Авантюристки

      Это случилось… Это произошло… Мечта, что казалась ему несбыточной, осуществилась. Он ждал её исполнения почти месяц. Он верил, что Провидение услышит его и подарит облегчение душе.       Их встреча состоялась. Под небосводом звёзд, в объятьях холодного вечера двое стояли друг напротив друга, не смея произнести даже слова. Один от радости — другая от неожиданности.       Огромный шар луны бросал яркие лучи на небольшую поляну возле беседки, и в нём, словно сошедший с небес ангел, купался силуэт девушки. Белое платье, белая шаль, разбросанные по плечам длинные волнистые волосы. Её действительно хотелось называть ангелом и не иначе. Потому что только ангелы могут быть так прекрасны.       Покрытая царапинами рука юноши осторожно потянулась к желанному для него запястью, но Александра, словно ребёнок, только глубже спрятала хрупкие ручонки под шаль, брезгливо поморщившись. Ведь дворянке не пристало здороваться с холопами, в образе которых возник перед ней нежданный гость.       — Вы, — хрипло произнёс Ипполит, не скрывая улыбку полного счастья, не замечая холодного жеста девушки. — Господи, Сашенька, родная моя. Неужели мы встретились? Неужели я вижу перед собой ту, что будоражит мою кровь едва только я увижу её прекрасные глаза. Милая моя, вы не представляете, что я пережил, пока искал вас. Как просил помощи в ваших поисках у друзей, знакомых, но все как один отказывались мне помогать, ибо считали меня обезумевшим от горя человеком. Пытались уверовать в том, что вы добровольно покинули надоевшего вам Ипполита Ивановича, желая обрести счастье с более взрослым, состоятельным мужчиной, а не с мальчишкой, который даже не ведает, что такое… настоящая жизнь. Но я знаю, что всё не так. Вас приневолили, предали и насильно увезли подальше от Петербурга, чтобы избавиться от лишнего свидетеля. Чтобы эта коварная авантюристка воплотила свой план по устранению любовника из прошлого и спокойно продолжила жить дальше, обманывая и предавая всех вокруг. Я… я…       Муравьёву-Апостолу тяжело произносить эти слова. Каждую ночь, засыпая в холодной постели в придорожных гостиницах, он представлял, как скажет их лично Александре, едва только представится такая возможность. Огромным грузом они копились в его юношеской душе, и сейчас словно поток воды водопада текли с горячих губ юнца. Он нервничал, волновался и, казалось бы, совсем не замечал, что не производит должного впечатления на слушательницу.       — Понимаю, — продолжил молодой человек, крепко сжав в руках шапку, дабы держать эмоции под контролем, — вам страшно поверить в то, что вы стали жертвой гнусного поступка со стороны близких людей. Но вы должны знать, что рядом с вами не только враги, но и друзья. Вы не одиноки. И друг сейчас перед вами. Как только наступит завтра, я обязательно приду, и мы вместе уедем. Далеко. Туда, где нас никто не найдёт. В том числе и коварный коллекционер, что питается вашей невинной плотью каждую ночь, — при мысли об этом Ипполита едва не стошнило. Увидев исказившееся лицо, Саша вновь не на шутку испугалась, думая, что незнакомец забьётся в конвульсиях. Но страх оказался напрасным. — Что касается Екатерины Ивановны, — вновь продолжил ряженый юнкер, — то она будет рвать на себе волосы, когда представители власти узнают о её связи с французским дипломатом. Потому что её поступок не иначе как государственной изменой не назовёшь. Но для нас всё уже станет неважным. Потому что мы будем счастливы… ей назло. Только прошу вас, доверьтесь мне. Ваше доверие для меня всё. Мы выберемся отсюда, мой товарищ спрячет нас, а затем, — он раскинул широко руки, — все просторы мира будут лежать у наших ног. Вы понимаете меня, Александра Петровна? Сашенька, вы слышите меня?       Желанного ответа не было. Княжна с изумлением обернулась назад, думая, что красочный монолог посвящён другой. Однако такая реакция оказалась напрасной. Они находились возле беседки в совершенном одиночестве. Без единого свидетеля. Голубые глаза со страхом смотрели на полное надеждой лицо юноши, не видя в нём… знакомых черт. Не понимая неосознанную радость, что сияла на тонких губах, словно небесная звезда. Саша вела себя странно, что неудивительно — микстура, которой её поили каждый день, продолжала выполнять свою миссию. Память прошлого была чиста как лист бумаги. Она не узнала Ипполита. Черты, жесты и даже голос его казались ей… абсолютно чужими.       Перед собой она видела лишь… сумасшедшего… бродягу…       Её молчание мгновенно погасила радость в сердце юноши. Он с недоумением наклонил голову, но Оболенская продолжала держаться стойко, не понимая, что этим самым провоцирует собеседника на необдуманные поступки.       — Прошу простить великодушно, — неуверенно начала красавица, — но… вы меня с кем-то путаете. — Я вижу вас первый раз и моё имя… не Александра.       Ипполита словно окатило ледяной водой. Петербургские выходки княжны он давно простил. Но то, что ему сказали сейчас — оказалось уже слишком.       — Что, простите? — осведомился юноша, медленно сокращая расстояние между собой и собеседницей. — Первый раз? Вы видите меня первый раз? — его лицо исказилось в той самой нелепой гримасе, которую обычно высмеивали братья. Но здесь смеху не место. — То есть вы хотите сказать, — продолжал он, уверенно приближаясь к красавице, как в тот день, когда случился их первый поцелуй, — что меня не узнаёте? Что вы меня прежде никогда не видели? Знаете, Александра Петровна, меня многие пытались выставить набитым дураком, но со всей ответственностью заявляю — у вас это не получится, — перед глазами девушки замаячил указательный палец правой руки. — Вы ещё скажите, что не знаете князя Оболенского — вашего зануду брата, который всякий раз прячет под подушкой пистолет на случай, если вы решитесь выйти замуж против его воли.       Сарказм вызвал у Саши лёгкий смешок, но непреклонность покидать её не спешила.       — Вы, однако, смешной, сударь, — чуть слышно ответила она. — И фразы ваши такие яркие, убедительные, как у настоящего Петрушки из балагана, — красавица прошла к белой деревянной скамейке и уселась на край, гордо расправив плечи. Такой образ Ипполиту нравился больше, ни капельки не стращая последнего. Ведь он знал, что за этой гордыней скрывается… беззащитная девочка, что таким методом желает защитить себя. — Но всё же вынуждена вас расстроить, — девушка уверенно перекинула пряди волос за спину, — я не знаю ни вас, ни упомянутого вами господина Оболенского. И кстати, кто вы такой и как сюда попали? Вы — вор?       Поведение княжны стало для него оскорбительным. Муравьёв-Апостол беспомощно прикрыл глаза и несколько раз выдохнул. В другое время он несколько раз проклял бы тот день, когда влюбился в голубоглазого ангела, ради которого пожертвовал всем: отношениями с товарищами, свободой, жизнью невинного кучера. В другое, но не сейчас. Зная историю княжны, он понимал, что ею сейчас движет не гордыня, а страх перед людьми. Она специально делает вид, дабы избавиться от человека, что невольно связан с предательницей. Она желает спрятаться, закрыться. «Она определённо больна», — подумал про себя юноша. — «Ведь будь её душа абсолютно здоровой, она бы непременно меня узнала».       Его долгое молчание вызвало интерес у девушки, отчего она наклонила русую головку, слегка прищурившись.       — Вор, говорите, — Ипполит устало присел на соседний край скамейки, устремляя опечаленный словами красавицы взгляд во тьму. — На мой взгляд это самый глупый вопрос, что вы могли задать, барышня. Если бы я был вором, то избавился бы от лишнего свидетеля, то есть от вас, тотчас. Не кривя душой. Сами посудите — мы здесь одни, охраны нет. Вы хрупкое безоружное существо. А вот я… запросто могу перекрыть вам дыхательные пути, а затем утопить ваше нежное тельце в этом пруду, — хитро сощурившись, он устремил взор на собеседницу, замечая перепуганное насмерть лицо. Реакция оказалась ожидаемой. Чуть отклонившись в сторону, Саша глядела на него обезумевшими глазами, не веря, что с ней могут сотворить подобное. — Но я не тот, о ком вы подумали, мадмуазель, — как ни в чём не бывало ответил Муравьёв-Апостол, хитро усмехнувшись. — Да, я проник во двор вашего похитителя по поддельным документам, без приглашения, но, прошу заметить, с благородными намерениями. Я желал только увидеть вас и избавить свою возлюбленную от тех бед, что выпали на её долю.       Юноша уверенно выпрямился, серые глаза с жадностью пробежались по испуганному, но такому родному для него лицу. В глазах Александры прятался страх, смешанный с сочувствием. Немного придя в себя, она опустила голову, видимо, желая обдумать ситуацию. Время от времени голубые глаза бросали взор на «незнакомца» и тотчас же с грустью возвращались в исходную точку. Она не знала, как объяснить несчастному, что он жестоко ошибся. Что она не та Саша, которую он столько времени искал.       Полночь неумолима приближалась. Обеспокоенный исчезновением посыльного, приказчик вместе с дворовыми отправился на его поиски. Ипполит уже и думать забыл про брошенный во дворе товар. Сейчас его занимали совершенно другие дела. Оболенская думала о том же. Внезапно она вновь подняла прелестную головку и… осторожно придвинулась к гостью, с любопытством его рассматривая.       — У вас очень нежные и белые руки, сударь, — отметила княжна, задержав свой взгляд на тонких пальцах юнца. — Царапины их мало чем испортили. Даже с трудом верится, что вы крестьянин, — при этих словах Муравьёв-Апостол немного занервничал, в надежде, что его всё-таки узнают. — Где вы родились?       — В Париже, — Александра с удивлением подняла брови. — Мои старшие братья проходили обучение во французском пансионе Хикса, батюшка выполнял поручение императора на правах международного дипломата, а матушка, как и полагается законной супруге, его сопровождала.       — Так значит вы дворянин, — последнее слово девушка немного растянула. — И судя, по вашим словам, из богатой семьи. Но зачем тогда вы надели на себя эти крестьянские лохмотья и как вор проникли в наш сад? Неужто ради спора?       — Спора? — переспросил Муравьёв-Апостол.       — Ну да, спора. Как мне рассказывали служанки, молодые люди часто заключают пари на самые нелепые желания. Особенно во время карточных игр. Вы любите играть?       — По правде говоря — нет, — губы молодого человека немного дрогнули. Александра вела себя спокойно, чем уже радовало его переполненное досадой сердце. Значит, можно потихоньку выстраивать нужный диалог, и может тем самым ему удастся убедить Оболенскую в том, что её загнали в угол.       — И всё же, зачем вы проникли в наш сад? — допытывалась красавица. Её знакомая мягкая улыбка вновь напомнила Ипполиту об их встрече на балу. Словно они вернулись в тот день, когда не существовало того кошмара, что сейчас властвовал над их судьбами, жизнями, здоровьем. Кажется, ещё чуть-чуть и он восполнит пробел, о котором напомнил ему Жан. Он пригласит Александру на танец и в полной тишине, без оркестра они… станцуют свой первый в жизни вальс. Музыка будет играть в их сердцах, и название её будет очень простым — «Любовь».       — Я расскажу вам о цели своего визита, — прошептал он, чуть подавшись к девушке, — только пообещайте мне, что не станете кричать.       — Я и не собиралась, — всё тем же тоненьким голосом ответила она, повторив его действие. — По крайней мере до того момента, пока вы не сделаете мне больно.       Муравьёв-Апостол довольно усмехнулся. Победа показалось ему близкой.       — Как говорил вам ранее, я пришёл сюда, чтобы избавить вас от вашего похитителя. Поверьте мне, пожалуйста. Господин, который назвался вам Смоловым, на самом деле не тот, за кого себя выдаёт. Настоящий Борис Владимирович Смолов покинул наш мир три года назад. Вас обманом завлекли в ловушку, Александра Петровна. Вам угрожает опасность.       — Вы вновь сошли с ума, сударь, — как можно тактичней ответила девушка, чуть вздрогнув. — Ещё раз напоминаю вам — моё имя не Александра, а Берта Вячеславовна Кудакина. И мужа моего зовут не Борисом Владимировичем, а Ксаверием Николаевичем. И прошу вас впредь не называть его похитителем. Я никому не позволю оскорблять его да ещё в моём присутствии. Он мой жених, я всем сердцем люблю его и жду обряда венчания.       — Жених? — переспросил Ипполит, в очередной раз немного сощурившись и слегка повернув голову. — Вы собираетесь замуж за человека, который годится вам в отцы?       — Я, кажется, просила вас! — послышался уже уверенный, но грубый ответ. — Ксаверий Николаевич любит меня и оберегает. После той травмы, что случилась со мной месяц назад, он окружил меня заботой. И даже помог мне вспомнить моё имя. Даже не смейте порочить его.       Ипполит смотрел на неё всё с тем же непонимающим выражением лица, с вытаращенными от удивления глазами. В его голове не укладывалось то, что он сейчас услышал: новое имя княжны, замужество, какая-та травма. И это всё за каких-то три недели июня и последних дней мая. Он хотел было в очередной раз высказаться, но внезапно в голове зазвучали слова любовника Трубецкой: «У неё просто начнётся новая жизнь, она забудет всё то, что окружало её в холодном и бездушном Петербурге. В том числе и вас. И даже если вы и встретитесь, то Александра вас не узнает». Так вот что за смысл скрывался в этих словах. Александра действительно не признавала его. Почему? Из-за травмы? Или…       — Простите, пожалуйста, у меня не было в мыслях вам нахамить, — он резко вздрогнул. Тоненький голосок девушки резко прервал его размышления, заставив вернуться в реальную жизнь. — Просто после травмы меня мучают головные боли и от этого я становлюсь немного раздражительной.       — Ничего, — как можно спокойней ответил Ипполит, стараясь в очередной раз сдержаться. Но странное чувство тревоги не хотело покидать его. — Это мне надо быть посдержаннее, — он вновь смотрел куда-то в сторону, как будто собираясь с мыслями. — Просто… вы мне напомнили одного человека, Але… Берта Вячеславовна, и я… — немного подумав, он всё же решил сменить тактику разговора, дабы не вызвать очередную волну гнева. И может даже попытаться выведать нужную ему информацию. — А мы ведь с вами недавно виделись, — молодой человек вновь взглянул на девушку, натянуто улыбнувшись, — на постоялом дворе. Ваш жених велел хозяину предоставить мне лошадь и паёк… с примесью яда, — последнюю фразу юнец прошептал про себя.       — А ведь и правда, — девушка заметно оживилась, — я вас вспомнила. Вы, кажется, ехали в Тульчин, на службу. У вас ещё кучер раненый был. Он жив?       — Нет, к сожалению. Рана оказалась слишком тяжёлой.       — О, мне так жаль, — сделав над собой усилия, Александра пододвинулась поближе и… положила холодную ладонь на запястье юноши. Если бы она знала в этот момент, сколько усилий ему пришлось применить дабы не закричать от радости от её действий. Но Ипполит как можно крепче сдерживал внутренние порывы, не желая вновь терять её доверия. И тем самым привлекать ненужное внимание. — У кого вы служите? — робко осведомилась Оболенская, смотря ему прямо в глаза.       — У Павла Ивановича Пестеля, в Вятском полку, — ответил Муравьёв-Апостол. — А месяц назад учился в Петербурге.       — В столице? — Оболенская ненадолго замолчала, словно что-то обдумывая. — В Петербурге по-прежнему сыро… Не то, что здесь, — выждав короткую паузу, заметила она. — Здесь даже цветы по-другому пахнут. По-другому поют птицы.       — Вы правы, барышня. По-другому. Потому что вы здесь, — сие слова он вновь прошептал самому себе. — Да и люди здесь другие. Простые что ли. С душой.       Молодая дворянка тяжело вздохнула. Будто её сердце посетила тоска по городу, в котором прошли её лучшие годы, и который она… не помнит.       Они смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Именно этих минут и не хватало Ипполиту, когда он, сам терзаемый тоской по Саше, оставался в полном одиночестве. И даже сейчас, находясь рядом с ней, он чувствовал себя всё таким же одиноким влюблённым мальчишкой. От того, что любимый человек его… не узнаёт. Не узнаёт в нём прежнего Ипполита, с которым случился первый разговор, поцелуй, поездка. Который принял от неё дорогой его сердцу подарок — розу со следами поцелуя, пусть и искусственную.       Где-то на дереве заухала сова, отчего Александра резко вздрогнула, крепко вцепившись в руку собеседника. Муравьёв-Апостол вёл себя спокойно. В глубине души он был рад, что судьба одарила его хотя бы таким моментом, но тем не менее не спешил выдавать себя.       Заметив его слабую улыбку, собеседница смущённо убрала руку, прикрывая порозовевшие щёки шалью.       — Простите, пожалуйста, я не хотела, — она виновато опустила глаза.       — Перестаньте извиняться. Извиняются только слабые, — потирая руку, процитировал он фразу девушки, сказанную ею в усадьбе Щербатова. — В этом ничего постыдного нет. Вам просто стало страшно, вы решились попросить помощи. Для барышень это вполне оправдано.       — Только для тех, у кого нет жениха или мужа, — шёпотом ответила красавица, гордо выпрямившись. — А у меня, как я уже говорила, есть жених. Просто он сейчас на приёме у генерала-губернатора, а мне захотелось в одиночестве погулять по саду, дабы отдохнуть от притворных служанок. Не думала, что здесь могут водиться совы и… случайные гостьи.       Оболенская вновь засмущалась, пытаясь спрятать улыбку от Ипполита. Он начинал ей нравиться, но статус почти замужней дамы не позволял по-настоящему проявить свои чувства. Пусть даже дружеские.       — У вас очень милая улыбка, — констатировал юноша, слегка наклонив голову, — вашему будущему супругу очень повезло с вами, — эти слова он выговорил с трудом. Ему было противно от мысли, что его жестоким образом переиграли, но и так просто сдаваться он не желал. — Позвольте мне задать вам один вопрос? — Александра уверенно кивнула. — Как вы получили травму головы? Просто у моего… товарища тоже проблемы с памятью из-за такого же недуга, и я подумал, может перенять у вашего лекаря методу и попытаться вылечить его, — он едва ли не единственный раз соврал. На что только не пойдёт мужчина, лишь бы не попытаться спасти свою возлюбленную.       — Сказать по правде, сударь, я даже не помню, как именно это произошло, — прошептала Саша, немного нахмурившись. — Помню, как очнулась в доме Ксаверия Николаевича, и он мне поведал историю о том, что мы ездили на пикник. Я выпила много вина, попросилась прокатиться верхом. Потом раздался выстрел дуэльных пистолетов, лошадь понеслась, скинула меня на землю. Я лишилась чувств и… всё. Я несколько раз пыталась воспроизвести хотя бы один фрагмент из его рассказа, но так и не смогла. И до сих пор не могу это сделать. Вы про методу лекаря спрашивали. Мне каждый день дают зелье, — она сунула руку в маленький карман белого платья и протянула на ладони небольшую склянку, — которое по мнению медикуса сможет вернуть меня к нормальной жизни. Только после него мне вновь становится дурно, мучают головные боли, приступы тошноты. Но лекарь и мой жених убеждают меня, что первое время так и должно быть. Если желаете, вы можете взять его. Может, вашему товарищу оно лучше поможет.       Ипполит осторожно взял пузырёк, слегка касаясь пальцами ладони девушки. Она вновь немного засмущалась, но позволила ему желанную для него вольность дабы не омрачить приятное лицо незнакомца.       — У вас очень доброе сердце, Берта Вячеславовна, — прошептал Муравьёв-Апостол, зажимая склянку в кулаке. — Небо обязательно отплатит вам за вашу доброту, — под лёгкой улыбкой и доверительным шёпотом скрывались истинные намерения. Он надеялся показать зелье Вольфу и тем самым подтвердить или опровергнуть свои мысли по поводу коварного плана коллекционера с Трубецкой.       Внезапно вдали заплясали языки факелов. Слуги, забеспокоившись долгим отсутствием пленницы, бросились на её поиски дабы не навлечь на себя гнев господина.       — Простите, мне нужно идти. Мой жених вероятно скоро прибудет домой, и мне никоим образом не хочется его разочаровывать, — Александра нехотя поднялась со скамейки и, сделав лёгкий книксен, направилась к дому.       — Берта, подождите! — она тотчас остановилась, резко обернувшись. — Я вынужден просить вас — не говорите Ксаверию Николаевичу о нашем разговоре. И… — он перестал контролировать свои чувства. Не выдержав, Ипполит стремительно приблизился к Саше и… осторожно зажал её хрупкие пальцы, припадая к ним горячими губами. Удивительно, но она в очередной не вскрикнула, не дёрнулась. Его осторожные действия вызывали в ней трепет, душевный покой. Она словно радовалась, что незнакомец оказывает ей столь романтичные знаки внимания, не взирая на её почти замужний статус. В сердце больно кольнуло, но девушка даже не скуксилась от боли, а, наоборот, медленно накрыла копну волос юноши тоненькими хрупкими пальчиками левой руки, слегка почесав. Словно делала это… не раз…       Может быть, какая-та часть души всё-так помнит его?

***

      Ядовитого цвета жидкость закрывала дно прозрачного, как слеза, бокала. На идеально закруглённых краях «отплясывало» пламя свечей, что едва умещались на старом столе, на высоких полках под низким потолком старой маленькой каморки лекаря, что вполне можно принять за камеру Петропавловской крепости. Запах зелий и других химических ингредиентов не давал свободно дышать. Только сильный способен жить и работать в столь нечеловеческих условиях да ещё получать за это неплохое вознаграждение.       — Ну, долго ещё?       Закрыв нос кружевным платком с инициалами, Ипполит сидел в углу каморки и с нетерпением наблюдал за действиями Вольфа. Франц Богданович оказался первым человеком в полку, который стал свидетелем «обострения» очередных чувств юнца. Возвратившись под утро от Александры, Муравьёв-Апостол тут же ворвался к нему в дом и самым наглым образом лишил лекаря законного сна. Вольфу ничего не оставалось как приступить к исполнению приказа, по словам юнкера, от самого полковника Пестеля да ещё в такой ранний час. Но разумеется, слова пылкого влюблённого оказались очередным прикрытием. Молча склонившись над различными склянками, мужчина приступил к исследованию жидкости, поминутно бросая на нарушителя покоя озлобленный взгляд. Временами он осторожно вдыхал запах злосчастного напитка, добавлял в него какие-то порошки, наблюдая за тем, как оно приобретает тот или иной цвет.       — Ну, — юнец стремительно приблизился к столу, едва не опрокинув банку с химикатом, упираясь руками на деревянную поверхность.       — Да погодите вы, сударь! — нетерпеливо отмахнулся от него лекарь. — Не лишайте меня последних нервов. Я вам не полковник, чтобы терпеть ваши истерики. Сами видите — дело серьёзное. Это вам не математическое уравнение составлять. Здесь осторожность нужна, сосредоточенность, потому что от них зависят жизнь и здоровье человека.       — Я просто хочу, как можно скорей, вытащить её оттуда. Она никого не помнит, даже родных. Кто знает, что этот жирный индюк сотворит с ней, как только появится шанс.       — Да вы мне уже об этом раз десять сказали! — со злостью крикнул Франц. — Не волнуйтесь вы так, Ипполит Иванович! Освободите вы свою ненаглядную и будет вам счастье!       Мужчина тяжело выдохнул. Терпеть подобное он был уже не в силах. Успокоившись, он вновь наклонился к стакану, стараясь сосредоточиться и не обращать внимание на нервозность молодого человека. Наконец, по прошествии нескольких часов он устало опустился на стул, снимая очки и потирая правой рукой переносицу.       — Вот что я вам скажу, господин влюблённый, — устало прошептал Вольф, смотря сначала на стакан, а затем на навострившие уши юнца. — С большой долей вероятности вашей красавице дают зелье, что очень сильно притупляет память. И судя по описанным вами симптомам таким как нервозность, потеря памяти, пугливость, она пьёт его в большом количестве. Поверьте моему опыту — после падения с лошади амнезия если и возникает, то длится недолго. Во всяком случае не месяц, как у вашей принцессы.       — То есть вы хотите сказать, что… — Муравьёв-Апостол не верил своим ушам. Он боялся даже говорить эти слова в слух.       — Если приём микстуры продлится как минимум ещё месяц-полтора, ваша Александра по своему умственному развитию будет напоминать трёхлетнего ребёнка. А это уже всё, — констатировал Вольф. — Будут нанимать опекуна, потребуется постоянный контроль со стороны лекарей. А могут и вовсе в специальную лечебницу для умалишённых отправить. Одним словом, Ипполит Иванович, человек, который заставляет вашу любимицу пить это, определённо… не желает ей добра… А лишь делает вид…