Авантюристки

      Пузырьковая ароматная пена с запахом лаванды мягко прятала юное тело под своими плотными слоями, отчего казалось, что красавица лежит среди пористых облаков. Лепестки роз, смешанные с этим великолепием, медленно плавали по поверхности, создавая собой невероятную цветочную красоту, и было похоже на то, что весна господствовала не только на улице, но и в обычном особняке на Аптекарском переулке, решив подарить ему свои богатые дары.       Однако не все обитатели готовы были насладиться столь желанным подарком, предпочтя радости уединение.       Устроившись в доверху наполненной водой ванной, Александра молча глядела на маленькую фигурку русалки, мечтая о том, чтобы променять свою дворянскую жизнь на жизнь этого мифического существа, что живёт в недрах океана и не знает таких чувств как предательство, страх, душевная боль. А его сородичи не обменивают жизнь друзей на какие-то бездушные камни, предпочитая дорожить их доверием и дружбой до последних дней.       Она мечтала об этом на протяжении уже нескольких часов. Вода понемногу остывала, запахи постепенно улетучивались, а ей было всё равно, ведь сегодня ей ясно дали понять, что её жизнь — это просто копейка, в отличие от стоимости стекляшки в оправе.       Видимо, и в самом деле проще жить в океане, где бурлит спокойная жизнь, не считая штормов, что случаются намного реже, чем предательство со стороны людей.       Закрыв глаза, Саша потихоньку представляла себе великолепный дворец с диковинными растениями и богатствами подводного мира, мило мурлыча под нос песенку. Но внезапно этот приятный процесс был жестоким образом прерван. Резкий стук в дверь и девушка вмиг открыла глаза, жадно вдохнув воздух.       — Да!       — Я прошу прощения, барышня, — Василиса, что и была нарушительницей покоя, виновато склонила голову, как бы извиняясь за свой поступок, — но к вам пришёл господин Муравьёв-Апостол. Он очень настойчиво просит встречи с вами и сказал, что готов будет ждать вас, даже если вы решитесь заночевать прямо в ванне.       — Муравьёв-Апостол? — с изумлением переспросила Оболенская. — Какой именно?       Но вместо ответа дверь в ванную комнату резко распахнулась и мужские руки в военной форме самым нещадным образом выставили несчастную служанку в коридор, хлопнув дверью перед самым её носом.       — Этот Муравьёв-Апостол я, — увидев незваного гостя, красавица опешила и все слова возмущения, что желали сорваться с тонких губ, застряли глубоко в горле. Благо нагота её была удачно прикрыта пеной, не позволяя наглецу увидеть лишнее. — Прошу простить меня за то, что явился к вам без приглашения, Александра Петровна, но ваше утреннее поведение не дало мне думать иначе. Как, собственно говоря, и ваше заявление о том, что я трус, и сейчас я пришёл сюда для того, чтобы развеять все ваши сомнения касательно моей личности, а заодно посодействовать вам в вашем деле.       Холодный взгляд Ипполита упорно смотрел в испуганное лицо. Ни один мускул не дрогнул на лице при мысли, что княжна… не одета. Наоборот, оно было спокойным и даже немного сердитым. Руки крепко сжимались в кулаки, отчего перчатки готовы были разорваться. На долю секунды Александре показалось, что её сейчас будут топить, с целью отомстить за столь нелестные высказывания в адрес будущего офицера.       — И-Ип-Ипполит Иванович, д-да как вы вообще осмелились ворваться сюда, зная, ч-что я принимаю водные процедуры и на-нахожусь в н-неподобающем виде?! — последнее слово она уже прокричала и громко ударила ладонью по бортику ванны. — В своём ли вы уме, с-сударь? А если сейчас приедет мой б-брат и увидит вас здесь? Что тогда? Кого-нибудь из вас похоронят после совершившейся дуэли, а на меня ляжет клеймо позора за вашу безнравственность? И как я, по-вашему, должна буду жить с таким грехом?       — Один грех на вашей душе уже есть. Вы с ним родились, и вам не отпустят его даже в церкви, — его слова в очередной раз не на шутку разозлили Оболенскую, отчего она резко упёрлась руками в бортики ванны, дабы не залепить грубияну пощёчину, но молодого человека её реакция нисколько не пугала, а наоборот, возвышала его над ней. — Ваш грех — это красота, — хрипло, но уверенно ответил он, гордо выпрямившись. — Вы заставили меня переступить черту дозволенности и вместо того, чтобы думать о службе, я всё время думаю о вас. О вашем рассказе о том, что вам кто-то сделал больно. О том, что вы ради собственного спасения готовы играть в опасные игры, лишь бы защитить свою честь и достоинство и наконец о том… о том…       — Ну? — нетерпеливо осведомилась Александра, начиная ёрзать, отчего часть пены оказалась на полу. — Какие ещё грехи вы мне припомните, чтобы я в доме собственного брата прослыла великой грешницей? Может, я грешна в том, что я женщина, но, тем не менее, хочу быть такой же равноправной, как и все мужчины?       Юноша злорадно хмыкнул, осторожно сняв перчатки.       — В таком случае мне и моему брату Сержу придётся избавиться от двух красавиц сразу, ибо Анна Николаевна жаждет такой же свободы, как и вы. А мы этого с ним ни коим образом не желаем допускать, иначе количество грешниц в нашем светском обществе может только увеличиться.       Ипполит был твёрд в своих словах, и эта твёрдость прослеживалась даже в его сжатых пальцах. Резко выдохнув, он походкой хищника приблизился к девушке и, ухватив одной рукой за шею, нагло… припал к её губам. Она тотчас заскулила и начала брыкаться, начала бить наглеца по плечам, но его это нисколько не останавливало. Его поступок не был спонтанным, он заранее готовился к нему, надеясь, что удачный момент не заставит себя ждать. И этот миг наступил.       — На этот раз вы так просто не отделаетесь, — прошептал он, ненадолго оторвавшись от жертвы, но затем вновь вернулся к желанной цели.       Поцелуи были мягкими, нежными, глубокими. С каждой секундой они усиливались, но вместе с ними таяли и крики красавицы. Прошло каких-то несколько минут, а визг, что до этого резал слух, исчез сам собой. Она перестала забрызгивать молодого человека пеной и уже просто лежала на его руке, с жадностью принимая от него «презент».       Время стремительно приближалось к вечеру. За стеной послышался звон посуды — видимо, Василиса начала готовить ужин, дабы немного успокоиться от внезапного появления чересчур самоуверенного посетителя, но молодых людей это нисколько не занимало. Они были пьяны. Пьяны от внезапной страсти и жаждали только одного, чтобы эта страсть не покидала их не на минуту.       Насладившись агонией, Ипполит освободил свою пленницу из стальной хватки, с нежеланием отстранившись. Заметив на табуретке блюдце с нарезанными дольками яблок, он взял два кусочка, отдавая один из них юной княжне.       — Как там у Шекспира — теперь прими и ты мой грех? — переводя дух, Александра обратила взор на юношу, что спокойно поедал дольку, смотря на неё непринуждённым взглядом. — Что ж, Ипполит Иванович, теперь выходит, что и вы грешны. И нам обоим не отмолить свои грехи.       С этими словами она легко откусила кусочек, медленно облизнув верхнюю губу.       — А почему мы должны этого стыдиться? — осведомился Ипполит, с хитрецой в глазах наблюдая за проявившимся игривым настроением девушки. — По-моему, мы никого не лишили жизни, ничего чужого не взяли. Так чего нам стыдиться-то по-вашему?       — Наверное, — Саша ненадолго задумалась, вновь посмотрев на фигурку русалки, — нашей слабости. Ведь мы так молоды. К тому же, вы учитесь и готовитесь стать военным офицером. Поэтому, к чему вам эти глупости?       — Глупости, говорите, — Муравьёв-Апостол вновь приблизился к девушке, оседая на корточки, по-хозяйски уложив локти на бортик ванны. — Военная служба — это конечно прекрасно и почётно, но даже ей не дано лишить человека желания любить и быть любимым. К тому же, я не ушёл из училища самовольно, я не оставил свой военный пост. Да и вы уже давно не ребёнок, чтобы сопротивляться сердцу. Поэтому наш поступок не глупость, а обычное желание взрослых людей.       Его слова вызвали на лице девушки слабую улыбку, заставив вновь немного призадуматься. С минуту она сидела смирно, улыбаясь каким-то своим мыслям, но затем развернулась к молодому человеку лицом. Тонкие пальчики сами собой потянулись к знакомой шевелюре, мягко коснувшись мягких волос.       — А всё-таки зачем вы пришли, Ипполит Иванович? Не уж-то ради того, чтобы своими поцелуями заставить меня изменить мнение о вас?       — Разумеется нет, — уверенно ответил будущий офицер, не меняя положения своего тела. — На самом деле, я… долго думал над нашим с вами утренним разговором и вашем особом интересе к личности коллекционера, а также о ваших страхах перед какими-то ужасными последствиями, и в итоге принял решение. — С этими словами он выпрямился, опёршись ладонями на бортик. — Сегодня вечером мы отправимся с вами на место ограбленной ювелирной лавки. Нам там кое-кто поможет, но после поездки вы обязаны сказать мне на чистоту, какой именно интерес представляют для вас несчастный хозяин сего заведения и коллекционер, при упоминании которого трепещет весь город.       — Ехать на место ограбления? — изумилась Саша. — Так поздно? Но я ведь буду после водных процедур и могу простудиться.       — Вам не о чем беспокоиться, барышня, — поспешил успокоить её Муравьёв-Апостол. — Во-первых, мы поедем в экипаже. А во-вторых, Александра Петровна, чего вам бояться? Вы ведь будете со мной, да и время до наступления полной темноты у нас ещё есть.       — Ну, допустим, в лавку я с вами поеду, — немного дрожащим голосом ответила Оболенская. — Но с чего вы решили, что после поездки я захочу с вами откровенничать и рассказывать о своих истинных интересах к этим людям?       — А с того, милая барышня, что если промолчите, то… о делишках вашего женского союза узнают все, в том числе… и Евгений Петрович!       Слова поразили её словно молния. На мгновение она отшатнулась, вжавшись в ванную, как испуганный котёнок. Это было именно то, чего она боялась услышать из уст молодого офицера, ведь ещё на балу ей казалось, что юноша что-то подозревает, о чём-то догадывается, глядя на неё и её подруг.       И сейчас эти подозрения обратились в реальность.       — Делишках? — переспросила девушка, делая вид, что ничего не понимает. — Что именно вы имеете в виду?       — Напрасно вы, Александра Петровна, думаете, что я глуп. — Ипполит вёл себя, как обычно, однако взгляд его был более, чем сосредоточенным. — Я ведь ещё на приёме своего отца заметил, что с вами и с вашими подругами что-то не то. Особенно после известия Сергея о том, что Анна съела большое количество булочек, хотя обычно она старается избегать мучное. Мой брат любит свою невесту и поэтому не мог не заметить резкую перемену в привычках возлюбленной. А уж когда вы якобы упали в обморок, и Анна Николаевна с Натальей Михайловной начали суетиться, при этом не давая господину Трубецкому возможности отойти от вас, я решил на всякий случай выйти во двор и посмотреть — не выбежит ли из особняка кто-нибудь из знакомых мне барышень с желанием отправиться на прогулку с тайным воздыхателем, но при этом оставшись незамеченной для гостей. Так и вышло. Екатерина Ивановна так легко и грациозно бежала по мостовой, что я даже залюбовался. Хотел проследить за ней, но передумал и вернулся в зал, чтобы понаблюдать за развитием, так сказать, дальнейших событий.       — Так вы шпионили за мной! И вы специально заманили меня в картинную галерею, чтобы выведать от меня информацию о якобы заговоре. Но у вас ничего не вышло, и тогда вы уговорили Сержа отправиться к Рылееву, а затем к господину Щербатову, чтобы добиться своих целей там. И всё то время, что мы провели… вдвоём, вы старательно делали вид, что не понимаете причину моего беспокойства. Браво-браво, сударь, вы прирождённый актёр. Я готова аплодировать вам стоя, если бы наряд был поприличнее.       Саша нервно засмеялась, театрально хлопая руками, при этом уронив в воду недоеденную дольку яблока. Только реакция её скорее была похожа на истерику, от осознания того, что их заговор… почти раскрыт, и что причиной этого стала их чрезмерная самоуверенность в деле.       — Вы неправильно мыслите, Александра Петровна, — твёрдо ответил Ипполит. — Я, как вы выразились, заманил вас в галерею не для того, что вы мне сейчас сказали, а чтобы поближе с вами познакомиться. И к Щербатову я ехал не за этим. В тот момент мне действительно хотелось с вами поговорить об этой вашей выходке, но вы не дали ни единой возможности. Вы закрылись от меня и всякие попытки расшевелить вас оказались напрасны, но я всё равно не теряю надежды узнать об этом и заставить вас сделать главное — отказаться от всего того, что вы и ваши подруги задумали. Поверьте, если Екатерина Ивановна одна куда-то ходила, и не поставила в известность своего мужа, то вывод здесь напрашивается только один…       — Замолчите! — резко ответила Александра, пыталась своим криком заглушить воспоминания об утреннем разговоре с княгиней. — Я не хочу более обсуждать эту тему.       — Вы не понимаете, во что ввязываетесь. Если это как-то связано с коллекционером, то тогда вам угрожает не просто опасность, а смертельная опасность. И поэтому вы не имеете права сейчас артачиться и делать вид, что ничего не происходит.       Юноша продолжал уверенно настаивать на своих позициях, надеясь, что они будут приняты.       — Хорошо, я согласна, — нехотя ответила Оболенская, пытаясь сдержать слёзы. — Я поеду с вами в лавку, но говорить я вам ничего не буду.       — Ещё как будете. — Ипполит слегка сощурил глаза, чем напомнил своего брата Сергея, отчего Саша даже немного покраснела. — Хотите вы или нет, но я всё равно заставлю вас говорить. А иначе вы трижды пожалеете о том дне, когда нашли проклятый бриллиант.