Текила поможет

Тарталья отстал от Итэра. Звучит почти невообразимо, но он не трогал блондина довольно продолжительное время! Юноша вроде и рад такому, одновременно с этим шокирован и слегка грустен, и, понятное дело, ощущает себя не совсем привычно, так что винить самого себя в дрочке он не собирается... И с каких это пор "привычно" для него - это сидеть с растраханной дыркой? Но сейчас не совсем подходящий момент думать об этом. Итэр, стоящий на коленках, абсолютно обнажённый и смущённый донельзя, ощущает, как сзади подстраивается Чайлд, который кладёт ладони на бока. Кто бы мог подумать, что в доме этого самолюба есть комната с зеркалом на всю стену? Такого чувства собственной важности блондин ещё не встречал, но не укорял Тарталью за это. Всё-таки, отрицать его красоту было бесполезно, он с этим смирился. Как Итэр вообще оказался в таком положении? Всё просто - Аякс захотел его. Захотел и не побоялся этого озвучить. Он вообще чего-нибудь боится? В любом случае, если ему надо - он обязательно возьмёт, хоть и под сопротивления юноши. Иногда блондина бесит целеустремлённость и навязчивость в людях, но в рыжем это почему-то... Заводит. Из размышлений Итэра выводят лёгкие поцелуи в шею, спускающиеся по плечу. Чайлд оплетает руками вздрагивающее тело, жмётся ближе и выдыхает в затылок. Мальчишка жмурится и заводит одну руку наверх, сгибает и вплетается пальцами в мягкие волосы, разворачиваясь, вовлекая того в поцелуй. Рыжий поднимает уголки губ и тут же вторгается в чужой рот языком, на что Итэр сдавленно мычит и складывает брови домиком. - Открой глаза, - отстраняясь, шепчет старший и слабо кусает щёку. - Не могу. Это слишком, - выдавливает из себя Итэр и дёргает головой, отодвигаясь от того. - Да неужели? - Аякс ухмыляется по-дьявольски, а затем разворачивается прямо к зеркалу вместе с блондином, усаживая того меж своих ног, - по-моему, картина просто прекрасная. Итэр действительно старается не поддаться соблазну, но искушающий голос где-то над ухом и уверенные поглаживания внутренней стороны бёдер вынуждают его приоткрыть глаза, о чём он тут же жалеет. Волна возбуждения пробегается, оставляя за собой крупные мурашки, когда он видит себя - открытого и совершенно красного, а когда видит довольный прищур Тартальи - снова жмурится и отворачивает голову. Невыносимо жарко, невыносимо хочется. Чайлд дразнит: проводит ладонями по низу живота и чуть надавливает, гладит под коленками, разводя ноги шире, сжимает бёдра и ведёт губами по изгибу шеи. Итэру остаётся лишь кусать губы и всхлипывать, царапая ногтями пушистый ковёр и прижимаясь спиной ближе к горячей груди. Его изводят и проверяют на выдержку, но выдержкой юноша никогда не отличался. - Может, мать твою, приступишь к главному блюду? - М... Но сейчас не время обедать. И даже не ужин. - Тогда какого чёрта ты вообще ко мне прилип? Аякс не отвечает, лишь тихо хихикает, а Итэру кажется, что он умрёт под этим давлением. Он хмурит брови и бьёт Тарталью по руке, а затем безысходно простанывает и глубоко вздыхает. Открывая глаза, он тут же направляет взор в чужие через зеркало и облизывает губы нарочито медленно, а затем улыбается почти невинно и пару раз быстро моргает. Аякс взора не отводит и, кажется, вспыхивает, а после всё же окольцовывает член мальчика и медленно ведёт запястьем наверх. Тот блаженно расплывается и откидывает голову на плечо под свой же звонкий стон, пытаясь угомонить дрожь в коленках. Чайлд продолжает неторопливо надрачивать, лёгкими укусами предупреждая Итэра о том, что лучше бы тот не поддавался навстречу, иначе весь смысл невыносимой игры исчезает. И Итэр послушно успокаивается, хоть и недовольно сопит. Когда рыжий второй рукой скользит по ягодице и просовывает два пальца внутрь - юноша теряется и выдаёт писк, а Тарталья смотрит со вскинутыми бровями на того, поддерживая зрительный контакт через зеркало, не давая возможности зажмуриться и забыть обо всём, как о страшном сне. - Ты растягивал себя? - старший расплывается в изощрённой улыбке, облизываясь, когда член сам собой дёргается. - А ты капитан-очевидность? - язвит блондин, не смея отвести взгляд от голубых глаз. - Забываешься, - грубо вталкивает пальцы глубже, надавливая на простату и упиваясь сладким стоном, - ты ведь представлял меня? - Размечтался, - Итэр старается из последних сил, но когда получает очередной толчок, всё же закатывает глаза и отрывисто хрипит. - Ты ведь представлял меня? - переспрашивает Аякс, нахмурившись и понизив голос на пару тонов. - Да, папочка. Блондин проклинает свой голос, который дёргается на последней гласной, а потом и всё остальное, ощущая, как горячие ладони хватают его за бока, приподнимают и ставят на четвереньки. Тарталья глубоко вдыхает, а на выдохе входит по самое основание, тут же прислоняясь грудью к чужой спине. Итэра подкашивает, и он падает на локти, уперевшись лбом в ковёр и всхлипывая. "Хороший мальчик" - это всё, что он успевает уловить до того, как начинаются слишком плавные толчки. Рыжий слизывает капли пота с плеч и лопаток, одной рукой обвивает талию и прижимает к себе ещё ближе, хотя казалось бы, куда уже. Его член в растянутом колечке ощущается слишком правильно, и про себя он представляет, как его мальчик суёт в себя пальчики и стонет его имя. Через несколько толчков он всё же чуть приподнимается, давая Итэру вздохнуть, а после хватает его за подбородок и поднимает голову. Итэр, к своему сожалению, не может и моргнуть. - Посмотри на себя, - насмешливо тянет Чайлд, - выглядишь жа-алко. - В жопке у пчёлки, - юноша буквально выдавливает из сердца все силы на ехидность, но когда ему в рот просовывают два пальца и крепко-накрепко зажимают язык, внутренности скручивает. - В следующий раз, когда будешь играть сам с собой, позови меня. Я хочу посмотреть. Итэр обессиленно хнычет и почти не видит, как по его щекам размазывают слюну, а затем больно стукается лбом о пол, когда подбородок, наконец, отпускают. Старший чуть ускоряет темп, руками крепко держась за бедренные косточки парня, не давая тому сдвинуться. - Ты потрясающий. Блондина пробивает на дрожь от холодного дуновения на мокрую спину, и он выгибается дугой. - Просто великолепен. Блондин не может выбить ком из горла и, кажется, слышит хруст своих же позвонков. - Я люблю тебя. Блондин тонет в мурашках, выпячивая и приподнимая задницу, на сколько то позволяют чуть ослабившие хватку крепкие пальцы. Аякс всё же берёт темп, достаточный для того, чтобы у Итэра глазные яблоки закатились настолько, что аж голова трещит, однако кончить ему не дают - пальцы сжимают основание паха до тупой боли. - Я тебя ненавижу, - гортанно стонет младший, а Тарталья звонко смеётся. Ритм становится сбивчивым и быстрым до дикого напряжения в бёдрах, а у мальчика внутри всё прямо-таки распирает. Не хватает совсем немного, и он всё же решается. Поднимает голову и смотрит в зеркало. В синие глаза, влажные и затянутые мутной плёнкой. А когда синие глаза ловят янтарные, то резко будто очищаются и становятся невыносимо яркими, а интимные переглядки выводят на мелодичный, продолжительный стон, и Итэр всё же брызгает семенем в кулак Чайлда. - Невероятно. Аякс стонет следом, убирает руку с чужой плоти и прислоняет ладонь к своим губам, тщательно вылизывая белёсые капли. Итэр на такое смотреть не может, складывает руки и прячет пунцовое лицо в них, доживая последние толчки и сжимаясь от ощущения прохладной жидкости внутри. Старший выходит, недолго наблюдая за тем, как его эякулят стекает по бёдрам, не выдерживает и слизывает одну дорожку, на что юноша дёргается всем телом. Перевернувшийся на спину и распластанный на полу, блондин не в силах и пальцем пошевелить, а Тарталья нависает сверху и целует чужие губы, надавливая указательным пальцем на подбородок, приоткрывая рот. Итэр устало прикрывает глаза, а затем тут же их распахивает, ощущая, как в его рот втекает семя, видимо, их обоих. Его воротит от этой грязной, совершенно негигиеничной выходки, но он покорно принимает и сглатывает, а после того, как рыжий от него отстраняется, влепляет ему пощёчину. Чайлд наигранно ойкает и трёт ушибленное место, а затем довольно хмыкает на обеспокоенное лицо мальчика и получает ещё один удар. - Я люблю тебя. - Идиот. И я тебя.