Нищий и принц.

      Дни шли за днями. Странно, но я начинал потихоньку обживаться в борделе. Никогда не готовился к карьере общественной проститутки, но, видимо, так устроен человек — привыкает ко всему.       Тем более надо признать — не всё оказалось так уж плохо: Корделия заботилась о своих париях и в обиду зря не давала. Клиентки по большей части были со мной милы и ласковы. Нередко даже приносили из дому всякие вкусняшки, балуя меня, сладкоежку. Может, в основном потому что хотели получить от меня ласку в ответ, а я очень старался не разочаровывать их.       Но самое главное, что смиряло меня с моим новым, фактически бесправным положением, — это Майя! Никогда раньше не задумывался, как искренняя любовь женщины способна повлиять на мужчину: то, что раньше могло показаться мне непреодолимой пропастью, сейчас виделось лишь препятствиями, которые мы вместе с ней обязательно преодолеем!       И — да! Похоже, я действительно влюбился! Как ни хорошо было с иными клиентками, как ни дарили мы друг дружке в постели радости секса (я сейчас имею в ввиду ту часть дня, где я обслуживал клиенток в комнатах. В кабинках быстрого обслуживания всё было, конечно, быстрее и более по-деловому.), но всегда теперь считал часы, когда можно будет уединиться вечером вдвоём и заняться с ней наконец не сексом, а любовью.       Но, конечно, не только постельные утехи сблизили нас. После мы часто подолгу беседовали о том о сём, постепенно узнавая друг о друге. Обоим из нас оказалось, что рассказать: Майя поведала мне о своей жизни, как она рано лишилась родной семьи и как, не сумев прижиться в приёмной, однажды попросту сбежала из дома. О том, как после скиталась по стране, фактически бродяжничая, и постепенно начиная воровать. Как однажды всё же «попалась» и в итоге оказалась здесь.       Я тоже не оставался в долгу, во всех красках описывая Землю и диковинные порядки, что существовали на ней. Рассказывал ей об автомобилях, самолётах, небоскрёбах и, конечно, о земной музыке и фильмах.       Девушка лишь во все глаза и уши слушала меня, буквально затаив дыхание, что неслабо мне льстило. В итоге, после моей очередной «лекции» она заявила мне, что тоже очень хочет туда попасть. Туда, где она будет свободной, несмотря ни на какие «листики». И где мы сможем, поселившись вдвоём, — быть счастливы.       Так у нас появилась общая мечта.       Но вот однажды вечером, после очередного «насыщенного» рабочего дня, госпожа Корделия неожиданно пригласила меня к себе в гостиную, служившею ей и рабочим кабинетом. Усадив меня по другую сторону широкого дубового стола, она взяла в руки маленькую стопку каких-то бумаг:       – С первой рабочей неделей. Как тебе здесь?       Я пожал плечами:       – Сойдёт. Для борделя конечно.       – Ну в любом случае шесть дней прошли и у тебя завтра выходной. — но, заметив мой немного растерянный взгляд, хозяйка публичного дома пояснила:       – Даже рабы в борделях по закону нашего государства имеют право на один выходной в неделю. И прими мои поздравления, — она слегка потрясла несколькими листочками в руках, — на тебя целых четыре заявки. Такое я нечасто видела. Ты определённо пользуешься спросом.       – У меня же вроде завтра выходной? — непонимающе вскинул бровь я.       – Так это он и есть. И конечно, ты можешь просто просидеть весь завтрашний день у себя в комнате. Так как больше здесь, в заведении, заняться нечем. Но зачем? Для чего же тогда тебе нужен «клуб поддержки»? Не лучше ли покинуть на денёк сте́ны этого наверняка поднадоевшего тебе заведения и немного развеяться в домашней обстановке?       – Но я же всё равно пойду туда как парий? Так в чём смысл?       – Да, несомненно, как парий. — кивнула Корделия. — Но я хочу, чтобы ты сейчас вник в тонкости. Помимо официальных законов, регулирующих общественный статус париев, есть и неофициальные взаимоотношения. Своего рода неформальные общественные договоры. «Клуб поддержки» — как раз из таких. Трёхстороннее соглашение: со мной — как хозяйкой пария, с клиентками — что входят в твой «клуб», и, как бы это странно ни звучало, — с самим парием. То есть с тобой. Женщины из «клуба», если имеют такую возможность, забирают к себе на выходной пария из борделя. Формально это обставляется — его арендой. Но важно! Денег заведению они при этом не платят. Соответственно этому и сформировались неписаные «правила приличия»: хозяйка заведения не указывает парию, принимать или нет приглашения его клуба, оставляя это решение на его собственное усмотрение. Но она в выигрыше тем, что такие клубы привязывают женщин именно к её парию и обеспечивают заведение постоянной клиентурой, а пария делает более сговорчивым и довольным жизнью. А следовательно, более перспективным. Женщины — особенно небогатые и одинокие — могут бесплатно и на целый день взять к себе в пользование понравившегося им пария и с наслаждением провести с ним всё это время. При этом само собой подразумевается, что они будут хорошо с ним обращаться и не принуждать к тому, что ему не нравится. Парий, в свою очередь, вежлив, не строптив и не отказывает женщинам в предоставлении своих услуг. Даже напротив: чаще всего старается показать себя с самой лучшей стороны. За это он получает мелкие, но очень скрашивающие его жизнь бонусы. Как видишь, все в выигрыше.       – Хорошо, госпожа Вельвет, — поднимаю я руки, признавая поражение. — что там за заявки?       – Целых четыре, — вновь озвучила цифру та. — Вообще, обычно члены «клуба», если их несколько, как правило, договариваются между собой о том, чья очередь забирать пария. Но на ранних этапах его формирования, когда они ещё друг друга не знают, бывает, что заявки пересекаются. И их сразу две, редко три. Но сразу четыре — на моей памяти было до этого только несколько раз.       – Итак, выбирай, — тут Корделия, взяв первый из листочков, принялась зачитывать:       – «Свободная гражданка — Снежна Киррол, просит злюку — Корделию, дать ей в аренду красавчика, синеглазку, пария Анри, для сопровождения её на празднование дня именин её подруги. На срок всего дня до вечера или до утра, смотря как там пойдёт.»       Я ничего не ответил, но очень выразительно посмотрел на Корделию.       – Ладно. — признала она, откладывая листок в сторону. — Некоторым ещё бы поучиться составлять заявления.       – Идём дальше, — Корделия взяла тем временем в руки следующий листок, — «Свободная гражданка Амелия Верн, просит миледи Корделию Вельвет предоставить ей на вечер и ночь пария Анрело Роуста, для составления приятной компании трём хорошим женщинам, что соберутся тем вечером за игрой в карты и бутылочкой вина.»       Вот тут я всерьёз задумался. Это предложение было как минимум адекватно. Но в итоге просто сказал:       – Хорошо — каково третье?       – «Свободная гражданка Миранда Джейкис… ну то же самое… предоставить ей пария Анрело на весь день и ночь, для сопровождения и прислуживания ей во время прогулки на природе, а после — тихого отдыха вдвоём, в уютной домашней обстановке.»       – Это, — твёрдо ответил я. — Выбираю это.       – Ты не спеши, — тут Корделия чему-то непонятно улыбнулась. — Ты же ещё не услышал четвёртое.       – Хорошо, — не стал спорить я. — Но, думаю, я уже решил.       – Посмотрим, — она вновь загадочно улыбнулась. — Итак, слушай: «Ротмистр тринадцатого полка лёгкой кавалерии — Лара Вереск, просит многоуважаемую мадам Вельвет предоставить ей пария Анрело Роуста, на весь день и вечер. Для присутствия его на дружеском собрании офицеров вышеназванного полка, что состоится у меня дома.»       – Амазонки? — вот тут я был не на шутку удивлён. — Мне казалось, они предпочитают париев поэлитней.       – Не обобщай, — отмахнулась она. — Не все они настолько богаты, чтобы каждый день пользоваться элитными заведениями. К нам они тоже нередко заглядывают. Да и личных симпатий никто не отменял. Вспомни, может, ты понравился какой-нибудь амазонке?       Я задумался: фамилия Вереск мне точно ни о чём не говорила, но вот имя… Не мог ли я его уже где-то слышать?       – Не уверен, — протянул я. — За последние дни я обслужил, наверно, сотню женщин. Может, кто-то из них и была амазонкой.       – Так или иначе это самое выгодное предложение. Еда будет получше, дом пороскошней, но это не главное. Самое главное — что ты приобретёшь выгодные знакомства. Семь лет пройдут, мальчик мой, а парием ты останешься. И амазонки — это как раз те, кто могут тебя выкупить по истечении твоего срока. Так что решайся…       Следующим утром я в сопровождении Корделии стоял на улице в ожидании, когда за мной придут и заберут. Погода с утра выдалась чудной, светило солнце, облаков на небе почти нет, и настроение моё было если не радостным, то по крайней мере умиротворённым.       Вскоре на улице показался средних размеров открытый наёмный экипаж, управляемый обычным городским железным големом. На заднем сидении, вольготно развалившись, сидела крепко сложенная женщина, которая ещё издали показалась мне смутно знакомой.       Но стоило ей выйти из притормозившей коляски, как всё моё хорошее настроение улетучилось без остатка.       Меня обуял ужас. Колени затряслись. Я непроизвольно попятился назад, стараясь укрыться за спиной Корделии.       Это была ОНА! Одна из тех насильниц в том проклятом лесу!       Нет, нет, только не повторение этого кошмара! Я со всех ног бросился обратно в бордель, но был оперативно перехвачен за шиворот его хозяйкой:       – Что? Что случилось, Анри? — видя мою реакцию, всполошилась она.       – Пустите! Пустите пожалуйста! — не слушая ничего, я изо всех сил вырывался.       – Успокойся, Анри! Нам нужно поговорить! Обещаю, что не причиню тебе вред!       Это сказала не Корделия, а та амазонка. В итоге совместными усилиями им удалось кое-как успокоить меня. По крайней мере я хотя бы стал слушать:       – Не бойся меня. Я здесь не затем, чтобы вершить насилие, — сказала амазонка. — Залезай в брум, садись, и успокойся.       Немного поколебавшись, я всё же последовал указаниям, правда при этом продолжая с опаской поглядывать на женщину.       Амазонка, в свою очередь быстро расписавшись на какой-то бумаге, что протянула ей Корделия, быстро вскочила следом, быстро сказав что-то голему-вознице. Тот немедля тронул поводья, и мы поехали неспешной рысью.       Лара же, усевшись рядом со мной, бесцеремонно сграбастала меня, прижав к себе, так что я стал полулежать на ней, вытянув ноги и удерживаемый её сплетёнными руками. При этом она не забывала время от времени спускать их вниз, поглаживая всякие «укромные» местечки. Ещё дней семь-восемь назад я, конечно, возмутился бы подобной бесцеремонностью, но через неделю работы в борделе привык и не к такому. Пожалуй, в её объятиях оказалось даже уютно.       Несколько минут просто ехали молча, созерцая улицы и дома́ вокруг. Пока амазонка наконец не прервала молчание:       – Надо всё же как-нибудь начать наш диалог. Начнём с того… Ну я сожалею, что всё так вышло…       – Вы сожалеете?! — от возмущения я попытался вырваться из её объятий, но сильные руки воительницы не дали мне и шанса. — Вы изнасиловали меня и сломали жизнь! И за что?! За пару резких фраз?!       Я по-прежнему пытался вырваться, но амазонка лишь крепче стиснула меня, наклонившись к са́мому уху:       – Ну тише, тише. Да я понимаю. Мы все тогда понаделали глупостей. Но поверь: всё тогда должно было быть не так. Я даже не знаю, в какой момент события пошли по известному месту. И хотелка не вовремя нас накрыла. Да такая сильная — какой ещё никогда не испытывали. И ты со своим шоу совсем не вовремя. И Ариана взбрыкает на ровном месте. А твои последующие слова, ну признай очевидное, оказались вообще излишними. Но сделанного не воротишь: я не могу извиниться за Ариану, Мэри, Нириэль, Златику и Оленику. Только за себя. И мне лично очень жаль, что так вышло. Я этого не хотела. А они пусть сами за себя ответят. Как по мне — Ариана нас всех тогда здорово подставила.       – Мэри уже не ответит, — вспомнив своё «кино за полпеченьки», мстительно сказал в ответ.       – Что? Почему это? — удивилась амазонка.       – Не важно, — я не унимался — Даже если и не хотели, вы потом просто бросили меня! Попользовались и выкинули как сломанную игрушку! Ты хоть знаешь, что было потом? Ну конечно знаешь, я же видел тебя в толпе!       – Ладно, Анри, — Лара явно решилась на что-то. — Пожалуй, нужно тебе многое рассказать. О том, что́ произошло после… Ну ты понял. И ещё кое о чём. Но сначала дай мне слово, что весь этот разговор останется между нами.       – И к чему мне его давать?       – А разве не интересно?       Я пожал плечами. Что я в итоге теряю?       – Хорошо. Даю слово.       – Верю ему, — кивнула Лара и, чуть помедлив, продолжила:       – После того как мы все закончили, ты вдруг внезапно исчез. Как мы поняли, телепортировался куда-то. Мы и не знали, что ты так умеешь.       – Я и сам не знал, — я решил не болтать лишнего.       – Спонтанная магия? Да, так бывает при сильном стрессе, — кивнула амазонка. — Так вот, ты исчез непонятно куда. Мы уже собирались тебя разыскать, как нам приходит приказ — срочная мобилизация. Мы все руки в ноги и по своим частям. Ариана, Меридия и Нириэль — в гвардию, близняшки — в орден медиков, я — к себе в полк. Ты пойми, мы хоть и дворянки, но тоже не всегда принадлежим себе. Этот приказ исходил от императрицы и совета магов верховной башни. Такой мы игнорировать не могли. И вот я спешу к себе в часть, где нас мурыжат два часа, пока наконец не объявляют о том, что мы остаёмся в резерве и никуда не отправляемся. У меня хорошие отношения с моим командиром, и, как только мы получили это распоряжение, я сразу отпрашиваюсь у неё и бегу к Ариане, в расположение гвардии. И она сообщает мне о том, что экстренно перебрасываются только магические соединения и боевые маги с магессами. И представь: телепортационными платформами! Больше двадцати тысяч! При том что телепорт даже одного человека сто́ит как мой трёхмесячный оклад. Видимо, случилось что-то действительно серьёзное. Она в это время руководила переброской вверенной ей гвардии и моталась всюду как ужаленная, но всё же нашла минутку поговорить со мной. Она попросила во что бы то ни стало разыскать тебя и дала адрес, где ты живёшь, полагая, что ты наверняка поспешишь домой. Я прошу Ариану дать мне в помощь её фамильяра, но она говорит, что приказ касается и их и дать сейчас своего духа она не имеет права. Делать нечего — я беру са́мого резвого скакуна, что нашла за деньги, и во весь дух на «Канатную улицу». Но до́ма у тебя никого нет. Только какая-то местная девица сказала, что тебя уже сегодня кто-то искал, и с тревогой спрашивала, что с тобой произошло. Ну я после этого направляюсь в самое очевидное место, где тебя можно найти, — в полицейский участок. И да — я нашла тебя там, но поздно. Успела только к финалу. Прости. Мне жаль, что всё так обернулось.       – Ну пусть даже так. Но почему она попросила именно тебя? Там, в участке, криминалист рассказала мне об их семье. Они же вроде такие все очень влиятельные и кучу всяких важных должностей занимают. Она же могла просто попросить свою родню приютить меня и надавить на кого нужно, чтоб меня не отправляли в бордель!       – И вот тут мы постепенно переходим к тому, почему я попросила держать наш разговор в секрете. Видишь ли, дело в том, что Ариану — по сути выгнали из дома.       – Из-за меня? Какая честь, — с сарказмом усмехнулся я.       – Нет, — покачала головой Лара. — Всё несколько сложнее. Всё сильно сложнее. Неожиданно на сцену вышел ещё один персонаж. Некая Регила Ленар. Она, оказывается, считала себя твоей покровительницей и от всей этой ситуации была, понятно, не в восторге. И не знаю, что произошло тогда в том полицейском участке, но, вернувшись оттуда, она буквально рвала и метала.       Она, конечно, мелкая сошка, но мелко подгадить смогла: вся эта история стала достоянием сплетен. Ариана Майер, благородная волшебница, накидывается на ни в чём не повинного мальчика и обращает его в пария. Как последняя бандитка из подворотни! Официальных обвинений никто не выдвигал, но слухи пошли. И кто-нибудь из тех, кто не желает добра роду Майер, мог начать копать. А сейчас меньше всего им нужно, чтобы под них копали. Я не могу тебе рассказать всего: Ариана доверила это нам, своим ближайшим подругам, как самую сокровенную тайну. Но скажу вот что: могут и накопать. У рода Майер есть один секрет, что может в одночасье уничтожить всё их влияние. И конечно, им просто повезло, что «Тайную службу её величества» возглавляет никто иная, как Альдрана Майер, мать Арианы. А вот тут ещё и она, совсем не вовремя, с такой некрасивой историей. И надо сказать, что это уже не первый её залёт. Чего стоит тот давний случай, когда Ариана прилюдно назвала одного мальчишку, невероятно благородного происхождения, — «ничтожным сморчком». И это в присутствии его родителей! А твоя история стала лишь последней каплей. В общем, к любым просьбам Арианы её родня сейчас отнесётся, мягко говоря, — без понимания. Так что позаботиться о тебе — она поручила мне. Вот так-то.       Закончив свой рассказ, амазонка замолчала, продолжая рассеянно поглаживать меня. Я, в свою очередь, тоже не горел желанием поддерживать беседу, предпочитая обдумывать услышанное. Так что долгое время мы просто ехали молча.       Наш экипаж, запряжённый парой гнедых лошадок, тем временем продолжал неспешное движение по улицам Каролины. Мне, признаться, нечасто доводилось на таких кататься, и, вскоре позабыв все тревоги, я начал увлечённо вертеть головой, рассматривая дома и прохожих.       Спустя полчаса езды Лара остановилась возле одной вполне прилично выглядящей харчевни, занявшей весь первый этаж одного из домов по пути, но, вопреки моему ожиданию, заходить мы туда не стали, а принялись чего-то ждать.       Впрочем, недолго. Уже через пару минут из дверей заведения, гружённые свёртками и наполненными корзинами, вышли сразу три женщины. Первая из них сразу привлекала к себе взор. Она была огромна. Нет, даже не так, — ОГРОМНА. Женщины нашего мира и так не обделены ростом, но вот она, являясь, несомненно, человеком, была ростом с хорошую орчанку. И комплекция фигуры была вполне под стать: не лишённую, впрочем, женственных пропорций, я сравнил её тогда с медведем, ну или с медведицей. Могучая, подобная скале гора мышц, с руками, что наверняка шутя гнули подковы, и ногами — сходными внушительным колоннам. И дополняла эпическую картину впечатляющих размеров грудь, что была сродни двум пушечным ядрам тяжёлого калибра.       Обрамлённое заплетёнными в толстую косу густыми светло-русыми волосами простодушное лицо великанши оказалось, впрочем, не лишено красоты, а взгляд больших голубых глаз смотрел доброжелательно.       Бо́льшую часть поклажи, закинув за спину, несла именно она, причём лишь одной рукой и явно не прилагая к тому ни малейших усилий.       Вторая из женщин была точной противоположностью первой: нет, как вскоре выяснилось, ростом её природа тоже не обидела, но, идя рядом с такой каланчой, она поначалу показалась невысокой. Но очень стройной и гибкой. Причём не стеснявшейся это демонстрировать всем вокруг.       В отличие от первой, она, явно сачкуя, не несла в руках ни единого свёртка, зато, вовсю красуясь перед прохожими, размахивала длинным серебристым мечом, выделывая им замысловатые финты и выпады.       Её словно точёное талантливым скульптором лицо было невероятно привлекательно, но она, как будто стесняясь данного факта, решила сгладить этот «недостаток» коротко стриженными волосами, что она красила напополам, в серебристо-зелёные цвета.       А третья женщина, как ни странно, являлась противоположностью первым двум: хоть одета она была так же, как и они, и так же, как была одета Лара, — в чёрные кавалерийские мундиры с серебряной окантовкой, но, в отличие от предыдущих, она всячески старалась приукрасить свой наряд: через плечо была перекинута отороченная белым мехом, усыпанная самоцветами роскошная перевязь, и такой же по стилю широкий пояс, с пристёгнутым к нему украшенным камнями кривым кинжалом. Вместо меча она носила на бедре изящную рапиру, эфес и гарда которой также обильно покрывались самоцветами. И завершали картину высокие белоснежные сапожки, на том же белом меху.       Изящно-утончённое лицо этой любительницы камушков имело небольшой, чуть вздёрнутый носик, длинные ресницы, что обрамляли большие карие глаза, и аккуратно подведённую линию бровей. Накрученную и завитую причёску каштановых волос венчала небольшая диадема, тоже, разумеется, не лишённая самоцветов, а идеально ухоженная белая кожа довершала образ изящной, но смертоносной воительницы.       Первой нас достигла коротко стриженная девушка с мечом. Подбежав к экипажу, она, не открывая дверцу, просто запрыгнула внутрь, сразу развалившись на противоположном сидении. Свои ноги в обтягивающих коричневых кожаных штанах девушка сразу закинула на бортик, откинув при этом голову назад:       – Оу, Лара, вижу, у тебя здесь сюрприз! — заметив наконец меня, она тут же приподнялась, оценивающе разглядывая. — А ничего так. Ха! А я то уж опасалась, что у нас сегодня пещерная вечеринка!       – Дана, ну что за вульгарщина? — чуть скривилась подошедшая следом любительница самоцветов. — Хоть бы постеснялась в присутствии мужчины.       – Да буду я ещё париев стесняться! — лишь отмахнулась она, неохотно убирая ноги и освобождая место для подруги.       – Ладно, красавчик, давай знакомиться, — переключила своё внимание на меня крашеная. — Я Дана Флеш. Если тебе нужно узнать о крутости — спрашивай меня! Потому что перед тобой — само воплощение крутизны и отваги!       «Ну точно не скромности», — скептически подумал я, стараясь не выдать лицом усмешку.       – Меня зовут Лилит, — в свою очередь представилась любительница камушков. — И не вздумай себе вообразить, что никто здесь не обучен манерам, — строго добавила та.       Последняя из девушек, та самая великанша, закончив укладывать поклажу в багажное отделение на запятках повозки, тоже забралась к нам, сев рядом с Ларой. Мгновенно стало тесно.       – А я Ольга, сладенький, — прогудела та добродушным, низким, грудным голосом. — Перебирайся-ка ты ко мне. Лара, не жадничай.       – И в мыслях не было. Давай, Анри — пересаживайся, — любезно уступила она меня.       С немалой опаской кое-как пересаживаюсь к ней, не на шутку беспокоясь о том, чтобы она не поломала меня. Да этот исполин в женском обличье одной рукой мне череп расплющит!       Но все тревоги оказались напрасны: великанша ловко, но бережно усадив к себе на колени, заботливо обхватила меня своими руками-лапищами, прижав к своей огромной груди.       – Ну и ну, — продолжила тем временем она. — Даже жаль, что я уже замужем, вот такая бы юная конфетка мне раньше попалась.       – Но он же парий! — удивлённо воскликнула «воплощение крутизны».       – Так у меня и муж — парий, — невозмутимо парировала Ольга. — А что такого? Наплодил мне деток (аж четверых!), ну и хорош. Погулял вольным — да хватит. Теперь он парий, но я его от этого ещё больше люблю.       – Ой, ну не знаю, — с сомнением покачала головой Лилит. — Как по мне — муж отдельно, парий отдельно. С парием, знаешь ли, в приличное общество не пойдёшь.       – Парий-шмарий, — передразнила Дана. — Лишь бы мужчина хорошим был. Но, увы, их мало, а хорошие — вообще исчезающий вид.       Так за разговорами ни о чём мы постепенно выезжали к окраине города, в сторону восточного предместья. Я окончательно сомлел в нежных объятиях этой ласковой «медведицы» и самым наглым образом задремал у неё на руках.       А тем временем плотная городская застройка уступила место небольшим, уютным частным домикам, утопающим в зелени цветущих садов. И крытая плиткой дорога сменилась простой булыжной, а после — и вовсе усыпанной песком грунтовкой.       Сама же она неспешно катилась широкой тенистой аллеей, с обсаженными вдоль неё ольховыми деревьями и кустами расцветшей сирени. Кое-где, радуя глаз по-весеннему белым цветочным нарядом, росла дикая слива. Повсюду встречались ответвления и развилки от основного пути, вдоль которого и поодаль от него, сокрытые в тени высоких клёнов, тут и там стояли многочисленные ухоженные дома восточного предместья.       Этот до неприличия разросшийся посёлок частного сектора давно уже слился со всей остальной столицей, став её неотъемлемой частью. И кстати, именно здесь, не так уж, кстати, и далеко, находился мой прежний дом, где я жил себе до одиннадцати лет, пока одна препоганая история не внесла разлад в нашу и без того не слишком дружную семью.       Экипаж тем временем въехал на вершину пологой возвышенности, с вершины которой открывался вид на огороженную невысокими зеленеющими холмами долину с тёмно-синим простором широкого озера прямо по её центру. Янтарного цвета дюны отделяли от него щедрую россыпь разномастных коттеджей, широким ожерельем протянувшихся вдоль всей его береговой линии.       И как раз к одному из них и свернула в итоге наша повозка.       Жилище Лары оказалось небольшим, приютившимся у са́мого озера двухэтажным домиком, с белыми стенами, увитыми виноградными лозами. Его красная черепичная крыша укрывала небольшой мезонин с маленькими круглыми окошками в толстых бордовых рамах.       Перед его фасадом росли цветочные клумбы синих и белых гортензий, среди которых беззаботно порхали лимонницы.       Но не это в первую очередь привлекло моё очнувшееся от дремоты внимание, а стоя́щая неподалёку от небольшой, украшенной резьбой калитки запряжённая четвёркой тёмной масти лошадей карета. Возле неё, чуть поодаль, стояли две женщины, что, завидев нас, незамедлительно двинулись навстречу.       Первая из них, высокая, широкоплечая, с завязанными в тугой пучок волосами и с мощной фигурой военной выправки, судя по тому как та повелительно махнула рукой второй, очевидно, являлась старшей. Одета она была в похожий чёрный мундир, что и амазонки со мной, только несколько побогаче.       Вторая, одетая проще и в гражданское, судя по её поведению находилась в подчинённом положении, и, когда они подошли к нам ближе, причина этого стала ясна: у невысокой, коротко стриженной голубоглазой девушки обнаружились три зелёных и три оранжевых листика. А горло парии к тому же окольцовывал тонкий серебристый ошейник с тускло мерцавшим голубоватым камнем.       – Надеюсь, в сражении мне не придётся ждать ваши эскадроны так же долго, как я сейчас ждала вас, — то ли серьёзно, то ли в шутку сказала женщина в богатом мундире.       – Прошу прощения, полковник, — ответила Лара, вылезая из коляски и отдавая на ходу воинский салют. — Мы и не думали, что Вы будете так рано.       Остальные амазонки, повылезав из экипажа, тоже приветствовали её схожим образом.       Вся наша компания, подхватив многочисленные свёртки из коляски (не забыв припрячь к этому делу и нас, париев), ввалилась наконец в дом.       Жилище Лары разительно отличалось от того, что я видел у Ленаров и Корделии: никакой показной роскоши, никакого стремления пустить пыль в глаза. Удобная мягкая мебель, светлые пастельные тона, много света из больших окон. Чисто, светло, уютно.       Но едва мы все зашли внутрь, как произошло странное: с сомнением взглянув в мою сторону, полковница спросила Лару:       – Я надеюсь, тут нет особо болтливых?       – Ему можно доверять, Сильвия, ручаюсь за него, — заверила её амазонка.       – Хорошо, парень, — с намёком на угрозу соизволила она обратиться уже прямо ко мне. — Надеюсь, ты не станешь болтать о том, что сейчас увидишь.       Я, конечно, кивнул, размышляя о том, что сегодня у меня, пожалуй, просто день чужих секретов, с нетерпением ожидая, что произойдёт дальше.       А дальше Сильвия потянулась какой-то маленькой штучкой к камню на ошейнике своей рабыни и тот с лёгким щелчком открылся. Но едва сей предмет покинул её шею, как начали происходить поистине удивительные вещи: у парии стремительно стали проявляться новые листочки!       Во все глаза я смотрел за всё новыми и новыми проступающими на её шее листиками: восемь зелёных, семь оранжевых, шесть розовых и… три голубых!       Элитная четырёхцветная пария!       И… Она что — нелегальная?       (Да-да, Анри, такова жизнь. Под обычным ошейником контроля скрывалось хитроумное устройство преступной мысли: этот ошейник позволял скрывать истинный потенциал пария даже на уровне внутреннего «компаса париев» у женщин. В империи даже существовала целая сеть подпольных борделей, где можно было насладиться престижными трёх-, четырёх-, и даже пятицветными удовольствиями, а хозяйки своих рабов и рабынь не платили при этом государству никаких налогов. И да — всё это дерьмо звалось коррупцией, а полковник Сильвия — особа, весьма не чуждая корысти.)       Как бы то ни было, на цветущей зелёной лужайке позади дома была поставлена решётка с углями, на которой вскоре стали жариться невероятно аппетитные стейки. Из дома был вынесен стол, на котором появились нарезанные овощи и фрукты.       Появились, конечно, не сами по себе, но я отметил, что Дана под разными предлогами отлынивала от общей работы, да и полковница тоже, явно считая себя выше таких мирских хлопот, просто развалилась в одном из кресел, неторопливо потягивая вино.       Наконец все расселись за накрытым столом. Все, в том числе, как ни удивительно, и мы — обладатели листочков. Ну полковник первая усадила рядом с собой свою парию, так что, когда и Лара усадила меня рядом с собой, никто особо не возражал. Впрочем, большого снобизма я в этой компании не заметил (ну может кроме Сильвии, но эта женщина, что называется, себе на уме), и, кроме того, женский коллектив был вовсе не прочь моей компании.       Мне достался огромный кусок аппетитно шкворчащего мяса, а вот вино, которое женщины тоже выставили на стол, мне сильно разбавили водой. «Чтоб не захмелел мне тут», — пояснила Лара.       И когда все приготовления оказались окончены, полковник Сильвия взяла слово:       – Ну что же, мои командиры эскадронов, наконец-то наш полк укомплектован, дооснащён и готов к походу. Мы проделали большую работу, даже те из нас, кто слишком привык перекладывать свои обязанности на подчинённых, — последняя шпилька, очевидно, предназначалась Дане. — Тем не менее — за тринадцатый лёгкий кавалерийский! И за моих доблестных ротмистров!       С этим тостом она подняла бокал.       – За победу в войне! — поддержала её Ольга. — И за Ариану Майер, — новую героиню империи!       – За красавчиков-мужчин! — перевела тему Дана, игриво подмигнув мне.       – За тех красавчиков-мужчин, которых мы убьём, — неожиданно вставила Лилит.       – Ох, Лили… — приложила руку к лицу Лара. — Вот это было сейчас совсем не к месту.       – И в са́мом деле, — строго поддержала её полковница. — Твоё восхищение нашим врагом и меня начинает беспокоить.       – А что такого? — Лилит была сама изящная невозмутимость. — В первую очередь я женщина, а уже потом офицер и воин. А разве для женщины не естественно восхищаться сильными мужчинами? И какими! Тот, кто назвал себя Мастером, могучий чародей и великий стратег.       – Некромант! — перебила её Лара.       – Ох, я тебя умоляю: давай не будем повторять штампы нашей пропаганды. Хотя — да, наверно, он и вправду продал душу тёмным богам. Но это не меняет факта того, что он гений. И его клевреты ему под стать: мы не знаем их настоящих имён, но разве не гремят на весь мир их прозвища — «Любовник после шести»? «Огнеголовый псих»? «Дырявый адмирал»? Всё это великие мужчины. И первый среди них — «Ураганный буреволк»!       Едва услышав это «имя», Лара ощутимо вздрогнула и зачем-то кинула быстрый взгляд в мою сторону.       – Подлец! Убийца! Мерзавец! — с жаром вспылила она.       – Кто-то говорит — подлость, а кто-то — военная хитрость, — любительница камней сидела всё так же: сама невозмутимость. — Если ты про ту историю с захватом приграничных крепостей, то просто кое-кому надо было думать головой, а не тем, что ниже. Но и без этого, признай: он великий полководец. И непревзойдённый виртуоз меча. А кроме того, знаешь ли ты второе его прозвище? «Орочий принц». Человек, которого мужчины-орки признали своим вождём. Многие из людей добивались того же? Да были ли вообще такие до него? А ещё говорят, что он весьма хорош собой, — закончила та несколько игриво.       – Насчёт последнего — не знаю, — сварливо возразила амазонка. — Не многие, повстречавшись с ним, прожили после достаточно долго, чтоб об этом поведать.       – Ну в чём-то она права, Лара, — внезапно поддержала Сильвия любительницу блестящих камушков. — Воевать он умеет. И если бы не твоя подруга Ариана Майер, возможно он бы уже сейчас шёл штурмовать столицу.       – И разве не приятно будет взять его в плен? — улыбка Лилит стала какой-то… опасной. — Представьте: такой гордый мужчина, обращён в пария и покорно прислуживает нам между ног.       – Ха! Звучит как задание для са́мой отважной амазонки в мире! — Дана не упустила случай побахвалиться — Ладно, специально для тебя, подруга, когда очутимся на войне, я привезу тебе его в железной клетке!       – Нет — смерть ему! — с неожиданным жаром вспылила Лара. — Убийца должен ответить за свои преступления! И, встретив этого «Буреволка», наш долг — снести ему голову!       При этом она снова кинула на меня обеспокоенный взгляд.       Да я-то тут при чём?!       (Знаешь, Анри, ты однажды рассказал мне об одной земной «франшизе», про приключения гениального сыщика Шерлока Холмса. Так вот, знай: тебе в этих книгах не досталась бы даже роль доктора Ватсона. Сложить два и два — совсем никак?       А вообще очень жаль, что я не присутствовал при этом разговоре. Но увы: моя первая встреча с Анрело состоялась лишь несколькими часами спустя, и я никак не мог быть там. А так — я бы много чего порассказал этим горе-воякам.       По тому, как легко и непринуждённо они разговаривают о сражениях, по тому, с какой беспечностью рассуждают о том, как пленят одного из величайших полководцев в истории, вполне можно сделать однозначные выводы:       Да — никто из присутствующих здесь амазонок никогда раньше не был на войне. Долгие годы мира взрастили целое поколение, для которых война — это какие-то приключения из увлекательных книжек. Лишь сама полковник Сильвия в юности поучаствовала в отражении набега северян. Где дело окончилось всего парой небольших столкновений (и уже поэтому снисходительно смотрела на всякую «зелень» вокруг), да сама Лара участвовала в нескольких мелких стычках с бандитками. А всем остальным, что́ их всех ждёт уже через несколько месяцев, было неведомо.)       Впрочем, пото́м разговор за столом свернул на более личные темы, а вскоре на́чало происходить неизбежное: взгляды женщин становились всё более маслеными, а взоры, что они кидали на нас, париев, — всё более недвусмысленными.       Я же со своей стороны с интересом наблюдал за женщинами вокруг. Кого они выберут? Личная рабыня полковницы как пария была во много раз сильнее меня, но она женщина. А вот я мужчина. Тут надо сказать, что по мере появления новых листочков у меня начали открываться новые способности. В последнее время, например, я понял, что могу чувствовать степень сексуального интереса ко мне. Нет, это ни в коем случае не было чтением мыслей, скорее секс-интуицией.       Вот и сейчас, я ясно чувствовал, что чистая лесбиянка здесь — только сама полковница. Степень её интереса ко мне примерно нулевая. А вот остальные — полные натуралки. Даже «пацанка» Дана — явно не по женщинам.       Но голуболистая пария — это всё же голуболистая пария. И отведать редкое голубое удовольствие собравшиеся здесь амазонки явно совсем не прочь.       И не сказать, что я в этой ситуации «болел» за себя. Скорее, заговорил недавно проявившийся во мне цинизм бордельной шлюхи: было забавно наблюдать на неуверенные взгляды амазонок, что они кидали на парию. И да, судя по её взгляду, она чувствовала всё то же самое (причём наверняка гораздо отчётливей) и, похоже, забавлялась ситуацией.       Но увы. Всё кончилось именно так, как и должно закончиться: был шуточно-торжественно объявлен «технический перерыв», и мы всей компанией направились в дом. Ну то есть женщины направились, а меня, по уже сложившейся традиции, бесцеремонно подхватили и со смехом потащили в спальню.       – Так что, Анри, давай-ка ты тоже приобщишься к элитным удовольствиям? — промурлыкала мне в ушко Лара, аккуратно положив на свою широкую трёхспальную кровать.       – Да я-то здесь при чём? — недоумённо спрашиваю её, осматриваясь в небольшой, но уютной комнате. — Голубые не у меня.       – Зато у неё, — кивнула та на находившуюся рядом девушку. — И так как она более сильная пария, то и хотелка у нас здесь «голубая».       Что представляет из себя «голубое» удовольствие, я, конечно, знал, а потому с нарастающим беспокойством энергично запротестовал:       – Но я не готов к такому! Я простой двухцветный! Вы же меня травмируете!       – Ну чего ты сразу запаниковал — трусишка-зайчишка? — Лара, перебравшись на кровати, обняла меня сзади, снова успокаивающе шепча в ухо: — Голубое — не синее. Всё будет хорошо, у меня до́ма есть чудесная волшебная смазка. Действительно волшебная. Мы там тебе смажем всё хорошенько — и не только всё без боли пойдёт, но ты ещё и удовольствие огромное получишь. Сейчас схожу за ней.       Сказав это, амазонка удалилась куда-то в сторону ванной. А я, в свою очередь решив не уточнять, зачем у неё в доме хранится такая смазка, ещё раз огляделся. Девушки вокруг меня, не теряя времени, начали скидывать с себя свои роскошные мундиры, под которыми моему взору открылись ещё более роскошные виды:       У Даны оказалось стройное, подтянутое тело, с относительно небольшими, очень упругими на вид грудями, с ярко-алыми сосками, но не слишком широкими бёдрами. Хотя её хорошо накачанная попка вполне это компенсировала. Светлые волосики её женского местечка имели вид замысловатой интимной стрижки в виде двух разящих молний, что сходились своими остриями прямо в «цель».       Тело Лилит холёное и ухоженное. Её бёдра широки и женственны, а достаточно большая грудь отличалась очень крупными нежно-розовыми ареолами сосков. Её лоно гладко выбрито, а чувственные алые губы уже вовсю расползались в хищной улыбке.       Но больше всего, конечно, впечатляла Ольга: ох, это воистину была орчанка в человеческом обличье! Как я и ожидал, её чёрно-серебристый мундир скрывал настоящую гору мышц! Впрочем, всё же она оказалась не столь радикально перекаченной, как я ожидал, и в её фигуре ещё оставалось достаточно места для женственности. Но вот назвать её грудь грудью уже не получалось. Их можно назвать только сиськами. Очень большими, мощными, но всё же высокими и подтянутыми. В довершение этого, она вообще не брила своё влагалище и между ног её красовалась густая поросль светлых кучерявых волос, из которой, максимально уподобляясь настоящему члену, уже проступал невероятных размеров клитор.       А вот хозяйка четырёхцветной парии пока не спешила раздеваться. Вместо этого полковница лишь снисходительно улыбнулась:       – Подождите, девочки. Не спешите вот так сразу. Сначала нашим париям нужно в ванну — «припудрить носик».       – Идём, златовласка, — четырёхцветная девушка стянула меня с кровати и, взяв за руку, бесцеремонно потащила в санузел.       Зайдя в чистое, сверкающее белизной помещение, пария немедля начала развязывать тесёмки на своей одежде:       – Давай знакомиться, мальчик. Меня Ленарой зовут, — весело подмигнула она мне. — И если что, я не чистая лесбиянка. И совсем не прочь покувыркаться с каким-нибудь симпатичным парнишей. Да и вообще люблю тусить.       – Рад, что у тебя всё хорошо в жизни, — равнодушно пожал я плечами.       – Ой, да не будь букой. Тебе понравится, — заявила пария, стягивая штаны. — Давай так: ты мне, а я тебе?       – Что именно? — не понял я.       – Да попку вымыть. Чего непонятно — глупый? — со смешком ответила Ленара. — Чистота — залог здоровья.       С этим «лозунгом» она смочила и намылила лежащую у ванны губку и просто повернулась ко мне спиной, оттопырив филейную часть. Весьма аппетитную, надо признать.       Ну что делать? Взяв губку, занялся помывкой, благо за неделю работы в борделе порядком навострился с этим. Впрочем, не сказать, что это дело мне совсем не понравилось, я даже под конец легонько «чпокнул» девушку в одно из полушарий.       – Хи-хи, — рассмеялась на это пария. — Давай спускай штаны, и не медли. Там нас уже заждались.       Вымыла меня пария быстро и по-деловому, после чего, как она и советовала, мы немедленно вернулись в спальню. Где нас уже, разумеется, ждали.       Пять обнажённых женщин смотрели на нас голодными взглядами, обещавшими нам кучу приключений. Но, разумеется, не это в первую очередь привлекало внимание, а невероятно удлинившиеся клиторы женщин. Настолько, что они стали походить на небольшие члены, в данный момент обильно покрытые женской смазкой.       – По обе стороны, — коротко, по-военному, приказала нам Сильвия, указывая на кровать. — Ленара ко мне.       Она направо, я налево. Подойдя к широкой постели Лары, пария, без промедления встав на колени, улеглась на неё животом, ну и я, немного помедлив, сделал то же самое. Таким образом мы оба приняли коленно-локтевую позу, а наши лица оказались в считанных сантиметрах.       Чем тут же не преминула воспользоваться Ленара, быстро поцеловав меня в губы.       Я же вскоре почувствовал прикосновение к своему анусу чего-то прохладного. Обернувшись, увидел, как наклонившаяся Лара умелыми пальчиками наносит на меня некий крем из лилового стекла флакона, что держала в руках.       Сразу почувствовал и эффект от него. И это было… странно. Мой «задний проход» словно обрёл сверхчувствительность. Появилось непонятное чувство зуда. Не сказать, что неприятное, скорее тянущее желание потереть там. На мой вопросительный взгляд Лара пояснила:       – Эта специальная мазь максимально активирует нервные окончания и временно даст твоей прекрасной, юной попке чувствительность женского влагалища. Не то чтоб один в один, но ощущения будут острыми. Она, кстати, создана с использованием магии, потому не дешёвая. Так что наслаждайся по-полной.       Первой «зашла» Сильвия. Тело полковницы, к слову, чем-то напоминало тело Лары, которое я уже имел «счастье» лицезреть раньше. Столь же мускулистое и подтянутое. Без лишних прелюдий она направила свой удлинившийся мега-клитор в сочную попку своей парии.       – Ох! — с жаром выдохнула та прямо мне в лицо. Судя по отрешённому её лицу, в тот момент она испытывала сильнейшие ощущения. Что, наверно, неудивительно. Ей волшебной Лариной смазки не перепало, но, насколько я знал, голубые листики сами по себе делали подобную работу даже гораздо лучше и голуболистый парий не только избегал болезненных ощущений, но и получал свою порцию удовольствий.       Лара, несколько помедлив, видимо давая время подействовать своему «волшебному бальзаму», затем стала аккуратно, не спеша, делая мягкие круговые движения, постепенно проталкиваться внутрь.       И, надо признать, амазонка не обманула: стало действительно очень приятно. Даже более того: невыносимо захотелось большего, и я с нетерпением стал ожидать полного проникновения, с завистью смотря на уже вовсю кайфующую девушку прямо перед собой.       Желая ускорить события, я слегка подался назад, но Лара со смехом чуть отстранилась:       – Какой прыткий! Но нет, не так быстро. Тебе нужно время привыкнуть.       Сказав это, амазонка продолжила, неторопливо и осторожно «распечатывая» меня. Её «мазь», надо признать, и правда оказалась мощной штукой, и я уже весь извёлся, обильно истекая чем-то в районе сфинктера.       Наконец Лара смилостивилась: покровительственно похлопав меня по ягодицам, она на секунду замерла, а затем резким толчком вонзилась как можно глубже. Её сверхразросшийся клитор всё же не дотягивал размерами до настоящего мужского «инструмента», тем не менее, когда щедро истекающий женский ствол проник в меня, сразу появилось доселе неведомое, но приятное ощущение заполненности.       Короткий миг боли сразу сменился протяжным наслаждением, а сам я самым неловким образом стукнулся лбом со лбом стонущей рядом Ленары.       Против воли я присоединился к ней в этом. Непривычные чувства захлестнули с головой, заставив отдаться им без остатка. А в нескольких сантиметрах от меня то же самое делала пария, и вид её миловидного личика вкупе с мерно покачивающейся аккуратной грудкой девушки лишь прибавлял мне удовольствий.       Лара действовала не спеша, давая мне время привыкнуть. Её фрикции были плавными и неторопливыми, амазонка явно щадила меня, не забывая при этом нежно поглаживать рукой по моему животу, бокам и уже давно вставшему члену.       А вот Сильвия, наоборот, себя не сдерживала, вовсю наяривая свою рабыню, с силой шлёпая своими бёдрами по её заду. Впрочем, непохоже, что пария под ней имела что-то против этого. Напротив, лишь громко и с наслаждением стонала, целиком отдаваясь процессу.       Но несмотря на это, Лара всё же кончила первой: в какой-то момент амазонка перестала сдерживаться, а её темп ускорился. Фрикции стали быстрыми и судорожными, а она сама всё больше наклонялась вперёд, порой начиная елозить по моей спине.       – Арргх! — прорычала воительница, упав всем весом на меня, с силой обхватив руками, впиваясь ногтями и царапая живот.       Её женские соки мощнейшим сквиртом хлынули в меня, а вместе с ней энергия, что имела уже ставшую привычной форму сильного ветра, хоть и вливалась она в меня через непривычное место. А вот что было действительно необычно, так это то, что она не была никак окрашена. Энергия богини, что давали мне женщины, до этого всегда была окрашена либо в зелёный, либо в оранжевый цвет, но в этот раз энергия была словно пустая, не имеющая никакого окраса.       Тут же вспомнилось, что я не видел никакого внутреннего «завихрения» ни у одной из женщин рядом, хотя обычно безошибочно различал их «хотелку». Но сразу сообразил, что это, наверно, оттого, что у меня нет голубых листочков, и такие высокие уровни мне пока что (а может и навсегда) оставались недоступны.       Сразу за ней подоспела и Сильвия. Мощная фигура полковницы затряслась от оргазма, а пария под ней до отказа подалась назад, до предела насаживаясь на «клинок» амазонки. Обе они одновременно застонали от наслаждения: Ленара — высоко и протяжно, её хозяйка — низко, почти рыча.       Я и сам, кстати, был почти на пределе. Может, волшебное средство Лары, а может, я сам открыл в себе новые грани, но в тот момент мой собственный «меч» буквально молил о разрядке, а стояк обрёл каменную твёрдость.       Но, увы, Лара уже разрядилась. И с тихим чавком вынув из меня свой начавший уменьшаться «стержень», лишь легонько погладила меня по члену.       С немалым разочарованием я оглянулся на неё, но она лишь, наклонившись, поцеловала меня напоследок в щёчку, уступая место следующей.       Следующие оказались Дана и Лилит. Последняя, подойдя ко мне, легонько шлёпнула по уже обильно смазанному мягкому месту:       – Перебирайся туда, златовласка, — указала она на парию. — Рядом с ней.       Встав и обойдя кровать, занял место бок о бок с голуболистой парией, что уже немного отошла от своего анального оргазма.       Девушка нежно улыбнулась мне, слегка приобняв при этом, и, словно кошка, потёрлась о мою щёчку. Это было мило, и я, не оставаясь в долгу, нежно поцеловал её в шею.       Тем временем две амазонки уже вовсю пристраивались к нам. Дана к Ленаре, а Лилит выбрала меня.       И вот она оказалась не прочь подоминировать: любительница всего изящного вошла резко и властно. По-хозяйски начав сношать меня, крепко удерживая при этом за бёдра. Дана в этом деле не отставала, вслед за ней вставив в Ленару, сразу задав лихой темп.       А дальше произошло нечто неожиданное: обернувшись к своей «напарнице» по сексу, Лилит потянулась к ней губами с жарким поцелуем. Та, несколько опешив поначалу, быстро начала отвечать. Видимо, мой вывод о строго гетеросексуальной ориентации окружающих амазонок оказался несколько преждевременным.       Это не осталось незамеченным девушкой рядом. Решив взять пример с наших «верхних», пария также потянулась ко мне. И так же, как и Лилит, она с жаром впилась мне в губы, беззастенчиво орудуя язычком.       Правда, из-за непрекращающейся нашей «обработки», поцелуи её получались рваными и бо́льшую часть мы скорее просто дышали друг на друга. А прямо над нами Дана и Лилит занимались тем же и примерно с тем же успехом.       Несколько минут мы продолжали в таком темпе, пока в один момент крашеное «воплощение крутизны», издав громкий, протяжный стон, не повалилось на кровать:       – Фух! Я всё, девочки, — выдохнула та, едва оклемавшись. — Голубое удовольствие — это нечто! Жаль, что оно такое дорогое и для простых амазонок дороговато.       – И меня не дождалась, эгоистка, — попеняла ей Лилит, оперативно наращивая темп. — Впрочем, я… Я уже тоже скоро.       Сказав это, она показала свою силу амазонки: заведя мне левую руку под живот, она без видимых усилий чуть приподняла моё тело над кроватью. Правой стала водить по стволу моего члена вверх-вниз, надрачивая его.       К тому времени я и так давно балансировал на грани, потому почти сразу извергнулся мощнейшим гейзером. А любительница самоцветов сразу же изверглась в меня гейзером не менее мощным. Я ощущал, как женский сквирт тугими толчками вливается в меня.       В итоге обессиленные и опустошённые, мы вместе повалились на порядком перепачканную кровать.       – Ну и насвинячили вы мне тут! — всплеснула руками Лара. — Вот отстирывай теперь после вас!       – Сочтёмся, — лишь отмахнулась Дана, вставая и отряхиваясь.       А тем временем на меня надвигалась скала. Глядя на хищно приближающуюся ко мне великаншу с вдвое более крупным, чем у прочих, возбуждённым клитором, я, издав панический писк, испуганно попытался спрятаться под кровать.       Но Ольга, лишь рассмеявшись, одной рукой подхватила меня, словно пушинку.       – Ну чего ты, чего ты, — успокаивающе гладя второй рукой меня по головке, промурлыкала та. — Всё хорошо будет. Вот увидишь.       Продолжая всё так же говорить мне на ухо успокаивающие глупости, амазонка, перехватив меня поудобней, по-прежнему на весу начала вставлять в мою и так уже настрадавшеюся попу свою «штучку». Та оказалась уж слишком большой и, несмотря на обильно смазанное отверстие, заходила с трудом.       Но всё же вошла, хоть и причинив при этом несколько болезненные ощущения, благодаря всё той же смазке Лары вскоре сменившиеся на приятные.       Великанша не стала класть меня на кровать и наваливаться сверху, за что я был ей благодарен. (Чего доброго, ещё раздавит меня!) А вместо этого так начала трахать, удерживая на весу.       Я же, наверно, самым нелепым образом болтался у неё на руках, сам при этом забавно дрыгая ногами.       Через пять минут она разрядилась. И её струя соков оказалась даже не в два, а, наверно, в четыре раза обильней, чем у предыдущих. Всё это богатство отказалось в меня вмещаться, и я понял, что из меня течёт самым позорным образом.       К счастью, никто из присутствующих женщин надо мной не смеялся. Напротив, они с искренней заботой обтёрли меня чистыми тряпочками. Правда, сразу после этого они заставили уже меня обтереть их. Что я, конечно, и сделал, вытерев насухо пять аппетитных женских кисок.       А сразу после ко мне подошла Ленара:       – А про меня забыл, сладенький? Я тоже женщина, и мне тоже нужно.       Я без вопросов повернулся к ней спиной, готовясь встать раком, но та только лишь рассмеялась:       – Очень смешно, златовласка! У тебя же нет голубых. Так что хотелка у меня зелёно-оранжевая. Так что ты мне сейчас полижешь, а затем я на тебя пописаю. Всё как обычно…       Но в итоге совершенно неожиданно я обзавёлся третьим оранжевым листочком. Я совершенно не рассчитывал получить его так быстро. Госпожа Вельвет вообще прогнозировала, что это случится минимум через полгода. После недолгой радости окружающих женщин и обильной порции их объятий и поцелуев, Дана наконец предложила:       – Но мы же не просто так у тебя дома собрались, Лара. Ты же живёшь у озера. Так пошли все купаться!       Сказано — сделано. Не утруждая себя натягиванием одежды, мы все семеро как есть с хохотом побежали к расположенной буквально за окнами дома бирюзовой глади воды.       Как пловец я так себе, но шесть женщин не дали бы мне утонуть, даже пожелай я этого. Я, как единственный среди них мужчина, купался не только в озере, но и в их внимании. Сгрудившись вокруг, они порой просто зажимали меня в кольце своих тел.       Приятно оказалось хоть на время ощутить себя чуть ли не королём, но майская водичка оказалась ещё довольно холодной, и вскоре я неслабо продрог. А амазонки на то и амазонки, что им такие мелочи нипочём, и те хоть весь день могли пробыть в прохладной воде. Но, видя, что я уже дрожу, все как одна поплыли к берегу.       После я сидел на галечном пляже среди пяти голых воительниц и одной голой парии, смотря на ленивый накат волн мелкого озёрного прибоя. Мы долгое время сидели молча, пока Лара вдруг не заговорила:       – Анри, расскажи свою историю, — попросила она.       – Ты о чём? — удивился я. — У меня нет никакой своей истории.       – Неправда. У каждого человека есть своя история. Часто и не одна. Но я имею в виду ту, что упомянула тогда Ариана. Из-за чего ты так вспылил? Расскажи.       – А, ты об этом, — без особого энтузиазма ответил я. — Да там ничего такого…       (Эээ нет, Анри. Не так. Тогда ты рассказал ту историю кратко, безэмоционально, пропустив много подробностей. Нет уж. Раз ты не хочешь, я расскажу её за тебя так, как она того заслуживает. Итак…)