Нищий и принц.

      Он появился в нашем борделе спустя два дня, утром. Пропустив традиционный обход медика, пришёл сразу на завтрак — нахохлившийся воробушек, настороженно оглядывающий нас исподлобья.       Впрочем, сразу видно, что воробушек был стреляный: тот шрам, что я заприметил тогда на улице, оказался ещё больше. Он тянулся через полголовы, срубая кончик его когда-то острого левого уха. Ещё один рассекал правую руку, похоже до са́мого плеча, а сколько их скрывалось под одеждой, оставалось только гадать.       Убедившись, что никто не проявляет к нему агрессии, тот, пожав плечами, молча сел за стол, с аппетитом начав уплетать наши утренние котлеты.       – Не знал, что эльфы едят мясо, — с усмешкой подколол его Вилли, видно просто чтоб завязать разговор. — Думал, вы все вегетарианцы.       – Эльфийские леса опасны, — в тон ему ответил остроухий. — Так что иногда эльфы едят мясо, иногда мясо — эльфов. Как повезёт.       – Малой рассказывал, как ты недавно отжёг недалеко отсюда, — продолжал Вилли, кивнув на меня. — Ты ведь из-за этого здесь? Надолго к нам попал?       – Пять лет вроде. Не помню точно, сколько дали, — равнодушно пожал плечами эльф, снова принимаясь за еду.       – И тебя совсем не парит, что тебя упекли в бордель? — вклинилась уже Майя.       – Ну если бы я парился из-за каждой ерунды, что произошла со мной в жизни, — я бы уже давно испарился.       Вошедшая к нам Корделия посмотрела на эльфа странным взглядом, но ничего не сказала, только, лишь непонятно к чему покачав головой (интересно, как у неё с ним вчера вечером прошло?), попросила нас с Майей помочь освоиться новичку.       Что мы и сделали, благо это было нетрудно. Феаринол, которого Вилли сразу окрестил Федей, в основном молча слушал, изредка отстранёно кивая, так что со стороны совершенно неясно было, как он ко всему этому относился.       Впрочем учитывая, что и до попадания сюда он где-то обзавёлся тремя зелёными и двумя оранжевыми листиками, к обязанностям пария ему не привыкать.       В остальном рабочий день прошёл как всегда. Разве что когда пришло время обслуживание клиенток в комнатах, меня сняли сразу пять женщин, завалившиеся туда шумной компанией.       Пришлось удовлетворять их всех по очереди, хорошо хоть они оказались добрыми и ласковыми. Но умотали они меня на совесть. Я даже впервые усомнился в том, что перед сном у меня останется сил ещё и на Майю.       А вечером, когда мы все традиционно собрались в нашем помещении, служившем нам столовой и гостиной, я, не удержавшись от любопытства, сам подошёл к эльфу:       – Я видел твой бой тогда на улице, — после пары дежурных фраз перевёл я разговор на интересующую тему. — Это забавно, но у меня тоже недавно случилось столкновение со стражницами, и представляешь — с теми же самыми!       – Да? — впервые эльф показался по-настоящему в чём-то заинтересованным. — Что за история?       Я как мог красочно поведал ему свои приключения в тот злополучный день. Вопреки моим ожиданиям, он не стал повторять вслед за всеми, какой я идиот. Вместо этого остроухий весело рассмеялся:       – А ты, оказывается, интересная личность. Не похож на других. Мне это нравится. Расскажи о себе побольше.       И в течение следующего часа я более-менее подробно рассказывал ему о моей жизни. А тот на удивление слушал внимательно, время от времени задавая уточняющие вопросы. И после того как я закончил, ещё пару минут сидел, задумавшись:       – Маг, значит… Слушай, а тебе никогда не казалось, что в твоей жизни слишком много странностей? — наконец спросил он, сосредоточенно наматывая на палец локон своих длинных волос.       – Ты о чём? — удивлённо посмотрел я на него.       – Да понимаешь, — всё так же вдумчиво протянул эльф, — просто в том, что ты сейчас мне поведал, слишком много несоответствий. Расскажи поподробней о некоторых моментах…       И, к моему всё возрастающему изумлению, вопросы продолжились.       – Подытожим, — в конечном счёте произнёс он, спустя ещё минут двадцать. — Ты маг-самоучка, не знающий даже азов правильной магии, которому тем не менее годами удавалось скрывать свои способности? Так?       – Так, — кивнул я.       – Причём ото всех. Даже от двух опытных магесс, в дом которых наведать своего отца-пария ты приходил многие годы?       – Ну да.       – При том что одна из них, судя по твоим описаниям, является выдающимся клириком?       – Ну я сам её уровень, понятно, не измерял, но её отец, Том, не раз упоминал, что его дочь далеко пойдёт.       – И даже она не узнала?       – Да… Очевидно, — чуть менее уверенно подтвердил я.       – Идём дальше. Ты блеснул своими талантами перед всем городом, но к тебе после этого подошла лишь одна единственная магесса? Ты сказал, её звали Ида, так вроде? И больше никто?       – Да.       – И с тех пор ты её ни разу не видел? Несмотря на то, что она обещала приглядывать за тобой?       – Да, она потом никогда больше не появлялась.       – Теперь такой вопрос: ты тренируешься?       – Ну я пытался пару раз начать…       – То есть ответ — нет, — перебил меня остроухий. — А твоё тело развито. Оно почти идеал, хоть сейчас позируй для скульптора. Я не маг. Я воин. Мне ли не знать, какой труд необходим, чтобы получить подобные рельефы. А у тебя просто так выросло?       Я нервно закусил губу:       – Вообще-то мне и самому́ это показалось странным…       – Да неужели? — саркастически усмехнулся он.       Помолчав ещё минуту, тот снова продолжил:       – Скажи, ты вот упомянул, что у этой самой Наты есть определённые… наклонности?       – Она настоящая садистка! — с жаром подтвердил я. — Все вокруг это знают!       – Понятно, — кивнул эльф. — Тогда ответь: твой отец, будучи бесправным рабом в её доме, сильно от неё страдал?       – Нет, — я пожал плечами. — Мы на такие интимные темы не говорили, но, по крайней мере, он ни о чём таком не упоминал. Хотя очевидно, что боялся её как огня.       – Понятно, — вновь кивнул своим мыслям эльфёныш-парий. — А ты?       – Да ты шутишь? — я рассмеялся. — Мы почти не общались с ней, — и тут же добавил с закипающей злостью: — Но я всё равно её ненавижу! И с каждым годом всё сильнее! Её и всех магов!       – И всех магов… С каждым годом всё сильнее… — опять задумавшись, протянул эльф со странной интонацией в голосе.       – К чему ты клонишь? — осторожно спрашиваю его, ёжась от сквозняка из открытого настежь окна. И что я только что испытал сейчас — страх? — Я не вижу никакой связи между всем этим.       – Ну, возможно, её и нет, — пожал плечами остроухий. — Но будь ты принцем, я бы предположил, что против тебя плетут заговор. Но принц я, а не ты.       – И ты действительно принц?       – Как ни удивительно — да, — со смехом развёл руками тот. — Перед тобой принц Феаринол. Из рода Дориатов. Но не обращай на это внимания. Моя́ семья давно лишена реальной власти, наши подданные отвернулись от нас, а само наше государство уже фактически часть Валенсии.       Я слегка заколебался перед следующим вопросом:       – А… Что ты делаешь здесь? В смысле, зачем пришёл в столицу?       Вместо ответа эльф встал с кресла и подошёл к открытому окну, молча глядя наружу. Я последовал за ним, и с минуту мы просто стояли. Я не торопил его.       – Я должен был кое-что сделать, — тихо сказал наконец Феаринол. — Обещание. Тот меч, что тогда был при мне… Я нёс его отдать.       – Кому он принадлежал?       – Орчанке, — странно видеть смущающегося эльфа, но, похоже, он говорил об очень личном. — Той, что назвала себя моей хозяйкой. Да и была ею. По крайней мере, хозяйкой моего сердца. Её больше нет.       – Эльф любит орков? — удивился я.       – Я ненавижу орков! — почти выкрикнул остроухий со злостью. — Я убивал их и буду убивать!       – Ты убивал? — мне сразу стало не по себе.       – Да, — неужели он сейчас хвастался? — Я люблю орчанок. А конкретно одну и четырёх её дочерей, буду любить до конца жизни. Но мужчин-орков — я ненавижу. И убиваю.       – За что?       – Неважно, — чуть помедлив, ответил эльф. — Просто однажды я поклялся, что за одну жизнь — заберу сто. И клятву эту выполню.       – И… сколько уже? — боясь услышать ответ, я всё же нашёл в себе силы спросить.       – Пока — двадцать три.       – Ой, да ладно врать, — я с облегчением рассмеялся. — Ты хочешь сказать, что одолел в бою двадцать три орка?       – Я не сказал, что одолел их в бою. Просто однажды зашёл в орочье поселение. А кому, как не эльфам, уметь ходить бесшумно и прятаться в тенях? В ту ночь я обошёл хижины.       – Ох Иласса… За что? — да он сумасшедший!       – Были орками, — жёстко ответил тот, с ненавистью сжимая кулаки.       – Они её убили? — стараясь добавить в голос побольше сочувствия, спрашиваю осторожно.       – Нет, нет, — мотнул головой эльфёныш. — Там был несчастный случай… Не хочу рассказывать. Пока.       Он с силой закусил губу. По подбородку стекла тонкая струйка крови.       Тут случился мой очередной внезапный порыв: твёрдо смотря ему в глаза, я протянул руку:       – Слушай… Хочешь, мы станем друзьями?       – Друзьями? — переспросил он, с сомнением глядя на протянутую ладонь. — У меня никогда раньше не было друзей.       – Так будет первый!       – Хорошо! — воскликнул он, словно решился на что-то отчаянное. — Я, принц Феаринол из рода Дориатов, принимаю твою дружбу и обещаю отныне тебе — своё покровительство!       Он наконец пожал руку, а я тогда всё думал: сколько же несчастий в жизни пришлось пережить этому уже явно сломленному эльфу?       – Ты пойдёшь со мной на войну? — это прозвучало глупо, но в тот момент ничего умнее я выдать не смог.       Он с недоумением посмотрел на меня. А я в ответ рассказал ему о недавнем предложении амазонок.       Когда закончил, остроухий молча стоял ещё с минуту, после чего звонко рассмеялся:       – Ха-ха-ха! Мобилизация в борделях! Ну чего только в мире не бывает! С другой стороны… Это я удачно зашёл! Что же. Хорошо, да будет так. Видно, это судьба. Я снова пойду туда.       – Ты был на войне? — вновь удивился я.       – Ну не на такой масштабной, как та, на которою ты меня зовёшь, — но да.       Теперь пришёл мой черёд смотреть недоумённо. А принц без королевства лишь усмехнулся:       – Ты совсем не знаешь, что происходит сейчас в «большом мире»?       В ответ я равнодушно пожал плечами:       – А не всё ли равно? Война и война. Какая разница, кого с кем?       – Не лишено логики, — согласился эльф.       На том и расстались, пойдя каждый к себе.       Но в тот вечер, лёжа на нашей с Майей кровати после очередных бурных ласк, я внезапно вспомнил начало нашего разговора с «принцем»:       – Майя… — неуверенно начал я, не зная, как повести этот разговор. — Я сегодня разговорился с тем эльфом… Скажи: что ты о нём думаешь?       – Псих какой-то, — лениво протянула воровка, не спеша покрывая мою шею и плечи поцелуями. — Держись от него подальше.       – Возможно и так. Но в мозгах ему не откажешь. Он обратил моё внимание на кое-что. На некоторые странности. И знаешь… Мне вдруг стало страшно. Что, если я что-то упустил? У меня плохое предчувствие.       – Ну не бойся, зайчик мой, — Майя успокаивающе погладила меня по головке. — Я же с тобой и не дам тебя в обиду. Я поклялась в этом.       На следующее утро госпожа Корделия, придя к нам утром, вместо традиционных подбадривающих напутствий, сразу обратилась ко мне:       – Анри, ты зайди в мой кабинет после завтрака, — не то чтобы её тон был каким-то странным, но у меня сразу зародились нехорошие предчувствия.       Вскоре, толкнув дверь её покоев, я застал там ту, которую меньше всего на свете ожидал увидеть здесь.       – Но Вы должны понимать, мастерисса, — почтительно обращалась хозяйка борделя к высокой черноволосой девушке, со строгим холодным лицом, одетой в облегающий чёрный костюм, — что столь длительная аренда пария — удовольствие недешёвое.       Ната (это она!) в ответ просто молча достала чековую книжку и, наскоро чиркнув там что-то, по-прежнему не говоря ни слова вырвав чек, протянула его собеседнице. На вошедшего меня она даже не взглянула.       – Ого! — расширив глаза, воскликнула Корделия. — Это… Очень большая щедрость с Вашей стороны.       – И, надеюсь, Вы по достоинству её оцените, — кивнула магесса. — Парий Анрело Роуст мне нужен сейчас и на всю следующею неделю.       – Что же… — по-прежнему немного ошарашенно протянула мадам Вельвет. — Тогда он Ваш. Анри. Иди в свою комнату, собери вещи. Ты переезжаешь на неделю.       – Ни к чему, — всё так же холодно прервала её младшая Ленар. — Они там ему не понадобятся.       Хозяйка борделя как-то странно посмотрела на неё, но в итоге пожала плечами:       – Как Вам угодно. Анри, ты идёшь сейчас с достопочтенной магессой.       Я стоял ни жив ни мёртв от сковавшего меня ужаса: зачем она здесь? Что ей от меня понадобилось? Ответа на эти вопросы не было, но была уверенность: ничего хорошего.       – За мной! — коротко приказала Ната, направляясь к выходу. Но увидев, что я замешкался, рявкнула:       – Я что сказала, раб?! Или ты напрашиваешься на наказание?       Всё так же скованный страхом, я поспешил за ней, но всё же, видимо, недостаточно быстро по её мнению.       На лестничной площадке я столкнулся с обеспокоенной Майей, вышедшей посмотреть, в чём дело.       Наверно, я хотел сказать ей чего-то, но Ната не дала мне даже шанса:       – Я сказала "живее"! — с этими словами она вынула из наплечной сумочки кожаный ошейник на длинной серебристой цепи и, не говоря больше ни слова, ловко застегнула его у меня на шее.       После этого, с силой дёрнув за цепь, повела меня мимо ошарашенной Майи к выходу.       На улице нас ожидал летающий экипаж, запряжённый двумя белыми пегасами. Открыв дверь чёрной кареты, она зашла внутрь, развалившись на одном из двух роскошных диванов внутри.       Зайдя за ней следом, я осторожно присел на краешек дивана напротив. И тут же был сдёрнут Натой с него за цепь. Не удержав равновесия, я распластался на коленях перед младшей Ленар.       – Место вещи на полу, — произнесла Ната равнодушно. Затем откинулась на спинку сиденья, потеряв ко мне интерес.       Карета взлетела. Мне никогда раньше не доводилось кататься на воздушных каретах чародеев, и то, что я стоял на коленях на полу, не имея возможности заглянуть в окно, немного огорчало. Немного — оттого, что мысли мои в тот момент занимало совсем не это.       Ната всё так же молчала, вынув из сумочки маленькую книжку и углубившись в неё. Через минут десять я не выдержал:       – Слушай, Ната, что тебе от меня понадобилось? И что… ААААА!       Меня обожгло болью. Внезапной. Резкой. Невыносимой. И сквозь пелену запредельной пытки я видел свою мучительницу, что не торопясь шевелила пальцами. Повинуясь её воле, нервы внутри меня затихали в одном месте только затем, чтобы взорваться раскалённым железом в другом.       Наконец пытка закончилась. Я лежал распластанным на полу, беззвучно хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба.       – Уясни себе две вещи, червь, — по-прежнему невозмутимо ровным голосом произнесла садистка. — Первое: ты сейчас последний раз в жизни осмелился назвать меня по имени. С этого момента обращайся ко мне только — «Моя госпожа». И второе: больше никогда не сметь заговаривать со мной первым! Ты меня понял?       – Да… Да, моя госпожа! — с испугом поспешно поправил я себя, увидев, что Ната снова поднимает руку.       Полёт, во время которого я так и сидел на коленях на полу кареты, к счастью, не продлился долго. Минут через десять карета приземлилась и Ната, открыв дверцу, выбралась наружу.       На меня она даже не посмотрела, но, наученный недавно, я счёл за благо её не злить и немедля вышел следом.       К моему немалому удивлению, мы приземлились не возле хорошо знакомого мне особняка семейства Ленаров. Мы вообще не находились в столице.       Вместо этого, посреди большого поля, окружённый со всех сторон густым лесом, передо мной высился настоящий древний за́мок. Со стенами, башнями и даже с остатками небольшого рва.       Хотя сам вход в замок выглядел вполне современно и представлял из себя винтажную стеклянную дверь, украшенную фигурными железными узорами, на чисто подметённом белом крыльце.       Именно туда мы и направились: магесса впереди широким шагом, я — за ней на поводке.       – Слушай внимательно, раб, — на ходу заговорила она. — Повторять не буду. Если не запомнишь — пеняй на себя. Это дом Селены Ваенги. Обращаешься к ней так же почтительно, как и ко мне. Мы здесь в гостях, и если опозоришь меня — шкуру спущу. Не в фигуральном смысле. Уяснил?       Мне ничего не оставалось, как заверить её, что я всё понял. Но если по-правде, то в тот момент — я совершенно ничего не понимал.       За день до этого…       Мелодичный звонок колокольчика и винтажная дверь отворяется, явив взору Наты Ленар высокого мускулистого красавчика с длинными до пояса светлыми волосами, квадратной челюстью и большими голубыми глазами, что почтительно смотрели на неё, ожидая, когда она заговорит первой.       – Привет, Стив, — налюбовавшись на него, наконец соизволила обратиться Ната к любимому парию владелицы этого замка. — Твоя хозяйка дома?       – Да, госпожа. Она сейчас… в мастерской, — с еле уловимой запинкой ответил тот.       – Проводи, — коротко бросила она, входя внутрь. Попутно она мельком окинула взглядом его шею, отмечая, что с прошлого раза на один розовый листик у него стало больше.       Старается очаровашка.       Убранство старинного замка ярко контрастировало с его наружным видом. В интерьере ясно прослеживались новомодные нынче земные мотивы: светлые пастельные тона, мягкие диваны, белые мраморные скульптуры, резные столы и комоды из красного дерева.       Но помещение, в которое они направились, резко отличалось от остальных: спустившись по лестнице в замковое подземелье, они вошли в большую комнату, окрашенную в чёрно-красные тона.       Описание всего, что там находилось, растянется надолго, но если коротко, то было царство цепей, кожи, верёвок, железных решёток, а также всевозможных станков, приспособлений и «девайсов» для всех мыслимых «наказаний».       У дальней стены, возле одного из таких «станков», напоминающего т-образную перекладину, Ната и приметила хозяйку этого «царства боли» — высокую огненно рыжую женщину, на вид около сорока. Её стройное подтянутое тело обтянуто облегающим чёрным костюмом. А чёрный кожаный корсет поддерживал внушительных размеров грудь.       Подойдя ближе, Ната увидела, что она там не одна. На перекладине оказался подвешен за толстые ремни какой-то юный парий, ещё совсем мальчик. По его зарёванному красивому лицу стекали крупные капли слёз.       – Вижу, ты тут не скучаешь, — подошла к ней Ната, улыбаясь. — Вся в трудах?       – О, кто пришёл! — её строгое, жёсткое лицо мгновенно переменилось, став приветливым и дружелюбным. — Неужели ты не забыла меня и наконец нашла время навестить старушку Селену?       – Ну как же я могла тебя забыть? Только не это! — в тон ей нарочито ужаснулась магесса, легонько поцеловав свою подругу в обе щёчки. — Но давно хотела спросить: почему ты называешь свою пыточную — мастерской?       – Потому что это не пыточная! Я никого не пытаю. Я мастерю. Из строптивых и своевольных париев ваяю покорных, исполнительных и удобных женщинам рабов. Видишь, к примеру, этого зверика? — она кивнула на подвешенного мальчишку. — Он посмел изменить своей хозяйке, хотя та строго-настрого запретила ему это делать. Но ничего. Пару недель моего «перевоспитания» — и она его просто не узнает.       – Не сомневаюсь, — усмехнулась Ната. — Уж в этом деле тебе поистине нет равных. И как раз насчёт этого у меня к тебе разговор. Можем поговорить в спокойной обстановке?       – Так у тебя ко мне дело? Интригует, — усмехнулась Селена и, обращаясь уже к стоя́щему позади Наты Стиву:       – В гостиной. Как обычно.       Тот, не говоря ни слова, удалился, поклонившись.       – Присмотри за этим, — бросила она кому-то через плечо.       К некоторому удивлению Наты, из угла вышел ещё один её раб. Не такой высокий, как Стив, но тоже в хорошей форме. Сказать о нём что-то ещё оказалось невозможно, так как мужчина был полностью голым, за исключением лица. Лицо его полностью облегала сплошная чёрная кожаная маска, лишь с небольшими вырезами для глаз и рта.       Тоже не говоря ни слова, он молчаливо встал рядом с подвешенным пареньком.       – А сколько у тебя сейчас рабов, Селена? — спросила её Ната, когда они вместе поднимались наверх в гостиную.       – Пятеро. Если не считать големов, — небрежно ответила та. — Один готовит и убирает, один меня возит, третий присматривает за псарней и рабами, что отдали сюда на «обучение». Четвёртый, Стив, надзирает за ними всеми и прислуживает мне лично. А пятый всегда сидит в клетке, чтобы остальным неповадно было. Женскую прислугу, как видишь, не держу.       Вскоре они обе удобно устроились в «зелёной» гостиной (названной так оттого, что сте́ны её окрашены в сочный зелёный цвет с роскошной золотой вязью), развалившись в уютных мягких креслах, за невысоким кофейным столиком.       Идеально-услужливый Стив споро сервировал столик серебряной вазой, полной свежего печенья, и двумя чашками ароматного чая. После чего, низко поклонившись, тихо удалился.       – Итак, моя́ дорогая, что за дело привело тебя ко мне? — добродушно улыбаясь, спросила Нату хозяйка замка.       – Да видишь ли, в чём дело: есть один зверик, и его надо должным образом воспитать, — улыбаясь в ответ, сказала она.       – Ну тогда ты точно обратилась по-адресу, — рассмеялась Селена. — У тебя завёлся новый парий? Но почему он не с тобой?       – В этом-то и проблема, — нарочито вздохнула магесса. — Он не мой. Он должен стать моим.       – Вот как? — в глазах владелицы замка зажёгся неподдельный интерес. — Расскажи. Что за зверюшка?       – Тебе понравится — обещаю, — лукаво подмигнула Ната. — Очень необычный кадр. Юный мальчик-романтик. Эдакий бунтарь. Красивый, как бог, и дерзкий, как чёрт. Ах да! Он же ещё и маг. Причём потенциально не слабый. Правда, магию ему недавно заблокировали. Наделал глупостей, нахамил женщинам и загремел в бордель.       – Вот даже как. Всё интересней. И ты его уже выкупила?       – И вот это вторая проблема. Он запрещён к выкупу. Там вообще была целая история: на запрете выкупа настояла некая Магда Велес. Ну, может, ты слышала о ней, она глава департамента надзора. Точнее, была ею до недавнего времени. Но теперь — нет. Только представь себе: прямо во время заседания эта дурная баба заявила во всеуслышание, что она в курсе того, что судья является членом «Тайной тропы». И то, что наша разведка использует их для внедрения агентов за рубежом.       – Как будто это все вокруг не знали! — весело воскликнула Селена.       – Именно! — с готовностью поддержала её Ната. — Как сказал бы мой повёрнутый на Земле папаша — секрет Полишинеля. Об этом знали, наверно, все, кроме них. Но благодаря ей, теперь и они узнали. И, всполошившись, принялись искать у себя «кротов». И что самое забавное — нашли. И по итогу, по вине Магды, накрылась наша крупнейшая агентурная сеть в соседних странах. И это во время войны. Я к чему веду: за такой «косяк» её быстро турнули с поста главы департамента и по-тихому сплавили в действующую армию. Понизив до простого войскового инспектора. Следовательно, никто в столице больше не будет настаивать на сохранении в силе приговора нашего зверика. Никто влиятельный.       Недавно я надавила на кое-какие свои связи и добилась того, что через неделю ему пересмотрят дело. Тогда и можно будет выкупить.       – Что же, — пожала плечами хозяйка замка. — Ну тогда и приводи его ко мне через неделю. Я его хорошенько «воспитаю».       – Не всё так просто, — осторожно ответила младшая Ленар. — В этой запутанной истории есть ещё три персонажа. Первая — это Ариана Майер.       – Подожди… Та самая? — удивление рыжей госпожи стало неподдельным.       – Да, и она именно та, кто обратила нашего мальчика. Ну обратила и обратила, но вот что интересно: находясь в участке, наш красавец с подачи некой криминалистки Офелии подписал одну любопытную бумагу. И составлена она, как опять же выразился бы мой папаша Том, — в истинном духе Макиавелли. Она гласит, что данный парий Анрело признаёт своими законными хозяйками женщин, что обратили его в пария на поляне в Тиренской роще. Без указаний конкретных имён! Да, эта Офелия поступила осторожно и хитро, не став лишний раз упоминать в этой некрасивой истории Майеров, просто указав, что — «Данный парий запомнил тех женщин и уверенно узнает их, когда они появятся». Следовательно, получается, что он станет собственностью той, на кого сам укажет!       – Вот так история! Прямо детектив какой-то, — искренне восхитилась Селена. — Но в ней многое непонятно. Где сама Ариана? Почему она не заявила на него прав? Или кто-то от её имени?       – Она там, где сейчас вся гвардия и добрая половина боевых магесс. Вообще из всей её банды в столице осталась только некая амазонка Лара. И ей, получается, достаточно лишь явиться на заседание суда, и он сразу станет её законным парием. Так что надо «перевоспитать» его немедленно, чтобы через неделю он указал на меня. И сам искренне считал, что он моя собственность и по-другому быть не может.       – Неделя, значит… Думаю, мне хватит.       – Нет. Вообще-то, МНЕ хватит. Я должна это сделать сама. Мне нужны твои советы и помощь, но не более.       – Вот даже как. Но тогда зачем приводить его сюда? Разве у тебя нет для таких дел твоей личной загородной дачи?       – Там… — Ната ощутимо замялась. — Нужен ремонт. А кстати, скажи: ведь твой дом оборудован мощнейшей защитой?       – Конечно, — удивлённая столь резкой сменой темы, ответила хозяйка замка, показывая на неприметные, слегка мерцающие сапфиры, вмурованные в стены. — Высшая, искусство древних эльфийских царств. Даже сейчас наша магия не в силах повторить такое. Любой чародей, проникший сюда без спросу, сразу окажется обездвижен. Вне зависимости от его силы. Но скажи, дорогая, — её лицо приняло озабоченный вид, — к чему эти вопросы? Тебе грозит опасность?       – Я этого не говорила, — поспешно отозвалась младшая Ленар. Слишком поспешно.       В ответ рыжая госпожа лишь слегка покачала головой. Её никак не покидало чувство, что Ната многое не договорила.       И даже не подозревала, насколько в тот момент она была права. Магесса не рассказала ей очень многое. Например, ту причину, которая заставила её действовать без промедления.       А причина этой спешки крылась в том, что она получила информацию. Информацию о том, что амазонка Лара, видимо не слишком поверив туманным объяснениям нашего златовласки Анрело, сама решила во всём разобраться.       Лара искала волшебницу Иду.       Сейчас.       Зачем она меня привела в этот безумный дом и что ей от меня надо? Эти вопросы пока оставались без ответа. А вот относительно ближайших намерений Наты начало постепенно проясняться:       Меня завели в жуткий подвал, полный приспособлений, один вид которых наводил ужас. И первое, что она сделала, — сменила мой ошейник. Вместо кожаного, натиравшего шею, но хотя бы лёгкого, она достала жёсткий из серебристого металла, на довольно массивной цепи.       Защёлкнув его на моей шее, а другой конец — на массивном кольце в стене, Ната наконец заговорила:       – Начнём твоё обучение с основ: твоё передвижение. Отныне оно только на коленях, ползком. Голова максимально низко, нос в одном пальце от пола. Колени всё время должны быть расставлены на ширину минимум трёх ладоней. Спина прямая, попа оттопырена. Всё ясно? НЕ СЛЫШУ!       – Нет, — тихо сказал я, вставая и выпрямляясь. — Я не стану этого делать. Подавись, Ната. Я не твой парий и ты мне не хозяйка! Ты вообще никто!       В следующий миг по телу на́чало расползаться непонятное ощущение, и я на всякий случай собрал всю волю в кулак. Ната уже пытала меня болью, но я чувствовал, что на этот раз будет что-то иное. Ничего похожего я раньше не испытывал. Вместо того чтобы ударить сразу со всей силы, внезапно и жёстко, боль начала́ нарастать медленно, с очень низкого уровня, буквально на грани чувствительности.       Но боль становилась всё интенсивнее, вскоре она превысила всё, что мне довелось испытывать прежде. Я ощущал, что моё сердце остановилось бы, если бы Ната не заставляла его биться дальше.       Я рухнул на пол. И то, что́ я чувствовал сейчас, оказалось хуже всего, испытанного мной прежде в жизни. Хуже плетей у позорного столба. Даже тогда мне не было так больно. И запоздало понял, что агония началась столь медленно из-за того, что Ната решила усыпить мою бдительность. Заставить поверить, что всё может обойтись. Конечно, не обошлось.       Тело начали сотрясать судороги, по мере того как боль начала́ прокатываться по телу. Я пытался дистанцироваться от неё, закрыть разум, но это оказалось невозможным, так как она была повсюду. В каждой мышце, в каждой косточке, в каждой клетке организма и каждой извилине мозга. Я открыл рот, пытаясь кричать, но не смог. Горло оказалось парализовано. Всё, что удалось мне, — это несколько булькающих стонов.       Контроль над телом утратился. Из меня начали истекать отходы организма, что со мной не случалось с раннего детства. Это было унизительно, но тут же отошло на задний план, поскольку агония начала́ нарастать. Моя́ душа, истерзанная и побитая, выла об освобождении. Хотелось умереть, забыться вечным сном, спасительной темнотой. Хотелось отдать всё на свете, лишь бы только стать мёртвым. Я готов был на что угодно, ползать на коленях, умолять, терпеть любые унижения, даже убить своих родных и близких. Но пожалуйста — прекратите эту муку!       Но становилось только хуже.       Мне казалось, что тело разрывают на части, что каждый отдельный орган разжижается. Я чувствовал, как мозг вытекает из ушей, как боль выжигает глаза, а зубы вырываются из дёсен. Оторвавшийся язык закупорил горло, каждый сустав жгло огнём так, что невозможно пошевелиться, но боль заставляла меня дёргаться, и от этого становилось ещё мучительней. Пока наконец я уже не забыл, что́ значит «не болит».       И вдруг всё прекратилось. Я лежал оцепеневший в луже собственной мочи. Осторожно ощупывая своё тело. Внешне оно осталось в порядке, не оказалось никаких внешних травм, но внутренне…       Я уже никогда не стану прежним. Ната убила гордого Анрело Роуста, оставив жалкое, дрожащее, мычащее существо. Подобие человека. Избавление от боли стало таким облегчением, что я разрыдался. В тот момент я сам себе был противен, но поделать с собой ничего не мог. Лёжа на полу, я рыдал взахлёб.       – Знаешь, сколько это продолжалось? — как ни в чём не бывало спросила Ната будничным тоном.       Я ничего не ответил. Я не знал. Часы? Дни?       – Десять секунд. Это продолжалось десять секунд. Продлевать будешь? Хочешь растянуть это на двадцать секунд? Или на тридцать минут? Не рекомендую. Даже если ты выдержишь это, я сомневаюсь, что тебе понравится то, во что ты превратишься.       Нет конечно, я не хотел этого. И готов на всё, только бы не испытывать этого снова. Она победила. Не в силах ответить, я помотал головой.       – Ну вот и замечательно. А сейчас приберись здесь, и мы с тобой продолжим.       – Итак, продолжаем, — промурлыкала магесса, едва лишь я отставил тряпку. Я по-прежнему находился в ошейнике, прикованный к стене в этой красно-чёрной комнате, полной жутких «станков». — И сейчас я хочу у тебя кое-что узнать: кто вам покровительствует?       – Чего? Простите, госпожа, я не понял вопроса, — я воззрился на неё со страхом. Я и правда не понял, о чём она, и ждал наказания.       – Чего ты не понял, ничтожество?! — лицо Наты исказилось от злости. — Я спрашиваю: откуда у твоей мамы такая магическая сила? Чьей поддержкой вы заручились?       – Я ничего не понимаю…       – Лжёшь! — Ната потеряла контроль над собой. Её лицо исказилось от ярости. — В тот день, когда тебя обратили, она пришла меня убить. И это ей почти удалось. Откуда у неё сила, отвечай!       – Я… Я правда не понимаю, о чём Вы, госпожа, — я дрожал от страха, понимая, что не смогу угодить. — Но я же маг. Ну то есть был им недавно. Может, это у меня от мамы? Но я не замечал никогда, что у неё есть магия.       Но всё же последние остатки человеческой гордости заставили набраться храбрости и решиться её спросить:       – Где моя мама? За что ей убивать Вас?       – Вопрос не в том, за что, — скорей сама себе задумчиво ответила она, заметно успокаиваясь. — вопрос — как она узнала. Так ты и правда сам не знаешь, где она сейчас? И откуда у неё магия?       – Не знаю! Я это сейчас от Вас узнал! Может, это наследственное и я сам потому и маг, что мои силы от неё.       В ответ Ната схватила в кулак мои длинные до плеч волосы и, резко запрокинув мою голову назад, приблизила своё лицо вплотную к моему.       – Нет, от твоего отца, — произнесла полушёпотом насмешливо моя мучительница буквально губы в губы. Я отчётливо ощущал жар от её дыхания. — А зачем, ты думаешь, мы с моей матерью подговорили твоих старших мам обратить его и продать нам? Он неинициированный маг. Такие редко, но встречаются. Человек, у которого вроде должен быть дар, но использовать его почему-то не может. И представь, достигнув в качестве пария уровня элиты, голубой или синей, они становятся особенно сильными вместилищами силы для их хозяек-магесс. Конечно, все голуболистые и синелистые так могут, но неинициированные в этом особенно хороши. А моя мама давно достигла своего магического потолка, вот она твоего папку и присмотрела. Послужит однажды хорошей магической батарейкой. Хоть какая-то от него польза будет. От тебя, я вижу, совсем никакой!       Закончив, она, по-прежнему держа мои волосы в руке, резко двинула её вниз, чуть не впечатав меня в пол.       Она тут же отпустила меня, но я не спешил поднимать взгляд. Я сидел на коленях, смотрел вниз и ошеломлённо пытался осмыслить услышанное. Все эти годы… Ната знала, что я маг?!       А сама Ната злилась. Нет, не на этого зверика. Все мужчины — низшие существа и не достойны её злости. В основном презрения, и лишь лучшие из них — снисхождения. Нет, она злилась на себя. Она снова срывается. Как в тот раз…       Они сидели у неё дома, в роскошном кабинете её мамы — волшебницы Регилы Ленар. Их было трое. Сама мама, она и эта надменная дура — Ариана Майер.       – Что ж, — нетерпеливо отмахнулась Ариана, — забавно конечно, но, возвращаясь к теме нашего разговора. Есть ли у вас планы на мальчика или нет?       «Да уж, планов было предостаточно, пока тебя чёрт не принёс», — с ненавистью думала она, сидя с кислым видом рядом с ними. «Вечно этот зверик притягивает всяких проходимок. Мало мне той истории, когда он решил побыть шутом перед всем городом. И скольких усилий мне стоило тогда отделаться от прицепившейся к нему тогда Иды. Ну я отыграюсь ещё на этом зверьке за всё! Он у меня получит!»       – Говоря откровенно, достопочтенная госпожа Майер, — были, — меж тем её мама продолжала вовсю обхаживать эту сучку. — Хотя о том, что он волшебник, и не слабый, — только от Вас сейчас узнали.       «Говори за себя», — злобно усмехнулась про себя Ната.       А она действительно злилась. Злилась потому, что злостью пыталась в тот момент скрыть свой страх. Она была на волоске от краха. Точнее, от краха её отделял один единственный вопрос. Стоило лишь этой выскочке Ариане или даже её маме спросить, почему они не чувствовали в нём магическую ауру, — и ей конец. С мамой она справится без проблем, уже не раз корректировала ей память. Но Ариана… Эта сволочь слишком сильна! Даже для неё.       Но они не спросили. Её спасло высокомерие этой несносной блондинки. В отличие от Иды, сразу заподозрившей неладное, Ариану такие мелочи не интересовали. А её мама слишком увлеклась перспективой союза с Майерами. Вместо этого, разговор ушёл совсем в другую сторону:       – Признаться, мы с Томом всерьёз примеривались, что, когда он немного подрастёт, выдадим его за нашу Натку. Но вот не срослось у них. И, положа руку на сердце, — не наш златовласка в этом виноват. Вот надо было одной взрослой дурынде, — с этими словами Регила повернулась к сидящей рядом дочери — доводить до слёз двенадцатилетнего ребёнка в первый же день его появления здесь.       «О да! В тот день я хорошо с ним „поиграла“. Жаль, что он этого не помнит. Пришлось стереть ему память».       – Хорошо хоть, Том тогда вступился, — продолжала тем временем старшая Ленар. — Но с тех пор всё стало только хуже. Эти двое друг друга уже совершенно не переносят. И если на это своё несчастье — Регила снова кивнула на дочь — я ещё могу как-то повлиять, то что делать с Анрело, который её уже попросту ненавидит?       – Ой, да дался мне этот придурок, — с кислой миной буркнула младшая Ленар.       – А ты кому сдалась? — мать строго посмотрела на дочь. — Все вокруг уже знают, что ты садистка. Свободные мужчины от тебя как от огня бегут! Поди распорядись лучше, чтоб нам принесли освежающих коктейлей.       Не говоря больше ни слова, но всем своим видом выражая недовольство, Ната пошла к выходу.       Но, переступив порог маминого кабинета, она буквально столкнулась лбом с одной из своих служанок — Айлой. Из всей прислуги, кажется, именно она испытывала самые тёплые чувства к этому ничтожному зверику. А ещё она бессовестная сплетница. И, несомненно, сейчас подслушивала разговор, который её совершенно не касался.       Закрыв поплотнее дверь кабинета, Ната строго уставилась на свою горничную. Но та, почти не смутившись, весело затараторила:       – Ой, простите меня, госпожа. Я знаю, что это неправильно, но я так рада за Анри! Он оказался магом и станет богатым и знатным. А интересно, Майеры возьмут меня одной из его жён? Ой, да что я такое говорю, размечталась, дурочка. Но госпожа, может, Майеры возьмут меня к ним служанкой? Не могли бы Вы составить мне рекомендации…       Удар. Ещё один. И ещё. Айла не успела даже пикнуть, как повалилась навзничь.       – Шлюха! Потаскуха! Тварь! — каждое своё оскорбление Ната дополняла увесистым ударом. — Он — МОЯ игрушка! Моя! Ясно тебе!?       Пожалуй, она перестаралась. Бесчувственное тело Айлы лежало на дорогом ковре, загаживая его кровью. С презрением посмотрев на неё, магесса быстро пошла в буфет, где взяла первую попавшеюся бутылку и три бокала с подносом.       Вернувшись, она склонилась над избитой горничной, проводя рукой над её телом. Раны мгновенно затянулись. И ещё не забыть убрать все лишние воспоминания, включая и о подслушанном разговоре. Она много раз такое делала. Работы на несколько секунд.       – Ой, госпожа, а где это я? — очнувшаяся служанка с ошеломлением оглядывалась кругом. — Простите, кажется, я упала в обморок.       – Ничего, дорогая, — ласково ответила ей та. — Кажется, мы заставляем свою прислугу носить слишком тугие корсеты. Пойдём, нас ждут в кабинете.       Ната отогнала воспоминания. Никто ничего тогда не заметил. Никто ничего не замечал на протяжении многих лет. Но ей надо быть осторожней. Особенно сейчас.       Но прямо сейчас пришло время хотелки. Только никакого куни. Надо постараться поставить этому зверику неправильную шесть. Ни к чему ему становиться элитой. Не заслужил.       Так что судьба его отныне — её личный туалет.       Усмехнувшись этой мысли, Ната начала расстёгивать пуговицы на своих штанах.       Моя мучительница начала снимать штаны, и мне не пришлось гадать, зачем. В её недрах уже вовсю разгоралось оранжевое пламя. Неторопливо сняв их, а затем и трусы, Ната присела на корточки, широко разведя колени.       Между её длинных ног показалась небритая промежность густых чёрных волос. С них уже вовсю стекали первые жёлтые капельки.       – Так тебе особое приглашение нужно? — с раздражением бросила она.       Не став испытывать её терпение, я прильнул к ней, чувствуя уже знакомые вкус и аромат «золотого дождика».       Ната мочилась бурно и долго. И я при всём своём скромном опыте не мог уловить ртом всю её влагу, и немалая часть осталась растекаться на полу.       Словив свои положенные ощущения, магесса с полминуты сидела, глубоко дыша. Я тем временем, полагая свою работу оконченной, уже собирался отстраниться, но Ната не позволила:       – Стоять! А это кто убирать будет? — спросила она, указывая на лужу под ней.       Я без слов потянулся за тряпкой, но вновь был остановлен:       – Ты чего это удумал? Твой инструмент — язык. Давай слизывай им.       Это уже слишком. В иное время я просто дал бы по морде за одно предположение, что стану делать такое. Но та боль. Что угодно, только не её повторение. Я замешкался.       – Чего медлишь? — окрикнула она — Приступай!       И я приступил. Глотая подступивший к горлу ком, ненавидя себя за слабость, я стал делать, как она хотела. Так и застала нас хозяйка этого замка.       Высокая, рыжая, с весьма впечатляющим бюстом, она вошла в помещение, ведя какого-то раба на цепи. Его лицо было сокрыто сплошной чёрной маской, а сам он изо всех сил старался подражать собаке.       – О, привет, Селена! Закончила выгул? — поприветствовала её Ната.       – Как видишь, — ответила она, подводя свою «собаку» к стоящей в углу клетке. — А ты, как я вижу, уже начала́? Он и правда ничего.       – Понемногу, подруга.       Я же во все глаза смотрел на пария, что с подхалимским скулежом вовсю облизывал ноги Селены.       – Интересное зрелище? — издевательски спросила меня Ната. — Да не переживай. Через семь дней ты станешь как он.       И, наклонившись ко мне вплотную, зловеще прошипев, повторила:       – СЕМЬ ДНЕЙ!