Будешь вспоминать
Алтайских вересков
На губах янтарный мед
Dresden "Эдельвейс"
От зарослей водной мяты, что росла по берегу реки, исходил тонкий ментоловый запах. Он окутывал Сакуру с головы до ног невидимым ароматом, однако ничуть не успокаивал ее. На фоне общего спокойствия внутри нее бушевал поток пережитых эмоций, невысказанных слов и впечатлений, полученных в этот день. Название реки в переводе с иностранного языка означало «спадающая с гор». Видимо, и ей тоже следовало в некотором роде спуститься с небес на землю. Однако недавние события все никак не могли уложиться в ее голове. Из раза в раз вспоминала события последнего месяца и никак не могла найти хоть малейший подвох во всем.***
Новенький студенческий билет слегка царапал своими острыми углами пальцы Сакуры. После долгих разбирательств с документами, где не обошлось дело без легкого гендзюцу для дотошных инспекторов, вступительные экзамены показались какой-то отдушиной для нее. Математика, физика и родной язык, который для нее был иностранным — она сдала этот минимум и через десять дней во второй раз в своей жизни стала студенткой. Находясь в ожидании куратора, они вдвоем с Какаши провели в университете весь день. Просторный холл был заставлен всевозможными образцами минералов, здесь были друзы кварца и горного хрусталя практически в ее рост, жеоды аметиста, напоминающие какие-то неземные фрукты, различные соединения серы, магния, железа и прочих элементов были разложены в прозрачных музейных шкафах. В отблесках ламп дневного освещения металлическим блеском отдавал пирит или «золото дураков». Огромная палеонтологическая коллекция была выставлена в другом крыле здания, здесь были и остатки костей доисторических животных, и блестящие срезы аммонитов, которые отливали всеми цветами радуги и скромные ископаемые кораллы. Говорят, что горы, которые находились около города «С» в доисторические времена были морским дном. Сакура была безмерно благодарна Какаши, за то, что он прошел с ней все круги ада для абитуриентов. Теперь ее желание сбылось: независимо от их возвращения, в которое она уже практически не верила, она будет полезной. Никто не посмеет ее упрекнуть в никчемности. Вскользь оброненная фраза Саске о ее бесполезности, и позже подхваченная завистниками и недругами, намертво записалась в ее подсознании. Большую часть своей недолгой жизни Харуно провела за доказательством своей необходимости. Своим друзьям, своей команде, своей деревне. За книгами и учебниками, тренируясь до кровавого пота с Цунаде, со временем, Сакура приобрела такую полезную привычку для себя, как постоянно совершенствовать свои знания и навыки. Проведя все лето за ничегонеделанием, она не преминула такой возможностью, как поскорее выучить иностранный язык, и занять свое место в социальной нише нового для нее мира. Тогда Сакуре казалось, что все уже позади, но пережитый неприятный опыт продолжает говорить ей обратное. Сейчас она глупо улыбается и смотрит в никуда, снова вспоминая недавнее прошлое. Они ехали домой в пыльном автобусе, в окне которого проносились встречные автомобили, остановки, здания. Расплавленная полуденным солнцем дорога постепенно вывела их из города «С». Ближе к поселку, транспорт совсем опустел, остался только водитель и они вдвоем. В своем привычном виде, либо в образе Сукеа, только без лиловых полос на щеках, он был выразительно красив. Его пронзительный взгляд серых глаз и маленькая родинка внизу рта — по этим приметам она может узнать его из тысячи. Нет-нет, да и останавливался на ее острых коленках, которые выглядывали из-под юбки. В солнечных бликах, которые приглушенным светом остановились на ее ногах, ее бархатистая кожа сияла мягким теплом. Сакура знала, как невинно, и в тоже время волнующе, выглядят ее острые, загорелые коленки. Кожей чувствовала его взгляд на себе, когда Какаши разглядывал ее ноги. Иногда ей даже нравилось выставлять их напоказ. Особенно в подобной ситуации: они одни в этой пыльной, гудящей посудине, ненароком соприкасаются плечами друг с другом. Она каждой клеткой осязает некий невидимый магнетизм, искрящийся между ними двоими. Его левая рука небрежно-расслабленно лежит на колене. Сакура в полглаза изучает его профиль, пытаясь считать его мысли. Она отводит взгляд в окно и, облокотившись локтем, зарывается ладонью в свои короткие каштановые волосы, наподобие тех, как у Сукеа. Следуя своей легенде, они выходили на улицу практически с одинаковой внешностью. Мягкое прикосновение его пальцев застает ее врасплох. Осторожно оглаживает выступающее колено, поднимается ладонью все выше к границе ее клетчатой юбки и едва задевает внутреннюю поверхность ее бедра. На ум мгновенно приходят образы того вечера, который они провели за чашкой кофе. Его прикосновения и поцелуи, когда они растворялись в ощущениях друг друга. От его прикосновений куноичи чувствует, как ее тело расцветает и собирается теплом внизу живота. — Сакура, опять задумалась? Уже наша остановка, — в который раз его бархатный голос вырвал ее из сладостного потока воспоминаний. — Да, сейчас, — неуверенно пробормотала она тогда. Куноичи взяла в руки высохший стебель камыша и принялась задумчиво выводить им круги на воде. Как не старайся, невозможно унять собственный поток размышлений и чувств. Скосила взгляд на розовые следы от ссадин на фалангах пальцев, и опять погрузилась в воспоминания.***
Пройдя неблизкий путь от остановки до дома, Сакура желала одного — закрыть за собой входную дверь, и почувствовать на своих губах его поцелуй. В последнее время она нуждалась в нем все больше и больше. Несмотря на прекрасные отношения с Какаши, в ее уме витало странное предчувствие, которое она старалась загнать как можно дальше в своем сознании. Она боялась, что эта сладкая нега может безвременно оборваться. Наравне с поцелуями, она также страстно хотела оказаться в ду́ше — в конце августа здесь все еще стояла летняя жара. Городская духота была невыносима, пыль оседала на ее коже и буквально хрустела на зубах после поездки. Сакура зашла в душевую и начала осторожно расставлять свои банные принадлежности. Сбросила одежду и стянула с себя спортивный топик. У нее была небольшая, почти мальчишеская грудь, которой она совсем не стеснялась. Рассматривала себя в зеркало: поворачиваясь перед ним и так и этак, будто искала наиболее удачный ракурс. В любом виде она была красива. Дверь ванной комнаты беззвучно отворилась, и у входа показался он. Без техники хенге и с полотенцем на плече, Какаши показался в отражении зеркала позади Сакуры. Мгновенно смутился, и, чтобы не доставлять ей неудобства сделал шаг назад. — Прости, я не заметил, — его взгляд потемнел, на щеках выступил едва заметный румянец. Куноичи развернулась к нему, глядя на то, как он внешне смутился, но его взгляд говорил о другом. — Мы могли бы… — она стыдливо осеклась, напоминая себе Хинату, которая вечно стесняется. На самом деле, в глубине души, в самых потайных ее уголках, Сакура всё же хотела оказаться в подобной ситуации. Будто спохватившись, она прикрыла грудь рукой. — Ты прекрасна, — пересохшим ртом прошептал он, — не закрывайся, — словно благоговея перед ее красотой, Какаши шагнул к ней. Под теплыми водяными струями, ей казалось, что она делает что-то неприличное и запретное, но в тоже время, она получала особое удовольствие — они оба обнаженные, были как на ладони друг перед другом. Она много раз видела тело Какаши, но никогда не обращала внимания на то, что он, обладая незаурядной силой и гибкостью своего тела, оставался стройным. Его торс, покрытый множеством следов от шрамов, походил на тело античного бога, о которых Сакура узнала здесь из учебников. Он налил в руку шампунь и начал аккуратно распределять мыльную пену по ее телу: от ее висков осторожно проводил ладонями по длинным волосам Сакуры. Кончиками пальцев касался ее тонкой шеи, ее рук и груди, случайно или намеренно Хатаке задел подушечками пальцев ее соски. На ее всхлип он притронулся к ее губам. Его поцелуи становились все более чувственными, он прижимал к себе ее хрупкое разгоряченное тело. — Какаши, — ее фраза потонула в его ласках. Капли воды из старенького душа падали ей на лицо, стекали по ее губам, она их жадно слизывала языком. Он ласкал языком ее грудь, переходя от одной к другой бусинке ее сосков. Провел губами по ее плоскому животику, плавно опускаясь к ее чувствительному месту. Сакура встрепенулась всем телом и уже была готова вырваться из его объятий. Встревоженно посмотрела на него: Хатаке стоял перед ней на коленях, его взгляд, такой глубокий и полный страсти. По-кошачьи зеленые глаза Сакуры были подернуты паволокой нежности, но на дне ее взгляда плескалась искра порочности. Словно спрашивая разрешения, он провел языком по ее губам между ног. Движения его языка, поначалу едва осязаемые, с каждым последующим становятся все более требовательными. Сакура дрожащими руками пытается ухватиться за мокрый кафель, которым была выложена ванная комната. Белые квадратики, расчерчены серыми цементными полосками, за которые можно на мгновение зацепиться короткими ногтями. Ее ногти внезапно съезжают с такого ненадежного упора, царапая о стену фаланги пальцев, и этот же момент ее за талию подхватывают ладони Какаши. Куноичи замирает на несколько мгновений в его объятиях, и в скорости ее тело накрывает волна наслаждения. Она практически не чувствует под собой ног, Какаши осторожно опускает Сакуру на колени рядом с собой. Его мягкие губы выводят ее из состояния полузабытья. Сакура так и осталась на коленях, практически приняв позу сейза. Оказавшись лицом на уровне его бедер, она взяла в руку его возбуждённую плоть. Налитый кровью, горячий член едва помещался в ее сжатой ладони. Она провела губами по его бёдрам, плавно приближаясь к его плоти. Обхватила его в ладонь и провела сжатой рукой от головки до основания. Никогда раньше она так не делала. Не была с мужчиной наедине, не ласкала его. Отличием было то, что перед ней стоит любимый мужчина, который под ее неумелыми ласками давно потерял связь с реальностью. Неуверенно провела языком по его твердой плоти, ощущая каждую вену. Осторожно взяла в рот головку, обвела языком и почувствовала на языке едва солоноватый вкус его сочащейся смазки. Ещё раз вобрала в рот головку, слегка провела языком по уздечке, отчего Хатаке издал рваный выдох-полустон. Повторила ещё раз свои действия, специально задев своим шершавым языком уздечку, и посмотрела на него снизу вверх. Его грудь тяжело вздымалась, из его приоткрытых губ вырывалось прерывистое дыхание, от удовольствия он прикрыл глаза. От своих же действий она начала возбуждаться. Нежно проведя пальцами по её мокрым волосам, его приоткрытый рот изогнулся в лукавой усмешке, обнажая ряд белых зубов. Хатаке сложил печати, и позади Сакуры оказалась его точная, такая же обнаженная копия. В остатках мыльной пены клон нежно огладил ее плечи, опускаясь к талии, припал губами к ее шее, в том месте, где оканчивалась линия роста волос на затылке. С ее рта сорвался тихий стон, чувствуя под своими губами его разгоряченную плоть и одновременно ощущая его ласки на себе, она была в некоей прострации. Руки его точной копии нежно ласкали ее грудь, едва дотрагиваясь к ее возбужденной груди подушечками пальцев. Затем она почувствовала, как его такой же разгоряченный член проник между ее бедер. Горячей ладонью клон кружил по ее напряжённому животу, после чего проник двумя пальцами к ее клитору. Сакура истекала смазкой, ее тело было полностью готово к тому, чтобы проникнуть внутрь. Клон нетерпеливо двинулся между ее ног. Ему хотелось взять ее за бедра, чуть повернуть на себя и войти внутрь до конца. Сакура ритмично насаживалась ртом на его член, обводя языком возбуждённую головку, скользила ладонью по твёрдому стволу. Куда делась ее скромность, когда они вместе достигали таких высот? Копирующий был на грани, такие новые для него ощущения не оставляли в его сознании места для других мыслей, он с трудом удерживал концентрацию, чтобы ненароком не развеять клона. Клон медленно скользил возбуждённой плотью по ее влажным губам: от лона к клитору и назад, помогая себе пальцами. Погрузившись в собственное небытие, Сакура с трудом понимала, кто она, где она, под ласками точной копии Какаши потеряла ход времени. Разрядка, словно ослепительно яркая звезда, которая стремительно приближается и увеличивается в размерах, захлестнула ее с головой. Почувствовала холодок на спине — исчез его клон. Хриплый стон Какаши окончательно вывел ее из состояния полузабытья, когда теплые капли срывались с ее губ. Холодная вода, которая полилась из старенького душа, вырвала их обоих из состояния неги. — Мы, кажется, вылили всю теплую воду, — с улыбкой тогда промурлыкала Сакура.***
В голове как заезженная пластинка, снова и снова проигрывался утренний сценарий. Непрекращающийся, изматывающий внутренний диалог возникал из раза в раз. Возникали спонтанные решения: как нужно было сказать, и что нужно было сделать. Беспорядочные мысли: хорошие и плохие. Может виной всему приближающиеся месячные? Не понятно. Сегодня был его день рождения. Этим утром не было причин для беспокойства, и в тоже время, она подспудно ощущала, что произойдет что-то непоправимое. С самого начала ее преследовала необъяснимая тревога. Как он отреагирует на ее подарок? Может он удивится? Ему понравится? А если нет? Сотни вопросов приходили ей на ум в то утро. Предчувствовала его радостно-удивленный взгляд, за которым можно было бесконечно наблюдать. Сакура изводила себя догадками и предвкушением как он обнимет ее и припадет к ее губам. Собрала свои нехитрые сбережения, на которые решила приобрести ему маленький подарок. Маленькая серебряная бляшка с кандзи «любовь». Гравер долго удивлялся и спрашивал ее, что это за мудреный знак такой. В этом мире никто не знал о существовании их языка или культуры. Как-то выкрутилась, наговорила с три короба, что это такой древний магический знак, который приносит удачу. Довольная выполненной работой она помчалась к Какаши. Почти бежала к нему и встала перевести дыхание перед административным зданием, где он работал. Окна здания наполовину скрыты высокими деревьями, да и его кабинет с видом во двор. Стала за высоким парапетом и открыла маленькое зеркальце, внимательно оглядывая себя в него. Блестящие от предвкушения изумрудно-зеленые глаза, Сакура приглаживает короткие вихрастые волосы и до ее слуха доносится несколько женских голосов. Послышался стук монет в уличном кофейном аппарате и запах жидкости, гордо именуемой «кофе». Кто-то из них щелкнул зажигалкой. Она вспомнила, что сюда обычно выходили курить офисные клерки в свободное от работы время. Девушки разговаривали друг с другом одновременно, перебивая и вряд ли слушая свою собеседницу. Из этого речевого потока было сложно разобрать отдельные фразы нескольких приглушенных голосов. — Как тебе наш новый работник? — спрашивает первая, с более хриплым голосом. — А, это тот, который, с такой милой родинкой около губ? — заинтересованно переспрашивает ее вторая. Сакура насторожилась, услышав знакомое описание. У кого еще была такая милая родинка, по которой она так любила проводить языком? Одновременно рядом заговаривает еще несколько человек, срабатывает кофейный аппарат, по дороге проезжает грузовик. Прижавшись к бетонному парапету, Сакура силится разобрать хоть еще один звук среди уличной какофонии. Безрезультатно. — Ты себе не представляешь, — обращается первая к своей собеседнице, — он такой симпатичный, а его серые глаза, просто, мм-м! — чуть ли не завизжала она. — А еще он такой классный любовник, у него такое тело, ты просто будешь в шоке, если увидишь! — приглушенным голосом мечтательно продолжает она, — как он двигается. — Так что конкретно у тебя с ним было? — с интересом продолжает выспрашивать вторая. — Да, он просто огонь, у нас с ним был такой бесподобный секс, ты себе не представляешь, мы не спали всю ночь — полушепотом продолжает она. Зажигалка щелкнула еще раз. — Я смотрю, ты времени зря не теряешь на работе, пока я с отчетами возилась — завистливо подшутила ее собеседница, — ладно, пойдем, уже, а то эта грымза опять будет отчитывать. Короткие миллисекунды, которых, кажется слишком много, чтобы обработать эту информацию. Мир мгновенно схлопывается в одну точку, где все происходящее вокруг просто перестает существовать. Какаши, неужели? Сакура тихо съезжает вниз по парапету, обдирая о колючий выступ спину по всей длине.***
Странно, середина сентября, но тут до сих пор летают стрижи. Разгоняясь в воздухе с радостным визгом маленькие серые птицы пикируют вниз. И на бреющем полёте снова взмывают ввысь. Внезапно ей под ноги упал мягкий серый комочек с длинными черными крыльями. Одно крыло как-то странно выглядело. Оглянувшись по сторонам, и, убедившись, что поблизости никого нет, Сакура направила поток чакры в тельце маленькой птицы. Почувствовала, как тонкие кости сломанного крыла становятся на место. Потоптавшись на ее ладони, и окинув свою спасительницу глазом-бусинкой, стриж взмыл ввысь к своим товарищам. Так и ее любовь, разогнавшись на всей скорости, она врезалась в стену реальной жизни. Жаль, что починить ее некому. Какаши, это не укладывается в голове. Как он мог? Зачем тогда было так о ней заботиться, чтобы потом поиграть и бросить? — Зачем? — спрашивает она себя. Как же больно. Было ощущение, словно она пропустила удар кулаком в мягкий живот. Тупая боль растекалась по всему телу, постепенно накатывала тошнота. Сакура раньше думала, что в таких ситуациях слезы должны литься рекой. Но сейчас она не могла выдавить из себя ни одной слезинки. Такое чувство, будто из-под ее ног выбили твердую опору и она летела вниз с огромной высоты. Не смотря на обиду, ей овладело странное состояние холодной рассудительности и желания отомстить ему. Какаши. Она знала его с очень раннего возраста. Ей было около пяти лет, когда она полезла с другими детьми купаться в речку. Не заметила, как ее понесло течением, и уже успела нахлебаться воды. Неизвестный АНБУ побежал по водной глади и резко вытянул ее маленькое тельце из воды. Она запомнила его серебряные растрепанные волосы надолго, и очень удивилась, когда он стал их сенсеем. Все их существование в команде семь пролетело как один день. До недавнего времени, при упоминании ее бывшего сенсея, Сакура невольно задерживала дыхание от ощущения порхающих бабочек в животе. Она действительно была ему небезразлична. Только вот все происходящее никак не укладывалось в ее голове. Чтобы быть уверенной в своих умозаключениях, она прокусила палец и вызвала Кацую. Ее призывное животное — Кацуя-сама была всецело предана своей хозяйке, и готова наказать любого ее обидчика, стоит только приказать. Небольшой слизняк материализовался у Какаши в нагрудном кармане куртки. С заданием своей хозяйки следить за ним и не спускать с него глаз, даже когда он спит, уменьшенная копия Кацуи устроилась под обшивкой кармана. Вот и подтвердились все ее опасения, подумала она. Изначально не могло быть все так хорошо, как было у нее с Какаши. Наверное, она никогда не будет счастлива в отношениях, думала Сакура сидя на берегу реки в зарослях водной мяты.