Прошло две недели…
Безрадостное лето медленно покидало просторы страны. С каждым днём становилось холоднее, вместо желанного солнца небо покрывали тяжёлые серые тучи, листья сменяли спокойный зелёный цвет на будоражащий ярко-жёлтый. Природа переворачивала страницу жизни, перечёркивая своими обыденными привычками летние события, подталкивая людей навстречу чему-то новому… А может, даже помогала забыть то, что помнить не стоит… Прислонившись к окну, Саша задумчиво смотрела как осенний ветер играет с ещё не опавшими листьями, подметает пыль. Как на улицу, несмотря на непогоду выходят петербуржцы, и при встрече со знакомыми пожимают им руки, обмениваются громкими приветствиями. Однако мысли были не с прохожими, они парили где-то далеко. Тонкие пальцы медленно перебирали букетик незабудок, что наполняли комнату приятным ароматом. Глаза перебегали от одного цветка к другому, на губах сияла улыбка. Настоящая улыбка. Она уже и забыла, когда последний раз так улыбалась. Имя «виновника» счастья горело на устах. Ипполит, как партизан, целыми сутками дежурил в арках домов, наблюдая за окнами своей возлюбленной. Едва предоставлялась возможность, он проникал в квартиру и все свободные минуты посвящал Александре. Она искренне радовалась его приходу, но держалась скромно. История с похищением, пусть оно совершено во благо, не отпускала. Она каждый раз вздрагивала, если юноша подходил к ней сзади, обнимая со спины. Слегка дрожала, когда мужская рука сжимала локоть. Муравьёв-Апостол не обижался. Он всё прекрасно понимал. Человеческое благородство не позволяло осудить ту, что дороже жизни… Между тем проведённая ночь не прошла даром… Оболенская каждый раз краснела едва юноша попадал в её поле зрения. Ей казалось, что совершённый ими поступок был не иначе как постыдный, грязный. Хоть и свершилось всё добровольно, без принуждения, чувство стыда покрывало нежное личико розовым оттенком, отчего девушка периодически закрывалась от воздыхателя веером. С её стороны отношения к Муравьёву-Апостолу имели статус «дружба/благодарность». С его же… чистая, бескорыстная любовь… Оболенская делилась с ним волнениями о будущем, о предстоящей ярмарке невест, о которой ежедневно напоминал Евгений, о прочитанных статьях в газетах. Молодой человек молча поддерживал речи любимой кивком головы, параллельно играясь с чёрными локонами, и тихо радовался. Александра делилась с ним сокровенным — значит, её доверие постепенно растёт. Но лишь одну тайну она предпочитала скрывать… И не только от Ипполита. Приём рокового зелья закончился, головные боли к великой радости отступили. Однако вместо них пришла другая беда — начались странные ночные ведения. Едва она впадала в глубокий сон, как перед глазами возникали странные картины с участием Евгения, незнакомого мужчины, женщины и её самой: маленькой девочки с хвостиками, резвящейся в саду. В ушах слышался собственный голос, хлопот ладоней взрослых. Но затем картинка менялась. Перед глазами стояла тьма, луна, странные мужские силуэты. Она наблюдала за ними словно со стороны, чувствуя ладонями ветки… кустарника. Мужчины копали землю, звякали лопатами и громко смеялись. Их голоса смешивались в единый жуткий хохот, всё больней и больней давили на и без того измученное существо, и девушка резко садилась на постели среди ночи. В комнате и в самом деле звучал крик — настоящий, обезумевший. Но только он принадлежал не мужчинам, а ей самой… Евгений тут же без стука вбегал в комнату сестры, садился у изголовья, начинал говорить с ней, прижимал к себе. Часто Саша, словно маленькая девочка из сна, засыпала у него сидя на коленях под звук его родного голоса. Подобное повторялось каждую ночь. Оболенский пытался выяснить содержание кошмаров, но тщетно. Девушка молчала, плотно замкнувшись в себе. Она не могла понять причину сих снов. Что они означают — расстройство на нервной почве? Или… воспоминания, что уверенно пробивались сквозь стену забвения? Пару раз Александра всё-таки порывалась поделиться соображениями с братом, но каждый раз останавливала себя, боясь, что князь окончательно в ней разочаруется… Не сводя глаз с переулка, она думала не только о близких людях, но и об очередных увиденные снах, раздумывая над тем, кому же всё-таки открыться. Вначале девушка желала поделиться с Вольфом, с которым сдружилась во время путешествия, но того спустя неделю после прибытия отослали обратно в армию. Местные лекари доверия не внушали, так как могли принять рассказ за приступ сумасшествия. Ипполиту рассказывать не позволял… стыд. Внезапно мысли о снах резко прервались. Взгляд милых глаз заметил на дороге мужскую фигуру в чёрном костюме. Солидный господин, опираясь на трость, не спеша прогуливался мимо подъезда её дома. Остановившись прямо напротив окна княжны, он поднял взгляд, а затем, заметив силуэт хозяйки комнаты, уверенно снял цилиндр, слегка качнув головой. Едва он сделал, казалось бы, безобидный жест, как Оболенская тотчас… побледнела. На шее сильно дёрнулась вена, отчего она резко приложила к ней руку. Ей хватило секунды, чтобы узнать… прохожего в чёрной полумаске. Ксаверий… Тот самый Ксаверий, к которому она успела проникнуться, пусть и под воздействием зелья, чувствами сильнее, чем к Ипполиту. Ксаверий, что на протяжении долгих месяцев жестоко обманывал, заставлял пить опасное зелье, начисто стирая память. Состояние полного ужаса охватило её. Голос словно застрял в горле. Она медленно отстранилась от окна, не спуская взгляда с бывшего возлюбленного. Он продолжал смотреть на неё победным взглядом. Пальцы в чёрной перчатке сжимали и разжимали набалдашник трости, подчёркивая радость хозяина. Он нашёл её. Ехидная улыбка, спрятанная под маской, озарила лицо. Чувство полного наслаждения пробиралось по коже, наполняя сердце адреналином. Она в его руках. Она рядом. Ещё немного и он вернёт себе главное сокровище, но на этот раз уже никому не позволит увести её из своей жизни. Никогда. Ксаверий постоял немного под окнами, поглазел на двери подъезда, а затем, играясь тростью, направился дальше, сопровождаемый следившими за ним Ипполитом с одной стороны дома и… Пестелем с другой. — Женя! Женя! Придя в себя, Саша быстрыми шагами сбежала со своей половины на первый этаж, а, затем, преодолев гостиную, побежала в комнату брата. Мужчина как раз занимался делами службы — после возвращения сестры здоровье понемногу улучшилось и ему разрешили вернуться в гвардию. Старшие офицеры поручили составить наказ для новобранцев, чем он и занимался, устроившись в кресле с покрывалом. На столе, на полу валялись исписанные черновики, на краю стола свежая чернильница. Плотно закрыв глаза, мужчина продумывал каждую строчку, стараясь не думать о постороннем. В момент, когда в мыслях созрел красноречивый абзац, дверь в покои распахнулась и на спинку кресла налетело испуганное хрупкое существо. Мужчина резко вздохнул и едва не лишился чувств. Сестра громко кричала, от звука её перепуганного голоса зазвенело в ушах. Изловчившись, поручик схватил взволнованную девушку за плечи, умаляя успокоиться. — Тише, тише, — Оболенский заботливо гладил плечи девушки, от волнения она упала перед ним на колени. — Что опять? — Я видела, я видела, — как заведённая повторяла одну и ту же фразу красавица. — Он там, под окнами. Прошу тебя, не открывай ему дверь. Иначе вновь повторится. — Для начала успокойся, — мужчине с трудом удавалось перекрикивать собеседницу. — Скажи мне, пожалуйста, нормальным голосом, кого ты видела? — Ксаверия. Того мужчину в маске. Помнишь, мы с Ипполитом Ивановичем тебе рассказывали? — поручик тотчас догадался о ком речь. Схватив девушку за руку, он быстро направился в её опочивальню. Саша едва поспевала за ним, придерживая свободной рукой подол платья. Едва они вошли в комнату княжны, подбежали к окну, как их постигло… разочарование. Под окнами никого не было. Евгений открыл створки, вытянул шею, посмотрел по сторонам — никого из подозрительных возле подъезда. — Сашааа, — он с вымученным взглядом посмотрел на любимицу. В ответ ему был опустошённый беспомощный взгляд. — Тебя опять мучают ведения? Вновь что-то привиделось? Видишь, — он указал рукой на тротуар, — там никого нет. Всё, как обычно. — Вы можете мне не верить, князь, — перешла на официальный тон красавица, — однако я его видела. Я не лгу. Я готова поклясться перед чем угодно — он был там. Он поздоровался со мной. Евгений тяжело вздохнул. Болезнь любимой сестры приносило страдания и ему. Мужские руки сжали хрупкие пальчики, мягкие губы накрыли нежный лобик. — Милая моя, послушай, пожалуйста, — ласково прошептал он, — я понимаю, тебе сейчас тяжело. Но уверяю — это всё закончится. Посмотри, с тобой рядом я, Василиса… — краем глаза князь вдруг заметил через дорогу скрестившего руки на груди Ипполита, что, как и сластолюбец, смотрел на окна любимой, и лицо его перекосилось, — твой воздыхатель, — процедил сквозь зубы старший брат. — Ты не одна, — с этими словами он вновь ласково поцеловал её в лоб. Девушка тяжело вздохнула, но затем склонила головку ему на плечо, окропляя слезами. — Мы любим тебя, милая. Пожалуйста, не думай о прошлом. Забудь о нём. — Я и так плохо помню свою жизнь. Отвернувшись от собеседника, Александра прошла к своей кровати, устроившись на краю, прижав к груди подушку. Холод, боль и тоска ещё сильнее дали о себе знать. Она плавно покачивалась, шептала губами какие-то слова, шёпотом рассказывала моменты, связанные с Ксаверием, которому доверилась. Пусть и не сразу. Евгений, слегка прищурившись, устроился в кресле напротив, соединив пальцы. Идеальный слух ловил каждое слово, каждый звук и в голове выстраивалась… неприятная картина общения девушки со сластолюбцем. В какой-то момент он даже выразил мысленную благодарность Ипполиту за спасение сестры, пусть и не совсем гуманным способом. Но всё-таки спасение. Саша продолжала бессвязно что-то шептать, но внезапно глаза её вдруг округлились, чем немного напугали брата. Она неуверенно выпрямилась, а затем взглянула на поручика. Тот даже немного опешил. — Возможно, вы мне не верите, — тоненьким голосом сказала девушка, чуть наклонив голову. — Но всё же, если я докажу, что мне сие не мерещится, вы поверите? — Почему ты обращаешься ко мне на «вы»? — с нотами обиды осведомился Оболенский. — Ты ведь не первый день со мной живёшь, не первый год. Все прошедшие дни с момента твоего возвращения ты звала меня по имени, я даже радовался сему. Даже решил, что хотя бы родного брата ты вспомнила. А теперь? Что с тобой случилось за утро? Красавица виновато закусила нижнюю губу. — Болезнь, — она с грустью потупила голову. — Знаю, вам противно смотреть на меня в таком состоянии, однако, я прошу вас… — Ещё раз такое позволишь, отправлю в лечебницу! — громкий удар по столу и новая порция дрожи не заставила себя ждать. — Почему я должен стыдиться тебя?! Саша тихо всхлипнула. — Потому что я жалкое ничтожное существо. К тому же грязное. Я ничего, ничего не помню. К тому же я… слышала, как вы назвали меня в присутствии Сергея Ивановича инвалидом! Теперь пришла пора испытать чувство стыда Евгению. Мужчина медленно закрыл и открыл глаза. Слабый румянец выступил на влажных от пота щеках. Ему и в самом деле стало неловко, даже противно от самого себя. Как он мог обидеть родного, близкого ему человека? За окном внезапно поднялся ветер, открытые створки громко хлопнули. Князь устало вздохнул поднялся с места, приблизился к ним и закрыл на щеколду. Глаза пробежались по противоположной стороне улицы, с удивлением заметив отсутствие юного воздыхателя. Видимо, непогода заставила вернуться домой. — Я не желал причинить тебе зло, милая, — поглазев на улицу, Оболенский обернулся назад. Саша сидела уже на полу, согнув ноги в колени. Взгляд устремлён в низ… комода. Явно… что-то… заметив. — Ты слышишь меня? — красавица молчала. Евгений заметно нахмурился. Молчание сестры в последнее время стало частым явлением. Вначале он желал с раздражением уйти, дабы не видеть приступов, но в последнюю секунду память оживила в нём итог подобного равнодушия. Поручик медленно подошёл к девушке и, заметив предмет её интереса, приблизился вплотную к комоду. Рука медленно прошлась по полу, нащупав маленькую круглую пуговицу со странными буквами «Н.Н.». — Интересная находка. Так значит про неё нам и рассказывала Екатерина Ивановна, — старший брат покрутил вещицу пальцами, а затем осторожно протянул её девушке. — Помнишь? Ответ оказался отрицательным. — Прости, сестрица, но на сей раз я всё-таки вмешаюсь в ваше дело, ибо на кону стоит твоя жизнь. Наша жизнь. Александра тяжело вздохнула, но затем подползла к брату и… обняла того за плечи. — Может, мы погуляем как-нибудь? — тихо прошептала она, смотря то на пуговицу, то на поручика. — Мне, честно признаться, уже наскучило сидеть в доме. — Конечно, солнышко. Может даже завтра, если погода позволит. Куда желаешь? — Я… — Оболенская задумалась, — я желаю навестить Наталью Михайловну Рылееву. Княгиня говорила, что она моя подруга. Что сейчас ей нездоровится. Но надеюсь, Господь будет милосерден. — Можешь не печалиться, родная, — Евгений ласково поцеловал сестру в лоб, отчего она немного засмущалась, — госпожа Рылеева давно пришла в себя. Кондратий Фёдорович отправил её к родителям для поправки здоровья, а сам остался с Настенькой. Но мы можем навестить господ Муравьёвых-Апостолов. Я слышал — Сергей Иванович, старший брат Ипполита, превратился в воспитателя и отрабатывает педагогические приёмы не только на твоём возлюбленном, но и на маленькой Лизе Щербатовой. Саша тихонько хихикнула. Глаза сверкнули радостным блеском. Внезапно раздался стук в дверь. — Господа, время чая, — донёсся из коридора голос Василисы. — Прикажите подавать? — Конечно, родная. Евгений поднялся с колен, увлекая за собой сестрёнку. Девушка тихо ему повиновалась. Непогода за окном немного утихла. Брат и сестра смотрели друг другу в глаза, не замечая сих перемен. Они просто были счастливы, что есть друг у друга. И их счастью не было конца…***
Он вернулся в особняк, когда на город опустилась тьма. Неотложные дела заставили посвятить прогулкам весь день. Он искал её по всему городу. И нашёл. Он не тот, что так просто отпускает от себя того, кто вошёл в его сердце всерьёз и надолго. В Тульчине с ним сыграли в опасную игру, выставив в собственных глазах дурачком. Но теперь он в Петербурге — на своей территории. И на этот раз игра пройдёт по его правилам. Чёрные перчатки легли в верхний ящик комода, цилиндр расположился в специальной корзине. Оправив края сюртука, Ксаверий прошёл в глубь дома, к себе на второй этаж. Всюду стояла тишина, редкие зажжённые свечи бросали чуть приглушённый свет, создавая бархатную, но устрашающую атмосферу. Ту, что нравилась ему больше всего. Шаги гулом отдавались в коридорах. Чёрной тенью он скользил в своё логово, потирая руки, радуясь тому, что сбылась его мечта. Без мечты и жизнь бессмысленна. Она была его первой любовью. Первой, что заставила думать не только о себе, но и о ком-то ещё. Напрасно Ипполит считал, что заклятый враг никогда не догадается, кто именно совершил похищение невинной девочки. Напрасно. Ксаверий догадался об этом в тот же вечер. Вначале им овладело желание ворваться в лагерь Пестеля и разворотить всё к чёртовой матери. Но твёрдо рассудив, что со своими шестью помощниками он всего лишь капля в море многотысячной толпе хорошо вооружённых солдат, и своими действиями только навредит любимице, коллекционер сей план оставил. На следующий день ему доставили почту из Петербурга. Неотложные дела требовали его скорейшего возвращения, и интриган не без грусти покинул Малороссию, в надежде рано или поздно встретить Александру в столице... Внезапно позади него послышалось какое-то движение… Коллекционер медленно остановился, а затем с подозрительностью обернулся назад. Мысли об Оболенской тотчас испарились. Страх, что в доме чужак, заставил заметно встревожиться. От одной из колонн на стену падала тень… неизвестной. Выдавали её тонкий силуэт с кружевными рукавами, затянутый на голове пучок. На мгновение ему почудилось, что тень принадлежит... Саше. Что если она сама пожелала вернуться к нему? Переборола волнение, обманула брата и вновь пришла... к нему. Мужчина медленно подошёл к убежищу незнакомки, на губах отобразилось нечто подобно улыбке. Из-за колонны слышалось прерывистое дыхание, шмыганье носом — она явно боялась его. Точно также, как и любимая девочка. — Выйди на свет! — прозвучал мягкий, но в меру требовательный голос. Красавица повиновалась. Из укрытия сначала показалась маленькая ножка в белой балетке, а затем и её хрупкая обладательница, что не имела с княжной... ничего общего. Простенькое платье прислуги подчёркивало достоинства юной особы, добавляя образу невинности. Прекрасные, большие глаза со страхом смотрели на хозяина, стараясь подметить каждую деталь в таинственном образе. Ксаверий нахмурился, осознав жестокое разочарование. Это был не его ангел... Не его Саша... Но в ту же секунду разочарование сменилось... подозрительностью - он не помнил случая, когда молоденькие барышни добровольно посещали его жилище. К тому же без официального приглашения... А тут само существо стоит прямо перед ним, ожидая от него знаков внимания. — Кто ты, милое создание? — интриган решил сменить гнев на милость, дабы не показывать себя невежливым. Девушка неуверенно вышла вперёд и склонилась в покорном реверансе. — Прошу прощения, господин. Возможно вам не сообщили, но я ваша новая служанка. Меня сегодня утром прислали из Кистенёвки. На место Серафимы. Она ведь ребёночка носит, вот её и отослали в деревню. — Помню, помню. Был разговор с кистенёвским барином о выгодном обмене. Я ему лучшую карету отдал, а он мне, стало быть, помощницу прислал. Похвально. Холодный хохот прошёлся по клеточкам тела девушки. Она слегка вздрогнула, но сдержалась. — Вы будите ужинать? - неизвестная тотчас приступила к своим обязанностям, чтобы избавить себя от волнений. — Пожалуй, — Ксаверий походкой хищника приблизился к служанке. Два пальца прошлись по обнажённой шее, слегка ущипнув, а после на ней дёрнулась вена... — Я не помню твоего имени, милая, — прошептал он над самым ухом страстным шёпотом, водя кончиком носа по нежной коже. — Я его и не называла, с-сударь, — девушка стала немного заикаться. — Кристина. М-меня зовут К-Кристиной. Мужчина удивлённо вскинул брови. — Интересное имя для крестьянки, — прикоснувшись к подбородку, Ксаверий властно поднял невинное личико на свет, и глаза сверкнули... странным блеском. — Кто дал тебе его? — Барин кистенёвский. Я у него в роли воспитанницы была. Он меня маленькую на берегу ручья нашёл, — Кристина хоть и волновалась, но произнесла… заученный текст правильно. Ещё бы. Пестель целыми днями заставлял сообщницу репетировать легенду, дабы та смогла войти в круг интригана. — Бедное дитя, — притворно прошептал коллекционер. — Таких, как ты, надо особенно оберегать. Что ж, я принимаю тебя на службу. Только ты должна быть очень и очень хорошей... девочкой, — мужчина слегка стукнул по юному носику. — Знаешь, где я трапезничаю, — красавица кивнула, — принесёшь еду туда и без задержек. Иначе... накажу, — последнее слово прозвучало игриво, но с нотами пошлости. Кристина нервно сглотнула слюну. Десять минут понадобилось испуганной шпионке Павла, чтобы спуститься на первый этаж, на кухню, что находилась в самом конце дома. Приказчица вручила ей поднос с варёным мясом и с картофелем. Трясущими руками Кристина несла блюдо человеку, что в любой момент может подвергнуть её участи Александры. Пусть даже она выглядела в его глазах служанкой, но определённый... мужской интерес она всё-таки в нём... вызвала. Этого они с Пестелем и добивались. — Проходи, не бойся, — девушка нервно топталась на пороге залы, наблюдая как камердинеры сервируют стол. Ксаверий сидел во главе между двух свечей, положив руки перед собой. Лицо по-прежнему закрыто полумаской, пальцы уже без перчаток. Чёрные волосы уложены в идеальный пробор. Глаза чуть сощурены, скрывая некую хитрость. Но осанка… Осанка, да и сам образ придавал ему величественность, благородство, и неприступность. «Он всё-таки… красив», — подумала девушка, уже более увереннее приближаясь к господину. — «Если бы не его грехи, я бы его и без всякого зелья полюбила бы. Но… нет… Моё сердце принадлежит другому. Такому же неприступному, но благородному мужчине». — О чём задумалась, радость моя? — коллекционер мягко положил правую руку на запястье служанки, отчего та заметно вздрогнула. — Простите, сударь, просто… как вам нарезать мясо? Вдоль или поперёк? — первое, что пришло в голову. — Это всё, что тебя волнует? Кристина запнулась. Мысли о Пестеле едва не заставили раскрыться. — Ну так я же должна думать об удобстве своего повелителя, — девушка попыталась улыбнуться, но Ксаверий видел её насквозь. Впрочем, как и всех. — Не люблю, когда врут, — прошептал он, разрезая мясо вдоль серебряным ножом. — Но на первый раз я тебя прощаю. Ступай. Служанка молча поклонилась, развернулась и… вдруг почувствовала, что подол платья сзади кто-то держит. Глаза наполнились ужасом… Сердце ушло в пятки. Со страхом она медленно повернулась и… оторопела. Коллекционер стоял за спиной, дыша в саму шею. Маски не было. Вместо неё на Кристину смотрело суровое, уверенное с пошлостью в глазах лицо. — Я, пожалуй, пойду, — Ксаверий не дал сделать и шагу. Свободной рукой он схватил перепуганную девушку и в следующую секунду повалил... на стол. — Что вы делаете?! Отпустите, пожалуйста! Я молю вас! Пожалуйста! — сластолюбец пропускал слова мимо ушей. Мягкие губы покрывали лицо, шею так рьяно и больно, что казалось, будто он хотел высосать из неё кровь. Впервые за месяцы в нём проснулся азарт зверя, что поймал желанную добычу. Если Александра смогла сдержать сей азарт, вселить в его сердце чистую непорочную любовь, то Кристина… как раз наоборот. Сломала тот барьер, что долго мешал ему добиться желаемого. — Вовремя ты появилась, радость моя. Очень вовремя, — сластолюбец задрал платье, разорвал нижнюю юбку. Девушка кричала, царапала его лицо, но его это не отпугивало. Не стращало, а наоборот, заводило. — Как же мне не хватало всего этого. Как же… — но договорить он не успел. В жертве проснулся инстинкт защиты. Она оказалась первой, что решилась на это. Сильный удар графина с вином и здоровенный мужчина в несколько секунд упал к подножию стола. Перепуганная насмерть несостоявшаяся рабыня смотрела на него выпученными от страха глазами. В правой руке она держала осколки графина, левой судорожно вцепилась в скатерть. По руке стекало вино, смешанное с каплями крови. Она не помнила, как дотянулась до тары, как нанесла удар. Но зрелище, что «блистало» на глазах, чувство боли подсказывали — она не спит. Она всё сделала своими руками. Внезапно скрипнули двери залы и на пороге показались двое: Павел Пестель и Сергей Муравьёв-Апостол. Отправив помощницу на задание, авантюрист всё-таки счёл долгом посвятить в план и брата несчастного Ипполита, который едва не отдал душу из-за козней опасного искусителя. Узнав про это Серж пожелал лично посмотреть в глаза несостоявшемуся убийце юнца и может даже вспороть тому брюхо. Для чего он вместе с Павлом проник через задний ход в особняк и, припугнув прислугу, тайно устроился в засаде, выжидая подходящего момента. И этот момент настал. Увиденная картина едва не перекосило: окровавленный враг и с порванной одеждой полуобнажённая девушка. Что ещё может быть безумнее? — Хмм, — Пестель первым прошёл вперёд, оценивающе рассматривая пострадавшего, — это даже больше, чем я ожидал. Надо же, пал от рук хрупкой молоденькой прислуги, — заметив свою помощницу в неподобающем виде, полковник презрительно фыркнул, — ты ноги-то опусти. Прикройся. Не хватало, чтобы, — позади послышался притворный кашель Сергея. — Прошу прощения, сударь, — подполковник в знак согласия поднял правую ладонь. Кристина стыдливо опустила ноги, прикрываясь верхней юбкой платья, что к счастью осталась цела. — Документы какие-нибудь нашла? — несчастная робко кивнула. — Идти можешь? — ответа не было. От ужаса она словно лишилась дара речи. — Я спрашиваю идти можешь? — уже более требовательно спросил Пестель, повышая голос. — Павел Иванович, не кричите на неё, — Муравьёв-Апостол приблизился к девушке и помог встать ногами на пол. Пальцы ласково прошлись по волосам, словно это были волосы младших сестёр. Он нежно гладил несчастное дитя. Взгляд его тёплых глаз словно говорил: "Всё хорошо. Не бойся, мы рядом". Кристина заметно улыбнулась, чем вызвала очередной приступ раздражения у своего хозяина, и с благодарностью поцеловала пальцы мужчины. — Вы же видите, она не в себе. Такое пережить, что не дай, Боже, — от трепетной заботы со стороны товарища Пестеля едва не стошнило. Подобное ему самому было чуждо... Но между тем выражение лица Сержа вдруг... заметно изменилось. Мужчина перевёл взгляд на раненого и пристально смотрел на него, и взгляд его с каждым мгновением становился угрюмее и... угрюмее. — Сергей Иванович, с вами всё в порядке? — полковник с интересом наклонил голову, но Муравьёв-Апостол его как будто не заметил. Прошли секунды, минуты, но Муравьёв-Апостол продолжал смотреть на Ксаверия, что, казалось, не торопился приходить в себя. - Сергей Иванович, - Кристина осторожно тронула подполковника за плечо. Но тот словно и не почувствовал. — Вы кажется порывались найти метрику с его настоящим именем, — прошептал наконец мужчина после напряжённого молчания, садясь на корточки перед интриганом, что до сих пор был в бессознательном состоянии. — Уверяю, она нам не понадобится. Я совершенно точно скажу вам настоящее имя... искусителя, — Сергей принял стоячее положение и громким голосом рубанул воздух, — Ксаверий Николаевич Белов! Вор и работорговец!