"Ёнхён, меня срочно надо переводить в другую школу!
Сегодня я встретил своего реагента!
Это очень плохо!"
Все-таки посчитав решение написать брату необдуманным и импульсивным, Джисон быстро стёр жалобные строчки букв и пошёл в другую комнату, где стоял закрытый мольберт. Стянув белое полотно, юноша взглянул на представший портрет матери, написанный умершим отцом, который, по его же словам, описал её как женщину с лазурными глазами и пушистыми ресницами, с пухлыми вишнёвыми губами; мать была нарисована одетой в голубое хлопковое платье, а рядом с ней отец любящими мазками набросал миниатюрные бежевые балетки. До того, как мама пропала, она часто пересказывала их первую встречу с отцом. Тогда на ней был надето то платье и те балетки, при взгляде на отца женщина упала и повредила оба колена, но это нисколько не испортило их встречи! Повстречавшись несколько месяцев, мать и отец сыграли свадьбу и чуть позже родился Ёнхён. Я хотел бы увидеть это голубое платье вживую, потрогать бархат коричневых балеток и вновь подержать мамин жёлтый ободок, ох, красная помада однозначно была безупречной, как и её обладательница — я уверен в этом. Сегодня я прочувствовал эти ощущения, и, нет, они не были как в твоих описаниях, «красочными и умопомрачительными» — я просто чуть не сошёл с ума от жгучих искр в глазах и моего несносного реагента! Знала бы ты, мама, что мой реагент вообще не похож на папу!***
Летняя сессия второго курса пронеслась по ним ударной волной, но не снесла с порога института, хотя, по правде говоря, все-таки помотала в своей морской пучине столько раз, что и мозг не работал, и тело не поднималось. Парни хотели устроить завершительный ужин, накупив продуктов, и сделать чего-нибудь вкусного, как Джэ умеет. Только вот почему-то они лежат в его комнате вместо этого и смотрят фильм на английском, а Ёнхён ни слова не понимает. — Понимаешь, они могли не убивать друг друга даже! — Джэ лежал между ног Ёнхёна и слишком эмоционально выражался, путая каждый раз языки, — эти блокбастеры такие клишированные, ужас, — парень вздохнул удрученно и поставил фильм на паузу. В попытках поддержать разговор, Ёнхён посмеялся, соглашаясь. — Ты же, ведь, ничего не понял, да? — Спросил Джэ, поднимая голову. На нем не было привычных очков, и глаза не оказались перекрыты стеклом, что позволяло любоваться ими, очень маленькими, но такими выразительными. — Эм, — залипнув не надолго на такой вид друга, Ёнхён замешкался с ответом, — да, я действительно ничего не понял. — Но почему ты об этом никогда не говоришь? — Потому что тебе это не нравится? — Не надо ставить мои интересы выше своих, Ёнхён-а! — Джэ действительно пытался привыкнуть к манере общения корейцев, что невероятно умиляло. Ёнхён ничего не ответил, а лишь запустил ладонь в спутанные волосы Джэ, подушечками пальцев массируя кожу головы на макушке. — О, да, — облегченно простонал Джэ, опускаясь обратно между ног Кана и размякая на кровати, — как же я люблю твои массажи. Через некоторое время Джэ и вовсе заснул, храпя куда-то в сторону бедра Ёнхёна, вес головы дал о себе знать, когда ляжки начали постепенно затекать, но такого мирно сопящего друга совсем не хотелось будить! Поэтому Ёнхён не придумал ничего лучше, как упасть на подушку и тоже заснуть. Преждевременное пробуждение всегда ужасно по своей натуре: крепкий сон, который так сладко завлек в свое царство — так просто пропадал под напором внешних факторов. И этим фактором оказался злосчастный телевизор, который никто из них так и не выключил. Раскрыв спросонья глаза, Джэ увидел лишь мутные пятна, мельтешившие по экрану беспорядочным потоком, что голова снова норовила упасть на подушку, благополучно подложенную другом. — Чёрт бы его побрал, что за фигня, — ругался Джэ, невзирая на спящего Ёнхёна под боком, — почему из-за этой херни я проснулся, — пошарив по кровати рукой, не открывая зажмуренных глаз, он пытался отыскать пульт, которого нигде не было. Вскоре это и вовсе надоело Джэ, поэтому он решил разбудить друга. — Кан Ёнхён, Вы проспали первую пару, — Джэ аккуратно похлопал по щеке, пытаясь не смеяться от предвкушения реакции друга: Ёнхён подскочил, как ошпаренный кипятком, и столкнулся своим лбом с носом Джэ, — блин, — измученно заныл затейник, оказавшийся и сам жертвой собственной выходки. — Ты, похоже, сломал мне нос своим непробиваемым лбом, — Джэ уткнулся лицом в грудь Ёнхёна, нагло вытирая ноздри о чужую футболку. Ёнхён не знал, что делать, поэтому лучшим вариантом решил избрать молчание и ожидание, пока Джэ вытрет все сопли. В конце концов, дружба имеет огромные жертвы.***
Сегодняшний день был другим, сегодня Минхо хотел прийти в школу и не опоздать ни на минуту, но не из-за каких-то совсем не нужных уроков, а из-за паренька, который на него вчера смотрел так, будто видит в нем как минимум маньяка. Только это сугубо проблемы Джисона, — Минхо проблем не видит ни в одном глазу, а если они и есть, то легко переступит и достигнет своего, несмотря ни на что. Весенняя погода располагала к себе духом: солнце с пяти утра уже светило повсюду, в такую погоду даже хочется выйти из дома и куда-то пойти, например, в школу, из которой Минхо должен был уйти ещё два года назад. Но он решил отправить заявку в одну из компаний, и каким-то образом стал трейни. В таком случае, высшее образование вовсе не нужно — «буду каким-нибудь танцором в группе, и жизнь ровно уляжется», — с таким лозунгом Минхо проживает третий год подряд. В школу, конечно, может и не ходить, но так ведь совсем скучно: можно побесить мелких одноклассников, поспать назло учителям (которые впрочем давно привыкли и не обращают внимания) на парте. Не жизнь, а сказка. Только вот, есть главная проблема. Минхо совсем не различает людей: все лица, окружающие его — это цветные пятна, на которые падают тени, отблески солнца, да и это странное месиво имеет свойство шевелиться, когда обладатель начинает говорить. Его считают грубым лицемером, который не может сказать «привет» первым, а лишь отворачивается, наигранно расплываясь в улыбке. Как-то Хёнджин сказал: «Мы с тобой знакомы несколько лет, я, вроде бы, твой друг, но по имени ты обращаешься лишь после того, как я что-нибудь скажу». Этот парень явно был не тем глупым болванчиком, маску которого так умело надевал в обществе, Хёнджин явно знает больше, чем можно поначалу подумать. И это пугало. Вдруг он когда-нибудь узнает и засмеет? Нет, такой славы точно Минхо не желает для себя. Чёрный рюкзак с заклепками с каждым шагом все сильнее ударял по спине, но Минхо решил надеть именно его, потому что он красивый и стильный. Заходя в кабинет, он улыбался в пустоту, что, возможно, со стороны пугало, и кинул рюкзак на парту, заваливаясь на стул. Феликс ошеломленно обернулся к нему, с ног до головы прожирая взглядом: — Минхо, с тобой всё в порядке? — Всё ещё не веря своим глазам, он осматривал внешний вид друга, который надел школьную форму и волосы даже причесал, — может, я отведу тебя к медсестре? На данное высказывание Минхо лишь драматично простонал, подпирая подбородок ладонью: — Надо же хоть когда-нибудь показать вид, что я добропорядочный школьник, — гадко протянул он, прищуриваясь, — и любимого старосту порадовать иногда можно. — Не то слово, — Феликс закатил глаза, смеясь сквозь зубы, — случай какой хоть? — Говорю же: просто захотелось, — Минхо отвёл взгляд на дверь: в класс зашёл Джисон, — желание, понимаешь? — Да-да, понимаю, — хихикая себе под нос, отмахивался староста. — У тебя смех, как у ржавого робота, — Минхо дурашливо скривил физиономию и подсел за парту, где сидит обычно опаздывающий Хёнджин. Минхо посматривал на спину перед собой, пока аккуратно выуживал из кармана палитру цветов на связке, дабы сгорбленный и, почему-то злой, Джисон не заметил его раньше времени. Только Минхо не заметил того, что Джисон был в наушниках, но ничего — дополнительная предусмотрительность никогда не будет лишней! — Эй, Джисон! — Минхо позвал парня, пряча атлас под столом. Никакого ответа. — Эй, — Минхо снова его окликнул, хлопая карточками по плечу. К его удивлению, Джисон чуть не перевернулся со стула: его грудь вздымалась, словно после бега, глаза округлились и зло смотрели на Минхо. Джисон выдернул из ушей два белых наушника и агрессивно засунул в коробочку. А, так вот оно что. Джисон был в наушниках оказывается. — Что ты снова от меня хочешь? — Парень обернулся к нему всем корпусом. — Смотри, что у меня есть, — заговорщическим шепотом произнес Минхо, выуживая из-под стола связку палитры. Джисон недоверчиво оглядел сначала подмигивающего Минхо, который был в маске, спасибо и на этом, а после — на карточки в его руке. — Всё преподаватели начинают с азов, поэтому... — Засунь их куда подальше, с меня достаточно, — Джисон отвернулся и демонстративно надел два наушника в уши. Как бы ему не было без разницы, на предложение его реагента провести первый урок по изучению цветов, все-таки некоторый интерес присутствовал. Да какой «некоторый», Джисон весь трясся при мысли о том, что сможет наконец различать цвета! Но и показывать вида, что он заинтересован, тоже, конечно, не станет. После урока Минхо куда-то пропал, связка палитры все ещё лежала на парте сзади него, а Хёнджина всё ещё не было в классе. Оглядев класс, в поисках одноклассника, Джисон убедился, что того точно нет, и перехватил карточки на свою парту. Все они были серыми, как обычно: какие-то темнее, какие-то светлее, сбоку написан код оттенка и его название на английском, а от этого языка он знает максимум лишь самую базу. «Может, забрать палитру домой? Спрошу у Ёнхёна значения, — на секунду подумалось Джисону, но чуть ли не сразу же он отбросил эту мысль, — нет, бред какой-то, Минхо ведь заметит пропажу», — и продолжил рассматривать названия в поисках знакомых слов, пока его ладони не коснулась чужая и такая тёплая рука, немного больше его собственной. На пальцах было несколько серебряных колец, а головы касалось, нечто холодное — это свисала длинная серьга. Джисон осторожно перевёл взгляд на человека справа и не прогадал: это был Минхо, который внимательно перебрал оттенки пальцами Джисона. — Чего завис? — Тихо произнёс Минхо в самое ухо, его голос немного был прерывистым из-за маски, — смотри, вот это «dark-blue», то есть синий, — Минхо коснулся большого пальца Хана отводя им другую карточку, — а вот это «yellow» — то есть, жёлтый. — Ты прав, — Джисон нахмурил брови, убирая второй рукой чужие холодные пальцы, — мне действительно неинтересно, — но Минхо ухватился крепко и удерживался на месте, — отпусти! — Хочешь увидеть их не черно-белыми? — Минхо проигнорировал порыв парня вырваться, и все также пялил на сцепившиеся руки, — я могу снять маску. — Не надо, — одумался Джисон, снова поворачиваясь лицом к наглому однокласснику, который за два дня уже так надоел своим присутствием. Оказалось поздно, Минхо стянул двумя пальцами маску на подбородок, хитро лыбясь одними губами. В глазах снова образовался яркий фейерверк всех цветов, которые Джисон пока не различает, эти искры ударяли в глаза, будто стекла, из-за вспышек он часто-часто моргал, пока не упал лбом на парту. — Чёрт, снова свалился, — Минхо поджал губы, — придётся опять тащить до кабинета, — почесав затылок, он начал отодвигать стул с не таким уж и тонким пёрышком.***
Когда-то наступает момент жизни, во время которого линзы розовых очков лопаются, как скорлупа, оставляя за собой серую и непроглядную реальность. Подобное случилось и у Хёнджина после третьего урока хореографии. В далёком детстве он посещал кружок танцев, но долго не продлился сей прекрасный момент — заведение закрылось из-за неуплаты долгов администратором. В средней школе Хёнджин старался учить танцы сам: включал различные ролики в интернете и вечерами напролёт пытался повторять. Тысячи раз он ударялся ногами о стенку, а потом заваливался на пол и вопил, что сломал ногу; сотни раз видео не прогружалось, и он забывал, какое движение следует дальше; и тысячи раз он просто падал от изнеможения на пол, тяжело вдыхая спертый воздух комнаты, и таким же потным ложась в кровать. Утром, позже, конечно же, он презирал себя за лень и шёл в душ отмывать противный пот и грязную голову. В старшей школе студенты открыли свой факультет хореографии, завлекая будущих студентов выбрать именно институт искусств, а что Хёнджину оставалось? Конечно же, ничего не думая, он ринулся подписывать анкету, и стуча пальцами в нетерпении, ждал отборочного этапа: пришло всего пять человек, — тут и никакие отборы не нужны. Группу старшеклассников просто приняли, позже объяснили расписание и основные правила и отпустили восвояси до первой встречи. После третьего занятия Хёнджин понял, что он является слабейшим звеном среди всех: из-за него руководители показывали связки ещё по нескольку раз, а запланированные этапы сдвигались. Сейчас, идя по территории школы в вечерних лучах солнца, Хёнджин думал о том, а нужно ли это ему? Будет обычным школьником, будет заучивать формулы, поступит на экономиста и будет жить обычной жизнью. Только не хочет он той обычной жизни — она скучна и убивает, как бомба замедленного действия. Поток нескончаемых и угнетавших его мыслей прервал подошедший мимо незнакомец: — У тебя проблемы? — спросил тот. — Возможно, — буркнул Хёнджин, поднимая взгляд: перед ним стоял низенький мужчина средних лет, одетый в чёрные балахоны. — Я могу тебе помочь. — И как? — Хёнджин нахмурил брови, предполагая что-то неприятное, — только не суйте наркоты, я — школьник. — Нет-нет, что ты! — Мужчина замахал руками в знак протеста, — ты сейчас стоишь на перепутье: твои желания и цели не схожи с результатом в реальности, ведь так? — Так, — тихо ответил Хёнджин, не веря в то, что этот мужик угадал и сказал сущую правду! — Ты хочешь достигнуть своих целей в самый короткий срок? Не хочешь терпеть унижений, ведь так? — Всё больше и больше давил незнакомец на истину. — Да, хочу! — Тогда иди за мной, я помогу, — мужчина состроил радостную гримасу, разворачиваясь и направляясь к выходу. На парковке стояла чёрная иномарка с тонированными окнами, что ни на секунду не побеспокоило затуманенный разум Хёнджина."Феликс, я только что сел в машину к какому-то незнакомцу. Мы куда-то едем, потому что он мне пообещал решить проблемы."
Усевшись на заднее сиденье, Хёнджин решил уведомить Феликса именно об этом."Стоп, подожди. Куда ты сел?"
"В машину к незнакомцу."
"Вышли сейчас же геолокацию, наивный дурак!"
Друг по ту сторону экрана точно злился, Хёнджин знал. День был наполнен множеством ярких эмоций: сначала разочарование в себе, затем обнадеживавший его мужчина, а потом и агрессивный Феликс. Хёнджин подумывал о том, что, возможно, этот странный тип в черных вещицах — кто-то вроде прихвостней Волан-де-Морта из вселенной Гарри Поттера, или, может, он его реинкарнация! Но это слишком фантастично для реальности и вряд ли является правдой. Его мысли не успели развиться до той точки, где он представлял, как уже подписывает дрожащей рукой со слезами на глазах добровольное согласие на продажу собственных органов под холодным дулом пистолета у виска, ибо заднюю дверь открыл незнакомец. — Мы доехали, выходи. Ехали они совсем не долго, минут пятнадцать, значит, находятся в городе. Местность была не знакома, да и вся Корея заполнена одинаковыми многоэтажками, которые никак не отличаются меж собой. Мужчина вёл Хёнджина на задний двор, что в тот же момент изменило ход мыслей. «Он меня зарежет в подвале?» — подумалось Хёнджину, пока незнакомец не открыл перед ним дверь. Помещение четыре на четыре метра вмещало в себя около десятка таких же чудиков в черных балахонах, они сидели по кругу: у каждого в руках обрывок бумаги, а по середине высокая свеча. Больше ничего не наблюдалось из-за кромешной темноты. — Это че, секта масонов что ли? — предположил Хёнджин, почесав затылок, — сейчас обряд посвящения кровью проводить будем? — В голову сразу полезли воспоминания, когда мама смотрела иностранное телешоу, где три сестры ведьмовали свои заклинания с кровью. — Нет, денежный взнос в пятьдесят тысяч вон, — серьёзно ответил главный среди них. — Эй, мужик, у меня и десяти не будет, — Хван сморщил нос, обернувшись к кружку: все смотрели на него, навострив уши. Но Хёнджин умолчит о том, что у него в другом кармане ещё пятьдесят тысяч вон. — Давай всё, что есть. И ты принят. — Хорошо-хорошо, — промямлил Хёнджин, копошась в кармане, — вот, — протянув смятую купюру в пять тысяч, он по быстрее вышел из помещения, чуть ли не бежа к выходу. Стоит повториться, что он действительно не знал, где находится, а интернет здесь был настолько ужасным, что даже сообщения не грузили, что уж говорить о навигаторе. Ничего умнее не придумав, Хёнджин решил позвонить Феликсу. Как раз потреплет его нервы снова. — Ликси, привет, — Хёнджин дурашливо растянул имя друга по слогам, — как дела? Не хочешь мне помочь? — Хёнджин! Ты, дурак, где тебя черт носит? — возмущался парень в трубку. — Меня никто не носит, я сам хожу, — отшутился Хёнджин, — дело в том, что этот мужик отвёз меня в какую-то секту и выводил пятёрку, представляешь! Так вот, о чем я, здесь интернет стремный, забери меня, — от нечего делать он начал водить носком ботинка по гравию. — Боже, я расспрошу тебя обо всем позже, после того, как только найду твою тощую задницу, — Феликс не прекращал бурчать в трубку. — Я тоже тебя люблю! С этого странного инцидента прошло несколько часов. Хёнджин был найден необычайно быстро, друг обнаружил его сидящим на бордюре, он любил Феликса за то, что тот знал, когда лучше помолчать, а когда внезапно начать заваливать всевозможными вопросами. Сейчас они сидели в его квартире: мать с отцом на работе допоздна, поэтому это оказалось лучшим вариантом. По телевизору шла драма, а меж ними тарелка с орехами. — Теперь я слушаю твои невероятные приключения, — Феликс, не отворачиваясь от монитора. — А что говорить? — Хёнджин сполз по спинке. — Всё по порядку, — у друга была привычка понижать голос, дабы манипулировать собеседником, ставя себя в доминирующую позицию, что у него всегда выходило прекрасно. — Хорошо, расскажу, — согласился Хёнджин, зная, что уже не отвертится, — я шёл грустный после тренировки по территории кампуса, и какой-то мужик в чёрном плаще выкатывает все мои проблемы прямо, — парень эмоционально всплеснул руками, — я и поверил ему! Поехал с ним на такой же чёрной тачке и зашёл в подвал. — Серьёзно? — Феликс округлил глаза от наивности друга, — ты серьёзно поверил левому человеку? — Я был в отчаянии, Ликси! — Хёнджин привалился к боку Феликса, потираясь носом о свитер. — Тебе же семнадцать, а не десять, — все также возмущался тот, но уже нежно поглаживал макушку. — Не сбивай с мысли: я не договорил, — Хёнджин прочистил горло, — так вот, там ещё таких же целый круг сидел и они потребовали денег за вход в их секту, прикинь. — И ты им дал? — Феликс все сильнее поражался, чистоте характера Хёнджина. — Что дал? — Денег, Хёнджин, денег. — А, пять тысяч дал, чтобы отстали, и ушёл. — Всё-таки дал, — Феликс сочувственно похлопал по голове, — я и не сомневался. Их взаимоотношения были необычны: сначала могут друг друга передразнивать, а через мгновение засыпать в объятиях — и эта традиция у них с давних лет, которую ни Хёнджин, ни Феликс не собираются нарушать.***
Разум снова плыл, в глазах плясали разноцветные пятна, но уже не такие яркие, свет от лампы раздражал радужку, поэтому он открыл глаза и увидел его. Дежавю. — С твоей стороны этот поступок был грязным, — сплюнул Джисон, демонстративно закрывая глаза. — Я не думал, что ты обернёшься, — оправдывается Минхо, стуча кольцом на указательным пальце по подоконнику, — да и я обещал провести урок, смотри. Он выудил из кармана атлас цветов, и раскрывая, как игральные карты. Джисон был в ужасе, потому что они все оказались белыми! — Ой, — Минхо заметил, что показывает не той стороной, — вот. Джисон выдохнул, все неизвестные цвета были на месте, только с каждой секундой теряли свой контраст, вовсе пропадая. Джисон впал в панику, то, что он увидел впервые за восемнадцать лет, уплыло у него прямо перед глазами. — Минхо, сними маску! — Джисон посмотрел на парня угрожающе, — я должен их увидеть снова! — Эй, сбавь обороты, — Минхо нахмурился, убирая карточки подальше, — это было пробным занятием. Жди следующего. — Но..! — Джисон аж трясся от желания, — прошу, сними её! — Успокойся, — Минхо перерезал все просьбы одним взмахом ладони, — я сказал, что в следующий раз.