Компромисс не для нас

В тёмной ночной тишине квартира была похожа на сонное царство, а запертые на ночь двери и окна — на верных стражников, которые строго следили за тем, чтобы никто не покинул владения Морфея раньше времени. Но Мишке было глубоко плевать и на стражников, и на их дурацкие запреты. Дождавшись, когда стихнет шум шагов и скрип мебели в соседних комнатах, он неслышно натягивал на себя футболку, джинсы, кеды, заранее спрятанные под кроватью, и убегал из дома через окно. Жил Миша на втором этаже в угловой квартире рядом с водосточной трубой, по которой и скатывался, обдирая локти и сбивая коленки, чтоб удрать на свободу. Сегодня он снова привычным маршрутом улизнул на улицу и передёрнул плечами. Лето кончилось, и ночи стали холодными и туманными. С деревьев часто слетали листья, пронзая ночную тишину шорохом и шебуршанием. Мишка остановился, вдохнул полной грудью чистый и будто прозрачный воздух и пошёл запутанными дворами в своё любимое укромное местечко. Небольшой провинциальный городок, в котором он жил с рождения, в такой поздний час уже спал, и даже соседские подростки, с которыми Миша не особо дружил, покинули детские площадки, оставив после себя пустые бутылки и шелуху от семечек. Мишка продрался через заросли высохшей крапивы и жухлых лопухов, нацепляв на себя репьёв, и остановился на кирпичном полуразрушенном крыльце. Раньше в этом заброшенном здании располагался дом культуры, но пару лет назад он переехал в новое помещение в центре города, а у местных мальчишек из спального района появилось классное место для игр и жутковатых приключений. Миша толкнул тяжёлую дверь, обошёл холл первого этажа, сел на подоконник в оконном проёме и задумчиво улыбнулся, глянув на надписи, вырезанные в деревянной раме. Слева посередине было рукой Андрея нацарапано «Миха», а справа на том же уровне — «Андро». Сначала они хотели написать, как обычно делается в подобных случаях, Миха + Андро, но потом подумали, что так точно спалятся, и просто вырезали перочинным ножом имена друг друга. Мишка воровато огляделся и со всей нежностью погладил буквы, вспоминая минувшее лето, пропитанное солнцем, радостью, счастьем и первой любовью. Они познакомились случайно, прошлой зимой, на конкурсе юных талантов, куда обоих парней решительной рукой направили их классные руководители. Мероприятие было абсолютно сумбурным и проводилось скорее для галочки, но Мишке пришлось на нём несладко. Он, волнуясь, сыграл на гитаре свою первую самостоятельно написанную песню и получил в ответ жидкие хлопки зрительного зала, смешки одноклассников и критику жюри. Она была, надо признать, конструктивной, но замечания всё равно сильно уязвили Мишкино самолюбие. Он насупился, в спешке запихнул гитару в чехол и выбежал в коридор, где забился на угловую скамейку, глотая злые слёзы обиды. Когда рядом с ним присел незнакомый паренёк, Мишка совсем отвернулся к стене и хотел уже уходить, как тот вдруг заговорил: — Слушай, а где ты так здорово научился играть на гитаре? Мишка с подозрением глянул на парня, искусственного блондина с серьгой в ухе и пронзительным взглядом светлых глаз, и бормотнул: — Немного с репетитором занимался, но вообще всё сам. Играю по три-четыре часа в день. Это несложно. — Правда? А я вот пробовал, ничего не получается. Ноты, квинты, гаммы… Не понимаю в этом ничего. — А, ну это ты, наверное, ходил на уроки по классической гитаре, — усмехнулся и слегка оживился Мишка, — там преподы грузят тем, что нам не нужно. На самом деле, всё проще гораздо, ё-моё. — А покажи? — заинтересованно воскликнул парень и представился. — Я, кстати, Андрей. Князь. — Князь? — Миша пожал руку, крепкую, но приятно мягкую, и тоже улыбнулся. — Ну а я Горшок. — Просто Горшок? — переспросил Андрей и удивлённо изогнул левую бровь. — Миха. Горшенёв, — отрывисто пояснил он, провёл пятерней по тёмным растрёпанным волосам и поудобнее перехватил инструмент. — Ну вот, смотри. Зажимаешь левой рукой вот эти струны — получается аккорд Am. А вот так — Dm. Там ещё полно аккордов, но можно начать пока с этого. А правой рукой двигаешь вверх-вниз. Ну, сам подбираешь, какой ритм лучше подходит. А если не хочешь заморачиваться, можешь на первых порах всё ебашить «шестёркой» — вниз-вниз-вверх-вверх-вниз-вверх. Понимаешь, да? Держи, пробуй. Князь осторожно взял гитару, боясь ненароком испортить чужой инструмент, и наиграл что-то подобное тому, что показывал Миша. — Ну вот, нормально. Главное, часто тренироваться, — с долей здорового пофигизма заключил тот, небрежно похвалив брынчание Андрея. — Круто, — восхитился Андрюха, откидывая со лба светлую чёлку. — А это… Текст к песне ты тоже сам писал? — Ага, — кивнул Миха и снова нахмурился. — Совсем херово? — Ну, честно говоря, — Андрей немного осёкся и сконфузился, но всё же продолжил, — да. Миша вздохнул и нервно полюбопытствовал: — Можешь предложить что-то получше? Я хуею, все такие эксперты, как критиковать, так в первых рядах… Он скривился и пошёл прочь по коридору, но Князь догнал его, протягивая измятую тетрадку: — Могу. Хочешь посмотреть? — Ты пишешь стихи? — Миша остановился и проникся к новому знакомому уважением. — Дай гляну. Он сел на первую подвернувшуюся скамейку и погрузился в удивительный рифмованный сказочный мир, щедро снабжённый иллюстрациями. Время шло, коридоры центра детского и юношеского творчества давно опустели, а двое парней всё сидели на скамейке с гитарой и тетрадью и творили свой новый мир, сталкиваясь головами и переплетаясь руками, а потом, под сердитыми окриками вахтёрши, вместе побрели по домам. Оказалось, что Андрей живёт совсем на другом конце городка и учится в девятом классе в своей дворовой школе, в то время как Миша — ещё в восьмом. Но ни расстояние, ни полугодовая разница в возрасте не помешали пацанам очень быстро подружиться, часами висеть на телефоне и вместе гулять по выходным. Немного замкнутый и странноватый Миша почему-то очень не понравился родителям Андрея, так же как и Мишкины предки были не в восторге от слишком весёлого и безалаберного дружка сына, поэтому о совместных ночёвках не могло быть и речи. Пацаны встречались в подъездах между этажами, на дворовых скамейках, а летом нашли эту заброшку, где и проводили дни напролёт. Миха вынырнул из воспоминаний, глянул на командирские часы, что болтались на его руке, снова обошёл первый этаж и пошёл к автовокзалу. Уже третью субботу подряд он ходил одним и тем же маршрутом встречать автобус из Санкт-Петербурга, куда уехал учиться Князь, и третью неделю подряд уходил ни с чем. Андрей не приезжал, хотя обещал, что будет возвращаться в родной город на каждые выходные. Миха переживал, грустил, тосковал, ревновал и просто-напросто не находил себе места, но звонить родителям Андрея не решался, а номер телефона общежития не мог разыскать. Мишка свернул на аллею, усыпанную жёлтыми хрустящими листьями, и остановился возле старых, ржавых и скрипучих качелей. Именно здесь одной тёплой белой ночью радостный Андрей сообщил Горшку, что отправил свои рисунки в областное художественное училище, очень престижное, и прошёл туда на бюджет. Миха искренне обрадовался, а потом понял, что Андрюхе придётся переехать в Питер, погрустнел, замкнулся и, придумав нелепую отмазку, ушёл домой. Он думал всю ночь и весь день, а вечером нашёл Андрея в его дворе, отвёл в сторону и, краснея, бледнея и запинаясь, пробормотал: — Андро… Ты… Я… Ну, ё-моё… Ты классный такой, и я… В общем… Пусть это всё неправильно, но мне похуй. Раз уж ты уезжаешь… Ну, понимаешь, да? Андрей разулыбался, ничего не понял из спутанной речи Михи, но всё прочитал в тёплой карей бездне глаз напротив и предпочёл словам действия. Он глубоко вдохнул, мазнул лёгким поцелуем по горящей Мишкиной щеке и, не встретив сопротивления, переместился на плотно сомкнутые губы, обкусанные и никем ещё не тронутые. У Михи в ту же секунду сбилось дыхание, будто кто-то со всей дури заехал ему с ноги в живот, и он приоткрыл рот, чтоб наполнить лёгкие воздухом. Андрей не стал медлить, юркнул языком внутрь, и поцелуй из невинного резко превратился в страстный, напористый и совершенно безумный. Миха, радуясь тому, что их чувства взаимны, бросил бразды контроля, цепко подтянул к себе Андрея и заключил в удушающие объятия, суматошливо блуждая руками по его спине, облепленной тканью футболки. С тех пор они стали, что называется, вместе. Миша приложил подушечки пальцев к губам, будто снова ощутив на них тот первый поцелуй, горько улыбнулся и вышел на платформу, в карман которой заезжали междугородние автобусы. Рейс из Питера задерживался, и Миха против воли вспомнил прощание, скомканное и быстрое, чтоб в толпе провожающих их не заметили родственники и знакомые. Мишка тогда коснулся руки Князя и попросил: — Не забывай меня, ладно? — Да ты чё, Мих, как я могу, — горячим убеждённым шёпотом ответил ему Андрей, ткнулся в макушку чем-то вроде поцелуя и ускакал, фальшиво улыбаясь, в автобус. Миша весь день ходил как в воду опущенный, а потом кое-как взял себя в руки и стал ждать выходных, тем более началась ненавистная учёба, единственным плюсом которой была возможность отвлечься от своей грусти. Сонным хриплым голосом дежурная по автовокзалу объявила о прибытии к первой платформе автобуса из Санкт-Петербурга. Миха бросился туда, небрежно прислонился к колонне и стал напряжённо всматриваться в лица приехавших людей. Андрея всё не было, и Миша со стыдом почувствовал, как наливаются горячей солёной влагой его покрасневшие глаза. Он быстро потёр их кулаком, а когда отнял от лица руку, увидел на ступеньках автобуса знакомую улыбающуюся физиономию. Миша тоже широко-широко улыбнулся и уже почти подскочил к Андрею, но заметил рядом с ним миловидного кудрявого паренька, которому Князь весело что-то рассказывал, и замер, а сердце, пропустив удар, рухнуло куда-то в холод живота и запуталось там в остальных органах. Мишка до скрипа сжал зубы и рывком развернулся, чтобы спрятаться за колонной, но Андрюха его уже заметил. — Яш, пока. Увидимся потом. Мишка! Ты меня ждёшь? Откуда ты узнал, что я именно сегодня приеду? — Я приходил сюда каждую субботу, — сухо обронил Миха, — ты ведь обещал приезжать на выходные. Но, видимо, тебе там, в Питере, гораздо интереснее, чем здесь, в нашей дыре. С новыми людьми познакомился, да? — Дурачок, — ласково сказал сразу всё просёкший Князь и развернул его к себе за плечи. — Яшка, которого ты сейчас видел, натурал. У него и девушка есть. — Я раньше тоже думал, что я нормальный, пока тебя не встретил, — бормотнул Миша, слегка оттаивая и чувствуя, как сердце возвращается на своё положенное природой место и бьётся всё чаще и чаще. — Мих, мы оба нормальные, просто немного другие, — Андрюха взял в ладони лицо Мишки и невесомо поцеловал. — Это вот так вот ты по мне соскучился? — возмутился тот и тряхнул головой, вырываясь. — Нет, гораздо сильнее, — фыркнул Андрей, оттащил Мишу в тёмный угол за вокзальным забором, толкнул к стене и начал целовать уже по-другому, жадно и настойчиво. Миха отвечал, зарываясь пальцами в мягкие рассыпающиеся волосы Князя, и терял остатки благоразумия. — Андрюх… Я так соскучился, правда. Очень. Я не выдержу, сбегу из дома и тоже уеду в Питер, — торопливо говорил он, когда они шли по улице, радостно пиная ботинками листья. — Будем там вместе где-нибудь жить. По рукам? — Не-не, Миха, не спеши. Закончи школу-то. — Да нахуй она мне? — Без бумажки ты букашка, — усмехнулся Андрюха и поднял вверх указательный палец. — Аттестат всё-таки нужная вещь. — Ладно, — вздохнул Мишка и взял Андрея за руку. — Ты написал что-нибудь новое? — Да, — взбудораженно ответил Андрюха и полез в сумку за блокнотом. — Там в Питере так здорово пишется, вдохновение, понимаешь, так и прёт. Слушай, бери этот блокнот насовсем, тут полно классных вещей, может, что-то подойдёт к твоей музыке. — Отлично, — Миша остановился под фонарём и в его свете стал листать исписанные страницы. — Мих, да брось пока, — зашептал ему в ухо Андрей и снова затянул в поцелуй. — Не знаешь, где можно на ночь снять квартиру? Я ведь не просто так не приезжал раньше, я работал. Подкопил немного денег, и теперь это… Ну, приглашаю тебя. Я тоже капец как соскучился. — Да вон объявления на углу висят, звони с автомата, — хрипловато выдохнул Миха и даже нашёл в кармане жетон. — Держи. Андрей быстро шагнул в телефонную будку, и вскоре парни уже звенели ключами в прихожей, запирая хитрый замок. — Мишка, а тебя ведь дома потеряют? — чуть обеспокоенно спросил Андрей, легко придавливая его к стене. — Наплевать, — упрямо мотнул головой Миша и, снова краснея, как тогда, летом, прошептал еле слышно. — Я люблю тебя. Понимаешь? Андрей захлебнулся под лавиной чувств, и своих, и Мишкиных, и ответил рвано и скомканно: — Я тоже. Тоже люблю. Только тебя. И буду любить всю жизнь. Несмотря ни на что.