Авантюристки

      Его слова оказались чистой правдой.       Проделав немаленький путь, экипаж, запряжённый двумя вороными конями, остановился напротив высотного здания в классическом стиле, отличающееся от своих соседей огромными окнами, сквозь которые можно было любоваться творениями заслуженного мастера. Над дверью висела среднего размера табличка с причудливыми завитушками и надписью:

«Торговый домъ Густава Гейлера».

      Сие вывеска и фасад немного потускневшего от времени здания не произвели на Александру ровно никакого впечатления. Благодаря своему княжескому статусу она видела архитектурные сооружения и получше, однако кое-какие детали в глаза ей всё же бросились.       Дверь. Ни единой трещины. Ни единой царапины.       На секунду девушка даже решила, что извозчик ошибся адресом и привёз их не на ту улицу, но спокойная реакция будущего офицера говорила обратное. Она там, где и желала оказаться. То самое место, где и хранился роковой для неё бриллиант. Но почему тогда нет никаких следов взлома и прочих моментов, что остаются после ограбления?       — Следователи говорят, что возможно дверь открывали родным ключом или дубликатом, — ответил юноша, замечая удивлённо вскинутые брови красавицы при виде необычной картины преступления. — Поэтому продавец, который пришёл на работу раньше хозяина, и не заподозрил ничего подозрительного. Как и вы сейчас. А вот когда он вошёл внутрь, вот тогда-то и стало ясно, что сегодня фортуна явно не с ним. Бедолагу хватил удар прямо на пороге, но лекари сказали, что он придёт в себя. А вот что будет с господином Гейлером, когда он это увидит…       Ипполит аккуратно прикоснулся к талии своей спутницы, желая заботливо приобнять, но та тотчас осознала, что он пытается сделать это не из страсти, а с целью предотвратить её побег. Его рука была тотчас резко сброшена. Приняв на себя образ неприкаянной леди, Оболенская отошла немного назад, тем самым обломав надежды юноши на попытку в очередной раз сблизиться.       — Вы что-то про родной ключ говорили, — продолжила она как ни в чём не бывало, при этом делая вид, что интересуется состоянием окон. — Неужели вы думаете, что сей гнусный поступок мог совершить кто-то из работников магазина?       — Я скажу вам больше, мадмуазель, — немного расстроенно прошептал Муравьёв-Апостол, вновь осторожно приближаясь к девушке, желая всё-таки добиться своей цели, — это мог совершить и сам хозяин. Коммерсанты так часто делают, когда у них появляются долги, а выплата страховки их, как правило, погашает.       От такого заявления юная княжна немного опешила. По своей юности она ещё не сталкивалась с такими понятиями как «коммерсант», «страховка», «долги», и поэтому заявление молодого человека стало для неё неожиданным. Она даже не заметила, как он вновь оказался подле неё, и ещё глубже погрузилась в свои мысли на данную тему.       — Что же, по-вашему, он мог сам на такое решиться? Или…       Внезапно Саша осеклась. Перед глазами вновь встала сцена из парка и в голове зазвучали слова одного из грабителей, который хвастался товарищам, что обманом узнал от хозяина, где находятся фамильные драгоценности. Только вот была одна странность. Бандит говорил, что камни лежат дома, а ограбленная лавка не очень-то походила на место для постоянного места жительства.       Тогда где именно хранился бриллиант, если не здесь?       — Что-то потеряли, господа? — девушка резко обернулась, замечая выглядывающего из арки соседнего дома солдата. — Здесь быть не положено. Поэтому, идите отсюда.       — Вы не имеете право так с нами разговаривать! — громко отрезал Ипполит, загородив собой княжну. — Я сын сенатора Муравьёва-Апостола Ивана Матвеевича, а это княжна Оболенская.       — И тем не менее, сударь, вам здесь быть всё равно не положено. Здесь место преступления и посторонним быть не велено.       Держа в руках заряженную винтовку, солдат уверенными шагами направился к парочке, по мере его приближения шаги становились всё громче и твёрже, а суровое выражение лица говорило об одном — в случае чего его рука не дрогнет и выполнит служебный долг. Увидев оружие, Александра нервно заскулила, ухватившись за пояс своего спутника, желая найти в нём защиту, однако, на лице того не дрогнул даже мускул.       — Я прошу прощения, а вы тогда что здесь делаете? — на вопрос юной особы мужчина остановился и, удивлённо вскинув брови, обменялся взглядом с Ипполитом, который лишь раздражённо вздохнул, зло двинув челюстью.       — Я, барышня, представитель власти, — вкрадчиво ответил военнослужащий, — и поставлен сюда для того, чтобы охранять, как было сказано ранее, место преступления. Поэтому ваш вопрос можно расценить не иначе как глупым.       Слова военного сделали своё дело. Почувствовав неловкость за своё неразумное поведение, в первую очередь перед Муравьёвым-Апостолом, Александра виновато опустила глаза, осознавая, что начинает… гореть от стыда.       И зачем она только согласилась на эту поездку?       — Мы просто хотели узнать, что именно здесь произошло, — немного успокоившись, Оболенская выглянула из-за спины будущего офицера, мягко погладив того по плечу, тем самым пытаясь вымолить прощение за нелепый поступок. — Видите ли, сударь, господин Гейлер мой… мой… старый знакомый, — тотчас нашлась она, выдавив натянутую улыбку. — Я хочу помочь ему в поисках украденного, ведь эти вещи для него так дороги. Но для этого мне с моим спутником необходимо попасть во внутрь лавки. Понимаете?       — При всём моём уважении, барышня, я не могу этого сделать, — уже более мягко ответил солдат, надевая своё оружие на плечо. — Видите ли, я человек служивый, мне что велели, то я и выполняю. Но если ваше сердце преисполнено состраданием и благородством, то вы можете обратиться в министерство и спросить разрешения на помощь властям у них. Возможно, они более подробно просветят вас и вашего спутника в данном вопросе. А сейчас вам необходимо уйти, иначе у нас у всех могут возникнуть серьёзные неприятности.       Мужчина тяжело вздохнул, сделав уверенный шаг вперёд, тем самым подтверждая свои слова действиями. Выслушав отрицательный ответ в свой адрес, Александра беспомощно прикрыла глаза. Тряска в дорожном фаэтоне, дерзкий поцелуй, что до сих пор чувствовали алые губки — всё оказалось напрасным. И даже лёгкая эйфория от присутствия Ипполита вмиг испарилась в воздухе, оставив взамен горькое разочарование.       — Пропустите их! — позади собеседников раздался громкий мужской голос. Не скрывая грусти из-за сорванной поездки, Оболенская обернулась, бросая взгляд на очередного представителя русской армии, который гордо выпрямив спину, шёл к ним навстречу, снисходительно улыбаясь, держа папки с документами в руках. Она мгновенно его узнала. Тот самый молодой офицер — один из гостей Ивана Матвеевича — что беседовал с ним о развитии страны во время недавнего приёма, на котором и случился эпизод с театральным обмороком. — Вот уж кого не чаял здесь увидеть, так это вас, Александра Петровна, — со смехом в голосе приветствовал её старый знакомый, вежливо поклонившись. — Ипполит Иванович, — молодые люди отдали друг другу честь. — Решили посочувствовать несчастному или ради любопытства?       — Скорее второе, Аполлон Артемьевич. Видите ли, какая ситуация. Княжна Оболенская начиталась романов о приключениях и когда узнала об ограблении знаменитого ювелира, решила поучаствовать в его раскрытии, мечтая тем самым доказать, что женщина «на корабле» не всегда к беде. Что помимо обморока она, как и мы, ещё способна думать.       Говоря эти слова, Муравьёв-Апостол услышал позади себя цоканье языком, но вместо того, чтобы разозлиться, он лишь злорадно усмехнулся, чувствуя очередную победу над дерзкой красавицей.       — И что же, вам даже не страшно, милая барышня? — Аполлон ласково взглянул на девушку, словно она была маленьким ребёнком, проявивший любопытство к делам взрослых. — Ведь кто знает, какие тайны может скрывать в себе, казалось бы, обычная кража ювелирных изделий. Может, в ней и вовсе не стоит копаться, тем более вам, девушке благородных кровей. Ведь этим вы можете только больше запятнать себя.       — Не запятнаю, — почти с вызовом ответила Оболенская, высоко подняв голову. — И, пожалуйста, Аполлон Артемьевич, не подражайте своему младшему товарищу, который всю дорогу пугал меня всевозможными угрозами. Я хоть и девица, но, тем не менее, уже не ребёнок. Поэтому не стоит объяснять мне, какие последствия могут ожидать меня на столь опасном пути.       Её достойный ответ резко переменил выражение лица помощника, заставив посмотреть на собеседницу взглядом полного уважения.       — Вы очень умны мадмуазель, — восхищённо заметил мужчина, чем вызвал порыв ревности в душе пылко влюблённого. — Хорошо, так уж и быть, под свою ответственность я пущу вас внутрь, но прежде, дайте мне честное слово, что руками ничего трогать не будете. И тем более собирать с пола какие-либо «сувенирчики» на память. — Приблизившись к Ипполиту, полицейский как можно тише зашептал тому в ухо, но Саша всё равно его услышала: — Я делаю это из уважения к вам и вашим семьям, но, тем не менее, это не отменяет тот факт, что я всё равно рискую своей головой. Пожалуйста, не подставьте меня. Мне не хотелось бы разрушать нашу с вами дружбу, Ипполит Иванович, из-за такой «мелочи».       При слове «мелочи» княжна недовольно поджала губы, чувствуя, что под этой фразой имели в виду… её.       Однако никто из присутствующих негативной реакции девушки и не заметил.       Получив молчаливый кивок со стороны друга, Аполлон достал из кармана ключ и, вставив его в замочную скважину, открыл дверь, издавшую звук неприятного скрипа. В воздух тут же пахнуло пылью, отчего компания любопытных резко отвернулась, прикрывая носы платками. Немного выждав, пока неприятные частички осядут, Ипполит первым переступил порог, подавая руку молодой красавице. Они вместе с помощником и солдатом, что всё время слушал их весьма непринуждённую беседу, прошли вовнутрь, бросая взгляд на унылый интерьер лавки. А точнее на то, что осталось от него после бандитского налёта. Витрины и полки были чисты, как совесть младенца. Картины, висевшие на стене для придания уюта, были изрезаны вдоль и поперёк. На полу лежали раскрытые футляры с недорогими украшениями и прочая галантерейная мелочь — видимо, преступники знали, что именно стоит брать, поэтому дешёвый товар и был нещадным образом брошен в сторону.       — Стоимость убытков, наверное, большая, — вполголоса прошептала Александра, обращая испуганный взгляд на разбитые хрустальные вазочки, — видимо, те самые, что могли стать пополнением в коллекции одной из сестёр Ипполита.       — Она не просто большая, мадмуазель, она огромная. Но самое страшное, что бандиты проникли даже в жилые комнаты и вынесли оттуда фамильные украшения. А их стоимость я даже назвать не могу, потому что её просто нет. Они бесценны.       От резких порывов волнения, вызванные такими фактами об украденных вещах, оглашённые им самим, у Аполлона выступил на лбу пот. Достав из кармана платок, он медленно прошёлся им по лицу, ловя на себе взгляд полного сочувствия со стороны княжны. И сотрудникам полиции порой бывает не по себе, чего уж говорить об обычных людях.       — Знать, господин Гейлер сам кому-то по наивности проболтался, раз бандиты так легко нашли такие дорогие камни. У них наверняка был, как говорят у вас на службе, наводчик, который втёрся в доверие к почтенному старцу и, по сути дела, развязал несчастному язык. А там дело оставалось за малым — сообщить подельникам полученную информацию и спокойно отсиживаться в укромном месте, в ожидании развязки поставленного собственными руками «спектакля».       — У вас неправильное умозаключение, Ипполит Иванович. Наводчик не…       Желание доказать обратное тотчас застряло в горле. Осознав, что теперь уже она сама выдаёт себя, Саша с опаской посмотрела на мужчин, замечая, как те не то с интересом, не то с подозрением прислушиваются к её словам. Особенно… Муравьёв-Апостол. Спрятав за спиной руки, юноша, слегка наклонив голову, стальным взглядом следил за каждым её мускулом и движением. Александра не сомневалась — он догадывается, что её слова касаются истории с тем самым бриллиантом, о котором ему поведала маленькая Настя Рылеева. Но почему тогда он молчит и ничего не говорит своему другу? Боится, что к этому делу могут привлечь и его — сына сенатора и международного дипломата? Или ждёт, что она сама, набравшись смелости, обо всём поведает представителю власти, тем самым низко упав в его глазах? А он будет радоваться, что ему удалось сломать неприкаянную девочку, заставив играть по его правилам?       — Вы что-то хотели сказать, Александра Петровна? — Аполлон сделал несколько шагов вперёд, с подозрением сощурившись. — Вам известно что-то, чего не знаем мы? Я правильно вас понял?       — Нет, — неуверенно соврала Саша, чем вызвала очередное напряжение в лице помощника следователя. — Просто я хотела спросить, разве… разве хозяин лавки здесь живёт? Просто мне рассказывали, что у него есть имение в Рябиновке, а вы говорили про какие-то жилые комнаты.       — Допустим, господин Гейлер живёт именно здесь, — твёрдо заметил Аполлон, не скрывая профессионального интереса к её немного испуганному выражению лица. — У него очень много работы: встреча с поставщиками, торговля, составление отчётов и так далее. Порой он засиживается в лавке до глубокой ночи, и у него даже нет сил куда-то идти. В Рябиновке, в своём родовом имении, он бывает весьма редко, и поэтому всем его хозяйством управляет приказчик. Однако на счастье, накануне ограбления, господин всё же решил вновь посетить своё поместье, и эта поездка, несомненно, спасла ему жизнь. А иначе у нас помимо украденных вещей ещё и труп бы был. А Густав Гейлер, между прочим, выходец из немецкого рода. Предки его живут в России ещё со времён царя Алексея Михайловича и, по свидетельству очевидцев, позднее пользовались расположением его сына — императора Петра Великого. Он-то позднее и подарил им Рябиновку. И поэтому, — помощник подошёл ещё ближе к девушке и практически коснулся её лба, отчего Саша со страхом согнула колени, чуть присев, — для нас это дело чести — найти украденное и покарать виновных. И каждый, кто пытается воспрепятствовать исполнению нашего долга, рискует оказаться в крепости как соучастник. И дальнейшей его участи… мало кто позавидует.       Голос его из мягкого с каждым словом становился всё более и более холодным. На мгновение Саше показалось, что она и правда сейчас находится на допросе у следователя, чем её неоднократно пугали, и из неё пытаются вытянуть признательные показания, которые она упорно не хочет давать. Но последствия такого поступка её практически не пугают. Почему-то именно сейчас она чувствует себя гораздо спокойней, чем сегодня утром, когда узнала, что её подруга оказалась предательницей. На секунду ей даже стало смешно от действий мужчины, и она мило улыбнулась, показывая на свет свои идеально белые зубы.       — Аполлон Артемьевич, вы что, правда думаете, что мне есть, что от вас скрывать? — сквозь смех осведомилась она, следя за сердитым выражением лица представителя власти. — Но ведь это же безумие. Как я могу обманывать того, кто может легко уличить меня во лжи? Да ещё в присутствии человека, который следит за каждым моим шагом.       С этими словами красавица бросила взгляд на Ипполита, который, как и до этого, не спускал с неё глаз, до сих пор чувствуя в её словах подвох, но, тем не менее, не спешил открывать своему другу истинное лицо княжны.       — Можно мне подняться на второй этаж? Я немного устала и хочу размять ноги. — Перед суровым взглядом Аполлона предстала невинная детская улыбка, отчего он слегка зажмурился, стараясь сохранить хладнокровие.       — Ваша подружка, Ипполит Иванович, весьма хитрая натура, — ответил он, поворачивая голову сначала к товарищу, а затем снова к Александре. — И как вас только угораздило стать жертвой её нескромного женского обаяния? — в ответ на его слова Муравьёв-Апостол лишь тяжело вздохнул, поставив руки на пояс. — Ну как вам можно отказать, барышня? — продолжил мужчина, вновь слегка сощурившись, — извольте. Однако помните…       — … руками ничего не трогать, — закончила его фразу Оболенская, игриво погрозив указательным пальчиком. — Вам не о чем беспокоиться, сударь. У вас не будет ни единого шанса усомниться в моей честности.       Сомнения в словах девушки у него всё-таки были. Но всё же, что-то внутри подсказывало, что ей стоит доверять. Или же скрыть под маской доверия… подозрительность, что была спровоцирована самой юной княжной…       Получив дозволение, Саша направилась к лестнице, что вела на второй этаж, но внезапно взгляд её в очередной раз упал на напряжённого Ипполита, что смотрел на неё более, чем сурово. Сердце её слабо ёкнуло. Она догадалась, что может означать этот взгляд, но всё же решила утолить свою жажду любопытства, которая скорей всего может… спасти ей жизнь.       Поднявшись на площадку второго этажа, девушка тотчас заметила слева открытую комнату, что скорей всего и была тем самым «надёжным» хранилищем бриллианта, к сожалению, не оправдавшая возложенного на неё доверия. Она была не заперта. Видимо, бандиты так торопились, даже не потрудились захлопнуть её. Стараясь не шуметь, она вошла внутрь, как оказалось, рабочего кабинета хозяина лавки, и взгляд её тотчас же упал на открытый шкафчик, на нижней полке которого лежал с синей подушечкой футляр. Дно подушечки как раз было вырезано под форму небольшого украшения с размером в ладонь, и Александре даже не пришлось гадать, что именно хранилось на дне футляра.       Она всё поняла. В страхе она закрыла лицо руками, немного помотав головой. Ритм сердца был бешеным, а в голове вихрем летали воспоминания, напоминая о недавних событиях.       Но понемногу сердце её стало успокаиваться. Несколько глубоких вдохов, и девушка уже спокойно смотрит на красные лучи заката, что пляшут на дверце шкафчика, подавая сигнал о том, что уже вот-вот наступит ночь и уже пора бы возвратиться домой.       Вдоволь насмотревшись на место хранения украденного сокровища, она уверенно пошла к выходу, но внезапно почувствовала под правым каблучком какой-то странный предмет. Остановившись, юная искательница приключений с удивлением наклонилась, замечая под своей обувью… пуговицу. Сей предмет был небольшого размера, отсутствие на нём пыли говорило о том, что лежит он здесь сравнительно недавно. Шаловливые девичьи пальчики сами собой потянулись к находке, чувствуя на ней что-то… странное. Присмотревшись, красавица разглядел на нём две большие буквы, явно означающие инициалы владельца. М.М. Видимо, их хозяин был состоятельным, раз позволил себе такую гравировку.       — Александра Петровна, вы чай не заплутали там? — раздался снизу голос Аполлона, заставив её вздрогнуть. — Спускайтесь к нам, пожалуйста, больше здесь смотреть нечего.       Спрятав находку в карман платья и окинув в последний раз комнату ювелира, Саша поспешила к своим спутникам, нервно убирая на ходу локон из-под шляпки. Находка вызвала в ней очередное потрясение. Однако вместе с тем в голове возник и вопрос — кому она принадлежит?       Хозяину? Вряд ли. При своём состоянии он может позволить себе более дорогие вещи, нежели медную пуговицу.       Продавцу? Тоже нет. Его жалования хватило бы только на то, чтобы добраться до изготовителя и только. А выбить инициалы — работа не из дешёвых.       Тогда кому? Подойдя к краю лестницы, девушка внезапно остановилась, привлекая к себе внимание мужчин. Глаза наполнились ужасом, лицо покрылось бледностью.       — Неужели она принадлежит кому-то из… воров?       — Вы что-то хотели сказать? — громко осведомился Аполлон, встав на первую ступеньку снизу.       — Я? Нет. Вам в очередной раз послышалось, Аполлон Артемьевич.       — Неужели? — Ипполит уверенными шагами поднялся к девушке, остановившись в шаге от неё. — Вы ведь что-то нашли, верно? Если нашли, лучше отдайте сразу. Не нужно препятствовать следователю. Вам же известно, что вам за это будет.       — Хватит меня уже пугать, Ипполит Иванович, — громко крикнула Оболенская, чем не шутку испугала Аполлона, слушавшего их разговор. — Я сыта вашими угрозами по самое горло. И…       Не найдя, что ответить дальше, девушка стремительно спустилась по лестнице и, не удостоив спутников словами прощания, спешно покинула лавку, громко хлопнув дверью.       На улице не было ни единой души. Экипаж был отпущен, солдат, получив дозволения помощника, вернулся на свой пост в арке. Оправившись от очередного пережитого приключения, Саша пошла вдоль по тротуару, провожаемая молчаливыми взглядами молодых людей, наблюдавшие за ней сквозь огромные окна лавки, совсем не думая о том, что в этот миг в голове представителя власти… решается её судьба.       — Знаете, Ипполит Иванович, у меня какое-то нехорошее предчувствие касательно данной особы, — оторвав взгляд от окна и немного подумав, Аполлон повернулся к другу, замечая его серьёзное, но в то же время немного встревоженное выражение лица. — Она как будто что-то знает, но сознательно пытается уйти от ответа. Вы не находите?       — Нахожу, — кратко ответил юноша, стараясь не думать о том, какие меры предпринят следователи, если им станет известен сегодняшний эпизод с участием Александры. Его любимой Сашеньки.       — Возможно, это покажется странным, но всё же я кое о чём вас попрошу, — с бьющимся сердцем Ипполит обратил свой взор на старшего товарища, готовясь принять на себя возможный удар судьбы. — Я вижу, как вы смотрели на неё все эти минуты — уж покорно простите за дерзость с моей стороны, но эти моменты редко, когда остаются незамеченными. Тем более для следователя. Но всё же я прошу вас, — Аполлон понизил голос, — если вы заметите что-то странное или необычное в её поведении, в поведении её подруг, родственников, непременно сообщите об этом лично мне. Я ведь достаточно давно дружу с Евгением Петровичем, её братом, и мне не хотелось бы, чтобы его любимую младшую сестрицу допрашивали, как простолюдина, подвесив за руки в крепости. Пожалуйста, уговорите её открыться вам и, поверьте, ей самой от этого будет только легче.       На последних словах Муравьёв-Апостол тяжело вздохнул, отчётливо догадываясь, что именно ему предлагают.       — Желаете сделать из меня доносчика? — осведомился он, не теряя присутствия духа.       — Да уж скорее наоборот, — немного протяжно ответил Аполлон, — помощника в защите свидетельницы. По крайней мере, я искренне верю, что она всего лишь свидетель, а не более того.       Потупив голову и скрестив на груди руки, Муравьёв-Апостол отошёл в сторону. Желание рассказать про обморок и про возможную встречу княгини Трубецкой с её любовником, про уже известные ему факты о найденной одной из похищенных вещей, пусть и полученные из уст ребёнка, упорно конфликтовали со страхом теперь уже за свою собственную честь, а не за честь очаровательной княжны.       Что если товарищ поедет допрашивать саму Екатерину Ивановну или, упаси Господь, самого Сергея Петровича, а следом за ними и других не менее важных персон Петербурга, ссориться с которыми просто опасно?       Тогда, помимо семьи Оболенских, тень бесчестия упадёт и на его семью. А ведь его старший брат Сергей один из победителей французского узурпатора. Его отец весьма представительный и уважаемый в обществе человек, сделавший свою карьеру ещё при бабушке нынешнего императора.       И что же с ними будет, если до них дойдёт слух, о том, что их младший сын и брат имеет сношение с заговорщицами, целью которых является помощь французскому беженцу, а по совместительству ещё и тайному воздыхателю одной из них? Мало того, часть заговора практически воплотилась у них под носом, сделав их почти что дураками в глазах светского общества.       — Скажите, пожалуйста, Аполлон Артемьевич, — осторожно начал Ипполит спустя несколько минут мучительных размышлений, — у меня есть право отказаться?       — Есть, — спокойно ответил помощник следователя, краем глаза заметив, что за окном уже наступила ночь, — но тогда за ней будут следить профессиональные шпионы и докладывать о её поступках непосредственно следователям. В крайнем случае, они будут вынуждены известить об этом князя Оболенского, а он в свою очередь может отослать свою сестру в Москву, тем самым лишив нас возможного источника информации. А нам этого не хотелось бы. Уж поверьте.       — А вы дадите мне честное слово, что о данном деле не узнает и моя семья? — взволновано спросил Ипполит, чувствуя, что его начинает одолевать мелкая дрожь. — Ведь меня тоже могут постигнуть неприятные последствия, если об этом узнают и мои старшие братья.       — Обещать я вам не могу. Ведь на всё воля Божья. Поэтому, вместо обещаний я могу дать вам один единственный совет: проявить храбрость и выполнить свой гражданский долг так, как того требует ваш дворянский титул. И на этом с вашей стороны будет достаточно.       Наблюдая за опустошённым взглядом товарища, Аполлон почувствовал, что сейчас самое время уйти и дать возможность юнцу самостоятельно принять недетское решение. Дальнейшие разговоры, судя по всему, просто бессмысленны. Надев свою двууголку, что до этого лежала поверх папки с бумагами, мужчина молча отдал честь и тихо ушёл, негромко притворив за собой дверь. Проводив друга, Ипполит устало уселся на подоконник, всё также не размыкая рук.       В его голове творился хаос.       Сердце металось взад и вперёд, пытаясь определиться с тем, что больше всего дороже ему: юная княжна или дворянская честь?