Авантюристки

      Чугунные ворота чёрного цвета наводили на неё неподдельный страх и ужас. Обняв себя руками, Екатерина уже несколько минут топталась перед особняком, о котором ходило немало неприятных слухов, пытаясь оценить правильность своих мотивов.       Разумно ли обращаться за помощью к человеку, которого толком не знаешь и сомневаешься в его благонадёжности?       С одной стороны идея, которую она сама же предложила подругам, уже начинала казаться абсурдной. Но с другой, страх, что теперь уже ненавистный друг детства может перейти к более активным действиям и показать письма Сержу, уверенно напоминал о том, для каких именно целей она сейчас стоит перед особняком коллекционера и мучает саму же себя сомнениями.       Подняв глаза на очертания особняка, Екатерина немного поёжилась.       Слава о малознакомом ей господине была распространена далеко за пределами России, даже в тех краях, где представители высокого сословия отроду и не бывали, предпочитая узнавать новости об этих местах из газет или же из уст путешественников. Одни уверяли общество в том, что он связан с чёрной нежитью, и сам не лишён дара колдовства, а в подвалах его особняка хранятся предметы, с помощью которых он и творит то самое зло.       Другие говорили, что таинственный незнакомец, словно гамельнский крысолов, сладкими речами заманивает к себе в дом молоденьких девочек, и дальнейшая их судьба остаётся неизвестной.       Но более правдивая версия, что и заставила женщину прийти в этот час к обитателю зловещего особняка и назвать его собирателем различных диковин, заключалась в том, что мужчина коллекционировал у себя редкие, дорогие вещи, которые ему приносили представители дворянства, и при каждом удобном случае перепродавал их в Европу, получая за это баснословные суммы денег. Доказательством этой истории служила сделка, в котором участвовал один из товарищей Сержа, чуть не лишившись за это своего военного звания. Он-то и поведал Екатерине о том, что в Петербурге живёт человек, готовый за дорогую безделушку решить любые проблемы.       И сейчас, когда на кону стояло её семейное счастье, а заодно и свобода юной княжны Оболенской, Трубецкая решилась на сей отчаянный шаг, прекрасно понимая, чем может обернуться встреча с таинственной и возможно даже опасной личностью.       Потерев ладони в белых перчатках, что были давно мокрые от пота, женщина, резко выдохнув, уверенно толкнула вперёд калитку, переступая порог ограды. Особняк коллекционера был таким же огромным, что и временное жилище господина сенатора, но лишь с единственным отличием — от дома Ивана Матвеевича веяло теплотой, а от этого здания зловещим ужасом. Дойдя до двери, она несколько раз позвонила в колокольчик и обернулась в сторону улицы, дабы удостовериться в том, что в этот час её никто не видит. Но внезапно сердце её резко дёрнулось, вызвав в груди неприятные ощущения. У ворот стояла незнакомая чёрная фигура, медленно играясь с тростью в руках. Её глаза были скрыты под покровом ночи, но Екатерина всей душой чувствовала, что они упрямо смотрят на неё.       — Барышня, вы к кому? — Женщина резко вздрогнула и обернулась на голос прислуги, что с явным недовольством открыла ей дверь, держа в морщинистой руке зажжённую свечу.       — Мне нужно сей же час поговорить с хозяином, — испуганно произнесла она, вновь бросая взгляд на ворота. — Это очень важно.       В ответ на её просьбу старуха лишь поджала губы, что-то пробурчав про себя, а затем бесцеремонно взяла посетительницу за локоть и завела в парадную особняка. Прежде чем дверь закрылась, Трубецкая успела заметить, как тёмная фигура медленно отделилась от ограды и направилась в сторону набережной, продолжая играться с тростью.       — Я слушаю вас, — холодный голос прислуги временно лишил её мыслей о незнакомце, но смелости, однако, нисколько не прибавил. Его появление, да ещё в такой час, смертельно испугало её. Мысль, что Серж всё-таки прознал о её побеге и направил за ней кого-то следить, немного подкосила, отчего она устало прислонилась к арке двери, беспомощно прикрыв глаза — О чём вы желаете говорить с господином? — настойчиво повторила свой вопрос служанка, начиная терять терпение.       — Я не обязана отвечать на ваш вопрос, — равнодушно отозвалась Екатерина, медленно открыв глаза. — Мне ни коим образом не хочется обидеть вас, но вы здесь всего лишь прислуга, и не имеете право задавать подобные вопросы гостям. В особенности представителям княжеских семей. Лучше скажите мне, как скоро я могу увидеть господина… господина…       — Он не называет своего имени, — словно угадав её намерение, ответила старуха, пытаясь сдержать злость в ответ на ущемление своего статуса. — Мало того, никто не знает, как господин выглядит, потому что он тщательно скрывает своё лицо от посетителей. Увидеть его лицо — равносильно смерти.       Её слова не на шутку испугали Трубецкую. Однако ей хватило несколько секунд, чтобы в очередной раз понять — она не сможет так просто отступить от намеченной цели, проиграв свою жизнь и жизнь Саши в схватке со страхом.       Стараясь не показывать эмоций, она решила продолжить разговор, тем самым пытаясь примерить на себя образ бесстрашия.       — Странно, мне говорили, что Иван Матвеевич…       — Это было давно, — резко перебила её собеседница. — Господин сенатор действительно находился в дружеских отношениях с моим барином, но затем их пути резко разошлись. И теперь имя Муравьёва-Апостола запрещено упоминать в стенах этого дома.       — И всё же, я требую, чтобы вы немедленно сопроводили меня к господину коллекционеру, — с заметной уверенностью в голосе молвила Трубецкая. — А иначе мне придётся заночевать у вас здесь, в парадной. И если вы думаете, что у меня не хватит сил дождаться того часа, когда хозяин спустится вниз по лестнице и удостоит меня своим присутствием, то вы глубоко в этом заблуждаетесь.       В знак доказательства решимости своих действий, Екатерина гордо уселась на скамеечку для ног, гордо выпрямившись, но в ответ ей был лишь горький смешок. Старуху явно забавляло её желание артачиться, и от этого она чувствовала себя полноправной хозяйкой ситуации, несмотря на свой низкий сословный статус.       — Вы так наивны, барышня, — прошептала она, чуть приблизившись к женщине, чем вновь испугала её. — Неужто вы думаете, что господин каждое утро прогуливается по городу, принимает у себя гостей и ведёт с ними просветительские беседы? — Екатерина с недоумением подняла на неё глаза, явно не понимая, к чему был задан этот вопрос. — Господин никогда не выходит из своих покоев. Как я уже сказала, его лица никто не видит. Потому что он предпочитает оставаться в тени, и это обстоятельство позволяет ему избавлять себя от встречи с нежелательными людьми.       — Довольно нагнетать на меня всякую жуть! — как можно уверенней ответила Трубецкая, ярко демонстрируя своё княжеское достоинство. Хотя в душе ей было немного не по себе от таких подробностей о таинственной личности. — Даже если ваш хозяин не желает показывать своего лица, я всё равно хочу с ним говорить. Пусть даже через дверь, но я требую, чтобы наш разговор состоялся!       На последнем слове она резко подскочила и со злостью топнула ногой об пол. Улыбка старухи, что до этого неприятно озаряла её старческое лицо, медленно стянулась в угрюмую гримасу. Она явно не ожидала, что хрупкая на вид особа окажется больно дерзкой и не остановится ни перед чем, лишь бы добиться желаемого.       — В таком случае ожидайте здесь, барышня. Я извещу хозяина о вашем приходе, но, если он откажется от беседы и потребует немедленного вашего удаления, вы будете обязаны ему подчиниться. И никаких возражений, — не поклонившись, тем самым, не соблюдя определённые нормы общения с представителями высокого статуса, служанка направилась на второй этаж, но на середине лестницы вдруг остановилась, обернувшись через плечо. — Зря вы пришли сюда, барышня. Дела, которые ведёт барин, редко сулят кому-то что-то хорошее.       — А вот это вас уже явно не касается, — резко ответила Екатерина, вновь усевшись на скамеечку. — И попрошу вас впредь не называть меня барышней. Я Екатерина Ивановна Трубецкая. И я давно состою в браке с Его Светлостью, с Сергеем Петровичем Трубецким. Поэтому я вам не девица, а княгиня, к которой вы обязаны проявлять уважение.       На столь смелое заявление служанка в очередной раз лишь горько усмехнулась. Не став препираться, она ушла в комнаты второго этажа, оставляя красавицу в полном одиночестве.       Долгая и неприятная беседа выбила из колеи и без того взволнованную авантюристку. Время, потраченное на бессмысленное препирание с какой-то прислугой, неумолимо приближало тот момент, когда нужно возвращаться на приём господина сенатора. Если та фигура действительно человек Сергея и следит за ней по его воле, то последствия её побега могут оказаться более чем серьёзными. Вплоть до того, что князь может заподозрить её в супружеской неверности.       Ожидание ответа от хозяина особняка немного затянулось. Устав сидеть в одной позе, Катенька встала с насиженного места, нервно прохаживаясь по коридору. Нечаянно взгляд её упал на окно, где немногочисленные фонари освещали мостовую, и сердце её вновь больно сжалось. Знакомая фигура, закурив трубку, безмолвно стояла под одним из фонарей, выпуская клубы дыма. Лицо неизвестного было скрыто краем цилиндра, но манипуляция рук почему-то показалась Екатерине знакомой. Нервное перебирание пальцами. Неожиданно у неё возникло слабое ощущение, что когда-то она уже наблюдала подобный жест, однако имя исполнителя упорно отказывалось приходить на ум.       — Хозяин ждёт вас.       Неприятный голос старухи вновь заставил вернуться в реальный мир. В какой-то момент Трубецкая была даже рада тому, что её избавили от процесса наблюдения за возможным шпионом. Сняв накидку, что заботливо грела её в холодной парадной, княгиня с высоко поднятой головой направилась в указанное служанкой направление, бросив по пути на неё взгляд полного презрения. Уж очень не любила она тех, кто пытается унизить или оскорбить её княжеское достоинство.       — Как мне к нему всё же обращаться, если он упорно не желает называть себя? — осведомилась женщина, поравнявшись с дверями с золотыми ручками.       — Так и обращайтесь — господин. А остальное вам знать не следует.       Окинув высокомерную княжну ненавистным взглядом, старуха заметила на боку сумочку, сквозь которую что-то выпирало. Не задавая никаких вопросов, она потянулась было к ней, но реакция Трубецкой была молниеносной. Один удар по запястью, и шаловливые пальцы опустились вдоль туловища, со злостью смяв край юбки.       — Там ничего опасного для вашего хозяина нет, — словно угадав мысли разозлённой служанки, ответила Екатерина. — Это и есть та причина, по которой, собственно, я и посмела нарушить его покой.       В ответ на её слова старуха лишь злобно прошипела, а затем двумя руками ухватилась за ручки двери, пропуская высокомерную посетительницу в холодную комнату.       — Имейте в виду, что если вы совершите хоть что-то, что не понравится господину, он тотчас же вас прогонит, и дальнейшей вашей участи не позавидуют даже дворовые крысы.       — Благодарю покорно за совет, — равнодушно прошептала женщина, и в следующую секунду двери за ней плотно закрылись.       Сердце в ней вновь учащённо забилось. В комнате было непривычно темно и холодно. Две маленькие свечи — единственный источник света у входа — указывали на то, что обитатель холодной кельи не любитель освещения в принципе. Тьма являлась обычным для него состоянием.       Несмело подняв голову, Екатерина посмотрела в центр, и глаза её широко расширились. На фоне окна, освещённого сиянием белой луны, виднелся чёрный силуэт мужчины. Он сидел в небольшом кресле, закинув ногу на ногу, не произнося ни единого звука. Две его руки лежали на подлокотниках в полном спокойствии, ничем не выдавая его внутреннее состояние. Вероятно, его нисколько не заботило то, что за час до отбоя в его дом ворвалась с обезумевшим взглядом княгиня, требуя немедленно уделить ей время.       Нет. На лицо была совершенно другая реакция.       Он ждал её. Ни час, ни два часа. Он ждал её давно.       Его заботил лишь один вопрос — когда? Когда же именно она соизволит посетить его?       — Добро пожаловать, Екатерина Ивановна, — глухой голос донёсся словно из ниоткуда. От волнения Катенька прикрыла лицо рукой, но затем, поборов себя, гордо выпрямилась, слегка поклонившись. — Признаться, я чувствовал, что когда-нибудь вы непременно посетите меня, требуя всех моих возможностей для своего спасения. И вот, наконец-то настал тот день, когда я вижу вас в своём доме, испытывая при этом несказанное счастье.       — Вы испытываете счастье от моего присутствия? Как неожиданно, — от странной реакции хозяина особняка женщина немного поёжилась. В манере речи, с которой говорил мужчина, была сокрыта забота и явное нежелание причинить благородной красавице боль. Но, однако, эти чувства только больше пугали Екатерину, которая мысленно представила себе то, что может сотворить с ней этот заботливый господин, едва ему представится такая возможность. — И тем не менее, я осмелюсь спросить у вас — откуда вам стало известно, что я приду просить у вас помощи? — осведомилась она спустя несколько секунд напряжённого молчания. — Кто вам сказал об этом?       Незнакомец лишь усмехнулся, а затем протянул правую руку, предлагая посетительнице расположиться на диване. Усевшись на самый край, женщина взяла в руки первую подушку, что попалась ей, нервно сжав уголки с кистями.       — Ответить на ваш вопрос не так-то трудно. Новость о том, что ваш друг детства вернулся из Франции и желает обустроиться за ваш счёт в России, дошла даже до меня. Состояние у вас хоть и не бедное, но всё же, вы не рискнёте тратить средства, которыми помимо вас владеет ваш супруг. Потому что вы прекрасно знаете, что исчезновение денег из семейной казны не пройдёт мимо него. Следовательно, вы будете искать того, кто без всякой огласки сможет решить вашу проблему, при этом не уведомив господина Трубецкого о том, что его любимая супруга в тайне от него поддерживает связь со своей первой любовью, да к тому же ещё и с французским подданным. Вот и весь ответ, который я могу дать на столь, казалось бы, невинный вопрос.       Слова коллекционера не на шутку повергли женщину в холодный ужас. Едва он кончил, как она резко за озиралась по сторонам, пытаясь увидеть какого-нибудь шпиона или сплетницу, что могли рассказать о её личной жизни таинственному господину. Но в комнате была лишь она и неизвестный. А в коридоре одна ворчливая старуха, что насылала на неё всевозможные проклятья.       Внезапно княгиня почувствовала, как на глаза навернулась солёная жидкость. Достав из сумочки белый платок, она попыталась наспех от неё избавиться, однако, душевная боль от услышанного только больше усугубляла состояние.       Она не хотела верить в то, что кто-то из близких или дворовых сплетниц приоткрыл завесу её тайны, оказавшись тем самым вервольфом, и просто-напросто предал её.       На протяжение нескольких месяцев, что прошли с последней встречи с Жаном, Екатерина свято верила, что никто из приближённых не знает об истории с французом. А если и знает, то не во всех подробностях. Единственная группа людей, которую она только недавно в это посвятила, сейчас была на другом конце улицы, всеми силами пытаясь скрыть её исчезновение с приёма.       Но… Неужели предатель кто-то из них? Анна, Наталья, Александра. Женщины, что дали клятву, оказавшуюся для них, по-видимому, всего лишь пустым звуком. И к чему тогда были все слова дружбы, сказанные в доме на Мойке?       От возникшего напряжения Екатерина несколько раз кивнула головой, а затем ещё крепче прижала к себе подушку, пытаясь с её помощью сдержать накал эмоций. Между тем, незнакомец продолжал молчать, терпеливо выжидая той минуты, когда прекрасное создание соизволит вновь с ним заговорить. Он не торопился. Он словно испытывал её на прочность, нагоняя на хрупкую фигуру вместо притворной заботы волну очередного ужаса.       — Ваши сведения немного неточны, — прошептала она, когда мысли о возможном предательстве подруг немного притупились. — Человек, который действительно меня преследует, всего лишь мой старый знакомый. Мы не связаны ни едиными узами дружбы и любви, и поэтому…       — Вы лжёте, — мягко перебил мужчина. — Вы пытаетесь скрыться за маской лжи, потому что боитесь потерять статус в обществе. Боитесь лишиться того, что трепетно храните в своём сердце вот уже целых четыре года — любовь Сергея Петровича. Но ещё вы боитесь поверить в то, что эту историю мне рассказал кто-то из ваших близких с желанием вас предать, — незнакомец вновь замолчал. Выждав минутную паузу и удостоверившись, что женщина не желает впасть в истерику, он продолжил дальше. — Я не обвиняю вас в вашей слабости, но всё же, с вашей стороны неразумно лгать тому, от которого вы рассчитываете получить помощь и покровительство.       — Вы несомненно правы, — хрипло ответила Екатерина, не поднимая на мужчину свои карие глаза. — Я действительно боюсь того, что вы сейчас перечислили, но мне стыдно признаться в этом даже самой себе.       — Вы уже признались, — вновь перебил её собеседник. — Я понял это по вашему затянувшемуся молчанию. По тому жесту, когда вы доставали платок, чтобы вытереть слёзы. И это означает, что вы приняли свои страхи. Приняли для того, чтобы начать с ними бороться.       — Скажите пожалуйста, если не секрет, вы всегда читаете душу человека, как открытую книгу? — почти с восхищением осведомилась женщина.       — Всегда, Екатерина Ивановна, — почти с улыбкой ответил собеседник, приняв её вопрос за комплимент. — Ведь я много разговариваю с людьми. С некоторыми даже тайно переписываюсь и, поверьте, накопил достаточного опыта, чтобы в них разбираться.       — Однако, вы очень странный господин. О вас говорят одно, но на самом деле…       — Можете не продолжать, — незнакомец поднял правую руку в перчатке, прося княгиню прервать поток своих слов. — Давайте оставим обсуждение моей персоны в стороне и перейдём к тому вопросу, который заставил вас согласиться на встречу со мной. — Вместо ответа женщина уверенно кивнула и гордо выпрямилась, желая перейти к более деловому разговору. — Вам, наверное, известно, Екатерина Ивановна, что я не делаю ничего просто так. Даже для таких ослепительных красавиц, как вы. — С этими словами собеседник немного подался вперёд, чем немного напугал посетительницу. — Что именно вы готовы предложить мне с тем, чтобы я решил вашу проблему?       Екатерина не сразу поняла суть вопроса. Резкий жест со стороны таинственного коллекционера для неё стал настолько неожиданным, что на мгновение она перестала следить за тем, что происходит вокруг неё. И лишь его неожиданное молчание, что вновь погрузило комнату в тишину, заставило её вернуться в реальность. Дрожащими пальцами женщина расстегнула свою сумочку, извлекая на свет бархатную коробочку. Открыв крышку, она протянула находку на вытянутой руке, в очередной раз не смея смотреть в лицо собеседника.       — На данный момент — это единственная плата, которую я могу предложить вам. Бриллиант чистой воды, с золотым обрамлением. Чист и прозрачен, как слеза младенца. И я искренне надеюсь, что этот камень не оставит вас равнодушным и позволит вам принять правильное решение по итогу нашей с вами беседы.       Её слова вызвали в мужчине удивление и в то же время ещё больше усилили интерес к ней, как к личности.       — Вы явно ни один раз подумали, прежде чем сказать мне эти слова. Но если вы считаете, что это будет единственная плата, которую я от вас потребую, то вы глубоко заблуждаетесь. Поставьте коробочку на столик перед вами, — превозмогая страх, княгиня выполнила просьбу господина и медленно откинулась на спинку дивана, чувствуя на теле холодные капли пота. Её состояние вызвало в незнакомце очередную неподдельную радость. Он явно наслаждался тем, что женщина столь благородных кровей, словно маленький волчонок, просит помощи у одного сильного волка, дабы избежать нападок со стороны целой стаи таких же диких волков, как и он.       Ничего не говоря, он протянул вперёд руку, вытаскивая камень тремя пальцами из коробочки и поднимая его на уровень своих глаз. Лунный свет немного осветил бриллиант, показывая его невинную красоту, однако коллекционер остался к нему холоден. Или же просто скрыл своё удовольствие за маской равнодушия, дабы не доставить посетительнице возможность почувствовать его улыбку.       — Камень и в самом деле недурён. Однако, я хочу знать, каким образом он попал в ваши руки?       — Разве это имеет значение? — робко осведомилась Екатерина.       — Огромное. Вы ведь его сюда не на хранение принесли. Я прав?       — В очередной раз да, — осознав, что деваться ей некуда, женщина несколько раз кашлянула, дабы придать своему голосу немного твёрдости. — Я желаю продать этот бриллиант вам. Вы ведь единственный в городе, кто может устраивать подобного рода сделки. Деньги, которые будут выручены от продажи, пойдут на помощь… моему другу. В дальнейшем вы можете продать камень где-нибудь за границей, и таким образом все следы нашего с вами дела будут мгновенно уничтожены.       Её столь смелые слова вызвали в незнакомце волну смеха. Однако, он тотчас взял себя в руки, сделав вид, что ему и так была ясна судьба камня, что покоился на его ладони.       — Ваше предложение мне кажется весьма заманчивым, — ответил он, пытаясь контролировать себя. — Но всё же, я прошу, вернее, требую поведать мне историю о том, как именно вы стали обладательницей столь несметного сокровища? И если откажетесь отвечать на сей вопрос, то ни о какой сделки дальнейшего разговора не будет.       — Его нашла одна юная княжна. Она хотела отнести его в министерство, но я отговорила её, дабы уберечь хрупкое создание от возможных неприятностей. Ну а потом уже сама и придумала весь этот план по реализации бриллианта.       — Имя этой княжны?       — Простите, но я…       — Имя! — сурово потребовал холодный голос, вновь заставив её вздрогнуть.       — Александра Петровна Оболенская. Только я прошу вас, не трогайте её, пожалуйста. Она ведь ещё совсем юная. И порой сама не понимает, что творит. Я прошу вас, не надо, — Екатерина молитвенно сложила руки, пытаясь вызвать в суровой душе коллекционера каплю жалости к невинной девочке.       — Это то милое создание, которое дружит с Анной Бельской и четой Рылеевых? — осведомился мужчина, неожиданно переменив грубость на ласку. — Воспитанница Изольды Карловны и которая отказывается подчиняться правилам своего брата Евгения, и воображает себя реформатором по улучшению жизни общества? Наслышан, наслышан. И даже в тайне… — на последнем слове он прервался, подозрительно дёрнувшись в кресле. — В таком случае это меняет дело.       — То есть? — вместо ответа послышался очередной смешок.       — Я принимаю ваше предложение, — ответил собеседник, опуская руку с бриллиантом. — От вас потребуется только одно — сделать так, чтобы я смог поближе познакомиться с вашей юной подружкой.       — Но зачем она вам? — со страхом осведомилась Трубецкая, чувствуя в просьбе неизвестного какой-то подвох.       — Вам это знать не нужно, — сурово ответил коллекционер. — Просто сделайте то, что от вас просят. И всё. А иначе, ваша связь с французом станет всеобщим достоянием.       — Хорошо, я согласна, — с дрожью в голосе прошептала Екатерина.       — В таком случае, ждите от меня письмо, где я подробно изложу свой ответ. И на этом прощайте.       Незнакомец махнул рукой, прося о том, чтобы женщина покинула его дом. Ничего не говоря, княгиня молча встала и, сделав книксен, стремительно вышла, для успокоения ненадолго задержав дыхание.       Едва за ней захлопнулась дверь, как коллекционер несколько раз хлопнул в ладоши. Сразу после последнего хлопка в одной из частей стены, что была прикрыта шторами, что-то щёлкнуло на предмет дверного замка и оттуда вышел тот самый неизвестный, что следил за женщиной у самых ворот особняка.       — Ты всё слышал? — холодно осведомился коллекционер, не удостаивая незнакомца своим вниманием.       — Да, господин, — уверенно ответил тот, держа в руках ту самую трость.       — В таком случае, ты должен проследить за ней. Узнай, кому ещё известна история о камне и тотчас же сообщи мне. А дальше будем действовать по ситуации. И самое главное — узнай все подробности о сестре поручика Оболенского, что живёт в его доме в Аптекарском переулке. Но только очень осторожно. Нам ни к чему пугать невинное дитя.       — Я всё понял, — кивнув, неизвестный вышел через тот же проём в стене, что и вошёл, оставляя своего хозяина наедине.       В очередной раз нагнувшись вперёд, мужчина зажёг свечу, что стояла на столе. Едва пламя отбросило тени на стол, как он вновь взял в руки камень, сосредоточенно рассматривая его огранку. На какой-то момент его взгляд устремился куда-то вдаль, а на лице появилось сочувствующее выражение.       — Какая же ты глупая, Сашенька, — с усмешкой, в которой была сокрыта забота, произнёс коллекционер. — Ты даже не понимаешь, в какие сети загнал тебя и твоих подруг найденный тобой бриллиант.