Авантюристки

      Александра была, как завороженная. Зрелище, которое она несколько минут тому назад наблюдала, повергло её в холодный ужас. Тёмные личности, бриллианты, кража, а возможно даже и… убийство. Что же ещё может скрывать в себе тот старый, железный сундук, что лежит сейчас под невзрачной скамейкой, мимо которой утром будут проходить люди? Совсем не догадываясь, что проходят мимо места сокрытия… тайника бандитов.       — Вот тебе и прогулка, — прошептала сама себе Оболенская. — Кому расскажи, ни за что не поверят. И это в самом-то сердце Петербурга.       От внезапно накатившего волнения ей вдруг стало душно. Почти онемевшими пальчиками она потянулась к узлу на шее, дабы немного его ослабить. Сердце её вновь забилось бешеным стуком, в голове случилась ужасная боль, отчего девушку даже замутило. Подобрав подол плаща, она осторожно вышла из укрытия и медленными шагами направилась к той самой скамеечке, которой выпала несладкая участь — надёжно охранять то, что было отнято жестоким способом у невинного человека. Снаружи скамейка была покрыта трещинами и имела не самый привлекательный вид, чем, видимо, и понравилась преступникам. Лучшего обозначения для клада и представить невозможно. Ведь обыкновенным прохожим даже в голову не придёт мысль, что эта развалина что-то надёжно охраняет. Подойдя к ней ближе, Саша несколько раз вскрикнула, вновь вспомнив тех, кто недавно на этом месте рыл землю. На мгновение ей почудилось, что скамейка сейчас оживёт, превратится в чудовище и пришибёт её, как ненужного свидетеля.       Но всё это были лишь девичьи страхи, разыгравшиеся на фоне усталости.       Осознав это, девушка несколько раз тряхнула головой и поёрзала плечами, словно пытаясь скинуть с себя ненужную ношу. Вокруг было тихо и ни одной живой души. И даже ветер, что несколько минут назад трепал её волосы, тотчас затих, словно его погрузили в сладкий сон.       — Это лишь волнение, — шептала она сама себе под нос, выпрямляя свободной рукой локон. — Волнение. Когда я уйду отсюда, мне станет намного легче. И всё, что здесь произошло, окажется лишь дурным сном. Не более… И в следующий раз я буду слушать бабушку и брата, и не гулять там, где не место молодым девушкам. И жизнь моя тогда будет намного и намного спокойнее.       Сказанные ею слова стали утешением для неё самой. Поправив в руках стопку книг и несколько раз перекрестившись, Александра пошла прочь, желая удалиться подальше от проклятого места. Но едва она сделала шаг, как нечто необычное вновь привлекло её внимание. В нескольких шагах от скамейки, где стоял один факельщиков, вдруг что-то блеснуло. Виновником, что вызвал этот блеск, оказался лунный свет, что пробился сквозь кроны деревьев, осветив собой добрую половину поляны. С минуту Саша раздумывала, стоит ли подойти и посмотреть на загадочный предмет, или всё же развернуться и уйти, дабы не накликать на себя очередную беду. Два чувства — любопытство и страх — долго спорили в её душе между собой, но в итоге первое оказалось сильнее. Подойдя к кустам и присев на колени, девушка осторожно протянула руку, нащупывая в траве что-то небольшое с заострёнными краями. Предмет оказался лёгкого веса и по ощущениям напоминал стекло. Подняв его на свет, красавица не без восхищения обнаружила на своей ладони в золотой оправе бриллиант, по форме напоминающий пасхальное яйцо. Огранка его была безупречной, что доказывала серьёзный подход мастера к работе, и это придавало изделию ещё больше ценности. По бокам в раму были вделаны мелкие камешки, изысканно дополняя главный элемент, создавая вместе с ним невероятную композицию.       Находка настолько поразила юную княгиню, что она напрочь забыла про время.       Минуты текли одна за другой. Стрелки часов уже давно пробили одиннадцать вечера, все жители столицы сидели дома и грелись возле домашнего очага. А взволнованные Евгений и Катарина Власьевна просто не находили себе места, пытаясь представить, что могло случиться с их любимой Сашенькой, которая по общему правилу уже должна была сидеть вместе с ними в общей гостиной и лакомиться своим любимым пудингом. Но ничего это не трогало сердце юной красавицы. Словно ребёнок, она продолжала сидеть на траве в парке, любуясь найденным сокровищем, воображая, что сие чудо свалилось ей с неба, с целью избавить от неприятных воспоминаний, связанных с ссорой с Изольдой…

***

      — Половина второго ночи. Ни записки, ни гонца. Мы уж и не знали, что и думать. Где искать тебя, к кому бежать. Ты представь себе, в какое положение ты меня перед соседями и товарищами поставила, когда я приезжал к ним домой в двенадцатом часу вечера с желанием выяснить где моя сестра. Неужели так сложно было хоть какую-нибудь весточку послать, Саша? Меня не жалеешь, хоть бы о бабушке подумала. Она пожилой человек, ей любые волнения могут нанести непоправимый вред. И кто тогда будет приглядывать за тобой?       Нервно шевеля губами, Евгений ходил взад и вперёд по комнате своей сестры, пытаясь уравновесить душевный баланс. Ему ни разу не выпадала такая участь, как метаться по ночному городу в поисках юной особы. Особенно, если эта особа была его любимой младшей сестрицей, что каждый день клятвенно обещала не попадать ни в какие передряги. Но, как оказалось, её клятвы были лишь словами, что напрочь забывались в утренних лучах солнца…       — Кто будет приглядывать, кто будет приглядывать, — несколько раз повторила она фразу молодого человека, чуть коверкая язык. — Вот вы и будете, милый братец. Тем более сам наш батюшка, Пётр Николаевич, велел вам это делать. И выполнять отцовскую волю — это ваш священный сыновний долг. Да и потом, вспомните себя молодым — вы ведь тоже любили прогуливаться в одиночестве или с товарищами по улицам города, паркам, мирно попивая бутылку вина. Так, собственно говоря, чем я хуже вас?       От столь смелых слов красавицы мужчина тотчас остановился, чуть нахмурившись. Слова сестры на мгновение вызвали в нём воспоминания об ушедшей юности, даже несмотря на то, что пришлась она на время начавшейся военной службы. Но всё же это имело большую разницу между сильным юношей, что в любой момент мог за себя постоять, и хрупкой девочкой, которой поздним вечером на безлюдных улицах не на кого было понадеяться.       Налив в стакан немного воды, Евгений присел на постель барышни, бросив на последнюю суровый взгляд. Волнение и злость немного исказили его тонкие черты лица, отчего он походил на солидного старика, нежели на поручика, которому не исполнилось и тридцати. Он молча смотрел в никуда, временами делая глоток прозрачной жидкости. Немного притихнув, Саша смотрела на брата, поражаясь его состоянию, что обычно ему было несвойственно. Это молчание длилось достаточно долго и напряжённо, отчего у обоих на лицах даже выступили капельки пота.       — Послушай меня внимательно, сестрица, — с этими словами Евгений прервал тишину и развернулся к девушке лицом, зажимая в своей ладони её тоненькую ручку. — Я ценю то, что ты, несмотря на возраст, стремишься к самостоятельности. Хочешь той свободы, о которой мечтают все молодые люди. Но всё же, пойми один момент — ночь для юной особы не самое безопасное время суток. Тебя могут подстерегать опасности, даже те, о которых…       — …я и не подозреваю, — закончила его фразу Александра. — Знаю. Ты мне всегда об этом говоришь. Но в этот раз я не причём. Просто Изольда Карловна…       — Опять?! — резко осведомился Оболенский, с грохотом поставив стакан на тумбочку. — Что на этот раз?       — Ничего особенного. Просто я сказала, что не хочу в свиту императора. Вот и всё. А она мне ответила, что я не достойна того титула, что дан мне с рождения. Что я ничто по сравнению с тобой. — От очередного известия о выходке сестры мужчина тяжело вздохнул, обречённо закатив глаза.       — О Господи, за что мне это? — от нервного напряжения Евгений сцепил пальцы в замок, уткнувшись в них лицом. — Как же я надеялся, что хоть одна сестра будет разумной. Но, видно, не судьба. — На эту реплику девушка лишь слабо хихикнула, чуть потрепав русые волосы брата. — Сашенька, милая моя, ну почему ты никогда меня не слушаешь? Я ведь тебе несколько раз говорил, что быть в свите императора почётно. К тому же, это лучший способ найти выгодную партию для замужества и избежать возможных проблем в нашей нелёгкой жизни.       — В таком случае, почему ты не в свите? — как бы невзначай осведомилась Александра, продолжая играться с шевелюрой мужчины. — Ты ведь такой же князь, как наш батюшка. Умный, образованный, красивый. Так почему бы и тебе не войти в свиту императора и не решить Свои проблемы? Если, конечно, они у тебя имеются. — В ответ на её слова Евгений усмехнулся и чуть подвинувшись, притянул к себе любимую сестрёнку. Она доверчиво склонила голову ему на плечо, вдыхая родной для себя запах. Этот момент был ею горячо любим и каждый раз вызывал в душе особые чувства.       — Потому что я военный человек, милая моя. Я и так на службе у государя, поэтому чего мне ещё желать?       — Стать таким же доверенным человеком, как Аракчеев, — с детской улыбкой на губах произнесла Саша. — Тебе будут все подчиняться, трепетать перед тобой. А ты будешь купаться в лучах славы. Разве не здорово?       — Как Аракчеев? — насмешливо переспросил поручик. — Нет уж, сестрица, уволь. Я не желаю быть таким, как Алексей Андреевич. Ты просто не знаешь его. Он жесток и беспощаден. Солдаты боятся его, как огня. Но он, кажется, этого и вовсе не замечает… Да и слава мне ни к чему. Довольно и того, что меня любят родители, братья, сёстры, товарищи по службе. А большего мне и не нужно.       — А как же выгодная партия для женитьбы? Меня-то ты сватать пытаешься, а сам даже не смотришь ни на кого. Не уж-то так и будешь всю жизнь холостяком жить?       — Моя жена — это Россия, — с достоинством ответил Евгений, крепко стиснув в объятьях девушку. — Я люблю её так же сильно, как и тебя. И только с ней хочу делить все радости и горести, нежели с женщиной, которая навряд ли поймёт то, что у меня на душе.       — Но всё же… — Внезапно раздался стук в дверь, и в комнату вошёл пожилой камердинер, виновато склонив голову.       — Я прошу прощения, барин, что осмелился нарушить ваше уединение, но там пожаловала княгиня Трубецкая. — От услышанного у Оболенского расширились глаза, чего не скажешь о слуге, которого реакция хозяина ничуть не смутила. — Её Светлость очень беспокоится о барышне и желает осведомиться о её здоровье. Сказала, что не уедет, пока собственными глазами не увидит Александру Петровну.       — Так поздно? — С этими словами Саша нервно сжала руку брата. Княгиня была ей, как старшая сестра. И поэтому её столь поздний визит особенно взволновал девушку. Ведь Екатерина, несмотря на статус замужней женщины, была так же беззащитна перед незнакомыми личностями на улице, как и она. И в дороге с ней всякое могло приключиться.       — Этого следовало ожидать, — со вздохом ответил Оболенский. — Я ведь когда искал тебя, первым делом направился к Трубецким. Потому что знаю — ты любишь у них бывать. Сергея Петровича дома не оказалось, но зато компанию мне составила его супруга. Узнав цель моего визита, она желала принять участие в твоих поисках, но я попросил её остаться дома, пообещав известить, когда найду свою непоседливую сестру. Но судя по тому, что княгиня здесь, терпения в ней оказалось не меньше, чем у меня.       На эти слова девушка лишь хихикнула. Екатерина Ивановна всегда была немного чувствительной женщиной, особенно, когда дело касалось её горячо любимого мужа. Детей у благородного семейства не было, и поэтому Сергей Петрович был единственным человеком для своей супруги, в котором она видела смысл своего существования.       — Проси. — Услышав приказ хозяина, камердинер покорно склонил голову и вышел за дверь. На спех прибрав волосы и накинув поверх ночной сорочки халат, Саша вышла на середину комнаты, с желанием первой встретить посетительницу. Евгению же на её действия оставалось лишь усмехнуться, ибо его сестрица сейчас напоминала волчицу, что ожидает вожака стаи, желая первой показать ему добычу.       В коридоре послышались шаги и через несколько секунд в проёме девичьей спальни появилась невысокого роста темноволосая женщина, одетая в серое платье, поверх которой была такого же цвета шаль.       — Сашенька! — Не скрывая радости, княгиня тотчас бросилась обнимать свою юную подружку, чуть не сбив её с ног. В ответ девушка крепко прижалась к её груди, уловив стук нежного сердца. Но когда ночная посетительница заглянула ей в глаза, Саша с ужасом заметила её красное и немного опухшее лицо — явные следы недавней печали. — Ну и напугала же ты нас. Как только Евгений рассказал мне о твоём исчезновении, я чуть было не лишилась рассудка. И где, позволь спросить, ты так долго была? Не уж-то… — заметив Оболенского, Трубецкая понизила голос, — у тебя было свидание при луне с каким-нибудь молодым офицером?       — О нет, что ты, Катенька. С такими воспитателями, как у меня, это невозможно. Да и потом, я ещё слишком юная, чтобы любезничать с благородными господами. — На последнем слове Саша немного покраснела и ненадолго отвернула голову. Улыбнувшись в ответ на её реакцию, Евгений отошёл к окну, делая вид, что ему интересен ночной пейзаж, нежели женская беседа. Он всегда так делал, желая избежать нечаянно подслушанных сплетен, чтобы потом не чувствовать себя неловко от услышанного.       — Екатерина Ивановна, на улице уже темно, — спустя несколько минут, поправляя шторы, констатировал мужчина. — Не угодно ли вам переночевать у нас? А утром вы со спокойной душой отправитесь к себе домой. К тому моменту уже и Сергей Петрович со службы вернётся.       — Спасибо вам, Евгений Петрович, за заботу. Однако я не хочу обременять вас своим присутствием. Да к тому же я обещалась Анне и Наталье рано утром отправиться с ними в Батово — на Родину Кондратия. Уж очень им не терпится побывать в местах, которые связаны с нашим милым другом.       — Но братец прав, Катенька. На улице темно и холодно. А ты совсем одна. Если с тобой, не приведи, Господь, что-нибудь случится, Сергей Петрович просто не найдёт себе место. Пожалуйста, переночуй у нас. А завтра… А можно я с вами поеду в Батово? Пожалуйста.       — Нет! — От громкого голоса Евгения обе резко вздрогнули. — Завтра утром ты отправишься на занятия к Изольде Карловне. Причём я лично сопровожу тебя. А вечером пойдёшь домой вместе с моим камердинером, который будет ждать тебя во дворе. И больше ничего не желаю слышать.       — Но… — Саша желала воспротивиться, но Евгений поднял руку, веля ей замолчать.       — Я всё сказал. А теперь спать. Екатерина Ивановна, вам вскоре приготовят комнату, и вы тоже можете ложиться. А на возгласы и протесты этой непоседы не стоит обращать внимание.       — Как скажете, князь. — В ответ Трубецкая мило улыбнулась, сделав книксен. — Воля хозяина дома для меня закон. — От её слов Оболенский густо покраснел и, не найдя, что ответить, молча удалился.       — Вот так всегда. — Всплеснув обиженно руками, Александра опустилась в кресло, беспомощно прикрыв глаза. — И зачем я только согласилась жить рядом с ним? Уж лучше бы и правда жила бы за границей, не зная ни забот, ни тревог. И тогда всё было бы просто замечательно.       — Сомневаюсь, — мягко ответила Екатерина, пробегая глазами от брошенной на столе книги до увязших цветов в вазе на шкафу. — Ты ведь девица, а девицы более ограничены в правах, чем мужчины.       — И это мне ты говоришь? — усмехнулась Оболенская, распуская тугой пучок волос. — Женщина, которая ни в чём не знает отказа. Женщина, которой во всём потакает муж. При его-то статусе.       — Ну, допустим, Серж не во всём мне потакает. Есть определённые вещи, куда мне не следует вмешиваться, потому что они касаются чисто только мужчин. Да и потом… ай! — Александра резко обернулась, заметив, что Екатерина сидит на краю её постели и потирает низ платья. — Прости, я только хотела присесть, но наткнулась на что-то острое. Ты что, хранишь под одеялом пяльцы с иглами?       — Господь с тобой, Катенька. Какие иглы? Это, это… — Подумав о том — сказать или не сказать подруге правду, Саша на цыпочках прокралась к двери и повернула ключ в три оборота. В любой момент в комнату мог вернуться Евгений и, увидев у сестры предмет беседы, что до этого принадлежал бандитам, мог тотчас потребовать объяснений. Причём не менее серьёзных, чем до этого. Подойдя к кровати и откинув одеяло, девушка извлекла на свет тот самый бриллиант, протянув его княгине на вытянутой ладони. — Смотри, что я нашла в парке. Правда, он великолепен?       При виде сокровища глаза Екатерины мгновенно расширились. На секунду ей показалось, что она увидела райское чудо, о котором так часто любят судачить знатные кумушки. Камень затмевал собой всё: брошку на её груди, сияющую улыбку юной непоседы и даже обстановку особняка, под крышей которого происходил сие душевный разговор.       — Великолепен, не то слово, — почти шёпотом произнесла княгиня, прикрыв ладонью губы. — Боже, какая огранка. Какая рама. А цена его, страшно представить. Он, наверное, и вовсе бесценен. — Наблюдая за выражением лица подруги, Саша искренне улыбнулась, радуясь тому, что её находка произвела на гостью хорошее впечатление. — Но всё же, расскажи подробней — как это великолепие оказалось у тебя? И смотри, не вздумай лгать. Я хочу услышать от тебя правду и только правду.       Устроившись поудобнее на полу, Оболенская начала свой рассказ. Временами её повествование прерывалось охами и ахами собеседницы, но, когда она дошла до того момента, когда бандиты упомянули об ограблении богача, лицо княгини тотчас стало мрачным и серьёзным.       — Вот это история, — вполголоса произнесла Трубецкая. — Ограбление богача. Одного из самых видных людей города, наверное. Представляю, какой ажиотаж поднимется в обществе, если эта новость мгновенно разнесётся по улицам Петербурга. — Спросив дозволения юной княгини, Екатерина осторожно взяла находку в руки, внимательно её изучив. Бриллиант был чист, словно слеза младенца, а его золотая оправа добавляла ему особую защиты. — И что ты собираешься с ним делать?       — Сдам его в министерство внутренних дел. А там они сами решат, как с ним поступить.       — В министерство, — Екатерина слабо усмехнулась. — И ты, правда, думаешь, что они поверят в твой рассказ про бандитов? Поверят в то, что ты, якобы, нашла это добро в кустах? Прости, но я сильно в этом сомневаюсь.       — Ну а что мне по-твоему надо им сказать? Что моя бабушка на старость лет транжирит свои драгоценности, и я решила сберечь их подальше от неё? Сберечь их руками нашего правосудия? — с этими словами Саша взяла из рук собеседницы бриллиант и, подойдя к своему туалетному столику, спрятала его в одну из шкатулок.       — Во всяком случае избавилась бы от допросов и прочих дел. А так не миновать тебе встречи со следователем, очных ставок и объяснений с любимым братцем. А там, если он пожелает, тебя отправят обратно в имение. Под домашний арест.       — Под домашний арест? К батюшке? — На вопрос подруги Екатерина лишь покачала головой в знак согласия. — Но я не хочу обратно в деревню. Мне и в городе неплохо живётся.       — Ещё раз повторю — ты девица. А девица должна исполнять волю своего мужчины. Пока ты не замужем, тобой управляют отец и братья. А потом эта обязанность перейдёт к мужу.       — Я не лошадь, чтобы мной управлять, — грубо ответила Александра. — Я хочу быть свободной. Я хочу дышать воздухом свободы, а не воздухом каминной пыли.       Сказав это, девушка села на край кровати, пряча под подолом халата стройные ножки. С минуту она сидела смирно, но вскоре в глазах что-то больно защипало и по невинному лицу каплями потекли слёзы. Екатерина тяжело вздохнула и медленно приблизилась к юной красавице, укладывая её на своих коленях. Саша тихо всхлипывала, временами утирая платочком глаза. Присутствие человека, который может её понять, было для неё крайне важным. И в глубине души она была искренне признательна Екатерине за дружбу, которая длилась уже не первый год.       А между тем, лицо её старшей подруги становилось всё серьёзнее и угрюмее. Бросив взгляд на ту шкатулку, где сейчас лежал бриллиант, Трубецкая сильно напряглась. Подобные вещи всегда манили её своим великолепием, вызывая в ней желание обладать ими, чувствовать их наличие в своей руке и ловить завистливые взгляды окружающих. Но, тем не менее, она никогда требовала от мужа ничего подобного, объясняя это тем, что его присутствие и ласки дороже всех сокровищ на свете. Так было на протяжении их пока ещё недолгой совместной жизни.       Но эта ночь стала для неё исключением.       Камень пробудил в ней те чувства, которых она всегда гнушалась и презирала. Он заставлял думать о себе, как о вещи, что способна помочь обрести нечто большее, чем титул княгини и дворянское состояние. Он внушал ей те мысли, что обычно считаются чёрными. Она пыталась гнать их подальше от себя, но они прочно укоренились в её голове, не позволяя думать ни о чём другом.       В этот момент раздался стук в дверь, и голос камердинера известил о том, что она может идти в отведённую ей комнату и ложиться спать.       — Благодарю, — немного приглушённо ответила княгиня, поправляя воротничок на платье, — я сейчас приду.       — Наверное уже скоро рассвет? — сонно осведомилась Саша, не меняя своего положения. — Меня опять к горгоне отправят.       — Тебе так кажется, милая, — как можно мягче прошептала Екатерина, слегка поглаживая её по голове. — На самом деле только четвёртый час ночи.       — Отчего не ложишься? Ты уже утром отбываешь в Батово.       — Сейчас лягу. — Немного помолчав, женщина тихо встала с постели, осторожно укладывая на подушку юную особу. Укрыв её одеялом, Екатерина направилась к двери, но тут её взгляд вновь упал на шкатулку с найденным сокровищем и в голове неожиданно что-то щёлкнуло. — Я, кажется, знаю, что с ним делать, — с этими словами она вновь подошла к Оболенской, тем самым разбудив её.       — С кем? — спросонья осведомилась Саша.       — С твоей находкой.       — Да? И что же именно ты намерена с ней делать?       — Ну вот об этом я расскажу тебе завтра, точнее, уже сегодня днём, — тихо ответила Трубецкая, поправляя края одеяла. — Только для этого дела нам понадобится помощь ещё кое-кого…