Авантюристки

      Ещё никогда вечер не казался ей таким страшным временем суток.       С тревогой в сердце она смотрела в слегка распахнутое окно, за которым алая полоса заката окрашивала горизонт, медленно отчитывая про себя секунды до приближающейся встречи. Она не желала её, боялась. Сейчас Саша предпочла бы оказаться где угодно, пусть даже в компании того же немного навязчивого Ипполита Ивановича или же в кругу семьи Натальи Рылеевой, но зато она чувствовала бы себя в какой-то мере защищённой, ничуть не страшась грядущего.       Но госпожа Рылеева и Муравьёв-Апостол были далеки от неё, и поэтому она была вынуждена мириться с тем, что её ожидало.       Возле подъезда послышался стук копыт. Неужели за ней? Перед глазами тотчас промелькнул образ человека, обладающего способностью полностью забирать чужое сердце в плен. Но только это был не тот плен, от которого обычно за спиной радостно подрагивают крылья, а душа живёт в предвкушении сладких ночей. Нет, то было совсем другое. Это был тот плен, что позволял властвовать над сердцем ни пламени, а жуткому холоду. Заставлял жить в ожидании чего-то ужасного, но никак ни прекрасного.       Сердце билось словно в истерике. Переведя взгляд на огромные часы возле стены, Александра поразилась раннему приезду рокового экипажа, который обещали подать к семи, а стрелки показывали только половину шестого. До встречи с господином Смоловым только полтора часа. Но даже эти полтора часа превратились для неё в персональный ад.       Платье было ещё не готово, волосы волнами рассыпаны по плечам, а глаза немного красные от понятной причины.       Внезапно ручка двери её комнаты стала опускаться вниз. Александра недовольно цокнула языком, поражаясь непристойности прислуги, которая обычно без стука не смела к ней входить.       — Василиса, скажи ему, что я ещё не готова! — крикнула она, повернув голову к левому плечу. — И вообще он слишком рано приехал, поэтому подай ему кофе и попроси подождать меня в гостиной. Я скоро к нему спущусь.       — Я слишком рано приехал? — знакомый мягкий голос заставил её резко обернуться, а на губах сама собой расцвела улыбка.       — Евгений! — не скрывая радости, девушка бросилась в объятья любимого брата, крепко обхватив за шею и чуть не задушив. — Как же я скучала по тебе. Почему ты не известил нас о своём приезде, мы бы подготовились. Платон приготовил бы твою любимую говядинку с овощами, а я…       — Ещё успеется, — добродушно отозвался Оболенский, чуть отстранившись от сестры, оценивая её внешний вид. — Да ты никак похудела, родная моя. Когда мы расставались, ты была намного цветущей и свежей, словно черёмуха весной. А сейчас стала подобна тени самой себе. Ты часом не больна? — внезапно серые карие глаза скользнули по бледному лицу и на переносице пролегла складка подозрительности. — Саша, что с тобой? — поручик с беспокойством прикоснулся к её запястью, чувствуя бешеный пульс. Девушка молчала, напрочь закрывшись от него. Не дождавшись ответа, мужчина заботливо отвёл её к окну, надеясь, что глоток свежего воздуха сможет её разговорить. — Ты как напугана и дрожишь вся, — вновь прошептал он, всматриваясь в её глаза. — Что-то случилось?       — Решительно ничего, — как можно спокойнее ответила красавица, слегка втянув прелестным носиком запах мая, тем самым пытаясь создать иллюзию хорошего настроения. — Почему ты спрашиваешь?       — Наверно, потому что я твой брат и люблю тебя. Да к тому же мне поручено отвечать за мою любимую сестрицу. Так что произошло?       С каждой секундой Александра понимала, что вот-вот выдаст себя. Она отвела взгляд в сторону, виновато закусив нижнюю губу. Такое её состояние для Евгения было своеобразным сигналом к бедствию под названием «Сестра опять натворила дел» и, следовательно, очередная воспитательная беседа будет ждать её за столиком в уютной гостиной.       В коридоре послышались торопливые шаги, заставив ненадолго забыть о разговоре, и в следующую секунду, не спросив разрешения, в комнату влетела Василиса, держа в руках знакомый элемент одежды бежевого цвета.       — Барышня, ваше платье гото… — увидев подле юной госпожи её старшего брата, девушка с испугом отшатнулась назад. Положив платье на кресло, она медленно поклонилась и, одарив господ многоразовыми извинениями, почти не слышно вышла обратно в коридор.       — Очень интересно, — оторвавшись от сестры, мужчина несколько раз прошёлся мимо платья, бросая на него оценивающий взгляд, а затем, остановившись, вновь обратил взор на красавицу. — Куда-то собираешься? — ответа не было. — Я, кажется, задал тебе вопрос и в твоих же интересах не испытывать моё терпение. — Оболенская лишь пожала плечами. Осознав, что обычная ласка здесь бесполезна, мужчина уверенным шагом приблизился к ней, и прикоснувшись к её подбородку, резко повернул девичье лицо к себе. — Саша, я жду от тебя ответа на свой вопрос, — уже более громко сказал он, слегка надавив на кожу. — Куда ты намеренна ехать так поздно?       Она тяжело вздохнула, осознавая тот факт, что ей всё-таки придётся открыть брату душу, но ещё медлила, не зная, как правильно подобрать слова. С тем, чтобы без последствий выйти из очередной «нелепой» ситуации.       — Меня пригласили на встречу, — прошептала она чуть слышно, когда терпеть напряжённый взгляд молодого человека стало просто невыносимо. — К семи часам приедет экипаж.       — Экипаж? — тон Евгения стал одновременно холодным и суровым. — И кто, позволь узнать, его таинственный хозяин, который хочет увезти тебя из дома?       — Ты знаешь его, — как бы невзначай ответила девушка, освобождая своё лицо от сильных пальцев поручика. — Смолов Борис Владимирович — человек вполне солидный и относительно небедный. Он сказал, что вы с ним когда-то пересекались, поэтому у тебя не должно быть опасений по поводу нашего с ним свидания.       — Смолов? — князь с подозрением наморщил лоб, пытаясь вспомнить товарища или родственника с такой фамилией. Его выражение лица немного изумило Александру, отчего она тоже заметно нахмурилась. — Допустим я встречал одного господина с таким именем, — ответил Оболенский, вновь начиная нервно расхаживать по комнате сестры. — Но, позволь, — он остановился, с удивлением смотря на юную искательницу приключений, — Борис Владимирович тебе в отцы годится. Какие у тебя могут быть интересы с человеком, у которого уже растут внуки?       — Внуки? — изумилась Саша, приблизившись к собеседнику. — Как странно, он ничего мне о них не говорил. Да он и о семье своей толком не распространялся. Может, ты что-то напутал?       — Может и напутал, однако, это не отменяет тот факт, что он старше тебя в два раза.       По лицу Евгения пробежала заметная тень волнения. С малых лет он пытался казаться сильным не только телом, но и душой. Но сейчас, когда шла речь о родном ему человеке, мужчине стало не по себе. Какой интерес может представлять молодая особа для господина, который уже в годах? Ведь она и её родственники не состоят при императорском дворе, а значит карьерный рост здесь вряд ли может играть главную роль.       Тогда…       Внезапно его поразила одна страшная мысль, отчего он резко побледнел. Неужели здесь пахнет… плотской любовью? Причём не взаимной. Любовью, что в один раз может уничтожить честь и достоинство его любимой сестры. Разбить ей сердце. И не только сердце, но и жизнь…       — Господин Смолов просто хочет принести мне свои извинения, — голос девушки откуда-то из далека звал его обратно, вырывая из ужасных мыслей. Евгений внезапно вздрогнул, бросая на неё задумчивый взгляд, пытаясь придумать уверенный предлог для запрета на общение со странным господином, не вызывающий у него доверия. — Ведь ничего крамольного в этом нет, — продолжила красавица, слегка испугавшись его эмоций. — Или у вас, милый братец, на этот счёт другое мнение?       — Извиниться можно и здесь, — сухо ответил Оболенский, пряча сжатые в кулаки руки за спину. — Хотя, постой, за что извиниться?       Александра слегка напрягла нижнюю губу. Умение скрывать правду давало уверенный сбой. Несколько раз выдохнув, она рассказала Евгению о сегодняшней прогулке с Натальей, упустив, однако, причину, которая, собственно говоря, и поспособствовала такому стечению обстоятельств.       — Так и знал, что тебя одну оставлять нельзя, — достав из кармана платок, Евгений вытер как не вовремя выступивший пот. — Ну и куда он хочет тебя отвезти?       — Я не знаю, — робко ответила Оболенская. — Может, в парк, а может…       — … к себе домой, — закончил за неё поручик, заметно нахмурившись. — А месяцев этак ещё через пять всё общество будет гадать на тему, кто же стал виновником того, что юная княжна Оболенская находится на сносях!       Последняя фраза оказалась явно лишней. Уголки губ девушки тотчас опустились вниз, глаза налились кровью, по телу огромным роем пробежались мурашки. Сжав кулаки, она уверенно приблизилась к брату, дыша ему в самое лицо. Её намерения были ясны как день. Не став медлить, мужчина обеими руками сжал её запястья, сдавив их так, что юная заговорщица невольно заскулила от боли. Ему явно не хотелось получить от неё оплеуху, пусть даже и заслуженную.       — Не тебе решать с кем мне проводить ночи. Пусть я и девица, однако, не смей, слышишь, не смей вторгаться в мою личную жизнь. Даже если я и понесу, то не тебе меня судить. Я не дворовая девка, чтобы так со мной обращаться. Поэтому отпусти, слышишь, отпусти.       Её слова были проигнорированы. Она шипела словно дикая кошка, но князя это мало волновало. Он лишь гордо ждал, когда сестру отпустит злость, чтобы потом вести с ней более спокойный диалог.       Напряжение длилось дольше десяти минут. Почувствовав, что у него начинают неметь руки, Евгений выпустил её, отходя на дальнее расстояние. От толчка Саша резко упала в кресло, а когда опомнилась, села в него поглубже, прижав к груди колени. Глядя на её беспомощное состояние, мужчина нервно втягивал носом воздух, не зная, как правильно извиниться. От нервного напряжения в нём проснулось острое желание закурить, чего прежде с ним никогда не случалось. Пошарив в карманах, он удручённо покачал головой, вспомнив, что табака у него с роду не было. Весенний ветерок слегка дёрнул занавеску, словно маня к себе с целью поделиться кислородом, в котором так остро нуждался старший брат. Отойдя к окну, он взглянул на горизонт, поразившись его яркой окраске, а затем вновь на Сашу, замечая на лице знакомые капли слёз.       — Пожалуйста, прости, — прошептал он, но девушка его всё равно услышала, хоть и не подала виду. — Я не хотел обидеть тебя. Просто я волнуюсь за свою любимую сестрицу, поэтому мои страхи и вопросы вполне оправданы. — Евгений медленно приблизился к ней, опустившись на маленький край кресла, с нежностью прикасаясь к родной для него щеке, оставляя на ней заботливый поцелуй. Уголки губ красавицы дрогнули. Помявшись, она неуверенно повернула русую головку к нему, обращая на брата взгляд счастливых глаз. — Ну вот, наконец-то я вижу свою Сашеньку улыбающейся девочкой, — Оболенский взял её за руки, прижимая их к своим губам. Между ними вновь воцарилось недолгое молчание. Они смотрели друг другу в глаза и, кажется, понимали всё без слов. Понимание — вот что должно быть главным между людьми. — Хорошо, — сказал поручик, выждав паузу, — если для тебя это свидание так важно, то ты можешь поехать. Но после этого, моя красавица, хочешь ты того или нет, я буду вынужден исполнить одну отцовскую волю.       Услышав не самую для себя приятную фразу, Александра слегка наклонила голову, готовясь к очередному для себя сюрпризу от родных.       — И что именно ты намерен сделать? — робко спросила она.       — А я намерен отвезти тебя в Москву, на ярмарку невест, — при этих словах рот красавицы раскрылся сам собой, и Оболенский слегка хлопнул её по подбородку, веля соблюдать этикет. — Так уж вышло, сестрица, — продолжил он, приняв вид строгого брата, — что в перерывах между службой мне удалось побывать в родительском доме, и наш батюшка, Пётр Николаевич, прослушав мой рассказ о твоих столичных приключениях, пришёл к выводу, что тебе необходимо выйти замуж. При муже ты станешь поспокойнее, да и у меня отпадёт необходимость искать тебя ночью у наших общих друзей.       — Замуж?! — Саша вскрикнула так, что мужчина резко зажмурил глаза. — Женя, я не хочу замуж. Мне и так довольно и…       — А кто тебя будет спрашивать? — перебил он, не меняя тона. — Возраст у тебя подходящий, здоровье крепкое, приданное есть. Поэтому я лично не вижу никаких причин, чтобы тебе до самой смерти оставаться в девках. Так что готовься.       — Но Борис Владимирович…       — А про Бориса Владимировича ты мне сама всё рассказала, — вновь отрезал Евгений. — Никаких отношений между вами нет, даже платонических. В жёны он тебя не зовёт. Примешь от него извинения и через три дня поедешь со мной в Москву, на бал для выбора мужа.       — Не поеду! — с этими словами Саша громко ударила ладонью по подлокотнику кресла.       — Поедешь, а иначе запру тебя здесь, а потом под конвоем отправлю обратно в деревню!       Твёрдость намерений молодого человека была очевидна.       Со стороны это могло бы показаться как желание скинуть с себя лишнюю обузу, но на самом деле у Оболенского были более благородные намерения. Им двигало лишь одно чувство — забота. Зная в каком состоянии находится его родитель, Евгений понимал — в случае чего Саша останется совсем одна. Ведь старшие братья и сёстры уже давно обустроили свои домашние очаги, а его самого не отпускала служба. Матери девушка лишилась с малолетства, и поэтому вся опека над ней пала на отца и тётушек. И соответственно девушка становилась лёгкой добычей для сластолюбцев, например, таких, каким по всей видимости был человек, назвавший себя господином Смоловым.       — Вообще-то кандидат на роль мужа у меня уже есть, — при этих словах мужчина слегка наклонил голову, а Александра продолжала как ни в чём не бывало. — В моём окружении есть один юноша, который питает ко мне симпатию. Нельзя ли… — она хотела рассказать про Ипполита, но внезапно часы отозвались громким ударом. Стрелки показывали шесть часов вечера.       — Кажется приближается время для принятия извинений, — с сарказмом заметил Евгений. — В таком случае я оставляю тебя готовиться к прибытию экипажа и надеюсь, что ты хорошо подумаешь над моими словами. — Внезапно он наклонился к её уху, чуть слышно шепча: — Я не желаю тебе зла, родная моя, а наоборот хочу, чтобы ты была счастлива. Может быть, именно на ярмарке ты встретишь того, кто сделает это самое счастье. И тогда моё сердце будет по-настоящему за тебя спокойно.       Сказав всё, что хотел он молча встал и, поцеловав тоненькое запястье, удалился в свои комнаты.       Александра желала броситься за ним, упасть перед ним на колени, молить отказаться от столь жестокого решения её судьбы, но сердце ей уверенно подсказывало — ни один мужчина в мире никогда не даст свободу её желаниям. Никогда. Евгений, Борис и даже… Ипполит.