Принцип альтернативности

      Если бы Алина знала, на какие ухищрения пойдет Ланцов, чтобы выиграть спор, она бы подумала трижды, прежде чем протягивать ему руку.       Ведь Николай Ланцов всегда подходил к делу основательно, мысля, как истинный стратег, настоящий принц, коим нарекли его – младшего сына ректора, - в университете.       Прежде всего, Николай привлек к делу подруг Алины. Ну как привлек, по крайней мере, попытался.       Женя отказалась участвовать в этом сразу, в резких, совершенно не свойственных ей выражениях напомнив Ланцову, что Алина – студентка, что профессор Морозов все еще ее преподаватель, и что подобные неуставные взаимоотношения неэтичны и принесут немало вреда и Морозову, и Старковой.       Зою подобные нюансы мало интересовали, но сверкая синими глазами, глядя на Николая насмешливо и снисходительно-жестоко, красавица Назяленская заявила, что ей очень уж хочется побывать с подругами в «Старой Равке» и посмотреть на вытянувшееся лицо Ланцова, когда он увидит счет за их ужин.       Зато Нина была в восторге и обещала Николаю всяческую помощь и непременное содействие.       С тех пор Ланцов и Зеник все время о чем-то шушукались, хихикали и многозначительно переглядывались. Матиас ревновал бы, если бы не доверял Нине так безгранично, уверенный в ее чувствах к нему. Зоя ревновала бы, если бы упорно не делала вид, что их отношения с Ланцовым – мимолетная увлекательная интрижка, но не более того.       Итак, если бы Алина только знала, она бы ни за что не протянула Ланцову руки.       Но она не знает, а шушуканья Нины и Николая предпочитает не замечать. Зато отлично не думает о том, что произойдет (или не произойдет) в новогоднюю ночь, ведь, в конце концов, до праздника еще почти два месяца, что не мешает им с Ланцовым периодически подкалывать и подначивать друг друга, насмехаясь и иронизируя. Обе стороны уверены в своей непременной победе.       Вот как сейчас, когда они сидят в одном из коридоров университета, расположившись прямо на подоконнике, нарушая негласные правила учебного заведения, но по-ланцовски наплевав на это. - Как же ты вкусно готовишь, Старкова, - Ник за обе щеки уплетает сырный пирог, принесенный подругой. У Ланцова – впереди пара, у Алины – консультация у Морозова. - Спасибо, - тянет Старкова, - конечно, не так вкусно, как думаю, в «Старой Равке», - она картинно вздыхает, - я посмотрела, там не подают сырных пирогов, но есть очень интересные названия блюд. А уж описание – и вовсе пальчики оближешь. Алина косится лукаво на друга, который сосредоточенно жует, но не может сдержать ухмылки. - Там отвратительно кормят, но ты не переживай, Алина, ты об этом не узнаешь в ближайшее время. Теперь ухмылка раздвигает уже губы Старковой, девушка легко спрыгивает с подоконника, закидывает сумку на плечо. - Так приятна твоя дружеская забота, - тянет язвительно Алина, подмигивая Ланцову. - Я же твой настоящий друг! – делано оскорбляется парень, его широкая улыбка сияет на весь коридор, - кто же о тебе позаботится, если не я!       Старкова прищуривается, пятясь по коридору в сторону кабинета профессора, продолжая смотреть в насмешливые карие глаза. - И как настоящий друг радеешь о моем благе, - кивает Алина преувеличенно серьезно, - а благо для Алины Старковой – хорошая еда!       Она все еще пятится, а в следующее мгновение налетает на кого-то спиной. Чужие теплые руки на мгновение касаются ее плеч, легко придерживая, чтобы Алина не упала, мимолетное касание пальцев обжигает кожу под тонкой блузкой, а потом пропадает. По округлившимся глазам Ланцова и его дикому хохоту, слышному наверняка на весь этаж, Алина понимает, на кого налетела. У нее уже даже краснеть сил нет. Алина Старкова и ее уникальная способность попадать в неловкие ситуации. Она чемпион в данном виде спорта.       Обреченно вздохнув, Старкова поворачивается, готовясь к раздраженному выговору, но профессор Морозов смотрит на нее сверху вниз снисходительно и даже как будто едва-едва улыбается уголком губ. - Профессор, добрый день, - приветствует Алина, стараясь не смущаться и не краснеть, хотя с неуместным трепетом осознает, что впервые с той ночи в клубе они так близко друг к другу, - а я как раз иду к вам.       Морозов моргает раз, другой, а потом едва слышно ругается себе под нос, озадачивая Алину. - Совсем забыл, что у нас консультация в три, - произносит мужчина и начинает рыться в карманах брюк, а потом достает связку ключей, - меня вызвали в деканат. Вот, держи. Этот - он показывает ей ключ, - от моего кабинета. Пей кофе, если надо работай – компьютер включен, и дождись меня, ладно? Я надеюсь, что это, - он морщится, - ненадолго.       Изумленная таким жестом, а еще тем, что безупречный профессор способен забыть о деле, Алина машинально берет ключ, а потом выдает: - Что, слишком много двоек наставили на последнем зачете? Профессор приподнимает бровь, в глазах его прыгают смешинки, а губы изгибаются в ухмылке. - Будь моя воля, Алина, половина твоих однокурсников вылетела бы из университета уже сегодня, без права вообще когда-либо учиться здесь по любой специальности. - Какое счастье для них, что вы не ректор, - хмыкает Старкова. - И несчастье для их будущих работодателей, - парирует Морозов, - а теперь иди. Я скоро буду.       Сжимая ключ в пальцах, Алина шествует к кабинету профессора, ошалев от собственной дерзости, и глупо улыбается. Почему-то ключ в ее руке видится жестом доверия.       Открыв дверь кабинета и велев себе не воображать слишком много, девушка заходит внутрь, скидывая сумку в кресло. Оглядывается так, словно впервые здесь оказалась. Но быть здесь без хозяина этого места слишком странно и необычно, чтобы Алина не помедлила пару минут у двери, чувствуя себя чужачкой.       Девушка проходит к кофемашине, оглядывается в поиске чашки, пока не догадывается залезть в тумбочку, на которой кофемашина стоит. Здесь находится самая разная посуда, даже рюмки. Алина только хмыкает, а потом достает большую кружку со стилизованным изображением Заклинателя Теней из детских сказок и надписью: «Я создал Тенистый Каньон. А на что способен ты?» Хихикая, – кто бы мог подумать, что у серьезного и строгого профессора есть такие кружки? – Алина решает взять именно ее. В конце концов, у нее есть похожая, только с изображением Заклинательницы Солнца. Старкова делает себе капучино и проходит к столу. Ноутбук стоит экраном к креслу профессора и надо бы, конечно, просто развернуть компьютер к себе, но Алина садится на место Морозова. Поерзав, устраивается удобнее, отпивает кофе, притворно строгим взглядом обводит кабинет, чувствуя себя не меньше, чем царицей Равки. И снова хихикает от глупых мыслей. Она притягивает к себе ноутбук, вставляет флэшку, щелкает мышкой, разглядывая ненавязчивый фон рабочего стола, стройные ряды ярлыков, и начинает работу.       Ее не очень-то спасает кофе, вечный недосып и постоянная усталость дают о себе знать. А еще пасмурный дождливый день середины осени, теплый кабинет и уютное кресло. Девушку все сильнее клонит в сон, мысли путаются, глаза слипаются. Алина отчаянно трет виски, кусает губы и делает себе вторую чашку кофе, надеясь, что это не слишком большая наглость с ее стороны. Но работа зависает, мысли ворочаются в голове с трудом.       Часовая стрелка делает полный оборот, и надежды профессора на то, что визит в деканат будет недолгим, разбиваются вместе с силой воли Алины, которая с тяжелым выдохом роняет голову на скрещенные руки, устроенные на столе. Она подремлет буквально пару минут, просто закроет глаза, иначе сойдет с ума от борьбы со сном, понимания, что в этой борьбе она проигрывает. Тело расслабляется, погружаясь в блаженную темноту, дыхание выравнивается, а благодарное сознание с готовностью уплывает в страну снов.       Сквозь сон она слышит звук открывшейся двери, краем сознания думает, что надо бы открыть глаза, поднять голову и вообще проснуться, ведь понимает, что она не дома и даже не в библиотеке университета, где, бывало, точно так же засыпала на столе, но у нее нет никаких сил. Ей чудится ласковое прикосновение к своим волосам, в нос ударяет знакомый аромат одеколона, кофе и чего-то еще, присущего только ее профессору. - Алина, - мягко зовет Морозов.       И Старкова, наконец, просыпается. Она резко выпрямляется в кресле, озадаченно моргает, глядя на сидящего напротив профессора. Девушка отмечает невольно, что Морозов выглядит немногим лучше своей студентки – бледный, уставший и с темными кругами под глазами, о заострившуюся линию скул и челюсти, кажется, можно порезаться.       Старкова бросает быстрый взгляд на часы, которые показывают начало шестого. - Волькрова мать! – ругается себе под нос Алина, растирая лицо руками, - простите, профессор, - произносит, - я уснула. А еще, - ей становится страшно неловко, девушка оглядывает себя, словно не понимает, как оказалась здесь, - заняла ваше кресло, - она порывается встать, но замирает под нечитаемым взглядом Морозова. - Сиди, - велит он и усмехается, - в конце концов, ты даже чашку мою взяла. - Ох, - произносит Алина, кусая губы, не зная, куда деться от смущения, - я же не знала, - лепечет бессвязно.       Профессор улыбается ей насмешливо. И так трудно понять: сердится он или смешно ему. Старкова смотрит почти обижено. Он насмехается над ней? - Никогда бы не подумала, - смущение толкает ее на очередную дерзость, - что такая чашка ваша. В конце концов, это недостаточно серьезно для сурового профессора Морозова!       Мужчина смешливо фыркает, продолжая разглядывать Алину, чуть склонив голову набок, словно пытаясь разгадать загадку, коей является девушка напротив, решить сложную логическую задачу. Но проблема в том, что уж кто-кто, а Алина Старкова не вписывается в стройные законы логики. - Считаешь меня суровым? – вдруг задает вопрос, совершенно выбивая почву из-под ног. Алина настолько не ожидает подобного вопроса, что пару мгновение тупо смотрит в глаза Морозова, силясь понять, не ослышалась ли она. А потом озадачено моргает. - Иногда, - отвечает осторожно, чувствуя вдруг неуловимо изменившееся настроение вокруг них.       Ее тетя Ана говорила, что женщина всегда чувствует, когда нравится мужчине. И Алине кажется, что сейчас она понимает, о чем та говорила. Но не выдает ли она желаемое за действительное?       Губы печет предвкушением еще не свершившегося поцелуя. - Впрочем, - продолжает Старкова, - в последнее время вы стали мягче. Наверное, в вашей жизни произошло что-то хорошее – лукаво добавляет девушка. - Пожалуй, произошло, - задумчиво отвечает ей профессор, - но, боюсь, что твои однокурсники с тобой бы не согласились в определении мягкости. Алина пожимает плечами. - Не вы ли говорили, что они лодыри, бездельники и лентяи? - Ты помнишь все, что я говорил? – приподнимает бровь Морозов. - Ну вы же мой профессор, - тянет девушка и осекается.       Выходит так интимно и почти порочно, что самой становится жарко. Она только сейчас замечает, как душно в кабинете и как замер профессор, вцепившись пальцами в кромку стола. Так сильно, что побелели костяшки пальцев.       Между ними назревает что-то тягучее, пряностью оседает на языке, кожу покалывает сотней мурашек. И Алина понимает, что дышит тяжело, выдыхает рвано, не в силах отвести взгляда от рук Морозова, от его красивых пальцев, которые могли бы… Ох, это слишком. Теперь уж точно слишком.       Сердце барабанит в висках, плечи невольно напрягаются, Алина нервно сглатывает, чувствуя, как дерет пересохшее горло, проводит языком по сухим губам. И ловит чужой рваный выдох, вскидывает голову, встречаясь с профессором взглядом. И охает от голода в чужих глазах, неприкрытого, жадного, порочного голода.       Воздух звенит напряжением, предчувствием чего-то запретного и восхитительного, головокружительного и опасного, столь острого, что с губ едва не срывается злой и отчаянный стон.       Зазвонивший телефон заставляет их обоих подпрыгнуть от неожиданности. Алина дергается назад, задевая чашку, едва не роняя ее, вжимается в спинку кресла и отводит взгляд. Пока профессор что-то резко отвечает собеседнику, Старкова бездумно смотрит в экран компьютера, где ровные строчки диплома прыгают перед глазами. Сердце все еще бьет в ребра, но ясность мысли возвращается, дыхание выравнивается, и возвращается усталость, вытесняя другие мысли, какими бы заманчивыми они ни были. А мисс Старкова убеждает себя, что ей почудилось.       Вероятно к тем же выводам приходит и профессор, переходя на деловой и сухой тон, развернув к себе компьютер, комментируя проделанную работу. И так и не выгоняя девушку со своего места.       Алина завидует ему: ведь он так легко перестраивается на работу, так просто меняя тон на деловой. Самой девушке сделать это не так-то просто, поэтому она слушает вполуха, рассеянно думая о том, что, быть может, дело не в том, что профессор легко меняет тон, а в том, что Алина видит то, чего нет.       Старкова мрачнеет. - Алина? – профессор замечает, конечно, и ее несобранность, и смену настроения.       Старковой хочется сжаться, исчезнуть, испариться и вообще оказаться, как можно, дальше отсюда. Ей хочется той язвительной легкости и осторожной дерзости, которую она себе позволяла, а не мрачного осознания того, что сама она едва ли когда-то будет интересна такому человеку, как Александр Морозов. - Я все поняла, профессор, - произносит подчеркнуто сухо, - я отправлю вам вечером исправленный вариант.       Морозов поджимает губы, прищуривается недовольно. - Ты совсем меня не слушала, - говорит зло, - почти нечего исправлять. - Почти не значит совсем нечего, - злее, чем собиралась, парирует Старкова.       Какое-то время они смотрят друг на друга. Морозов вынимает флэшку из компьютера, Алина протягивает руку. Кладя флэшку ей на ладонь, мужчина невольно, едва заметно касается кожи пальцами. И Алину током прошибает от этого касания, она невольно задерживает дыхание на мгновение, пытаясь успокоиться. Девушка поспешно сжимает пальцы, глядя на свою руку, вся злость куда-то испаряется. - Не надо сегодня вечером, - мягко говорит ей Морозов, заставляя вскинуть голову, посмотреть на него удивленно, - тебе следует отдохнуть. Мне нужна внимательная студентка.       Алина едва заметно дергает бровью, совсем, как Морозов. - Пожалуй, я бы тоже не отказалась от более внимательного преподавателя, - хмыкает, прищурившись, - скажите честно: вы заботитесь о себе, ведь если я не пришлю документ сегодня, вам не придется его проверять.       Морозов улыбается ей устало. Хрупкий мир восстановлен. - Раскусила, - хмыкает он.       Алина поднимается из-за стола, оглядывается на удобное кресло почти с сожалением. Пожалуй, она вполне могла бы проспать тут до утра.       А утром пойти на лекцию Морозова, ведь завтра первой парой именно она. Старкова вздыхает. Что бы профессор ни говорил об отдыхе, а ведь конкретно ее лекция не освобождает от необходимости владеть еще даже не пройденным материалом.       Едва подавив тяжелый вздох, Алина подхватывает сумку. - Спасибо за кофе и консультацию, профессор, - говорит девушка. - Всегда пожалуйста, Алина, - отвечает Морозов.       Алина выходит в коридор, а Морозов устало откидывается в кресле, прикрыв глаза.       Эта девчонка сведет его с ума.