Увязшие во тьме

Неприятная прохлада разбудила Сюзанну. Полупрозрачная нежно-розовая ткань балдахина развевалась от потоков воздуха. Под головой девушка почувствовала мягкость пухлой подушки, под пальцами нащупала гладкую простынь, пошевелила ногами, упираясь в тёплое одеяло. Лекарка зажмурилась, попыталась привстать. У неё это получилось, однако с большим трудом. На себе она заметила лёгкую длинную ночную сорочку из белоснежной ткани, через которую можно было разглядеть девичью грудь. Сюзанна почувствовала на себе чей-то взгляд и вскрикнула, обняв себя руками. Рядом с кроватью стоял Гриффит. Его белоснежный плащ развевался в такт его длинных курчавых светлых волос. На светлых губах появилась полуулыбка, а из-под чёрных густых ресниц блеснули два глаза-аквамарина. За спиной юноши было настежь распахнуто окно, а солнечный свет образовал вокруг силуэта рыцаря светлый ореол, подобно ореолу вокруг святого мученика. — Извини, Сьюзи. Я не хотел потревожить твой сон, — ласково сказал Гриффит. Девушка не могла сказать и слова. Она кое-как, болезненно шипя и кряхтя, смогла отползти почти в самый угол кровати подальше от незваного гостя. Скорее, она была здесь гостьей. Юноша осторожно отодвинул балдахин, присел на краешек кровати. Он медленно и почти невесомо взял Сюзанну за перебинтованную руку и легонько коснулся пухлыми губами тыльной стороны ладони. Лекарка вздрогнула, почувствовав резкий холод серебристых лат. За одним поцелуем последовал второй, третий. Камышова плотно сжала губы. В уголках девичьих голубых глаз появились слезинки, по центру лба — маленькая морщинка. Девушка резко отдёрнула руку от губ рыцаря и сжалась в комочек. Раздался громкий лязг металла. Сюзанна не осмелилась глянуть в сторону бывшего наёмника. Она прижала забинтованные руки в животу с такой силой, что почувствовала немного обжигающего жидкого тепла в области кисти. Видимо, открылась небольшая ранка и потекла кровь. Под тяжестью крепкого мужского тела протяжно заскрипела кровать. Гриффит навис над девушкой. Камышова ещё больше сжалась, почувствовав обжигающее тепло его пальцев через тонкую ткань на бедре. Юноша довольно хмыкнул, наклонился к тонкой девичьей шее, осторожно прикасаясь губами к покрасневшей от царапин коже, затем покрыл влажными короткими поцелуями её щёку и ухо. Лекарка была готова закричать на весь замок, когда почувствовала мужской торс, прижимающейся к её спине. Гриффит теребил кончиками пальцев подол сорочки, резко задрал его, прижимаясь ладонью к обнажённому телу Сюзанны. — Не скрывай свои желания. Не надо сопротивляться, Сьюзи. Я не сделаю тебе ничего дурного, — нежный голос коснулся её слуха. От слов рыцаря лекарка тихонечко заплакала, всхлипывая и глотая солёные слёзы. Ей было противно от самой себя. Разум полностью отрицал влечение к Гриффиту, признавая только Гатса, что ни разу не прикасался к лекарке таким образом и, вряд ли, прикоснётся когда-нибудь. Тело же отвечало на прикосновение юноши приятным покалыванием, табуном мурашек и разливающимся теплом по венам, собирающемся в глубине чрева. — Гатс никогда не прикоснётся к тебе, — колкие слова бывшего наёмника больно ранили Камышову в самое сердце. — Только я могу дать тебе то, что желает твоё тело. Только в этом мире могу горячо любить тебя и превратить в пепел. Иди ко мне, Сьюзи. Лекарка металась между двух огней: со всей силы плюнуть этому негодяю в лицо за его слова или всё-таки поплыть по течению. Не успела она до конца осмыслить своё решение, как Гриффит перевернул её на спину, сорвав тонкую сорочку, впился в её губы страстным поцелуем. Его ладони накрыли небольшие мягкие вершины девичьих грудей, сжимая между пальцев твёрдые потемневшие соски, потом переместились на её широкие бёдра. Юноша с трудом смог разорвать поцелуй, жадно покрывая влажными дорожками остальное желанное тело. Сюзанна отвернулась, прикусила до крови указательный палец, чтобы не закричать от резкой пронзительной боли. Гриффит шептал ей на ушко ласковые слова, которых она не желала слушать. За болью пришло приятное тепло, пелена накрыла глаза. Лекарка сжала пальцы ног от удовольствия, не заметив, как её руки погрузились в шелковистые светлые волосы рыцаря, как она целовала его снова и снова. Юноша заметил след от укуса на пальце Камышовой, лизнул ранку, затем прикоснулся к ней мягкими тёплыми губами. — Вот так. Правильно, правильно, Сьюзи, — он с упоением смотрел в её глаза полные страсти и желания. *** Сюзанна снова проснулась и снова в просторной спальне. Её тело ныло от усталости после долгих ласк с Гриффитом. Интересно, он уже ушёл? Девушка попыталась перевернуться со спины на бок. У неё получилось, однако с большим трудом. Белокурый юноша лежал рядом на кровати. Тёплое одеяло скрывало наготу его изящного тела, светлые розовые губы были плотно сжаты в полуулыбку, тёмные длинные ресницы еле заметно трепетали. Камышова осторожно коснулась его щеки кончиком пальца. Никакой реакции. И не скажешь по спящему бывшему «Соколу», что он стал настоящим воплощением зла. Девушка упёрлась локтем в мягкий матрас, подпёрла ладонью лицо и глянула на трепещущие от ветра светлые шторы. Она ненавидела себя за то, что позволила Гриффита так легко добиться желаемого. С другой стороны, что она могла сделать? Внутренняя змея слишком сильно боялась силы Фемто и не решилась бы на битву с ним, а своими человеческими силами Камышова могла лишь сотрясать воздух. Юноша с лёгкостью мог бы уложить её на лопатки. К тому же, слова Гатса про чувства командира не давали покоя лекарке. Сюзанна не раз спрашивала себя по ночам, смогла бы она ответить Гриффиту взаимностью? Лекарка никогда не задумывалась о красоте командира. Она признавала её как должное. Девушка никогда не задумывалась завести роман с Гриффитом, ведь он никогда не интересовал её как мужчина. Быть может, она отвергла эту мысль, когда увидела преданный взгляд Каски на него. Если хорошенько подумать, то Сюзанна приняла бы его любовь после увиденного около обрыва с Гатсом и Каской. Она бы с радостью прижалась к его широкой груди, долго-долго и мучительно плакала, пока не опухли глаза, а потом осталась бы рядом с ним. Назло осталась бы, назло Гатсу, хотя тот и не понял бы. Осталась ли она рядом с ним сейчас? Жертвоприношение отряда «Соколов» Ангелам никуда не пропало с её головы, однако сердце… Её чуткое женское сердце предательски рвалось радостно билось при виде целого и невредимого Гриффита. Простить ему всё, оставить Гатса с дурочкой Каской и построить заветное королевство — идеальный план для беззаботной жизни. Она могла бы стать лекаркой при дворе, помогать армии командира, скрепя зубами терпеть мерзкий демонов, глубже изучить свою силу, стать правой рукой юноши и взлететь на вершину их триумфа. — О чём задумалась? — знакомый непринуждённый голос перенёс её в те далёкие времена, когда «святая троица» из отряда «Соколов» болтала часами напролёт между битвами то в поле, то в королевском саду. Сюзанна молча обняла бывшего наёмника, поцеловав его в щёку. Она с трудом смогла сдержать всхлипы, горячие слёзы полились из глаз. Гриффит погладил её по макушке, отчего плакать захотелось ещё сильнее. — Что тебя беспокоит, Сьюзи? — он отстранил её от себя, внимательно глядя в голубые глаза и ища там ответ. Камышова отрицательно замотала в ответ головой, плотнее сжала губы, чтобы не выпалить какую-нибудь глупость. Её разум признавал в этой оболочке старого-доброго Гриффита, её тело признавало его прикосновения, однако маленькая крупица её существа отрицало все утверждения. Его глаза. Его небесно голубые глаза были другими. Они стали холодными, безжизненными, жестокими. — Теперь ты предал не только «Соколов», но и принцессу? — с горькой ухмылкой спросила девушка. — Шарлотта нужна мне для достижения цели. Она не займёт твоё место, — хрипловатым голосом ответил Гриффит, поцеловал лекарку в покрасневшие губы. — Ты ведь приняла уже решение? Сюзанна отстранилась от него, прикрывая наготу тела одеялом. Она не могла дать конечного ответа, особенно после их близости. Его любовь сладким ядом проникла в её тело, разнеслась по венам и засела в сердце, что больно сжималось от неразделенных чувств к Гатсу. Теперь же ей было трудно смотреть командиру в глаза, трудно отказать ему. Она сейчас близка к тому лекарству, что исцелит её старые раны. Нужно ли оно ей? Нужна ли ей любовь от Гриффита? — Я позову служанок, — голос юноши не дрогнул, но Камышова заметила, как опустились уголки его губ. Бесшумно рыцарь покинул спальню, осторожно закрыв за собой дверь. Сюзанна была готова вот-вот разреветься, ощущая остатки тепла от чужих прикосновений на своём теле. Она собиралась бросить подушку в стену или даже в окно, громко проклиная всё на свете, особенно дурака Гатса, что довёл её до такого состояния и себя за то, что всё время тряслась в нерешительности. Скрипнула дверь. Лекарка остановилась, ослабив хватку на подушке. В комнату вошли две молоденькие служанки. Они были младше Сюзанны, ещё девчонки-подростки. Одна из них, весело щебеча что-то про хорошую погоду, подлетела к Камышовой, разворачивая на кровати сразу три платья. Платья… Последний раз лекарка смогла надеть такую красоту на королевском балу. Всё время ей приходилось ходить в обносках, которых сложно было назвать платьями. Она шила их сама из разных кусков ткани или покупала в деревнях, а однажды и вовсе девушке пришлось стащить мокрую одежду, сушившуюся на верёвке на самой окраине, пока хозяйка отошла по другим домашним делам. Сюзанна восторженно смотрела на три платья: первое платье белоснежного цвета с длинными рукавами и множеством рюшей, второе — светло-голубое с рукавами-фонариками и тонким поясом, а третье — бардовое с вычурными узорами на груди, рукавах и талии. Служанки перебивали друг дружку, давая советы по выбору одежды, однако лекарка вовсе их не слушала. Она молча указала на нежно-голубое простое платьице. Девчонки огорчённо охнули, не ожидая такой скромности от женщины, близкой к самому командиру Гриффиту. — Боже, какой запах! Вы что несколько недель не мылись? Госпожа, вы срочно должны принять ванну! Мы помоем вас! — хором завопили горничные, убрав одеяло с девушки. Мытьё жёсткой мочалкой до красноты кожи, долгое и мучительное расчёсывание спутанных волос, а потом и затягивание тугого корсета — после всех этих пыток она чувствовала себя святой мученицей. Она с трудом смогла узнать себя. Вместо уставшей замарашки-лекарки в лохмотьях в зеркале отражалась девушка в длинном нежно-голубом платье с тонким поясом, длинными тёмными волосами, по бокам заплетёнными в маленькие косички, соединявшиеся на затылке. *** Королевский сад сильно изменился с тех времён, когда здесь была Сюзанна с Гатсом и Гриффитом. Часть сада, дорожек, беседок уничтожили кушаны, однако невозможно было долго горевать над остатками былой роскоши, когда вокруг цвели цветы на кустах, клумбах и деревьях. Камышова полной грудью вдыхала воздух, наполненный дурманящим ароматом. Две служанки накрыли кружевной скатертью столик в одной из сохранившихся беседок, разложили посуду, налили в чашку свежий чай. — Госпожа, присаживайтесь, — они пригласили девушку за столик. — Спасибо, — лекарка дружелюбно улыбнулась им. Девчонки вдруг окаменели, послушно поклонились и быстро выбежали из сада с красными лицами. Сюзанна удивлённо изогнула бровь. Кто мог так сильно напугать их? Камышова сама чуть было не вскрикнула, когда рядом с ней будто из земли вырос Гриффит. Он присел за столик напротив девушки. В руках юноша сжимал букет свежих нежно-розовых роз, поставил их в пустующую глиняную вазу, стоявшую по центру стола. — Решил навестить тебя, пока есть свободная минутка, — он лучезарно улыбнулся своей собеседнице, пока та наливала ему чай. — Королевский садовник каждое утро срезает свежие цветы, чтобы украсить ими комнаты замка. Я смог уговорить его отдать мне один скромный букет. — Под предлогом, что ты подаришь его принцессе? Я ведь не должна вставать на пути Шарлотты к тебе, — холодно ответила Камышова, рассматривая блестевшие капельки росы на розовых лепестках. — Это всего лишь временная мера, Сьюзи, тактический ход. Ты ведь умная девочка, прошедшая немало битв, и должна понимать мои действия, — улыбка сползла с лица рыцаря. — Сделай свой выбор сегодня: или ты моя, или ничья. Надеюсь, ты не повторишь поступок Гатса. Вот твои вещи. Имя чёрного мечника Гриффит произнёс с пренебрежением и грустью. Даже перерождение в демона не смогло залечить старую рану. Сюзанна сжала голову в плечи, отвела взгляд в сторону. Вся её уверенность тут же улетучилась. Сказать что-то в оправдание наёмника она не могла, как и не могла поддержать командира. Все они хороши. И она тоже не ангел в чепчике. Юноша поставил на стол небольшой потёртую коробку, которую дала лекарке Флора. Девушка удивилась, что командир не избавился от него. Она не решилась открыть её и посмотреть сохранность вещей при нём. На прощание Гриффит ласково поцеловал девушку в щёку и губы. Она смогла в ответ выдавить виноватую улыбку. Он бесшумно покинул сад, оставив лекарку в одиночестве. Чай остыл и потерял прежний яркий терпкий запах. Сюзанна немного выпила из кружки. Горько. Противно горько. Она всегда любила чай без сахара, совершенно не чувствуя горечи, однако этот чай был самым противным в её жизни. И цветы не казались такими красивыми. Их лепестки немного завяли, роса высохла, один из зелёных листков упал на кружевную скатерть. Видимо, эти розы цвели уже не первый день. Даже несколько уродливых жёлтых пятен появилось среди нежно-розового цвета. Камышова предпочла сейчас даже холодную лесную землю, чем сидеть в белокаменной беседке. Сюзанна резким движением руки притянула к себе коробку, открыла её. Внутри оказалось два платья. Угольно-чёрное платье из приятной лёгкой ткани оказалось нижнем бельём, похожим на сорочку, второе — тоже чёрное, но переливающееся на солнце серебряными тонкими линиями. Девушка сразу догадалась, что оно сделано не только из простой колкой ткани, но и серебряных нитей, блестевших на солнечном свете. Рядом с ними лежала маленькая жёлтая бумажка, что могла вот-вот рассыпаться в руках новой хозяйки. Аккуратный чёткий текст гласил: «Нити, пропитанные серебром, ослабляют тёмную магию, отгоняют тьму от своего владельца. Хлопок, лежавший три дня в отваре полыни, помогает тёмным магам увеличить их силу, но притягивает к себе нечисть. Он может принести немало бед владельцу». Лекарка вернула бумажку обратно в коробку, вздохнула. Она боялась принять решение. Оставить Гриффита снова одного с его сумасшедшими тараканами было страшно. Оставить Гатса с остальными ребятами — отказаться от собственных желаний. Она могла бы остаться в этой прекрасном саду, прятаться по уголкам замка, потом предстать одной из служанок и не скрываться от взгляда Шарлотты, а по ночам приходить в спальню к командиру и, конечно же, ждать. Ждать долго и упорно того момента, когда золотая корона увенчает белокурую голову Гриффита, а потом и её собственную. Она бы потом навсегда забыла про все заботы, жила бы на широкую ногу, не отказывая себе ни в чём. Власть, богатство, красавец-король и милые детки-ангелочки — вот какое будущее могло ожидать её. Сюзанна огляделась по сторонам. Никого нет. Лекарка с трудом смогла развязать нити тугого корсета и вдохнуть свежего утреннего воздуха, которого ей сильно не хватало. Девушка быстро стянула с себя дорогое платье, стараясь не оставить ни единой зацепочки на нежно-голубой ткани. Она осторожно сложила его и положила на белый камень беседки, затем с лёгкостью надела чёрное хлопковое платье. Теперь Камышова чувствовала себя в своей тарелке. Решение принято, выход только один — возвращаться к друзьям.