Нечисть внутри Героя

      Стены, сложенные из темного камня, были тускло подсвечены факелами. Справа и слева от Гарри вздымались ряды пустых скамей, но впереди, где скамьи стояли на возвышении, на них темнело много человеческих фигур. Сидящие вполголоса переговаривались, но как только за Гарри закрылась массивная дверь, в зале воцарилась зловещая тишина.       — Вы заставили нас ждать, — проговорил холодный мужской голос.       «Ответь спокойным голосом причину, почему же ты немного опоздал на своё слушание.»       — Прошу прощения, — спокойным тоном ответил Гарри. — к сожалению мне не сообщили, что время было изменено.       — Визенгамот в этом не виноват, — возразил голос. — утром к вам была послана сова.       — Тогда тут уже стоит обратиться с вопросом к вам: на какой адрес вы отправили сову?       — Не смейте перечить министру Магии, мистер Поттер. — сообщила дама в розовой одежде.       — Как вы только могли подумать, мадам, — вежливо улыбнулся женщине парень и выполнил верный поклон в её сторону. — что я буду перечить министру Магии? Мне просто стало любопытно, куда же всё таки сова с письмом отправилась?       — Садитесь. — ушёл от прямого ответа на вопрос, министр. И этот факт заметили остальные волшебники, которые присутствовали на этом слушание.       Гарри перевел взгляд на стоящее посреди зала кресло с цепями на подлокотниках. Каждый шаг парня по каменному полу отдавался громким эхом. Когда он осторожно опустился на краешек сиденья, цепи угрожающе звякнули, но обвивать ему руки не стали. После он поднял глаза на сидящих перед ним. Их было человек пятьдесят, и на всех, насколько он мог видеть, были мантии сливового цвета с искусно вышитой серебряной буквой «В» на левой стороне груди. Все смотрели на него сверху вниз — одни чрезвычайно сурово, другие с откровенным любопытством. Посреди первого ряда сидел Корнелиус Фадж, министр магии. Этот упитанный мужчина сегодня расстался со светло-зеленым котелком, который частенько носил; не было и добродушной улыбки, с которой он, бывало, обращался к Гарри. Слева от Фаджа парень увидел дородную волшебницу с квадратным подбородком и очень короткими седыми волосами. В глазу у нее поблескивал монокль, и выглядела она довольно-таки устрашающе. По правую руку от Фаджа сидела другая колдунья, но она так далеко откинулась на спинку скамьи, что лица не было видно.       — Очень хорошо, — сказал мужчина — обвиняемый явился — наконец-то. Можно начинать. Вы готовы? — крикнул он кому-то из сидящих.       — Да, сэр, — откликнулся сбоку услужливый голос, который был Гарри знаком.       Перси, брат Рона, сидел на самом краю первого ряда.       — Дисциплинарное слушание от двенадцатого августа объявляю открытым, — звучно провозгласил Фадж, и Перси тотчас начал вести протокол. — разбирается дело о нарушении Указа о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних и Международного статута о секретности Гарри Джеймсом Поттером, проживающим по адресу: графство Суррей, город Литтл-Уингинг, Тисовая улица, дом номер четыре. Допрос ведут: Корнелиус Освальд Фадж, министр магии; Амелия Сьюзен Боунс, глава Отдела обеспечения магического правопорядка; Долорес Джейн Амбридж, первый заместитель министра. Секретарь суда — Перси Игнациус Уизли...       — Свидетель защиты — Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, — произнес сзади негромкий голос.       «Старик соизволил всё таки явиться.» — с усмешкой проговорил Асмодей.       Гарри обернулся так стремительно, что заболела шея. На Дамблдоре, который неспешно шел через зал, была длинная темно-синяя мантия, и лицо его выражало непоколебимое спокойствие. Седина волос и длинной бороды серебрилась в свете факелов. Поравнявшись с Гарри, он посмотрел на Фаджа сквозь полукружья очков, сидевших на середине крючковатого носа. Члены Визенгамота зашептались между собой. Все глаза были устремлены на вошедшего. Одни судьи выглядели раздосадованными, другие — слегка напуганными, но две пожилые волшебницы в заднем ряду приветственно помахали Дамблдору.       — А... Дамблдор, — проговорил министр, пришедший, судя по всему, в полное замешательство. — да. Значит, вы... э... получили наше... э... сообщение о том, что время и... э... место слушания изменены?       — Мы с вашим посланием, должно быть, разминулись, — дружелюбно сказал Дамблдор. — но по счастливой случайности я прибыл в Министерство на три часа раньше, так что все в порядке.       — Да... хорошо... нам, видимо, нужно еще одно кресло... Уизли, будьте добры...       «Сейчас, мальчишка, нужно отказаться от защиты Дамблдора. Если этого не сделать, то можно будет прощаться со свободой. Старик не даст тебе и шагу без его ведома сделать.»       — Прошу прощения, — Гарри внимательным взглядом посмотрел на министра. — но, думаю тут произошла какая-то ошибка, министр. Ведь Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор не является моим защитником, поэтому прошу аннулировать его слова на том основание, что он лгун. И мы с ним даже не договаривались об этом, поэтому, думаю понять моё возмущение, вы сможете, министр.       Вот тут началось самое интересное... после слов парня в зале воцарилась тишина. Будто не было никакого слушания, и никто не нарушал закон. Жаль продлилась это тишина недолго. Ведь многие члены Визенгамота принялись обсуждать слова юного волшебника, совершенно не обращая внимания на то как отреагировал сам виновник такого бурного обсуждения. Гарри расслаблено облокотился на спинку сиденья и с едва заметной ухмылкой на лице наблюдал на всей этой картиной. Это было просто нечто! Асмодей был полностью согласен со своим подопечным. И добавил от себя, что следующий день будет ещё интереснее. Ведь многие, кто прочитает магическую газету Англии, узнают, как Гарри Поттер самолично отказывается от защиты Дамблдора при этом добавляя, что он лгун. Шумиха будет, — это точно. Конечно, многие его скорее всего его просто не поймут. Ведь у старика есть большое влияние и он мог как-то помочь в этом слушание. Вот только самому Гарри не нужна была его помощь. Дамблдор ему никто. Поэтому последнему не стоит вмешиваться туда, куда не положено. Пускай идёт другим помогает, а здесь пускай молчит в тряпочку. Возможно в скором времени состоится ещё один такой суд, вот только на этом сиденье будет сидеть уже сам Дамблдор. Он должен будет ответить за всё, что совершил. Асмодей очень долго не мог отойти от смеха, когда узнал историю Гарри. И первое, что он сказал, было:       «Это спектакль, мальчишка...»       И ведь вновь демон оказался прав. Как же он так глупо повёлся на хвалебные речи директора. Возомнил себе, что он старался ценой своей жизнью спасти какой-то там камушек Фламеля. И вот спустя пару лет, спрашивается, а так ли надо было рисковать собой? Ведь как бы Рон и Гермиона не говорили ему, что всегда были рядом с ним, — это наглая ложь. Их не было рядом, когда Гарри пришлось защищать философский камень от обезумевшего профессора. Их не было рядом, когда ему одному пришлось выручать Джинни и одновременно стараться защищаться от духа молодого Тома Реддла и Василиска. Их не было рядом, когда ему пришлось защищать своего крёстного от сотни дементоров. Их не было рядом, когда ему приходилось одному справляться с заданиями Турнира.       Конечно, не стоило забывать, что Гермиона ему хоть и немного, но помогала. В отличие от того же Рона. Который ничем не помог. Скорее наоборот делал его жизнь еще более труднее. Сложнее. Лживый предатель. При первой возможности кинул своего друга, а сейчас старается показать, что он готов всегда идти за ним. Очередная ложь! И тут уже напрашивается вопрос, а где всё это время был Дамблдор? С чего это ему, Гарри, стоит принимать защиту от такого человека? Он ни разу не помог. Лишь старался оставаться в стороне, будто вовремя не успевал прийти на помощь, ага, как же! Значит вот так ему дорога жизнь юного волшебника, которого он сейчас старается защитить от гнусного министра и его помощницы. На счёт последних, то парень сразу заметил, что как только началась вся эта суматоха, Корнелиус Фадж и Долорес Амбридж, переглянулись и что-то с довольными ухмылками принялись видимо обсуждать, как теперь они легко выиграют это дело. Что ж, придётся обломать их веселье. Потому что вот так просто, Гарри сдаваться был не готов. Он уже не тот мальчишка, готовый проглотить любое обвинение в свою сторону, а добрый дедушка Дамблдор придёт на помощь. Нет! Пора менять ход истории. И Асмодей ему в этом поможет.       Когда министр всё таки решил взять своё слово, члены Визенгамота угомонились и принялись слушать:       — Хорошо, мистер Поттер. Ваше заявление принято, поэтому мистер Дамблдор попрошу вас занять свободное место, — и махнул в сторону свободных мест.       Старик занял свободное место в зале и лишь с сожалением покачал головой.       «Видимо не ожидал Дамблдор, что ручная собачка вдруг окажет сопротивление.» — с усмешкой в своих словах проговорил, Асмодей.       «Как бы потом не пришлось искать другое место для ночлега. Ведь на Гриммо-12 находятся все члены Ордена, которые уважают директора.»       «Об этом можно подумать и в другое время, а сейчас главное выйти победителем на этом суде.»       — Итак, обвинение...       Министр извлек из лежащей перед ним стопки нужный лист, набрал побольше воздуха и стал читать:       — «Подсудимому вменяется в вину нижеследующее то, что он сознательно, намеренно и с полным пониманием незаконности своих действий, получив ранее по сходному поводу письменное предупреждение от Министерства магии, второго августа нынешнего года в девять часов двадцать три минуты вечера произнес заклинание Патронуса в населенном маглами районе и в присутствии магла, что нарушает статью «С» Указа о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних от тысяча восемьсот семьдесят пятого года и раздел тринадцатый Статута о секретности, принятого Международной конфедерацией магов».       После Фадж суровым взглядом взглянул на подсудимого.       — Вы — Гарри Джеймс Поттер, проживающий по адре­су: графство Суррей, город Литтл-Уингинг, Тисовая улица, дом номер четыре? — спросил он, глядя на Гарри поверх пергамента.       — Да, — сказал Гарри.       — Вы получили три года назад предупреждение от Министерства по поводу незаконного применения волшебства?       — На этот вопрос ответить должны вы, министр...       — Тем не менее вечером второго августа вы заклинанием вызвали Патронуса? — продолжил допрос Фадж.       «Грязно действуете, министр...» — мелькнула мысль в голове Гарри.       — Что вы имеете ввиду, мистер Поттер? — прервала министра, — что очень не понравилось последнему, — женщина с очень короткими седыми волосами и выглядевшая устрашающе.       — После того как я совершенно случайно использовал заклинанием на сестре своего дяди, Мардж, — она начала раздуваться словно шар, — как бы невзначай добавил, Гарри и продолжил при этом не обращая внимание на взгляд министра и его помощницы. — мне пришлось убежать на автобусе «Ночной рыцарь» в Дырявый котёл, где меня и нашёл министр магии. А там мне сказали, что ничего страшного не произошло и бояться нечего. Разве я не прав, министр?       — Прошу прощения, мистер Поттер, можете точно вспомнить, использовали ли вы палочку когда раздули сестру своего дяди? — поинтересовалась могучего вида старуха в длинном зеленом платье с изъеденной молью лисой и в остроконечной шляпе, украшенной не чем иным, как чучелом стервятника. Внушительный вид, ничего не скажешь. И видимо к ней многие прислушиваются, раз даже министр хотевший вмешаться, умолк.       — Конечно, я могу ответить на ваш вопрос, — вежливо улыбнулся старухе, Гарри. — нет, палочки при мне не было.       Многие члены Визенгамота многозначительно переглянулись. Это конечно очень сильно заинтересовало Гарри. Ведь ему то ни тогда, ни на данный момент и не думал что-то пояснить. Было кстати заметно как сильно занервничал министр. Его взгляд так и мельтешил по залу суда. Будто искал кого-то знакомого на которого мог положиться. От него далеко не ушел и Дамблдор. Вот только последнему ума хватило, что стоит вновь одеть маску доброго дедушки.       — При каком случае вам пришлось применять магию? Прошу заметить столь сильную в таком возрасте.       «Мальчишка, именно сейчас ты можешь наконец отомстить по полной своим родственникам. Опиши всё очень детально, даже если придётся уйти от прямого вопроса. Никто этого не заметит.»       Парень лишь едва заметно усмехается и через несколько минут решается дать небольшую историю:       — Думаю тогда вам следует послушать небольшой пересказ, и ответ на свой вопрос вы найдёте. — Гарри ненадолго замолчал и не обращая внимания на взгляды министра и Дамблдора, продолжил, — Всё начинается в тот момент, когда дядя Вернон говорит своей жене, тёте Петунье, что он поехал встречать свою старшую сестру. Если говорить честно я тогда долго не мог поверить своим ушам. Потому что я ненавидел каждый приезд тётушки Мардж, потому что эта женщина находит немалое удовлетворение в том, чтобы поиздеваться надо мной и над моим происхождением. Перед отъездом дядя Вернон требует от меня не грубить Мардж и по её приезду изображать безнадёжного подростка из школы имени св. Брутуса. Конечно я был возмущён, но как только дядя Вернон выходит в холл, меня озаряет интересная мысль. Я предложил ему некое соглашение — я обязуюсь исправно исполнять роль трудного подростка-магла, при условии, что дядя подпишет разрешение на походы в Хогсмид. В противном случае, я обещал что-нибудь «ляпнуть» тётушке Мардж и она «все равно сказанного мной не забудет». Дядя с трудом, но соглашается.       Гарри не мог точно сказать, что чувствует на данный момент, но сам факт, что он таким образом наконец таки может открыть правду про семью Дурслей, заставляло облегченно вздохнуть. Он слышал как пара женщин удивленно вздыхали. Мужчины заинтересованно прислушивались к каждому его слову. Вот только никто в этом зале ещё не знал, что ему пришлось пережить за все годы в доме родственников. Жаль, что суд был не на эту тему, но в тоже время, и такой подойдёт. Можно ведь сыграть и в свою сторону. Верно?       — С приездом Мардж, я старался не обращать внимания на её высказывания в свой адрес, хотя она ненавидела меня ещё сильнее, чем дядя и тётя, и донимала при каждом удобном случае. Но дяде Вернону удавалось ловко переводить тему разговора и направлять мысли сестры в другое русло. Однажды за обеденным столом Мардж позволила себе несколько высокомерных комментариев в мой адрес, на которые я старался не отвечать, умело подыгрывая придуманной Дурслями легенде о моём тяжёлом характере. Но когда Мардж начала оскорблять мою маму, я уже не в силах управлять собой, взрываю бокал вина в её руке. Хотя дядя Вернон и тётя Петунья бросали в мою сторону подозрительные взгляды, Мардж была уверена, что это её вина, как она тогда сказала, — «я просто очень сильно сжала бокал». — парень покачав головой и выждав минутную паузу, давая слушателям переварить сказанные им слова, продолжает:       — Спустя несколько дней тётя Петунья начала накрывать праздничный стол в честь последнего дня пребывания Мардж в доме Дурслей. Дядя Вернон достал бутылку бренди, и Мардж немало «принимает на грудь». Под действием алкоголя дама вновь, и гораздо жёстче, чем раньше, начала высказываться насчёт моих родителей, до этого я пытался отвлечь себя мысленным перелистыванием страниц пособия по уходу за метлой. Меня это хоть как-то успокаивало. Но после не выдерживая и, не отдавая себе отчёта в своих действиях, надул тётушку Мардж в прямом смысле слова. Она начала раздуваться до размеров большого воздушного шара и подниматься к потолку. Пока Вернон пытается спустить сестру на землю, я начал забирать из спальни и чулана все свои вещи и убежал из дома ненавистных родственников. Вот точные слова, которые эта женщина произносила: «Всегда говорила: дурная кровь — дело безнадежное. Рано ли, поздно ли, она даст о себе знать! Я ничего не хочу сказать плохого о твоей семье, Петунья, но согласись, сестра у тебя была никудышная! Всю семью опозорила! Сбежала с каким-то прохвостом, и вон смотрите, что получилось!»       После Гарри выдержал минутную паузу и продолжил с едва заметной ухмылкой:       — Это я ещё выбрал самое «безобидное» предложение.       — Мистер Поттер, вы сказали, что забирали вещи не только из комнаты, но ещё и чулана, неужели ваши родственники...?       — Думаю можно заканчивать узнавать историю, мистера Поттера, — прервал какого-то мужчину, Фадж. Видать надоело слушать правдивую историю. Конечно, нужно же ещё как-то самому выжить в такой опасной ситуации. Ничего, совсем скоро все узнают правду. — мы здесь собрались по другой причине господа.       — Правильно, министр. — подал голос Перси. Как же низко он в итоге упал. Но, это его жизнь. Только дурак, не понимает, что когда начнутся перемены, — а они будут весьма масштабными, — про него все забудут. Или же убьют вместе с нынешним министром.       — Мистер Поттер, вы понимали, что находились в районе, изобилующем маглами?       — Да.       — Вполне понимая, что в данный момент в непосредственной близости от вас находится магл?       — Да, — с улыбкой на лице проговорил в ответ Гарри.       Волшебница с моноклем перебила его громким, низким голосом:       — Вы смогли вызвать полноценного Патронуса?       — Да, — ответил Гарри.       — Телесного Патронуса? Ваш Патронус явился в ясно оформленном виде? Не просто как облачко пара или дыма?       — Не просто, — ответил Гарри, — это олень, всегда олень.       — Всегда? — прогудела мадам Боунс. — Вы что, и раньше вызывали Патронуса?       — Да, — сказал Гарри. — первый раз — больше года назад.       — Вам пятнадцать лет?       — Да.       — Вы научились этому в школе?       — Да, меня на третьем курсе научил профессор Люпин.       — Впечатляюще, — сказала, глядя на него, мадам Боунс. — настоящий Патронус в его возрасте... Чрезвычайно впечатляюще.       — Впрочем как и его магическая сила, не забывай и про это, Амелия. — проговорила, Августа. — Выполнения заклинания без палочки, не многие способны в таком возрасте. Пускай и при таких случаях... — после старуха покачала головой.       «Я впервые попал на такой быстрый и главное не понятный суд...» — впервые за весь этот монолог заговорил Асмодей.       «А ты бывал на других?»       «Конечно, что за глупый вопрос, мальчишка!»       Некоторые волшебники и волшебницы снова зашептались; кое-кто одобрительно кивнул, но другие хмурились и качали головами.       — Дело не в том, насколько впечатляющим было это волшебство, — брюзгливо проговорил Фадж — и если разобраться, то чем более впечатляющим оно было, тем хуже — ведь школьник сделал это на глазах у магла!       Те, кто хмурился, вполголоса обменялись фразами, выражающими согласие; но что заставило Гарри заговорить — это ханжеский малюсенький кивок Перси.       — Попрошу заметить, министр, что сделал я это за тем, чтобы защитить себя и своего двоюродного брата...       «Идиота. Ты забыл про важный фактор своего двоюродного брата.»       «Повторяешься, Асмодей.»       — от дементоров. — закончил говорить Гарри.       Он ожидал новых перешептываний — но наступила тишина, лучше была только в начале слушания.       — Дементоров? — переспросила после паузы мадам Боунс, вскинув густые брови и едва не уронив монокль.       — Что вы хотите этим сказать, молодой человек?       — Я хочу сказать, что в том проулке на меня и моего двоюродного брата напали двое дементоров.       — А... — снова протянул Фадж, на этот раз язвительно улыбаясь и оглядывая Визенгамот, словно побуждая судей повеселиться с ним вместе. — Ну конечно. Я был уверен, что мы услышим нечто в подобном роде.       — Дементоры в Литтл-Уингинге? — спросила мадам Боунс с великим изумлением. — Ничего не понимаю...       — Не понимаете, Амелия? — Фадж по-прежнему улыбался. — А я вам объясню. Дементоры — отличная выдумка для того, чтобы вывернуться. Просто превосходная. Ведь маглы дементоров видеть не могут, не так ли, юноша? Очень удобно, очень... Но это только ваши слова, никаких подтверждающих свидетельств...       — Я не вру! — громко заявил Гарри, перекрыв очередную волну шепота на скамьях. — Их было двое, каждый приближался со своего конца проулка, вдруг стало очень темно и холодно, мой двоюродный брат почувствовал их и побежал.       — Довольно, мистер Поттер! — рявкнул, Фадж.       — Если хотите доказательства, то я согласен применить к себе «Веритасерум».       — Вы не совершеннолетний, мистер Поттер...       — Тут вы ошибаетесь, министр, ведь как мы знаем, в Турнире Трёх Волшебников может принимать участие лишь совершеннолетний. А мне, хоть и по случайности удалось принять участия, таким образом я являюсь совершеннолетним.       — Вы ещё не закончили Хогвартс, мистер Поттер! — не сдавал позиции министр.       — Неужели это имеет такое особое значение в применении «Веритасерум»?       — Имеет...       «Мальчишка он уже совсем скоро не сможет найти ответ на твои реплики, поэтому поднажми. Добей его!»       «Есть варианты?»       «Попробуй использовать предлог про Омут памяти. Тут уже возраст не так сильно важен.»       — А как на счёт Омута памяти? — предложил вариант министру, Гарри, после продолжив с лёгкой ухмылкой. — Или вновь попытаетесь сослаться на мой возраст?       — В данный момент нет необходимости использовать Омут памяти!       Многие волшебники, которые присутствовали на суде лишь странно поглядывали в сторону Фаджа. Даже не смотря на то, что сам парень и не планировал вот так вести диалог с министром, но последний сам вынуждает применить отчаянный и необычный, — по крайне мере не в стиле подростка, — метод. К тому же, мужчина сейчас выставлял самого себя полным дураком. Хотя Гарри даже не планировал как-то унижать министра, но тот сам всё сделал. Он самолично копает под себя. Самолично. Собственными руками уничтожает доверие волшебников, сидящих в этом зале суда.       «Асмодей, есть лишь один вариант как можно доказать мою невиновность.»       «Уверен?»       «Другого выбора нет... пускай они лучше будут считать меня магически сильным наравне с Мерлином, чем лжецом.»       «Как бы этого не хотелось говорить, мальчишка, — Асмодей на некоторое время замолчал, но потом продолжил. — но ты и так совсем скоро станешь магически сильным. Даже и без моей помощи. Дай только время...»       — Хотите, чтобы я доказал свою невиновность? Что ж... так тому и быть.       Гарри поднявшись со своего места, и не обращая внимания на напряжение министра и других волшебников, парень начал говорить.       — Я, Гарри Джеймс Поттер, клянусь своей магией и жизнью, — от этих слов у многих стали появляться презрительные ухмылки, но некоторые волшебники продолжали с волнением в глазах наблюдать за Гарри. — что всё, что было мною сказано является правдой! Так пусть Магия, Жизнь и Смерть решат мою судьбу!       За весь монолог глаза парня менялись пару раз, — это точно. Ему очень повезло, что многие попросту не обратили на это никакое внимание. Вот только когда Гарри закончил говорить, смех и смешки прекратились. Ведь внезапно в зале суда стало очень темно. Холод пробирал до костей. А холодный и неизвестный смех лишь усилил страх волшебников, которые не знали, что им делать. Как внезапно одновременно прозвучали три голоса:       — Невиновен.       И грянул жуткий гром. Отчего большинство британских волшебников ещё сильнее запаниковали, особенно это случилось, когда они не могли воспользоваться своими же волшебными палочками. Только как оказалось закончилось всё это предельно быстро и свет мигом вернулся. Теперь они могли лишь лицезреть лежащего на полу в бессознательном состоянии Гарри Поттера. И вновь он отличился. Показал всем, что с ним стоит иметь дело, иначе последствия могут быть необратимы. Такие мысли пронеслись мигом в головах волшебников, которые находились в зале суда.       — Кто за то, чтобы оправдать подсудимого по всем пунктам? — охрипшим голосом проговорила мадам Боунс. Уж она то не сомневалась, какой будет итог этого слушания.       В воздухе были руки, много рук... больше половины!       — Кто за то, чтобы признать подсудимого виновным?       Фадж поднял руку, с ним еще полдюжины человек, в том числе колдунья справа от него, усатый волшебник во втором ряду и его кудрявая соседка. С таким видом, точно в горле у него застряло что-то крупное, Фадж оглядел всех судей, потом опустил руку. Два раза глубоко вздохнул и голосом, полным сдавленной ярости, произнес:       — Так, хорошо, очень хорошо... Оправдан по всем пунктам. Продолжение следует...