Текила поможет

Чайлд молчит, пристально разглядывая юношу, сидящего напротив. Чайлд смущён тем, что он связан по рукам и ногам к мягкому стулу. Чайлд возбуждён. Итэр сидит на диване совершенно голый, вжимается лопатками в спинку, а ноги раздвигает. Он абсолютно красный, но вместе с тем невероятно настойчивый и почти уверенный в своих движениях. Плавно-плавно ведёт по внутренней стороне бедра, дразняще задевает головку и продвигает руку выше, раскрытой ладонью проводя по груди. В конце концов, пальцы сжимаются на шее, выводя на лёгкий хрип. Блондин прикрывает глаза и подносит вторую руку к своему члену, медленно окольцовывает и пару раз дёргает запястьем, а после кидает на рыжего многозначительный взгляд из-под ресниц. Тарталья, кажется, паникует, но вида умело не подаёт. Мило улыбается и любовно щурится в ответ на чужой взор, однако пах сам собой дёргается, поэтому колени приходится сжать вместе. Вот это зрелище. Итэр продолжает слабо надрачивать себе, вторую же руку перемещая с горла на диван, а потом слепо хлопает по нему, в поисках пакетика смазки. Когда он всё же его нащупывает, тут же выдавливает на пальцы и встаёт боком к Чайлду в коленно-локтевую. Рыжий, кажется, совсем не дышит. "Ещё немного, и потекут слюни", – думается мужчине, пока блондин мягко оглаживает своё колечко и покрывается мурашками от слабой прохлады жидкости. Юноша изводит сам себя, когда вводит первую фалангу очень медленно. Аякс хочет закрыть глаза, но совсем не может оторваться от поглощающей похоти, поэтому лишь облизывает пересохшие губы и сильно-сильно краснеет. Когда он дёргает запястьями, то принимается материть всех богов за то, что они связаны, а верёвка начинает невероятно мешать. Итэр, в свою очередь, пытается не потерять сознание от дикого возбуждения, что вступает в голову, как только он сталкивается с изучающим взглядом напротив, что так и говорит: "Я могу разорвать верёвки и жёстко оттрахать тебя, но не собираюсь нарушать правила игры". Он действительно сведёт юношу с ума. Чайлд смотрит и хочет прикоснуться. Закусывает губу и внутреннюю сторону щеки, хмурит брови, жмёт кулаки и ёрзает. Он бы давно послал всю гордость к чёрту и позволил себе большее, чем просто наблюдение, но неизвестность будущих действий мальчика заводит до ужаса. Тарталья совсем не представляет, что может вытворить Итэр, а Итэр с радостью покажет, на что способен. Когда блондин встаёт с дивана и садится на колени перед Тартальей, то крыша куда-то сползает, а ноги будто проваливаются под пол. Мальчишка раздвигает чужие колени и широко гладит бёдра, чуть сжимая, а лицом утыкается в ширинку. Старший стонет и тут же пристыженно замолкает и хмурится, без слов намекая на то, что он ещё не сдал позиции. - Хочу его, - Итэр потирается о ткань щекой и вздрагивает, когда Аякс пытается толкнуться навстречу, - имей терпение. - Боюсь, это невозможно, пока ты выглядишь так. - Действительно? Тогда тебе стоит постараться, - завершает юноша, ухмыляясь, а затем чуть приподнимаясь. Чайлд теряет дар речи, когда на него садится блондин. У рыжего зрачки сужаются, и взгляд от этого становится совсем диким, поэтому Итэр не выдерживает, тут же отводя свои глаза. Он слепо тычется носом тому в шею, сжимая пальцами рубашку на плече Тартальи, а вторую руку вновь заводит за спину и просовывает в пульсирующее колечко. Как же, мать твою, горячо. Близость тел сводит старшего с ума, а осознание того, что Итэр буквально готовится для него, бьёт не хуже разряда в два миллиона вольт. Хотя, ему кажется, что разряд он пережил бы, а вот сексуальность своего парня - навряд ли. Блондин проводит языком по скуле Тартальи, заставляя того закатить глаза и сцепить руки в кулаки ещё сильнее, а вдобавок принимается чуть елозить, чем, кажется, окончательно ломает тормоза. Аякс теперь сам поворачивает голову и пытается попасть своими губами по чужим. Итэра такое не устраивает, но когда парень его всё же ловит - сопротивляться уже не может. Мальчик громко-громко стонет в поцелуй и сводит бёдра, чуть трясётся и брызгает семенем на прямо на чёрную атласную рубашку, попадая и на брюки. Чайлд жмурится и стонет на выдохе, а блондин, сползая с чужих колен, замечает еле видное пятно на тёмной ткани штанов, и это до ужаса тешит его самолюбие. - А теперь развяжи меня, - в предвкушении улыбается старший, не сводя глаз с тяжело дышащего Итэра. - Ну нет, ни за что. Сначала угомони своё либидо. - Развяжи меня, - требовательнее повторяет Тарталья и чуть хмурится. - Я же сказал, что тебе стоит успокоиться. - Если развяжешь сейчас, то я не буду настолько жёстким, детка. Так что развяжи меня, мать твою, - уже достаточно грубо твердит рыжий, а затем смягчается и прикрывает глаза, ощущая, как руки и ноги освобождаются. У блондина все органы ходуном ходят от голоса Аякса, поэтому он наблюдает за тем, как тот пересаживается на диван, а затем видит, как он хлопает себя по коленке, так что послушно седлает бёдра и томно выдыхает. Чайлд проводит рукой по плечу и игриво скользит по позвоночнику кончиками пальцев, заставляя мальчишку чуть выгнуться. Однако, этого оказывается достаточно, чтобы старший достал языком до соска, заставив Итэра подпрыгнуть, заодно и проехаться по чужому возбуждению. - Ну же, раздень меня. Итэр всхлипывает и смущённо поджимает губы, дрожащими пальцами расстёгивая первую пуговицу рубашки. Но на этом его мягко прерывает рука рыжего. - Не надо так дрожать, потерпи немного. Итэр всё ещё молчит и продолжает попытки справиться с пуговицей. - Итэр. Голос. - ...Да, папочка, - юноша говорит после секундной паузы, а потом заметно расплывается, ощущая крепкие руки на ягодицах. Тарталья мягко мычит и утыкается лбом в плечо, когда горячие ладони скользят под чуть раскрытую рубашку и оглаживают грудь, затем же пододвигает блондина к себе и коротко чмокает в щёку. Итэр сам углубляет поцелуй, просовывая язык в тёплый рот, а старший улыбается и позволяет стянуть с себя верх одежды. Когда мальчик чуть ёрзает, Чайлд не в силах удержать стон. Брюки слетают быстрее, чем предыдущая часть одежды, и это радует, потому что уверенный Итэр - это отдельный кинк рыжего. - Ну что же, седлай, скакун, - прыскает старший, а затем наигранно ойкает, получая удар по предплечью. Юноша берёт в руку чужой член и направляет его в себя, усаживаясь медленно и осторожно, растягивая удовольствие. Аякс не против, позволяет делать с собой всё, что заблагорассудится, но это до поры до времени. Итэр мягко-мягко насаживается до конца, после же лаская грудь самым кончиком языка, а старший блаженно прищуривается и кладёт руки на бедренные косточки, а затем чуть надавливает, но этого хватает, чтобы попасть ровно по простате. Мелодичный стон разносится прямо в ухо, и Тарталья не может не выдохнуть, а потом принимается вылизывать доверчиво подставленную шею. Итэр приподнимается почти самостоятельно, а небольшой напор Чайлда сводит с ума, и двигаться от этого хочется быстрее. Собственно, его ничего и не останавливает, поэтому мальчик тут же ускоряет темп, а Тарталья теряется на секунду, еле успев подстроиться. Шлепки становятся различимее, и уши от этого очень греет, а диван тихо скрипит на фоне, и уши от этого греет ещё сильнее. А о разносящихся на весь дом криках-стонах и речи не идёт. Быстрый-быстрый ритм заставляет сбиваться чуть ли не каждые пять секунд, но они продолжают удерживать его и крышесносно ощущать друг друга так близко. У Итэра в горле пересохло, а стоны превращаются в громкие хрипы, колечко мышц сжимается в два раза чаще. Долгожданная разрядка прямо-таки падает на голову огромным валуном, разливая по телу приятную дрожь, и оба парня тонут в мягкой неге оргазма. - Это было... Хорошо, - констатирует Чайлд и сам себе улыбается. - И это всё? - О, сладкий, у меня не хватит слов, чтобы выразить всё восхищение, - смеётся рыжик и целует Итэра в нос. - Ну-ну. Поверю тебе, на первый раз. - О, так значит, это не последний? - Ой, да иди ты!