Touch / Прикосновение

Они проводили вечер кино в квартире Кары. Возрождëнная традиция, по которой Лена отчаянно соскучилась за те полтора года, что та была заброшена, и наслаждалась каждой еë минутой в течение нескольких месяцев с момента возобновления. И которая ровно две недели назад стала навсегда связана с лучшим воспоминанием в жизни Лены. Воспоминанием, которое всплыло у неë в голове сейчас, когда она закрыла за собой дверь, заставив затяжной румянец от резкого осеннего ветра посветлеть в тепле, и по еë лицу расплылась мягкая улыбка. Но когда Лена повернулась к комнате и начала расстëгивать куртку, еë глаза в замешательстве сузились. Экран телевизора позади кофейного столика, на котором явно не хватало множества контейнеров с едой на вынос, был тëмным и безмолвным На обеденном столе стояла открытая бутылка исключительно хорошего вина, необъяснимым образом примостившись между двумя большими салатницами. А к Лютор медленно приближался улыбающийся супергерой в соблазнительно обтягивающих джинсах и светло-голубой рубашке (Лена как-то упомянула, что это еë любимая), нервно крутящий между пальцами одинокую белую плюмерию. Лена неопределëнно махнула рукой в сторону комнаты. — Эй, что… Еë слова оборвались, так как Кара наклонилась вперëд, чтобы запечатлеть долгий поцелуй на челюсти под ухом. Отстраняясь, девушка позволила их щекам нежно соприкоснуться, как это делала Лена, когда только узнала об обострëнном чувстве осязания героя. От этого по спине Лютор пробежала приятная дрожь, и она едва сдержала стон, когда Кара отступила. Лена моргнула и увидела нижнюю губу, наполовину зажатую между жемчужными зубами, и протянутую руку, предлагающую значимый цветок. Улыбка Лены стала ещë шире. Она взяла его, соприкоснувшись пальцами, и по еë груди разлилось тепло. Их взгляды оставались прикованными друг к другу на протяжении нескольких неспокойных ударов сердца, после чего Лена взглянула на плюмерию, затем подняла глаза, чтобы снова окинуть взглядом комнату. — Так что всë это значит? Кара моргнула и проследила за еë взглядом, словно осматривая свою квартиру впервые. Лене было забавно наблюдать, как Дэнверс не смогла скрыть небольшую гримасу, когда еë взгляд остановился на салатах, а затем выпрямилась и повернулась к Лене с преувеличенной серьëзностью. — Я скажу тебе, что это не… это не свидание. Лена поднесла цветок к носу и ещë раз осмотрела обстановку, прежде чем ответить: — Не свидание. — Нет. — А почему нет? — О, ну… — Кара пожала одним плечом почти до самого уха, — потому что когда-нибудь у нас будет настоящее первое свидание, и оно будет потрясающим и невероятным, и однажды мы расскажем о нëм нашим детям, и оно не будет включать салат какого-либо вида. Лена рассмеялась, чувствуя трепет в животе от небрежно-напряжëнных слов, скрытых в этом объяснении. — Ладно. Достаточно справедливо, но тогда… — Ну, у нас, наверное, был миллион не-свиданий, так что давай назовëм это одним из них. — Хорошо… — Но что-то вроде мета-не-свидания.  — И теперь ты меня запутала. — Просто отдай мне свои вещи, глупышка, и иди сядь. Лена сделала, как ей предложили, и устроилась на стуле, пока Кара вешала еë пальто и сумочку у двери. Дэнверс вернулась к столу и с довольной улыбкой уселась за него. — Привет. — Привет. — Плечи Лены расслабились, и она улыбнулась через стол. Чем бы ни было это не-свидание, оно было с Карой, так что еë всë устраивало. Кара, наклонившись вперëд, остановилась в дюйме от губ Лены, и та с радостью приняла приглашение. Она сократила расстояние и замурлыкала в коротком нежном поцелуе, от которого по кончикам пальцев пробежала приятная дрожь. Кара отстранилась, улыбнулась ещë шире и так же многозначительно, как и раньше, сказала: — Привет. Лена усмехнулась. — Кара, серьёзно, это мило, но что происходит? — Точно! Ну… — Кара откинулась на спинку стула и засунула левую руку под бедро, а правой потянулась, чтобы налить бокал вина. — Это тематическое не-свидание. На какую тему, спросишь ты? — Лена приподняла бровь и кивнула. — Что ж, тема этого не-свидания — это все наши другие не-свидания. — Ты снова меня запутала. — Ты сказала, что у нас была тысяча мгновений, Лена. Что ж, я думаю, ты права. — Кара закончила наливать свой бокал и подняла бутылку, ожидая, пока Лена кивнëт, прежде чем наполнить еë бокал тоже. — И я думаю, что ты должна провести всë это не-свидание, расспрашивая меня о каждом из них. — Что? — Рот Лены приоткрылся, а глаза расширились. — Кара, правда, всë нормально. Мне не нужно… Тебе не стоит этого делать. — Я хочу этого! — Но мы уже… я имею в виду… Казалось, прошла целая жизнь с тех пор, как Лена высказала вслух этот свой первый, основополагающий страх. И хотя они явно с ним не сталкивались, разговоры последних нескольких дней, предложенная открытость и обещанное доверие, казалось, достаточно успешно его прогоняли. По крайней мере, так предполагала Лена. Что Кара либо забыла, либо решила, что обещания прозрачности в продвижении вперëд было достаточно. И разве не должно было быть достаточно? Лена как можно небрежнее покачала головой и решила дать Каре возможности уйти от этого обязательства. — Ты, вероятно, даже не вспомнишь и половины тех моментов, о которых я думала. — Я помню каждую секунду, которую мы когда-либо проводили вместе. Это заставило Лену замолчать. Она моргнула и попыталась ответить, однако у неë ничего не вышло. Кара поставила бутылку на подставку и как ни в чëм не бывало продолжила: — Итак, теперь, когда всë прояснилось… — Она вручила напиток Лене, чокнулась с ней бокалами, затем откинулась на спинку стула и непринуждëнно сделала большой глоток вина. — Начинай! Лена поднесла бокал к губам, сделала глоток, не обращая внимания на вкус, а затем поставила его на стол. Она не могла отрицать, что еë охватило любопытство. Было так много слов, взглядов, прикосновений, так много противоречий, которые на протяжении многих лет подрывали еë доверие к собственному восприятию. В состоянии праведного гнева она сгорала из-за лжи и путаницы в личности Кары. До такой степени, что чуть не стала спичкой, которая подожгла бы весь мир. Но, внезапно осознала Лена, она всегда винила себя лишь в том, что запуталась в природе их отношений. Еë подкосило невольное раздвоение, объективно крайне необоснованное и пропитанное самоуничижением. И даже сейчас, когда Кара терпеливо ожидала на расстоянии вытянутой руки с раскрасневшимися щеками и мягким и ободряющим взглядом, Лена знала, что не вся правда будет доброй. Она понимала, что даже самый благоприятный пересказ приведëт к тому, что неблаговидные стороны Лены будут обнаружены первыми, и часть еë предпочитала, чтобы никогда не было доказательств этому. Так или иначе, не следует ли ей забыть об их сложном, неоднозначном прошлом и сосредоточиться на том, чтобы двигаться вперëд на равных? Да. Определëнно. Возможно? Или… Или, может, без этой необычной ретроспективы Лена никогда снова в полной мере не воспримет свою интуицию? Может быть, контролируемое пламя очистит от остатков сомнений? Может, она жаждет этого шанса, чтобы заново переосмыслить свою веру в себя, и каким-то образом Кара об этом знает. О боже, неужели она на самом деле собирается это сделать? Да, она действительно намеревалась: — В тот день, когда мы наконец вернули тебя из Фантомной зоны, после того, как ты меня обняла… — Я так сильно хотела тебя поцеловать, что думала, что умру, — перебила еë Кара, словно врываясь, чтобы дать простой ответ. Она отпила ещë вина и снова заговорила, даже не успев проглотить. — Ну же, Лена, это слишком просто. Я практически сделала это! — Она выпрямилась на стуле и поставила бокал на стол, не в силах удержаться от того, чтобы не задействовать в объяснении выразительные жесты. — Я чуть не рискнула пойти на это прямо там, у всех на глазах! О! — Лицо Кары исказилось от неожиданного удовольствия. — Было приятно сказать это вслух. Это так весело! Дальше? Лена просто смотрела на Кару с открытым ртом. Что ж. Вообще-то, было так же приятно это слышать. И Лена верила, что это предложение не на один раз. Она знала, что это дверь, которую Кара сняла с петель; она больше никогда не закроется. Так почему бы не проникнуться этой идеей? Почему бы в самом деле немного не повеселиться? — Вечеринка Моргана Эджа… — Лена изогнула бровь. — Мне показалось, что ты то и дело… как бы это сказать… смотрела на мою… Кара покраснела и, хихикнув, снова еë прервала: — Грудь? — Лютор громко рассмеялась, но утвердительно кивнула. — Лена, Рао, это платье?! Эм, да, я смотрела. Как я могла этого не делать? Я не говорю, что я знала почему, потому что тогда ещё не знала. Честно говоря, я была совершенно сбита с толку тем, что у меня внутри всë трепещет, и я не могла понять, почему хотела… Я просто хотела… Кара остановилась, услышав, как Лена усмехнулась. Она поняла, что не только откровенно пялилась на грудь Лены, пока отвечала, но и начала тянуться к ней. Дэнверс покраснела ещë сильнее и откинулась на спинку стула. — Ты можешь винить меня? — Она взяла со стола бокал с вином и, поднеся его к губам, укоризненно наставила на Лену палец. — Так или иначе, говоря по правде, мне кажется, что ты надела эту вещь нарочно, просто чтобы меня помучить. — О, безусловно, так и было. Кара рассмеялась в бокал, затем в притворном негодовании схватилась за грудь, и тогда Лена прищурилась. — Ну, может, и не помучить. Проверить, может быть? Заставить поволноваться — определëнно. Но мучить? Думаю, что в итоге я только себя этим и мучила. — Еë бровь снова взлетела вверх, и она потянулась за очередным глотком вина. — Хмм… только потому, что ты влюбилась в рассеянного пришельца, не осознающего, что визуально тонуть в ложбинке между грудей своей подруги, вероятно, не является полностью платоническим времяпрепровождением. — Я и правда сделала это, не так ли? — Хм? — Влюбилась в рассеянного пришельца. Лицо Кары смягчилось в широкой улыбке, и она наклонилась вперëд для короткого поцелуя. — Я очень на это надеюсь. Они внимательно посмотрели друг на друга. Кара откинулась на спинку стула, их глаза сияли любовью, лица разрумянились, а плотно сжатые губы растянулись в широких улыбках. Лена медленно моргнула от согревающего тепла этого неограниченного зрительного контакта, а затем резко выпрямилась. — Рождественская вечеринка! — Что? — Кара попыталась стряхнуть с себя оцепенение, к которому, похоже, всегда приводил пристальный взгляд на Лену. — Это. Тот взгляд, которым ты только что на меня посмотрела. Точно так же ты смотрела на меня на рождественской вечеринке, прямо перед тем, как мы с Джеймсом… ну, перед всем этим. Даже несмотря на то, что рядом стояла Сэм… О! — Лена отвела взгляд, опустила плечи, внезапно отвлёкшись, и практически захныкала: — Боже, я так скучаю по Сэм. Нам на самом деле следует поскорее привезти еë вместе с Руби сюда. — Нам действительно следует это сделать. — Кара энергично кивнула, сделала ещë один глоток вина, и тогда Лена снова выпрямилась. — В общем, Сэм стояла рядом, а Джеймс вроде как заигрывал со мной… На самом деле, мне кажется, что наш разговор был именно такого характера… И, так или иначе, ты смотрела на меня точно так же, — она показала на лицо Кары, обвиняюще направляя палец на каждый его дюйм. Дэнверс сморщила нос, закрыла один глаз и не в силах сдержать улыбку, прикусила нижнюю губу. — Ммм, я и правда так смотрела, да? — Ага. — Я просто… Лена, ты выглядела такой красивой, и в твоих глазах словно танцевали рождественские огни, и просто… Тьфу, неважно. Знаешь что? Ты точно так же посмотрела на меня в ответ. — О, разумеется. Но я была в тебя безнадëжно влюблена, Кара. Какое оправдание есть у тебя? Лена смотрела на свой бокал с вином, проводя пальцем по ободку, пока говорила. Когда она снова подняла взгляд, Кара беззастенчиво ей улыбалась. Лена покачала головой и ласково закатила глаза. — Не пытайся отвлечь меня своими большими влюблëнными глазами, Кара Зор-Эл Дэнверс. Отвечай на вопрос. — Хорошо, хорошо. — Кара заправила волосы за ухо, и на лбу у неë во всей красе появилась морщинка. — Честно, в тот момент? Мне кажется, что часть меня уже знала, что я в тебя влюблена. Но я просто хотела, чтобы ты была счастлива, Лена. И, ну… Я ещë не была до конца честной с тобой… — Ммм… потому что ты идиотка. — Потому что я идиотка, верно. — Кара взглянула на Лену, которая подмигнула, давая понять, что этот подкол добродушный. — Но, так или иначе, не думаю, что из-за этого позволяла себе даже задуматься о том, что я чувствую к тебе. Но, Рао, Лена… — Она вздохнула и немного виновато поморщилась. — По правде говоря, мне это не нравилось. Меня раздражала каждая секунда, когда вы с Джеймсом были вместе. Я никогда не позволяла себе задаваться вопросом почему, и мне было так плохо от того, что я это чувствовала, так плохо. Но я это чувствовала. Меня это раздражало. Кара не была уверена, как Лена это воспримет. У них с Джеймсом были довольно серьëзные отношения, пока они не расстались, и Кара чувствовала себя виноватой за то, насколько эгоистична еë ревность. Но Лена лишь подняла бровь и медленно сделала большой глоток вина. — Меня это вроде как тоже раздражало. — Что?! — Кара не смогла сдержать вырвавшийся из неë громкий смех. Лена лишь пожала плечами и, ухмыльнувшись в бокал с вином, сделала ещë глоток. Проглотив жидкость, она поставила его обратно на стол и начала пояснять: — То есть он великолепен… — Такой сексуальный. — Ага. И у него доброе сердце, на самом деле доброе. Кара преувеличенно кивнула, пытаясь скрыть свой энтузиазм и ожидая услышать «но…», которое, как она знала, последует дальше. — Но… он постоянно говорил что-то вроде: «пока ты со мной…» Не «пока мы вместе», не «пока я с тобой»… — Не может быть. — Кара с отвисшей челюстью покачала головой. — Он это говорил! И не один раз! И всë, о чëм я могла думать, было: «Дорогой, я гений в технических науках и миллиардер…» Э-э, со всей скромностью… — Она на мгновение замолчала, но Кара только покачала головой и подняла бокал. — Ты всего лишь говоришь правду. Лена усмехнулась и, снова немного покраснев, продолжила: — Я сталкивалась с исключительными эгоистами, такими как Морган Эдж, психопатами, такими как Лекс, и даже со своей Матерью, что отдельный случай, и он вышел на первое место. Я вас умоляю, мистер Олсен, я ничья… ничья… О мой бог! — Что? — Кара сдвинулась на краешек стула. — Ты знаешь, что он однажды назвал меня своим вторым пилотом? — Нет, — в ошеломлëнном порыве выдохнула Дэнверс. — Да! Нечто вроде: «С тобой в качестве второго пилота я смог бы сделать всë что угодно». Какие-то такие слова. — Лена снова покачала головой, крутя бокал с вином, но Кара в недоумении застыла. Пока у неë не прорвалось негодование. — Джеймс! Фу! Ты добрый, сексуальный… засранец! Лена начала хихикать, и Кара прищурила глаза. — Что? — Засранец, Кара? Серьëзно? — Он этого заслуживает! — О да, он абсолютно заслуживает… ласково. Просто «засранец»? Щëки Кары стали на несколько оттенков краснее, и она небрежно пожала плечами, теперь избегая зрительного контакта. — Ну, очень немногие вещи заставляют меня ругаться по-настоящему. Лена почувствовала, что еë грудь затрепетала от этого намëка. Она точно знала, что заставило Кару выругаться, и эти образы внезапно приятно еë отвлекли. — Но, так или иначе, будто Лена Лютор может быть чьим-то вторым пилотом. Лицо Лены снова смягчилось, и она вынырнула из воспоминаний о том, как Кара под ней задыхалась от удовольствия. Лена отбросила любой намëк на поддразнивание или наличие подтекста, чтобы еë следующие слова не выражали ничего, кроме искренности. — О, думаю, что я стала бы вторым пилотом Супергëрл в любой день. Кара слегка покачала головой, словно последовавший ответ был слишком очевиден, чтобы заслуживать какого-либо внимания. — Почти уверена, что Супергëрл была бы твоим. Лена уставилась на неë. Это было абсурдной идеей. Идеей, с которой, как она была (ошибочно) убеждена, не согласился бы ни один другой человек в мире. Но нельзя было отрицать серьëзность в глазах Кары. Она на самом деле имела в виду каждое слово. И у Лены возникла безумная мысль, что она вдруг поняла, каково это, когда Супергëрл поглощает солнечную гранату. — Кара. — Да? — Поцелуешь меня? Кара тут же встала со стула и опустилась на колени перед Леной. Она обхватила еë лицо обеими руками, нежно притягивая к себе для поцелуя. Он не должен был к чему-либо привести; это был не тот поцелуй, с которого что-то начинается. И Кара обнаружила, что ей это нравится. Она наслаждалась следующими двумя минутами спокойного изучения губ и лëгких прикосновений языка. Без накаляющихся желания и страсти она смогла сосредоточиться на запахе шампуня Лены и едва уловимого парфюма, до сих пор остававшегося на еë коже. На лëгком дыхании каждый раз, когда их губы приоткрывались, от которого веяло мятой, что говорило Каре, что Лена почистила зубы в промежутке времени между пребыванием в Башне и данным моментом. На тихих всхлипах, которые она, вероятно, даже бы не услышала без суперслуха, и которые заставили Кару почувствовать себя более сильной, чем когда-либо. Это она сделала это. Она была причиной того, что Лена Лютор издавала эти звуки. В конечном итоге Кара села на пятки, и Лена посмотрела на неë сверху вниз. — Спасибо тебе за это. — Не за что. — Я люблю тебя, Кара. Сердце Кары сильно стукнуло один раз, а затем сжалось в груди. Лена произнесла эти слова далеко не в первый раз. Даже не в первый раз за этот день, но сейчас в них было что-то другое. Что-то, что, казалось, подтверждало, как долго они скрывались внутри, как трудно было их сказать, и что это не изменится. В данном «Я люблю тебя» звучало обещание повторять это каждый день вплоть до самого конца. — Женись на мне. [Что я только что сказала?!] — Что ты только что сказала? — [Кара, отступи назад, ради Рао.] Женись на мне. [Кара, нет.] — Кара… Нет. — Что значит «нет»? — Это значит нет, Кара. — Напряжение спало, и внезапно Лена с трудом сдержала смех, когда Кара, стоявшая на коленях, надула губы. Но даже убедительные щенячьи глаза Дэнверс не смогли бы повлиять на это. — Кара! Мы спим вместе ровно две недели. У нас ещë даже не было первого свидания! — Конечно, было. На самом деле сегодня было свидание, я пошутила, когда сказала, что это не так. Так что потом мы сможем говорить, что обручились на нашем первом свидании! Это так романтично. — Сейчас я очень сильно стараюсь не сказать ещë один холодный ответ, и за это я на тебя бесконечно обижена. Если было бы возможно, глаза Кары стали бы ещë больше. — О Рао, я не думала, что смогу любить тебя ещë больше. Жени-и-ись на мне-е-е. Уже вовсю смеясь, Лена подняла их обеих на ноги. — Нет, конечно. Кара надулась, сжав в тонкую линию губы, которые Лена попыталась вовлечь в поцелуй. Когда Дэнверс в итоге фыркнула ей в рот, она наконец отстранилась. — Кара, хватит. Веди себя серьëзно. — Стряхнув пыль с забытого взгляда для зала заседаний L-Corp, Лютор пригвоздила им Кару. Кара смягчилась (никакого осуждения, но этот взгляд буквально никогда не подводил) и перестала обиженно выпячивать губу. Она слегка обняла Лену за талию и нежно притянула ближе, еë глаза были расфокусированы, пока она смотрела куда-то поверх плеча девушки. — Ладно, ты права, ты права, ещë вроде как слишком рано… — Спасибо. — Теоретически. Впрочем, если посмотреть на это… — Кара осмелилась взглянуть на лицо Лены и увидела опасно приподнятую бровь. — Нет, верно, ты права. Это слишком быстро. Алекс никогда бы не позволила нам спокойно с этим жить. — Настоящая проблема здесь в том, как сильно твоя сестра будет нас дразнить? — Именно. Лена рассмеялась, но затем Кара снова сфокусировала взгляд и посмотрела в еë глаза с такой искренностью и неприкрытой нежностью, что у Лютор перехватило дыхание. — Итак, позволь мне сделать это как положено… — Кара. — Это было предупреждением, но прозвучало оно не громче шëпота, как всегда: беспомощно, трепетно и совершенно непродуктивно; а в данный момент — ещë и с благоговением и любовью. — Доктор Лена Киран Лютор. Через два года, когда я встану на одно колено и попрошу тебя сделать самую глупую вещь в твоей жизни и согласиться стать моей женой, ты скажешь «да»? А через год после этого, спустя вполне разумный промежуток времени, на глазах у всех наших друзей и точно ни у кого из твоей семьи ты женишься на мне? Они пристально смотрели друг на друга несколько долгих секунд. Лена боялась, что если она даже вздохнëт, в воздухе прозвучит «да» — с еë разрешения или без него. Еë мысли пронеслись через каждое мгновение, которое они провели вместе. Через каждую ссору, каждое утешение. Через каждый вызов, поражение и триумф. Через все сомнения. Через каждую ночь, проведённую в одиночестве или в чужих объятиях, когда она, так или иначе, думала о Каре. И прямиком до того момента, когда Лена впервые почувствовала, что еë сердце начало шептать опасные вещи. Такие слова, как «может быть», «друг» и «почему бы и нет»? Обратно в прошлое до того внезапного румянца и оборонительно-пренебрежительного «А кто вы, собственно, такая?» Лену вернуло в настоящее ощущение того, что еë рот открылся, чтобы заговорить. Она не знала, что собиралась сказать; возможно, то, что она не верит в родственные души, волшебство и любовь с первого взгляда. Она была неописуемо благодарна, что еë прервала Кара, лицо которой засияло, пока она садилась обратно на стул. — Что ж, по крайней мере, это не «нет». — И вот Лена была без сил, а у Кары хватило наглости подмигнуть. — И знаешь что? Думаю, что я тоже могла бы поиграть. — Чт… что? — Теперь моя очередь. — Твоя очередь для… — Гала. Самый первый… О. Ладно. Хорошо. Верно, да, хорошо. Тому, как вести разговор, Лена научилась у лучших (худших). Как по своему желанию кого-то сбалансировать или вывести из равновесия. Было легко заметить, когда это применял кто-то другой. В еë голове пронеслась мысль о любви и благодарности от имени всего мира за непоколебимую убеждëнность Кары использовать свои бесчисленные силы исключительно во благо. Лена посмотрела на эту светлую лëгкую улыбку и, сразу же почувствовав прояснение, снова вернулась к реальности, сделала отрезвляющий вдох и расслабилась на стуле, тогда как Кара непринуждëнно продолжила: — Ты приехала в CatCo и… — Определëнно свидание. — Что?! Лена рассмеялась. — Кара, я вела себя так очевидно! — Ну, я имею в виду, я вроде как думала, что возможно, но… Тьфу! — Кара театрально откинулась на спинку стула и уставилась в потолок. — Я так злюсь на себя-прошлую. Лена всë ещë смеялась, теперь демонстрируя обе ямочки. — Ты должна бы понимать, что я не приглашала лично всех, пришедших в тот вечер. Что я не разгуливала с важным видом по Нэшнл-Сити, навещая каждого на работе, хлопая ресницами и прикусывая губу. — О Рао, это меня просто подкосило! Я была совершенно сбита с толку, почему не могла перестать пялиться на твой рот. А потом Мон-Эл что-то сказал, и я не могла понять, почему мне захотелось ударить его прямо в это слащавое лицо. Кара повернулась лицом к Лене и широко улыбнулась. Смеясь, они долго смотрели друг на друга. Лютор медленно моргнула, глядя на Кару сквозь ресницы, и та снова покраснела. — Знаешь, о чëм я жалею? Кара покачала головой, покоившейся на спинке стула. — Я жалею, что ты меня не спросила. В один из тех случаев, когда ты задавалась этим вопросом, я бы хотела, чтобы ты спросила меня. — Хм. — Кара села прямо и развернулась всем телом к Лене. — Мне бы тоже этого хотелось. Они долго смотрели друг на друга, и между ними промелькнули грусть и сожаление. Тоска по возможному прошлому с чуть меньшим количеством страха и сомнений. Мучительная печаль от всей той боли, которой можно было бы избежать. Уголок рта Кары дëрнулся в едва заметной улыбке. Она лучше, чем кто-либо другой, знала, насколько бесполезно желать иной временной шкалы, однако было трудно отрицать искушение. Кара открыла рот, собираясь что-то сказать, когда Лена вдруг выпрямилась и сложила руки вместе. — Ладно. У меня есть ещë одна ситуация. Кара моргнула, чтобы прояснить мысли, затем откинулась на спинку стула. — Давай. — Прямо сейчас. О. Кара почувствовала, что всë еë внимание с почти убийственной точностью сосредоточилось на женщине перед ней. На волнах распущенных волос цвета воронова крыла, беспорядочно ниспадавших на лицо и плечи. На раскрасневшихся щеках и глазах, слегка погрустневших после вечера, который мог ощутимо сгладить острые углы многих лет сомнений и противоречивых посылов. На небольшом изгибе волевой челюсти, дëрнувшейся, когда Лена сглотнула все эмоции, с которыми боролась в данный момент. И на стали и огне, уверенности и надежде, плавающих в бесчисленных оттенках голубого и зелëного, постоянно меняющихся в еë глазах. Кара вспомнила об этих глазах, крепко зажмуренных от затаëнного удовольствия. Она подумала о них, полуприкрытых и сонных по утрам. Горящих и резких в момент решения проблемы. Грустных и отчаявшихся, когда они делились болью, страхами, сомнениями, о которых Супер и Лютор были приучены никогда никому не говорить, не говоря уже друг о друге. Кара смотрела в галактики этих глаз, и у неë в груди заныло от осознания того, как много всего должно было пойти ужасающе неправильно, чтобы привести их к этому моменту. Чтобы провести их через межпланетные пропасти и несовпадающие временные рамки, через препятствия, как созданные ими самими, так и предначертанные свыше, через реальности, одновременно жестоко несовершенные и исступлённо-восторженные в своей неизбежности — к данной ситуации. К этой действительности. К моменту, когда они стали достаточно близки, чтобы коснуться друг друга. Слова Кары практически спотыкались друг о друга в спешке найти убежище в груди Лены: — Прямо сейчас я так сильно тебя люблю, что едва могу дышать, и мне даже больно от того, как сильно я хочу к тебе прикоснуться, и мне остаëтся только лишь надеяться, что ты тоже этого хочешь. Лена слегка наклонилась вперëд, каждое еë движение было пронизано невероятно точным расчëтом. Кара втянула в себя воздух, чувствуя наэлектризованность, так как атмосфера в комнате снова изменилась. Лена пристально посмотрела на неë глазами, как желающими поглотить, так и молящими, чтобы еë взяли. — Так спроси. Кара, будто ждавшая этой реплики, тут же соскользнула со стула и, преодолев небольшое расстояние между ними, опустилась на колени, тëплыми руками нежно раздвинула ноги Лены и встала между ними, не отрывая пронзительного взгляда от глаз своей девушки. Они не разрывали зрительный контакт до последнего момента, когда Кара придвинулась и наконец, опустив голову, провела ртом дорожку от ключицы Лены до самой шеи. Она дразнила её горячим дыханием, не касаясь губами и наблюдая, как бледная кожа покрывается мурашками, пока не остановилась у уха брюнетки. — Лена… От того, как Кара произнесла еë имя — как всегда, с придыханием — у Лютор по спине пробежала волна удовольствия. — Ммм? Мочки еë уха нежно коснулись губы: — Можно я тебя поцелую? — Волоски на затылке Лены встали дыбом при малейшем намëке на зубы, касавшиеся челюсти. — Сделаем вид, что этого ужина не было? — Лëгкое движение языка по пятнышку посередине горла, затем обжигающее влажное давление губ после следующих слов: — И выясним, сколько раз ты сможешь кончить до восхода солнца? Лëгкие Лены горели, когда она наконец вспомнила, что нужно дышать. — Чëрт возьми, Кара… Да.

***

Ответом было одиннадцать. Первые три она набрала прямо там, за столом, прежде чем Кара даже поднялась с колен. За несколько минут до восхода солнца, когда необычайно самодовольная Супергëрл задала очевидный, хотя и довольно дерзкий вопрос, Лена в ответ пробормотала: — Четыре… но, эм, одна. Кара прищурилась и, отважившись продолжить расспросы, наклонилась, уткнулась носом в раскрасневшуюся, скользкую от пота кожу шеи Лены. — И о ком ты думала во время тех четырëх? Интенсивность румянца Лены ответила за неë, и Кара была почти настроена попробовать номер двенадцать. Поздно утром следующего дня Кара проснулась с таким огромным завтраком, принесённым в постель, что матрас провалился. Она съела всë без остатка, после чего еë затащили в длительный горячий душ, включавший в себя то, что, должно быть, стало новым личным достижением Кары. Оба рекорда долгое время оставались нетронутыми. На самом деле, Кара утверждала, что они в действительности никогда не будут побиты. Тем не менее, три года спустя, в хижине на вершине приморского утëса в Ирландии, где на расстоянии двух миль в любом направлении на было ни единой живой души, новые рекорды, по сути, принадлежали Лене и Каре Л-Дэнверс.