разговор вторая гостья.       Переведя взгляд на неё, я едва не поперхнулся от изумления: позади яростно обнимающей меня сестры стояла и плотоядно улыбалась Эмма, моя школьная подруга. Они что — знакомы?       — Наконец-то ты мой! — торжественно воскликнула она.       Её взгляд был полон вожделения и обещал мне целую кучу приключений.