Авантюристки

      Сергей Петрович, одетый в домашнюю одежду, лежал у себя в кабинете, подложив правую руку под голову, и молча смотрел на полки с документами. Временами мужчина слегка прикусывал нижнюю губу, что обычно означало его напряжение или умственную разработку нового важного плана. Но сейчас фирменное выражение лица означало одно — внутреннее напряжение, что с каждой секундой только усиливалось, заставляя забыть обо всём на свете: о любимой супруге, что ещё утром под предлогом встречи с подругой удалилась из дома; о приближающимся часе обеда, когда его кормили любимым супчиком.       Все обыденные моменты остались за чертой под названием «Служба» и перешагнуть эту черту просто невозможно. Особенно сегодня, когда вскрылось хищение государственных денег, что должны были быть потрачены на содержание полков. Страшнее сего момента, пожалуй, только солдатский бунт, но сейчас даже он показался бы Сергею пустяком.       Несколько часов молодой князь потратил на то, чтобы доказать свою и своих помощников из финансового ведомства невиновность в чудовищном преступлении, но суровый граф Аракчеев, назначенный расследовать это дело, так и остался неудовлетворённым его ответом. Дескать, деньги растрачены на кутежи и проекты, о существовании которых никто из представителей власти, в том числе и император не ведает, но никак не на гвардию, за спину которой пытается спрятаться господин полковник Трубецкой. Сие слова больно затронули душу Сергея. Не будучи корыстным от природы, он законными способами пытался удовлетворять нужды солдат и даже если возникла бы какая-нибудь экстренная ситуация за воротами казарм, ему бы и в голову не пришло утащить из казны без ведома начальства хотя бы рубль.       Но деньги украдены, и этот факт оспорить невозможно. Теперь на кону стояла не просто его должность, которую для него выбил любимый тестюшка, но и нечто большее. На кону стояла… свобода.       Князь устало потянулся, подобные происшествия изрядно выматывали. Да к тому же и отношения с самим Алексеем Андреевичем у него были не самыми тёплыми. Суровый характер графа давал о себе знать. Постоянные вспышки гнева, недовольство подчинёнными, дворцовые интриги. Всё это Сергей слышал и видел собственными глазами, и поэтому неудивительно, что физическая и моральная усталость мастерски играли на нём свою роль.       — Ваша Светлость, — он нехотя повернул голову, замечая подле себя камердинера.       — Что ещё?       — Я прошу прощения, господин, но вас зовут.       — Кто именно? — Трубецкой принял сидячее положение, свесив правую руку.       — Просили не говорить. Сказали, что вам это лучше увидеть самому.       Не понимая намёков слуги, Сергей с суровым выражением лица поднялся и направился в парадную, на спех приглаживая слегка растрёпанные волосы. Преодолев верхние ступени, он вдруг остановился посередине лестницы и взор его устремился к вошедшим. У дверей стоял небезызвестный ему Ипполит Муравьёв-Апостол, а рядом с ним… обожаемая Катенька Трубецкая. Здоровая рука юноши крепко держала локоть красавицы, словно локоть пойманного с поличным ребёнка, а та в свою очередь смотрела на любимого мужа глазами полного ужаса, нервно скуля.       — Это что за новость? — грозно осведомился мужчина. — Екатерина Ивановна, потрудитесь объяснить ваше состояние и присутствие этого человека в нашем доме. Да ещё и с раненой рукой.       Вместо ответа женщина лишь перевела взгляд на спутника, и на шее дёрнулась вена. Не ожидала она, что после разговора с бывшим любовником прямо у подъезда на неё нападёт возлюбленный той, кого она приговорила к заточению в доме богатого мецената. Ипполит смотрел то на неё, то на князя глазами полной злости, а между тем травмированная рука по-прежнему пульсировала.       — Господин Муравьёв-Апостол, отпустите вы мою жену, — уже с улыбкой попросил Сергей, преодолевая оставшиеся ступени. — Если она в чём-то провинилась перед вами, то давайте всё разрешим здесь и сейчас. Хотя, мне представить сложно, что такого могла натворить Катенька, чтобы её словно девочку под локоть приводили домой.       Он нервно рассмеялся, а вот вошедшим было явно не до смеха.       — Простите меня, князь, что я так бесцеремонно врываюсь в ваш дом, но я бы не сделал этого, не будь в этом необходимости, — юноша виновато поклонился, а затем дал желанную свободу Екатерине. Та, воспользовавшись ею, тут же приблизилась к мужу и встала за спину, дабы спрятаться от приступов ярости пылкого влюблённого.       — Что у вас с рукой, Ипполит Иванович? — мягко осведомился мужчина, бросая взгляд на распухшую кисть. — Вы поранились?       — Я пытался защитить честь и свободу своей любимой девушки, а за это пораниться не страшно, — гордо ответил пылкий влюблённый. При этом взгляд его скользил по матовому выражению лица княгини, отчего та крепко стиснула плечи Сержа.       — В таком случае вам нужен лекарь и хороший крепкий чай, — констатировал Трубецкой, куксясь от хватки красавицы. — Я сейчас распоряжусь. — Звякнул колокольчик. Из противоположной двери вышел камердинер и учтиво поклонился, ожидая приказа хозяина: — Приготовьте нам чай в гостиной и пригласите лекаря.       — Слушаюсь-с, барин, — мужчина поклонился и отправился исполнять приказ.       — Катюша, пожалуйста, отпусти. И так болят. Ну что ты так вцепилась, словно тебя собираются пытать? — Сергей с трудом освободился от жены, которая продолжала прятаться за ним, как за стену крепости. — Ступай к себе. Видишь, нам с Ипполитом Ивановичем предстоит серьёзный мужской разговор.       — Я никуда не пойду, — сквозь зубы прошипела Трубецкая, вновь ухватившись за локоть мужа, не спуская испуганного взгляда с будущего офицера. — Пожалуйста, позволь мне остаться с вами.       — Катенька! — уже более сурово потребовал князь.       — Серёжа, нет. Я никуда не пойду. И даже не пытайся прогнать меня, потому что я всё равно буду стоять или сидеть в гостиной и слушать каждое ваше слово!       — Сергей Петрович, пустое. Пусть Екатерина Ивановна останется с нами. Лично меня её присутствие нисколько не смутит, а наоборот… даже позабавит, — Сергей с удивлением уставился на молодого человека. В юношеских глаз вспыхнул какой-то странный хищный блеск, так умело сочетающий с немного озлобленным выражением лица. Словно Ипполитом и правда одолевала злость.       Из уютной бежевой гостиной пахнуло свежим пирогом. Хозяева и гость расположились на мягком диване в ожидании, когда служанка наполнит белые чашки ароматным чаем. Пока молодая девушка исполняла свои обязанности, Екатерина не переставала бросать на опьянённого злостью Муравьёва-Апостола испуганные взгляды. Тот же отвечал ей взглядом ненависти, и, если бы не присутствие Сержа, он давно бы воплотил свои чёрные мысли в жизнь.       — Ипполит Иванович, может быть вы уже перестанете смотреть на мою супругу с таким выражением лица? В конце концов это не прилично. Вы же видите, она боится и не понимает причину, по которой вы так её ненавидите, — Трубецкой заботливо сжал руку жены, давая понять, что она под его защитой. Но красавица даже в этом не чувствовала себя уверенной. Одна фраза юноши, и надежда на спасение разрушится сама собой.       — У вас замечательная жена, князь, — с сарказмом заметил гость, делая глоток горячей жидкости. — Красивая, образованная, смелая. В нашем обществе редко встретишь женщину, которая ради сохранения семьи бросится, как говорят, в огонь и в воду. И, чего греха таить, пренебрежёт дружбой со своими подругами. В том числе и… с невинными, — последняя фраза прозвучала чуть возвышенно, отчего Екатерина просто похолодела. Голос собеседника как будто бы обратился в металл, и испуганная женщина тотчас догадалась о причине его резкого изменения.       — Простите, молодой человек, но я не совсем понимаю ваши слова, — Трубецкой нервно хихикнул, но под испуганным взглядом жены тотчас осёкся. — Вы говорите какими-то загадками, напускаете нам тут тумана, а между тем вы ведь, простите за сравнение, не барышня, чтобы создавать таинственность. Мой вам совет — поднимитесь к вершинам риторики. Если мне не изменяет память, ваш брат — Сергей Иванович — во время учёбы в пансионе в ней неплохо преуспел. Могли бы взять с него пример, кстати. Я восхищаюсь его красноречием не меньше, чем выступлениями Кондратия Фёдоровича.       — Сим непременно, князь. Вот только моя таинственность, как вы выразились, связана не с отсутствием знаний по данному уроку, а с личностью человека, от действий которой пострадали другие. А именно сестра поручика Оболенского.       Ипполит нервно вздрогнул. Он уже давно перестал держать себя в руках при упоминании о молодой княжне, но сейчас это особенно обострилось. Прошли почти сутки с момента исчезновения девушки, а он так и не приблизился к ответу на вопрос — где сейчас Александра.       — Сестра князя Оболенского? — переспросил Трубецкой, чуть нахмурившись и наклонивший вперёд. — Которая из них?       — Та, что живёт в его доме в Аптекарском переулке.       — Сашенька?! — внезапно мужчина замялся и ненадолго отвернулся в сторону. Его странная реакция вызвала неподдельный интерес со стороны присутствующих. Особенно со стороны юноши. Почувствовав напряжённые взгляды в спину, Сергей вновь повернулся к ним, однако, выражение его лица оставляло желать лучшего. — Что именно с ней приключилось? — хриплым голосом осведомился князь, скрестив на груди руки.       — Она пропала, — удручённо ответил Ипполит. — Вчера вечером прямо из дома её увёз некий господин Смолов, с которым якобы знаком Евгений Петрович. Барышня обещала вернуться в полночь, но так и не вернулась. Ко всему прочему после её отъезда было совершено нападение на князя, и теперь ему даже тяжело встать с постели.       — Что?! Нападение на Евгения Петровича?! Похищение княжны?! — Трубецкой резко встал из-за стола, да так, что пиала с повидлом упала на пол, образовав небольшую лужицу. — Что же вы сразу не сказали? Зачем надо было говорить про какую-то личность? Про женщин Петербурга, если они ничто по сравнению с той бедой, что постигла нашего товарища! — мужчина тяжело выдохнул. Перепуганная Екатерина осторожно гладила мужа по спине и сама дрожала не меньше его. Вот только не из-за страха за поручика, а… за себя. Ведь по сути всё случилось благодаря ей. — Я должен к нему ехать. Если я хоть что-то могу сделать для друга, то непременно должен это сделать. Катенька, вели вызвать извозчика.       Сергей бросился к выходу из гостиной, мысли о хищении государственных денег резко отошли на задний план, уступая место заботе о товарище.       — Серёжа, ты не можешь сейчас ехать! — Екатерина бросилась к мужу с намерением остановить его, но тот резко оттолкнул её. — Евгению Петровичу не до тебя, — продолжала кричать она ему вслед. — Ты своим появлением только больше расстроишь его. Подумай хотя бы о нём. О нас! В какое положение ты поставишь нашу семью, если ворвёшься к нему в дом в тот момент, когда он никого даже видеть не хочет?       — Вы, наверное, хотели сказать «подумай обо мне», — Трубецкая резко остановилась. Ипполит стоял в проёме дверей гостиной у неё за спиной, засунув руку в карман с ножом. Женщина побледнела. Хоть она и не видела его действий, но по телу пробежали мурашки, словно предвещая очередной удар со стороны юнца. — Думаете, я ничего не видел? — осведомился Муравьёв-Апостол, наблюдая через плечо авантюристки за хлопотами Сержа. — Ничего не слышал? Ошибаетесь, княгиня. Вашего любовника мои глаза запомнили на всю жизнь. И даже не вздумайте отпираться, потому что это… — Ипполит пожал плечами, — бесполезно. Лучше покайтесь. Вам же легче будет.       — Всё равно ничего не докажите, — женщина медленно обернулась, бросая на безумца взгляд полный злости. — Ваши слова для моего мужа будут звучать не иначе, как клевета. А за клевету дворяне отвечают только в одном месте, — она повторила жест молодого человека, — на дуэли.       — Я бы не был таким самоуверенным, особенно если дело касается сговора с французским подданным и сластолюбцем, — заметил Муравьёв-Апостол, делая шаг вперёд. — Даже если вам сохранят жизнь, вас могут отправить на каторгу или в ссылку без права возвращения в столицу. Для женщины, что следит за своей красотой, особенно важно знать, где она скоротает оставшиеся годы жизни: в уютном Петербурге или же в холодной Сибири, — на последнем слове он не выдержал. Превозмогая боль, юноша резко схватил княгиню за плечи, и в следующую секунду она оказалась зажата в нишу стены, ощущая на себе приступы ярости последнего. — Мне всё равно, как поступит с вами Сергей Петрович, ваш батюшка и даже государь император, но меня тревожит один вопрос — где Александра?! — крики несчастного влюблённого разнеслись по всему дому, прервав приготовления Сергея к отъезду. От неожиданности Екатерина зажмурила глаза, втянув голову в плечи. Сейчас перед стоял не наивный мальчик с бала господина сенатора, а вполне уверенный в своих силах солдат, что одним движением разделается с ней, как с врагом на поле боя.       — Я решительно не понимаю, на что вы намекаете, — она решила принять на себя образ недалёкой барышни, дабы выйти из ситуации, но намерения её тотчас были разгаданы.       — Даже не пытайтесь, — грубо ответил Ипполит, — у вас всё равно ничего не выйдет. Я знаю про вашу историю с французом, про вашу переписку, про бриллиант и про то, что Саша в руках у коллекционера. У меня только два вопроса — где он держит её? Жива ли она? И имейте в виду, если хоть один волос упадёт с её головы, вы лично за это ответите. Лично!       На этот раз его крики всё же привлекли внимание Трубецкого. Как не пытался князь сделать вид, что ему безразлична беседа его супруги с наглым юнцом, любопытство в нём оказалось на много сильней. Отдав плащ слугам, он тихонько поднялся на лестничную клетку и, навострив уши, прижался к колонне.       — Я не намеренна отвечать на ваши вопросы, — изловчившись, женщина резко освободилась от мужской хватки и гордо выпрямилась. — Хотя бы потому, что, во-первых, терпеть не могу разговоров в подобном тоне, а во-вторых, не имею ни малейшего представления о месте нахождении княжны Оболенской. А по поводу моей переписки с месье Жаном, — Трубецкая ехидно усмехнулась, — так вы сначала найдите её. А потом можете смело меня компрометировать.       — Вы хитрая и опасная женщина, — констатировал Муравьёв-Апостол, потирая больную руку, — однако, вы не учли одного момента… свидетелей, — Екатерина вновь замерла, чуть сощурившись. — И этим свидетелем невольно оказался… я. Я слышал каждое ваше слово, видел, как вы передавали сундук с деньгами. А об коллекционере несколько дней тому назад упомянула сама Александра. И адрес его мне тоже известен. Но мне не хотелось бы врываться в его дом вместе с солдатами, потому что кто знает, какая участь постигнет барышню. Лучше уж бесшумно, на цыпочках, как говорит ваш супруг. И тогда всем будет хорошо.       — Хорошо будет тогда, когда один наглый юнец перестанет совать нос не в свои дела и поймёт, наконец, что ничего хорошего из этого не выйдет. Александра сейчас далеко. Она счастлива, как и я. А вы своим появлением…       — Подобную фразу я уже сегодня слышал от вашего любовника, после того, как он чуть не отправил меня на тот свет. Так что вам меня не запугать, — Ипполит несколько раз сгибал и разгибал пальцы больной руки. Без боли это было делать намного трудней, но по-другому унять неприятные ощущения не представлялось возможным. Медленными шагами он начал приближаться к Трубецкой, с каждой секундой его шаг напоминал походку хищника, что своей уверенностью пугала не только княгиню, но и спрятавшегося за колонной Трубецкого. — Я повторяю свой вопрос, — прошипел безумец, норовя в очередной раз вцепиться в коварную авантюристку, только на этот раз уже ей в горло, — где Александра Петровна?       Екатерина нервно попятилась назад. Достигнув колонны, она резко обернулась, встречаясь с невозмутимым взглядом мужа.       — Серёжа? — тихо произнесла она. — Ты разве не уехал?       — Как видишь нет, — прошептал князь, выходя из убежища. — У вас такая интересная оживлённая беседа, что мне до жути захотелось послушать, — его сарказм разозлил и без того разозлённую жену, отчего та нервно напряглась. — Но больше всего меня заинтересовала ваша история с перепиской французского подданного. Если мне не изменяет память, это ведь он тогда преследовал нас во всех уголках Франции, когда мы с вами познакомились, пытались уединиться и почувствовать себя свободными людьми, которым для счастья нужно лишь одно — быть любимыми. Ведь так?       — Серёжа, я всё объясню.       Её ответ равнодушно проигнорировали. Трубецкой молча подошёл к Ипполиту, по-товарищески кладя руку на плечо. Переглянувшись с женой, что медленно начинала падать в его глазах, он ехидно усмехнулся, обращая взор серых глаз на юнца.       — А вы, однако, смелый, Ипполит Иванович, — заметил князь. — Бросаться с обвинениями на такую особу в её же доме не каждый решится. Особенно в присутствии мужа. Признайтесь, вы ведь выдумали историю с бриллиантом, лишь бы отомстить Катеньке за что-то более серьёзное. Ведь так? И Александра Петровна сейчас сидит в доме своего брата и ждёт вас. А вы тут перед нами разыгрываете комедию, только непонятно зачем.       От такого заявления Ипполит просто похолодел. Если бы не разницах в чинах и возрасте, он бы не задумываясь бросился на Трубецкого с кулаками или вызвал бы на дуэль, но именно перед Сергеем юноша чувствовал себя как минимум подпоручиком, которому не предстало проявлять физическую агрессию по отношению к старшему по званию.       — Вы верно мне не верите, Сергей Петрович, — с осипшим голом прошептал он. — Я понимаю вас, мне тоже было бы неприятно узнать, что моя жена замешана в грязной истории, да ещё и с участием невинных людей. Но к сожалению, это так, — тонкие пальцы здоровой руки прикоснулись к переносице. С каждым часом ему тяжело было сдерживать эмоции. Он уже не в силах стоять на ногах, а коварная Екатерина не скрывала душевного удовлетворения при виде того, как свидетель её свидания с бывшим возлюбленным превращается в полное ничтожество. — Вы ведь, кажется, желали навестить Евгения Петровича, князь? — продолжил незваный гость. — Так вот, если вы посетите его дом, то собственными глазами убедитесь в правдивости моих слов.       Сергей тяжело вздохнул, обречённо подняв глаза к потолку. Фразы молодого человека казались ему не иначе как бредом сумасшедшего, но сказать это в открытую сыну сенатора, тем более мальчишке, у него не хватило духу. И он решил вести себя с ним, как с младшим братом, дабы остудить излишний пыл.       — Александра уехала с господином Смоловым? — осторожно продолжил Трубецкой, гладя несчастного по плечу. — Со Смоловым, которого знал её брат? — юноша уверенно кивнул. — В таком случае, сударь, я вынужден вас расстроить. Если это тот самый господин, которого мы с Евгением Петровичем знали, то вас жестоко обманули. Несчастный три года назад… как представился. И человек, что увёз вашу возлюбленную не имеет с ним ничего общего.       Произнесённые князем слова не стали неожиданностью для Ипполита. Ведь Евгений высказал примерно ту же версию, правда ничего не сказав о кончине знакомого.       — Значит, её и правда похитили, — Ипполит обиженно шмыгнул носом. Перед глазами промелькнула недавняя сцена в доме Оболенского во время его разговора с Евгением, и в сердце больно кольнуло. — Вот видите, как всё получается, Сергей Петрович. Александра Петровна исчезла в неизвестном направлении вместе с господином, который пообещал вашей супруге денег на спасение от надоедливого любовника, при условии, если княгиня устроит ему встречу с княжной. Екатерина Ивановна на это с лёгкостью согласилась, продала ему найденный барышней бриллиант, а заодно и саму несчастную, как красивую игрушку. Затем она передала сундук с ассигнациями месье Жану прямо напротив вашего дома и тем самым получила полное удовлетворение от сделки: любовник перестанет докучать, а нежелательный свидетель, то есть Александра Оболенская, навсегда прикроет ротик. Да ещё и в объятьях развратного старика, — с этими словами юноша перевёл взгляд на Трубецкую, что просто пылала гневом. — Я вас прекрасно понимаю, княгиня. Если бы на кону стояло моё семейное счастье, я бы ради этого и собственных братьев бы продал, не говоря уже о невинной девушке! А дальше…       Но продолжить нескончаемый монолог ему не дали, поток бурных фраз был резко прерван пощёчиной. Не скрывая гнева, Сергей крепко схватил юнца за воротник и с силой потащил к выходу. Юноша даже не сопротивлялся. Реакция князя была предсказуема, и было бы глупо ожидать чего-то иного.       Двери распахнулись, Ипполита словно котёнка вышвырнули на улицу. При падении он вновь ударился головой, и к горлу подступила рвота. Трубецкой стоял от него в нескольких шагах, нервно потирая ладони, размышляя над тем, что можно сделать с тем, который нанёс оскорбление его благоверной. Мимо проходили жители города, с удивлением поглядывая на скрюченного несчастного влюблённого, но тому и дело не было до них.       — Надеюсь, вы понимаете, сударь, что сказанные вами слова не сойдут вам с рук, — в ответ на вопрос молодой человек, не поднимая головы, лишь усмехнулся. — И вы будете отвечать за них…       — Перестаньте, князь, — серые глаза со следами смеха посмотрели на мужчину, отчего того немного передёрнуло. — Вы не первый за сегодня, что пытается запугать меня угрозами. Право слово, я сыт ими по горло. Особенно от бывшего возлюбленного вашей супруги. Поэтому, не стоит.       — Я запрещаю вам произносить эти слова, — Трубецкой пугливо оглянулся на толпу людей, что стояла неподалёку. — Со слабостями своей жены я как-нибудь сам разберусь. Да и Александра ваша не настолько уж несчастный человек, которым вы пытаетесь выставить её с тем, чтобы напакостить Кате, — тонкие брови Ипполита непонимающе сдвинулись к переносице, а сам он крепко напрягся, готовясь услышать очередное неприятное известие. — Я видел барышню с неким господином вчера в парке, и судя по выражению её лица, она была счастлива. Искренне счастлива. Видимо, Александра Петровна сама спланировала свой побег из дома старшего брата, что вечно контролирует её. А вас не поставила в известность по одной простой причине, — Сергей присел на корточки, смотря юноше прямо в глаза, — по причини того, что вы, Ипполит Муравьёв-Апостол, прохвост и зануда. И даже такая женщина, как Александра — представительница знатной княжеской фамилии — никогда в жизни не разделит с вами судьбу.       — А нападение на Евгения Петровича? — нехотя напомнил собеседник, проглотив оскорбления князя. — По-вашему Александра Петровна так сильно пылает ненавистью к своему брату, что наняла людей дабы избавиться от его контроля? Не слишком ли жестоко со стороны юной особы? Да и потом… — Ипполит нахмурился ещё больше, известие о свидании княжны, которое наблюдал князь, показалось ему подозрительным. — Парк? Вы видели Александру поздно вечером в парке? — переспросил он, наблюдая за странным выражением лица мужчины. — Постойте, сударь, а вы-то что там делали? Вы ведь вчера должны были быть на Совете министров.       — Не ваше дело, — грубо оборвал Трубецкой. — Сейчас вас должно заботить только одно — наша с вами дуэль. Выбирайте время и место, и я жду вашего секунданта у себя.       — Я не приму от вас вызов, князь, — собрав последние силы, Ипполит принял вертикальное положение, гордо выпрямившись. Однако его решительность не произвела на Сергея должного впечатления. Нижние чины для него по сути были никем. — Я отказываюсь с вами драться, Сергей Петрович. По крайней мере до тех пор, пока Екатерина Ивановна не назовёт мне место нахождения княжны Оболенской. А там, если я узнаю, что Александра действительно не является жертвой интриг вашей жены, я с удовольствием принесу вам свои извинения в виде пролитой крови.       — Нет, вы будете драться, сударь. И даже не смейте сбегать, потому что я вас найду и заставлю поплатиться за те страдания, что вы причинили моей жене. А сейчас, будьте так любезны, покиньте мой дом и никогда здесь не появляйтесь. Отныне я не желаю иметь с вами никакого дела, даже несмотря на близкую дружбу с вашим братом Сержем. Я бы мог простить вам оскорбление по отношению ко мне, но по отношению к Кате… никогда, — Сергей резко развернулся и направился к подъезду, что-то шипя себе под нос.       — Это не ваш дом, князь, а батюшки вашей хитрой и коварной супруги, — Трубецкой остановился, желая что-то сказать в ответ на наглое заявление, но тотчас передумал, в очередной раз осознав, что с полоумным, как он мысленно окрестил про себя юнца, спорить бессмысленно.       Глядя ему в спину, Ипполит напряжённо думал о создавшейся ситуации. Его заявления оказались для князя пустым звуком. Конечно, он знал, что Сергей всем сердцем привязан к жене и отдаст последнее, но не выдаст её. Особенно если нет прямых доказательств её вины. Но и надежда на то, что Екатерина покается или хотя бы в присутствии супруга прольёт свет на место нахождения Саши грело его сердце до последней минуты, до последней минуты пребывания на Английской набережной.       Теперь получается, что его поездка была лишь напрасной тратой времени, что нисколько не улучшила ситуацию, а наоборот... лишь усугубила.

***

      — Ипполит Иванович, вам письмо.       Чайного оттенка пакет пришёл к нему буквально на следующий вечер после всех печальных событий. Стоя на ступеньках заднего входа особняка, юноша одним движением здоровой руки распечатал его, извлекая на свет жёлтый пергамент.       — Господи, нет.       — Что-то случилось, сударь? — с нескрываемым волнением осведомился Семён. — Что-то с Иваном Матвеевичем или с вашими братьями?       — Это не от них, — Муравьёв-Апостол напряжённо сдавил переносицу. — Приказ директора училища. Завтра я для улучшения знаний должен направиться в Тульчин и оставаться там до его распоряжения.       — В Тульчин? — с позволения хозяина слуга с испугом ознакомился с содержанием письма. Текст полностью повторял слова молодого господина. — Но ведь вы ещё не прошли всю программу обучения, сударь. Вы… вы ещё не готовы к службе.       — Кто-то, видимо, решил, что уже готов, — с нескрываемой злобой серые глаза смотрели на дорогу, по которой он вернулся от Трубецких. Ипполит догадывался, кому принадлежит идея отдалить его от столицы. — Что ж, Екатерина Ивановна, я принимаю ваш вызов, — шептал он сквозь зубы, комкая конверт, — однако помните, последний ход всё равно будет за мной…