Принцип альтернативности

      Утром Алина обнаруживает на своей парте стаканчик с кофе. Малиновым. Со взбитыми сливками и шоколадной крошкой. И ложечку.       Александр смотрит, как она кусает губы, изо всех сил пытаясь сдержать улыбку. Свою он прячет, уткнувшись в ноутбук. Там программа поездки премьер-министра по стране. Александр с командой будет его сопровождать. Ещё и это было причиной, по которой он устроил для Алины досрочную защиту диплома, Морозов хотел, чтобы Старкова поехала с ними. Ему нужен был её ум, оригинальный и свежий взгляд на вещи, нестандартные суждения и смелые выводы. Ему нужна была она.       Он снова смотрит на Алину, она отпивает кофе и довольно щурится.       Малина. Он должен был догадаться.       Её волькровы духи – головокружительная сладость, от которой его накрывало, как мальчишку. Он бы хотел попробовать эту сладость на вкус. И не в каком-то там кофе, разумеется. Хотя они так и не выяснили, в кофе ли все дело.       Алина стала смелее, и, о, как же Александру это нравилось! А необходимость держать себя в руках в последнее время раздражала. Да, в этом было свое очарование, элемент игры, которую они вели с дерзкой девчонкой, но невозможность коснуться утомляла. Алины хотелось касаться. Везде.       А он не позволил себе даже мимолетного касания пальцев в той кофейне, где они устроили великолепное представление на двоих. Бреккер смеялся потом, как сумасшедший. - Она сделала тебя, Саш, просто сделала, ты бы видел свое лицо! - хохотал друг, - девчонка! Сколько, ты говорил, ей лет? - Двадцать два, - Морозов мрачно смотрел вслед Алине, которую подхватил за руку раздражающий его Ланцов. И чувствовал, что ревнует, хочет утащить её подальше от всех, оставить её только себе, для себя.       Ничего. Как только она защитит свой волькров диплом, красный и красивый, который уже лежал подписанный у Багры, Александр утащит мисс Старкову к себе и не выпустит из постели очень длительное время. - А, по-моему, она милая, - улыбнулась Инеж, - Хотя действительно сделала тебя на раз-два.       Александр посмотрел мрачно уже на неё. Его друзьям, видимо, доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие испытывать его терпение.       А Морозов и так был на грани. Чего стоит только то, как он скучал все новогодние праздники.       Проклинал затяжные выходные, бесился, ругался и работал, работал, работал, понимая, как отчаянно ему не хватает Алины. Её улыбки, ее лукавых взглядов, запаха её сладких духов. Ему нужны были ее рассуждения, суждения и выводы. Ему не хватало их пикировок и словесных дуэлей, от которых мурашки бежали по коже.       В общем, к концу праздников он совсем извелся, отчаянно искал повод написать Старковой хоть пару строк, повода не находил и злился ещё больше. И вышел в первый рабочий день с непривычно хорошим настроением, хотя тему, которую предстояло читать, не слишком любил.       Идея устроить совместную лекцию принадлежала даже не ему, но Морозову понравилась. Четвёртый курс вполне мог усвоить её и на углублённом уровне сразу. Не имело смысла растягивать. Впрочем, до навязанного четвертого курса ему не было никакого дела. Там были умные и талантливые студенты, но Морозов уже мысленно покинул университет и, конечно, утащил с собой свою любимую Алину. Алину, которая влетела в аудиторию, сияя улыбкой, и устремилась сразу к нему. Она светилась буквально вся, и горячая радость в её глазах отозвалась привычным теплом в груди. Теплом, охватившим все тело, ударившим в голову. Он с приятным удивлением обнаружил, что девчонка работала все выходные. И хоть поругал её притворно, но мысль о том, что она так же, как он, пыталась забыться в работе, будоражила.       А дальше все шло по накатанной: лекция, во время которой он то и дело находил взглядом в толпе студентов мисс Старкову, её ответный сосредоточенный взгляд, вопросы студентов, перерыв и... ответ Алины.       Сначала ему показалось, что он ослышался, потом Александр ощутил недоумение, затем острое разочарование, все нарастающее раздражение. И, наконец, злость. Мало того, что девчонка отвечала безупречно, но так холодно и отстраненно, что в аудитории, казалось, стало на пару градусов холоднее, так ещё и не смотрела на него. Александр вдруг обнаружил, как привык к тому, что она смотрит на него при ответе, что в глазах ее - вызов и азарт. Здесь же она, казалось, вовсе не думает, о чем говорит. Отвечает верно, но мысли её далеко. Мысли её не с Александром. А он привык, что мысли её, вся она направлена на него, настроена на него. А сейчас Алина была далеко. И это бесило вдвойне сильнее ещё и потому, что он не видел причины.       Он помнил фразу о риторике. Он, на самом деле, помнил многое с их пересдач и индивидуальных консультаций. И именно эта фраза заставила его задуматься. Что-то было не так. Это проходило на месть, на реванш. Но нет, - нет же! - его девочка не могла быть такой мстительной сукой! Но в чем бы ни была причина, Алина переступила черту, гордость Александра была задета, злость взлетела до немыслимых высот, разгоревшись ледяным пламенем, выстужая аудиторию окончательно. Он резко поставил её на место.       А следующие две недели наблюдал, пытаясь понять, в чем же дело. Провоцировал её, задевал, злил, выводил из себя. Злился сам и придирался, придирался, придирался. Холодный расчёт, попытки понять часто тонули в его эмоциях. Злость не всегда удавалось контролировать. Яд был в каждой его фразе. И иногда ему казалось, что он сам им отравится. В какой-то момент Александр поймал себя на мысли, что, несмотря на злость и обиду, - ведь он не видел причины для такой размолвки, - он восхищается тем, как Алина держится, пытаясь быть с ним на равных. Это вызывало уважение. И все же что-то было не так.       Морозов вспоминал ту лекцию, пытаясь понять, в чем столь разительная перемена её настроения, её отношения к нему. Всю голову сломал. И ужасно скучал по Алине, которую привык считать своей. Привык чувствовать её. А теперь между ними слово глухая стена была. И Алина, волькры её задери, совсем на него не смотрела! Что бы он ни делал, как бы ни задевал её на семинарах, ни единого взгляда с её стороны! Это бесило.       Зато он поймал её взгляд на студентку четвертого курса, услышал, как Алина сказала девушке что-то резкое и ядовитое, совсем на неё не похожее, ледяное, высокомерное. И задумался.       Четверокурсница была одной из многих. Хорошая, старательная, чуть выше среднего по уму и успеваемости. Она пыталась флиртовать, улыбалась и даже неловко шутила. Он, быть может, улыбнулся какой-то шутке или нелепой попытке очаровать его и тут же забыл. Даже не уверен был, что верно помнит имя этой девушки.       Могло ли быть, чтобы Алина...? Ему даже смешно стало. Ревновала его? Ну серьёзно? Вот так просто? Так глупо и нелепо? Он же не видит никого, кроме несносной мисс Старковой! Как вообще можно было подумать, что он способен увлечься хоть кем-то кроме неё?! Догадка требовала подтверждения.       И когда Алина, извиняющаяся, неловкая, уставшая и несчастная, не стала отвечать на его вопрос о причине такого поведения, он только в своей догадке уверился.       Такое тёплое и тягучее довольство не должно было разгораться в груди, но разгоралось. Он смотрел на Алину и больше всего хотел её поцеловать. И ещё раз. И ещё. Ещё. Ещё. Ещё! Чтобы выбросила дурь из головы!       Стиснул зубы и полез за чашками. Кофе. Диплом. Деловой разговор. Он должен держать себя в руках, пусть эти руки так и тянулись к Алине. У них ещё будет время, убеждал себя Морозов. Полным-полно времени. Только для них. Только на двоих.       Тогда он и задумался о времени.       Багра смотрела на него скептически, когда он предложил кандидатуру мисс Старковой для конференции. - Ты слишком явно ей благоволишь, - выдала декан. - Не понимаю, о чем ты, - холодно ответил Морозов, - мисс Старкова - лучшая студентка на курсе. - Разумеется, - в тон ему ответила мать, поджимая губы, - других ты не берёшь. - Не намерен это обсуждать, - сухо ответил Александр. Спустя годы обида на мать всё ещё жила в его душе. - Хорошо, - кивнула Багра, - а если она не согласится? - Так мотивируй её, - пожал плечами мужчина и продолжил: - например, досрочной защитой диплома. И, ручаюсь, она согласится. - А справится? - насмешливо приподняла бровь Багра. - Справится, - отрезал Александр. - А ты, Александр? - спросила Багра, - ты со своими эмоциями справишься? На что ты готов ради этой девочки? Александр вопросительно вскинул бровь, презрительно скривив губы, смотрел на мать. - Ты думаешь, я не вижу, что происходит? - спросила Багра. - А что происходит? - равнодушно спросил Александр, хотя внутри все переворачивалось, - блестящая студентка пишет у меня диплом. Я предлагаю тебе выход из ситуации, спасаю твою конференцию, такую важную для тебя. А на досрочную защиту мисс Старкова имеет право, учитывая её блестящую успеваемость и блестящие рекомендации преподавателей. - Ты слишком увлечен! - резко бросила Багра. О да. Он был. Не просто увлечен, влюблен. Но Алина действительно заслуживала и конференции, и красного диплома. И не только потому, что у неё была самая прекрасная улыбка на свете. - Я всего лишь ценю своих студентов, - сухо произнёс Александр и не удержался: - в отличие от тебя. В отличие от тебя, никогда не ценившей собственного сына. - Хорошо, - Багра побарабанила пальцами по столу, - я поговорю с ней. - Спасибо, - Морозов поднялся, чтобы уйти. У самой двери его остановил голос матери: - Александр, будь осторожен.       Он смотрит сейчас на Алину и менее всего хочет быть осторожным. Раздаётся звонок, Морозов резким движением захлопывает ноутбук, студенты затихают. Он окидывает их чуть снисходительным, чуть мрачным взглядом. Неплохая группа, на самом деле, как бы он ни закатывал глаза, называя их лоботрясами и бездельниками. Вести занятие сегодня трудно, и не только из-за Алины, о которой он думает так много. На самом деле у него так много работы, что он уже забыл, когда спал больше четырёх часов за сутки.       После семинара Алина привычно задерживается. - По-моему, профессор, - говорит негромко, - кофе здесь нужен вам, - и глядит пристально своими огромными глазами, взгляд её мечется по его лицу, то и дело останавливаясь на губах, срывается к его шее.       Александр улыбается уголком губ. Внимательная девочка. - Нужен, - кивает профессор, - кофе и... – он осекается, но не отказывает себе в удовольствии окинуть Старкову с ног до головы оценивающим взглядом.       Сегодня на ней вязаное синее платье чуть выше колена, Александр задерживается взглядом на стройных ногах, на ботинках на небольшом каблуке. Вновь скользит взглядом. И смотрит в карие глаза, зрачок в которых затапливает радужку. Он не должен так ухмыляться, не должен вообще так себя вести, но доводить Алину - особый вид удовольствия. Дразнить её, наблюдая за реакцией. Как правило, эмоции девчонки были видны, как на ладони. И хочется выпить их до дна: её взволнованное дыхание, её невольную дрожь, потеряться в сладком малиновом безумии по имени Алина Старкова.       Смелая, дерзкая девочка. - Как дела с докладом? - спрашивает Морозов. - Можно я зайду после пар? – непривычно застенчиво спрашивает Алина, - мне нужно ваше мнение по одному слайду. Сейчас не могу остаться, у меня пара у профессора Багры, она, - Алина улыбается, - не любит опозданий. - Спросила бы совета у нее, - пожимает плечами Александр.       В ответ ловит такой обиженный и укоризненный взгляд, что невольно широко улыбается. Алина смешно фыркает и закатывает глаза. - Ох, ну вы серьёзно? Вам ещё нужны какие-то уверения, что ваше мнение для меня важнее всего? - спрашивает девушка. Эта искренность вышибает почву из-под ног и воздух из груди, лёгкие схлопываются, и в какой-то миг Александр натурально не может дышать. - Что же будет дальше, - продолжает девчонка и осекается, когда улыбка вмиг слетает с лица Александра.       Алина даже чуть назад подаётся. Он ошеломлен тем, что игривость между ними вдруг сменилась чем-то иным. И дело не в том, что он не думает о том, что дальше, дело в том, что он никак не ожидает этого же от Алины.       Вредная девчонка понимает все по-своему. Как и всегда. Как так выходит, что порой они понимают друг друга без слов, а иногда между ними глухая стена? И девчонка ускользает от него, вот как сейчас.       Александр не выдерживает. Ну какая уже разница, право слово? Скоро вообще никакой разницы не будет.       Он тянется и берет её за руку. В попытке удержать, боясь не успеть, не в силах подобрать нужные слова прежде, чем Алина уйдет.       Рука у неё чуть дрожит, Морозов скользит по нежной коже запястья большим пальцем, наслаждаясь судорожным выдохом Алины, теряясь в ощущениях сам. Все волькры и демоны Каньона! Ему стоит больших усилий не потянуть Алину на себя, не обнять, переступая черту, им же самим и очерченную.       Поздно, поздно, поздно! Черта пересечена, выдержка ломается, трещит, бьёт острыми краями под ребра, разламывается. - Профессор, - мягко зовёт Алина.       Александр тяжело сглатывает, успокаиваясь, и поднимает голову, отрываясь от вида ее руки в своей. - Мы ещё поговорим о том, что дальше, - тихо говорит Морозов, - позже. После твоей защиты.       Ему не нужно спрашивать. Он не хочет спрашивать. Он уже все решил для себя, для неё и для них.       В ответ она слегка сжимает его пальцы. Глаза её сияют, она вся сияет. Святые! Как же она красива! Его солнечная Алина. - Мне пора, - тихо говорит Алина.       И ему приходится заставить себя отпустить, сжать руку в кулак, разжать, все ещё чувствуя нежность кожи. Алина уходит. А он остаётся. Но однажды изменится и это.