Ботаник

— А-ааа!!!! — заорали некоторые индивиды, кидаясь к небольшому выступу по центру арены. Реально взревели — как бешеные звери, отдавая всего себя безумию движения. Если перед ними кто-то стоял, его отшвыривали, зачастую куда-то в далёко не безопасное место. Несправедливо обиженные (они просто стояли, никому ничего не сделали же!) тоже ярились и бросались на самых ярких личностей. Толпа начала оттаивать и вот уже некоторые сообразили, что надо убивать конкурентов, пока те не начали убивать их. Началась всеобщая свалка, состоящая из десятков мелких драк, дрейфующих по полю, смертельные сюрпризы которого никто не отменял. Когда Айма схватил оружие, ему было неважно, что оно из себя представляет. В принципе, он смог бы одинаково хорошо отбиваться как веером, так и луком, сюрикеном или стулом. Вообще без разницы. Волею случая в его руках сейчас находился посох бо, точнее, укороченное подобие длиной в сто сорок сантиметров, если судить на глазок. — Пошел вон! — пропустив копьё с держащими его конечностями через кольцо из своих рук и шеста и заклинив этим чужие руки, вампир одним шагом приблизился к нападающему и швырнул его через бедро, отпуская бо одной рукой и не давая противнику остаться на ногах, вцепившись в его оружие. Хотя это долго описывать, само действие заняло чуть больше секунды, прежде чем напавший оказался на песке. И тут же был обезглавлен знакомым Аймы, который сразу же переключился на напавшего на него мужика с секирой. Учился ли Айма сражаться? В смысле, изучал ли он боевые искусства? Естественно, нет. Зачем они вампирам? Сражения между ними проходят зачастую совсем без законов физики, поэтому никакие рычаги (даже из плоти и крови), броски, и механические воздействия не смогут в достаточной мере навредить сражающимся. Для Маскарада? Но есть же гипноз, а переубедить человека вступать в бой легче легкого. Смысла просто нет. К тому же, что такое боевое искусство, если отбросить различные философские заморочки (до скрипа клыков напоминающие религию), свойственные практически любому направлению и стилю? Набор приемов и умение их применять. А что такое прием? Правильное движения, эффективность которого в идеале стремится к максимальному значению. А теперь вопрос: разве существо, реакция которого во много раз превосходит реакцию человека, не может понять, какое движение будет в определенный момент идеальным для сокрушения противника? Короткая мельница, призванная сбить с толку противника с булавой в руках. Затем из сверкающего круга из неожиданного для человека места (Айма отследил движение его зрачков) вырывается коричневая молния, ударяющая нападающего по самому сокровенному, и через полсекунды другой конец посоха влетел тому по виску. Сотрясение обеспечено. Бой динамичен: в нем никто не останавливается, чтобы осмотреться, никто не бежит через половину арены к удобной цели. Все сражаются здесь и сейчас. Не из-за того, что люди на арене имеют огромный опыт сражений и способны оценивать ситуацию прямо посреди боя, а из-за огромного количества медиаторов в крови. Исчез один противник? Кидайся на другого, быстрее, сильнее, не дай ему сделал то, что он может сделать, вот он отвлекся, бей его!!! Поэтому древний танцевал (а техничные движения всегда по-своему красивы) вокруг знакомого, раздавая тычки и затрещены и, не смотря на результат, скользил далее. Ударить под колено сражающегося с кем-то человека, и пока ему сносят голову (и все равно это не убийство, так как не является личным), обойти пару и врезать посохом по затылку. Сломать руку, откинуть на песок и встать на мостик, уворачиваясь от неожиданно вынырнувшей из гущи боя стрелы. Человек с мечом, который несётся прямо на него и пытается сделать вертикальный удар сверху. Как палач, честное слово. Закономерно, что даже не успев начать опускать оружие, получил тычок в солнышко и был оставлен на песке остальным противникам. В принципе, причина для убийства есть — на Айму напали. Но старая привычка перестраховываться сыграла свою роль. Кодекс устроен достаточно удобно как для людей, так и для вампиров. Запрет на убийство касается только личных, то есть совершенных руками вампира. Пробил грудную клетку и человек не выжил? Нарушение. Кинул его умирать в пустыне? Не нарушение. Человек ведь умер от жажды. А уж если есть достаточная причина, так вообще сказка — убивай виновного, и ничего тебе за это не будет. Вампиры определяют, нарушен ли Кодекс, очень просто: на старом, изначальном документе (кусок гладкого мрамора) находился комплекс приемов крови под названием Вето. Если бы Кодекс был нарушен, нарушителя бы просто не стало. Да даже сейчас, когда Кодекс был отменён (Кровавый знал, как его отменили: просто раздробили камень, на котором тот был написан, предварительно убив Стража), Айма все ещё ощущал тепло на коже, когда опасно близко подбирался к нарушению. — Не мешай мне вспоминать! — отвлекшись от раздумий, Айма слегка взвинтил темп (ничего выше тренированно-человеческого) и в четыре хлестких удара отделался от придурка с топором, который преследовал его уже треть круга, который вампир совершал вокруг знакомого бомжа, снижая давление на того. Последний удар пришелся неудачнику по шее, поэтому Айма поспешил отпихнуть хрипящий полутруп на сопло подземного огнемета, ведь если тот задохнётся из-за удара, будет не очень приятно. Многовековые привычки сложно перебить, а вампир привык не убивать. Подобрав выроненный топор, древний швырнул его ниже пояса, чтобы никого случайно не убить, куда-то в толпу. Подрежет кому-то ноги — хорошо, меньше соперников. И да, Вето Айма мог бы создать, с использованием некоторых ритуалов, но мог бы. И да, именно для этого он подобрался как можно ближе к Королю Ночи. Но одного Короля было недостаточно — было необходимо задействовать как можно больше сильных вампиров, и раз это нельзя сделать по их воле, Кровавый пойдет против неё. Ногой по яйцам, бо по голой спине, перекинуть под ноги другому, шугануть дрыща мельницей, ударить в бок, предупреждая удар и сделать подсечку удобно подставившемуся лоху. Живой ртутью скользя по полю, Айма с максимальной эффективностью уязвлял всех встречных. Такое ощущение от наблюдения за ним складывалось из-за того, что вампир переходил из одного движения в другое очень плавно, чтобы не разгоняться выше человеческих возможностей. Как будто выполнял заученные до автоматизма ката. Таким образом у него была средняя скорость тренированного человека и запредельная координация, которую можно было бы объяснить лишь годами тренировок. Подходит к его легенде, не так ли? — Надо сейчас занять платформу! — когда древний находился где-то в десяти шагах от знакомого, тот крикнул эту информацию и тут же рванул к центру. И что удивительно — пока люди просто были заняты резней друг друга, смертельные приколы арены работали достаточно пассивно. То есть ямы, электричество в воде и раз в десять секунд работающая какая-то ловушка. Или с некоторой ленцой летающие снаряды от ВИПов. Но только кто-то направленно рванул к центру, как арена превратилась во все тот же филиал Ада на земле. По краям стадиона вспыхнули уже знакомые огни, повышая и так не самую низкую температуру в огненном кольце. И кольцо начало сжиматься. Дерущиеся, которых осталось десятка четыре, закономерно бросились к платформе. Но вот незадача — платформа с трудом умещала на себе четырех, как, собственно, и было заявлено. По сути, платформы не было — лишь четыре прижатых друг к другу бревна. Если исхитриться, можно и десяток поместить, но кто будет исхитряться с риском лишиться жизни ради другого? Кто-то успел вскочить на платформу, но его тут же стащили, и прибили к земле каким-то трезубцем. В композицию из прибитого и прибивавшего сверху прилетел шар, превратив людей в месиво из мясо и костей. Бомж (Айме было непринципиально узнавать его имя, этим существительным он мог бы назвать человека до его смерти) красиво разделался с очередным нападающим и забрался на платформу. Было заметно, что он уже сильно устал — весь потный, покрытый мелкими повреждениями, с неприятной раной на бицепсе и весь в крови. Своей и чужой, хотя второй категории там явно было больше. Айма на миг подумал, что можно будет добить его, если места на платформе будет не хватать, но тут же передумал. Нет, не устыдился — такими глупостями он уже веков десять не мается. Однако такой поступок вряд ли впишется в психический портрет даже Охотника, не то чтобы Игоря. Впрочем, маску осталось носить недолго. Пнув по яйцам удачно замершего брата по несчастью, древний в три шага оказался рядом со знакомым. Теперь кровью от него пахло гораздо сильнее, чем немытым телом, и Кровавый приподнял уголки губ, запах был очень сладким. Манящим, можно сказать. Не то, чтобы голод, это скорее... Как тортик в поле зрения сытого человека. Необязательно, но хочется. Именно это состояние отделяет насыщенного вампира от голодной твари, бросающейся на все живое. У Аймы это состояние может длиться годами. Хотя сейчас можно и не ждать и к тому же это поможет перестраховаться. — Как дела?!— воскликнул вампир, отгоняя насевшего на него мужчину с ростовым щитом. Пожалуй, самый неудобный противник для владельца шеста. Львиная доля возможных приемов становятся бесполезными, ещё часть — откровенно вредны. Остаётся только подлавливать черепаху, когда она высовывается из-за щита. К счастью, подобрать что-то длинное вторым оружием противник не смог, поэтому пытался как-то дотянуться до вампира короткой палкой с обломанным концом. — Ты уверен, что сейчас самое время для этого?! — мужчина, наверное, сто раз пожалел о выборе оружия. Тяжёлая железка оттягивала руки, а сменить меч на что-то другое уже не было возможности. — Меняемся оружием! — оценил ситуацию Айма и великодушно пожертвовал свой шест вынужденному напарнику. Забрав меч, вампир, не останавливаясь швырнул его в противника и прыгнул следом на подставленный щит, использовав его как ступеньку для следующего скачка. Поймав в воздухе длинную стрелу, ранее направленную прямо на него, Кровавый приземлился на песок (едва разминувшись с столбом пламени, из-за чего пришлось срочно создавать лёгкие ожоги), стелящимся движением переместился к щитоносцу, скрывшись за его щитом от его же взгляда и хлестнул по голым ногам древком снаряда. Маленькая площадь+большое давление=боль. Рефлекторно отпустив оружие, щитовик упал на колени, схватившись за ноги. Железный стрежень на сантиметры разминулся с его головой, и Айма недовольно цокнул — подожди он ещё чуть-чуть, соперник был бы убит без его участия вообще. — Нас четверо! — донёсся дикий крик какого-то пожилого мужчины, который с трудом держался против насевшего на него бомжа. Вампир картинно оглянулся. Действительно, их осталось четверо... А, нет, уже трое — рой стрел буквально смел какого-то качка, который просто не успел дойти до сражающихся. Не говоря ни слова (кроме сдавленных ругательств, но это объяснимо), оставшиеся бросились к платформе, побросав оружие. Буквально взлётев на неё, выжившие судорожно вцепились друг в друга, не желая падать с узкого пятачка спасения. — Ну что... Выжили? — морщась и тяжело дыша спросил Айма, раздвигая губы в вымученной улыбке. — Да, выжили. Но честно, ты молодец. — бомж хлопнул Айму по спине. — Осторожно! — вскрикнул тот, так как именно там находился ожог. — О, извини! А затем Айма потерял сознание. Ну, подогнул ноги и прикрыл глаза. Да, теперь это его любимый прием, точно.

***

Темная камера, в которой находятся двое. Никакой мебели или чьих-либо принадлежностей для чего-либо. Голые стены да решетка, покрытая рунами от вампиров. — Игорь, просыпайся. — осторожно позвал мальчика Кевин. Он «удостоился чести» был вместе с Дракулой на смертельном представлении. И, честно говоря, не верил, что охотник сможет выжить. Не после того, как видел три предыдущих группы, которые уменьшались в десять-двадцать раз после первого испытания. Однако, охотник (вампир не верил, что это был Игорь — не те навыки и силы) смог сохранить свою бренную тушку. Но что больше всего нравилось Кевину — теперь от Игоря нельзя скрыть его вторую личность. И в конце концов, можно получить себе первого птенца. Сильного как минимум духовно, а способ сделать личность охотника полностью подконтрольной Игорю Меньшиков уже нашёл. — Я не Игорь. — тут же распахнулись зелёные глаза, и взгляд упёрся в лицо вампира. Из-за минимальных удобств раненый (хотя Кевин уже исцелил все повреждения человека) лежал в буквальном смысле прямо на коленях у ирландца. Мгновенно осознав своё положение, охотник перекатился от Кевина. — Ну и зачем? — Так было удобнее тебя лечить. — максимально безобидно произнес вампир и улыбнулся. Кажется, Игорю такое нравилось... — Не стоило... Спасибо. — замешкавшись на несколько секунд, все же сказал охотник, видимо, не в силах перебороть вежливость основной личности. Всё-таки они друг на друга влияют. Кевин мысленно кивнул — он на такое и рассчитывал. — На здоровье. Как думаешь сообщать Игорю о его двусмысленном положении? — осведомился красноглазый, запуская руку в собственную тень. Невероятно сложный и неприятных трюк, которому он обучился лет пять назад. Но сейчас он был необходим. Стиснув зубы, вампир вытащил небольшое зеркальце и протянул его охотнику. — Прошу. Недовольно посмотрев на зеркальце, подросток взял его и взглянул в отражение. Что дальше происходило с разумом Игоря, Кевин отслеживал через тончайший гипноз. По-видимому, происходило прямое общение между личностями, что указывало на невероятную развитость обоих. В какой-то момент общение прекратилось, и Игорь (Кевин понял это по расслабившимся мышцам) замер. Посидев несколько минут неподвижно, подросток отмер и вздохнул. — Я не знаю, как к этому относиться... — Игорь кинул на вампира умоляюще-растерянный взгляд. Короче, идеальный. Кевин не сдержался. Скользнув поближе к подростку, он якобы неуверенно сказал: — Ну, ты все же главная личность. А вторая — защитник. Это разве не хорошо? — Но ведь я — ложь! Половина моих воспоминаний... — Правда, пока ты существуешь. — перебил его ирландец. — Послушай, Игорь: вся реальность существует только из-за разума человека. Время, пространство... Не будь человека, не было бы этого. Не будь тебя, не было бы и твоих воспоминаний. Какая разница, на самом деле, что есть источник твоей жизни — реальность или фантазия, если для тебя это все равно реальность? — Смириться? — Принять. К тому же, воспоминания — прошлое, а кто живёт прошлым, не достоин настоящего. Будь в настоящем, хотя бы для меня. — на Игоря были направлены несколько воздействий — запах, звук, лёгкий гипноз, изменение гормонального уровня, поэтому аргумент «для меня» был просто убойным. В принципе, стандартная обработка добычи. Как и ожидалось, Кудрявцев резко покраснел, отвёл глаза в сторону и, пытаясь сохранить видимость спокойствия, ровно сказал: — Хорошо. Затем мотнул головой и, проморгавшись, недовольно, практически в ярости посмотрел на вампира: — Что я говорил насчёт твоих увиваний? Не тронь Игоря! — Ты же сам не можешь его успокоить? Скинул информацию и всё! А как он будет жить с мыслями о том, что он — выдумка, ты не подумал! Надежда человеческого рода, охотник, б... — Я понял. Что дальше-то? Нам по-любому тут куковать ещё долго. — охотник устало лег на холодный пол. — В особняке Меньшиковых ты угрожал мне древним... — задумчиво начал Кевин. Если все так, как он примерно понимает, то шанс получить птенца у него будет прямо сейчас. — С Телумом связи нет, если ты надеялся на это. — отрезал охотник. Было заметно, что его сильно тревожит этот факт. Не удивительно — скорее всего, охотник был кандидатом на птенца древнего, поэтому связь у них была похожа на связь между членами вампирских семей. — А если я скажу, что знаю, как пробить защиту и связаться с ним? — тоном змея-искусителя спросил Меньшиков, продолжая комплексное воздействие на организм человека. — И как? — протянул подросток, скашивая внимательный взгляд на вампира, продолжающего мило улыбаться. — Я должен выпить твоей крови. — Пошел на**й! Бл*ть, я же уже почти поверил, что ты хочешь помочь, тварь кровожадная! — Дай объяснить, человек! — делая вид, что его безумно раздражает якобы бессмысленная истерика, начал Кевин. Реакция охотника была понятна и предсказуема. И оттого ещё более приятной. Вампир любил все контролировать. — Не надо мне ничего... — Сигнал от вторжения в плоть другого вампира будет достаточно силен и разрушит блок на вампирские методы связи. — скороговоркой сказал ирландец, прежде чем его снова перебили. — Это точно сработает? — в сомнении спросил подросток после некоторого периода молчания. — Клянусь своей кровью, что после вторжения клыков в тело образуется сильный эмоциональный всплеск, который способен пробить защиту. — торжественно сформулировал (как можно более извилисто) Кевин, выделяя из пальца каплю крови. Жидкость сгорела в яркой вспышке — клятва оказалась верной. Если уходить в механизм подобных действий, вампир провозглашает информацию, а сама кровь в его организме решает, правда это или нет. Кровь всяко знает больше своего владельца, так как её нельзя заставить солгать. Ну, так считается. Охотник про клятву явно знал, поэтому сразу после вспышки протянул руку Кевину, и впился глазами в стену: — Только быстро. Взяв конечность, вампир ощутил сильную дрожь и серьезное сопротивление руки. — Расслабься, это не больно. — хмыкнул ирландец, не спеша пить кровь. — Я расслаблен. — недоуменно возразил охотник, принимая более удобную позу. — А по руке не заметно. Давай Игоря, он сопротивляться не будет. — а ещё с Игорем сделать это было бы гораздо приятнее, но это охотник уже не узнает. Молчание подростка ознаменовало новый внутренний диалог. — Готов? — спросил Меньшиков у Игоря, выражение лица которого всегда чуть отличалось от выражения лица охотника. — Да, конечно... — пытаясь казаться более спокойным, чем он есть, подтвердил зеленоглазый. «Ну, теперь главное не облажаться» — с такими мыслями Кевин наполнил рот слюной, являющейся сильнейшим наркотиком, к тому же абсолютно безопасным для человека. Сглотнув и убедившись, что на зубах осталась слюна, Кевин удлинил клыки и приложил их к бледной коже запястья. Наркотик подействовал мгновенно — только человек вздрогнул, как его зрачки расширились, а дыхание участилось. Убедившись в наличии бесспорных признаков «начавшей получать удовольствие» жертвы, вампир начал погружать клыки в плоть мальчика. Затем аккуратно поддел вены и чуть надрезал их. Рот наполнился прекраснейшей кровью в пятисотлетней жизни Кевина, которую тот незамедлительно глотнул. И ещё. И ещё. Самое главное — вовремя остановиться. Глотки мелкие, но их много. Растягивание удовольствия — это умение каждого уважающего себя вампира. Раньше даже турниры на длительность осушения жертвы были, но канули в Лету за бессмысленностью. Осторожно зализав продолговатые ранки, Кевин оторвался от запястья подростка и с удовольствием заметил затуманенный взгляд своего птенца, зелёные глаза которого медленно окрашивались в красный. Значит, Меньшиков все сделал правильно — обращение началось. Если подходить с биологического аспекта, то вампир и человек только что обменялись информацией. Вампир дал человеку знания о том, как устроить свое тело, чтобы стать вампиром. Человек отдал все знания о себе и себя самого, став самым преданным другом и соратником вампира. Нет, это происходит не при каждом укусе, нет. Только когда вампир хочет и у него есть достаточно сил и умений для передачи необходимой информации. Но почему тогда Кевин не ощущает всезнание о Игоре, о его психологических проблемах и о том, как их исправить? Ведь на это и был расчет! — Да, давно мне не дарили такое удовольствие... — яд полутысячелетнего вампира смог на краткий миг пробрать даже Айму. И взгляд красных глаз уткнулся в шею ирландца. — А за удовольствие надо отвечать тем же. Молниеносное движение — и Кевин бьется в объятиях древнего, приникшего к его шее. Через полминуты объятия разжались и Кевин рухнул на пол, корчась от сладкого яда, пробирающегося по жилам и меняющим информацию о роде. — Ты готов мне служить? Зови меня «милорд». — облизнулся Кровавый, слизывая последние капли крови с клыков. И перекусил и подстраховался — все как планировал. Все эти «мастера», «отцы», «господины» не нравились Айме, а отличие от «милорда». Приятное слово, красивое значение. — Да, милорд.